Марченко Анатолий Тихонович (23 января 1938, Барабинск Новосибирской области — 8 декабря 1986, Чистополь, Татарская АССР) — правозащитник, известный советский диссидент и политзаключённый, писатель.
Марченко Анатолий Тихонович
Анатолий Тихонович родился в 1938 году в Барабинске Новосибирской области. Он рос в семье железнодорожника, участника Великой Отечественной войны. Вот как он вспоминает об этом периоде жизни в изъятой КГБ рукописи «Мы здесь живем» (публ. «Александровская слобода» 2005):
«Я родился «на квартире». Мои родители, поженившись, сняли себе комнату в частном доме. Я мало помню из того периода своей жизни, т. к. прожил там всего лишь до июня 1941 года. Помню хорошо своих «хозяев» — старика и старушку: его за чтением толстущей книги в кожаном переплете и с медными застежками (мои родители называли эту книгу «библией»), ее все время лежащей в постели на высоченной деревянной кровати и с постоянной белой повязкой на голове.
Старик со старухой жили в большой проходной комнате, из которой были ходы в нашу комнату и во вторую такую же комнату, в которой жила семья сына хозяев. Ни молодых, ни их дочь я не помню, может потому, что через их половину я не ползал и не ходил?
Зато до сих пор храню в памяти одну ночь — последнюю ночь сына в доме родителей. Проснулся я от чего-то поздно ночью. Мои родители не спали, в комнате горел свет. Они о чем-то шептались тревожно между собой, не замечая, что я не сплю и слежу за ними. Из комнат хозяев слышались приглушенные голоса и женские всхлипывания.
Утром следующего дня я бы ничего и не вспомнил из прошлой ночи, если бы не убитый вид поднявшейся на ноги бабушки-хозяйки и не рев их снохи. Впервые я услышал слово «арест». Забрали сына наших хозяев — дядю Мишу. Уже взрослым я узнал причину его ареста и смерти на Колыме. Работал он машинистом на паровозе и, принимая состав для отправки на Запад, вслух высказался в том смысле, что, мол, Гитлеру не зерно с салом нужно было бы отправлять, а снаряды из пушек. Товарищи донесли и — срок. Через полгода, с началом войны, его снова таскают в лагере на следствие: откуда знал, что будет война? Довесок.
В июне 41-го мой отец ушел на фронт. А нам с матерью за это дали комнату в коммунальной квартире. Дом был деревянный и двухэтажный. В двух его подъездах было восемь квартир — по четыре в каждом. Каждая квартира состояла из трех отдельных комнат. Вот и жили в каждой комнате по семье. Ни одна семья не имела там отдельной квартиры. Самая большая комната была в этом доме не более 16 метров. Нас-то жили там вначале только двое: я да мать. Потом, правда, стало четверо — когда отец в сорок шестом вернулся с войны, и у нас родился Борис. Но на такой же площади жили семьи и побольше нашей, по семь и больше человек».
Конечно, семья Марченко мечтала жить в отдельной квартире или доме. Мне понятна эта ситуация, ибо я (пока не уехал) со своими родителями и братом жил в городе Орехово-Зуево в такой же «коммуналке», где ютились три семьи, а мы вчетвером занимали комнату в четырнадцать метров...
И все же Марченко стали жить отдельно. Они скопили денег, на которые затем купили строительного материала и своими силами через восемь лет построили дом. Благо что отец был мастером на все руки. Ему копать носить землю, пилить, месить раствор помогал к тому времени уже выросший пятнадцатилетний Анатолий.
«Так в году в 54-м мы и «въехали» в собственный дом. Был он размером пять метров на восемь: кухня и комната. И все это на четверых!» — вспоминал позднее Анатолий Марченко.
Правда, пожить в нем ему лично пришлось немного. Через года полтора его потянула романтика самостоятельной жизни, он по путевке местного райкома ВЛКСМ отправился на строительство Новосибирской ГЭС.
В двадцатилетием возрасте Анатолий впервые столкнулся с судебной несправедливостью. В 1958 году, после массовой драки в рабочем общежитии между местными рабочими и депортированными чеченцами, в которой не участвовал, был арестован и приговорён к двум годам заключения в Карагандинском исправительно-трудовом лагере (Карлаг). После годичной отсидки из лагеря бежал.
Вскоре выяснилось, что Марченко не виновен. Но он не был оправдан судом, а почему-то лишь помилован. И когда распоряжение об освобождении пришло в лагерь, Марченко был уже в бегах.
Около года скрывался и жил без документов и постоянной работы. 29 октября 1960 года Анатолий попытался перейти советско-иранскую границу, но был задержан и посажен в следственную тюрьму Ашхабадского КГБ. 3 марта 1961 года Верховный Суд Туркменской ССР приговорил Анатолия Марченко к шести годам лагерей по статье за измену Родине. Лагеря тогда были забиты такими, как он, теми, кто понимал, что бороться с властью невозможно, и пытался бежать из страны. После попытки бегства из лагеря его переводят на тюремный режим, он оказывается во Владимире. Отбывает он свой срок во владимирской тюрьме (1961 —1963 и 1981) и мордовском Дубровлаге.
В лагере Марченко знакомится с поэтом, писателем, переводчиком Юлием Даниэлем. Даниэль попал в лагерь за критические высказывания о Советской власти. Он многое рассказал Марченко о политическом строе в СССР. Тут заканчивает «идеологический университет» и формируется как убежденный борец за права человека, противник коммунистического режима. Из лагеря Марченко вышел убежденным диссидентом. Накануне освобождения в ноябре 1966 года Даниэль посылает его в Москву к своей супруге, Ларисе Иосифовне Богораз, за помощью. Жить в столице легально он права не имел, поэтому Богораз помогла поселиться на пресловутом 101-м километре, в Александрове. Так Марченко оказался в городе Александрове Владимирской области, где и поселился (в 1967-68 гг. жил на улице Новинской, д. 27) и работал грузчиком на ликеро-водочном заводе.
Л. Богораз и А. Марченко
В 1967 году Анатолий Марченко написал книгу «Мои показания», в которой рассказал о советских политических лагерях и тюрьмах 1960-х годов. По словам А. Даниэля, «Мои показания» широко распространились в самиздате уже в 1967 году. После передачи за рубеж книга была переведена на многие европейские языки и стала первым развёрнутым мемуарным свидетельством о жизни советских политзаключённых после смерти Сталина.
После того, как были напечатаны «Мои показания», Марченко сделался известным в самиздате публицистом и начал участвовать в правозащитном движении.
22 июля 1968 года он выступил с открытым письмом об угрозе советского вторжения в Чехословакию, адресованным советской и иностранной прессе. Через несколько дней Марченко арестовали и по обвинению в нарушении паспортного режима 21 августа 1968 года (в день ввода советских войск в Чехословакию) приговорили к году заключения. Своё кратковременное пребывание на свободе и жизнь в Ныробском лагере Анатолий Тихонович позднее описал в автобиографии «Живи как все». Через год, однако, ему было предъявлено обвинение по статье 190-1 УК («Распространение клеветнических измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй»), связанное с книгой «Мои показания». Это обвинение повлекло за собой осуждение ещё на два года лагерей. К моменту вынесения приговора Марченко уже был достаточно известным диссидентом.
В 1971 году А. Марченко освобождается и поселяется в Таруском районе Калужской области, где работает лесорубом в лесничестве, неподалеку от д. Петрищево. Женится, на соратнице по правозащитному движению известной Ларисе Богораз (она 28 августа 1968 года в числе отважной восьмерки вышла в знак протеста против ввода войск в Чехословакию).
Анатолий стремится продолжать свой литературный труд. Но покоя ему власти не дают, предлагают уехать из СССР. Причем предлагают уехать в Израиль по ложному приглашению от фиктивных родственников. На эту ложь Марченко пойти не захотел. Он в ответ заявил: «Пусть они сами уезжают куда хотят. А я здесь у себя дома». После отказа от эмиграции преследования со стороны властей продолжились — он был в пятый раз осуждён, на этот раз по статье 198-2 УК РСФСР, «Злостное нарушение правил административного надзора», и приговорён к 4 годам ссылки, которую отбывал в Чуне, в Восточной Сибири, вместе с женой и ребёнком. Там Марченко пишет очерк «От Тарусы до Чуны». Он публикуется в США. Во время этой ссылки Марченко стал членом Московской хельсинкской группы и подписал обращение в Президиум Верховного Совета СССР с призывом к всеобщей политической амнистии в СССР. Освободился Анатолий Марченко в 1978 году.
В 1979 году А. Марченко с семьей (Лариса Богораз и сын) возвращается из ссылки и поселяется в г. Карабаново Александровского района, на улице Ленина.
Здесь он наряду с работой над «Живи как все» создает знаменитое «Открытое письмо академику Капице». Поводом для этого поступка было выселение А.Д. Сахарова из Москвы в Горький. В письме Марченко ставит вопрос об ответственности интеллигенции за положение в стране.
Как не хватало вечно скитающемуся человеку своего угла, может, наверное, понять только тот, кто оказался в подобной ситуации. И решил Анатолий Тихонович воплотить в жизнь свою мечту о собственном доме. Он был прекрасным строителем, делал все своими руками. Фотографии, где Марченко с обнаженным торсом машет топором на строительстве собственного дома, облетели всю мировую прессу. В те времена и обычному человеку обзавестись своим жильем было сложно, а уж за бывшим политзаключенным следили очень тщательно. Но, несмотря на все угрозы и предписания, Марченко продолжал идти к намеченной цели. И вот, когда до заветной мечты оставалось совсем чуть-чуть, буквально накануне переезда, его арестовали в последний раз. Жена его была в этот момент в Москве и, вернувшись, она застала жуткую картину: дом снесен, разгромлен, разобран, а муж арестован. Долго Лариса Иосифовна пыталась узнать, что произошло, наконец из милиции пришел абсурдный до невозможности ответ, что трое подвыпивших хулиганов разнесли двухэтажное кирпичное строение.
Марченко вновь арестовывается и в сентябре 1981 года был осуждён в шестой раз по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда»). Приговорён к 10 годам в колонии строгого режима и 5 годам ссылки. Правозащитнику объявляется жестокая война. Его стремятся сломить или уничтожить. Анатолия Тихоновича без каких-либо серьезных оснований лишают свиданий, блокируют переписку, периодически сажают в карцер, а в декабре 1984 года его зверски избивает охрана. Практически шансов на благополучный исход у него не остается. 4 августа 1986 года, видя, что фактически ничего в стране не меняется (несмотря на приход к власти М.С. Горбачева), Анатолий Марченко объявляет голодовку. Его требование: освобождение всех политзаключенных в СССР.
С 12 сентября 1986 года его каждый день, кроме воскресенья, насильственно кормили, из-за чего Марченко обращался с письмом к Генеральному прокурору СССР, обвиняя медицинских работников Чистопольской тюрьмы в применении пыток.
«Питательная смесь приготавливается умышленно с крупными кусочками-комочками из пищевых продуктов, которые не проходят через шланг, а застревают в нём и, забивая его, не пропускают питательную смесь в желудок. Под видом прочистки шланга мне устраивают пытки, массажируя и дёргая шланг, не вынимая его из моего желудка. …
Как правило, всю эту процедуру проделывает один медработник. Он поэтому не в состоянии при заливке смеси размешивать её, так как у него уже заняты обе руки: одной он держит шланг, а другой он заливает в неё из миски смесь. Повторяю, что в данном случае под видом гуманного акта советские власти в лице медчасти тюрьмы подвергают меня физическим пыткам с целью принудить прекратить голодовку».
Голодовку Марченко держал 117 дней. Через несколько дней после выхода из голодовки он почувствовал себя плохо и был из тюрьмы направлен в местную больницу. 8 декабря 1986 года, в 23 часа 50 минут, на 49-м году жизни, Анатолий Тихонович Марченко скончался в больнице Чистопольского часового завода. Хотя точно причины смерти до конца не известны... Он был похоронен в могиле № 646. При захоронении присутствовали родственники. Позднее был перезахоронен на кладбище города Чистополь.
Через три недели началось массовое освобождение политзаключенных... Анатолию Тихоновичу Марченко суждено войти в историю правозащитного движения в нашей стране, как один из основателей международной Хельсинкской группы защиты прав человека, последней жертве пресловутой 70 статьи УК РСФСР (бывшей печально знаменитой 58/10) «об «антисоветской агитации и пропаганде».
Швейцарский поэт Жиль Зильберштейн стал основателем комитета защиты Анатолия Марченко в Швейцарии, в Лозанне. В связи со смертью Марченко комитет прекратил свое существование. Остались архивы. В марте 2015 года Жиль Зильберштейн приехал в Александров. Оказывается, он совершал паломничество по марченковским местам. Познакомился с директором цветаевского музея Львом Готгельфом, они вместе съездили в Карабаново, на улицу Ленина, где ничего не сохранилось от тех времен. Стало понятно, что лучшее место для архива – музей, где есть постоянная экспозиция Анатолия Марченко, и город, где он написал первую и последнюю книги.
6 ноября 2015 года в музей 101-го километра (гор. Александров, улица Военная, 2) приехала делегация из Швейцарии. Цель визита – передача архивов Комитета защиты Анатолия Марченко, которому в музее посвящена отдельная экспозиция.
6 ноября Жиль Зильберштейн приехал не один. С ним были переводчик Женевьева Пирон-Майер – крупнейший швейцарский славист, много сделавшая для популяризации русской литературы в Швейцарии, и Доротея – работник швейцарского посольства.
Жиль Зильберштейн:
- Марченко я считаю человеком выдающимся, ни на кого не похожим. Я с ним познакомился по фотографии, она представила совершенно другое лицо, чем те лица, которые я знал: Горбаневская, Буковский и другие. Это лицо поразило меня. Тогда я прочитал книгу, которая была переведена на французский, «Мои показания», и почувствовал огромное волнение. Это письмо, эта энергия передавала страдания тех людей, которые пережили это и оставались еще в лагерях. Марченко после того, что он пережил, мог бы спокойно жить, но он решил отдать свою энергию и свою жизнь для того, чтобы освободить других.
После создания комитета мы встречались каждые три недели в течение нескольких лет. Надо было информировать государства всего мира, что происходило с Анатолием Марченко. Непрерывно бомбардировать советские инстанции, чтобы они получали письма в защиту Марченко. Мы этим занимались, надеясь, что наконец-то увидим освобождение Анатолия. Многие государства обращались к советскому государству с просьбами об его освобождении. Хочу отметить работу швейцарского государства, которое неустанно действовало, чтобы его освободить. Документы говорят о том, что было сделано Комитетом. Тут переписка с правительствами государств, которые отвечали на письма Комитета Марченко. Тут концерт в Лозанне в поддержку Марченко, который организовал виолончелист Миша Майский. Это бумаги, связанные с документальным фильмом, который был сделан и показан в Швейцарии, статьи из газет, сбор тысяч и тысяч подписей простых горожан на улице в поддержку Марченко. Всего четыре пакета. Материал небольшой, но очень значимый. Ваш музей – самое лучшее место, куда мы можем передать этот архив.
Лев Готгельф:
- Нам оказано огромное доверие людей, которые делали все, чтобы облегчить судьбу Анатолия Марченко. Нам передают эти архивы. Это бесценный материал. Мы должны его сохранить, перевести, изучить, что-то опубликовать, правильно интерпретировать. От того, в чьи руки попадает архивный материал, многое зависит. Я знаю одно: экспозиция «101-й километр» посвящена не только персонажам нашего музея. Она посвящена и александровцам, которые давали кров, помогали найти работу, делились душевным теплом. Эти материалы показывают, что на каком бы конце земного шара ни жил человек, он не может быть равнодушен к страданиям другого.
Женевьева Пирон-Майер:
- Я тронута тем, как вы сохраняете память этого великого человека. Я сейчас читаю его книги, мне интересно, как он пишет, и я хочу знать о нем больше. Я благодарна судьбе, что мы все тут встретились.
После передачи архивов состоялся концерт музыки для клавесина. Почему пригласили именно Марину Белую? Потому что Швейцария для нее не случайная страна, она стажировалась там по классу органа, работала органисткой в храмах и любит музыку эпохи барокко. Марина Белая всегда рассказывает о музыке, которую она исполняет. Прозвучали произведения Перселла, Баха, Вивальди, Генделя. Солисты – Наталья Макарова (сопрано) и мальчики из детской хоровой студии ДК им. Гагарина, г. Сергиев Посад.
Источники:
Лалакин Н. Земляки (страницы жизни и творчества), серия «Моя малая Родина», Владимир, Агентство «ЛИК» (Литература Искусство Культура), 2011, 400 с.
Галина АХСАХАЛЯН. АРХИВ КОМИТЕТА ЗАЩИТЫ АНАТОЛИЯ МАРЧЕНКО ТЕПЕРЬ В АЛЕКСАНДРОВЕ [Электронный ресурс] // Александров.ру : [сайт]. – 2015. – URL: http://www.aleksandrov.ru/mr_infosmi/51/40/1/6182/
Арестанты "Владимирского централа" с 1940-х годов.
Жертвы политических репрессий города Владимира и Владимирского района
