Павлов Святослав Фёдорович (1924-2005) – поэт, писатель, член Союза писателей СССР.
«Все меньше становится среди нас фронтовиков, и, чем меньше их, тем дороже нам каждый, кто жив. Нет нужды рассказывать биографию Святослава Павлова — она в его стихах. О войне и обо всем, что было пережито там, могут рассказывать только те, кто воевал. Кто был солдатом. Лежал в окопе. Кто, как автор этой книги, полз окровавленный, с обмороженными ногами по снегу к своим. Святослав Павлов — поэт, хотя печатался мало и слава его невелика. Его голос пробился сквозь толщу бумаги и явился читателю живым, свидетельствующим о живом. Его стихи — не просто стихи, но и документ эпохи, которая, как и все эпохи, уходит, уходит, оставляя нам свои заветы. Завет терпеливости. Завет чистоты, завет верности долгу». Так написал о С. Павлове известный критик Игорь Золотусский.
Святослав Фёдорович Павлов
Родился Святослав Фёдорович 23 ноября 1924 года в Коврове, но через полтора года его семья переехала во Владимир. Окончил восемь классов и был призван в Красную Армию в конце мая 1942 года, а в августе того же года стал курсантом Владимирского пехотного училища. Но через три месяца курсантов срочно отправили на фронт.
16 декабря в бою под Богучаром С. Павлов тяжело ранен. Несколько месяцев он находился в белом плену, так называемых смертных палат, затем 15 лет в госпиталях на излечении. Но Павлов выжил, большую роль сыграло личное мужество, воля и, как сам он признался, искусство: чтобы отвлечься от мучительных болевых атак, Павлов стал рисовать и сочинять стихи. Награжден орденами Славы III степени, Отечественной войны I степени, медалями.
Нелегко складывалась и его литературная судьба. Виною были исповедальные, честные стихи о войне, идущие вразрез с идеологией тех лет. Первый поэтический сборник С. Павлова вышел лишь в 1966 году в Верхне-Волжском книжном издательстве. Спустя восемь лет второй — «Голос жизни», и в 1987 году — «Стойкость». В 1988 году С.Ф. Павлов принят в члены Союза писателей СССР (с 1991 г. С.Ф. Павлов – член Союза писателей Российской Федерации). Итоговой книгой Святослава Фёдоровича стал однотомник «Во имя жизни», вышедший в 2003 году. Умер 19 мая 2005 года во Владимире. Похоронен на кладбище в Улыбышево.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ С. ПАВЛОВА КНИГИ: - Три цвета: [Стихи].— Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1966. — 64 с.: ил. - Рец.: Волгин И. Мужество//Лит. Россия. — 1967. — 17 февр.; Калюжный Д. Три цвета Святослава Павлова//Сел. новь. — 1967. — 18 марта; Корнилов Ю. Поэма о солдатском подвиге//Призыв. — 1966. — 15 марта; Цейтлин Л. Той цвета памяти//Комс. искра.— 1966. — 30 марта. - Голос жизни: Стихи. — Ярославль: Верх.- Волж. кн. изд-во, 1970. — 63 с. - Peц.: Архангельский А. Свой голос//Призыв. - 1970 .— 13 авг. - Стойкость: Стихи. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1987. — 80 с. ПУБЛИКАЦИИ В СБОРНИКАХ И ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ СТИХИ: - На реке: [Стихи]//Любитель природы: Сб. рассказов, стихов, очерков и статей о природе, родного края.- Владимир; Кн. изд-во. 1960. — Июль. — С. 6. - Я принял присягу: [Стихи]//Призыв. — 1963. - 19 мая. - Пламя сердца: [Стихи]//Призыв. — 1963. - 6 июля. - Звезда: [Стихи]//Призыв. — 1964. — 12 июля. - Юность: [Стихи]//Призыв. — 1964. — 29 ноября. - Из фронтовых стихов: Остыла ночь; Заря горит как знамя//Комс. искра. — 1965.—30 апр. - «Растерзанная взрывами война...»: [Стихи]//Комс. искра. — 1965. — 9 мая. - Треугольник: [Стихи]//Призыв. — 1965. — 26 дек. - «Каска к каске, сапог к сапогу...: [Стихи]// Комс. искра. — 1966. — 9 мая. - Заря свободы: [Стихи]//Призыв. — 1966. — 20 ноября. - «Трясло громовыми раскатами воздух...»: [Стихи]//Поэты-фронтовики: Стихи. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1969. — С. 127—133. - «Походный шум колонн...»: [Стихи]//Призыв, — 1971. — 9 мая. - Фронтовые записи: [Стихи]//Призыв. — 1972. — 9 мая. - «Глаз огня...»; «Очень трудно»; «Враг бронированный напал...» [Стихи]//Призыв. — 1974. — 23 ноября. - «Рассветы начинаются с бомбежки...»: [Стихи]//Звезды над Волгой: Лит.-худож. сб. — Ярославль; Верх.-Волж. кн. изд-во, 1976. — С. 85—86. - «Пути войны не проторены...»; «Земля родная — вечные скрижали...: [Стихи]//Комс. искра.— 1977. — 9 мая. - Солдатская мать: [Стихи]//Призыв. — 1982.— 12 сент. - Встреча: [Стихи]//Призыв. — 1984 .— 17 июня. - Высота: «Растерзанная взрывами земля...» [Стихи]//Призыв. — 1987. — 5 июля. - До конца наших дней не забудем»; «В эту пору кричат журавли...»: [Стихи]//Призыв. — 1988. — 9 мая. ПРОЗА: - Первый рассвет: [Рассказ]//Комс. искра. — 1966. — 9 мая.
ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ С.Ф. ПАВЛОВА: - Тарасенко Н. Стихи Святослава Павлова//Призыв. — 1962. — 30 апр. - Стародубов И. Встреча с поэтом//Призыв. - 1966. —24 мая. - [Святослав Павлов: Краткая биогр. справка]//Поэты-фронтовики: Стихи: — Ярославль Верх.-Волж. кн. изд-во, 1969. — С. 126: портр. - Бондаренко Н. Наперекор всему//Сел. новь.— 1970. — 2 июля: портр. - Лалакин Н. «Писать не перестану о войне»//Комс. искра. — 1974. — 17 ноября. - Лалакин Н.Д. Мужество комсомольца//Лит. Россия. — 1978. — 8 дек. — С. 10. - Лалакин Н. Военной теме не изменю//Призыв. — 1982. — 30 июля. - Синицын Ю. Коротко о стихах Святослава Павлова//Павлов С. Стойкость: Стихи. — Ярославль, 1987. — С. 3. - Реброва Т. Поэзия российского солдата: Рецензия московского поэта на произведения владимирца Святослава Павлова//Призыв. — 1988. — 20 марта.
***
Снимите скорее
Рубаху горячую эту!
Под нею, поверьте,
Способна расплавиться медь.
Поверьте, мне лихо,
Поймите, мне воздуха нету!
Скорее снимите,
Ведь так и недолго
Сгореть.
Сестрица! Родная!
Вы видите? Красное пламя!
Бинты обгорают.
Чернеет обугленный рот.
Холодную воду
Глотаю большими глотками.
Она закипает,
И пар
Скоро вены порвет.
Смотреть все труднее.
Донельзя белки раскалены.
Чугунный осколок
От взрыва еще не остыл.
Уже пожелтела
Решетка кровати зеленой.
Сестрица, скорее!
Рубаху сорвать нету сил. 1943
***
Вокруг белым-бело, Так чисто, пусто так. Зима? Нет, не зима. Светло, а снега нет. Ах, этот белый свет, Ах, эта чистота… Зачем палаты Красят в белый цвет? Припомнилось опять: От крови красный наст, И гарь, и пламя ран, И горя чернота. О, госпитальный цвет! Разительный контраст Жестоким фронтовым Двум траурным цветам.
Других на свете нет, Поклясться был готов. Победы красный цвет, Вей знаменем, гори. Мальчишкой верил я, Что в спектре семь цветов. А было на войне Три цвета. Только три.
ОТЧИЗНЕ Фронт не забыт. Его рубцы на теле. Мы цену жизни знаем хорошо. Не раз враги тебя стереть хотели, Но это мы их стерли в порошок. Где б ни был я, и ты была всегда там. Ношу в груди твои тепло и свет. Я – часть тебя. Я – твой поющий атом. Тебе одной мой каждый стих пропет!
Белое кошмаром наползает. Простынь, стены, потолок и дверь… Это здесь нас по ночам терзает Фронтовых увечий черный зверь.
Это здесь пилой нам пилят кости, Здесь ножами режут, шьют иглой. Это здесь от боли и от злости Взор тускнеет, покрываясь мглой.
Это здесь нам лгут врачи о жизни, Чтобы время легче скоротать, Чем слабее силы, тем обидней С порошками сладость слов глотать.
Это здесь набрякли кровью свежей Вата, бинт, подушка и матрац. Это здесь, и что ни день, то реже Тень надежды навещает нас.
Это здесь слеза весомей гири, На вопрос – ответы невпопад. В этом белом, в этом страшном мире Остывает на стене закат.
Дверь и простынь… Стены и халаты… Век не разберешься, что – белей. Смерть, убей войну, что создала ты! Хватит человечьих штабелей!
*** Собрав капелей звонкие монеты, Ручьи промчались, серебром блистая. На голой голове больной планеты Зеленый ежик травки отрастает.
Голубизна пылает над полями. А над весенней свежестью дорожек, Как крыльями машу я костылями, Как птица, что взлететь уже не сможет.
Но льется в грудь целебный воздух мая. Что оживаю – радуются люди. А жизнь звенит и солнцем обнимает. По-прежнему я верю ей, что любит.
*** Теряя кровь, я замерзал, А смерть сидела надо мной. Лицо в лицо, глаза в глаза - Совсем одни во тьме ночной.
Нет, я не вправе умереть. А схватка будет нелегка... Пополз, чтоб тело разогреть. Одна - здоровая рука.
А у другой есть локоть... Ну... Еще разок. Еще, еще. Как тяжесть страшную тяну Я сам себя. Напряг плечо.
Руками тело волочу. И ноги тянутся за ним. Как жить хочу, Как спать хочу... Как тяжело рукам моим.
Но мне себя нельзя жалеть: Когда ресницы свяжет сон, Коварных пут не одолеть, Когда навек наступит он.
И я все полз, теряя кровь, От боли губы мне свело. Полз, отдыхал, тащился вновь, Пока совсем не рассвело.
Пусть мерзнет кровь моих плевков, Осколок в легком, - пусть колом, Пусть люди где-то далеко, - К ним сердце тащит напролом.
Озноб исчез... И дрожь прошла, Меня кидает в жар и пот. Наст, затвердевший словно шлак, Грызет мой пересохший рот.
Вот надо мной скрипят шаги, Вот - папироски огонек... Свои. Я жив. Я не погиб. Я крикнуть смог. Но встать не смог.
Заветный ларчик Святослава
- Этот колокол должен был звонить по мне, - задумчиво произнес Павлов, вслушиваясь в звоны.
Я принес ему для переписи пластинку колокольных звонов России, зная о его богатой домашней фонотеке, которую он начал собирать еще в конце войны. Мне же новинку подарили сами исполнители - суздальские звонари Юрий Юрьев и Валерий Гаранин. - Как называется этот звон, в таком размеренном миноре? - переспросил он, когда мы уже прослушали диск до конца. - Евфимиевский. По названию суздальского монастыря. Там и звонница ребят. - Поставь его, давай еще раз послушаем... Ему вручили комсомольский билет 26 мая 1942 года. И не раз в тот день Святослав Павлов бережно разворачивал маленькую книжечку в серой корочке и с неподдельным волнением рассматривал изображения двух орденов Красного Знамени - боевого и трудового. Хотелось, как и многим в его возрасте, попасть на фронт, совершить подвиг. А пока ему, семнадцатилетнему парнишке, приходилось, по его мнению, заниматься будничным, малоинтересным делом - заканчивать учебу в автошколе и копать вместе со многими владимирцами противотанковые рвы вокруг родного города. Работали дружно, хоть и не очень усердно. Мало кто верил, что немец сюда придет. Наоборот, считали, что самое страшное для Подмосковья уже осталось позади. Через несколько дней пришла повестка - его желание начало исполняться. Святослав был призван в ряды Красной Армии и направлен в особый гвардейский минометный дивизион в Москву. Но там он пробыл недолго. Слишком юно выглядел. Его отправили назад. И немного позднее зачислили во Владимирское пехотное училище. Курсант Павлов стал слушать лекции, усердно изучать устройство винтовки, автомата, пулемета. Все это было конкретным, интересным и могло очень скоро пригодиться на боевой практике. Так и случилось. Учеба продолжалась недолго. Тяжелая, угрожающая обстановка на фронте прервала учебу курсантов где-то на середине. В ноябре по приказу Верховного Главнокомандующего их спешно перебросили на Средне-Донской фронт. Молодые владимирцы поменяли курсантский мундир на форму рядовых 128-го гвардейского стрелкового полка 44-й Гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии. Конечно, не всем новая форма была по размеру, и немало невольных улыбок у местных жителей вызывали юные безусые бойцы. «Какие уж это вояки - мальчишки, а не солдаты...» - так говорили нам женщины сокрушенно». Так напишет он, спустя много лет, вспоминая те грозные боевые дни. Но долго оставаться мальчишками им не позволила судьба. Она надела на них шинели, вручила в руки винтовки, заставила заняться чисто мужским делом - защищать от врага родную землю, свой народ. И здесь уже было не до детских фантазий о подвиге. Лилась кровь, не в книгах и кинофильмах, а прямо на его глазах, через собственные ладони. Свое совершеннолетие Святослав Павлов отметил на Средне-Донском фронте, куда их, спешно перебросили. В действие вступал план окружения немцев под Сталинградом, и требовались дополнительные войска. - Отпраздновали просто, - рассказал мне Святослав Фёдорович. - Я обменял свою рубашку на молоко и, чокаясь, распил его с двумя своими товарищами... Юноши еще не успели познать вкус водки, едва лишь научились стрелять, а их уж бросили в пекло сталинградского котла. Спустя три недели, а точнее, 16 декабря 1942 года, на подступах к Богучару падет добрая треть полка. Памятным на всю жизнь стал для гвардии красноармейца Святослава Павлова этот бой. Святослав отчетливо, во всех подробностях помнил начало боя. Помнил, как со своим третьим взводом ринулся в атаку, как медленно осел, выронив из рук пулемет, его боевой товарищ Миша Морозов. Помнил, как подхватил ручной пулемет друга и повел огонь по врагу. Помнил грохот орудийных выстрелов, свист пуль, обжигающий лицо и горло дым... А вот взрыва вражеской мины, свалившего его в ржавый от гари снег, боец не заметил... «Нельзя услышать свиста пули, той пули, что летит сразить тебя». Очнулся Павлов среди мертвой морозной тишины, когда уже стало смеркаться. Сколько прошло времени, где он, что с ним? Огляделся - кругом разбитая техника и трупы сраженных солдат, слегка запорошенные снегом... Он попробовал подняться, но тщетно. От неожиданной резкой боли в груди и позвоночнике на какое-то мгновение потерял сознание. Стал собирать силы, определять по убитым, куда ползти, где наши. До слез обидно замерзать одному в степи. Сдаться, смириться со своим положением - значит здесь, прямо в поле, умереть. Павлов при помощи левой руки и правого локтя (кисть этой руки тоже была разбита осколком) пополз к своим позициям. Полз очень медленно, с трудом, по сантиметру передвигая еле послушное, страшно отяжелевшее тело. Руками тело волочу, и ноги тянутся за ними. Как жить хочу. Как спать хочу... Как тяжело рукам моим. Непомерно длинными показались ему эти два километра. Полз, часто теряя сознание. Когда он в последний раз очнулся после очередного беспамятства, то увидел склонившегося над собой красноармейца в ушанке с родной зеленой полевой звездочкой. В медсанбате у тяжелораненого бойца извлекли из нагрудного кармана залитые кровью красноармейскую книжку и комсомольский билет. Он попал на «тихий фронт» белых палат. Более того, он был положен в так называемую «смертную палату». Ранения в легкое, позвоночник, руку плюс гангрена и последовавшая ампутация пальцев ног. Критическая ситуация. Найдутся ли силы выжить? Врачи не надеялись. Таких в палате было немало. Ранения в живот и грудь, многие из них не могли даже есть. Поэтому для них, безнадежных, ставили чайники с водкой. Больные пили прямо из горла. Боль затихала, а калорийность водки делала свое дело. Некоторые выкарабкивались, спасались от смерти... Святослав старался чем только можно помочь врачам, и смерть отступила перед его терпением и мужеством. И хоть до окончательной победы было еще далеко, Павлова, по его просьбе, везут в тыловой госпиталь. Но по дороге их подстерегала опасность. Как конь испуганный, в степи метался, укрытия ища, автобус наш. За ним бомбардировщик вражий гнался, бомбил, пикируя... Вновь заходил в вираж... Снега лежали белизною маркой. Ни батарей, ни деревца окрест. Фашистский летчик не взирал на яркий знак на машине нашей - красный крест». В тыловом госпитале он начинает учиться ходить. Да, ходить! Несмотря на постоянные болевые атаки. Это будет продолжаться в течение нескольких последующих лет, которые ему проводить то дома, то снова на больничной койке... Вокруг белым-бело, так чисто, пусто так. Зима? Нет, не зима. Светло, а снега нет. Ах, этот белый свет, ах, эта чистота... Зачем палаты красят в белый цвет?» Чтобы отвлечь себя от мучений и невыносимых бессонниц, уже заметно поседевший парень начал сочинять стихи и рисовать. Не все давалось сразу, но работа уже приносила ему удовлетворение, и начал проясняться смысл дальнейшей жизни. Наконец Святослав решается показать свои стихи друзьям-фронтовикам. Читал, волновался, для храбрости выпивал рюмку. Стихи им понравились, отличное впечатление произвели на них и картины. Отзывы фронтовиков сослужили хорошую службу. Павлов рискнул поступить в художественную школу-студию... Творчество стало для Святослава Фёдоровича Павлова тем средством, которое исцеляло его от физических недугов, укрепляло веру в себя, в свои силы и возможности, давала надежду вновь почувствовать полноту жизни. С войны возвратясь, я был нелюдим. В постель едва лишь улягусь. Останусь с несчастьем один на один - и сам себе сызнова в тягость... Ни морфия, ни пол-литра. Огрызок карандаша. Картошка. Ночь и палитра. Рождался мир из красок и слов. Глаза разгорались ярче. И вот искусство меня спасло, открыв неведомый ларчик». Но с публикацией стихов получалось трудно. В редакции местной газеты «Призыв», куда он в 1946 году принес рукописную тетрадь, его встретили с прохладцей, равнодушно отнеслись к его творчеству. Литсотрудник, не нюхавший пороху, высокомерно рассуждал о том, что нужно писать о победной войне, о мирной созидательной жизни, о красоте родного края, о владимирской вишне. Он «разбил в пух и прах» фронтовые стихи Павлова, назвав их упадническими. Обиженный поэт сгоряча принимает опрометчивое решение - сжигает рукопись. Пытается найти утешение в отчаянных компаниях. Но спустя некоторое время горько сожалеет о случившемся, чувство несправедливости вином залить нельзя. По настоянию друзей начинает восстанавливать утраченные стихи по сохранившимся черновикам, а в основном по памяти. Проходят долгие годы упорного труда, но повторить многие дорогие для него строки, написанные по первому и, в общем-то, самому верному впечатлению, не всегда удается. И все же он решается издать свой первый поэтический сборник, который в 1966 году выходит в Верхне-Волжском книжном издательстве под названием «Три цвета». Томительное ожидание реакции знакомых и, конечно, прессы. Неожиданно для автора, его книга привлекла к себе внимание не только во Владимире, но и в Москве. В частности, в «Литературной России» очень тепло о стихах С. Павлова отозвался поэт и критик Игорь Волгин, с признательностью написала о старшем товарище Татьяна Реброва. Многие рецензии отмечали одаренность автора, правду его стихов, открыто рассказывающих о пережитом на войне. Вскоре, и вновь в Ярославле, выходит несколько поэтических подборок Святослава Павлова в коллективных сборниках. Во Владимире издательство было закрыто, и ориентироваться приходилось на объединенное Верхне-Волжское, где в первую очередь печатали, конечно, своих земляков-ярославцев... А спустя еще несколько лет рождается и второй самостоятельный сборник стихов «Голос жизни» (1970). В нем читатель вновь знакомится с автобиографическими произведениями поэта-фронтовика. Со страниц предстает искалеченный войной, но не потерявший своего достоинства, жажды жизни человек. Его переживания явно выходят за рамки, установленные партийными идеологами. Идут годы. Старые раны дают о себе знать. Нет-нет и кольнет осколок от мины, оставшийся в легких фронтовика. Но, превозмогая недуг, по-прежнему садится за стол поэт Святослав Павлов. Он много работает над новыми стихами о войне. Несколько раз я видел его лицом к лицу с читателями. И каждый раз наблюдал внимательные, серьезные лица слушателей. Его слушают, запоминают. Воздействие его стихов налицо, причем на людей разных поколений. В праздник Дня Победы я стремился попасть в его дружный гостеприимный дом, где собираются его дочери с зятьями и внучками, близкие, друзья - ветераны войны. Среди боевых наград хозяина дома - орденов Славы, Отечественной войны, медалей - бережно хранится и еще одна дорогая для памяти реликвия военных лет - пожелтевшая уже от времени тоненькая книжечка - его комсомольский билет. 8 декабря 1978 года стихи Святослава Павлова с моим предисловием «Мужество комсомольца» опубликовала «Литературная Россия». А 26 декабря я получил письмо от заведующего отделом поэзии еженедельника Александра Боброва с новогодними поздравлениями, а также просьбу передать послание знаменитого писателя Виктора Астафьева автору стихотворения «Три цвета». В нем Виктор Петрович просил у «дорогого побратима» Павлова разрешения на включение этого стихотворения в свою новую пьесу. В письме он также сообщал, что не нашел имени Павлова в справочнике Союза писателей СССР, «но если 6 моя воля, я принял бы Вас в любой Союз за одно это стихотворение». (Святослава Фёдоровича примут в Союз писателей, но несколько позднее). - Это лучший для меня новогодний подарок, - сказал мне тогда Святослав, когда ему я вслух прочитал астафьевское письмо. Позже я с Виктором Астафьевым беседовал о Святославе Павлове в поезде «Москва - Новгород». Мы оказались в одном вагоне, вместе в составе писательской делегации ехали на праздник славянской письменности и культуры в Новгород. Виктор Петрович мне тогда сообщил, что рекомендовал стихи С. Павлова в престижный сборник лучших российских поэтов «Час России». Читая Святослава Павлова, невольно сравниваешь его высокую поэзию с мастерами слова, признанными летописцами войны Семеном Гудзенко, Михаилом Лукониным, Сергеем Орловым, Алексеем Недогоновым, Константином Симоновым. Наш земляк создал свой поэтический обелиск памяти рядовому солдату, защитившему Отечество. В поэтическом сборнике «Стойкость», где Павлов заявляет с первых же строк: «Военной теме не изменю, погибших солдат не забуду», на последней его странице опубликована микрорецензия на творчество поэта-фронтовика. Но, к сожалению, по редакторскому недосмотру не указан ее автор. А это известный московский критик Игорь Золотусский, немало лет знавший Святослава Павлова и eгo стихи. Вот что он пишет о творчестве владимирского поэта: «Все меньше становится среди нас фронтовиков, и чем меньше их, тем дороже нам каждый, кто жив. Нет нужды рассказывать биографию Святослава Павлова - она в его стихах. О войне и обо всем, что было пережито там, могут рассказать только те, кто воевал. Кто был солдатом. Лежал в окопе. Кто, как автор этой книги, полз окровавленный, с обмороженными ногами по снегу к своим. Святослав Павлов - поэт, хотя печатается мало и слава его невелика. Его голос пробился сквозь толщу бумаги и явился читателю живым, свидетельствующим о живом. Его стихи - не просто стихи, но и документ эпохи, которая, как и все эпохи, уходит, уходит, оставляя нам свои заветы. Завет терпеливости. Завет чистоты. Завет верности долгу». В 2003 году по инициативе комитета культуры администрации Владимирской области было издано избранное Святослава Павлова «Во имя жизни». В сборник были включены отобранные автором стихи и поэмы. Это его наиболее полное прижизненное издание, оно хорошо полиграфически оформлено. Святослав Фёдорович остался книгой доволен. В ноябре 2004 года мы справили ему день рождения в его новой просторной квартире, отметили на следующий год юбилейный День Победы, а спустя десять дней (после ожидаемого им главного праздника своей жизни) он скончался. Ему нелегко было дождаться желанного 9 мая, силы оставляли его. «Когда я узнал, что здоровье его ухудшилось», - рассказал мне на похоронах Павлова губернатор Николай Владимирович Виноградов - я позвонил ему. Он в ответ пообещал мне до юбилея победы дожить...». Павлов и Виноградов подружились еще задолго до того, как последний стал занимать высокие посты. Надо отдать должное Виноградову-губернатору, который, несмотря на занятость, находил время бывать в гостях у поэта... Признаюсь, я очень нуждался во встречах со Святославом Фёдоровичем, ставшим мне старшим другом. Общаясь с ним, креп духом. При нем куда-то уходили «беды» и «неурядицы», становилось просто неудобно и неуместно при нем о них говорить. Да и что они были по сравнению с его жизнью и судьбой.
