Требования нашего церковного устава относительно пищи, разрешаемой в Великий пост, в общем строги, но тем не менее рассчитаны на силы среднего по здоровью организма; для немощных же делаются из правил исключения, нисколько, впрочем, не потакающие излишней изнеженности.
Полное неядение требуется в течение целого дня только для трех дней поста: первых двух дней его (Чистого понедельника и вторника) и Великой пятницы. Остальные дни первой седмицы до пятницы включительно, затем от понедельника до пятницы 2 — 6 седмицы, равно как в первые четыре дня Страстной седмицы и в Великую субботу полагается сухоядение, т. е. употребление в пищу хлеба, воды и овощей; дозволяются и вареные овощи (напр. горох), но на — сухо и без постного масла (овощи за исключением Великой субботы). Во все субботы и воскресенья поста настоящая вареная пища с постным маслом („варение с елеем“) и вино (последнее разрешается и в те дни сухоядения, на которые падают более торжественные воспоминания, или в которые совершаются очень длинные службы, напр. в четверг пятой недели поста и даже в Великую субботу). Рыба же во весь пост разрешается только на Благовещение и Вербное воскресенье (на первое, если оно не приходится на Страстную седмицу) Приведенные правила пощения в нашем уставе тесно связаны с указаниями касательно великопостного богослужения, и так как в нашей Православной церкви нет особого богослужебного устава для монастырей и особого для монастырских храмов, то и правила лощения, указываемые в нем, имеют в виду не только монахов, но и мирян. Но, как известно, не полное выполнение богослужебного устава Церковь не осуждает, предоставляя в этом отношении многое усердию выполняющих, вследствие чего церковная практика выработала известный минимум служб, дальше которого считается непозволительным идти. Такое же послабление допускается и в отношении церковных правил лощения. Практикой установлено в качестве минимума лощения воздержание от мяса, молока и яиц в пост. Практика такая имеет для себя основание в 26 правиле 6-го вселенского собора и в настоящее время, с ослаблением религиозной ревности среди христиан, получила общее распространение.
Иначе дело обстояло в древней Руси. Наши предки были более точны и исполнительны в соблюдении церковных уставов, и Великий пост, как одно из важнейших церковных установлений, соблюдался с такою строгостью, которая поражала и изумляла приезжавших к нам иностранцев.
Относительно древнего периода нашей истории сохранившиеся сведения в этом отношении скудны. Но мы знаем, что правила того времени настойчиво подтверждают древнее узаконение, по которому в дни Великого поста никто не должен вкушать пищи, состоящей из сухоядения, ранее вечера и по которому разрешалось вкушать только однажды в день.
В древнейшем русском памятнике „Заповеди ко исповедающимся сыном и дщерем“ касательно пощения в Великий пост читаем следующие предписания: „В великое говение в первую неделю сухо ясти одною днем, а пития не пити, аще ли и немощен будет, в субботу и неделю по три чаши, а рыбы токмо на благовещение и на вербницу ясти. А по Федорове недели в понедельник, среду, пяток сухо ясти, одиною днем. А во вторник и четверг сочиво с маслом древяным и с маковым одиною днем, а в субботу и неделю дважды днем".
В другом древне-русском памятнике „Уставе людем о велицем посте", составленном ранее XIV века, читаем: „Во всю Федорову неделю по вечерний и по литургии ясть бельцем хлеб с капустою, ретка, горох пряженный, а питиа одина чаша мала квасу, а больши мзда от Бога кто не пил бы все говение, от жен своих отнюдь воздержатися, занеже Господень пост есть, а в субботу и в неделю рыбы ясти дважды днем, а чаши три пити такоже и на ужине, а по Федорове недели в понедельник, среду и пяток хлеб, капуста и губы, и такоже и до вербной недели. А во вторник и в четверг горох с яглы (род овощей), икра, мед пресной, квас житной, на вербной недели в понедельник, среду, в пяток хлеб капуста, в вторник четверг горох с яглы... В страстную же неделю в понедельник, среду хлеб капуста, в вторник и в четверг горох с яглы, а в пяток сочиво, а масла макового не ясть, а в субботу никому варива не ясти токмо при вечери вкусити и мало пити“.
Строгого воздержания в Великий пост древнерусские памятники требуют не только от взрослых, но и от детей. В „Заповеди к исповедающимся сыном и дщерем“ говорится: „В говение детяти молоду коровья млека не ясти, два говения матерь ссет, а в третье не дати“, т. е., по-видимому, в третий год не давать молока никакого — ни материна, ни коровьего.
Предписывая ограничения в пище, древнерусские церковные правила требуют в Великом посте усиления молитв и соединенных с ними молитвенных действий. В „Уставе людем о велицем посте“ находим: „А поклона от Федоровой недели на всяк день и нощь по 400 и до Лазареве пятнице, а во вся пятки покланяются по 200 покланяние же тако кто может, или рукою до земли, или на коленци“.
Рассматривая время Великого поста, как период очистительной молитвы и покаяния, Церковь в древний период нашей исторической жизни строго воспрещала в эти дни всяка города увеселения. В одном древнейшем русском памятнике, определяющем эпитимии за разные виды грехов, говорится: „И пир ли сотворил еси в пост великий с плясанием гусльми епитимии 15 дний“.
Вероятно, исходя из таких же воззрений на пост, Церковь запрещала в это время совершать не только таинство брака, но и крещения. В „Заповеди к исповедающимся сыном и дщерем“ находим такое запрещение: „В пост ни человек, ни детина не крестится, ни страстные неделя, но в вербную и субботу Лазареву, и в великую субботу, аще болен, да крестить егда хотят".
На ряду с цитированными предписаниями, относящимися к провождению Великого поста, встречаем и другие, иногда мелочные, регламентирующие частные случаи человеческой жизни, но говорящияе о таком же высоком и строгом воззрении на великопостное время. Таковы предписания в „Заповеди к исповедающимся сыном и дщерем“: „В говение главу ищи в субботу, или в неделю", или еще „В говенье недостоит седети нога на ногу возложивше" (так как это возбуждает плотскую похоть).
Через все эти правила и наставления проходит, как главный мотив, мысль о высокой важности поста и необходимости строгого воздержания и ограничения своих телесных греховных потребностей. Отсюда строгость прещений за неисполнение уставных предписаний, касающихся соблюдения Великого поста. В Заповеди „Аще епископ" в п. 24 сказано: „Аще епископ или поп или диакон не постится в великий пост в среду и пяток, да извержется разве недуга плотского". В древнем покаянном памятнике „А се грехи" в п. 19 в числе великих грехов значится: „Аще кто не постится в великое говение, в среду и пяток разве телесные болезни ради ясте“.
Из последующего периода нашей исторической жизни, главным образом из XVI — XVII века, имеются более определенные сведения относительно соблюдения и провождения русскими Великого поста. Сведения эти дают посещавшие Россию иностранцы. Все они единогласно говорят о самом строгом соблюдении русскими уставных предписаний, касающихся Великого поста. Некоторые только из иностранцев, применительно к своим религиозным воззрениям, дают не совсем правильную оценку такого воздержания.
Пост, по отзывам иностранцев, считался столь существенною принадлежностью и необходимою стихией русского человека, что без него самая нравственность для него была немыслима. Иностранцы жалуются, что русские называли их собаками за то, что они ели скоромное в постные дни.
Адам Олеарий, посетивший Россию в XVII веке, в своем описании путешествия в Москву, сказав о разгульном провождении русскими масленицы, продолжает: „Следующую же за тем неделю они начинают жить умеренно, едят только мед и овощи, пьют квас и воду, ходят в баню, потеют там и обмываются от грехов, содеянных ими в предшествовавшую неделю и испрашивают у священника благословение. Остальное время этого поста большинство русских, которые желают вести себя более набожным образом, не едят даже никакой рыбы, за исключением воскресных дней"... „Когда же бывает какой-нибудь из главных постов, пишет он несколько выше, то и они также, по наружному виду, в еде довольно умеренны и воздерживаются от всего, что происходит от живности (мясного), а в настоящее время не употребляют даже сахару, не считавшегося прежде поганым; ибо несколько лет тому назад один иноземный купец, по имени Бок, объявил патриарху, что сахар очищается будто бы яичным белком".
Капитан Джон Перри в своем „Повествовании о России", изданном в 1719 году, строгость соблюдения нашими предками постов в начале XVIII века описывает такими чертами. „Они также твердо веруют, что чистота их религии заключается преимущественно в строгом соблюдении постов, коих у них в году бывает четыре больших, кроме двух дней в каждой неделе. В это время они воздерживаются от мяса и от всего, что от него происходит; даже яиц и молока ни за что не станут есть, и во время болезни они скорее умрут, чем примут какое-либо лекарство, не осведомившись предварительно и не получив удостоверения в том, что оно не скоромно, т. е. не осквернено чем-либо происходящим от мяса. Они считают всех прочих людей папистов и протестантов еретиками и язычниками за то, что они едят мясо как собаки, которые не соблюдают поста".
Колинс, проживавший в Москве восемь лет (1659 — 1667 гг.) в качестве придворного врача при Алексее Михайловиче, дает такой же отзыв о необыкновенной щепетильности русских при выборе пищи в Великий пост. Русский, замечает Колинс, не станет ни есть, ни пить, после того, кто ел мясо; если в состав лекарства входили какие-нибудь животные вещества, то он не принимал его, хотя бы это стоило ему жизни. Ножик, которым резали мясо в посту, целые сутки считался скоромным.
Говоря о строгости Великого поста у русских, Герберштейн, издавший в 1549 году „Записки о Московии", замечает, что некоторые во время поста принимали пищу по воскресеньям, вторникам, четвергам и субботам, а остальные три дня недели ничего не ели. Весьма многие довольствовались куском хлеба с водой в понедельник, среду и пятницу.
Рейтенфельдс в своем сочинении о России, написанном в 1680 году, говорит, что на Руси особенною строгостью воздержания отличались три первых, три средних и три последних дня Великого поста и что в эти дни русские не принимали ни пищи, ни питья.
Иностранец Иоанн Фабер, хотя и не был сам в России, но слушал рассказы о ней послов Великого Князя Василия Ивановича, отправленных в 1524 году к императору Карлу V, и, на основании этих рассказов, составил замечательное сочинение „Религия Московитов". По его словам, русские считали грехом есть в пост мясо и даже яйца, а некоторые даже отказывались от рыбы; в некоторые дни поста они отказывались от всяких напитков. Фабер был удивлен рассказами о строгом воздержании русских во время постов; он сознается, что католики его времени не могли и в сравнении идти с ними в делах, касающихся веры. „Итак, заключает Фабер, помолимся прилежно Богу, чтобы Он положил конец этой Фараоновой гордости нашего сердца, и ниспослал нам благодать, чтобы мы научились добрым плодам у тех, кого мы называем дикарями".
Но особенно восторженный и подробный отзыв о строгости соблюдения русскими Великого поста дал спутник Антиохийского патриарха Алеппский диакон Павел. В его описаниях воздержность и благочестие наших предков, подвергавших себя самым строгим ограничениям в Великий пост, выступают с особенною рельефностью.
«С раннего утра чистого понедельника, пишет диакон Павел, в течение трех дней, не бывает у них ни купли, ни продажи, не открывают никаких лавок, ни масляных, ни в особенности таких, где продаются съестные припасы. Но обычаю, царь и царица постятся эти три дня, усердно посещая службы в церквах ночью и днем, предаваясь молитвенному бдению, совершая поклоны и соблюдая строгое воздержание, как мы удостоверились теперь. Наконец, отстояв обедню в среду, царь разговелся сладким компотом, по всегдашнему своему обыкновению, при чем послал его для раздачи всем своим вельможам. Затем он опять постился от этой ночи до позднего утра субботы, когда отстоял обедню, приобщался св. Таин, вкусил антидор и затем позавтракал. Во всю эту неделю никто не видит его лица, разве только случится важное событие в государстве. Так же поступают в течение этой недели и все вельможи, неукоснительно посещая службы в своих церквах днем и ночью. Равно и все жители в течение ее не производят ни купли, ни продажи, но неопустительно присутствуют за богослужением в своих церквах. Царские ратники обошли питейные дома, где продают вино, водку и прочие опьяняющие напитки, и все их запечатали, и они остались запечатанными до истечения пасхальной среды. Горе тому, кого встречали пьяным, или с сосудом хмельного напитка в руках. Его обнажали в этот сильный холод и скручивали ему руки за спиной; палач шел позади его, провозглашая совершенное им преступление, и стегал его по плечам и спине длинной плетью из сырых бычачьих жил: как только она коснется тела, тотчас же брызнет кровь. В таком положении водят человека по городу и затем сажают в тюрьму на известное время, пока он не отбудет положенного срока. Особенно строгий надзор бывает за жителями в течение первой недели поста, по средам и пятницам, на Страстной неделе, в первые четыре дня Пасхи, чтобы люди не пьянствовали, а то их стегают без всякого милосердия и жалости. Царь со своими вельможами имеет обыкновение поститься также на Страстной неделе и вкушает пищу только вечером в Великий четверг, по принятии св. Таин, и снова постится до кануна Пасхи».
О том впечатлении, которое производило на иностранцев, и о тех чувствах, какие вызывало в них уставное соблюдение нашими предками Великого поста, можно судить по следующим строкам из Путешествия Макария Антиохийского, записанных его спутником Павлом.
«В этот пост мы перенесли вместе с ними большое мучение, подражая им против воли, особливо в еде: мы не находили иной пищи, кроме мазари (размазня?), похожего на вареный горох и бобы, ибо в этот пост вообще не едят масла. По этой причине мы испытывали великую, неописуемую муку. Мы извинили бы их, если бы они в этот пост ели не только рыбу, но и мясо: не было бы им греха и запрета, ибо у них, как мы сказали, не водятся и потому им неизвестны ни чечевица, ни овечий горох; разве в домах франков (найдешь их), по цене дороже перца. Кроме (мазари) этого, они знают только соленую капусту и соленые огурцы... Помимо рыбы у них нет ничего особенно дешевого, а потому, что есть бедному человеку, если рыба ему запрещена? Кроме ратников, бедняков и крестьян, никто не ест рыбы; богатые никогда не едят ее: у них это считается большим грехом. Как часто мы вздыхали и горевали по кушаниям нашей родины и заклинали великою клятвою, чтобы никто впредь не жаловался на пост, ибо, Богу известно, наших кушаньев, которые едят постом, здесь не бывает даже во время Пасхи и мясоедов: кроме рыбы, мяса и кваса, эти люди ничего не знают, — без сомнения, они истинно святые».
Таковы были отзывы иностранцев, наезжавших случайно в Россию, о строгом хранении нашими предками Великого поста.
Н.
