Василий Алексеевич Рязанцов, рано погибший писатель из народа, был сын управляющего в с. Иванове (будущий гор. Иваново-Вознесенск) Шуйского уезда, Владимирской губернии. Отец его был дворовый человек графа Шереметева, снискавший доверие своего помещика и потому с молодых лет приставленный к управлению в обширных имениях графа. Сначала он был на службе в Останкинском имении, близ Москвы, а потом переведен в Иваново. Василий Алексеевич, надо полагать, родился в Останкине, но вся его жизнь, начиная с раннего детства, прошла во Владимирской губернии.
Родился он в 1829 г. Отец Рязанцова был умный и сметливый человек; вращаясь около господ, он все более и более „шлифовался" и потому явился в село Иваново настоящим „барином" — управляющим, имевшим огромную власть над крестьянами. Величию его вполне соответствовала и вся обстановка. Понятно, что и молодой Рязанцов рос в благоприятных условиях; но отсутствие надлежащего правильного воспитания в детстве скоро сказалось на развитии ребенка: несомненно даровитый, Василий Алексеевич очень скоро направил способности не туда, куда следует, и — к сожалению — некому было удержать его от ложного пути. Вполне признавая значение образования, отец отправил сына, после подготовки в местном училище, в Москву и там В.А. Рязанцов поступил в 1-ю гимназию. Но — видимо — наука была не главным занятием его, а потом и совсем была брошена... В.А. курса в гимназии не кончил и вернулся в Иваново. Здесь чтение „запоем" книг в начале — сменилось потом более житейскими развлечениями. Чтобы отвлечь сына от праздности, отец записал Василья Алексеевича в купцы третьей гильдии, в каком звании мы и видим его в октябре 1850 года женившимся, в возрасте 21 года, на вольноотпущенной от графа Шереметева крестьянской девице. Записав сына в купцы, отец дал ему средства открыть небольшую фабрику. Но эта первая попытка выйти на самостоятельную дорогу скоро и кончилась: Василий Алексеевич не обладал коммерческими способностями, не знал торговой „сметки" и... вскоре разорился.
Дальнейшая жизнь была полна всевозможных приключений. Когда В.А. перестал быть купцом, а числился Шуйским мещанином, в это время отец его уже умер, а с ним вместе умерла для молодого Рязанцова и всякая надежда на помощь. Жизнь складывалась тяжелая, суровая... Он сначала принялся было за сапожное мастерство, но так как оно было малодоходно, то В.А. почему-то облюбовал столярное. Но и на этом ремесле, оказалось, для него трудно было жить: пришлось бороться с самою тяжелою нуждою, даже голодом... Не приученый с детства к тяжелому труду, не знавший тогда почти ни в чем отказа, — даже, напротив, до некоторой степени избалованный, В.А. Рязанцов начал в тяжелые минуты прибегать к страшному средству забыть свое горе и... 7 ноября 1866 года шуйский мещанин В. А. Рязанцов, 37 лет от роду, скончался „скоропостижно".
Как уже было сказано, В.А. в детстве обнаруживал необыкновенные способности. Курса в гимназии, правда, он не кончил, но единственно по лености, которой помогали сложившиеся обстоятельства. Жизнь „без дела" в доме отца, со всеми ее развлечениями, не погасила, однако, теплившейся в нем искры любознательности. В.А. много читал и думал. Когда обстоятельства изменились, когда нужно было заботиться о куске хлеба, Рязанцов сделал пробу: написал рассказ „Хороший человек. (Тип из прошлаго времени)" и послал его в редакцию „Сына Отечества". Редактор А.В. Старчевский, исправив орфографию, напечатал рассказ (1861, № XII, стр. 273 — 279, в воскресном номере, которые выходили in 4°). Просматривая этот рассказ теперь, видим, что у автора было много наблюдательности и уменья пользоваться накопившимся материалом. Сам рассказ, в обличительном тоне, написан вяло. Но как-бы то ни было, проба оказалась удачной (хотя автор за рассказ и ничего не получил, несмотря на то, что Рязанцов писал редактору несколько писем, оставленных без ответа) и В.А. стал писать усерднее, и не только очерки с рассказами, но и корреспонденции, различные проекты. Из написанного им многое было напечатано в „Развлечении", начиная с 1863 — 64 года, а также (корреспонденции из села Иванова) в „Московских Ведомостях" (редакции Корша); проекты остались в рукописи, как и многое другое. Рассказы в „Развлечении" являются уже более отделанными и полны интереса, как правдивая картинка тогдашней провинциальной жизни. Из них можно отметить — „Добрый человек", „Божьи люди" (т е. нищие) и посмертный очерк „Знахарь". Если принять во внимание, что В.А. Рязанцов начал печатать уже в возрасте за 30 лет и в такую пору, когда, в сущности, было не до литературы и когда для „забвения" пришлось прибегать к средству, погубившему уже столько дарований на Руси, то нельзя не признать, что, сложись у Василия Алексеевича житейские обстоятельства по иному, из него мог бы выйти полезный народный писатель, так как в знании жизни своих собратов отказать ему уж никак нельзя было.
