Муратов-младший родился 25 января 1867 г. («ковровский» Муратов- старший — 8 марта 1850 г.). По-видимому, будущий губернатор, сын рязанского помещика Павла Муратова, был внуком старшего дяди Н. П. Муратова-ковровского Платона Васильевича, студента Харьковского университета, отставного капитана лейб-гвардии Семеновского полка Родоначальник этой ветви рода Муратовых. Василий Гавриилович Муратов в первой трети XIX столетия тоже занимал губернаторские посты в Слободско-Украинской и Олонецкой губерниях. Николай Павлович Муратов-младший окончил Императорское училище правоведения, после чего 19 мая 1889 г. получил назначение судебным следователем в Грузию, в город Кутаиси. Вероятно, служба на Кавказе ему пришлась не слишком по душе. И тут ему помог не кто иной, как тезка и дядя Муратов-ковровский, тогда уже занимавший посты ковровского уездного предводителя дворянства и председателя Ковровской уездной земской управы. В итоге в 1894 г. Н. П. Муратов-младший был переведен судебным следователем Владимирского окружного суда по Ковровскому уезду. На этой должности в Коврове он находился 4 года, а в 1898 г. был назначен товарищем прокурора Владимирского окружного суда. Товарищ прокурора кол. ассес. Ник. Павл. Муратов в 1899 г. преподавал в Школе полицейских урядников во Владимире. Всего во Владимирской губернии будущий губернатор прослужил 6 лет. В 1900 г. его назначили на такую же должность в Москву. В 1904 г. Н. П. Муратов-младший получил повышение и занял пост прокурора Тверского окружного суда, а в 1906 г. недолгое время был прокурором окружного суда в Ярославле. За свою прокурорскую службу он получил «Анну на шею» — орден св. Анны II ст.
Николай Павлович Муратов
16 сентября 1906 г. Николай Павлович Муратов был назначен исправляющим должность тамбовского губернатора. За 8 месяцев до этого его двоюродный дядя статский советник Николай Павлович Муратов по личному приказу Николая II был отстранен от выборных должностей предводителя и председателя земской управы. Но племянник и тезка, в отличие от вступившего в том же году в партию Народной Свободы (кадетов) дяди-либерала, обнаружил крайне правые убеждения, что в условиях тогдашней России гораздо более способствовало успешной карьере. Ситуация в Тамбовской губернии, когда ее возглавил Н. П. Муратов, была непростая. Бунтовали крестьяне, активно действовали революционные партии. Левые эсеры организовали ряд покушений на видных тамбовских чиновников. Террористами в декабре 1905 г. был убит тамбовский вице-губернатор Н. Е. Богданович, в январе 1906 г. — советник Тамбовского губернского правления Г. Н. Луженовский, а уже при Муратове в декабре 1906 г. бывший тамбовский губернатор Владимир Федорович фон-дер Лауниц. Николай Павлович считал своим гражданским и нравственным долгом решительно пресекать не только революционное, но и любое оппозиционное движение. Неудивительно, что он в скором времени стал объектом резкой критики не только со стороны социал-демократов и эсеров, но и со стороны либералов, заслужив репутацию крайнего консерватора и черносотенца. Но было бы неверным утверждать, что Н. П. Муратов занимался только «искоренением крамолы». Он активно действовал в ряде общественных должностей, возглавлял Тамбовское губернское попечительство детских приютов, являлся председателем Тамбовского губернского комитета по призрению детей, родители которых погибли в войне с Японией, оказывал активную поддержку Комитету народной трезвости. При нем в Тамбове с 1908 года стало осуществляться празднование дня Георгиевских кавалеров (26 ноября). В марте 1912 г., во время празднования 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 года, губернатор Муратов произнес речь, в которой он попытался рассказать «про людей, лучшее имя для которых — легенда» — тамбовцев — героев войны с Наполеоном. Муратов состоял почетным членом Тамбовской ученой архивной комиссии. 1 января 1908 г. он был утвержден в должности тамбовского губернатора и пожалован в чин действительного статского советника. Служа в Тамбове, Николай Павлович получил также орден св. Владимира III ст. — 11 января 1911 г.
В 1912 г. по ходатайству городской думы Николаю Павловичу было присвоено звание Почетного гражданина города Тамбова «за плодотворную деятельность на пользу названного города» и «сердечное отношение к нуждам городского населения». По инициативе губернатора в уездном городе Моршанске Тамбовской губернии был устроен водопровод и пущена электростанция, за что 18 ноября 1909 г. Муратову было присвоено звание почетного гражданина города Моршанска. В отличие от многих губернаторов, Муратов неплохо ладил с представителями Русской Православной Церкви. Часто губернатор лично, а иногда и с супругой посещал Тамбовскую духовную семинарию. Зато с тамбовским дворянством у властного начальника губернии отношения складывались туго. Муратов даже вступил в открытый конфликт с моршанским уездным предводителем дворянства графом К. А. Бенкендорфом. Большой скандал получился из-за ссоры Муратова с директором Тамбовского музыкального училища Соломоном Моисеевичем Стариковым. Боровшийся с «еврейским засильем» губернатор обвинял Старикова в неспособности занимать директорский пост. В результате в Тамбов для проверки был командирован помощник по музыкальной части председателя Главной дирекции Русского музыкального общества Сергей Васильевич Рахманинов — будущий великий и уже тогда достаточно известный композитор. Рахманинов, разумеется, встал на сторону коллеги-музыканта, особенно играя на, якобы, националистической сути конфликта. В отчете Председателю Главной дирекции Русского музыкального общества, принцессе Е. Г. Саксен-Альтенбургской 7 мая 1909 г. Рахманинов писал: «Давая этот отчет о состоянии Тамбовского музыкального училища, я буду все время помнить два вопроса, из-за которых я главным образом попал на ревизию выше названного Училища: это вопросы а) музыкальный и б) еврейский». Рахманинов дал заключение о хорошей постановке учебно-воспитательного процесса в училище и Стариков был оставлен в должности директора. Однако это заключение вызвало необузданный гнев губернатора. Теперь объектом его обвинений стал сам ревизор. Губернатор буквально забросал Главную дирекцию Русского музыкального общества многочисленными жалобами на неправильно проведенную проверку. А потом Муратов даже запретил исполнение произведений композитора на тамбовских сценах. А вот старшему врачу Тамбовской губернской психиатрической больницы В. П. Сербскому повезло меньше: губернатор Муратов вынудил его подать в отставку. Это был тот самый психиатр, будущее светило мировой психиатрии, чьим именем назван институт судебной психиатрии в Москве. Впрочем, в Тамбове Муратов занимался самыми различными вопросами местного управления. Например, он активно участвовал в обсуждении Временных правил 4 марта 1906 г. об обществах и союзах и замене их постоянным законом. Н. П. Муратов связывал преимущества регистрационного порядка создания обществ перед явочным с нехваткой у учредителей юридических знаний. Муратов писал министру внутренних дел П. А. Столыпину по данному поводу 31 октября 1907 г.: «порядок этот при недостатке юридических знаний в массе населения нередко вводит учредителей в заблуждение, давая им возможность открывать явочным порядком такие общества, которые впоследствии могут быть признаны подлежащими регистрации, а при несоблюдении сего и закрыты». Однако в Петербурге тамбовский губернатор оставался на хорошем счету. 1 января 1912 г. он был пожалован в звание камергера высочайшего двора. Сам Муратов при всей ультра-консервативности своих воззрений тем не менее давал трезвую оценку своим политическим союзникам. Вот, например, как он оценивал известного правого депутата Госдумы Н. Е. Маркова: «Строгий догматик, он никаких уклонений от догмы не признавал или союзник, или пошел вон и не просто вон, а с заушением, с улюлюканьем… Марков никогда посторонних политике разговоров не вел. Он никогда не шутил, не смеялся, даже не улыбался... его недобрый взгляд, его ригоризм политического сектанта стесняли, становилось не по себе...». 7 мая 1912 г. Н. П. Муратова перевели на губернаторскую должность в Курск. В канун 300-летия Дома Романовых 1 января 1913 г. новый курский губернатор был награжден орденом св. Станислава I ст. В Курске он неплохо проявил себя после начала Первой мировой войны. В Курске и губернии пришлось создать широкую сеть военных лазаретов. Под них отвадились лучшие здания. С 22 августа 1914 г. по 1 января 1915-го через Курский распределительный пункт прошло 37605 больных и раненых воинов. В среднем тогда в месяц в губернию поступало примерно 8550 человек. В самом Курске к 1 января 1915 г. было организовано 26 госпиталей. Они разместились в административных зданиях, в гимназиях, больницах и лазаретах, в больших частных домах. Несколько госпиталей были созданы в Ямской слободе, на железнодорожной станции Рышково, в селе Дьяконово, в деревне Сапогово. Самые большие госпитали на 630 коек каждый разместились в зданиях женского епархиального училища, в общежитии духовной семинарии, в Мариинской женской и мужской классической гимназиях. Однако и в Курске Н. П. Муратов остался верен себе, запретив под предлогом объявленного в стране «Положения усиленной охраны» выписку печатных изданий прогрессивного направления и предписал полиции всячески способствовать распространению оголтелых черносотенных изданий «Союз русского народа», «Курская быль» и им подобных. Так же, как и в Тамбове, губернатор конфликтовал с курским дворянством. В конце 1914 г. Муратов обвинил одного из уездных предводителей дворянства в злоупотреблениях по службе. В ответ половина уездных предводителей отказалась участвовать в прощальном обеде при отъезде губернатора из Курска. Посетивший Курск в конце 1914 г. император Николай II остался доволен деятельностью губернатора. Начальник императорской охраны жандармский генерал А. И. Спиридович вспоминал: «Муратов, которого считали ультраправым, был умный человек, прямой, энергичный. Государю очень понравилось, что он был в гражданской форме, а не в военно-походной, в которую одевались тогда многие статские, не имевшие на то никакого основания и увешивавшие себя амуницией и даже револьверными кобурами». В январе 1915 г. Н. П. Муратов был назначен членом Совета Министерства внутренних дел. Вскоре он по совместительству занял пост председателя «Совещания по продовольственному делу в Империи». Эти должности он занимал вплоть до Февральской революции 1917 г., после чего был уволен в отставку. Дальнейшая судьба Муратова после 1917 г. точно неизвестна. Осенью 1918 г. он был арестован ЧК и находился в тюрьме на Лубянке. Некоторое время в одной камере с бывшим губернатором сидел книгоиздатель и общественный деятель М. В. Сабашников, о чем он упоминает в своих записках. В большинстве упоминаний о Н. П. Муратове говорится, что он скончался в том же 1918 г. Расстреляли ли его большевики, или же 51-летний «бывший» не вынес условий содержания в чекистских застенках и умер «своей» смертью — неизвестно. Удивительнее всего та информация, которая содержится на официальном сайте Тамбовской городской администрации. Там говорится, что И. П. Муратов в 1920-е гг. составил «Воспоминания», посвященные его губернаторству, и которые «являются весьма ценным источником по истории Тамбовского края». Однако в той же статье про Муратова указаны его даты жизни — все те же «1867-1918»! Небольшой личный фонд Н.П. Муратова хранится в РГИАЛ (Ф.875).
Братья Борис и Константин Федоровичи де Галиндо
Уже не двоюродными, но родными племянниками Николая Павловича Муратова-старшего были братья Борис и Константин Федоровичи де Галиндо. Родная сестра ковровского предводителя Анна Павловна Муратова вышла замуж за капитана Федора Христиановича де Галиндо. Фамилия де Галиндо — французская, испанского происхождения. Капитан де Галиндо был предтечей ковровских оружейников XX столетия: в середине 1860-х гг. он разработал самостоятельную конструкцию скорострельной игольчатой винтовки с унитарным бумажным патроном. В 1868 г. оружейная комиссия Военного министерства рассмотрела его систему и подвергла испытаниям опытный образец винтовки Галиндо, однако на вооружение русской армии она не была принята. Его сыновья (вероятно, поздние) Борис и Константин в составе лейб-гвардии Финляндского полка воевали на фронтах Первой мировой войны и дослужились до чина поручика. Весной 1918 г. оба брата де Галиндо поступили в Донскую армию белых в сформированный там лейб-гвардии Финляндский полк. В составе этой части они воевали в рядах вооруженных Сил Юга России и Русской Армии А. И. Деникина и барона П. Н. Врангеля вплоть до эвакуации Крыма в ноябре 1920 г. Борис Федорович де Галиндо покинул Россию полковником, а Константин Федорович де Галиндо — капитаном, причем последний 17 августа 1920 г. был награжден орденом св. Станислава II ст. Братья были эвакуированы из Севастополя на ледоколе «Илья Муромец» — построенном в Англии для Дальнего Востока, прибывшего на Север и в итоге, попавшего в совсем не подходящее для ледокола Черное и Средиземное моря. Историк Кручинин так описывал исход лейб-гвардии Финляндского полка из России «...Осень 1920 г. ... Остатки Лейб-Гвардии Финляндского полка дерутся на Перекопе... Вместе с ними — знамя... В кузове одного грузовика, вместе со знаменем отправился в Севастополь на погрузку и... весь Лейб-Гвардии Финляндский полк, вернее, то, что от него осталось. Благодаря помощи коренного офицера-финляндца — генерала Я. А. Слащова-Крымского — остатки полка грузятся на ледокол «Илья Муромец». 21 ноября 1920 г. знамя встает в строй Гвардейского батальона в Галлиполи, в 1921 г. вместе с чинами полка эвакуируется в Болгарию, а в 1924 г., по решению старших офицеров полка, «перевозится... в государство с более крепким положением» — во Францию. В 1932 г. историограф полка, полковник Д. И. Ходнев, напишет: «Финляндцы бережно хранят свою полковую святыню — знамя, сохраняют и пополняют архив полка, издают журнал «Финляндец»; поддерживают тесную связь со всеми однополчанами, имеют и свою «кассу взаимопомощи». В сердце каждого Финляндца живет крепкая уверенность в возрождение горячо любимой Родины, готовность все свои силы отдать на служение ей, многострадальной Финляндцы, как и встарь, хранят нерушимо свои старые родные традиции и
полковой завет: «За Веру, Царя и Отечество». Оба брата де Галиндо находились в лагере Белой армии на Галлиполийском полуострове. Затем пути братьев разделились. Борис к осени 1925 г. находился в Югославии в составе гвардейского отряда. Полковник Б. Ф. де Галиндо скончался в Белграде в ночь с 28 на 29 сентября 1925 г. Константин уехал во Францию. Там он прожил еще полвека. В «Осведомительном листке объединения лейб-гвардии Финляндского полка «Финляндец» в декабре 1970 г. были опубликованы воспоминания капитана К. де Галиндо о сослуживцах. Капитан К. Ф. де Галиндо умер в госпитале в парижском пригороде Ланьи 25 июля 1974 г. и был похоронен на местном кладбище. Его некрологи были опубликованы в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» (№3010, 1 августа 1974) и в французско-бельгийской газете русской эмиграции «Часовой» (№579 и 581 1974). Продолжился ли от них род де Галиндо и, тем самым, потомки ковровской ветви Муратовых по женской линии — нам пока неизвестно.
Я не знаю за которого Галиндо вышла замуж Анна Павловна Муратова, но точно знаю что Борис, Константин, Леонид, Сергей, Николай Фёдоровичи Галиндо родились у Фридриха Фёдора Галинды и его законной жены Клары Марии Иоганны, ур. Каминской . См. метрические книги лютеранской ц. Св.Анны в СПб - ЦГИА фонд 2294
