Записные книжки реалиста Русакова Г.С.
В музее Муромской средней школы №16, которая ранее являлась Муромским реальным училищем, хранятся две небольшие записные книжечки (ШМ16 №416, №417) принадлежащие реалисту Георгию Сергеевичу Русакову (1841 – 1939), сыну известного муромского нотариуса Сергея Васильевича Русакова. Они сплошь заполнены мелким трудноразборчивым почерком и содержат записи, относящиеся к 1906 - 1907 годам, когда Русаков был учеником третьего класса реального училища, ему было пятнадцать лет. Записи велись почти ежедневно. Они содержат два–три предложения и сообщают о событиях без каких-либо авторских оценок. Автор разделил их на три группы: события в училище, которые шли под названием «Записи» (по-видимому, фиксация школьных событий было основной целью Георгия Русакова), далее – события в семье под названием «Домашние заметки», и, наконец, третья группа записей, сообщающая об увлечении Георгия выпилкой по дереву, которая шла под заголовком «Что я выпилил». Кроме того, среди этих групп основных заметок, встречаются тексты песен, стихов, расписание уроков, списки прочитанных книг, хронология исторических дат и другие разные записи типа скорбного сообщения на смерть любимого кота Васьки, в котором рассказывается вся его биография (кот погиб в возрасте восемнадцати лет от укуса собаки).
Беря в руки эти записные книжки, я, как всякий исследователь, постаралась определить круг вопросов, на которые могу получить ответы, исследуя данный источник. Было интересно узнать, как ученики начала нынешнего века относились к учебе, к учителям, к своим одноклассникам, родителям и родственникам, каковы были их увлечения, интересы, отношение к жизни, и, конечно, условия быта, семейные традиции. И хотя записи очень краткие, не дающие прямых ответов на заданные вопросы, тем не менее, сквозь скупые строчки предстает «картина мира» автора записок.
Читая записи, относящиеся к школьной жизни, я пришла к выводу, что «внутренняя я жизнь класса», отношение к учителям и сверстникам мало чем отличались от школьной жизни современных учеников. Мой сын много мне рассказывает о жизни в классе, именно о той жизни, о которой часто не ведают преподаватели. Характер записей Георгия Русакова о поведении учителей и учеников на уроках и характер рассказов моего сына во многом совпадают по значимости передачи событий. Большое внимание уделяется фактам неформального поведения школьников, выходящего за рамки школьных норм и правил. Для примера приведу описание школьного дня от 1 ноября 1906 г.: «За естественным, когда Кандауров (преподаватель) пришел, его стол окружили, потом он что-то рассердился и ушел, сказав «До свиданья». После его ухода начали баловаться. Пришел директор и всех усмирил. Потом пришел Кандауров. Он стал читать. Директор немного посидел и ушел. Во время чтения мимо реального прошли солдаты. Реалисты бросились к окну и не уходили, пока они не прошли. За геометрией «таракан» (кличка учителя) сначала спрашивал задачи, но балов не ставил. За молитвой А. Тагунов пропустил слово «наставников». Федоров заметил это, покраснел, но ничего не сказал». Те же самые клички, которыми награждаются и учителя и сверстники, мелкие хулиганские выходки, срывы уроков. Для большей убедительности приведу еще примеры из записей Русакова: «Сегодня сговорились не петь молитву», «По всему реальному были рассыпаны пистоны и ими много хлопали», «На немецком написали крупными буквами - Долой Зиберт», «За французским орали, хохотали и вообще бесились», «Перед уходом на молитву Гончаров повел классы, ему много свистели».
Надо отметить, что некоторые хулиганские поступки реалистов по своей жестокости и варварству превосходят поступки современных школьников. Так у скульптуры А.С. Пушкина, стоящей в сквере училища, была отломана голова, выбиты стекла в доме у преподавателя немецкого языка, наконец, взорван портрет Николая Второго в актовом зале училища. Если некоторые поступки можно объяснить революционным настороением учащихся, которые были проникнуты «духом свободы», то большая часть безобразий не имела серьезных причин, а относилась к сфере невоспитанности, безкультурья и подросткового максимализма. Так стекла в доме преподавателя немецкого языка Зиберт были разбиты по причине того, что учительница неожиданно решила провести контрольную работу. Русаков пишет: «Сегодня наш класс поделился на две группы: пишущие классную работу по немецкому и не пишущие. Последние имели во главе Суздальцевых, а первые, около десяти человек, стояли сами за себя. На классную пришел директор, и все ее писали. Первая партия победила, я был в числе ее». Из этой записи видно, что класс делился на две части: на более сплоченную, где лидерами были братья Суздальцевы, и на часть, состоящую из индивидуалистов, где каждый был «сам за себя». Такое деление наблюдается и в современных классах: может быть не одна, а несколько групп с вожаками или лидерами, но обязательно будут несколько человек одиночек, не примыкающих ни к какой группе. Таким был и Георгий Русаков.
Но, надо отдать должное реалистам начала века, все-таки на многие хулиганские поступки они старались дать достойный отпор. Так за учительницу Зиберт решили заступиться сами ученики. В училище был создан Товарищеский суд (пять человек от каждого класса), который обвинил хулиганов «в стеклобитии у Зиберт» и заставил их принести извинения преподавателю. Русаков пишет: «На товарищеском суде братья Суздальцевы, С. Кондратов и Тагунов отказались извиняться перед А. Зиберт. Совещание над приговором длилось очень долго. Наконец, нас впустили и объявили, что обвиняемым будет публичный выговор. Кондратов сильно противостоял этому. С. Суздальцев был заодно с ним и объявил, что если ему будет выговор, то он берет свои бумаги (документы) и уходит. Вышел крупный разговор и Кондратов обругал депутатов (Товарищеского суда) сволочами и вышел демонстративно из собрания. Потом Тагунов обругал Суздальцева первой сволочью». По-видимому, реалист Тагунов раскаялся в содеяном.
В классе, где учился Георгий Русаков, многие ученики увлекались сочинительством и являлись активными участниками общешкольного журнала «Реалист». Сам Георгий являлся казначеем журнала, так как в записях встречаются отметки о наличии денег в кассе журнала. Судя по записям, чтение журналов, книг и самостоятельное сочинительство являлось общим увлечением реалистов, которое можно сравнить с увлечением современных школьников компьютером и футболом. Кроме журнала «Реалист» в классе издавался еще журнал «Отдых». Об этом записано так: «Я, Орловский и Яковлев порешили издавать журнал «Отдых» только в трех экземплярах, то есть для себя. За прочтение (брать) 1 копейку, на дом – 2 копейки». Содержание этого журнала можно представить по шуточному стихотворению, посвященному однокласснику Орловскому под названием «Ода на приезд знаменитого дурака Орловского», в конце которого пометка «Сочинение многих авторов». В этой «оде» довольно часто встречаются неприличные слова, которые затем закрашены Русаковым чернилами. Видимо, он подозревал, что его записки, возможно, будут кем-нибудь прочитаны (и не ошибся). Постараюсь привести несколько самых приличных строк из этого поэтического произведения:
В доме том дурак-орлушка
Прыгал, квакал как лягушка,
Двери все посворотил,
Сумасшедших всех избил.
Сторожа его схватили
На скамейку положили
Брюки до колен спустили,
И зело поколотили.
Закричал он: «В окно лезу!»
И запел вдруг марсельезу.
Наиболее любимым чтением среди реалистов была приключенческая литература: Жюль Верн, Гарнстрелий, Горн, Буссенар. Георгий Русаков вел аккуратный формуляр, содержащий сведения кому и какие книги он дал почитать. Самым читаемым был Жюль Верн. Русаков приводит список прочитанных им произведений этого писателя, в котором значится тридцать девять наименований. Георгий настолько был увлечен Жюль Верном, что собирал и записывал разные факты его биографии. Популярны были журналы «Природа и люди», «Задушевное слово», «Нива». Русаков отмечает, что попросил у отца на день рождения в качестве подарка шесть рублей на подписку журнала «Природа и люди». Получение почты с газетами и журналами было чуть ли не самым радостным событием для мальчика. Тяжким испытанием для него явилась забастовка железнодорожников, из-за которой перестали доставлять почту. В книжке встречаются такие заметки: «Железная дорога все бастует и почты нет. Ах, чтобы черт побрал всех этих забастовщиков!»
Другим страстным увлечением Георгия Русакова и его друзей была выпилка по дереву. Георгий очень скурпулезно записывал все свои достижения в этой области, а также затраты на приобретение пилок, лобзиков, лака. Невозможно перечислить, сколько всяких мелочей он выпилил за год. Это и подставка для часов, «вазочки для вещиц», рамки для фотографий, этажерочки, подставки под термометр, пеналы, ножи для резки бумаги. Очень важно было достать новые интересные рисунки, которыми делились «пильщики» друг с другом. Поиск рисунков поглощал немало времени: их искали в старых журналах, покупали, доставали у родственников и знакомых. Характерна такая запись: «Я и Борис (брат) шарились в конторском черном шкафе, ища выпиловочные рисунки и книжки».
Большую роль в жизни подростков играл самодеятельный театр, домашние спектакли. Репетиции были в доме Русаковых, а новые пьесы готовились чуть ли не каждую неделю. На премьеру приходили многочисленные гости, не только ровесники, но и взрослые, в том числе и преподаватели реального училища. (В самом реальном училище также был театральный кружок). Приведу некоторые наиболее полные записи, касающиеся этих домашних представлений. «Сегодня у нас ставили спектакль в три пьесы: «Дядюшкин сон», «Букет», «Знакомство по курьезному поводу» – список участвующих 16 человек. Играют с гримом и наняли парикмахера за 2 рубля. Генеральная репетиция была с гримом. Стульев не хватило, и послали к тете Любе Русаковой. Из учителей приходил Федоров, Соловьев и Румянцев. Спектакль сошел хорошо. Вообще было очень весело, я лег спать в 2, 5 часа, а Федоров ушел в 3, 5 утра 10 октября». Или такая запись: «Я и Борис ходили к Федоровским вечером и решили поставить у них детский спектакль». А вот интересная запись от 8 декабря: «Вечером приходил Груздев, Суздальцев В., Сумак и Лузина. Была считка водевиля «Через 200 лет». Играл Груздев, Женя, Лузина и Сумак. Последний прямо несносно. Я и Вася предложили взять эту роль Первову».
Такое увлечение театром, по-видимому, не было случайностью. Со второй половины девятнадцатого столетия характерно появление «нового купечества», которое стремилось не только заимствовать у дворян внешние проявления «благородства», но и дать своим детям приличное воспитание и образование, приобщить их к подлинной культуре. К концу прошлого века принципы воспитания детей в образованной и культурной семье из купеческой среды были уже теми же, что и у дворянства. Вспомним, какое место имел домашний театр в дворянской среде на рубеже 18 – 19 столетий. Почти в каждом поместье в летние вечера молодежь развлекалась тем, что ставила забавные пьесы.
Кроме театра дети семьи Русаковых занимались музыкой. Каждую неделю к Георгию и его брату Борису приходил преподаватель музыки М. Госцевич и обучал их игре на рояле. Старший брат Вася тоже был музыкально образован. О нем есть такая запись: «Вася принес от И. Е. Шестакова флейту и много играл на ней».
Но любимым увлечением Васи (летчик-испытатель, погиб при испытании самолета в 1923 г.) была охота, которая тоже была скопирована купечеством с развлечений благородного дворянства. Охота, на которую ходил Вася Русаков и которая описана в воспоминаниях другого муромского жителя из купеческой среды В. К. Зворыкина, не являлась необходимым делом, без которого не могла прожить семья. Здесь охота – не поход за добычей, а поход за получением удовольствий и остроты ощущений.
«Домашние заметки» реалиста Русакова сообщают нам много интересных деталей о бытовом укладе муромской купеческой семьи. Русаковы проживали на Касимовской улице в большом собственном доме с надворными строениями, где размещалось немалое хозяйство, в том числе и домашние животные: лошади, коровы, свиньи. Семья была большая и дружная. Отец – Сергей Васильевич Русаков жил не только с доходов от своих капиталов, но был известным и уважаемым нотариусом в Муроме. Мать, Любовь Ефимовна, занималась домашних хозяйством и воспитанием детей, которых было шестеро: Елена, Анна, Василий, Федосья, Георгий, Борис. Таким образом, автор записных книжек относился к младшим членам семьи и, неслучайно, как это видно из семейной переписки (фонды Муромского музея), домашние звали его Егорушкой. (Все дети Русаковых получили высшее образование, обучались в разных городах и вели оживленную переписку с родителями и между собой). Записи Георгия сообщают, что у всех членов семьи были свои комнаты, а также столовая и зал. Приведу записи, которые содержат разные бытовые подробности, освещающие домашний уклад семьи: «У нас дома началась великая революция – уборка. Сегодня убрали мамину комнату, столовую и нашу. По случаю, что в столовой убирали, чай пили в зале» или «Закололи вчера свинью. Поэтому сегодня были за обедом и ужином сосиски, которые приготовил повар – Панька грязной». Интересна запись, сообщающая о том, что в доме, по-видимому, существовал режим, прием пищи был в строго определенное время: «Сегодня утром мы, мальчики, встали поздно, а самовар убрали, так что мы ругались из-за него».
В доме почти ежедневно были гости: многочисленные родственники, друзья, знакомые. Во всяком случае, не было ни одного дня, чтобы кто-нибудь не посетил Русаковых. (Типичная запись: «Приходила Татьяна Николаевна Железникова, Е. Д. Федоровский и с ним какой-то Богданов»). Кстати, о гостеприимстве Русаковых есть такая фраза в письме Анны родителям: «Как поживают в Муроме? Что там нового происходит? Часто ли бывают у нас теперь гости?» (М – 13542/61).
Раз в неделю топили баню, в которой мылись не только члены семьи, но и некие супруги Федоровские. Каждую неделю повторяется запись: «Была баня, приходили Федоровские».
Отметим, что раньше любая семья (купеческая и дворянская) объединяла гораздо более широкий круг людей, нежели современная семья. Было много дядей и тетей, и бесконечное число двоюродных и троюродных братьев и сестер. Понятие «родни» включало в себя людей, связанных столь отдаленными родственными узами, что современному человеку они, пожалуй, не показались бы даже поводом для знакомства. (См.: О. С. Муравьева. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 1998. С.142). Чувство уважения к своим родственникам прививали с детства. Не случайно, у Георгия Русакова в записной книжке отмечены дни рождения, именин и дни поминовения близких и дальних родственников, и довольно часто встречаются записи такого характера: «После уроков ходил поздравлять тетю Лизу Русакову с днем ангела». А вот описание именин самого Георгия: «26 ноября. Сегодня мои именины. Гости стали приходить с 12- ти часов. В подарки я получил: от папы 6 рублей на «Природу и люди», от Шестаковых: бабушки – 2 рубля, от Шуры – коробку конфет, от дяди Вани – книгу и от тети Лизы – 2 книги. От Первовой – портмонэ и 1 рубль. От Федоровских – коробку конфет шоколаду. Вечером пришло много гостей, и было весело. Я не ходил в училище. Легли спать в двенадцатом часу ночи».
Определенный интерес представляет описания празднований религиозных праздников. Здесь нет уже той строгости следования обрядам, которая была характерна для купеческо-мещанских семей в более раннее время. Здесь просто соблюдали определенные приличия, не более того. Одна из заметок Георгия Русакова красноречиво говорит о том, что его родители явно отступают от соблюдения религиозных норм и правил. Это запись от 22 декабря: «Приезжала бабушка и сердилась, что мы едим скоромное. Сегодня ели все постное, чему я очень недоволен». Нарушение обрядов ясно видно и в праздновании Рождества. Вот как описан этот праздник у Георгия по дням:
«24 декабря.
- Мама купила елку, и вечером ее украшали.
- Поехали кататься и катались долго с приключениями. Леля вывалилась (из саней в снег).
25 декабря.
- Рождество Христово. Утром папа, мама, Леля и Анюта и Вася ходили к заутрене и к ранней обедне, а остальные к поздней.
- Приходили вознесенские певчие.
- Приходили музыканты и пели Марсельезу.
- Были визитеры, поздравители, славильщики и священники.
26 декабря.
- Визиты делали мужчины.
- Вечером сегодня лотерея в пользу приюта. Мы ходили все, кроме мамы. Выиграли мало. Я всех больше: копилка-свинка, накрышка на чайник и перочинный ножик.
27 декабря.
- Визиты делали дамы.
30 декабря.
- Собираемся в маскарад. Начали приготовлять костюмы.
31 декабря.
- Анюта переменила костюм. Из «зимы» стала «ночью».
1 января.
- Сегодня ездили в маскарад. Анюта взяла первый приз.
2 января.
- У нас третий спектакль «Женитьба Мордоплюева».
3 января.
- Девочки, папа и Вася ездили в маскарад в Общественный клуб.
Судя по этому краткому описанию, Рождество становится не только чисто религиозным праздником. Оно все более наполняется новым содержанием, светскими элементами, которые превращают этот религиозный праздник в чисто светскую забаву. Конечно, большинство элементов праздника, например, маскарад - это видоизмененные рождественские «ряженные», но это уже совершенно другая тема. Главное, что праздник становится чисто городским развлечением: визиты дам и мужчин, призы за маскарадные костюмы; уже нет колядовщиков, а если и есть, то это уже слабое их подобие, а вместо постановки «Вертепа» – «Женитьба Мордоплюева». Разницу между старым и новым Рождеством замечательно описана в воспоминаниях Т. Г. Полилова-Северцева. Вспоминая свое детство, он пишет о Рождественском празднике следующее: «О нынешней елке тогда и помину не было: после всенощной в соборе и в других церквях возвращались домой, и ужинали, так как целый день никто ничего не ел до звезды,… и ложились спать. После ранней обедни любили слушать пение мальчуганов, странствующих с вертепом, и затем, разговевшись, весь первый день проводили дома, разве покататься выедут … Со второго дня начинали ходить по домам богатых купцов, под вечер ряженные ходили под гитару … Здесь ряженных угощали гостинцами, поили брагою …
Костюмировались или рядились просто: козою, медведем, цыганом-повыдырем …» (Полилов-Северцев Т. Г. Наши деды – купцы. СПб., 1907, с. 241-244). Очень точное описание проникновения рождественской елки в быт купцов, мещан и мелких чиновников дал М. Е. Салтыков-Щедрин: «Просвещение проникает все более и более на восток, благодаря усердию господ чиновников, которые препоясали себя на брань с варварством и невежеством. Не знаю, имеется ли елка в Туруханске, но в Крутогорске она во всеобщем уважении – это факт для меня несомненный. По крайней мере, чиновники, которые в Крутогорске плодятся непомерно, считают непременной обязанностью купить на базаре елку и, украсив ее незатейливыми сюрпризами домашнего приготовления, презентовать многочисленным Ванечкам, Машенькам, а иногда и просто Ванькам и Машкам» (Салтыков-Щедрин М. Е. Губернские очерки. М., 1968. С.265). Рождественские дни, описанные в записках Русакова, по настроению и содержанию очень близки к описанию Рождества у упоминавшегося выше В. К. Зворыкина, которое также относится к началу двадцатого столетия. Зворыкин пишет: «Рождественские праздники (святки) я помню по наряженным елкам, раздаче подарков, столу, уставленному явствами и окруженному постоянно сменяющимися группами духовенства, родственников и друзей. Для нас, младших, это, конечно, было время катания на коньках, санках, лыжах и часто отмороженных ушей и пальцев» (В. К. Зворыкин. Воспоминания. Ранние годы: 1889 – 1906.).
Источник:
Записные книжки реалиста Русакова. Е.И. Сазонова: [Электронный ресурс] // Муромский историко-художественный музей: [сайт]. – 2014. – URL: http://old.museum-murom.ru/istoriya-muroma-i-muromskogo-kraya-chast-2
Муромское Реальное училище
Русаков Василий Михайлович (1818 - 15.10.1891) – голова г. Мурома, купец 1-й гильдии, потомственный почетный гражданин города Мурома.
Город Муром
|
