РЕКОНСТРУКЦИЯ ПЛАНА МУРОМСКОГО КРЕМЛЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА Перед государевыми людьми, занимавшимися составлением Писцовых книг по Руси в XVII веке, не ставилась задача создания подробной и точной топографии города: «Писали и меряли… монастыри и церкви в рядах лавки и онбары и полки и скамьи и харчевни и дворы боярские и дворянские и детей боярских и архиепискупли и монастырские и церковные и протопоповские и поповы и дьяконские и всяких людей и посацкие и тяглые живущие и пустые и во дворах людей поименно и их детей и братью и судей и дворников. А что… в городе и за городом на посаде монастырей и церквей и дворов боярских дворянских и детей боярских и монастырских и церковных и всяких людей дворов на белых местах и тяглых посацких живущих и пустых дворов и что под городом и под монастыри и под церквами и под боярскими и под дворянскими и детей боярских и монастырскими и под церковными и всяких людей под дворами и под посацкими тяглыми живущими и под пустыми дворы и под огороды по мере в длину и поперег сажен и кто в тех дворах имяны живут и что… кабаков и анбаров и скамей и полков и харчевен и бань и всяких угодей и что с них оброку старово было, и что ныне вновь прибыло и сколько было преж сево в живущем и в пустее и что по новому письму и помере убыло то писано в сих книгах поименно» [1]. Таким образом, уже из преамбулы к Писцовой книге по Мурому писца Д. Б. Бартенева и подьячего Максимова видно, что перед ними определенно ставились фискальные цели: как можно подробнее зафиксировать все, что может приносить доход в государственную казну.
Что касается непосредственно Мурома, то в нашем распоряжении имеются две описи, составленные разными переписчиками с интервалом в тринадцать-четырнадцать лет: Писцовые книги 1623/24 годов (писцы Г.Ф. Киреевский и П. Горемыкин; опубликованы В.Я. Чернышевым) [2] и 1637 года (писцы Д.Б. Бартенев и Максимов; в сокращенном варианте опубликована К. Тихонравовым, в полном – В.Я. Чернышевым) [3]. В XVII веке описи Мурома производились еще в 1646 и 1678, 1681 годах [4]; есть описание кремля, сделанное Л. Бакмейстером в 1764 году [5], но их мы пока оставляем в стороне.
Приведенный в Писцовых книгах 1623/24 и 1637 годов полный реестр всех строений города с указанием их размеров вызывает невольное желание упорядочить этот список в пространстве. Основная сложность работы с ними как топографическими источниками заключается в том, что при достаточно тщательных обмерах отдельных зданий, сооружений, участков, зафиксированных в перечне, в большинстве случаев отсутствует их пространственная соотнесенность между собой и весьма скудны указания на их положение на местности, т. е. отсутствуют очевидные реперные точки. Это, видимо, одна из причин, по которой до сих пор топографической работы с муромскими описями практически не проводилось, за исключением, может быть, весьма условной попытки Н.А. Беспалова сделать рисунок-реконструкцию кремля [6].
Муромский кремль. Реконструкция Н. Беспалова
В 2007 году в Московском архитектурном институте под руководством А.А. Малинова и Б.В. Гандельсмана Н.Ю. Бледновой была выполнена дипломная работа «Реконструкция исторической части г. Мурома», с которой нам пока, к сожалению, познакомиться не удалось. Концепция реконструкции, как ее можно понять из статьи А. Малинова и Б. Гандельсмана, заключалась в том, что, не располагая точными археологическими данными, по историческим планам и аналогам предпринималась попытка восстановления крепости и преобразования рельефа. Изучив этапы формирования городов, современные проблемы их реконструкции, студенты попытались восстановить в проектах древние ядра городов – их крепости и монастыри, что в первую очередь «подразумевает „возрождение” утраченных архитектурно-пространственных ценностей города и максимально возможное воспроизведение исторических условий их восприятия, то есть раскрытия исторических „прозоров” и панорам… Историческое местоположение древних стен монастырей и кремлей, храмов и трасс улиц не может застраиваться ничем, кроме существовавших, известных нам по документам исторических объектов... В проекте реконструкции центра Мурома основной градостроительной идеей является возрождение древнейшего городского ядра – деревянного Кремля с собором и колокольней. К Кремлю, его воротам, торгу и к Оке сходятся восстанавливаемые древние улицы, образующие своеобразную веерную структуру и решаемые как пешеходные бульвары. Они соединяют между собой Спасский, Троицкий и Благовещенский монастыри, сохранившиеся, реставрируемые и полностью воссоздаваемые храмы. В Кремле восстанавливаются давно утраченные храмы Свв. Михаила, Петра и Февронии (в Муроме никогда не было храма Петра и Февронии), комплексы Воеводского и Владычного дворов, где предлагается разместить музейные, гостиничные и духовно-просветительские объекты. На территории Кремля полностью сохраняется и реставрируется историческая деревянная застройка XIX в.» [7]. Насколько Писцовые книги использовались при реконструкции – из статьи не ясно, как не ясно и то, Муром какого времени подлежит реконструкции, поскольку в XIX веке, застройку которого предлагается сохранить, кремля уже не было.
Однако при сравнении двух описей некоторые константные точки, своего рода репера, выявить все-таки возможно, хотя существенные для контекста нашей работы таксономические ряды выделению пока не поддаются. Поэтому в качестве вспомогательных источников информации считаем возможным использование зарисовок Мурома XVII века, как, например, рисунок в книге А. Олеария (1636, т.е. практически одновременно с проведением одной из описей) или гравюра Н. Витсена (1664-65) [8] и более поздних, относящихся к XVIII–XIX векам планов [9]. Среди этих планов есть два плана кремля. Самый старый план-рисунок кремля, справедливо атрибутированный С. В. Сазоновым как план муромской крепости и датированный им 40-ми годами XVIII в. [10], зафиксировал его агонию: изображена только западная часть укрепления, поскольку восточную стену (и часть северной и южной), как отмечено в подписи к плану, некоторое время назад смыло: «Сия городовая стена от Оки реки по мере имелась на 100 саженях, которая тому лет з двадцать полыми вешними водами отмыло и свалилась» [11]. Чертеж сделан без особых топографических изысков, без «посадки» на план местности – овраги и рвы обозначены условно, соединение стен показано под прямым углом; однако соблюдена некая пропорциональность, прочитываются терасы стен, нанесены некоторые внутренние сооружения, видно расположение и конструкция башен, конфигурация въездных ворот. Датировать план можно, видимо, до 1767 года – года приезда в Муром Екатерины II, которая, отметив плачевное состояние кремля, для безопасности жителей приказала разобрать крепость. Во всяком случае, изданные в 1771 году «Топографические известия, служащие для полного географического описания Российской империи», ссылаясь на запросные известия из Муромской воеводской канцелярии за подписью коллежского ассесора Григория Батурина, отмечают, что «ограждения деревянные совсем развалились» [12], а И. Токмаков говорит, что «крепость и башни в половине XVIII века за ветхостью разобраны» [13].
Весьма примечательно, что этот план опубликован в 1988 году Н. П. Крадиным в монографии «Русское деревянное оборонное зодчество» как план «неизвестной крепости» и отнесен к «крепостям на южных границах»[14]. Причем, автор, не учитывая того, что план зафиксировал только половину крепости, приводит его как пример деревоземляных укреплений Засечной и Белгородской черты, которые, в отличие от городов-крепостей, расположенных на мысах у слияния рек, «имели геометрически правильные конфигурации планов»[15]. Еще раз этот план приведен в монографии Л. М. Тверского «Русское градостроительство до конца XVIII века», и в этом случае он фигурирует как пример, подтверждающий планировочную концепцию автора исследования: «Принцип открытой планировки хорошо виден на чертеже неизвестной крепости на Оке. Внутри правильного прямоугольника свободно расположена соборная церковь, приходская церковь, «воеводские хоромы», канцелярия и несколько домов, служивших, по-видимому, для размещения гарнизона»[16] (курсив наш. – Ю. С., А. Б.). Однако подсчеты, проведенные по Писцовым книгам, показывают, что плотность застройки территории кремля в XVII веке составляла примерно 70 %, так что об «открытой планировке» говорить весьма проблематично. «Домов для размещения гарнизона», за исключением одной привратной сторожки, по описям также не значится, равно как и нет сведений о том, что в муромской крепости был гарнизон в полном смысле этого слова. Очевидно, что «прямоугольность» плана обусловлена не реальной конфигурацией кремля, а несовершенством топографической съемки, скорее всего, глазомерной; по этой же причине, видимо, на территории кремля отмечены только наиболее значимые здания, а не вся застройка.
Второй план кремля 1769 года опубликован Н.П. Травчетовым как отдельный чертеж, сделанный в масштабе «50 саженей в английском дюйме»[17]. План, как указывает публикатор, исполнен капитаном-лейтенантом В. Пыляевым, когда тот делал инструментальную съемку Мурома в преддверии разработки его регулярной планировки по екатерининскому указу «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов по каждой губернии особо». К сожалению, хотя он и сделан с современной точки зрения более профессионально, чем предыдущий, однако также выполнен без топографической основы, не привязан к местности – овраги, берег реки показаны достаточно условно, не отмечено расположение башен. Правда, указаны некоторые постройки внутри укрепления – собор, церковь Архангела Михаила, воеводский двор, а также Козье болото. Они могут служить реперными точками для композиции остальных объектов. На общий план Мурома план кремля не нанесен[18]. Объяснить последнее можно тем, что к этому времени кремль, видимо, уже не существовал, и план делался, образно говоря, «по скорой памяти». Одной из особенностей этого плана являются несуразно толстые для кремля, такого, как муромский, стены – 5 саженей, т. е. от 11 до 13 метров. Другая особенность заключается в том, что длина внутреннего периметра кремля по этому плану – 550 саж. – практически совпадает с длиной внешнего периметра по Писцовым книгам XVII века – 552 саж. Дело в том, что в XVIII веке кремль был перестроен, хотя военной необходимости в этом уже не было. Перестройка кремля в такой ситуации едва ли повлекла за собой существенные изменения трассировки стен. По плану создается впечатление, что внутренние стены новостройки (XVIII в.) вели по внешним обводам стен предыдущей постройки (XVII в.), а обмерщики, видимо, по следам на местности нанесли два сооружения: и на плане 1769 года, таким образом, оказались нанесенными два разновременных кремля – XVII и XVIII веков. Однако это только одна версия – попытка дать объяснение столь мощным стенам.
Еще один план города, хранящийся в картографическом отделе МГАМИД, опубликован В.Я. Чернышевым в его прорисовке и датируется им концом XVIII века; исполнитель плана не указан [19]. На этом плане на Воеводской горе обозначены контуры кремля, совпадающие по конфигурации с контурами на плане В. Пыляева. Ни башен, ни ворот на чертеже, как и на предыдущем плане, не обозначено. Весьма примечательно, что описание этого сооружения в примечаниях к плану под литерой «А» гласит: «Земляной город или вал, именуемый Кремль внутри оного строения»[20]. Из примечания явствует, что деревянных сооружений на «валах» уже нет, но по городской привычке их еще называют «кремлем». Сами же составители плана кремлем его называть не рискуют и приводят более соответствующее определение – «земляной город». Толщина «валов» примерно такая же, как и у Пыляева. К ним мы еще вернемся ниже.
Остальные планы относятся к разным периодам XIX века. На них зафиксирован уже регулярный город, построенный после пожаров 1792 и 1805 годов [21]; кремль на них не обозначен. Эти планы в контексте настоящей статьи интересны в основном для определения конфигурации Воеводской горы – холма, на котором стоял кремль.
Археологические источники по Воеводской горе крайне скудны, хотя бы потому, что до сегодняшнего дня раскопкам подвергалось всего около 2 % современной территории кремлевского холма. При этом слои XVII века не выделяются, поскольку испорчены позднейшими – начиная с XVIII века – перекопами, нивелировкой, отсыпкой, строительством [22].
Некоторое представление о Кремлевской (Воеводской) горе дают рисунки А. Олеария и Н. Витсена (XVII в.), Курбанина (XVIII в.), А. Дюрана (1839). По этим изображениям восточная оконечность холма была более протяженной (это подтверждается и сопоставлением контуров), а склоны менее крутыми, чем сейчас. На двух рисунках Курбанина, сделанных, судя по различиям в деталях, в разное время, отчетливо видны следы свежих оползней на южном, восточном и северном склонах горы. При воспроизведении рисунков в мелком масштабе, откосы на южном склоне даже напоминают крепостные стены. Южный откос на литографии А. Дюрана также настолько крут, что издали напоминает крепостную стену, а Богородицкий собор стоит почти на краю обрыва [23].
На самом старом из известных изображений муромского кремля – гравюре из книги А. Олеария – восточные склоны холма весьма пологие. В августе 1768 года, т. е. уже после того, как произошел гигантский оползень, последствия которого отмечены на плане XVIII века, академик П. С. Паллас, изучавший окрестности Мурома, описал особенности местного рельефа: «Город Муром… построен на высоком левом береге Оки, и прорыт глубокими дождевыми ручьями… Текущая излучиною к городу и весною усугубляющая свое стремление от прибылой воды река повсягодно отрывает часть от высокого берега, на котором стоит город, и отчасти оставляет на здешних мелях, а отчасти приносит к другому низкому и в весеннее время водою покрытому берегу. Престарелые жители еще запомнят, что прежде сего город простирался до того места, где теперь находится средина реки, и что между снесенными водою строениями находилась церковь. И ныне еще река ежегодно подрывает жилые домы, и многие из оных стоят на самом краю подрытого берега столь близко к погибели, что требуется к тому отменная смелость, чтобы в оных еще жить. Да и некоторые публичные строения, так же две церкви и один монастырь уже находятся в очевидной опасности; чего ради и стараются соблюсти оные насыпью щебня и булыжника на низком берегу, хотя и можно бы очень легко отвратить оную опасность посредством насаждения ив по всему берегу, который берег размывает водою по причине, что самые нижние и ненаносные слои берега состоят отчасти из мелкого на полсажени толщиной лежащего песку, а отчасти из мягкого ила, который легко может вода размывать и уносить, почему должны обваливаться и подмытые высокие турфовые [24] слои, подошву города к берегу возвышающие.
Посредством сих турфовых обвалившихся глыб, состоящих из гнилых щеп, дрязгу [25], согнивших трав, навозу и соломы, и помощию сделанной новой насыпи возвышен жилой берег до четырех сажен. В сей насыпи видны полусгнившие сваи и бревна обвалившихся домов, и много всяких костей; а в обвалившемся при церквах береге находятся снаружи старые гробы и человеческие кости.
Под настоящею турфовою насыпью, которая в иных местах до пяти аршин толщиною, лежит от двух до трех футов толстый слой чернозема или согнившей земли, которая хотя и не имеет глиняного существа, однако… распадается на не порядочные глыбы. Примечания достойно, что сей слой, а особливо в середине, во всех хлябях и щелях наполнен голубою пылистою и легкою железные частицы в себе содержащею землею, худой лазори вид имеющею. Сия голубая земля в хлябях цветом темнее, нежели снаружи: но она только там произошла, где поверх или в самом черноземе находятся отчасти малые до четырех дюймов толстые слои, а отчасти превеликие глыбы легкой, сухой светлосерой и в пыль претворяющейся земли. Находящиеся в ней угли, и местами лежащие в турфовой насыпи обожженные бревна служат доказательством, что оное ни что иное есть, как старая выщелоченная зола, и что соли упомянутой золы уповательно произвели голубую землю из железных частиц иловатой и турфовой земли. По догадкам можно слой иловатой гнилой земли почитать за старинную подошву прежде бывшего города, по разрушению которого произошли зольные кучи; а напоследок от насыпания щебня и щеп основание возвысилось, и сделалась туфовая насыпь»[26]. Это основательное замечание П. Палласа не требует, пожалуй, никаких комментариев.
Небольшой перепад высот в направлении реки, свидетельствующий о былой пологости холма, отмечается и в отчете об археологических раскопках 1998 года, который также зафиксировал «свидетельства о планировках поверхности оконечности мыса, проводимых в прошлом веке (XIX) и в довоенное время; самые поздние горизонты на участке раскопа были, видимо, снесены при этих работах»[27]. Выделив из планов Мурома XVIII-XIX веков кремлевскую часть, мы сделали прорисовки контуров холма, на котором располагался кремль, и, приведя их к одному масштабу, наложили друг на друга. За реперную линию была принята визуально наименее измененная линия западной стены, которая соответствует современной трассе ул. Первомайской. В результате наложения девяти контуров, которые по своим очертаниям значительно разнились друг от друга, удалось выявить только приблизительные очертания кремлевского мыса, причем, самые значительные расхождения прочитывались в его восточной, приокской части. Контуры современного холма, выделенные по снимку из космоса, еще более отличаются от контуров на планах XVIII-XIX веков и показывают значительное уменьшение площади, связанное, видимо, не столько с погрешностями планов, сколько с естественным размыванием склонов холма и гигантскими оползнями, происходившими в XVIII-XIX веках. Таким образом, можно констатировать, что современное состояние Воеводской горы (Окского парка) не соответствует рельефу, который существовал в XVII веке: в древности холм был более пологим в своем простирании с запада на восток, восточная оконечность холма была длиннее и шире. Площадь поверхности холма также была значительно больше, чем современная.
По Писцовой книге 1623/24 года «город (кремль) на реке на Оке стоит на осыпи. А в городе двои ворота проезжие да третьи ворота водяные да тайник. А на воротех три башни да одиннадцать башен глухих. А меж ворот и меж глухих башен четырнадцать прясел городовых. А город и башни рублены в одну стену снизу лес дубовой, а к верху лес сосновой да еловой. А изнутри города другая стена городовая рублена на тарасех. И в башнях воротних и в глухих по три бои, подошевной да середний да верховой. А по мере того города в длину от торговой стороны до бозарных ворот к Оке реке до науголные башни 216 сажен, а в другую сторону в длину от Спасских ворот к реке ж Оке 192 сажени, а поперек того города от базарных же ворот до Спасских же ворот 82 сажени, а в другую сторону поперег же от Оки реки от науголные башни да по науголную ж башню 62 сажени. И всего по мере около города Мурома 552 сажени»[28]. Далее размеры также будут приводиться в саженях, поскольку нам неизвестно, какой саженью пользовались обмерщики XVII века в Муроме.
Указание описей 1623/24 и 1637 годов на то, что «город рублен в одну стену», «а изнутри другая стена городовая рублена на тарасех» означает, что в городе была одна линия укреплений. В «Росписном списке по городу Мурому при передаче его воеводой Яковом Ивановичем Казначеевым новому воеводе Савве Максимовичу Горину с указанием городских укреплений, хлебных и пушечных запасов, имеющихся в приказной избе грамот и дел, приходных и расходных книг и др.» 14 мая 1703 года из укреплений указан только «город, рубленый в две стены»[29]. «Вторая стена на тарасех» была частью этой линии, шла параллельно первой, скреплялась с ней перпендикулярными стенами, а пустое пространство между стенами засыпалось землей и камнями, образуя по сути одну толстую стену. Толщина стен в Писцовых книгах не указана, но обычно она достигала трех метров, т. е. приблизительно полутора саженей. На тарасах устраивались «бои» - бойницы для ведения огня – подошевные, т. е. низовые, средние и верховые. Изображение тарас на стенах муромского кремля прочитывается в изображении стен на плане XVIII века.
Упоминание Писцовых книг о том, что Муром «стоит на осыпи», по мнению Н.П. Травчетова, означает, что «крепость… окружена была земляным валом или осыпью»[30]; следуя за Травчетовым, окружает город валами и Н. Н. Ушаков [31]. И это, казалось бы, подтверждается планом «земляного города». Однако из контекста Писцовых книг этого не следует. Более того, составители говорят, например, об Ильинской церкви, стоящей «в осыпи на берегу реки», или приводят такую фразу: «В Муроме ж на посаде в осыпи и за осыпью» и проч.; в этом контексте распознать валы весьма проблематично. «Топографические известия» вообще располагают город «на деревянной осыпи»[32]. Употребление термина в значении, которое придает ему Н.П. Травчетов, мы не нашли ни в одном из толковых словарей. В словаре Даля это слово вообще отсутствует. Так что «валы», или то, что Н.П. Травчетов принял за валы, возникли, скорее всего, в результате разборки крепости, когда ее представлявшие угрозу деревянные конструкции были разобраны, а вот заполнение тарасных стен разбирать не стали. Именно это расплывшееся заполнение тарас и дало на планах – и В. Пыляева, и опубликованного В. Чернышевым – конфигурацию кремля с циклопической толщиной «стен». Во всяком случае, существование валов вокруг кремля – хотя это и было обычной практикой при строительстве деревянных крепостей – в случае с Муромом требует дополнительного подтверждения. Г. Батурин, например, говорит о глубоких рвах с трех сторон крепости, ничего не упоминая о валах[33].
Исходя из описания в Писцовых книгах, муромский кремль обычно представляют в виде неправильного четырехугольника, вытянутого по оси В-З [34] (Л. М. Тверской, правда, указывает, что этот четырехугольник «несколько изогнут», и в его монографии приведен план кремля, стены которого, действительно, несколько выгнуты в местах углового сочленения прясел); но совершенно очевидно – таких четырехугольников можно построить множество. Современная топографическая основа, в которую можно было бы попытаться вписать кремлевский четырехугольник, также не дает точной картины, поскольку, как уже говорилось, еще в XVIII веке восточная оконечность кремля была смыта полыми водами и обрушена осыпью, а глубокий овраг, тянущийся с северной стороны, в шестидесятых годах прошлого столетия попытались превратить в террасный парк, исказив при этом его конфигурацию. Однако угол схода западной и южной стен определить можно: он равен примерно 70º. Это уже позволяет построить более жесткую конфигурацию, но кремль такой формы не вписывается ни в один из контуров холма.
Следует отметить, что в более ранние времена деревянные крепостные стены строились обычно тыном, без башен, за исключением, может быть, проездной – воротной, а конфигурация трассы стен была округлой, поскольку по возможности точно повторяла форму рельефа. В XVII веке в связи с распространением ручного огнестрельного оружия и артиллерии стены кремлей стали спрямлять, строить пряслами, а между ними помещать башни. Трассы стен уже не повторяли в точности форму рельефа, а следовали основному направлению контуров поверхности, но по многим причинам трудно представить, что стены муромского кремля были спрямлены столь радикально – до четырехугольника. Сохранившиеся планы кремля XVIII-XIX веков позволяют внести коррективы в предполагаемую четырехугольную конфигурацию.
Эти коррективы обуславливаюся тем, что, во-первых, на планах XIX века показаны более-менее точные очертания кремлевского мыса, пусть даже с XVII века они претерпевали некоторые изменения, а это позволяет вписать кремлевский периметр в контуры поверхности Воеводской горы. Во-вторых, это единственные сохранившиеся документы, наглядно представляющие пространственную композицию городского укрепления. На плане 1769 года кремль изображен в виде неправильного семиугольника, вытянутого по оси В-З. Весьма существенно, что длина периметра стен кремля, просчитанная по этому плану, существенно отличается от данных Писцовых книг: соответственно 592 (по плану) и 552 (по Писцовым книгам) сажени. Попытка трассировать на схеме стены кремля по размерам Писцовых книг, максимально приближая их к основному направлению бровки склонов оврагов, в итоге дает неправильный семиугольник, по очертаниям близкий к плану В. Пыляева, с той только разницей, что на плане 1769 года угол схождения стен у Спасских ворот составляет 65°, а на нашей схеме оптимальное расположение кремля на холме выстраивается при угле в 75°. Следует учитывать, что ко времени исполнения плана 1769 года восточная часть мыса уже была «отмыта» полыми водами во второй половине XVIII века, и поэтому восточная часть чертежа кремля строилась, скорее всего, «по старой памяти» – «на глазок». Таким образом, представляется, что по своей форме кремль XVII века был ближе к кремлю 1769 года, чем к четырехугольному, а указанная разница в периметрах объясняется тем, что стены новой крепости строились по обводам внешнего периметра старой. При этом семиугольная схема по сравнению с четырехугольной дает выигрыш в площади около 2000 квадратных саженей.
Н.Н. Ушаков, ссылаясь на гравюру в книге Олеария, утверждает, что Муромский кремль был окружен «стеной с башнями по углам»[35], т.е. в крепости было всего четыре башни. Однако по обеим Писцовым книгам городовая стена состояла из четырнадцати прясел, которые сочленялись четырнадцатью башнями. Три из них были воротными – Торговая (Базарная), Спасская и Водяная – остальные одиннадцать глухими. Из Тайницкой башни вел подземный ход к источникам воды на случай осады[36]. О расположении башен из описей известно следующее: две воротные башни – Торговая (Базарная) и Спасская – были угловыми и располагались соответственно на северной и южной оконечностях западной стены. Водяные ворота, как это следует уже из названия, находились в восточной стене, протянувшейся вдоль Оки.
На плане кремля XVIII века, зафиксировавшем, по сути, развалины кремля, то, что осталось от него после наводнения, показана стена между Торговой (Базарной) и Спасской башнями, к которой под прямым углом подходят остатки двух других стен[37]. На них – и это единственный случай в ситуации с планами муромского кремля – кроме двух угловых показано размещение и пяти глухих башен. Одна из них стояла в центре западной стены, разделяя ее на два равных прясла. По две – соответственно – на северной и южной стенах. При наложении этого плана на план-реконструкцию и приведении в соответствие углов соединения стен, становится видно, что восточная башня южной стены, крайняя на плане, практически совмещается с ее угловым изломом. Таким образом, можно предположить, что на угловых изломах, образующихся при следовании трассы стен очертаниям поверхности (а их на южной и северной стене всего три), стояли еще две башни, пять башен равномерно распределялись по пряслам северной и южной стен, а одна располагалась на западной стене между Торговой и Спасской башнями. При таком расположении башни вполне обусловлено занимают позиции в обороне стен, но одна башня остается «лишней».
В этом контексте несколько по иному прочитывается фраза из книги «а в городе двои ворота проезжие да третьи ворота водяные да тайник». Обычно считалось, что тайник и ворота размещались в одной башне, и речь в этой фразе идет о двух башнях[38]. Не беремся судить, сколь целесообразным было бы такое размещение – тайника, доступ к которому имел ограниченный круг «доверенных» людей, и ворот, через которые шел поток своих и посторонних – в одном месте. Однако осмелимся предположить, что Тайницкой была северная угловая башня восточной стены, поскольку от нее к родникам, откуда брали воду и расположенным еще севернее, было самое короткое расстояние (из этих родников в XIX веке был проведен городской водопровод), а Водяной воротной была другая – та самая «лишняя» башня. Но в описях для восточной приокской стены (равно как и для других) указывается расположение только наугольных башен, поскольку между ними и сделаны промеры, определяющие габариты. Прясло между двумя наугольными башнями в этом случае получается несоразмерно длинным, что создает неудобства и затруднения в случае обороны кремля. По логике вещей на этой стене должна находиться еще одна башня. На рисунке из книги А. Олеария (XVII в.) угловых башен не видно, но есть башня в центре стены, и эта башня – воротная (Н.П. Травчетов, ссылаясь на два издания Олеария, уклончиво пишет о городе, окруженном стеной с башнями по углам»[39]. Гравюра Н. Витсена зафиксировала на этой стене три башни, причем, «наугольные» – одной конструкции, напоминающие больше башни западноевропейских замков, а вот в центре стены – четырехугольная воротная, с горизонтальными бойницами, под тесовой крышей. Поэтому можно предположить, что восточную стену связывали не две, а три башни – это вполне логично и с точки зрения коммуникации, и с оборонительной точки зрения. И у А. Олеария, и у Н. Витсена ворота в Водяной башне изображены арочными, как и ворота в Торговой и Спасской башнях на плане XVIII века. Но самое главное, что продолжение уже цитировавшейся надписи на плане кремля XVIII века гласит, что в той стене, которую «вешними водами отмыло», «имелось по углам по башне, в средине – башня с вороты»[40].
Весьма забавно, что нанесенные на план XVIII века башни на первый взгляд производят впечатление шестигранных. На самом же деле они четырехугольные, поскольку изображены как на иконах – в обратной перспективе. Размеры башен пока не устанавливаются.
Муромский кремль XVII века, таким образом, в плане представлял собой неправильный семиугольник, который образовывали семь изломов стен, обусловленных строением рельефа местности. Городские стены на тарасах создавали одну линию обороны и состояли из четырнадцати прясел разной длины, сочлененных четырнадцатью башнями. Одиннадцать глухих башен располагались следующим образом: на изломах стен – три, на пряслах – шесть, на углах – две. Одна глухая башня имела тайник – подземный ход, ведущий к родникам. Две угловые башни западной стены и одна на пряслах восточной имели арочные ворота.
Копия со старинного плана Мурома XVIII века
Вид города Мурома в конце XVIII века - чертил частный пристав Курбанин
[1] Писцовая книга города Мурома 1637 года // Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии. – М., 1857. – С. 140.
[2] Сотная с писцовых книг г. Мурома 1623/24 г. – Владимир, 2010.
[3] См. сноску 1; Писцовая книга г. Мурома 1636/37 г. – Владимир, 2010.
[4] См., например опись 1678 года в: Дополнение к актам историческим. – СПб., 1875.
[5] Топографические известия, служащие для полного географического описания Российской Империи. – Спб., 1772. – Т. I. – Ч. 2.
[6] См.: История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца XX века / Отв. ред. Ю. Смирнов. – Муром, 2001. – С. 110.
[7] Малинов А., Гандельсман Б. Восстановление древних крепостей в образной реконструкции Брянска, Волоколамска, Курска, Мурома и Таганрога // http://archvestnik.ru/ru/magazine/1130
[8] Олеарий А. Описание путешествия в Московию в XVII в. – СПб., 1905; он же. Описание путешествия в Московию. – М., 2003; или др. издания.
[9] НА МИХМ. М-12212, М-12213, М-12225, М-12226, М-12227, М-12313, М-13314; план 1780-х годов; план 1864 года; план Муромского кремля 1769 года; план Муромского кремля кон. XVIII в. до 1767 г.; Курбанин. Вид Мурома (рис. кон. XVIII в., после 1767 г.; копия Н.Г. Добрынкина кон. XIX-нач. XX вв.); Курбанин. Старый Муром (рис. кон. XVIII в.: копия Мяздрикова, кон. XIX – нач. XX вв.). Сердечно благодарим Е. И. Сазонову, любезно предоставившую нам подборку планов и иных изобразительных материалов по Мурому.
[10] Сазонов С.В. План муромской крепости XVIII в. // Муромский сборник. – Муром, 1993; План опубликован: История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца XX века. – С. 108; Копия нач. XXI в. хранится в Муромском музее // НА МИХМ. Б/н.
[11] См.: Сазонов С. В. Указ. соч. – С. 7.
[12] Топографические известия, служащие для полного географического описания Российской империи. – СПб., 1771. – Т. 1. – С. 130.
[13] Токмаков И.Г. Муром. Материалы для историко-статистического описания города в связи с церковно-археологическим обзором священных достопамятностей этого края с IX по XIX столетие. – М., 1887. – С. 8.
[14] Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. – М., 1988. – С. 59.
[15] Там же. – С. 60.
[16] Тверской Л. М. Русское градостроительство до конца XVII века. – Л.-М., 1953. – С. 183. – Рис. 133.
[17] Травчетов Н. П. Город Муром и его достопримечательности. – Владимир, 1903.
[18] Копия нач. XIX в. // НА МИХМ. М-12225. План города 1769 г. см.: История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца XX века. – С. 180; Беспалов Н. А. Новые материалы об авторе генплана Мурома И. М. Лемме // Уваровские чтения-V. – Муром, 2003. – С. 209.
[19] См.: Писцовая книга г. Мурома 1636/37 г. – С. 262-263. РГАДА. – Ф. 192. Картографический отдел МГАМИД. Владимирская губерния. № 3.
[20] Там же.
[21] НА МИХМ. М-12212, М-12213, М-12226, М-12227, М-12313, М-12314, план1864 г.
[22] См.: Чалых Н. Е. Отчет о работе Муромского отряда за 1982 г. // НА МИХМ. – Ф. 5. –Оп. 1. – Ед. хр. 48; она же. Отчет о работе Муромского отряда Владимиро-Суздальской археологической экспедиции за 1985 год. Москва, 1986 // НА МИХМ. – Ф. 5. – Оп. 1. – Ед. хр. 97; Бейлекчи В. В. Отчет о спасательных раскопках Археологической службы Муромского историко-художественного музея в Окском парке г. Мурома в 1998 году. Муром, 2000 // НА МИХМ. – Ф. 5. – Оп. 1. – Ед. хр. 90.
[23] http://www.rusbibliophile.ru/Book/Rives_de_l’Oka:_Vue_generale__
[24] Турфовые (торфовые) – верхние наносные слои из перегнивших растений.
[25] Дрязг (здесь): сор, прутья, листва, тростник, сушняк, нанесенные водой.
[26] Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. – СПб., 1809. – Ч. 1. Цит. по: Путешественники. Нижний Новгород, 2009. – С. 130-132.
[27] Бейлекчи В. В. Указ. соч. – С. 43, 45.
[28] Сотная с писцовых книг г. Мурома 1623/24 г. – С. 21-22.
[29] Росписной список по городу Мурому при передаче его воеводой Яковом Ивановичем Казначеевым новому воеводе Савве Максимовичу Горину с указанием городских укреплений, хлебных и пушечных запасов, имеющихся в приказной избе грамот и дел, приходных и расходных книг и др. 1703 г. май 14 // НИИОР ГРБ. – Ф. 67. – № 23. – № 47 (Фонд А. П. Горелина). – Л. 1.
[30] Травчетов Н. П. Указ. соч. – С. 84.
[31] Ушаков Н. Н. Спутник по древнему Владимиру и городам Владимирской губернии. – Владимир, 1913. – С. 315.
[32] Топографические известия… – С. 130.
[33] Там же.
[34] См., например: Токмаков И. Указ. соч. – С. 8; Травчетов Н. П. Указ. соч. – С. 34; Тверской Л. М. Указ. соч. – С. 172; Чернышев В. Я. Социоэкономическое развитие города Мурома в первой четверти XVII в. // Сотная с писцовых книг г. Мурома 1623/24 г. – Владимир, 2010. – С. 6.
[35] Ушаков Н. Н. Указ. соч. – С. 314.
[36] Кадастр искусственных пещер и подземных архитектурных сооружений для территории СНГ и Балтии // http://www.cng-vozniknovenie.ru/cng_data/spider_cnt/pict_f/32.jpg
[37] См.: Сазонов С. В. Указ. соч.; История Мурома и Муромского края с древнейших времен до конца XX века. – С. 108.
[38] Чернышев В. Я. Указ. соч. – С. 6.
[39] Травчетов Н. П. Указ. соч. – С. 33. Ссылается на: Fermehrte Moscovitische und Persianische Reisebeschreibung. Zum andern Mahl herausgegeben durch Adam Olearius, Im Iahr 1656, das fierte Buch, das 1. Capitel; Voyages tres ef removes faits en Moscjvie etc. par. Mr. Adam Olearis, tradius de loriginal et augmentes par le S de Vicquefort, Amsterdam, 1727.
[40] См.: Сазонов С. В. Указ. соч. – С. 7.
Город Муром.
|
