Рыженков Николай Андреевич, Герой Советского Союза
Рыженков Николай Андреевич
Рыженков Николай Андреевич (6.05.1925 - 06.1944) — гвардии младший сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).
Рыженков Николай Андреевич
Николай Рыженков родился 6 мая 1925 года в деревне Кашино Покровского уезда Владимирской губернии (ныне — Киржачский район Владимирской области) в семье крестьянина.
Вот что вспоминает Казаков Дмитрий Иосифович, ветеран Великой Отечественной войны, односельчанин Рыженкова Н.А.: "Я, как и Николай родился в деревне Кашино и старше его на два года. Семья Рыженковых была большой. Однажды я прочитал в одной газете, что Коля был черноволосый. Знаете, он, как и его младший брат Володя, был "золотой": лицо веснушчатое, волосы – золотисто-яркие. Мы так его и звали "золотой", а потом, когда он стал постарше, - "рыжим". Кашино – деревня большая. В двадцатые годы в ней было пять улиц. Улица Некормиловка – на ней земля "тощая", урожая практически не давала, кто хотел без разрешения мог там строиться; Старая улица – первые деревенские застройки на ней появились; улица Шаболовка – неизвестно никому, почему ее так назвали; улица Лягушки – болотистое место и улица Новая. Я жил с родителями на Старой улице, а Николай на Некормиловке. Наша деревня – деревня столяров да плотников, потому что земля скудная, ничего на ней практически не родилось, а семьи у всех большие, запасов хватало на ползимы. Вот родители и занимались отходным промыслом с осени до весны. Сельский совет колхоза "Новый путь" (кстати, хозяйство с этим названием до сих пор сохранено) располагался в деревне Песьяне, к нему относилась деревня Кашино и ещё пять деревень. Из колхоза никого не отпускали, документов никаких не давали, кроме как на учебу. Отец Николая, Андрей Михайлович, бывший боец буденновской армии, комодником был. Сделает два комода, наймет подводу да в город Орехово–Зуево, Ногинск или Павлово-Посад на продажу везёт. А мой отец столяром был: доски для комодов ему пилил. Так вот и жили. Мы занимались домашними делами, по хозяйству родителям помогали. Для нас 8-9-ти летних мальчишек в обязанность входила уборка картофеля, уборка сена – на сеновале утаптывали его, обязательно вечером корову пригнать с пастбища. Николай ничем особым среди своих сверстников не выделялся, если только чуть большей усидчивостью, увлеченностью и озорством, которые проявлялись и на рыбалке, и в поиске грибов. Драчуном Николая нельзя было назвать, но на язык, как говорят, резкий был: не ограничивал себя в выражениях, будь то ровесник, взрослый или пожилой человек. Вот эта была отрицательная черта в нем. А так смелый был, на спор мог даже в соседский огород за яблоками залезть".
Сальнова Валентина Михайловна, одноклассница Николая Рыженкова вспоминала: «Учился Николай неплохо, но вот немецкий язык совсем ему не давался и не любил он этот предмет. Выйдет к доске, и на все вопросы учительницы отвечает кивком головы. Смотрит на нас и ждет подсказки. Но то, что он смелый был и отважный, - это правда. Поэтому Николай и стал героем».
В 1933 году поступил Николай в школу. Начальное образование он получил в Кашинской четырехклассной школе. В школе две учительницы работали в 1-3 классе и 2-4 классе.
Мать Николая Рыженкова, Агриппина Филипповна Рыженкова (1903-1978 гг.) всю жизнь трудилась в колхозе. Она вспоминала: "Семья у нас обыкновенная была. Деревенские мы. Сейчас вот много о разных методах воспитания в книжках пишут. А тогда книг таких маловато было, да и читать нам их не приходилось. Воспитывали детей, чтобы старших уважали, землю свою, что каждого на ней живущего кормит и поит, любили. И к нему, к Николаю, никаких особенных методов не применяли. Говорят, любимчиком был у отца. Ну, не любимчиком, неверно это. Гордился им отец, точно. Да и было чем гордиться-то. Учился в школе на "хорошо". О чем ни попросят родители сына или товарищи, все сделает, поможет. Озорником не был, дома его "тихоней" звали". Однако это не мешало резвому и подвижному пареньку в морозный день промчаться на самоделках-лыжах по крутому откосу, а летом переплывать без отдыха от к берега к берегу и обратно речку Дубенку». Из воспоминаний Валентины Андреевны (Рыженковой) Исаевой, сестры Николая: «Я родилась в 1930 году, но помню брата. В нашей семье было девять детей, Коля был старшим. Жил он в основном с бабушкой и дедушкой, мамиными родителями. В их доме он и родился. Да и похож он был на бабушку. Помню его светло-рыжие волосы. Очень любил он родителей. По отношению ко мне он был очень ласковым, добрым. Друзья его уважали, боевой такой был, смелый. Была у него в деревне девушка – подружка. Но вот жениться ему так и не удалось, не успел».
В 1936 году окончил начальную школу в своей деревне, Дальнейшее обучение Николай продолжил в Родионовской семилетней школе (ныне Петушинского района). На всю округу в селе Родионово это была единственная семилетка, которая находилась в шести километрах от дома. Осенью и весной в школу ходили пешком, зимой – на лыжах. В деревнях этой большой округи было заведено исстари, что юноши чуть повзрослев, уезжали на заработки в Москву или подмосковные города. Не закончил семилетку Николай. С начальным образованием уехал учиться в Киржач на фабрику "Киржачский ударник" и Казаков Д.И., где обучали подростков не только профессии ткача, но они могли продолжить дальнейшее образование.
Уехал в Москву. В 1940 году поступил в ремесленное училище №27. Ходил по коридорам училища, подолгу стоял у витрин с фотографиями ударников учебы, заглядывал в классы и мастерские. Страшновато было семье отпускать сына, ведь Москва – большой город, народу много, с кем сын поведется. Напрасно родители переживали за сына. Николая поместили в общежитие по Товарищеской улице, дом 22. Будучи по природе общительным и веселым, Коля познакомился с хорошими ребятами. Они выбрали его старостой группы. По вечерам, в свободное от учебы время, он посещает музыкальный кружок и вскоре становится лучшим басистом духового оркестра. Николай избирает себе специальность слесаря-ремонтника по вентиляции. Учился ремеслу старательно и прилежно, до самозабвенья овладевая премудростями жестянщика. Из ремесленного училища мастер производственного училища Марыкин Иван Прокофьевич писал матери, "смышленый у вас сын, до своего дела жадный". Поэтому и училище он окончил по пятому разряду.
Окончив училище, в 1942 году был направлен на завод «Шарикоподшипник», где работал бригадиром.
24 января 1943 года Рыженков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Из призывников Пролетарского района города Москвы, где жил Николай, создали пехотную часть. Николай в ней был самым молодым. Курс молодого бойца он проходил в городе Владимире. В течение нескольких месяцев учился в сержантской школе. Агриппина Филипповна ездила к сыну во Владимир. Собрала дома ему гостинцев: варенья, сухарей. Путь до Владимира не так и далек, да в военные годы оказался он очень длинным. Как добралась до места, не хотела даже об этом и вспоминать. И вот город Владимир. Перед матерью стоял молоденький, но по-взрослому серьезный юноша: в шинели, пилотке. Увидела таким сына, а для матери всё же не тот, что раньше. Говорил, мол, мама, не волнуйся за меня. Гордись, что мне Родину от фашистов защищать доверили, значит, настоящий я советский человек. Агриппину Филипповну принял и командир полка, и от имени командования поблагодарил за воспитания сына – патриота Родины. Радостно на душе, что хвалят сына, да щемит сердце – ведь идет на войну.
В запасном полку получил специальность бронебойщика, стал командиром расчета противотанкового ружья.
С 1944 года — на фронтах Великой Отечественной войны.
Больше сына не видела Агриппина Филипповна. Письма с фронта приходили, но не так часто, как хотелось. «Бывало, ждешь, ждешь почтальона, что принесет. Глядишь, вынимает треугольничек. От сердца отляжет, значит, жив. Соберемся все читать, да и соседи заглянут. Тогда и радость такая крохами для всех была, и горе, как общее», - вспоминала Агриппина Филипповна. Писал Николай редко, оно и понятно. Особенно одно письмо помнится: «Почти не смолкая, грохочут орудия, горит земля, свистит воздух над головой от проносящихся штурмовиков. Идем прямо по кровавым следам фашистов, сталкиваясь на каждом шагу со следами их чудовищных преступлений. Иногда становится жутко: хочется отомстить за смерть, за разорение и чтобы люди, которые будут жить после нас, никогда не знали, что такое война, никогда не видели того, что видим мы. Очень хочется жить, хотя бы для того, чтобы ни один фашист не ушел с нашей земли живым».
К июню 1944 года гвардии младший сержант Николай Рыженков командовал расчётом противотанковых ружей 199-го гвардейского стрелкового полка 67-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта. Отличился во время освобождения Витебской области Белорусской ССР. 24 июня 1944 года Рыженков в составе передовой группы переправился через Западную Двину в районе деревень Буй и Дворище Бешенковичского района и принял активное участие в боях за захват и удержание плацдарма на её берегу.
Ожесточенно защищали фашисты водную переправу – реку Западную Двину. При её форсировании отличилось отделение, которым командовал сержант Николай Рыженков. Вот как это было. Наши войска вели наступление широким фронтом. Но враг оборонялся ожесточенно, часто огрызался контратаками. 24 июня 1944 года отделение противотанкового ружья младшего сержанта Николая Рыженкова получило ответственное задание: первому начать переправу через Западную Двину на вражеский берег в районе деревни Лабайка, закрепиться на плацдарме и прикрывать огнем противотанкового орудия и автоматов бойцов, переправляющихся через реку на левый берег наших бойцов. К шестнадцати часам все подразделения дивизии сосредоточились на правом берегу. Ждали сигнала к форсированию. Николай Рыженков всматривался в левый берег реки. Крутой, глинистый, освещенный солнцем, он словно кровянился. К обрыву почти вплотную подходила стена темного леса, а за ним, вдоль берега, словно ступени лестницы, перемежались узкие просеки; еще дальше пылила шоссейная дорога. Чуть левее возвышался холм, изрытый окопами и траншеями. В них поблескивали оптические прицелы вражеских орудий. В семнадцать часов по вражескому берегу ударила наша артиллерия. Бойцы отделения Н. Рыженкова подхватили на руки плот, выскочили из-за кустов и ринулись в воду. На плоту лежали боеприпасы, ружье и автоматы. Бойцы подталкивали вперед плот, продвигались к вражескому берегу, окутанному дымом и пылью. Плыть было недалеко, всего около двухсот метров. Однако форсирование осуществлялось в дневное время, на глазах у врага. В первые минуты гитлеровцы, ошеломленные артналетом, не проявили достаточного сопротивления. Их артиллерия молчала, солдаты не поднимали голов из окопов. Плот с отделением Рыженкова был уже на середине реки, когда левее него взметнулся фонтан воды. Но бойцы продолжали толкать плот. Берег приближался. На берегу, хватаясь за свисавшие к воде ветви, бойцы карабкались вверх.
К вечеру наши части вышли на рубеж Понизье-Лехтинцы, углубившись в оборону немцев на пятьсот метров. А с наступлением сумерек противник силою до двух батальонов пехоты, при поддержке артиллерии, предпринял яростную атаку с флангов. Огнем всех видов оружия контратака была отбита. Отбиваясь от наседавшего врага, Николай не заметил наступления темноты. Ружья установили вдоль шоссе, сами лежали в неглубоком окопе и смотрели в сторону врага. Немцы перебегали через дорогу, ползли по кювету. С правого берега реки ударили наши минометы, поддержанные артиллерией. Справа и слева от отделения Рыженкова послышалась автоматная трескотня. В течение ночи противник почти непрерывно контратаковал высадившиеся на левый берег наши войска. Артиллерия врага методично вспарывала землю, выводила из строя наших бойцов и командиров. В четыре часа утра, когда поднялось солнце, противник предпринял отчаянную атаку крупными силами пехоты. А вдоль дороги ползли немецкие танки. Рыженков прицелился и выстрелил по ведущему танку. Снаряд, ударившись о боковой скос башни, разорвался, но танк продолжал двигаться вперед. И только после выстрела из бронебойного ружья, танк застыл на месте.
Противник бросил в бой танки на всех направлениях. Плацдарм на левом берегу начал сжиматься, высадка наших частей на левый берег прекратилась. Казалось, что вот-вот для нас настанет роковой момент – полного разгрома десанта. Но горсточка бойцов во главе с заместителем командира батальона гвардии капитаном Кухмистером осталась на левом берегу Западной Двины. В этой группе было и отделение гвардии младшего сержанта Николая Рыженкова. К сожалению, бездействовало противотанковое ружье – вышли патроны. Бойцы вооружились автоматами и гранатами, яростно отбивались от врага.
Николай был ранен, но не покинул поле боя. Он уничтожил из автомата семь фашистов, пытавшихся пробраться к боевому посту. Группа капитана Кухмистера продержалась до вечера, не дав врагу сбросить плацдарм в Западную Двину. Ночью, когда стих натиск врага, бойцы собрали оружие убитых товарищей. В окопах было собрано много патронов, гранат, пулеметов и автоматов.
Утром, двадцать шестого июня, по сигналу зеленой ракеты раздался залп нашей артиллерии. Началась переправа свежих сил нашей пехоты. Отделение Рыженкова ударило по левому флангу немцев, а группа капитана – по правому, чем обеспечили спокойную переправу через реку частям всего 199 гвардейского полка. В этом бою Николай уничтожил еще двух солдат. Преследуя отступающего врага, Николай Рыженков в одной из атак был контужен.
Благодаря геройству личного состава, полк в течение двое суток смог удержать плацдарм, уничтожить более 900 солдат и много техники врага, чем обеспечил успешное форсирование реки Западная Двина на широком фронте частями 23 гвардейского стрелкового корпуса.
17 июля 1944 года семья получила последнее письмо от Николая Рыженкова. Оно было адресовано брату Володе. В нем Николай сообщал о том, что почти пятнадцать суток находился в беспрерывных боях. В одном из боев его контузило, и он находился в госпитале. Затем выписался, вернулся на фронт. Юноша очень скучал по родным. Ему очень хотелось увидеться с братом, родителями, сестрами. Но он понимал, что это случится только после победы, и оставалось совсем немного до логова врага – Берлина. Из письма родные узнали, что наши войска в этот период перешли границу Литвы, постоянно шли в наступление, бои были жаркие, смертные.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1944 года за «образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками» гвардии младший сержант Николай Рыженков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» он получить не успел, так как на следующий день погиб в бою на территории Литовской ССР.
Николай Рыженков погиб 27 июля 1944 года. …Бои шли за каждый клочок земли. Ранним утром гвардейцы поднялись в атаку. Бойцы приближались к опушке леса. С вражеской стороны, из-за деревьев, хлестнули автоматные очереди. Бойцы укрылись в траве. Николай приподнял голову, осмотрелся. В это время к нему подбежал командир отделения Долженок. Автоматные очереди отдалились и вскоре совершенно смолкли. Это вызвало подозрение, необходимо было проверить. Николай вызвался с бойцами подняться и сделать бросок, продвинуться вперед метров на пятьдесят. Взмахнув автоматом, он вскочил и, припадая то на левую ногу, то на правую, зигзагообразно побежал к опушке. Долженок, приподнявшись на локтях, наблюдал. Было видно, как Николай Рыженков быстро, словно кошка, мчался вперед. От опушки, чуть левее, ударил вражеский пулемет, подняв фонтанчики сухой земли в линии бегущих бойцов отделения Николая Рыженкова. Николай упал. Упали и другие бойцы. Вражеский пулемет строчил, перенеся огонь во вторую линию наступающих. Долженок решил уничтожить вражеский пулеметный расчет. Иначе он покосит многих…Группа наших бойцов ползком уклонилась в сторону, зашла в лес. Трое немцев лежали около высокого пня, поросшего густым орешником. Прижавшись щекой к ложе пулемета, немец выпускал очередь за очередью. Двое немцев готовили патронные ленты. Командир отделения Долженок метнул гранату. Граната разорвалась, немецкий пулемет захлебнулся. В ту же секунду со стороны наших наступающих цепей раздалось громкое "Ура!". Долженок вскочил и побежал им навстречу, всматриваясь в цепи наступающих бойцов. Николая Рыженкова в рядах не было. Он лежал среди цветущих ромашек, вверх лицом.
Дата гибели – 23 июля – официальная. Но в приказе по 199-му гвардейскому полку от 25 июля 1944 года гвардии младший сержант Рыженков значится исключенным из списков части, ка убывший на излечение по ранению. В ряде публикаций дата смерти другая – 27 июля.
Со всеми почестями Николая Рыженкова и его однополчан, погибших в том бою, похоронили в селе Виткуны Литовской республики. …Вечером, 27 июля 1944 года, у села Виткуны, Смолвянского района Литовской ССР, раздались оружейные залпы. У братской могилы гвардейцев воинами была произнесена клятва: отомстить врагу за гибель наших гвардейцев. Вскоре нашими войсками были взяты населенные пункты Семернишки, Орлишки, Липнишки. Враг, теснимый Советской армией, отступал на запад. Почта доставила в дом Рыженковых похоронку.
Первоначально был похоронен на месте гибели, затем перезахоронен на кладбище села Смалвос Зарасайского района Литвы.
Память:
- Недалеко от деревни был военный городок. Командование воинской части поставили в деревне памятник. Две мемориальные доски из нержавеющего металла на памятнике. На одной указаны имена всех погибших в годы Великой Отечественной войны и всех живых участников. На другой доске - имя Героя Советского Союза Рыженкова Н.А., выделенное крупными буквами.
- В честь Рыженкова названа улица в Киржаче. Недалеко от школы, на перекрёстке улиц Рыженкова и Денисенко есть дом, на котором размещена памятная доска. На ней написано: "Улица названа в честь нашего земляка Героя Советского Союза Рыженкова Николая Андреевича». Николай Андреевич Рыженков никак не связан с этим домом.
Земли Владимирской богатыри. Очерки о Героях Советского Союза. Нагорный Андрей Федорович, Травкин Василий Васильевич. Ярославль 1967 В шести километрах от дороги, соединяющей Ярославское и Горьковское шоссе, на огромной песчаной поляне, окруженной лесом, стоит деревня Кашино. Это родина Героя Советского Союза Николая Андреевича Рыжеикова. Мы подъезжаем к деревне, останавливаем машину у одного из амбаров и обращаемся к женщинам, сгребающим граблями сено.
— Родители Рыженкова, нашего Героя? — участливо переспросила женщина лет сорока и охотно показала в конец одной из улиц.
Недалеко от лесного массива, почти прикасаясь огородами к молодому березняку, виднелись обшитые тесом, недавно покрашенные дома. Третий от края, с телевизионной антенной — дом Рыженковых. Родителей Рыженкова дома не оказалось. Они уехали в районный центр. В уютной горнице, разделенной перегородкой, нас встретила сестра Николая — Зоя Андреевна. Узнав, что нам нужно, она сразу как-то сосредоточилась. — Жизнь Николая коротка, — задумчиво проговорила Зоя Андреевна,— учился, работал, пришла война — пошел воевать. Вот, собственно, и вся его биография.
Посмотрев на улицу, Зоя Андреевна грустно улыбнулась и, видимо что-то вспомнив, начала рассказывать о ранних годах брата. Говорила она не торопясь, как бы боясь пропустить детали, без которых нельзя обрисовать детство героя.
Перед нами, словно живой, вставал образ деревенского парнишки, бегущего во главе ватаги ребят с самодельными ружьями и пистолетами. Вот он ложится за бугорок, повелительно машет рукой, подзывая к себе ползущих за ним ребят; затем лихо кидает камни-«гранаты» в воображаемого противника и с криком «ура!» мчится дальше по улице. — Закончив неполную среднюю школу, Николай в 1938 году уезжает в Москву и поступает учиться в ремесленное училище № 27, — говорит Зоя Андреевна, — учебу в училище он закончил с отличием. Затем завод имени Лихачева — бригадир слесарей. А потом война... — Зоя Андреевна не договорила и отвернулась к окну. Оправившись от охватившего ее волнения, она достала фронтовые письма брата и положила на стол.
— Здесь все есть.
Вчитываясь в пожелтевшие от времени письма, мы «шагали» по дорогам войны, по которым прошел Рыженков.
Вот перед нами Западная Двина. Над рекой брезжит рассвет. Тишина. На вражеском берегу — ни души.
— Лодки на воду!— тихо передали по цепи, и несколько десантных лодок показались из кустарника. Солдаты быстро заняли места, бесшумно заработали весла, и подразделение устремилось вперед. И вдруг молчавший вражеский берег ожил. Над головой засвистели пули, завизжали снаряды. Ударяясь о воду, разлетались на сотни осколков мины. Но отступать было нельзя. Вперед и только вперед! Рыженков видел, как один из снарядов разорвался у правофланговой лодки. Вверх взметнулся огромный султан воды. Послышались крики и стоны раненых. «Неужели конец?» — промелькнула мысль в сознании Николая. Он еще сильнее налег на весла и, пригибаясь как можно ниже ко дну лодки, посмотрел вперед. Передние лодки уже подходили к берегу. Солдаты прыгали в воду и, едва выбравшись на сушу, завязывали рукопашный бой.
Когда небольшой кусок земли был отвоеван и десантники заняли оборону, немцы бросили в бой танки с пехотой. Младший сержант Рыженков, заняв поудобнее огневую позицию, начал внимательно наблюдать за бронированными чудовищами. Один, два, три, четыре, пять, шесть... — считал он, не отрывая глаз от впереди идущей машины.
— Какого черта молчишь? Почему не бьешь? — раздался крик позади Рыженкова.
Николай ничего не ответил. Он продолжал наблюдать за передним танком. Прошла минута, другая. Рыженков прицелился, выстрелил. Танк вздрогнул и остановился. Рыженков перезарядил ружье, поймал на мушку еще одну машину и снова выстрелил. Танк развернулся, оставил на земле правую гусеницу и, покачнувшись на бок, пополз под уклон. Огненные языки побежали по бронемашине. Рыженков, перезарядив ружье, взял на мушку третий танк. Но выстрелить он не успел. Вражеская пуля обожгла тело, и Николай упал. Он видел, как загорелись другие танки. Это действовали товарищи, вооруженные, как и он, противотанковыми ружьями.
Рыженков наскоро перевязал рану и посмотрел вперед. Сквозь облака пыли к реке приближались немецкие солдаты, наступавшие за танками. Николай схватил автомат и выпустил короткую очередь. Немец, бежавший на правом фланге, взметнул руками и упал. Четыре атаки немецких танков отбила в тот день горстка храбрецов-гвардейцев 199 стрелкового полка, захвативших плацдарм на берегу реки Западня Двина. Два танка и 9 солдат противника — таков был личный итог Николая Рыженкова в день 24 июня 1944 года.
— А через три дня он погиб, участвуя в освобождении Литвы,— заключила Зоя Андреевна, — погиб, не узнав о присвоении ему звания Героя. Сестра вышла из комнаты и, через минуту вернувшись назад, принесла красную папку—Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Николаю Андреевичу Рыженкову звания Героя Советского Союза.
Когда мы вышли из дома и сели в машину, из-за угла крайнего дома с деревянными автоматами в руках выскочили ребятишки. Звонко имитируя звук автоматной очереди, они пробежали по улице и тут же скрылись за серым амбаром.
Мы невольно улыбнулись.
— Будем надеяться, что, когда эта детвора подрастет, ей не придется стрелять по-настоящему, — проговорил шофер.
Мы ничего не ответили. Но каждый был убежден, что, если ребятам придется взять настоящий автомат, они будут так же защищать свою Родину, как защищал ее их земляк Николай Рыженков.
Герои Советского Союза Владимирской области Киржач во время Великой Отечественной Войны
