Главная
Регистрация
Вход
Четверг
28.03.2024
22:00
Приветствую Вас Гость | RSS


ЛЮБОВЬ БЕЗУСЛОВНАЯ

ПРАВОСЛАВИЕ

Меню

Категории раздела
Святые [142]
Русь [12]
Метаистория [7]
Владимир [1589]
Суздаль [469]
Русколания [10]
Киев [15]
Пирамиды [3]
Ведизм [33]
Муром [495]
Музеи Владимирской области [64]
Монастыри [7]
Судогда [15]
Собинка [144]
Юрьев [249]
Судогодский район [117]
Москва [42]
Петушки [170]
Гусь [198]
Вязники [350]
Камешково [179]
Ковров [431]
Гороховец [131]
Александров [300]
Переславль [117]
Кольчугино [98]
История [39]
Киржач [94]
Шуя [111]
Религия [6]
Иваново [66]
Селиваново [46]
Гаврилов Пасад [10]
Меленки [124]
Писатели и поэты [193]
Промышленность [164]
Учебные заведения [174]
Владимирская губерния [47]
Революция 1917 [50]
Новгород [4]
Лимурия [1]
Сельское хозяйство [78]
Медицина [66]
Муромские поэты [6]
художники [73]
Лесное хозяйство [17]
Владимирская энциклопедия [2393]
архитекторы [30]
краеведение [72]
Отечественная война [276]
архив [8]
обряды [21]
История Земли [14]
Тюрьма [26]
Жертвы политических репрессий [38]
Воины-интернационалисты [14]
спорт [38]
Оргтруд [126]
Боголюбово [18]

Статистика

 Каталог статей 
Главная » Статьи » История » Суздаль

Огурцов Серафим Иванович

Огурцов Серафим Иванович

Огурцов Серафим Иванович родился в 1904 году в Суздале. Через несколько лет семья переехала в Иваново-Вознесенск.
Активист местной комсомольской организации. Один из организаторов и редактор первой в Иваново-Вознесенске молодежной газеты "Юный Спартак" (позднее "Юный текстильщик").
В 1922 г. переехал в Москву и работал секретарем комсомольского журнала «Юный коммунист», был принят без экзаменов в Литературно-художественный институт В.Я. Брюсова. Однако из-за тяжелой болезни не смог продолжить учебу и вынужден был возвратиться в Иваново-Вознесенск, где продолжал упорно работать.
Последние годы был прикован к постели и скончался через три недели после своего 30-летия, 3 августа 1934 года.


Огурцов Серафим Иванович. Фото из архива автора

Четверть века спустя в Ивановском издательстве вышел сборник его избранных стихотворений «Крылатая душа» (1959).

***

При советской власти поэтов различали по классовому признаку: были крестьянские поэты и рабочие или пролетарские. А вот уроженца г. Суздаля Серафима Огурцова называли комсомольским поэтом. Он прожил всего 30 лет, но успел оставить добрую память о себе как о несомненно талантливом человеке. Будучи ровесником Николая Островского и, как и автор романа «Как закалялась сталь» страдая неизлечимой болезнью, которая в конце концов приковала его к постели, С. Огурцов умел жить и творить даже «тогда, когда жизнь становится невыносимой».
Пусть бьется сердце реже, реже,
Но я совсем еще не стих.
И будет молодости свежесть
Цвести и зреть в стихах моих.
(«Друзьям»)
Как истинно талантливый человек, Серафим немало преуспел в творческом плане. Причем не только как поэт, но и как драматург, и журналист. Увидели свет несколько сборников стихов («Крылья зорь», «Ленинский призыв», «Обнова», «Весна в корпусах», «Карусель» и др.); стихи и статьи молодого автора не сходили со страниц Ивановской областной газеты «Рабочий край». У него было возвышенно-божественное имя - Серафим, что в переводе на русский означает «пламенный», и заземленно-бытовая фамилия - Огурцов. Редчайшее сочетание! Серафим знал это и поэтому некоторые свои сатирические произведения по образу и подобию подписывал псевдонимом ...Херувим Редькин.
Разве солнце погаснет в веках?
Разве юность ненастьем печалится?
Если над миром Ленинская рука
К новым победам тянется.
По старому, ну-ка целься.
Наша жизнь, наша явь впереди.
Не умрет
Комсомольское сердце,
У коммуны в груди...
Комсомольское сердце С. Огурцова перестало биться 3 августа 1934 года.
Прошли годы, память о нем стала стираться, а потом о поэте и его поэзии забыли даже земляки. На время. Я о Серафиме Ивановиче Огурцове узнал случайно в 1970-х годах из публикации в местной (владимирской) газете. Всего одна строчка: был такой поэт, родился в Суздале. Я в то время работал экскурсоводом музея и поэтому информацию взял на заметку, заложив ее в «персональный компьютер».
Я обратил внимание на сочетание имени и фамилии: Серафим Огурцов. Где-то я уже встречал и слышал это имя. Ну конечно, - «Карнавальная ночь»! Знаменитый фильм Э. Рязанова, снятый в 1956 году, который я впервые посмотрел, когда он вышел на всесоюзный экран, т.е. на рубеже 1956-57 годов. В суздальском кинотеатре «Знамя». «Карнавальная ночь» мне, ученику второго класса, очень понравилась. Особенно эффектным было окончание сеанса: на экране возник титр «Конец», все встали, направились к выходу и тут на экране неожиданно вновь появился Серафим Иванович Огурцов, над которым все здорово посмеялись, одетый в зимнее пальто с каракулевым воротником, и заявил, что за события, происшедшие на новогоднем балу-карнавале, лично он никакой ответственности не несет. Это было очень остроумно.
В роли Леночки Крыловой снялась Людмила Гурченко, электрика Гриши - мой тезка Юрий Белов, молодые актеры, а вот в образе Огурцова предстал кумир публики, звезда киноэкрана Игорь Ильинский. Картина вошла в золотой фонд отечественной кинокомедии. Имя Серафима Огурцова стало нарицательным. Бюрократ, не имеющий чувства юмора, не разбирающийся в искусстве, критикан, дурак.
- Дураки бывают разные, - говорил И.В. Ильинский о своем герое. - Пассивный дурак не опасен. Но активный дурак, благонамеренный дурак, услужливый дурак, дурак, обуреваемый жаждой деятельности, не знающий, куда девать рвущуюся наружу энергию, - от такого спасения нет, это подлинное стихийное бедствие! Вот таков, по-моему, Огурцов.
А как, интересно, настоящий Серафим Огурцов, поэт, о котором наш рассказ, относился к искусству актера Игоря Ильинского?
«Концерт Игоря Ильинского в Нардоме текстильщиков 21 февраля носил отпечаток торопливости, работы «с кондачка», - писал в газете «Рабочий край» С. Огурцов. - Это чувствовалось в большинстве номеров, исполненных московскими гастролерами».
Оказывается пути-дороги И. Ильинского и С. Огурцова пересекались!
Номер газеты «Рабочий край» за 26 февраля 1929 года хранился в архиве известного артиста и, по его словам, только через год после выхода на экран фильма «Карнавальная ночь» Игорь Владимирович «вдруг совершенно случайно» обнаружил «знакомую подпись» - Серафим Огурцов - под рецензией в пожелтевшей газете. Так же, как я, совершенно случайно (без кавычек), в книге И. Ильинского «Сам о себе» 1961 года выпуска, хранившейся в домашней библиотеке, наткнулся на приведенную выше цитату из нее. В сноске народный артист СССР вместе с читателем вопрошает, почему персонаж «Карнавальной ночи» фильма 1956 года - Серафим Иванович Огурцов - подписал рецензию почти 30-летней давности. «Может быть, через тридцать лет авторы «Карнавальной ночи» (авторы сценария Б. Ласкин и В. Поляков) вспомнили об этой фамилии? Я сам удивлен, и не показывал сценаристам фильма случайно сохранившейся рецензии и давно забыл об ее авторе, и, как мне сказали, они никогда не знали никакого Огурцова».
В 1920-30-х годах И. Ильинский много гастролировал, занимаясь концертной деятельностью: наряду с художественным чтением выступал с отрывками из театральных ролей и сцен из кинофильмов. И что же? «Тяжело было мне, выходя с поднятым воротником пальто на улицу после своего концерта, слышать такие реплики: «Халтура», «Знал бы, лучше пол-литра купил», «Мура», «Дядя, плохая постановка!» - писал мастер в книге воспоминаний. - Проходя по улице, я слышал произнесенное пропойным голосом слово «халтура», а утром, открывая местную газету, читал следующее:
«Вечер Игоря Ильинского. Игорь Ильинский - «король экрана» - самый посредственный, самый рядовой рассказчик (подчеркнуто рецензентом). Никаким особым мастерством передачи, достойным гастрольного показа, он не владеет, пользуясь давно заштампованными приемами эстрадного ремесла. С репертуаром у Ильинского обстоит еще печальнее... Зачем нужно ему, артисту с именем, с такой солидной маркой, как марка театра Мейерхольда, так беззастенчиво спекулировать на своей популярности, так цинично обманывать публику, которая ждет от московского артиста и «новых слов и новых песен»?..
Концертную деятельность И. Ильинского резко критиковала провинциальная и даже центральная пресса. Например, «родной» профсоюзный журнал «Рабис» помещал статьи под заголовками «Торговля живым товаром», «Игориада или халтуриада». Артист не был согласен с критикой, особенно по части восприятия художественного чтения. «Я продолжал бороться с администраторами, с некультурностью и грубостью части публики и даже с ...прессой», - вспоминал он.


И. Ильинский в роли Серафима Ивановича Огурцова. 1956

Так не отозвалась ли Серафиму Огурцову эхом давнишняя критика Игоря Ильинского?
Летом 1985 года я решил встретиться с легендарным мастером (еще Великого немого!) под предлогом приближавшегося 90-летнего юбилея кинематографа. Игорь Владимирович принял меня в своей квартире 11 сентября и был весьма любезен - наша беседа продолжалась более 2 часов! Где-то в середине разговора я напомнил актеру о сыгранной им роли Серафима Ивановича Огурцова в фильме «Карнавальная ночь», а потом сказал, что у нас был земляк точно с такими же именем, отчеством и фамилией...
- Да, я знаю, - сказал Игорь Владимирович. - Я даже получил письмо, в котором говорилось, что есть такой поэт Серафим Иванович Огурцов, его имя дорого многим землякам, почитателям таланта и поэтому его надо бы оберечь - не надо фамилию Огурцов брать для фильма... Не знаю, почему авторы это сделали или как оно получилось. Но - все было заснято, сделано, отступать было трудно…
- Письма в защиту С. Огурцова появились во время выхода фильма «Карнавальная ночь», да?
- По-моему, чуть ли не во время появления фильма на экране, или когда появились рекламные фото. Примерно в это время, когда можно было бы снять фамилию, переменить, но это слишком сложная штука для кино. Потом, какое отношение я имею? Я не режиссер, у меня нет прав что-то менять. Конечно, мое мнение могло бы иметь значение, но я не стал присоединяться, не стал исполнять эту просьбу: мало ли какие фамилии могут совпадать. Я такого поэта и автора, как Серафим Иванович Огурцов, не знаю. Но, вы, вы говорите, что был. Был такой факт. Он, по-моему, очень скоро не то умер, не то отошел... Но для родственников использование имени Серафима Огурцова для осмеяния, карикатуры могло нанести обиду. А откуда авторы взяли? Авторы были Ласкин и Поляков. Почему они дали герою такое имя - я даже, по-моему, с ними говорил по этому поводу, спрашивал. Может, прозвучала где-то такая фамилия, потому что С. Огурцов все-таки был из самодеятельности.
- Я вам могу сказать несколько слов о Серафиме Ивановиче Огурцове.
- А, пожалуйста.
- Он родился в 1904 году в г. Суздале.
- Да?!
- Да. Но когда ему было 3 с половиной года, умер отец, и мать с детьми переехала в Иваново. Там Серафим учился в школе и рано начал писать стихи. Очень хорошие. В начале 1920-х Огурцов ездил в Москву, познакомился с А. Жаровым, А. Безыменским, И. Рахилло, Н. Асеевым, другими поэтами, которые высоко оценили его творчество. Встречался Серафим Огурцов и с Сергеем Есениным. Однажды стихи комсомольского поэта попали в руки Валерия Яковлевича Брюсова, который без экзаменов принял его в Литературно-художественный институт. Но учиться Серафим не смог по состоянию здоровья: после гриппа «испанки», перенесенной в годы гражданской войны, у него началось осложнение - так называемая сонная болезнь.
- Что вы говорите!
- И вот Огурцов вернулся в Иваново и, несмотря на неизлечимую болезнь (у него парализовало ногу и руку), продолжал писать стихи до последних дней своей жизни. Стихи радостные, жизнеутверждающие. Умер Серафим Огурцов в 1934 году в возрасте 30 лет. Вот такая трагическая судьба.
- Да, да, да. Это является каким-то укором мне, потому что я - мне писали об этом и говорили, что не надо трогать Огурцова. Он такой пролетарский поэт был, хвалили его, говорили, что он недостоин того, чтобы быть осмеянным. Ну, дело сделано, дело авторов - Полякова и Ласкина, которые взяли его имя и фамилию. Они относились к этому довольно просто и не хотели уже менять, потому что Огурцов вошел в быт. Так же, как фамилия Бывалов, был у меня такой герой, помните? «Волга-Волга». Тоже мог быть человек с такой фамилией, а его вроде как пачкают.
- Игорь Владимирович, но самое интересное заключается в том, что вы встречались с Серафимом Ивановичем в городе Иванове. Он был на концерте с вашим участием. И он вас критиковал в газете. Было это в 1929 году. Вы помните эту поездку?
- В Иваново? Я там был примерно в это время: в Иваново и Шуе. С Малым театром приезжал на гастроли позже. А что, Серафим написал что-нибудь отрицательное про меня?
- Ну да, что не очень интересный получился концерт с вашим участием.
- Я что могу отрицать: что это была месть с моей стороны - роль Огурцова в фильме «Карнавальная ночь». Нет, это было случайное совпадение. Мало ли какие неприятные могли быть рецензии. Вначале меня действительно плохо принимали, писал и статьи о том, что я — анекдотчик. Думаю, что и у авторов все получилось случайно. Они тоже этого не знали и не могли сделать подлость, по-моему.
Было бы глупо подозревать Игоря Владимировича Ильинского в мести Серафиму Огурцову. Но удивительные совпадения случаются в нашей жизни.
Интересно, что на роль Огурцова режиссер Э. Рязанов пробовал многих актеров и остановился на кандидатуре Петра Александровича Константинова (уроженца Мурома, между прочим) из Малого театра. Прекрасного и многогранного артиста. Проба получилась убедительной. Но директор «Мосфильма» И.А. Пырьев категорично заявил начинающему комедиографу:
- Роль Огурцова должен играть Игорь Ильинский!
- Я счастлив, что снимал в главной роли Игоря Владимировича Ильинского, - признался после ошеломляющего успеха, какой имела «Карнавальная ночь» у зрителя, режиссер Э. Рязанов. - Мне кажется, он создал замечательный и типичный образ туполобого чиновника.
Еще один примечательный факт.
В конце 1960-х годов народный артист СССР И.В. Ильинский вернулся к образу Серафима Огурцова как актер и режиссер, поставив на «Мосфильме» фильм «Старый знакомый» и сыграв главную роль. Только картина получилась явно неудачной. Серафим Огурцов больше не вызывал смеха.
Не смешно было и С. Огурцову на концерте московских артистов, состоявшемся 21 февраля 1929 года в Нардоме текстильщиков г. Иваново. «21 и 22 февраля. Два концерта при участии артиста театра имени Мейерхольда, премьера киноэкрана Игоря Ильинского» - таковы были анонсы в газетах и на афишах расклеенных по городу. 24-летний Серафим Огурцов писал пьесы, сам участвовал в художественной самодеятельности. Любил искусство и разбирался в том, что относится к высокому, а что низкопробному - халтуре. Он побывал на первом же представлении, а 26 февраля его рецензия в 27 строчек за подписью «Серафим Огурцов» (в Иванове он пользовался любовью за легкий характер и доброжелательность) появилась в «Рабочем крае». Я нашел этот номер газеты в Ивановской областной библиотеке. Вот эта рецензия:
«Концерт с участием Игоря Ильинского
Концерт с участием Игоря Ильинского в нардоме текстилей 21 февраля носил отпечаток торопливости, работы «с кондачка». Это чувствовалось в большинстве номеров, исполненных московскими гастролерами.
Совершенно излишним было выступление певицы Татьяны Блюмен, в местах и движениях которой сквозила кафешантанность. К числу подобного же выступления можно отнести и свободного художника (рояль) Комиссарова.
Конферансье Чинаров был слащав и приторен в своем «грустном весельи», он потешил публику несколькими рассказами, лишенными художественности, которые с успехом можно читать в любой столичной пивной.
И, наконец, «гвоздь» концерта - Игорь Ильинский показал несколько заштампованных видов движений и мимики. Вообще, Игорь Ильинский был скуп на показ своей сценической силы. Не спас и бездарный отрывок пьесы «Процесс о трех миллионах», в котором участвовал Игорь Ильинский.
Серафим Огурцов».
Следует обратить внимание на то, что Серафим Огурцов не подвергал сомнению наличие у И. Ильинского «сценической силы», т.е. таланта и мастерства. Он деликатно констатировал: «был скуп» во время гастролей в текстильном городе. Позднее Игорь Владимирович понял, почему его обвиняли в халтуре. В книге «Сам о себе» он признался: «В театральных ролях надо выступать в театрах... В киноролях актеров надо смотреть в фильмах, и кинотеатрах, во всеоружии искусства кино... Перенесение искусства театра и искусства кино на концертную эстраду чревато снижением качества этих искусств, а следовательно, и снижением качества исполнителя. Компромиссы не могут не разжижать то искусство, которому ты служишь, и не снижать качества и степени твоего мастерства».
Источник:
Юрий Белов. Кино – любовь моя. Владимир, 2014

СЕРАФИМ ОГУРЦОВ
ВЕСНА В КОРПУСАХ
СТИХИ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ИВАНОВСКОЕ ОБЛАСТНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
1931

ПРОМФИНПЛАН
Посвящается
ткачу-ударнику И. Е. Мотолову
и всем ударникам Ивановской
Промышленной области.

Выплывает солнце
Выше, выше...
И в плеске
Облачных зыбей
Гуторят на фабричной крыше
Собранья сизых голубей...
Гудки,
Призывом налитые,
Волнуют
Городской восход...
Потомок грозного Батыя
Стоит у кованых ворот...
Он величав и важно прост;
Как монумент,
Он непреклонен;
Сюда он часть свою принес,
За это бляхой удостоен.

* * *
В директорском кабинете -
Тишина.
Окно в веселом свете
И весна...
Солнце в кабинете!
Бьет лучом,
Солнце на портрете
С Ильичом.
И в оконных шторах
Машинный бой...
Входит в дверь Егорыч,
Ткач седой.
Воскликнул директор:
- "Егорыч! Садись!"
Очки у Егорыча!
Солнцем зажглись.
За стеклами вспыхнули
Щедро глаза,
И старый Егорыч
Печально сказал:
- "Товарищ директор, я стар; -
Подо мной
Не даром чернеет могильный покой...
Всюду я вижу унынье на лицах...
Вот говорят: "Прорыв да прорыв"...
И крикнул Егорыч, боль затаив:
- "Есть еще порох в пороховницах!"
Дабы ликвидировать, этот прорыв,
Егорыч заряжен не в холостую:
- "Чтоб чуяла фабрика силу мою,
Я первый ударную организую,
Я первый к ударным
Машинам встаю!"..

* * *
Как винт, статья в газету ввинчена
(Газета - дум живой разлив):
- "Свои план к станкам
Приблизить нынче нам,
Чтоб ликвидировать
Прорыв...
Страну советскую
В ситец
Оденем.
Крепи пятилетку
В гудении лет!
Так учил работать
Ленин.
О том нам пели
Знамена
Побед".

* * *
Фабрика нынче
В веселом волнении,
Каждый станок
И напевен и рьян:
В неудержимом
Рабочем стремлении
Выполнен на сто
Намеченный план.
Люди приводов,
Станков и трансмиссий,
Люди строительных
Славных декад,
Вы слышите
Песни счастливые
В ударном стучаньи
Станков - баррикад?

* * *
Орден солнца
Цветисто приколот
К буденовке неба,
Ликующ и ал...
Мой новый,
Весною встревоженный город
Станковым погудом
И солнцем пылал.
Плескали станки
Половодные песни
В комплекты, бригады
И скопы сердец...
И ткач улыбнулся
Светлей и чудесней,
Станковую удаль
Поняв, наконец.

* * *
Уток к утку
Стою и тку.
Веселый звон
Станком рожден...
Под гул ремней
И банкаброш
Мир так цветист,
Мир так хорош.
Уток к утку -
Стою и тку.
Звени и пой,
Станок ты мой!

* * *
Директор по корпусу ходит,
Директор - весь рвенье и бой,
И молодость в мускулах бродит,
И в думах веселый прибой...
Работе горячей конца нет,
Директор, и весел и юн,
А небо звенит бубенцами
И грохотом солнечных струн...
Фабрика нынче
В веселом волнении,
Каждый станок
И напевен и рьян;
В неудержимом
Рабочем стремлении
Выполнен на сто
Намеченный план!

УДАРНИКИ
I
Люблю я жизни
Вечное движенье,
Люблю ее
Стремительный полет;
В ней радость новая -
Мятежное стремленье
И клич неутихающий:
Вперед!!!
Ах, жизнь моя!
Возлюбленный тобою,
И я влюблен
В твой непрестанный гул...
Не он ли сердце
К пламенному бою
Своей творящей
Песней всколыхнул?

II
Где в стынь плывущих облаков
Взнесен гудков певучий зов;
Где по-иному сыплют речи
Станки и согнутые плечи;
Где в корпуса летит весна,
В литые звонкие оконца,-
Мы узнаём тебя страна, -
Страна, возлюбленная солнцем.
Мы верим
В дело горячо,
Врагам удар
Наносим веский
Огнеупорным кирпичей
И каждым
Винтиком советским.
И себе мы стали
Ныне строже;
В гудящий радостно завод
Шагают толпы молодежи,-
Смена новая идет.

* * *
- Удар по отсталым!
- Так ли?
- Факт!
- Запротоколим
Молотковый такт.
В душах - веселье,
В жилах - напор;
Вздымай, товарищ,
Смелей топор!
Кузница, кузница,
Молодая кузница,
В жизнь стальными
Звонами кидай!
Пой восторгом,
Вихревая улица,
Песней славь
Республику труда!
Время торопит,
Время не ждет,
В работе крепите
Ударный ход!

III
Разве солнце
Померкнет в веках,
Разве юность
Ненастьем печалится,
Если над миром
Ленинская рука
К новым победам
Тянется?
По-старому,
Ну-ка, целься!
Наша новь,
Наша жизнь впереди!
Не умрет
Комсомольское сердце
У коммуны в груди!..
Гришуха - боевой малый,
Глаза весны веселей,
Сердце игрой небывалой
Струилось с ранних дней.
А лет всего девятнадцать,
Девятнадцать зеленых лет.
Он песней готов смеяться
На целый свет.
Юность! Юность! Тебя ли
Сердце песней узорит?
Помнит: в зеленых далях
Долотом зрели зори.
Помнит: под старым забором,
От работ оторвавшись на миг,
Целовал взором
Страницы любимых книг.
Летели дни вперегонку,
Сменялся за годом год,
Бросил родную сторонку
И пришел на завод.
Любит Гришутка завод,
Неугомонную весель,
Где каждая гайка поет
Разливами
Ленинских песен...
Скажет мать:
- "Гришутка,
Дома побуду хоть миг!
Господи, господи! Нут-ка:
Сын-то - оторва,
Большевик!"
- Полно, матка,
Понять ли тебе
Комсомольскую гордость?
Понять-ли,
Если жизнь только в борьбе
Раскрывает свои об'ятья!

IV
У станка целых двадцать лет!
Фабрика, фабрика, ты ли
Нарядила в весенний цвет
Настины были?
Прошлое скрылось где-то
И не вернется назад;
Блестят веселым рассветом
Настины глаза.
А нортроп
Звенит, шушукает;
Солнце к печатным
Машинам струится,
И веселый,
Веселый шум идет
От порханья
Узорного ситца.
Нет! Не знает
Печалей Настя:
- "Разве, милые,
Это - не жизнь?
Ну, конечно,
Бывают напасти,
Но о них ли
Теперь тужить?"
Ни о чем не грустит она...
Разве плачет весенний ветер?
Радость у ней не одна:
Сын Владилен пятилетний...

* * *
Иногда тайком
Вспомнит первую встречу;
Шел он в райком
В золотистый вечер.
Встретились".
Вспыхнула радость в груди...
Не он ли сказал, улыбаясь:
- "Гляди!
Вот она - жизнь,
Этот солнечный ливень!
Вот она, жизнь -
Фабрика, завод!"
Недаром в поющем разливе
Сердце мое поет.
...Где он теперь,
Русокудрый, юный,
Теперь, когда новые
Дни идут?
Скажет Настя:
- Пал за коммуну,
В девятнадцатом году.
Знаю: из армии ситцевой
Пришла она в эту жизнь,
Радостью вешней литься ей
И ни о чем не тужить.
Партия! Партия!
Если снова вспыхнет беда, -
Миллионы ударников встанут
Грозно
В твоих рядах!

МИР, - ДВОРЦАМ, ВОЙНА - ХИЖИНАМ
В разгаре трудовой поры
Стучат, смеются топоры;
С веселых синих позаранок
Поет ликующий рубанок;
Гуторят бодро, молотки,
Звенят лопаты и кирки,
И цемент льется веселей,
Крепя кирпич великих дней...
В пожаре расцветания
Мой город ал и свеж;
Сегодня в нем - восстание,
Сегодня в нем - мятеж.
Пылает звоны трав цедя,
В весеннем блеске рос
Живая демонстрация
Акаций и берез.
Гаврила нынче весел, горд;
Он твердо по лесам шагает,
А дом, как солнечный фиорд,
Все выше, выше
В синь всплывает.
В раздолье облачном стрижи
Пьяны весною сизой, талой...
- Ах, эта сила,
Эта жизнь
И трепет сердца небывалый!
Зардевшись зорями светлей,
Волнующе цветист и ярок,
Сияет мой город
Без церквей
И без бревенчатых хибарок.

* * *
Гульные ветры
День поят,-
Веселей на свете
Нет ребят...
То ли дело руки -
Крепь, напор.
Их ли в сладкой муке
Ждет топор?
То ли дело ноги:
Шаг - верста;
Меряют дороги
Неспроста.

* * *
В смелом звучании
Вольных голосов
Закачались здания
Шумных корпусов...
Песню затянули;
В грохоте земли
Ленты длинных улиц
Маком зацвели:
- "По лесам, лесам, лесочкам
Бьют кирки и молоточки,
Бьют стальные молотки,
Солнце сыплет нам лучи,
Мы таскаем кирпичи,
Таскаем кирпичи".

* * *
Под блеклыми окошками,
Роняя песнь волной,
Гаврила шел с гармошкою
По звонкой мостовой.
- Эх, песня забубённая!
Гармонья - бахрома! -
Глазищами оконными
Дивуются дома...
И шли под пенье венки
С великой жаждой жить
Мансарды, пятистенки,
Больные этажи...
Фонарь в нетрезвом виде
Качался на углу,
Колючею обидой
Прокалывая мглу.
Фонарь бутон повесил
На митинг домовой-
Гаврила жизнью -
Весел,
Строитель - сам не свой.
Пусть здания, зовущие
Забыть лесную грусть,
Лучат восторг и грядущее
И слышат звездный хруст.
Когда и солнце
Ближе к нам,
Когда дух .жизни
В нас:
- Мир - дворцам!
Бой - хижинам!! -
Кричу в победный час.
Законы города поправ,
Давя кривые змеи улиц,
Дома, лишенные всех прав,
Стояли, горестно сутулясь.
По комнатам клубным
Весна разлита...
В бравурном,
Ликующим звоне,
Бетховен идет,
Подымая литавр
Своих величавых
Симфоний...
И стены, и окна,
И люди цветут;
Все жизнью
И смыслом об'ято...
"Да здравствует
Коммунистический труд!!" -
Горит
На багровых плакатах.
И клуб загорится
Бутонами люстр
Восторженно,
Ярко и спело,
Когда в него
Весело, дружно войдут
Строители
Славного дела...

* * *
Не перестанут в горении слов
Радость и солнце
Глаза лить...
Оранжереею рук и голов
Пестреют
Просторные залы...
Во власти Бетховена
Зал голубой,
Простые, рабочие речи:
- "Илья Сергеич!
Мой дорогой!
Вот не ждал приятной встречи!"
- А зданье на славу... В социализм
Идем вот,
Покоя не зная...
- "А ты в производстве?
Счастливая жизнь!
Ну, как поживает
"Сквозная"?..

* * *
Сбирая сил горячих
Урожаи,
Под крепким взмахом
Ленинской руки,
На страже дней
Стальными сторожами
Стоят рабочие -
Большевики...

* * *
Я всегда
Большевистскою думой горел,
Если жизнь
Заставляла быть стойким:
Что бы Ленин сказал
О весне наших дел,
Об ударах
Невиданной стройки?
И горю этой думой:
Сильней и сильней
Вместе с жизнью
В ударном строю я:
Как бы Ленин взглянул
На размах наших дней
И на молодость нашу вторую?
Гордо возносит
Советский кирпич
Свое окрыленное знамя...
Не умер, не умер,
Не умер Ильич!
Он, вечный и доблестный,
С нами.
Он всюду, где есть
Большевистский порыв,
Где есть
Большевистская сметка;
Он ликвидирует
С нами прорыв
В гуле фронтов
Пятилетки.
Крепче рабочее рвенье,
Силу, товарищ, умножь,
Как умножал ее Ленин -
Первый ударник и вождь!

ЕСНА В КОРПУСАХ
Я сегодня заметил тайком,
Что в глазах у ткачихи написано:
Загрустила она за станком
О приморской весне кипарисовой...
Черноморский ей грезиться путь,
Стал ей корпус взволнованный тесен;
Надрывается Марьина грудь
Под машинные всполохи песен.
И вскипает машинная звень,
Словно синь созревающим хлебом;
В корпус голубем просится день,
Распахнув всем доступное небо.
Будет отдых в краю голубом,
Где цветные горят побережья,
Где звенят кипарисовым днем
Сбереженные в сердце надежды.
Я сегодня заметил тайком
То, что в сердце ткачихи написано:
Вспоминает она за станком
О приморской весне кипарисовой...
Виноградный ей снится восход,
И прибой взбаламученный снится...
А машина ноет и поет
И колышется радугой ситца.
В белых ландышах свежий кумач,
Потолки - облака в поднебесья,
И в машине грохочут грома -
Ранних гроз разливанные песни.
Улыбается ярко она
И кричит в гул машинный соседу:
- "Наступает и наша весна!..
На курорт я весною поеду".
Марья! Марья! понятно ль тебе:
Все твое - и дворцы и палаты,
Все, что добыто в трудной борьбе,
Что руками победными взято.
Все твое: и Север, и Юг,
И Восток, что волнуется краше;
Только Запад - сомнительный друг,
Но и он будет скоро нашим.
И вскипает машинная звень,
Словно синь созревающим хлебом,
В корпус просится голубем день,
Распахнув всем доступное небо.

ВЕСЕННИЙ КОММУНИСТ
Зателенькали капели,
Певуче сыплется: дзинь-дзень!!
Свистульки песен зазвенели,
Смеясь в обрадованный день...
Течет лазурь по серым крышам,
А ветер пряностью душист...
Кто нынче свежим солнцем дышет?
Не я-ль, весенний коммунист?
Не я-ль, глаза в лазурь вонзая,
Кричу:
- Веселая земля!
В твою ли ширь - без дна и края -
Влюблен невысказанно я?..

МАЛЯР
Струясь черемуховой песней,
Весна зеленая хохочет,
А солнце, как маляр чудесный,
Весь мир улыбкой красить хочет...
Раз, два - мазок!! Готовы листья...
Идут ткачи, и шаг звенит...
- А, ну-ка, солнце, полной кистью
Ткачей нахмуренных мазни!
Вот так!
Еще!
Ай, солнце! Браво!
...Бегут, торопятся, смеясь...
- Ха! Ха! Ну солнце!.. Вот забава!..
Глядите, краска пролилась!..

ОСЕНЬ
Вижу: ветер на березках косит
Золотой и запоздалый лист...
Плач в полях, тоскующая осень,-
Все равно я радостью цветист.
И в разливе спелого заката
Сердце скажет, скажет мне без слов,
Что готово песнями смеяться
В трепете червонных вечеров.
---
Не понять тебе, хмурая осень,
Тех восторгов и радостей юрких,
Что смеются в моей папиросе
И за пазухой кожаной куртки.
---
Золотились осенние дали,
Листопадами студных рассветов,
Журавлиные стаи кричали,
Покидая страну Советов,
И вливали в тоскующий ветер
Свои вещие зовы и песни,
Что на всем необ'ятном свете
Нет страны веселей и чудесней.
И в краях голубых озарений
Расскажут волнующим криком
О кремлевской стене великой,
Где покоится солнечный Ленин;
Журавли там расскажут об этом
И поведают светлые вести,
Что в стране кумачовых рассветов
Есть такие чудесные песни.

ЦЕПЬ
Взмахнет в зеленом вечеру
Крыло зари над лесом синим,
И вздрогнет мой сердечный друг -
Простой, задумчивый будильник.
Он мудростью веков богат,
Как и земля весной богата,
Когда тревогой задрожат
Стальные стрелки циферблата.
Быть-может, в стынущем рассвете,
Быть-может, вот сейчас, сейчас
И мне веселому, порту.
Он возвестит последний час.
А на дворе, кидая вой
Зорнему великолепью.
Мой пес тоскует с тишиной,
Звеня своей тяжелой цепью.
Рассветным зорям и луне
Кивает он суровым глазом,
А цепь певуче в тишине
Звенит неслыханным рассказом.
Мне кажется:
В цвету весна,
Всплывают в синь полынь и мята;
Гербом вечерняя луна
Горит на вывеске заката;
Ласкают полевую ширь.
Ветра таежные, цветные...
Меня в далекую Сибирь
В полях ведут городовые.
И в сердце нет весенних сил,
Но сознавать и мне милее,
Что здесь когда-то проходил
Незабываемый Рылеев.
Наверное в тайгу прибоем
Иные песни ветер, лил,
Когда с усиленным конвоем
Здесь хмуро Ленин проходил.
И пень звенит в глухих ночах
Своим рассказом небывалым...
Быть-может, и она, звуча,
В сибирских дебрях кочевала.

ПОЛУСТАНОК
Воробьиным стаям деревень.
Присевшим на зеленых склонах,
Пел одуванчиковый день,
Расплесканный в весенних звонах.
На полустанке тот же звон,
Такой же, что в полях сочится...
Уж не весна ли в телефон
Звонит, что скоро он примчится,
Стальной, могутный, грозовой,
Веселый, молодой, горящий,
Круша проталинный покой,
Волнуя дремлющие чащи?..
Забыв свои дом, жену и страсть,
С сорокалетнею сноровкой
Выходит тот, в ком зреет власть
Пятиминутной остановки.
Он - полновластный здесь хозяин,
Преграда в лете поездном...
- А, может-быть, в нем едет Сталин?
А, может, Горький мчится в нем?

ПЕРВАЯ БОРОЗДА
Привет плечам сутулым.
Усильям потных спин,
Сухим весенним гулам
И рвениям машин!..
Живые соки льются...
И плещет нам в глаза
Посевных революций
Весенняя гроза.
С песнями нездешними
В росистые утра
Выходят в поле вешнее,
Выходят трактора.
К полям могутно близятся,
Полями, лугом, вброд,-
Как делая дивизия
В весенний бон идет.
Мир весной волнуем,
Бьется маршем левым,
Мир не мы ль штурмуем
Большевистским севом?

* * *
От колхозных рук натруженных,
Счастливым грузом груженных,
Цвети, земля великая
И миллионноликая!
Гуди, земля ударная,
Весенняя земля!..
Целинами и нивами,
Со свежими порывами
Вскипает сила грозная -
Идет братва колхозная,
Идет братва ударная,
Весенняя братва.
Ликует песня вольная,
Как наша жизнь -
Раздольная,
Под новыми рубахами
Сердца стрекочут птахами.
Встречай, страна рабочая,
Ударных
трударей!..
Эй!!.

ДА ЗДРАВСТВУЮТ ВЫСТРЕЛЫ НОВЫХ ПОБЕД.
Время торопит,
Время не ждет!
В жизни крепите
Машинный ход!
Мускул не дрогнет
В узорах стропил,
В бурном кипенья
Ликующих сил!
Сила дробит
И упорную медь,
Сила не может
В веках умереть!
Смысл наших вольных
И смелых дерзаний -
В огненном ходе
Строительных дней,-
Сила и крепь
Ослепительных зданий,
Радость и сыть
Горделивых людей.
Сердца наши буйны,
Сердца наши пьяны
И солнцем, и жизнью,
И гордостью лет!
Да здравствуют цифры!
Да здравствуют планы!
Да здравствуют выстрелы
Новых побед!..
Город Суздаль
Владимирское региональное отделение Союза Писателей России

Категория: Суздаль | Добавил: Николай (26.08.2020)
Просмотров: 946 | Теги: Суздаль, Поэт | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar

ПОИСК по сайту




Владимирский Край


>

Славянский ВЕДИЗМ

РОЗА МИРА

Вход на сайт

Обратная связь
Имя отправителя *:
E-mail отправителя *:
Web-site:
Тема письма:
Текст сообщения *:
Код безопасности *:



Copyright MyCorp © 2024


ТОП-777: рейтинг сайтов, развивающих Человека Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru