Александр Евфимович Богородский
А.Е. Богородский был сын сельского священника Тверской епархии. По окончании курса в Тверской духовной семинарии в 1881 г. поступил в число студентов Московской духовной академии, где выслушал полный курс академических наук. Выпущенный из академии со степенью кандидата Богословия, он поступил 11-го сентября 1885 г. преподавателем во Владимирскую духовную семинарию по классу Свящ. Писания; в 1886 г. распоряжением Епархиального Преосвященного, согласно прошению, перемещен на кафедру Церковной и Библейской Истории, а в 1897 г., согласно прошению, Епархиальным Преосвященным перемещен на должность преподавателя той же семинарии по Греческому языку. За свою тринадцатилетнюю службу А. Е. Богородский имел следующие награды: кроме серебряной медали в память царствования Императора Александра III, он имел орден Св. Станислава 3-й ст. и орден Св. Анны 3-й ст.
В 1896 году он заболел воспалением легкого, которое неблагоприятно отразилось на его не богато сложенном организме и он, по совету семинарского врача, в 1897 году предпринимал путешествие в Самарскую губернию, а в 1898 — в Крым. Но положение его нисколько не улучшилось и он, сознавая свое горестное положение и жалея семейство, состоящее из супруги и четверых малолетних детей, в мае возвратился из Крыма во Владимир, где и скончался, в собственном доме, на руках жены.
В четверг, 11-го июня 1898 г., в гор. Владимире, на 38 году своей жизни, после продолжительной и тяжкой болезни, скончался преподаватель Владимирской духовной семинарии, статский советник Александр Евфимович Богородский.
Александр Евфимович был человек с богатыми дарованиями, имел добрый, открытый характер, отличался усердием к своим служебным обязанностям и, кроме того, немалое время посвящал литературным занятиям, помещая некоторые статьи, в духовных периодических изданиях. И, судя по началу, можно было ожидать от него не мало полезного и для науки и для семинарии; к сожалению смерть преждевременно похитила его.
Весть о смерти А. Е—ча быстро разнеслась по городу. Сослуживцы его немедленно пожелали совершить панихиду над прахом почившего и потом постоянно в положенное время стекались ко гробу своего товарища, молясь о блаженном упокоении его. В субботу 13-го июня, в 8 часов утра, состоялся, с надлежащего разрешения, вынос тела А. Е—ча из собственного дома его в Семинарский храм, в котором назад тому 12 лет совершено было и бракосочетание его. В девятом часу утра у гроба о. Ректором семинарии Архимандритом Ионою была совершена лития, после которой гроб с останками усопшего был вынесен из дома на руках сослуживцев и учеников, при чем на гроб его возложен был изящный венок, прощальный знак благодарности и любви к почившему, как доброму сослуживцу.
В девять часов началась Божественная литургия. которую совершал о. Ректор Семинарии в сослужении с четырьмя священниками и одним диаконом. Семинарские певчие прекрасно исполняли все песнопения литургии; видно было, что им хотелось почтить усопшего наставника своим усердием. На отпевание вышли: Ректор семинарии Архимандрит Иона, 2 протоиерея, инспектор семинарии иеромонах Евгений, 4 священника и 1 диакон. Перед отпеванием преподаватель семинарии, священник Орлов произнес следующее надгробное слово па текст: «Добре, рабе благий и верный: о мале быль ecu верен, над многими тя поставлю: вниди в радость господа твоею» (Мф. 25, 21). Итак, что было печальным ожиданием, увы, сделалось горькою действительностью: бедный, добрый наш сотоварищ Александр Евфимович в гробе.
Умереть в такие годы, когда человек созрел для деятельности общеполезной, оставить юную жену, малых детей: о, сколько борьбы, томления вынес он в эти месяцы и дни, из коих каждый казался длиннее года, лежа там, прикованный к болезненному одру, когда телесные силы видимо скудевали и истощались, а работа, страшная работа обеспокоенной снедающей мысли усиливалась и изощрялась! Эти взрывы, тоски, беспокойства, которые прилагали болезнь на болезнь в его страшном недуге, были только слабые признаки той бури, которая волновала его многозаботливое сердце. Но вот уже все кончилось, и печать гробового спокойствия легла на его чело... Мы готовимся приступить к делу самому печальному в мире, — опустить в могилу человека истинно дорогого.
Для чего и была эта жизнь, полная таких лишений, трудов и скорбей? Сиротство в отрочестве, длинная, тяжелая, сперва низшая, потом высшая духовная школа, затем учительство здесь — это труднейшее бесспорно из всех человеческих занятий, после эта страшная болезнь, внезапно приключившаяся и затянувшаяся так долго, затем преждевременная смерть, теперь эта раздирающая картина страшного семейного горя, и там вдали эта горькая беспомощность сирой семьи! Где искать света в этой непроглядной тьме беспокойств, лишений, скорбей, смерти, сиротства? Тем не менее святая Церковь приглашает нас совершить это дело, к которому мы готовимся приступить, не только без ропота, но с благодарением. «Приидите», вещает церковная песнь, «последнее целование дадим, братие, умершему, благодарите Бога».
«Добре, рабе благий и верный», говорит нам Вечный Свет в святом Евангелии, «о мале был ecu вереннад многими тя поставлю, вниди в радость господа твоего».
Мы все рабы у Господа. Нам всем дана известная мера Владычняго добра, известная доля талантов. Господь Сам назначает нам дело, указует место. Случайности здесь - никакой. Что мы сделали хорошего, по-видимому, по своему произволу, окажется потом, что это была Его воля. Все в Его очах, в Его руках. Значит, рассуждать о различии жребиев, положений, судеб человеческих нечего, и множество вопросов и недоумений отстраняется одним этим словом: «я раб Божий», как обыкновенно называли себя святые Апостолы: Иаков, Петр, Иуда и Павел. Богу угодно поставить меня здесь, а не в другом месте, дать мне это дело, а не иное. Меньше дано, легче донести, а награда одна всем истинно и честно трудящимся, и получившему пять, и получившему два таланта, и получивший один получил бы ту же награду, если бы только не закопал его от, землю. Вообще не дело раба знать, почему господин дал ему то или другое дело: обязанность его честно исполнять свой долг.
Вот здесь-то во всей силе выступает характеристическая особенность почившего нашего собрата Александра Евфимовича. Это верность долгу не только вообще, по верность в самом малом.
Господь судил ему должность наставника юношества, которую он и проходил почти 13 лет. Она, конечно, из самых незаметных в мире, не производит в обществе шума, не блестит яркими подвигами. Что такого доблестного может сделать учитель, чтобы о нем с похвалами заговорили в обществе? Но, как бы взамен скромности служения наставника, незаметным и незначительным трудам его суждено идти в основу общественной жизни, лежать в глубине духовного развития возрастающих поколений. Этими скромными трудами созидается будущее народа. Сделанное другими, более видными в мире деятелями, может быть, скорее потеряет значение, заменится чем либо иным, чем эта, так сказать, подземная работа, полагаемая в самом корне жизни человеческой. С этой точки зрения дело раба, призванного быть учителем возрастающих поколений, является делом далеко не столь незначительным, каким представляется оно с первого раза, а напротив, делом серьезнейшим и важнейшим в ряду других человеческих дел и занятий. «Я вверяю тебе», как бы так говорит Господь этому рабу, «самое важное и ценное — душу ребенка. Помни, что она одна — дороже всего вещественного мира. Помни, что за каждую эту душу Единородный Сын Мой пролил кровь Свою. Сохрани ее, наставь, укрепи и направь к жизни». Вот поручение, данное наставнику. Представьте этого раба Господня в его трудной работе. Слова его, не записанные на бумаге, где можно было бы их проверить, а так, как скажутся, для впечатлительной души ребенка — все одно, что семя, и слова ли только? — тон, манеры, с какими говорятся эти слова, твердость убеждения, глубина чувства, даже те убеждения и чувства, которые он намеренно хочет скрыть от детей, — все это им передается, входит тысячами незримых путей в душу их и неотразимо влияет на их воспитание и развитие. По самому этому существу и глубине дела, труды учителя не могут быть нa земле громки. Нет возможности их уследить и оценить по достоинству. Кто узнает, как то или другое зерно западает в душу ребенка, кто отличит влияние одного деятеля от других, ему совместных? Один Бог видит эти труды и разберет, кто кого, как и чему научил. Затем будущность покажет, как отразятся эти незаметные, таинственные влияния в жизни детей. И труд будет награжден, но конечно уже там, ибо для полной оценки труда нужно, может быть, пройти не одному поколению.
Покойный собрат наш более, чем кто-нибудь другой, проникал в эту тайну труда учительского и приложил все свое умение, чтобы свое малое на взгляд мира, но великое в своей сущности, дело исполнить как можно лучше. Он не расточал своего внимания по сторонам, а всю свою душу приложил к делу своему. Для него не было мелочей в деле, и каждое слово и дело свое он мыслил в чувстве великой ответственности пред Богом и сделал, без сомнения, много доброго. Довольно же, будет с тебя, сказал Господь, и взял его к Себе. И вот теперь и начальники, и сотоварищи, и дети и родители их, все, кто только знал его, воздают доброму и усердному деятелю искреннейшую дань любви, уважения и благодарности. Сотни уст повторяют: это был достойный учитель и полезный деятель... Судите сами, даром ли эта жизнь была прожита?
Остаешься ты с своим горем, бедная, осиротевшая семья! Что сказать тебе? Какое слово может тебя утешить? Внимай среди этой бури, разразившейся над тобой, слову Самого Господа, как некогда слышали его Апостолы среди бури морской: «это Я; не бойтесь» (Map. 6, 50). Это Я взял его; Я заменю вам его. Во Мне он будет с вами. Теперь в вашем страшном испытании вы ближе всех нас к Его сердцу. Ему, - Отцу сирот, теперь преимущественно вашему Отцу, и поверяйте вы чувства своей скорбящей души, и Он утешит нас, возвеселит своими пренебесными утешениями. По слову Псалмопевца: «возложите на Господа заботы ваши, и Он поддержит вас» (Псал. 54, 23). Чрез молитву Господь незримо и с ним соединит вас: и он скажется вашему сердцу, скажется, что жив и видит вас, и благословляет вас оттуда.
А для себя и всех, сошедшихся на скорбь сию, скажу: не могут быть оставлены, будут воспитаны и устроены дети того, кто столько времени и с таким усердием и самоотвержением служил детям. Это не только дело милости, но и непреложный закон правды. Остальное зависят от молитвы Матери нашей — св. Церкви, в которых и ваша молитва, присные и знаемые покойного, пока Господь еще длит дни вашей жизни, имеет для него великое и важное значение. Вспоминайте этого доброго, ласкового, приветливого, ко всем благорасположенного человека и молитесь о нем. В особенности, надеюсь, вы, молодое поколение, не забудете своего доброго наставника и не престанете утешать его дух своими теплыми о нем молитвами.
Начнем-же дело любви христианской и вознесем усердную молитву в этот важный для него час, чтобы упокоил его Господь в числе Ему благоугодивших.
При окончании отпевания Студент семинарии Виноградов Сергей, — ученик почившего, произнес следующую речь: «Вчера наша Семинария с радостным благодарением Богу, венчающему нас милостию и щедротами», отпускала своих питомцев, а ныне с глубокого скорбию погребает тело своего члена-наставника и плачет и рыдает над его прахом.
Поистине не возможно удержаться от слез и рыданий при мысли о преждевременной Вашей смерти, дорогой наш Наставник. — Эта смерть лишила Ваше семейство дорогого и полезного члена, а Семинарию — дорогого и усердного деятеля. Восплачем же об усопшем, «братие и други, сродници и знаемии его»! Восплачем, но и утешимся. —
Вы, сродники и ближние почившего, утешьтесь, взирая на то, сколько от признательных его учеников и теперь возносится и не престанет возноситься пламенных и усердных молитв о упокоении дорогой Вам души. Верьте, молитвы эти не останутся тщетны пред Богом, напротив, многие из них возымеют особенную силу пред Ним, когда возносители их будут впоследствии служителями алтаря.
А нам, други мои, вступающим или только готовящимся вступить в жизнь, здесь благовременный поучительный урок. — Смотрите, как непрочны силы человеческие, как неожиданно и неблаговременно, по человеческому рассуждению, разрушает их смерть. Не будем же надмеваться своими силами и увлекаться мечтами о будущей своей деятельности, но «сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим»; будем молиться друг за друга, да Сам всеблагий и всемогущий Бог сохранит нас, укрепит и управит наши силы согласно с святой Своей волей, которой угодно было взять от нас и дорогого наставника нашего.
Теперь же, благочестивые слушатели, воздадим умершему последнее целование и вместо надгробного рыдания воспоем
Богу песнь «аллилуия»».
В двенадцатом часу дня закончилось отпевание, после которого присутствовавшие в церкви простились по христианскому обычаю с почившим, и погребальное шествие медленно направилось на городское Князе-Владимирское кладбище. Вместе с родными и знакомыми почившего гроб его до самой могилы провожали и Семинарское начальство покойного, и сослуживцы, и все ученики его, остававшиеся во Владимире. Когда процессия прибыла на кладбище и гроб был опущен в свежую могилу, то о. Инспектором семинарии иеромонахом Евгением была отслужена краткая лития. Певчие запели «вечная память», и в это время с глубокой скорбию еще раз все присутствовавшие отдали почившему свой последний прощальный поклон. Поистине, семинарская семья потеряла в покойном доброго и верного члена своего, так как покойный отличался очень добрым сердцем и прямым, искренним характером. Мир его доброй душе!
Свящ. В. Орлов.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 14-й. 15-го июля 1898 года).
Владимиpская духовная семинаpия
Святители, священство, служители Владимирской Епархии
Владимирская епархия.
|
