Свято-Казанский скит в Акиншино Вязниковского района
Урочище Акиншино
Акиншино – урочище в Вязниковском районе Владимирской области.
В 24 верстах от уездного города Вязников, на левом берегу реки Тары, впадающей с правой стороны в р. Клязьму, распологалось село Акиншино, на восточном краю возвышенности, постепенно склоняющейся со всеми постройками села к реке и образующей в этом месте угол через прохождение с юго-восточной стороны Тары, а с северо-восточной - оврага, называемого Ивановским, по лежащему на левом берегу его селу Иванову—Спасскому.
«Село Акиншино, Богородское тож, на р. Таре находится в 24 верстах от уездного города (Вязниковский уезд) и в 100 от губернского (Владимир)». [1]
Местность, на которой построено село Акиншино, первоначально называлась «пустошь Алатарь, Теренинское селище» (В народных древних былинах слово это встречается в значении янтаря - «Алатырь, бел горюч камень».), потом стала именоваться «сельцо Акиншино» и наконец «село Акиншино—Богородское тож».
Первыми владельцами села Акиншина и его приходских деревень, известными по древним, сохранившимся в церковной библиотеке письменным памятникам, были князья Ромодановские, помещики слободы Мстёры, где в Богоявленском храме находилась их родовая усыпальница. Управление их Акиншинской вотчиной относится к началу XVII столетия. В писцовых книгах Суздальского уезда письма и меры Михаила Трусова, дьяка Федора Витовтова 1628, 1629 и 1630 годов, записано так: «в Стародуборяполовском стану в вотчинах написано за стольником за: князь Иваном княж Ивановым сыном Ромодановским родовая вотчина, что была за, боярином за князь Григорьем, да за князь Иваном Петровичи Ромодановскими сельцо, что была пустошь Алатарь, Теренинское селище, Акиншино, а Богородское село тож на, реке на Таре, а в нем церковь Пресвятыя Богородицы Казанския воздвигнута ново, а в церкви образы и свечи и всякое церковное строение вотчинниково строение». Оба названия Акиншино и Богородское село сохранило до нач. ХХ века. Откуда село получило название Акиншина — это неизвестно, а Богородским вероятно названо по тому, что находящийся в нем храм освящен в честь Пресвятой Богородицы (иконы, именуемые Казанские). В церковных документах и между соседними жителями село вообще известно под названием Акиншина; в гражданских же актах, как прежде при помещиках называлось, селом Богородским. Когда получило начало село Акиншино, положительно неизвестно, только вероятно незадолго до построения первого храма, ибо если бы на месте села издавая находилось какое либо селение, то не нужно было бы в писцовой книге 1628 года так точно и подробно означать первоначальное название пустоши, на которой построено село Акиншино; гораздо удобнее и целесообразнее было бы удержать название только самого селения, существовавшего прежде первого храма. Первый деревянный храм в Акиншине был воздвигнут помещиком села князем Иваном Ивановичем Ромодановским в начале XVII столетия, а именно между 1620—1630 годами, что и подтверждается вышеупомянутою писцовой книгой. «… где ныне находится село Акиншино, была пустошь алатарь, теренинское селище… а в ней (т. е. пустоши алатарь) церковь Пресвятыя Богородицы Казанския воздвигнута ново», т. е. вновь, а не на месте прежней. При церкви было пашни «середние земли по 30 чети в поле, перелогу 10 четей». К вотчине Ромодановского принадлежали деревни Яблонцы, Свиное болото, Медведева, Городок, Некрасова или Пятова, Макланова или Маначиха и пустоши: Семынино, Зубарево, Лосья, Пранушева, Олягина, Щукина, Ивакина, Кононова, Фролова, Борщова, Погоняйка и Мелново. Патриаршие окладные книги под 143 (1635) г. отмечают, что в Акиншине при церкви Пречистой Богородицы (здесь не сказано – «Казанская») есть придел во имя св. Иоанна Богослова. Означенная новая церковь во имя Казанской Пресвятой Богородицы была деревянная, однопрестольная вероятно дубовая, так как существовала до 1729 года. После князя Ивана Ивановича Ромодановского в 1666 г. от Ромодановских земли перешли к княгине Ульяне Ивановне Одоевской. Это видно во первых из полистовой надписи на древнем ветхом служебнике, где, с указанием на 7174 (1666) год, значится: «сию книгу служебник приложила попу Федоту Иванову Княгиня Ульяна Ивановна Одоевская в вотчину свою в село Богородское, в церковь Прествятыя Богородицы Казанския»; в вторых — из полистовой же надписи на трехмесячной — за сентябрь, октябрь и ноябрь — минее, где сказано: «7180 (1672) года, марта 8 дня, приложил сию книгу минею месячную вотчины Княгини Ульяны Ивановны Одоевской, Суждальского уезду, села Богородского, деревни Зубарихи крестьянин Силуан Антипин сын ... в церковь Пресвятыя Богородицы явления чудотворныя иконы во граде Казани». Сколько лет княгиня Ульяна Ивановна Одоевская управляла Акиншинской вотчиной,— определенно неизвестно,— только, вероятно, недолго, не более 20 или 30 лет. В 1672 г. церковь из патриаршей области перешла в Суздальскую епархию. О генерале Петре Ивановиче Салтыкове в первый раз упоминается также в полистовой надписи на ветхом служебнике под 182 (1674) годом, где сказано: «182 года, мая 6 дня, сия книга, глаголемая служебник, Суждальской епархии, Решемской десятины, села Акиншина церкви Казанския Пресвятыя Богородицы, а в церковь привнесенная вотчины его сиятельства генерала Петра Ивановича Салтыкова, а подписал сию книгу служитель его прикащик Петр Мизинцев своеручно. В 1729 году церковь оказалась ветхой, священно-церковнослужители с прихожанами обратились к преосвященному Иоакиму Епископу Суздальскому и Юрьевскому с прошением, о дозволении им на месте прежней ветхой деревянной церкви построить таковую же деревянную новую. О помещике генерале Салтыкове упоминается в храмозданной на новый деревянный храм села Акиншина грамоте Иоакима, епископа Суздальского и Юрьевского 1729 года, мая 3-го дня, где пишется: «в нынешнем 1729 году мая 3 дня били челом нам, преосвященному Иоакиму, епископу Суждальскому и Юрьевскому, Суждальского уезду Решемской десятины, вотчину Петра Ивановича Салтыкова, села Акиншина церкви Пресвятыя Богородицы Казанския поп Димитрий Иаковлев и т. д.». На это их прошение от епископа Иоакима последовала храмозданная грамота за собственноручным надписанием и приложением архиерейской печати от 3 мая 1729-го года, которой благословлялось «в селе Акиншине новую деревянную церковь во имя Пресвятыя Богородицы Казанския строить на прежнем церковном месте и что будет из древней церкви потребное употреблять в то церковное строение». Получивши эту грамоту прихожане села Акиншина действительно построили деревянный храм в честь Казанской же Пресвятой Богородицы и притом на месте прежнего деревянного ветхого храма. Салтыков управлял Акиншинской вотчиной очень долго, именно от 50—60 или 70-ти лет. Не потому ли весь Акиншнский приход между окрестными жителями носило название «Салтыковщины».
Князья Куракины, известные сподвижники и временщики Императора Павла Петровича и первые пестуны на гражданском поприще графа Михаила Михайловича Сперанского. С которого времени Акиншинская вотчина перешла во владение князей Куракиных — неизвестно. Об этих помещиках первоначально упоминается в чеканных надписях на ризах местных икон Преображения Господня и Казанской Богоматери, устроенных в 1779 и 1780 годах усердием земского (писаря) князей Куракиных Петра Иванова Воронина. Из того, что вкладчик назван земским вообще князей Куракиных, можно предположить, что Акиншинская вотчина принадлежала сначала всему роду князей Куракиных. В 1780-1790 гг. составлялась опись этого храма: «Храм был крыт тесом об одной главе, обитой жестью; над трапезой была колокольня, а на ней три колокола, первый в 11 пудов 20 фунтов, 2-й в 3 пуда и третий в 1 пуд 20 фунтов». Из этих колоколов до нач. ХХ века, по преданию, сохранился только один первый, или большой, впрочем без всяких надписей, а прочие все вновь перелиты. «Престол был один в облачении кумачном, а на жертвеннике одеяние было крашенинное. Сосуды были одни серебряные и двои оловянные. За престолом был выносной крест и Казанская икона Божией Матери. Иконостас был в 3 яруса. Местныя в нем иконы: Преображения Господня, Покрова Пресвятой Богородицы, Воскресения Христова, Нерукотвореннаго Спаса, Пр. Илии, Казанской Божией Матери, Иоанна Богослова, резная икона Николая Чудотворца и св. муч. Флора и Лавра. Во втором ярусе – 17 икон. За клиросом икона Скорбящей Божией Матери и муч. Параскевы. В трапезе резное изображение Спасителя в темнице. Ризница была для того времени довольно богатая». Вокруг храма была «обнесена деревянная ограда исправная». Внутренность храма, как обыкновенно почти всех православных церквей, разделялась на три части: трапезу, храм и алтарь. Св. алтарь был один в настоящей части храма во имя Казанской Пресвятой Богородицы. В нем св. престол имел облачение бумажное кумачное и был покрыт, по описи 1780 года, тафтяным красным, а по описи 1790 года бумажным кумачным покровом. На св. престоле возлежали: св. евангелие в лист, на нем оболочка красная триповая, средник и евангелисты серебренные, два благословляющие креста медные и оловянный ковчег. Св. жертвенник был облечен в одеяние крашенинное. Для совершения таинства причащения находилось трое священных сосудов: одни серебренные вдвое оловянных, из которых одни 1795 года неизвестно с какой целью взяты в Кафедральный Суздальский собор закащиком Евфимием Михайловым. Во св. алтаре за престолом стояли: выносной деревянный крест, сохранившийся до нач. ХХ века без всяких исправлений и имеющий четвероконечную форму; изображение на нем распятого Спасителя иконописной работы и стиль письма древний, современный прочим древним иконам Казанского храма, задняя сторона креста украшена изображениями орудий страстей Господних, и два выносных с рукоятями образа: первый Владимирской Божией Матери (Продан во время построения настоящей каменной церкви, как отмечено в описи 1790 года рукою о. благочинного погоста Архидиаконского священника Василия Доброхотова, поверявшего церковное имущество в Акиншинском Казанском храме в 1827 году. Подобная участь постигла и некоторые другие древние иконы, как о том отмечено рукою сего же благочинного. Что была за причина, побудившая священно-церковнослужителей так святотатственно поступить с сими иконами, неизвестно.), второй Казанской Пресвятой Богородицы с венцом, оплечьем и окладом серебряными, существовавший в нач. ХХ века, только вместо серебряных оплечья, венца и оклада, за их крайней ветхостью (Снятое с сей иконы серебро употреблено на устройство серебро-позлащенной верхней доски престольного св. евангелия, пожертвованного в Казанскую села Акиншино и церковь княжной Куракивой.), возложена на икону уже новая медно-посеребренная риза. Образ сей письма старинного и, нужно полагать, современен прочим древним иконам Казанского храма. На задней стороне иконы изображены в рост два св. мученика: князья Борис и Глеб, а вверху над ними посредине нерукотворенный образ Христа Спасителя, св. мученики написаны в княжеских одеждах и мантиях с княжескими на головах шапками. При чем св. Борис имеет руки свои воздетыми к небу, а св. Глеб одну левую руку свою в благоговении возносит к верху, правою же рукою хочет сотворить крестное знамение сложением двуперстным. Имя «Иисус» во всех местах иконы подписано с старопечатною особенностью. Икона мерой в вышину 10, а в ширину 8 вершков. Обозревши св. алтарь, обратим должное внимание на сам храм. Иконостас храма был резной, позолоченный, в три яруса. Царские двери гладкие; завеса в них крашенинная. В первом ярусе, по правую сторону царских дверей, стоял образ Преображения Господня в серебро-позлащенной ризе, за ним южные двери и подле них образ Покрова Пресвятой Богородицы в медной позлащенной ризе — в нач. ХХ века местная икона Покровского придела, за тем на завороте по стене: образ Воскресения Христа, в нач. ХХ века не существовавший, образ Нерукотворенного Спаса в медной ризе с таковым же венцом в нач. ХХ в. на северной стороне трапезы, но без ризы и венца, и образ пророка Илии в медной ризе — в нач. ХХ в. в трапезе. По левую сторону царских дверей: храмовый образ Казанской Пресвятой Богородицы в серебро-позлащенной ризе, за ним северные двери, потом образ Иoaннa Богослова в медной позлащенной ризе в нач. ХХ в. на северной стене трапезы, но с одним только окладом, без ризы и, на колец, на северной стене на завороте: резной образ Николая Чудотворна в нач. ХХ в. в трапезе, и образ мучеников Флора и Лавра в медной вызолоченной ризе, в нач. ХХ в. там же но без ризы с одним медным окладом; во втором ярусе в середине находился образ сидящего на престоле Господа Вседержителя в медной ризе и таковом же венце и по сторонам его 17 разных св. икон (названия их не показаны) в медных венцах; в третьем ярусе в середине находилось распятие Господне и по сторонам разных икон в медных венцах (названия тоже не означены). За правым клиросом стояли иконы: скорбящей Божией Матери в медной ризе (в нач. ХХ в. в трапезе) и иконописный образ Николая Чудотворца (в нач. ХХ в. в Покровском иконостасе по левую сторону северных дверей); за левым клиросом находились: образ мученицы Параскевы (ныне в трапезе) и три образа воскресения Христова (в нач. ХХ в. не существующие).
Последняя часть храма - трапеза украшалась только двумя св. иконами; здесь находился резной образ Христа в темнице (в нач. ХХ в скрытый), и образ страшного суда Христова (в нач. ХХ в не существующий). Проследивши сколько возможно внутреннее украшение деревянного Казанского храма, не оставим без внимания и ризницы его. Не будем перечислять всех священно-служительских облачений, но укажем по крайней мере на самые лучшие и самые низшие облачения. В числе первых риз священнических значатся: а) ризы парчовые белые с черными травами: на них оплечье серебряной парчи, обложено серебряным широким позументом, подольник штофный; б) штофные травчатые белые, по оплечью обложенные серебро-позлащенным позументом; в) атласные белые, по оплечью обложенные серебро-позлащенным позументом. Из числа же низших риз были ризы кумачные красные и даже китайчатые, возложенные на умершего священника о. Ивана Алексеева. Подризников всего было два: один атласный голубой с тафтяными красными оплечьем и подольником и другой набойчатый. Поясов тоже два нитяных с кистями, епатрахилей всего три рытого бархата, обложенная красной тесьмой, штофная травчатая и атласная травчатая. Соответственно с ризницей священника и диаконское облачение было немногочисленное; всего стихарей состояло на лицо четыре: первый штофный травчатый голубой без оплечьев, обложенный простым позументом, второй атласный полосатый, третий зеленый белотравчатый с оплечьем и подольником зелеными гризетовыми и наконец четвертый холщовый набойчатый. Орарей всего было три: тафтяной красный с насыпными крестами, обложенный серебро-позлащенным позументом, канительный красный с серебряными крестами и из шелковой ленты. Наконец заключим описание храма указанием на количество церковных сумм, составлявших его кошелек. В церковной описи 1790 года написано: «в оной же церкви имеется церковной денежной суммы на лицо всего двадцать рублей (конечно ассигнациями)».
С 1802 г. село принадлежит действ. тайному советнику и кавалеру князю Степану Борисовичу Куракину, после его смерти (1805) с 1806 г. – его супруге Екатерине Дмитриевне Куракиной, которая владела вотчиной до 1843 года, тоже до самой кончины своей. Екатерина Дмитриевна лично посещала Акиншино в 1812 г., ища спасение от французов. По рассказам старожилов, оказала себя во время своего приезда доброй, приветливой и внимательной к нуждам своих крестьян. Как памятник усердия княгини к своему вотчинному Акиншинскому храму, хранилась в церковном архиве копия с реестра купленных ею в 1806 году в Казанскую церковь следующих священных предметов: 1) напрестольного серебро-позлащенного 84 пробы креста, ценой в 33 руб. 60 к. ассигн., 2) серебро-позлащенной дароносицы, ценой 19 руб. 35 коп. ассигн.; 3) напрестольного евангелия в лист на александрийской бумаге, обложенного малиновым бархатом, ценой в 35 руб. ассигн., и 4) двух священнических риз с подризниками, епитрахилями и поручами и двоих диаконских стихарей, с должными к ним принадлежностями, на 200 руб., итого всех вещей на 285 руб. 96 коп. ассигнациями. В 1815 году местный священник о. Иван Иванов Бутеев и уполномоченный от прихожан села Акиншина крестьянин деревни Зубарихи Семен Савельев обратились к преосвященному Ксенофонту, епископу Владимирскому и Суздальскому, с просьбой о дозволении им в селе Акиншине, вместо деревянного храма, построить каменную церковь с такой же колокольней, и не об одном престоле, как было до сих пор, а двухпрестольную — со включением, кроме посвящения главного храма в честь Казанской Пресвятой Богородицы, еще придела в трапезе в честь Покрова Пресвятой Богородицы. На это прошение их от епископа Ксенофонта последовала храмозданная грамота от 26 июня 1815 года. Немедленно, по получении грамоты, прихожане села Акиншина начали изыскивать средства и заготовлять необходимые материалы для постройки разрешенного им храма, так что с весны 1816 года уже начались работы по каменной кладке. Денежные средства, потребные для этого великого дела, собраны были от доброхотодателей из числа зажиточных крестьян-прихожан села Акиншина, а доставка и отчасти приготовление строительных материалов произведены миром (обществом, своими трудами). Так, по условию, заключенному священно-церковнослужителями и прихожанами села Акиншина 13 февраля 1816 года, с каменщиком, Гороховецкого уезда, села Никулина, деревни Прудков, крестьянином Герасимом Никифоровым относительно кладки церкви видно, что подрядчик, кроме собственно кладки, обязался от себя работать кирпичи и иметь необходимые принадлежности для раствора извести и заготовки цемента, а прихожане изъявили согласие на свой счет выстроить кирпичные сараи, доставить необходимое количество леса и досок на подмостки, навозить камней для бута и, на конец, перевезти сработанный кирпич (кирпичные сараи были в 1 версте от храма около деревни Зубарихи). За всю работу, по условию, подрядчик должен был получить 4500 р. асс. и окончить каменную кладку храма и колокольни в течение двух лет, начиная с 8-го июля 1816 года, который день, должно быть, был днем закладки храма, как день храмового праздника села Акиншина в честь иконы Казанской Пресвятой Богородицы. Храм был построен в 1818 г. Церковная летопись фиксировала, что освящение храма совершено 29 июня 1821 года, на память св. апостолов Петра и Павла; священный антиминс желтый атласный, священнодействован преосвященным Ксенофонтом епископом Владимирским и Суздальским 5 июня 1821 года. Первенствующим священнослужителем при освящении сей части храма был священник, а потом ключарь Владимирского кафедрального Успенского собора Григорий Михайлович Чижев. В 1836 году кровля храма и колокольня вместо теса покрыты железом. Около всего храма, на расстоянии 10 аршин от него в 1837 году усердием прихожан обнесена каменная ограда с пролетами, заделанными деревянными решетками, имеющая четыре входа: с запада главный, или св. ворота, затем небольшие дверцы с востока, юга и севера. К северу от храма, рядом с оградой, помещается приходское кладбище на церковной земли. Впрочем некоторые усопшие погребались и внутри ограды; но эта честь предоставлялась только умершим священно и церковнослужителям, их семействам и самым избранным из прихожан, при том последним с небольшим взносом в пользу церкви (3—5 р.). Есть предание, что в давние годы было отведено приходское кладбище на крестьянской земле к югу от села Акиншина, в полуверсте от селения. Но за дальностью расстояния сие кладбище вскоре после открытия было уничтожено, так что погребен на нем один только крестьянин, по имени Григорий, отчего место это в простонародии называется Гришин лесок, так как оно поросло мелким кустарником.
От Екатерины Дмитриевны (умерла в 1843) село перешло к ее племяннику Дмитрию Павловичу Приклонскому. Владелец этот лично никогда не посещал Акиншинской вотчины, но оказал себя самым усердным жертвователем для Казанского храма и самым заботливым попечителем об умственном и нравственном развитии своих крестьян. Д.П. Приклонский жертвовал богатые вклады Казанскому храму, и открыл при нём 3 октября 1843 г. вотчинное училище, называемое Дмитриевской школой. В кон. XIX века содержался на средства земства; учащихся в 1897 г. было 90. Само духовенство села Акиншина не было забыто Дмитрием Павловичем Приклонским; так в 1843 году он приказал единовременно выдать Акиншинскому причту из вотчинных сумм 200 руб. ассигн., за тем и в последующее время нередко посылал причту через своих бурмистров разные подарки, состоящие из материй для одежды, как самих священно-церковнослужителей, так к жен их. Особенно, Приклонский питал глубокое, уважение к о. Андрею Васильевичу Веселовскому. Так, из особенного расположения к о: Андрею Приклонский пожертвовал ему 50 корней строевого леса и 50 руб. сер. на постройку дома; потом, за безмездное обучение в Акиншинской вотчинной школе, подарил золотые карманные часы и серебро-позлащенный бокал и имел с о,. Андреем большую переписку, из которой всего яснее видно, как Приклонский во всяком важном деле любил обращаться к умному священнику, за советом и как вполне располагался на его опытные советы. Пол чугунный настлан в 1848 году усердием прихожан.
Карта 1850 года
Приклонскому недолго пришлось управлять Акиншинской вотчиной. 7 июня 1848 г. единственный сын его Николай, служивший в военном ведомстве, переправляясь с полком своим через реку Вислу на пароме и заметя, что паром от многолюдства тонет, хотел остановить свою команду, но его лошадь поскользнулась и он в полном вооружении упал с нее в воду и утонул, так что только чрез два часа могли отыскать тело его. «С ним я всего лишился на свете», писал Приклонский о. Андрею. «Давно скучая жизнию и нигде ненаходя утешения с тех пор как я получил печальное известие о вечной с ним разлуке, предаю и себя и дела свои воле Божией» (С.-Петербург 9 августа 1848). Таким образом, когда все дальнейшие светлые надежды для Приклонского кончились со смертью его единственного сына, тогда он уже не захотел более нести труды управления своими вотчинами и осенью 1849 года продать их действ. ст. сов. Николаю Арсеньевичу Жеребцову. Жеребцов управлял Акиншинской вотчиной до самого освобождения крестьян из крепостной зависимости, или до 1861 года, и своим благоразумным управлением заслужил народную память о себе, как о помещике опытом, деловом и рассудительном. С целью большого ознакомления с своей вотчиной и ближайшего надзора за ходом вотчинных дел, Жеребцов неоднократно посещал свою Акиншинскую вотчину или один, или даже с семейством. Эти посещения Жеребцова были как с одной стороны благотворны для его крестьян, так с другой не бесплодны и для Акиншинского храма и служащих в нем.
Для Казанского храма Жеребцов пожертвовал одно парчовое аплеке облачение для священника и диакона, таковые же облачения на два престола и жертвенник, две штофные завесы к царским дверям и один штофный покров на престол. Между Акиншинским причтом Жеребцов обратил особенное внимание на священника о. Андрея Веселовского и дьячка Александра Иорданского. Так в 1850 году Жеребцов, при посещении села Акиншина со всем семейством узнавши о скудости священнических доходов и многочисленности семейства о. Андрея, приказал своему вотчинному правлению каждогодно нанимать для о. Андрея работницу на вотчинные суммы из крестьянок своей Акиншинской вотчины что неизменно и соблюдалось до самого прекращения крепостного права. Дьячка же Иорданского, как человека расторопного, назначил земским писарем своей вотчинной конторы с оставлением и в прежней дьячковской должности.
Расписан храм был в 1855 г. небогатой живописью ценой в 600 рублей.
Н.А. Жеребцов желал доставить возможное счастье своим крепостным крестьянам и в то решительное время, когда они волей Царской навсегда освобождались от его непосредственной зависимости, тогда Жеребцов нарочно приезжал в свою Акиншинскую вотчину и убеждал своих крестьян, как отец детей, принять во всегдашнее владение полный узаконенный надел земли, обещаясь к этому с своей стороны присоединить в подарок и еще другие необходимые для крестьян угодья. Но крестьяне, возбуждаемые своими бестолковыми крикунами требовали себе только самого меньшего низшего надела. «Все будет и без того наше — рассуждали крестьяне со слов своих вожаков, куда помещик употребит лишнюю землю, никто ее не перехватит; она также будет лежать вот мы и будем опять пользоваться ею даром а то и барин отдает нам ее за бесценок». Но вышло не так. Оставшаяся за наделом земля с двумя водяными мельницами почти тогда же была куплена у помещика, притом, самими же зажиточными сотоварищами крестьян, а лес продан на срубку. Между тем, упорные крестьяне стали терпеть крайнюю нужду во всем: и в земле для посевов, и в пастбищах для скота и в лесных продуктах для отопления. К этому еще присоединилось то, что зажиточные люди начали единовременно взносить денежный за свою землю выкуп, чтобы освободиться от круговой поруки; от того вся дальнейшая тяжесть сей поруки неминуемо падает почти на одних бедняков, и без того едва могущих уплачивать только свои собственные подати.
Царские двери вместе с резьбой, стоящие 200 р., устроены проживающим в селе Акиншине Вязниковским крестьянином сего села, Петром Ивановым Левашовым и крестьянином села Акиншино Егором Тимофеевым Закусевым в 1862 году (позже Архангельский купец). Царские двери вырезаны наподобие креста в окружающем его сиянии, а по сторонам украшены богатой резьбой; как сами двери, так и резьба около них сплошь вызолочены червонным золотом на полимент. Царские двери первоначально были простой столярной работы и состояли только из одних деревянных выкрашенных рамок с грубо приделанными к ним иконами: благовещения Пресвятой Богородице и четырех евангелистов.
«Весь храм занимает в длину 32 аршина, в ширину 14 аршин и в вышину 10 аршин, кроме купола, который возвышается над кровлей еще на 10 аршин, и исключая фонарь и самую главу; причем трапеза имеет в длину 11 аршин и ширину 14 аршин, настоящий храм в длину 14 аршин и ширину 14 арш., и св. алтарь в честь Казанской Пресвятой Богородицы в ширину 13 аршин и длину 7 аршин. Над папертями храма возвышается тридцати аршинная каменная, покрытая железом, колокольня, имеющая при своем основании в длину 8 и ширину 9 аршин, построенная в виде четырех-угольной башни в три яруса, с двумя по всем четырем сторонам пролетами, в среднем ярусе заделанными досками и в верхнем открытыми для звона, так как здесь находятся все колокола. Верх колокольни оканчивается высоким деревянным обитым железом шпицем, в котором водружен железный восьмиконечный, вызолоченный накладным листовым золотом, крест. Колокольня эта есть та самая, которая сложена вместе с церковью». В 1877 г. на ней находились разной величины шесть колоколов, большей частью новой покупки и без всяких надписей, из которых в самом большом веса 91 пуд.
Алтарь в храме одночастный и отделяется от храма каменной стеной с тремя пролетами для трех дверей. Сия часть храма холодная и священная служба в ней начинается с великого пятка и, продолжаясь во все лето, оканчивается 22-го октября праздником в честь Казанской Пресвятой Богородицы.
Иконостас с позолоченной резьбой существует (1877) в том виде, в каком был первоначально устроен перед освящением храма, изменение получила только нижняя часть иконостаса, через устройство новых царских дверей и четырех, киот для местных икон. Все иконы находящиеся в иконостасе, кроме древних Преображения Господня и Казанской Пресвятой Богородицы, новые, писанные 1820 года Мстёрскими крестьянами Иваном и Львом Андреевыми Корягиными.
Из св. икон в Казанском храме особенно замечательны своей древностью и украшением следующие:
1. Местный храмовый образ Казанской Пресвятой Богородицы, мерой в вышину 23 вершка, в ширину 17 вершков, написан на лаповой доске по левкасу. Необходимые надписи на нем сделаны вязью и имя «Иисус» написано сокращенно. Правая благословляющая рука у предвечного младенца в своих перстах указательном и среднем имеет перстосложение именословное, а другие плотно пригнуты. По стилю письма образ этот очень древний и, наверно, современен первоначальному устройству храма в селе Акиншине (началу XVII стол.)…
При Казанской церкви устроен придел Покровский в 1816 году. Первый священный антиминс был желтый атласный, священнодействован преосвященным Ксенофонтом, епископом Владимирским и Суздальским 23 сентября 1817 года. Затем, по причине его ветхости, он 22 апреля 1875 года, заменен новым атласным алого цвета, священнодействованным высокопреосвященным Антонием, архиепископом Владимирским и Суздальским 1 октября 1874 года. Св. алтарь храма находится у южной стороны трапезы; придел теплый и служба в нем бывала по зимам. Иконостас в приделе устроен в 1861 году усердием прихожан. Всех главных икон в нем находилось четыре: две местных Преображения Господня в меднопосеребряной ризе, Покрова Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца Можайского в медном окладе с медным венцем и Казанской Пресвятой Богородицы в меднопосеребряной ризе. Все иконы письма иконописного и довольно древнего, особенно Покрова Пресвятой Богородицы и Николая чудотворца. Кроме главного иконостаса, в Покровском приделе имелись еще два большие киота столярной работы, выкрашенные кармином, украшенные резьбой, высеребряной на полимент, и покрытой золотистым лаком. Эти киоты сделаны в одно время с новым Покровским иконостасом, т. е. в 1861 году, на жертвованную сумму. Одна киота находилась на передней (восточной) стороне трапезы, влево от арки, ведущей в главный Казанский храм. Средину ее занимал резной образ Николая Чудотворца.
Престолов в храме два: главный в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, в трапезе в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
С достоверностью можно положить, что с самого первоначального устройства храма в селе Акиншине, с 1-й половины XVII столетия, причт храма состоял из четырех лиц: священника, диакона, дьячка и пономаря. Четырех — членный состав причта в селе Акиншине был и в продолжение всего XVIII столетия. Это подтверждается копией с репорта о прибыли и убыли духовенства в 1832 году, в котором в самом начале сказано: «при оной (села Акиншина) церкви указному числу по состоявшемуся в 1722 году указу быть надлежит священнику, диакону, дьячку и пономарю по одному». Это количество причта в полном комплекте существовало до 1869 года, в коем, в виду новых узаконений об улучшении быта духовенства через сокращение количества служащего духовенства, пономарское место закрыто, а в 1876 году, по случаю смерти диакона, закрыто и его место. Таким образом причт Казанской села Акиншина церкви с этого времени стал состоять только из священника и дьячка, как утверждено по новому расписанию церквей и причтов Владимирской епархии, в месяце июне 1876 года. Список настоятелей Казанского села Акиншина храма возможно начать со 2-й половины XVII столетия, или недолго спустя после первоначального устройства храма в селе Акиншине. О жизни и пастырской деятельности первых настоятелей Казанского Акиншинского храма можно сказать только то, что они были люди малограмотные, не получившие никакого школьного образования, кроме домашнего первоначального приготовления в чтении, церковном пении и письме; начиная службу церкви с должностей дьячка, или пономаря, переходя постепенно в сан диакона, наконец получали и сан священника, достигая этого иногда как-нибудь по родству, или по праву сыновнего наследства. Первыми, известными по документам, пастырями Акиншинского храма и прихода были священники: Федот Иванов и Иосиф Аристархов. Это видно из полистовой надписи на книге трех-месячной за сентябрь, октябрь и ноябрь минее, где значится: «7180(1672) года, марта 8 дня, приложил сию книгу минею месячную вотчины княгини Улианы Ивановны Одоевской, Суждальского уезду, села Богородского, деревни Зубарихи крестьянин Силуан Антипин сын в церковь Пресвятыя Богородицы явления чудотворныя иконы иже во граде Казани, при священнике Феодоте Иванове сыне, да при священнике Иосифе Аристархове сыне». По какому случаю в это время при Казанской церкви явилось два священника, то неизвестно и составляет единственное явление во все время двухвекового существования храма в селе Акиншине. Только отчасти можно предположить, что священник Феодот Иванов, как упоминаемый прежде священника Иосифа Аристархова, в это время приклада книги не находился ли уже в заштате и только проживал в селе Акиншине, или был в престарелых летах, или болезненном состоянии, и вот на место его, или в помощь ему, произведен был во священника о. Иосиф Аристархов. Предположить же нахождение в то время двоих штатных священников в селе Акиншине не позволяет следующее обстоятельство: незадолго до этого времени, а именно в полистовой надписи на служебнике, выхода 7174 (1666) года написано так: «сию книгу служебник приложила попу Феодоту Иванову княгиня Улиана Ивановна в вотчину свою в село Богородское в церковь Пресвятой Богородицы Казанской»; таким образом здесь упоминается об одном только священнике Федоте Иванове и, следовательно, в это время он один был священником села Акиншина. Был ли о. Федот Иванов первым настоятелем Акиншинского храма и сколько лет священнодействовал в нем, об этом сведений совершенно никаких нет. Иаков Осипов. Об нем упоминается только один раз в надписи на ветхом служебнике под 182 (1674) годом, а именно: «182 года мая 6 дня сия книга, глаголемая служебник, Суждальской епархии, Решемской десятины, села Акиншина церкви Кавзанския Пресвятыя Богородицы, а в церковь привнесенная вотчины его сиятельства генерала Петра Ивановича Салтыкова, а подписал сию книгу села Богородского служитель его прикащик Петр Мизинцев своеручно и отдал с роспискою вышеписанной церкви священнику Иакову Осипову». Сколько лет о. Иаков Осипов управлял Акиншинским приходом неизвестно. Дмитрии Иаковлев; и об нем только в одном месте упомянуто, именно в храмоздательной грамоте на деревянный храм в селе Акиншине Иоакима епископа Суздальского и Юрьевского от 1729 года, мая 3 дня, в которой пишется: «в нынешнем 1729 году, мая 3 дня били челом нам преосвященному Иоакиму, епископу Суждальскому и Юрьевскому, Суждальского уезда, Решемской десятины, вотчины Петра Ивановича Салтыкова, села Акиншина, церкви Казанския Пресвятыя Богородицы, поп Димитрий Иаковлев и староста Федот Герасимов со крестьяны...» Лета служения о. Димитрия и время кончины его неизвестны. Трофим Андреев, по ревизии 1795 года показанный 63 лет. Происхождение его, а равно и начало настоятельства в селе Акиншине, неизвестны. О. Трофим проходил пастырскую должность в селе Акиншине до 1796 года и в этом году за старостью уволен от должности. Умер в 1798 г., имея от роду 66 лет, и погребен при церкви села Акиншина. Иван Алексеев, служивший при о. Трофиме диаконом и по ревизии 1795 года показанный 45 лет. Он определен во священника в 1796 году, или в то самое время, когда о. Трофим Андреев за старостью был уволен от должности. Проходил пастырскую должность в селе Акиншине до 1808 года, в котором скончался, имея от роду 58 лет и погребен при Казанской, села Акиншина, церкви.
Священник Иван Иванов, по фамилии Бутеев, сын священника Ивана Алексеева. Он начал службу церкви в 1788 году в должности пономаря Казанского села Акиншина храма, имея от роду 12 лет. Затем в 1796 г., когда отец его Иван Алексеев, за старостью священника Трофима Андреева, из диаконов произведен во священника, Иван Иванов занял, отцовское диаконское место. В сане диакона Иван Иванов находился до 1808 года (12 лет), или до времени кончины своего родителя, на место которого и рукоположен во священника. Умер о. Иван Иванов Бутеев 25 января 1833 года (57 лет от рождения) и погребен на южной стороне Казанского алтаря каменного храма. При священнике Иване Иванове получил начало и окончательное внешнее устройство каменный храм в селе Акиншине с колокольней и освящены оба престола в нем Казанский и Покровский. Конечно, немалого труда стоило о. Ивану расположить прихожан своих к этому важному и ценному делу; ибо весь храм построен на доброхотные жертвы одних прихожан села Акиншина, а всей церковной суммы ко времени построения храма, или к 1816 году, по приходной книге значилось только 71руб. 10 коп., ассигнац. Кроме того, вместе с трудными обязанностями по постройке, украшению и освящению нового храма, священник Иван Иванов занимался еще не легким делом обучения грамоте крестьянских детей в своем доме, и в этом случае, можно сказать, был первым насадителем грамотности между прихожанами села Акиншина. Многие из учеников о. Ивана с особенным удовольствием вспоминали патриархальный семейный быт их духовного отца и учителя, его трудолюбие, приветливость и педагогические взыскания. Известен также о. Иван и своими пожертвованиями на устройство и украшение вверенного ему Казанского храма. Так вовремя построения каменной церкви он, по достоверному преданию, вложил в общую сумму 300 руб. ассигн., затем в 1833 году при своей смерти отказал в церковь напрестольный серебряный крест в 40 золотников и церковный апостол с разделением на дневные чтения. Из детей о. Ивана Иванова стоит некоторого замечания сын его Андрей Иванов Разумовский, начавший свое образование во Владимирской духовной семинарии и докончивший в Московской духовной академии, откуда был выпущен со степенью кандидата. После чего Андрей Разумовский проходил наставнические должности в Вифанской семинарии и умер в молодых годах в Москве. Андрей Васильевич Веселовский окончивший семинарский курс во Владимирской семинарии в 1832 году со степенью студента и определенный во священника в село Акиншино 4-го июня 1833 года, совершенно чуждый о. Ивану, как сам по себе, так и по жене своей. Родиной Андрея Веселовского было село Беклемищи, Гороховецкого уезда, а родителем - причетник этого села Василий Степанов (бесфамильный). Впрочем о. Андрей Веселовский лишился своего отца в малолетстве, так что даже не сохранил памяти о нем. Безотрадное сиротство и соединенная с ним крайняя бедность встретили Андрея Веселовского; чтобы еще более понять трудность его сиротского отроческого положении следует присоединить отдаленность родины его от места обучения — от Владимирской духовной семинарии, и самое крайнее неудобство в сообщении с ней, так как село Беклемищи находится в самом дальнем глухом углу Гороховецкого уезда, за большими реками пи болотами. Но несмотря на разные препятствия Андрей Веселовский бодро выдержал борьбу со всеми невзгодами своей юности и вышел из борьбы достойным победителем. Равно и по поступлении на священническое место
в село Акиншино, о. Андрею с самых первых пор опять пришлось встретиться лицом к лицу с нуждой и лишениями. Приход села Акиншина в то время был небольшой, всего состоящий из 500 душ; доходы скудные, но между тем о. Андрею нужно было, как поступившему на вольное место, самому приобретать дом и заводиться необходимым для сельского священника хозяйством. Его многочисленное семейство состояло из двоих сыновей и пяти дочерей. Привыкши с детства к борьбе со всевозможными трудностями, о. Андрей Васильевич и здесь показал ту же крепость сил своих к перенесению тяжких испытаний нужды и скудности, которая руководила им в продолжение всего юношества. Отец Андрей не только никогда не произносил ропота на свои ограниченные средства, но даже вида не подавал своему семейству, что он стесняется его содержанием и, особенно, устройством, за неимением на это необходимого достатка. Благодаря расположению к о. Андрею бывшего помещика сёла Акиншина Дмитрия Павловича Приклонского, он построил дом самый удобный и даже роскошный. Также устроил и семейство свое надлежащим образом: трех дочерей выдал за священников, одну за диакона, одну за чиновника, один сын занимает видную гражданскую должность, а другой умер. Будучи истинным отцом семейства, священник Андрей Веселовский вместе с тем был достойным служителем алтаря и заботливым настоятелем вверенной ему паствы. Жизнь его была трезвая, характер сильный, настойчивый; пастырская беседа дышала опытностью, любовью и нелицеприятием. Все прихожане его и богатые и бедные для него были в равном достоинстве. Если нужно было кого-либо обличить сильным словом отеческой любви, или вразумить заблудшего, то не стеснялся он богатством человека, его влиянием на других, его связями, его положением в обществе, но говорил всякому слово св. истины прямо, смело, не стесняясь за свою будущность. И нередко пастырское слово его прекращало вдруг различные неурядицы между его пасомыми в их жизни семейной и общественной, умиротворило давних врагов, или вливало успокоение в сердца несчастных, или располагало богатеющих для себя к должной благотворительности, особенно для приходского своего храма. К этому еще о. Андрей имел хотя небольшие, но приобретенные долговременной опытностью, медицинские познания, так дорогие в то время для сельских жителей, при всяком отсутствии рационального лечения, и сколько мог всегда спешил оказать хотя небольшое пособие больным своим прихожанам. Для отправления церковного богослужения о. Андрей Веселовский был истинным ревнителем; своим словом и даже с настойчивостью убеждал, прихожан к поминовению своих умерших сродников возможно большом количеством литургий и установил, чтобы не погребать ни одного умершего взрослого без отправления о нем заупокойной литургии. Народ вполне оцепил это усердие о. Андрея к поминовению умерших; многие даже из других приходов приходили к нему с просьбой отправить литургию по их умерших сродниках. Не менее того, о. Андрей Веселовский заслужил достойную память и своим ревностным усердием к благолепию вверенного ему храма. Он, можно сказать, был вторым устроителем Казанского храма и послужил этому делу не менее предместника своего, о. Ивана Иванова Бутеева. Так, до о. Андрея Веселовского каменный Казанский храм хотя и был совершен вполне и служба производилась на обоих престолах, но совершен был, так сказать, вчерне, не имея достойного дому Божию благолепия. Крыша на трапезе храма была тесовая, ограды вокруг никакой де существовало, внутренность не оштукатурена, полы были настланы неудобно и неблагообразно, иконостасы: в настоящем Казанском храме — был одной столярной работы, без резьбы и позолоты, а в Покровском приделе — из простых и притом ветхих, крашенных досок и, наконец, весь храм был холодный. По его старанию, осенью 1833 года (т. е. того же года, в котором о,. Андрей поступил в село Акиншино во священника) в трапезе была сложена печка, потом в 1836 году весь храм покрыт железом, а вокруг храма обнесена каменная с пролетами ограда; в 1848 г. внутри храма перестлали все полы: в настоящем отделении настлан пол чугунный, а в трапезе из белого камня; в 1855 г. весь храм был внутри оштукатурен и Казанский расписан, а в 1867 г. в нем иконостас дополнен вызолоченною резьбой, в трапезе сделан совершенно новый иконостас, должным образом тоже отзолоченный. Все эти украшения храма произведены, большей частью, на сумму, собранную о. Андреем со старостами церковными от доброхотодателей; для чего сам о. Андрей нередко лично посещал со старостами дома как прихожан своих, так и других соседних жителей, известных своею благотворительностью. Обратим теперь внимание и на другие заслуги о. Андрея Васильевича. Как хороший студент, о. Андрей с самых первых пор поступления своего во священника в село Акиншино обратил на себя внимание местного о. благочинного Холуйской слободы священника Стефана Правдина. По рекомендации благочинного высокопреосвященный Парфений, архиепископ Владимирский и Суздальский, в 1836 году поручил о. Андрею должность ведомственного духовного депутата, которую и проходил о. Андрей до 1851 года. Вместе с тем, о. Андрей, по примеру своего предшественника о. Ивана Бутеева, с самаого своего поступления в село Акиншино, или с 1833 года, открыл в своем доме безмездное училище для детей своих прихожан и обучал их здесь до 1843 года. Когда же в этом году, 3 октября, помещик села Акиншина Дмитрий Павлович Приклонский, по ходатайству о. Андрея, пожелал открыть в селе Акиншине в своем вотчинном правлении вотчинное народное училище, тогда труды по преподаванию принял на себя о. Андрей Веселовский безмездно и исполнял их с усердием до самого своего увольнения за штат, или до конца 1870 года, до 1867 года не получая совершенно никакого пособия, и только с сего времени пользуясь небольшим вознаграждением от Вязниковского земства, в размере средним числом от 60—80 руб. серебром. Наконец, труды и жизнь о. Андрея Веселовского обратили на него должное внимание епархиального начальства. Преосв. Иустин, епископ Владимирский и Суздальский, в 1851 г. благословил о. Андрея быть ведомственным благочинным, в 1852 г. наградил набедренником, в 1855 г. на о. Андрея возложена бархатная скуфья, в 1857 г. бронзовый наперсный крест, установлений в память Крымской войны 1853— 1855 годов; в 1862 г. пожалована ему бархатная комилавка и, наконец, в 1869 г. за 12-ти летнюю беспорочную службу в должности благочинного Всемилостивейше сопричислен к ордену Св. Анны 3-й степени. Должность благочинного о. Андреи проходил до 5-го марта 1864 года. С этого времени, по случаю нового распределения благочиннических округов, преосвященным Феофаном, епископом Владимирским и Суздальским, от сей должности уволен с объявлением ему, Веселовскому, от епархиального начальства благодарности и со внесением оной в послужной список. Но это увольнение достойного начальника глубоко тронуло сердца подначального духовенства. Оно, с дозволения епархиального начальства, 1865 года, июня 26 дня, собравшись в селе Холуе во время храмового праздника Тихвинской Пресвятой Богородицы, после литургии и праздничного молебна, поднесло о. Андрею, в уважение его долговременного и опытного благочиннического управления им, торжественно—благодарственный адрес и св. икону Преподобномученика Андрея Критского, которому тозоименит о. Андрей Васильевич Веселовский.
Причт при Казанской, села Акиншина, церкви как прежде содержался, так и в 1876 г. получает содержание главным образом от поручных вознаграждений за требоисправления и молитвословия. Так в 1876 году получалось: за совершение таинств крещения и елеосвящения и отпевание младенца 50 коп., таинства исповеди от 3—5 коп., таинства брака от 5—8 рублей и в редких случаях 10 руб. сер., отпевание взрослого, без поднятия из дома со священником, 1 руб. 50 коп., а с поднятием и проводами — 2 рубля, за служение заупокойных литургий — 30 коп., за праздничные молебны при обходе домов прихожан от 10—15 коп., за поемые в церкви простые молебны — 5 к., за молебны с акафистами и водосвятием — 15 коп. Кроме того, в праздничные обходы домов прихожан, а именно: в св. Пасху, в два храмовые праздника Казанской (8 июля) и Покрова Пресвятой Богородицы и в великий пост давалось с каждого крестьянского дома по караваю хлеба. Посему, общее количество средств, получаемых причтом, каждогодно можно определить средним числом в 600 рублей серебром. В помощь к сим средствам содержания причта имелось при церкви и земля (44 десят.), большей частью пахотная, и только в немногих местах поросшая мелким дровяным березовым лесом. Впрочем означенная церковная земля, по неспособности ее к должному произрастанию хлебных посевов и, еще, вследствие неимения лугов к полному скотоводству, в настоящее время очень мало обрабатывается; так как обработка ее, в особенности через наймы посторонних работников, не окупает сама себя. Выпись из писцовых вотчинных книг от 1628 и последующих годов, упоминая о селе Акиншине и о построении в нем новой церкви, вместе с тем перечисляет и те селения и пустоши, который в то время принадлежали к Акиншинской вотчине. Так: деревня Яблонцы, деревня Свиное болото (Свиново), деревня Медведево (прежде называвшаяся Медведково), деревня Городок, деревня Некрасовская, Некрасова и Пятово гож (бывшая, по преданию, на северо-востоке от д. Яблонец, на дороге в деревню Медведево, в одноверстном от Яблонец расстоянии), деревня Макланова-Маначиха тож (по преданию, бывшая на северо-западе от села Акиншина, против деревни Медведева, к северу от нее через овраг). Потом, некоторые места, прежде бывшие пустошами, населились и обратились в деревни, как то: пустошь Зубарево стала деревней Зубариха, пустошь Семкино, Семышино тож, стала деревней Семыня, пустошь стала деревней Лосья. Из этих селений, включая и эти по времени населившиеся пустоши Семыню, Лосью и Зубариху, состоял приход села Акиншина до 4-го ноября 1842 года. В этом же году, по желанию помещика села Акиншина Д.П. Приклонского и по определению архиепископа Владимирского и Суздальского Парфения, перечислены в состав прихода села Акиншина от соседнего прихода Ильинского-Костина угла деревня Носково и пять дворов из деревни Жаров, как бывшие однокрепостные с прихожанами, принадлежащими к селу Акиншину. Впрочем, по реформе, объявленной в 1876 году, пять дворов, находившихся в дер. Жарах, снова возвращены в Ильинский приход: так как они производили раздробление деревни Жаров между двумя приходами, что, конечно, неблаговидно и бесполезно для самих крестьян.
Таким образом в 1877 г. приход села Акиншина состоял из следующих селений: села Акиншина собственно (32 двора, 90 душ муж., 108 д. жен.), деревни Зубарихи (14 дворов, 48 д. муж., 47 д. жен.), деревни Городка (7 дворов, 17 д. муж., 20 жен.), деревни Медведева (11 дворов, 34 д. муж, 31 д. жен.), деревни Свинова (20 дворов, 62 д. муж, 61 д. жен.), деревни Яблонец (39 дворов, 94 д. муж., 112 д. жен.), деревни Лосьи (20 дворов, 63 д. муж, 61 д. жен.), деревни Семыни (30 дворов, 78 д. муж., 78 д. жен.), деревни Носкова (35 дворов, 82 д. муж., 90 д. жен.), еще в деревне Черноморье, Ильинского прихода один дом (4 д. муж., 2 жен.). А всего девять селений полных, которые все находятся вблизи села Акиншина, так что самая крайняя деревня Лосья удалена от церкви только на 4 версты, и один дом в д. Черноморье, итого 209 дворов, 572 души муж., 610 душ жен. пола, обоего же пола 1182 души. [1]
Казанский храм был не только религиозным, но и культурно-образовательным центром села Акиншино. Священнослужители лечили души прихожан, а также обучали их чтению, письму и счёту. Заботились о неимущих; сиротах, принимали паломников. Народ тянулся в этот благословенный край. Приходили не только больные душой, но и телом, получая здесь исцеление. Частично разорённую в 1920-е гг. церковь закрыли в 1932-м. С храмовой звонницы сбросили колокола, вывезли драгоценные иконы и всю оставшуюся церковную утварь. Их дальнейшая судьба неизвестна. Церковное здание было передано колхозу "Трудовик" и обращено в зернохранилище и склад. Позже его забросили, отдав на растерзание стихии и людям. Позднее и само село покинули люди и оно исчезло со всех современных карт.
Свято – Казанский скит Богоявленского монастыря
В 2001 г. в Акиншино отправляются добровольцы на расчистку храма и территорий, прилегающих к нему. В 2003 г. здесь открыт Свято – Казанский скит Богоявленского монастыря, возглавлял его иеромонах Авраамий (с 2007 – Севастьян). Обитателями скита возведены жилые постройки, трапезная, смотровая площадка, ведется реставрация храма.
Свято-Казанский храм в Акиншино
Святой источник и купель в урочище Акиншино
У подножия холма на котором стоит храм Пресвятой Богородицы Казанской восстановлен святой источник и купель для совершения церковных обрядов. Территория родника у д. Акиньшино облагорожена стараниями братии Свято-Казанского скита. Территория святого источника выложена тротуарной плиткой и бордюрами, выстроена купель, беседка, рядом стоят две лавочки. Беседка над родником выполнена в виде резного деревянного навеса с иконами святых. К ключу ведет широкий мост через ручей. Вода источника уникальна – богата минералами, чиста и считается святой, так как исцеляет, освежает и придает силы паломникам. Ходит немало историй о чудесном выздоровлении паломников и раненых солдат.
