Панкратий Платонович Сумароков, близкий родственник известного в XVIII столетии писателя Александра Петровича Сумарокова (1717 — 1777), русский поэт, родился 14 октября 1765 года в г. Владимире. Один из предков его находился на службе при молодом царе Петре Алексеевиче и доказал ему преданность, хотя это и стоило ему мученической смерти.
П.П. Сумароков детство свое провел в деревне, где не видал никаких книг, кроме „Часослова" и „Псалтыря". 12-летняго мальчика взял
себе на воспитание дальний родственник Сумарокова, Юшков, живший в Москве. Даровитый юноша был поручен надзору француза Перло, человека честного, умного и образованного. Честный француз приложил все силы своего уменья, чтобы дать своему ученику классическое образование. Французскому языку Сумароков был выучен в совершенстве; кроме того, к мальчику ездили учителя и по другим предметам, так что молодой Сумароков, пробыв у Юшкова шесть лет, получил отличное светское воспитание: кроме французского языка, на котором он говорил как природный француз, Сумароков хорошо знал еще немецкий, прекрасно рисовал и мастерски играл на фортепиано. Когда Сумарокову исполнилось 18 лет, родственник отправил его в Петербург и определил там лейб-гвардии в конный полк; здесь П.П. прослужил год и в 1785 году был произведен в корнеты. Казалось, судьба начала улыбаться молодому корнету, в раннем детстве перенесшему много невзгод и лишений. Но вышло иначе.
Живя на свободе в Петербурге, Сумароков, памятуя несчастную жизнь в семье и добрые уроки, полученные у родственника, не отдался ни одному из увлечений, свойственных зеленой молодости, но, к несчастию, сошелся коротко с одним из юнкеров, Куницким, человеком крайне невежественным, легкомысленным и весьма неразборчивым во взгляде на средства к жизни. Это знакомство совершенно и погубило Сумарокова. Однажды, по страсти к рисованию, он сидя дома копировал какую-то гравюру; в это время пришел к нему Куницкий и долго любовался тонкостью и нежностью штрихов, не уступавших штрихам гравюры. И в это же время пришел слуга спросить денег на какую-то покупку. В раскрытом кошельке хозяина гость увидал сторублевую ассигнацию, взял ее в руки, пристально поглядел на нее и, положив перед Сумароковым, сказал: „Вот, срисуй. Отличная практика пера". Сумароков, ничего не сказав, только улыбнулся, так как в предложении Куницкого видел одно невежество, потому что ассигнации того времени имели очень простой рисунок, который мог легко снять всякий мало-мальски порядочный рисовальщик. Куницкий ушел, а Сумароков опять принялся за работу, и по внушенной юнкером мысли, почти бессознательно начал на листе почтовой бумаги срисовывать сторублевую ассигнацию. Когда уже смерилось, Куницкий пришел опять; Сумароков показал ему сделанный рисунок, юнкер долго рассматривал работу при полусвете окна и сказал, что пользуясь сумерками можно эту бумажку спустить за настоящую. Сумароков рассердился, сказал, что Куницкий говорит вздор, и, взяв бумажку, положил ее вместе с другими рисунками в папку. После этого знакомые проболтали весь вечер, и Куницкий ушел домой, не поминая уже о бумажке. На другой день Сумароков, разбирая рисунки, увидал, что между ними нет рисунка ассигнации; только теперь он догадался, что поступил опрометчиво. Ясно было, что рисунок унесен Куницким; Сумароков бросился к нему на квартиру, но не застал дома. Тогда он сообщил о случившемся искреннему своему приятелю и товарищу, Ромбергу; тот также не застал дома Куницкого. Как оказалось после, Куницкий воспользовался выходом Сумарокова из комнаты для отыскания лакея, чтобы тот подал закуску, спрятал бумажку в карман, с целью употребить ее в дело. Обрезав листок в формате настоящей ассигнации, он воспользовавшись мрачным петербургским днем, сбыл его в меховой лавке гостиного двора, в обмен на лисий мех. Покупатель был в партикулярном платье и потому надеялся, что проделка его никогда не обнаружится. Но вышло иначе. Дня три спустя, продавец и покупатель встретились на улице. Купец стал в него всматриваться: тот струсил и бросился бежать. На крик купца сбежался народ — и Куницкий, бывший в партикулярном платье, был схвачен и отведен в полицию, где волей-неволей должен был объявить свое звание. Началось следствие и все трое — Куницкий, Сумароков и Ромберг были отданы под суд. Разумеется, следственная комиссия не могла принять в оправдание уверений виновного, что его поступок есть не что иное, как шутка над старым мехо-торговцем. Она не только не оправдала главного виновника преступления, но обвинила и двух его товарищей, как соучастников, хотя они и показывали, что им вовсе не было известно, какое употребление сделал виновный из бумажки. Суд приговорил всех троих к лишению всех прав состояния и ссылке на жительство в сибирские города: Куницкаго — как сбытчика фальшивой ассигнации, Сумарокова — как ее рисовальщика, и Ромберга — как укрывателя преступления. История эта наделала много шума в Петербурге. Против главного виновника было и общественное мнение; но о Сумарокове и Ромберге все искренно сожалели: все были убеждены, что хотя юридически они и не оправданы, но в сущности нисколько не виноваты, или, по крайней мере, не на столько, чтобы поплатиться так дорого.
Подробное изложение причин ссылки взято нами у Н. Б. Гербеля, сообщившего об этом на основании статьи сына Сумарокова, напечатанной в 1832 г. в книжке „Стихотворения П.П. Сумарокова".
Местом ссылки П.П. Сумарокова был назначен Тобольск. Необходимо отметить, что еще до несчастной истории Панкратий Платонович начал писать стихи, преимущественно сатирические, на которые тогда была большая мода, — так, еще в Петербурге он написал сатирические стихи на одно из начальствовавших лиц конно-гвардейского полка. В 1786 году была напечатана в еженедельном Петербургском издании „Лекарство от скуки и забот “ эпиграмма П. Сумарокова — „Клеон Дамону говорил"... (ч. 1, 1786, № 16, октябрь, стр. 180).
В Тобольске в то время губернатором был Алябьев, человек оставивший по себе добрую память. Он принял Сумарокова не как ссыльного, а также, как позднее во Владимире И.Э. Курута принял А.И. Герцена, — как несчастного, заброшенного судьбой на чужбину, странника: Панкратий Платонович пользовался в Тобольске полною свободою и беспрепятственно мог заниматься науками и литературою; не мало времени посвящал он здесь и педагогическим занятиям.
В ссылке П.П. Сумароков провел пятнадцать лет (1786 — 1801). В 1789 году, 11 марта, было открыто Тобольское Главное народное училище; это обстоятельство оживило монотонную жизнь города; Сумароков, оторванный от родины, поспешил ближе познакомиться с вновь прибывшими туда учителями, особенно с Тимофеем Воскресенским и Иваном Лафиновым; к их кружку примкнул бывший тобольским прокурором, Ив. Ив. Бахтин (1756 — 1818), тогда еще совершенно молодой человек, после бывший харьковским губернатором, автор стихотворений и драм, изданных и отдельно. Этому кружку, принявшему после в свою среду учителя Василия Прутковского, пришла мысль — основать периодическое издание, и вот с сентября месяца 1789 года начало выходить в Тобольске (в тип. Тобольск, купца Василья Корнильева) ежемесячное сочинение, издаваемое от Тобольского Главного народного училища — „Иртыш, превращающийся в Ипокрену“ (книжки выходили в формате in 8°, около 4 печатных листов каждая; всего вышло в 1789 г. 4 книжки, в 1790 г. — 12 книжек и в 1791 г. — тоже 12). Журнал „Иртыш" состоял все время под редакцией Сумарокова, который в предисловии к первой книжке 1789 г. так объяснил побуждения к началу издания журнала: „Не простительно было бы, если б имеющие участие в сем, на неизреченном добре основанном заведении, не приложили всевозможнаго рачения к скорейшему созрению онаго, котораго плод последующия роды собрав, сооружать из оных Великой Екатерине, виновнице толиких благ, безсмертной памятник. По поводу чего, и находя весьма нужным доставить учителям свойственное званию их упражнение, посредством коего и среди исполнения возложенной на них почтенной должности, достигли б и они дальнейших способностей, к вящему усовершенствованию толь изящнаго заведения, Тобольское Главное народное училище предприяло издавать ежемесячник, наполняя оной всякаго рода как сочинениями, так и переводами в стихах и прозе".
В журнале сотрудничали многие лица, — в числе их и жена П.П. Сумарокова, Наталья Сумарокова. Самому Панкратию Платоновичу принадлежат следующие произведения: „Предисловие" (1789 г., сентябрь, стр. 3 — 6 ненум.), „Быль: Приказывал жене“ (там же, стр. 26), „Сказка: Искусный лекарь" (стр. 27 — 35), „Каким образом познаем мы разстояния, величины, виды и положения предметов. Из Основ. Ньютон, философии" (стр. 34 — 48); „Притча: Отстреленная нога" (октябрь, стр. 54 - 58); „Караибская любовь". Перевод с французск. (ноябрь, стр. 32 — 42); „Перечень письма из Вены от 12 октября 1789 года" (декабрь, стр. 23 — 28), „Ода на Гордость" (стр. 41 — 52); „Ночь", перевод (1790 г., январь, стр. 1 — 10), „Кедр". Восточная повесть, подражание французскому (стихотв.) (стр. 54 — 56); „Епиграммы: I. Жена Глупона... II. Ты, жалуешься Клит.“ (стр. 61); „Трон. Восточный анекдот" (февраль, стр. 38), „Притча: Соловей, Попугай, Кошка и Медведь" (стр. 42 — 44); „Сонет на случай кончины Императора Иосифа II" (март, стр. 53 — 54), „Повесть о Султане Тогруль-Бек-Арсламе", из Енциклопедич. журн. (стр. 60 - 64); „Краткое изложение новейших Астрономических открытий" (апрель, стр. 22 — 42), „Епиграмма: Не стыдно тебе Дамон"(стр. 58); „Епиграммы: 1. Клитандр в богатстве... 2. За что почти весь век... 3. С утра до вечера.. 4. Клит зделавшись больным .." (май, стр. 55 — 57); „Епиграмма: Ты хочешь знать...“ (август, стр. 49); „Поема: Лишенный зрения Купидон" (1791, январь, стр. 33 - 44; это одно из лучших произведений Сумарокова); „Баснь, Тыква и Жолудь" (февраль, стр. 27- 30); „Любовный Силогисм посылка первая" (март, стр. 22 — 23), „Епиграммы: I. Без места чем мне жить ... II. Искусен в правилах... III. Скотом рогатым Клит..." (стр. 32), „Епитафии: I. Худова больше... II. Чтоб жить не для других..." (стр. 89); „Епитимия. Подраж. франц-му" (май, стр. 48), „Мадригал Прелесте" (стр. 67 — 68); „Простота хуже воровства", подраж. франц. стихотв. (июнь, стр. 23), „Новизна", стих (стр. 36), „Епитафии: I. Лежащий во гробе сем. II. Клит ближнему услуг... (стр. 44); „Сонет Великой Государыне Екатерине II, на всерадостный день вступления Е. И. В. на Всерос. Престол“ (июль, стр. 29); „Епиграммы: I. Недавно Скрягин.. II. Скажите — от чего... III. Мы зла единаго на век..." (август стр. 40), „Епиграммы: I. Девица, кою сбыть скорее... И. Весы Фемидины у Клита... III. По утру с фонарем... IV. За что не терпим... V. Что Клав меня лечил... VI. Про Фирса Тит... VII. Иов, сей праведный..." (стр. 54 — 56); „Способ воскрешать мертвых", сказка (сентябрь, стр. 25 — 44); „Баснь: Дровосек и Смерть" (ноябрь, стр. 50).
Последняя книжка „Иртыша" вышла в декабре 1791 года, а в следующем П.П. Сумароков надумал издавать с 1793 года уже другой журнал, — так, в № 69 „Санктпетерб. Ведомостей “ за 1792 г. он объявил, что „в Тобольске в Приказе Общественного Призрения принимается подписка на книгу под заглавием — „Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие Всякаго звания Читателей. Сия книга будет состоять из 12 частей". Из объявления видно, что он хотел издавать каждый месяц по одной книге и кончить все в один год; подписчиков оказалось только 111, „Библиотека" издавалась в 2 месяца раз и окончилась, вместо одного, в 2 года (1793 — 1794). Печаталась она с указного дозволения в Тобольске, в типогр. у В. Корнильева; в каждой части (8°) было от 200 до 300 стр., с рисунками. Всего вышло 12 частей. Имена сотрудников в этом издании не обозначались, и надо думать, что большая часть статей писана и переведена самим Сумароковым, так как, как увидим далее, эта „Библиотека" послужила источником для составления Сумароковым книги — „Истинный способ быть здоровым, долговечным“ и т. д. Только две статьи в „Библиотеке" имеют подпись самого издателя: „Объявление“ в начале некоторых частей и „Статья Увеселительная: Первый мореплаватель, поэма". Соч. Геснера, пер. с немец. (1794 г., ч. IX, стр. 163 — 195).
Малый ли успех издания весьма полезного сборника всякого рода сведений в 12 объемистых томах, под названием „Библиотека ученая..“, или изменившиеся обстоятельства отчасти и для печатания книг в конце XVIII столетия, но несомненно — что-то охладило рвение Сумарокова, и он с 1795 г. находит более удобным печатать свои произведения в столичных периодических изданиях, так, в 1795 г. два свои стихотворения — „Плачи смех" и „Мадригал Д. И. Б — й“ он поместил в „Приятном и полезном препровождении времени", издававшемся в Москве и редактированном В. С. Подшиваловым (1795 г., ч. VII, стр. 29 — 30 и 32).
В 1796 — 99 годах Н. М. Карамзин издавал „Аониды, или собрание разных новых стихотворений“; в 3-й части этого сборника (1798 — 99 гг.) частью перепечатаны (из „Иртыша...": Купидон лишенной зрения, Любовный силлогизм и некоторые эпиграммы), частью вновь напечатаны некоторые произведения П.П. Сумарокова; в первый раз помещены эпиграммы: „Злонрава мне кричит..., На Плита верно..,, Скончался чужехват..., Какое сходство.., Однажды Скрягин..,, Силен, напившись пьян... и Что не видал Ослов..., а также басня: Новизна. — В следующем году через своих знакомых Сумароков напечатал в Москве „Собрание некоторых сочинений, подражаний и переводов" (М., в Универ. тип., 12°,1800 г. — Часть I), куда
вошла сказка „ Альнаскар“, изображающая живо картину сибирской зимы. — Вторая часть стихотворений Панкратия Платоновича вышла по возвращении его в Россию.
В Сибири Сумароков женился, в 1789 году, на иностранке, прибывшей в Тобольск в качестве гувернантки с семейством одного ссыльного. По воцарении Александра I явилась надежда на возвращение в Россию; Сумароков написал просительное письмо на Высочайшее имя — и в конце июня 1801 года изгнанник был прощен, а в начале марта 1802 г. ему было возвращено и дворянское достоинство. По возвращении в Россию, П.П. на первых порах поселился было с семейством в родовом имении, в Тульской губернии, но скоро пришлось перебраться в Москву, куда тянули его литературные занятия. В то время В.С. Кряжев, вместе с Готье и Меем, только что завел разрешенную Высочайшим указом собственную типографию и, по обычаю того времени, задумал при ней издавать периодическое издание. В редакторы Кряжев пригласил только-что возвратившегося из Тобольска П.П. Сумарокова, как уже опытного в этом деле человека. Сумароков охотно согласился и с сентября 1802 года под его редакцией начал выходить „Журнал приятнаго, любопытнаго и забавнаго чтения". Журнал выходил каждый месяц по одной книжке; под редакцией Сумарокова вышли 8 части (по 3 книжки в каждой), а 4-я редактирована (в 1804 г.) другим лицом, так как П.П. окончательно разошелся с Кряжевым. В 1804 г. Панкратий Платонович принялся было за издание „Вестника Европы", начатаого в 1802 г. Н. М. Карамзиным, но скоро отказался от этой мысли и передал журнал М. Т. Каченовскому.
В 1807 г. вышла вторая часть книги — „Сочинения и переводы Панкратия Сумарокова" (М., 1807 г., 8°), в которую вошла поема „Амур, лишенный зрения" (прежде — „Купидон"). После этого — П.П. издал, пользуясь „Библиотекой ученой, экономической...", два сборника — „Источник здравия, или словарь всех употребительных снедей, приправ и напитков, из трех царств природы извлекаемых, с подробным описанием их лекарственных сил и полезных и вредных действий в теле человеческом" (М., тип. Пономарева, 1808. — По Сопикову, № 4944, М., 1800 г.), 2-е издание которого вышло в 1833 г. (М., тип. Пономарева, 8°. — По Сопикову — 2-е изд. в 1808 г.) и „Истинной способ быть здоровым, долговечным и богатым, или открытие особливых, редких, удобоисиолнительных, испытанных и весьма дешевых секретов, посредством которых всякой может доставить себе прочное здоровье и обогатиться честным образом в кратчайшее время".
Собрал и издал П. С. 3 части (М., Университ. тип., 1809 — 1810.). Эти два сборника, изданные в такое время, когда, с одной стороны, была мода на всякие книги, полезные для домашнего хозяйства и когда интеллигентный народ, благодаря прикреплению к земле и постоянному житью в деревнях, досуги свои посвящал на пропаганду свойских солений, варений, наливок, с чем и делился путем печати с менее опытными хозяевами, а с другой — когда научное вмешательство в домашние приготовления „употребительных снедей, приправ и напитков" могло почитаться введением „вольнаго духа" в приготовления, — в это время два сборника Сумарокова, имевшие успех, тем самым свидетельствуют о своем достоинстве.
О поэтических произведениях Сумарокова за время после возвращения из Сибири до смерти мы сведений не имеем, так как во всех просмотренных нами журналах за первые 15 лет XIX столетия мы его подписи не встретили, не видали ни разу и подходящих и сокращенных подписей, как обыкновенно, по обычаю тогдашнего времени, он подписывался. Последнее издание его стихотворений было сделано в 1832 году — „Стихотворения Панкратия Сумарокова" (Спб., тип. Плюшара. 1832.), но это было уж 18 лет спустя после его смерти. Издание это сделано сыном покойного, сообщившим здесь же впервые и биографические сведения об отце.
Панкратий Платонович Сумароков умер 1 марта 1814 года.
