Святые подвижники и церковные писатели на Востоке и Западе
Рассказы из истории Христианской Церкви (для детей старшего возраста)
СВЯТЫЕ ПОДВИЖНИКИ И ЦЕРКОВНЫЕ ПИСАТЕЛИ НА ВОСТОКЕ И ЗАПАДЕ
Различные ереси и расколы, конечно, сильно вредили распространению истинной веры: целые народы принимали от проповедников учения, зараженные ересью. Так все племя готское, принявшее еще при Валенте арианство, твердо держалось этого искаженного вероисповедания; многочисленные отрасли готской семьи, наводнившие весь Запад: ост- и вестготы, свевы, аланы, бургунды, вандалы, все долго исповедовали арианское лжеучение, также и лангобарды. На Востоке арианство утратило силу свою; но зато ереси Нестория и Евтихия с их бесчисленными сектами отвлекали множество христиан от истины. Вместе с усилением и распространением лжеучений заметно и повреждение нравов: разврат усиливался в обществе; вражда и раздоры вытесняли христианскую любовь; суеверие заменяло истинную веру; самое духовенство сильно заразилось корыстолюбием и стремлением к благам мирским. Один из великих отцов Церкви, прп. Исидор Пелусиот, писал в то время: «Ныне звание священное сделалось средством к преобладанию; от смирения перешло к гордости, от воздержания к роскоши, от кроткого попечения о доме к самовластию. Одни дерзают продавать священство, другие покупать». Почти только в монастырях и пустынных келлиях хранилась чистота христианского учения; развивались и сберегались для лучшего времени те святые начала, которые руководят духовной жизнью человека. И в пустыню стремились самые высокие, самые светлые личности, которые не могли стерпеть разврата городов и не видели возможности среди мира бороться со злом и пороком. В пустыню бежали и знатные, и богатые сановники, изведавшие всю суету земного величия, и ученые, знаменитые мудрецы, усвоившие себе всю глубину человеческого знания. Все свои богатства приносили они в жертву Христу и в тишине созерцательной жизни приобретали более прочные богатства: христианскую мудрость и высоту смирения. Постоянная молитва, постоянное стремление души к Богу, изучение Писания укрепляли их духовные силы, и пустынная жизнь их оказывалась и не бесполезной для самого мира. Из глубины пустынь их мудрые слова руководили теми, которые среди мира увлекались страстями и сбивались с истинного пути; из пустынь раздавались слова примирения, советы, наставления, обличения неправды; и мир с благоговением внимал тем, которые, ради Христа, презрели величие и прелесть мира. Так преподобный Исидор, настоятель обители близ Пелузии в Египте, постоянно следя за делами Церкви, написал из пустыни несколько тысяч писем. Эти письма, обращенные к епископам, к правителям областей, к инокам, к самому императору, содержат то обличения, то советы, то наставления в истинах веры и нравственности, то опровержение ереси, то толкования на Священное Писание. Святая жизнь Исидора, его высокий ум и всестороннее образование внушали к нему всеобщее уважение. До нас дошло более 2,000 писем преподобного Исидора Пелусиота; они замечательны как по высокой христианской мудрости, так и по красоте живого слога. Он скончался около половины пятого века. Одним из славных современников Исидора был преподобный Арсений Великий, уроженец Рима. Как и Исидор, он родился в знатности и в богатстве, но в ранней молодости презрел блага мира, вступил в духовное звание и совершенно предался молитве и учению. Император Феодосий Великий искал в то время наставника для сыновей своих, и ему указали на диакона Арсения, как на одного из самых ученых и благочестивых мужей Рима. Он убедил Арсения заняться воспитанием молодых князей, и в Константинополе возвел его в звание сенатора, называл отцом императора и детей его. Величайшая роскошь окружала Арсения, тысяча слуг прислуживала ему; дворец его сиял золотом, одежды его были самые богатые; но, среди величия мира, Арсений томился желанием подвижнической жизни и, наконец, на сороковом году от роду, пришел в пустыню Скит, где сделался смиренным учеником Иоанна Колова. Это был пустынник, известный твердостью духа и опытностью в духовной жизни; когда Иоанн пришел в пустыню, то старец, к которому он поступил в ученики, воткнув в землю сухую палку, велел ему ежедневно поливать ее, пока она не принесет плода. Иоанн исполнял это приказание три года, и палка расцвела и принесла плод, который старец назвал плодом послушания. Иоанн вел и Арсения строгим путем отречения, и Арсений удивлял самих пустынников строгостью жизни своей и в особенности глубоким смирением. Он любил молчание, нищету, неохотно давал советы, но принимал наставления от людей самых простых и послушно выполнял повеления старших. Он постоянно молился и хранил память смерти. Феофил, властолюбивый патриарх Александрийский, умирая, воскликнул: «О, сколь блажен ты, авва Арсений, что всегда хранил в уме этот страшный час». В то же самое время жил преподобный Нил, в ранней молодости слушатель Иоанна Златоуста. Огромное богатство и знатность рода доставили ему блестящее положение при дворе; в молодых еще летах он был префектом константинопольским, но, не стерпев разврата и суетности столицы, бросил мир и с молодым сыном своим Феодулом удалился в одну из Синайских обителей. Тут он весь отдался молитве и изучению Писания, жил в тесной пещере, которую сам выкопал, питался лишь кореньями. Он оставил замечательные сочинения о жизни духовной и толкования на Священное Писание. Господь посетил пустынника тяжким испытанием; сарацины, напав на обитель Синайскую, увели в плен сына его. Они собирались принести юношу в жертву звезде Венере, но епископ Емесский выкупил его; несчастный отец долго оплакивал сына своего как умершего и нашел его только по прошествии многих лет. Египетские пустыни: Нитрийская, Скит и другие сияли славою великих подвижников: Паисия Великого, Моисея, Пафнутия, Онуфрия Великого, Марка, прозванного аскетом по строгости жизни. Сей последний оставил много назидательных сочинений: «о тех, которые думают оправдаться делами; о покаянии; о крещении; о различных степенях духовного совершенства». Разнообразны были подвиги святых отшельников; иногда любовь к ближним вызывала их из глубины суровых пустынь, и они на время посещали города как наставники и проповедники. Так, например, Иоанн Колов, узнав, что одна знакомая ему благочестивая женщина, Таисия, от бедности предалась распутной жизни, тотчас же поспешил в Александрию, чтобы, если можно, отвратить грешницу от пути ее. Он слезами и увещаниями своими достиг того, что в душе Таисии пробудилось живейшее раскаяние. Она решилась оставить все и идти в пустыню. Господь принял ее жертву и послал ей внезапную мирную кончину. Один подвижник по имени Серапион Синдонит посвятил всю жизнь свою на спасение душ ближних. Он знал наизусть все Писание и ходил по городам и весям, проповедуя Божие слово. Однажды он продал себя язычнику-комедианту и обратил его к Богу; потом поступил в служение к еретику и тоже обратил и его. Он не имел никакого имущества, кроме одной одежды и Евангелия; наконец продал и это последнее сокровище, чтобы помочь несчастному, которому грозили тюрьмою за долги. «Как решился ты отдать Евангелие свое?» — говорил ему один знакомый. «Я исполнил заповедь, которую оно ежедневно твердило мне»,— отвечал подвижник. В шестом веке монофизитские лжеучения проникли в обители и пустыни египетские, и благочестие стало видимо оскудевать. Лжеучения еще сильнее распространились в Сирии, где большинство епископов подозревалось в склонности к ереси Нестория. Этому обвинению подвергся и один из замечательнейших епископов этой страны, блаженный Феодорит Кирский. Он, действительно, одно время отстаивал мнения Нестория, но потом сознал и оставил заблуждения свои. Деятельность же его как епископа заслужила ему общее уважение. Он обратил к истине множество язычников и еретиков, с отеческой любовью заботился о пастве своей, для пользы которой не раз подвергал жизнь свою опасности. Он жил в крайней бедности, потому что раздал бедным все что имел и переносил с кротостью несправедливые гонения, благодаря Бога, что терпит безвинно. Среди общей раздражительности, производимой богословскими спорами, Феодорит умел постоянно хранить миролюбивое расположение духа и старался укрощать вражду и распри. Пастырь Кирский был одним из самых просвещенных мужей своего века и, кроме толкований на Священное Писание, он оставил замечательные исторические сочинения: историю сирских подвижников и церковную историю с 322-го до 450-го года. История этого периода была также описана Сократом и Созоменом; события, следовавшие за этим временем, с половины пятого до конца шестого века, описаны сирианином Евагрием. Сирия была богата великими подвижниками; из них особенно славен святой Симеон Столпник. Он родился в простом звании и с тридцатилетнего возраста дал обет служить Богу. Горя любовью к Христу, ежечасно вспоминая страдания Спасителя, он добровольно налагал на себя труды и лишения. После многих различных подвигов он взошел на высокий столп и, стоя, проводил дни и ночи в молитве; это было недалеко от Антиохии. Отцы пустынники, опасаясь, что не из тщеславия ли Симеон избрал такой род жизни, послали ему повеление сойти со столпа. Симеон тотчас же, без прекословия, стал исполнять это повеление, ибо считал, что послушание выше всякого добровольно избранного подвига. Тогда пустынники позволили ему остаться, убедившись из покорности его, что он, действительно, служит Богу; и Симеон провел таким образом около сорока лет. Слава его привлекала множество посетителей, которые толпились вокруг столпа его: иные, чтобы послушать его назидательное слово, другие в надежде получить его молитвою исцеление от болезней; язычники, обращенные его благовествованием, приносили идолов своих и разрушали их у подножия столпа; еретики сознавали заблуждения свои. Симеон принимал деятельное участие в делах Церкви посредством посланий, которые читались с благоговением и гражданскими и духовными властями. Он обратил к христианской вере множество персов, аравитян, ливанитов, иверцев и скончался во второй половине пятого века прославленный чудесами. Его примеру последовали ученик его Даниил Столпник и позднее Симеон Дивногорец, подвизавшийся на Дивной горе, близ Антиохии. Монастыри сирские славились строгим подвижничеством, пока не проникли в них лжеучения. Одним из знаменитых монастырей была обитель, называемая «Обителью неусыпающих», основанная святым Александром на берегах Евфрата. В ней день и ночь не умолкали славословия Господу. Обители в Сирии и Палестине часто подвергались нападениям сарацин, которые уводили в плен иноков и продавали их в рабство, а то и часто предавали их мучениям и смерти. Этим бедствиям подвергались особенно обители синайские, славные благочестием иноков своих. Из иноков синайских особенно известен Иоанн Синайский, или «Лествичник», живший в шестом веке. Он был игуменом Синайской обители и оставил замечательное сочинение «Лествица», в котором описывает степени духовного восхождения к совершенству. Лавра Фаранская воспитала тоже множество благочестивых подвижников. Из нее вышел знаменитый Евфимий Великий, основатель Палестинской лавры, между Иерусалимом и Иерихоном. Святая жизнь Евфимия, его мудрость и чудотворная сила, дарованная ему Богом, привлекали к нему множество посетителей, и основанная им обитель вскоре сделалась одной из самых значительных во всей Палестине. Одно обстоятельство особенно способствовало к ее распространению. Во время войны с персами, когда христиане подверглись страшным притеснениям, один персидский военачальник по имени Аспевет, жалея их, оказывал им покровительство; но этим он навлек на себя гнев царя персидского и был принужден оставить страну свою и искать убежище в империи. Император принял его благосклонно и сделал его начальником над сарацинскими племенами, подвластными империи. У Аспевета тяжко заболел сын; страдания юноши продолжались уже несколько лет; врачи не могли их облегчить; и уже несчастный отец терял всякую надежду, когда Бог чудным образом явил милость Свою. Однажды Теревон (так звали юношу) обратился с молитвою к Богу истинному. В ту же ночь ему во сне явился почтенный муж в одежде инока и сказал: «Уверуешь ли в Бога истинного, если Он через меня пошлет тебе исцеление?» — «Уверую», — отвечал Теревон. «Так приезжай в Палестинскую лавру, где найдешь меня, Евфимия». Теревон сообщил отцу о чудном сновидении; Аспевет повез сына своего в обитель преподобного Евфимия, и юноша действительно получил исцеление. Тогда Аспевет принял святое крещение с семьей и великим множеством сарацин, значительно расширил обитель и впоследствии сам был настоятелем монастыря. Один ученик преподобного Евфимия, Савва Каппадокианин, основал близ Иерусалима, в иссохшем русле потока Кедронского, значительную лавру, которая стала известна под именем лавры Саввы Освященного. Другой знаменитый подвижник, преподобный Феодосий Великий, устроил между Иерусалимом и Вифлеемом общежительную лавру. И Савва и Феодосий твердо отстаивали истину против императора Анастасия, увлекшегося ересью, и ограждали обители свои от влияния лжеучения; они уставами своими ввели в палестинские монастыри более определенный порядок, чем существовал до них. Савва был начальником над отшельническими обителями, коих он основал несколько; Феодосий — основателем общежительных монастырей или «киновий». Во всех этих обителях иноки вели самую строгую жизнь, всю посвященную молитве. В простые дни иноки лавры св. Саввы творили молитву по келлиям своим, а накануне дней воскресных и праздничных и в сами эти дни собирались на общественное богослужение. Ночная служба накануне праздников продолжалась с вечера до утра. Савва построил в своей обители четыре храма, по числу народностей, к коим принадлежали братья, дабы все могли слушать богослужение на понятном языке. Оно совершалось на языках греческом, сирском, армянском и коптском. В некоторых монастырях существовал между братьями обычай удаляться в самые суровые пустыни на все время Четыредесятницы, а иногда от половины января до Цветной или Вербной недели. В пустыне они питались лишь кореньями, плодами и проводили все время в уединенной молитве. Один палестинский инок, по имени Зосима, во время такого странствования по пустыне, однажды сподобился чудной встречи. В отдаленной суровой местности он нашел святую подвижницу, которая уже сорок лет жила одна в пустыне, стараясь молитвою, постом и раскаянием загладить грехи порочной юности своей. Она рассказала Зосиме всю жизнь свою. Родилась она в Александрии и с ранней молодости предалась разврату. Однажды встретились ей богомольцы, ехавшие в Иерусалим к празднику Воздвижения Креста. Она отправилась с ними; но в дверях церкви была удержана какой-то невидимой силой, и никак не могла войти в храм, где молился народ. Тут она вдруг поняла, как грешна была ее жизнь; раскаянье пробудилось в ее сердце; горячие слезы полились из очей; перед образом Пречистой Богородицы, моля Ее о помощи, она дала обет оставить грешную жизнь и служить Господу. После этого она беспрепятственно вошла в церковь и приложилась к Честному Древу Креста Господня. Она услышала голос, повелевавший ей идти за Иордан. Приняв крещение, причастившись Святых Таин, она ушла в Заиорданскую пустыню. Трудна была ее жизнь: ей пришлось выдержать тяжелую внутреннюю борьбу, знакомую подвижникам, побороть в себе воспоминания и сожаления о прежней жизни; часто, томясь голодом и жаждой, палимая зноем, она переносилась мыслью к роскоши, которая окружала ее в Александрии; слова суетных песен приходили ей на ум, отвлекая от молитвы; но подвижница неутомимо боролась с искушениями; повергшись на землю, она со слезами и сердцем сокрушенным молила Господа помочь ей; и молитва ее была, наконец, услышана. После долгих лет страданий и тяжкой борьбы отшельница обрела покой; смирилась в ней буря душевная, и она вся отдалась Господу. Рассказав все это Зосиме, она просила прийти опять на следующий год и принести ей Святые Дары. На следующий год Зосима исполнил желание святой отшельницы; он увидел, как она перешла Иордан, ходя по воде, и причастил ее Святых Таин. В тот же самый день подвижница перешла в лучшую жизнь; несколько времени спустя, Зосима нашел ее умершей; близ тела были начертаны на песке слова: «Отец Зосима, похорони здесь тело смиренной Марии, умершей 1-го апреля; отдай прах праху». Это было, как полагают, в первой половине шестого века. Отшельница чествуется нашей Церковью под именем Марии Египетской. Стремление к подвижнической жизни проявлялось и на Западе, но с меньшей силой, чем на Востоке. Православная Церковь глубоко чтит память преподобного Алексия, человека Божия, уроженца Рима; он в юных летах оставил отечество, семью, молодую супругу и огромное богатство, чтобы служить Богу в нищете и трудах. Он прибыл в Эдессу, и семнадцать лет жил при храме Богородицы, молясь и день и ночь и питаясь лишь подаянием. Голос с небес открыл в нем угодника Божия; и Алексий, убегая славы мирской, опять возвратился в Рим, где, не узнанный отцом, жил еще семнадцать лет в бедной хижине, у ворот пышного отцовского дворца. Перед смертью его опять голос с неба возвестил о нем; но родители обрели сына своего уже умершим. Император Гонорий, пала и весь народ римский поклонились телу подвижника, который предпочел смиренную службу Богу всем благам земным. Таким же путем самоотвержения и лишений шел в пятом веке преподобный Иоанн Кущник в Константинополе. Как мы уже сказали, многие епископы Запада были приверженцами монашеской жизни. Блаженный Августин жил строгим иноком, и при доме своем устроил общество монашествующих, которые от него стали называться «августинцами». Кассиан Римлянин (некоторые, впрочем, считают его уроженцем Херсонеса), получивший образование на Востоке, привез в Галлию обычаи восточных монастырей, которые он описал в книгах своих: «о постановлениях общежительных и разговоры отцов». В Галлии устроилось много монастырей, особенно на юге, близ Марселя; главным же ревнителем и преобразователем жизни на Западе считается преподобный Венедикт Нурсийский. Венедикт родился в последней половине пятого века и получил образование в Риме; но разврат товарищей и учителей побудил его удалиться из города; он поселился в пустыне Субиако, недалеко от Рима, и долго убежище его было известно только одному отшельнику, который делил с ним скудную пищу. Но случайно пастухи открыли его пещеру; отшельник прославился чудотворной силой и высокой христианской мудростью; множество народа стало приходить к нему за советом и благословением. Иноки одного монастыря стали просить его быть у них настоятелем; Венедикт долго не соглашался, он предвидел, что его строгие правила не понравятся инокам, привыкшим к довольно распущенной жизни. Так и случилось; когда он, приняв наконец начальство над монастырем, стал вводить в него более строгий порядок, то братья вознегодовали, и один из них захотел даже отравить его ядом. Тогда Венедикт опять удалился в пустыню и чрез некоторое время переселился в южную Италию, в Кампанию. Там в некоторых местностях существовало еще идолопоклонство; на горе Касино; в роще, посвященной Аполлону, совершались жертвоприношения; Венедикт поселился тут и благовествованием вскоре обратил множество народа; он срубил Аполлонову рощу и на том месте заложил монастырь, который под именем монастыря Монте-Касино сделался одним из значительнейших в Италии. Венедикт составил для иноков устав, который впоследствии был принят в большинстве западных монастырей. Святой подвижник скончался в 543-м году. Сестра его Схоластика, инокиня, дала устав женским обителям. Иноческая жизнь имела ревностного приверженца в лице папы Григория Великого, одного из замечательнейших святителей Рима. Он происходил из знатной и богатой семьи, издавна славившейся благочестием; стремясь к подвижнической жизни, он оставил высокое звание префекта римского, употребил большую часть имения на сооружение семи монастырей в разных местах Италии и сам постригся в одном из них. Но он принужден был покинуть монастырское уединение. Папа Пелагий послал его в Константинополь по делам Церкви; а по смерти Пелагия он был единодушно избран на его место. Григорий страшился величия и власти; он желал служить Богу смиренной подвижнической жизнью и старался отклонить от себя предложенный сан; он писал к императору Маврикию в Константинополь, прося его не утверждать избрание, скрывался некоторое время в горах; но все было напрасно, и в 590-м году он вступил на престол Римского архипастыря. Это было время трудное для Италии: варвары беспрестанно вторгались в нее, опустошая ее области; заразные болезни, голод, землетрясения, наводнения довершали бедствия несчастного края; но все страждущие находили в святом Григории отца и утешителя. Милосердие его не знало пределов: он раздавал бедным все доходы свои, сам терпя лишения; устраивал больницы, сам ходил за больными и примером своим вызывал римское духовенство на такие же труды. Постоянно заботясь о распространении слова Божия, он старался образовать проповедников, часто произносил поучения народу, обратил множество лангобардов-ариан к вере истинной и влиянием своим умел укрощать жестокость этих суровых завоевателей Италии. Дело, которое особенно прославило имя Григория, было обращение Англии. Рассказывают, что еще будучи иноком, он однажды встретил на торжище пленных юношей, которых продавали в рабство. Он был поражен их красивой наружностью, спросил, откуда их привезли и христиане ли они. Ему отвечали, что они англы, привезенные из далекого острова, и что они не знают Бога истинного. С этих пор мысль о благовествовании в Англии не оставляла его. Он хотел сам ехать туда проповедником, просил прислать ему в Рим молодых англичан, чтобы образовать из них благовестников; и наконец, сделавшись папою, воспользовался первым благоприятным обстоятельством, чтобы осуществить давнишнее намерение свое. В следующей главе мы расскажем подробно об этом деле. Григорий, храня в сердце глубокое смирение, смотрел на звание свое как на трудное служение Богу, и именовал и считал себя служителем служителей Христовых. В это время патриарху Константинопольскому было присвоено название патриарха Вселенского; еще предшественник Григория, Пелагий, возбудил по этому поводу спор и не захотел признать Поместного Собора, который утвердил за патриархом это название. Папа Григорий тоже писал об этом к патриарху Иоанну Постнику и указывал на опасность, которая может возникнуть для Церкви от преимущества одного епископа перед другими. «Если тот, которого называют епископом Вселенским, впадет в заблуждение,— писал он,— то стало быть вся Церковь ошибется с ним». Выражая это опасение, папа неправильно понимал значение названия «Вселенского»: оно не давало никакой власти и, как выражение почета, употреблялось и прежде в отношении к епископам великих митрополий, в том числе и к папе. Но эти слова святого Григория вполне осуждают позднейшие притязания Римских пап, которые впоследствии присвоили себе и власть, и непогрешимость, опасную для Церкви. Великий святитель усердно заботился о лучшем устроении церковного богослужения; он сам давал уроки пения в основанной им певческой школе; доселе употребляемый напев его известен под именем «пения Григорианского». Он старался исправить римскую службу по образцу восточной, установил петь антифоны, ввел в употребление литургию «Преждеосвященных Даров» в дни Четыредесятницы, что уже существовало в некоторых восточных Церквах. Святой Григорий скончался в 604-м году; он оставил несколько замечательных сочинений: «о таинствах; правило пастырское; истолкования некоторых книг Библии; разговоры о жизни и чудесах италийских святых». По этой последней книге, заключающей беседы или диалоги между двумя лицами, Григорий назван «Двоесловом». Строгий и определенный порядок богослужения был в то время предметом общих забот. Многие местные церковные обычаи сделались общим правилом; так, например, обычай Антиохийской Церкви произносить Символ веры за каждой литургией был принят в шестом веке, как правило, во всех Церквах. Доселе он читался только тогда, когда епископ оглашал готовящихся к крещению; но клир и народ испросили у патриарха Тимофея позволение петь Символ за каждой литургией. Чтение из жизни святых заменялись краткими песнями в честь празднуемого святого. Эти песни, содержавшие хвалу святому или краткое изложение прославляемого события, стали называться» кондаками» и «тропарями». Творцом многих кондаков был Роман, прозванный «Сладкопевцем». Он был пономарем при храме Богородицы в Константинополе; полный смиренномудрия и пламенной любви к Господу, он проводил целые ночи в молитве; но он плохо читал, и церковнослужители часто осмеивали его. Пречистая Богородица оказала ему милость Свою. Однажды, в ночь на Рождество Христово Она во сне явилась ему и подала свиток. Проснувшись, он почувствовал в сердце необыкновенную радость; и когда за утреней ему пришлось петь на амвоне, он запел сладким голосом вдохновенную песнь: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит: Ангели с пастырьми славословят; волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог». Все слушали с удивлением слова неизвестной им песни; Роман рассказал о случившемся с ними. С этих пор не оставлял его чудный дар песнопения, он слагал вдохновенные кондаки на главные праздники Господни и Богородичные, на недели поста, на дни святых. Он скончался в первой половине шестого века. Преподобный Авксентий, пустынник, тоже сложил много тропарей; патриарх Анатолий в 5-м веке сложил стихиры воскресные, праздничные в честь святых мучеников; император Юстиниан, ревностно заботившийся о лучшем чине богослужения, сам сочинил песню церковную, в опровержение ересей Нестория и Евтихия: «Единородный Сыне и Слове Божий»; патриарх Иоанн Постник ввел в обычай петь Херувимскую песнь. Таким образом, богослужение получало все более и более благолепия. Юстиниан построил много богатых храмов и, между прочим, великолепный храм Софийский (Церковь во имя святой Софии, премудрости Божией, построенная Константином, сгорела при императоре Аркадии; возобновленная, она сгорела вновь в начале царствования Юстиниана, который опять выстроил ее с большим великолепием.) . Иоанн Постник в 578-м году собрал все государственные законы, касавшиеся Церкви, и правила Вселенских Соборов и издал «Номоканон» или Кормчую книгу, употреблявшуюся при суде церковном. К этому времени относится закрытие последних языческих школ, в которых преподавалась философия неоплатоников. Влияние их уже давно ослабело, с тех пор, как усилились школы христианские; и когда Юстиниан велел закрыть языческие школы в Афинах, то последние преподаватели философии поехали в Персию, думая там распространить учение свое; но усилия их были тщетны, и они возвратились. Однако краткое пребывание их на Востоке было не бесплодно для тех стран. Чрез них персы, а за ними и другие восточные народы познакомились с философией Аристотеля, сочинения которого были переведены на восточные языки; ими очень занимались несториане и монофизиты. Это время, впрочем, было не благоприятно успехам просвещения: варвары беспрестанно опустошали и Восток и Запад, и почти только в обителях иноческих возможно было заниматься наукой. Кроме поименованных нами знаменитых мужей назовем еще: стихотворца Аполлинария Сидония, бывшего впоследствии епископом Клермонтским; Проспера Аквитанца; папу Геласия, который, узнав, что манихеи в Риме, принимая Тело Христово, не принимали Крови, предписал непременно преподавать Святое Таинство под обоими видами всем без исключения; африканских епископов Вигилия и Фульгенция; Боэция, Кассиодора, бывшего первым сановником при Феодорике, и потом сделавшегося монахом в Калабрии и занимавшегося историческими трудами; Григория, епископа Турского, первого историка франков; пустынника Феодора Сикеота. Заметим, что со времени Юстиниана историки называют византийских императоров греческими; язык греческий совершенно вытеснил латинский, который до того был еще языком правительства и в самом Константинополе; и все резче и резче стало обозначаться разделение между миром греческим — восточным, и миром латинским — римским. По мере того, как сношения между ними стали реже, просвещение и церковная жизнь приняли совершенно разнородный характер. Самой замечательной чертой этой разницы было то, что на Востоке. «вся Церковь», то есть все верующие принимали горячее участие в церковной жизни, как «члены Церкви»; между тем как на Западе духовенство все более и более стремилось сосредоточить эту жизнь в себе: из религии делало себе орудия господства над народом, «подданным Церкви», для которого вера становилась делом более внешним. Этот взгляд выражался, между прочим, в том, что Восточная Церковь, при обращении в христианство новых племен, усердно заботилась о том, чтобы они имели церковные книги и богослужение на понятном им языке, между тем как западные проповедники везде вводили богослужение на языке латинском, не понятном народу. Между тем христианская вера продолжала распространяться. В пятом веке обратилось множество иудеев на острове Крите. Между ними явился какой-то обманщик, который, выдавая себя за воскресшего Моисея, обещал ввести их в землю обетованную. Он собрал толпу народа на гору близ моря и велел всем бросаться в воду, обещая провести народ по морю, как посуху; некоторые, поверив ему, утонули; другие тогда захотели умертвить обманщика, но он скрылся; тогда почти все решились принять веру Христову. Но в Аравии иудеи, под руководством одного омерита, называвшего себя сыном Моисея, жестоко преследовали христиан; при Юстиниане они, избрав себе царя в Самарии, страшным образом опустошали Палестину и совершали ужасные злодейства; они были усмирены самыми строгими мерами. В шестом веке приняли христианство племена, жившие близ морей Черного и Каспийского: ерулы, лазы, колхи, заны и другие. После Юстиниана состояние империи стало крайне трудно; наследники его должны были беспрестанно отражать нападения аваров, гуннов и других племен, напиравших на империю со всех сторон. Император Маврикий, который восстановил на персидский престол изгнанного Хозроя II, вел несчастную войну с аварами. Авары, взяв множество пленных, требовали за них огромный выкуп; Маврикий долго не соглашался дать требуемой суммы, и каган или хан аваров предал смерти до 12,000 пленных. Вскоре после этого вспыхнул в Константинополе мятеж; Маврикий, лишенный престола, принужден был бежать, чтобы спасти жизнь. С сокрушением сердечным сознавая грехи свои, несчастный император молил Господа наказать его в сей жизни, а не в будущей, и кара была ужасной. На его место был провозглашен императором сотник Фока, человек зверской жестокости; схватив Маврикия, он осудил его на казнь, но сперва велел умертвить на его глазах пятерых сыновей его. Тут несчастный Маврикий выказал истинно христианское величие. Покорный воле Господней, он не проронил ни слова ропота, а только молился, исповедуя правосудие Божие; и такова была любовь к правде, что когда кормилица его младшего сына захотела спасти младенца, заменив его собственным ребенком, Маврикий не допустил этого и обнаружил великодушный обман. После казни детей своих он сам сложил голову под секиру. Это было в 602-м году.
