Рассказы из истории Христианской Церкви (для детей старшего возраста)
ПАПСТВО В Х И В ХI ВЕКАХ
С распространением христианства на севере Европы власть папская расширилась покорением папскому престолу новых стран. А между тем после папы Николая I, поднявшего так высоко значение папского престола, и после преемников его Адриана II и Иоанна VIII наступило время, позорное в истории папства. До пятидесяти пап занимали римский престол в течение ста пятидесяти лет, и почти все были люди или малоспособные, или опозоренные пороками и преступлениями. В постоянной зависимости то от итальянских партий, споривших между собой, то от немецких императоров, они держались на престоле лишь силой чужого покровительства, низлагались и замещались по воле торжествующей партии. А между тем и при этом нравственном упадке, и при вещественной слабости пап, самая идея папства росла и укреплялась; все более и более утверждалось мнение, что за папским престолом право всемирного суда, право располагать коронами, права, дарованные будто Самим Христом апостолу Петру и его преемникам. Казалось даже, что чем ниже падали папы и нравственно и вещественно, тем упорнее отстаивали они эти права свои; конечно потому, что тем более нуждались в силе божественного, неоспоримого авторитета, чтобы покрыть им свою слабость; тем более становилось для них необходимо, чтобы были признаны права, дарованные будто свыше и существовавшие за римским престолом помимо личных качеств того, кто занимал его. И все способствовало к усилению власти римского первосвященника: духовенство большей частью поддерживало его права, потому что само опиралось на те же права в спорах своих с гражданской властью; вожди и искатели престолов старались упрочить свои часто сомнительные притязания его благословением, которое покупали услугами и покорностью: новообращенные воспитывались в понятии о верховной власти римского первосвященника. Конечно, изредка поднимались голоса против чрезмерных притязаний пап: поднимались эти возражения особенно со стороны духовенства галликанского, неохотно признавшего власть Рима. Так, когда папа Адриан отлучил от Церкви короля французского Людовика Плешивого, то Гинкмар Реймский, тот самый, который спорил с Николаем I, в сильных выражениях отрицал притязание пап на всемирное владычество и указывал на подложность декреталий; но сам король уступил папе, ибо желал быть императором и нуждался в нем. Хотя сильно возражали Гинкмар и некоторые другие епископы, папа, с согласия короля Карла Плешивого, назначил во Францию викарного епископа, который должен был по всем делам церковным сноситься с Римом, и покорность короля была, действительно, награждена императорской короной. Венчая Карла этой короной, папа Иоанн VIII (875) первый во всеуслышание высказал, что по божественному праву и по божественному повелению папский престол дарует корону. Но самый этот папский престол, считавший за собой право располагать коронами, сделался надолго игралищем партий, споривших между собой за власть в Италии. Герцоги Сполетский, Фриульский и Тосканский предъявляли притязания на корону, попеременно достигали власти, и вместе с ними возвышались и низводились их приверженцы. Влиянием торжествующей партии назначался папа и падал, когда счастье изменяло его покровителю. Страшные смуты волновали Рим; случалось иногда, что было в одно время несколько пап; приверженцы одной партии жестоко мстили за временное торжество другой. Так, например, папа Стефан, VI или VII, велел вынуть из могилы труп предшественника своего, папы Формозы, с которым долго враждовал, облек его в папские ризы, подверг его суду, и произнесши над ним проклятье, отсек у умершего три перста и велел бросить тело его в Тибр. Сам Стефан был умерщвлен народом. Партия герцогов Тосканских восторжествовала, и тогда наступило для папства такое позорное время, что о нем со стыдом говорят самые горячие приверженцы его. Власть была в руках развратных женщин: Марозии и дочерей ее Феодоры и Марозии, которые по своей воле располагали папским престолом, назначая на него кого хотели, и низводили, когда хотели, несметно обогащаясь продажей церковных должностей. Были папы, которые властвовали четыре месяца, семь месяцев и кончали жизнь ядом или в заточении. Разврат, продажность, самые ужасные пороки и преступления господствовали при дворе римских первосвященников, которые могли удержаться на престоле только угодливостью и дарами бесстыдным женщинам. Такое позорное правление продолжалось более полувека (904—964), и папа Иоанн XII, сын Марозии, был возведен на папский престол восемнадцати лет от роду. Звали его сперва Октавианом, и он первый переменил имя свое, когда сделался папой, что стало потом обычаем. Еще более, чем предшественники его, позорил он сан свой нечестивой, развратной жизнью. Теснимый итальянским королем Беренгарием, он призвал на помощь немецкого короля Оттона, который усмирил смуты и принял императорскую корону от рук недостойного Иоанна XII (962). Но лишь удалился Оттон, как папа изменил покровителю своему и вступил в союз с его врагами. Император внезапно возвратился, и папа, вооруженный, переплыл Тибр, чтобы спастись бегством. Император созвал в храме св. Петра Собор для суда над папой и сам держал его сторону против многочисленных обвинителей. «Он еще мальчик,— говорил он,— может исправиться». Но Иоанн не выказывал ни раскаяния, ни смирения; призванный на Собор не явился, а сам грозил отлучением, опирался на свое божественное право. Между тем поднимались на него страшные обвинения, одно горше другого: обвиняли его в разврате, в кощунстве над святыней; рассказывали, что на одном из бесчинных пиров своих в Ватикане он пил за здравие сатаны, что призывал языческих богов. Решено было низложить недостойного первосвятителя, и под влиянием императора был избран новый папа, Лев VIII (прежде мирянин). При этом Отгон вновь предъявил прежние притязания западных императоров на верховную власть в Риме и потребовал от римлян клятвенного обещания — не ставить папы помимо согласия императора. Но император не мог долго оставаться в Риме: а по удалении его партии вновь начали происки свои; Марозии вновь удалось возвести на престол Иоанна, но не надолго; он был убит; возведен был Венедикту, и заточен в замке св. Ангела возвратившимся императором, который вторично возвел Льва VIII. И преемники Отгона высказывали те же притязания на право избрания папы и вообще считали за собой те права, которые некогда присвоил себе Карл Великий но, отвлекаемые от Италии другими делами, они не могли всегда отстаивать силой свои притязания: по временам являлись они в Рим карателями за нарушенную клятву; и тогда папа, поставленный без их согласия, платился за свое краткое величие суровым заточением или жестокими истязаниями. Так, например, архиепископ Иоанн Пиаченский, достигнувший папского сана без согласия на то Отгона III, не только претерпел заточение, но ему выкололи глаза и отрезали язык. Долго еще после Оттона I продолжались в Риме смуты и беспорядки, и папы быстро сменялись по воле партий. Папа Иоанн XIII был заточен императором; Венедикт VI умерщвлен мятежниками; Донус II умерщвлен, как полагают, преемником своим Вонифатием VI, домогавшимся власти. Этот последний внушил к себе такую всеобщую ненависть, что принужден был удалиться из Рима, где избрали на его место другого. Он уехал в Константинополь; но оттуда так щедро расточал деньги, закупая себе приверженцев, что вновь занял престол; по смерти его народ долго не соглашался почтить его погребением. Спор с Францией еще усилил смуты и вызвал вновь резкие суждения о папе и отрицание присвоенных им прав. Этот спор возник по следующему поводу. В 987-м году угас во Франции дом Каролингов, и Гуг Капет был провозглашен королем и коронован в Реймсе; но герцог Лотарингский предъявил тоже притязания на престол, и его сторону держал архиепископ Реймский Арнульф. Давно уже во Франции как будто забыли о папе, не обращаясь к нему по делам церковным; но тут, когда возник спор о престоле, Капету пожелалось иметь за себя папу, и он, вместе с преданными ему епископами, написал к папе Иоанну XV письмо, полное изъявлений покорности и уважения. Признавая вполне его верховные права, как главы Церкви, и извиняясь в том, что давно не обращались к нему по церковным делам, король и епископы просили папу признать Гуга Капета, низложить Арнульфа и назначить в Реймс другого архиепископа. Соперник Капета тоже обратился к папе за благословением. Папа, опасаясь и той и другой партии, долго не давал никакого ответа; тем временем Гуг Капет победил соперника и утвердился на престоле. Достигнув власти без помощи папы, он захотел решать без его участия и дела церковные и созвал Собор, который низложил архиепископа, неугодного королю, и на упраздненное место назначил знаменитого тогда ученого Герберта. При этом высказалось много резких суждений о папе; и епископы галликанские, с Гербертом и архиепископом Орлеанским во главе, смело и решительно отрицали притязания пап на всемирное владычество. «Неужели,— говорили они,— все законы и постановления Церкви могут быть нарушены и изменены произволом одного лица?» Указав на разврат и бесчинство, которые господствовали при последних папах, архиепископ Орлеанский воскликнул: «Неужели же таким чудовищам разврата, таким невеждам в законе Божием должны быть подчинены все в мире священники,— священники, отличающиеся и знанием, и чистотой, и безупречной жизнью? Кто он такой, восседающий в золоте и багрянице на возвышенном престоле? Если в нем нет любви, и он насыщен одним знанием, то он антихрист, восседающий в храме Божием; а если в нем нет ни любви, ни знания, то он в храме Божием как немой идол; и вопрошать его все одно, что вопрошать камень. Не лучше ли обращаться за советом в другие страны, где много достойных епископов действительно просвещены знанием слова Божия, чем в Рим, где суд дается не по правде, а на вес золота?» Папа, узнав о случившемся, объявил решения Собора недействительными, запретил священнодействовать всем епископам, принимавшим в нем участье, и послал во Францию легата своего, чтобы вновь восстановить низложенного Арнульфа. Долго и резко отстаивал Герберт права и свободу Галликанской Церкви, писал к духовным и гражданским властям письма, в которых опровергал притязания папы, совершал священнодействие вопреки запрещению; но, наконец, и он должен был уступить. Так сильно было слово папы, что народ не захотел присутствовать при богослужении, совершаемом Гербертом, и его самого, доселе всеми уважаемого, избегали, как зачумленного. Он принужден был уступить сан отставленному епископу; и сам король французский, боясь анафемы, помирился с папой, удовлетворив всем его требованиям. Этот Герберт, наставник императора Отгона III, впоследствии сам был папой (999) под именем Сильвестра II. Его правление продолжалось недолго, и не видно, был ли он на деле верен убеждениям, высказанным им до возвышения своего. Он первый обратил внимание на бедственное положение Палестины под игом неверных и от имени Иерусалима написал послание, убеждающее христиан ополчиться для освобождения святой земли. После смерти Отгона III, который имел сильное влияние на избрание пап, итальянские партии вновь забрали власть, и вновь является на папском престоле целый ряд недостойных лиц. Один из них, Иоанн XIX, вошел в соглашение с императором восточным, чтобы за деньги отказаться от притязаний папского престола на главенство и признать за патриархом Константинопольским те же права на Востоке, какими папа пользовался на Западе. Уже условились в цене; но дело огласилось, и общее негодование на Западе заставило прервать переговоры. Другой папа, действительно, продал папский престол. Это был Феофилакт, возведенный на престол двенадцати лет отроду под именем Венедикта IX в 1033-м году. Один из самых недостойных пап между столькими недостойными, он вел самую развратную жизнь, был изгнан из Рима, заменен другим папой, Сильвестром III, вновь достиг власти с помощью императора Конрада; но видя, что ему трудно удержать сан свой, так как все ненавидели и презирали его, он решился его продать на значительную сумму. Нашелся покупщик, священник Иоанн Грациан, который и сделался папой под именем Григория VI. Но оказалось, что продавший престол захотел удержать за собой и престол и деньги; возникли смуты, потому что было разом три папы, из коих каждый имел приверженцев: Венедикт, Сильвестр и Григорий. Император Генрих III, во главе войска, решил дело; все папы были низложены, и под влиянием императора Собор возвел на папский престол немца, епископа Бамбергского, под именем Климента II. Вновь, по требованию Генриха III, была повторена столько раз данная и так часто нарушенная клятва не избирать папы помимо согласия императора; и действительно, под влиянием императора немецкого были избраны и преемники Климента II: Лев IX, Виктор II, Стефан IX, Николай II; это были, по крайней мере, люди честные, которые добросовестно старались об улучшении нравственности духовенства. Началось преобразовательное движение, направленное в особенности к прекращению страшного зла, глубоко вкоренившегося в Италии, «симонии». Нашим читателям известно, что так называли продажность церковных должностей, по имени Симона волхва, который предлагал апостолу деньги за дары Святого Духа. Все усилия были теперь направлены к тому, чтобы установить между духовенством более строгие правила нравственности и искоренить разврат, позоривший столицу западного христианства. Во главе преобразовательного движения стояли, кроме пап, кардинал Дамиани и инок Гильдебранд. Этот последний, в особенности, был главным двигателем всего; одаренный силой воли, обширным умом, он и чистотой жизни приобрел всеобщее уважение и при последних папах правил всеми делами церковными. Искоренить позорную симонию, поднять нравственность духовенства было постоянно предметом его стараний. Он вполне разделял мысли, выраженные в Лжеисидоровых декреталиях; считал, что духовенству дано от Бога преобладающее положение над мирянами; но что, при таких правах, оно должно отличаться от мирян и более высокой нравственностью, и строгостью жизни; что, вполне преданное высокому служению своему, оно не должно знать ни забот мирских, ни радостей семейных Действуя строго против симонии, он столь же сильно отстаивал необходимость безбрачия духовенства. Уже на Западе брак был воспрещен духовным лицам, но запрещение постоянно повторялось опять, потому что постоянно нарушалось, и безбрачие духовенства еще не было делом вполне утвердившимся; даже некоторые итальянские епископы, Туринский, например, до сей поры благоприятствовали бракам подвластных им духовных лиц, считая, что женатому священнику легче сохранить чистую нравственность, чем неженатому, и подавать добрый пример прихожанам своим исполнением ежедневных обязанностей. Но вообще высшее духовенство несколько опасалось затрагивать этот вопрос, чтобы не огласилась еще более безнравственность итальянского духовенства, и так уже мало уважаемого народом. Но теперь строгая партия, во главе которой стояли Гильдебранд и Дамиани, стала действовать решительно. Установить безбрачие духовенства казалось ей одним из средств прекратить симонию, так как людям семейным трудно не заботиться о приобретении и выгодах. Браки духовенства стали преследовать, как ересь, и мирянам запрещалось присутствовать при богослужении, совершаемом женатым священником, и принимать из рук его святое причастие. В некоторых местах вспыхнули народные волнения. Вмешательство гражданской власти в дела церковные могло быть тоже часто причиной симонии, ибо церковные должности открыто продавались теми, кто ими располагал; сверх того, это участие мирских властей было несовместно с тем высоким, независимым положением, которое декреталии предначертали духовенству. Гильдебранд желал, возвысив духовенство в нравственном отношении, совершенно изъять его из-под опеки мирских властей; он желал, чтобы выборы на церковные должности совершались бы свободно самой Церковью (т. е. духовенством, по понятию о Церкви, установившемуся на Западе). Недавно еще было повторено римлянами обещание не избирать папы без участия императора; но влияние Гильдебранда было уже настолько сильно, что он сумел возбудить в папе Льве IX раскаяние в том, что он принял сан от власти мирской, и он убедил папу вновь подвергнуться выбору церковному. Затем, под влиянием Гильдебранда, папа Николай II издал новое постановление об избрании папы; он постановил, чтобы папа был избираем не народом и не высшими сановниками государства, а высшими сановниками Церкви, «кардиналами (Кардиналами назывались, еще со времени Григория I, главные священники и диаконы кафедральных храмов, которые надзирали за прочим духовенством. Но в ХІ-м веке так назывались викарные епископы, помощники папы, которые за него понедельно совершали богослужение. Их было первоначально семь; епископы: Остии, Порто, св. Руфины, Альбы, Сабины, Тускулума, Пренесты. Первый из них посвящал папу. Постепенно число кардиналов умножилось, и они тоже разделялись по иерархическому порядку, на кардиналов епископов, священников и диаконов. Они составляли как бы двор папы, и из них избирал он большей частью легатов, которым давал поручения в иные страны.); избрание должно было потом только утверждаться согласием прочего духовенства, народа и императора, «если», было прибавлено, «император от римского престола принял власть свою». Позднее было постановлено, что папа не только избирается кардиналами, но и из среды кардиналов. Таким образом, шаг за шагом, конечно, не без борьбы и не без остановок, папство подвигалось все ближе к тому идеалу величия и самостоятельности, который начертали Лжеисидоровы декреталии. Это величие было вполне достигнуто замечательнейшим из преемников Николая I Гильдебрандом, когда он сделался папой под именем Григория VII.
