Александр Сергеевич Пушкин, великий русский поэт, считал литературу национальным делом первостепенной важности. Поэзия и проза Пушкина наделены ярчайшей национальной самобытностью. Он опирался на лучшие традиции отечественной литературы, являясь ценителем достижений человечества во всех сферах, но противником пренебрежения национальной культурой. Творческое наследие великого поэта - живое достояние и прошлого, и современности, во всём величии и многообразии оно раскрывается сейчас так, как раскрывалось много лет назад. В наши дни поэзии я Пушкина является неотъемлемой частью детского чтения, ведь многие знакомятся с пушкинскими строками в очень раннем возрасте, а позже это знакомство продолжается на протяжении всего обучения в школе. А ведь между прочим, изначально «детские» стихотворения Пушкина таковыми не являлись. В начале XX века в Петербурге была выпущена книга «Пушкин для детей», содержавшая около сотни произведений. В книгу включили большое количество стихов, сказок, отрывков из поэм и пьес, выбрав из громаднейшего пушкинского наследия то, что будет понятно и интересно именно детям среднего возраста.
Творчество этого великого поэта оказало колоссальное влияние на развитие русской литературы и продолжает по сей день оказывать плодотворное педагогическое воздействие на юных читателей, в яркой, эмоциональной форме раскрывая самые разнообразные явления человеческой жизни, нравственные проблемы и просто занимательные истории. Произведения, изданные в книге, вошли в дальнейшем во все детские сборники и хрестоматии. Как правило, знакомство с Пушкиным у детей начинается с его сказок, а именно - с пролога к «Руслану и Людмиле»: «У Лукоморья дуб зелёный…» Несмотря на то, что пролог невелик, он вмещает в себя целый мир, огромное количество сказочных образов и персонажей из народных сказок, а также саму сказочную атмосферу, таинственную и полную приключений. Пушкинские сказки хоть и имеют в своей основе фольклор – воспринимаются как самостоятельные и оригинальные произведения. Для Пушкина сказка - жанр, сохраняющий определённые этические ценности и идеалы. Через создание образов сказочных героев поэт исследует человеческую природу, ищет в ней то вечное и неизменное, на чём испокон веков держится мир. Вслед за сказками читатели знакомятся с пушкинской лирикой, его размышлениями о природе, о человеке, о любви и дружбе, о родине. Стихи Пушкина легко запоминаются и не забываются уже никогда, и именно Александр Сергеевич признан родоначальником современного русского литературного языка. Первое большое сказочное произведение Пушкина – «Руслан и Людмила».
Оно основано на древнерусской сказке, которая, в свою очередь, основана на французском рыцарском романе. Поэт взял из этих преданий лишь некоторые элементы, но большинство моментов придумал сам. «Сказка о царе Салтане» тоже тесно связана со сказочным жанром, он от старинного сюжета оставлены лишь некоторые звенья. Пушкин наделяет героев более притягательными, положительными качествами, делает чудеса ещё более «чудесными», и на выходе получается новое произведение, волшебное, действительно сказочно красивое и очень доброе. «Сказка о попе и работнике его Балде» тоже основана на сюжете народной сказки, которую поэт услышал в селе Михайловском, причём в оригинальной сказке поп даёт Балде всего одно задание, а у Пушкина этих заданий несколько. «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях» основана на русской сказке, а вот «Сказка о золотой рыбке» - на сюжете из сказки братьев Гримм, хотя казалось бы: она с детства кажется всем нам ну совершенно русской народной! Если обратиться к средствам художественного изображения, которые использует Пушкин, то можно отметить следующие особенности: превращения и всяческие чудеса у него имеют под собой логическую основу, они реалистичны, точны и оправданы. Старик, возвращающийся домой к старухе, каждый раз видит вполне реальную картину, сказочна лишь причина появления того или иного объекта. Пушкинские персонажи всегда яркие, броские, запоминающиеся.
Юный королевич Елисей, образец храбрости и человеческого достоинства, в поисках невесты без страха отправляется на край света. Вся природа помогает ему в поисках. Женские образы в сказках Пушкина сказочно пленительны: мать Гвидона, Спящая Царевна, Царевна-Лебедь. Пушкин в своих стихах превозносит образ Женщины, Воина, Труженика. Стихи Пушкина для детей привлекательны и динамичностью сюжета, и необычными ситуациями, и волшебными сценами, и яркими персонажами. Каждая деталь этих стихотворных сказок выглядит естественно, она тесно связана с реальностью и призвана воспитывать благородство духа. Конечно, Пушкин никогда не писал непосредственно для детей, но, тем не менее, наша детская литература немыслима без его сказок.
Из поэмы "Руслан и Людмила"
Александр Пушкин
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо - песнь заводит,
Налево - сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух... там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.
Сказка о золотом петушке
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали.
Ждут, бывало, с юга, глядь, -
Ан с востока лезет рать!
Справят здесь, - лихие гости
Идут от моря... Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочёту и скопцу.
Шлёт за ним гонца с поклоном.
Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.
"Посади ты эту, птицу, -
Молвил он царю,- на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенётся
И в то место обернётся”.
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит.
"За такое одолженье, -
Говорит он в восхищенье, -
Волю первую твою
Я исполню, как мою”.
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнётся, встрепенётся,
К той сторонке обернётся
И кричит: "Кири-ку-ку.
Царствуй, лёжа на боку!”
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробуждён:
"Царь ты наш! отец народа! -
Возглашает воевода. -
Государь! проснись! беда!” -
"Что такое, господа? -
Говорит Дадон, зевая, -
А?.. Кто там?.. беда какая?”
Воевода говорит:
"Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице”.
Царь к окошку, - ан на спице,
Видит, бьётся петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: "Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!”
Царь к востоку войско шлёт,
Старший сын его ведёт.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, -
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять;
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлёт на выручку большого.
Петушок опять утих.
Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять;
Царь скликает третью рать
И ведёт её к востоку, -
Сам, не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
"Что за чудо?” - мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шёлковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит...
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мёртвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга
По притоптанной траве,
По кровавой мураве...
Царь завыл: "Ох, дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла”.
Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося. Вдруг шатёр
Распахнулся... и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась - и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатёр свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать,
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон.
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.
Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, -
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон...
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.
"А! здорово, мой отец, -
Молвил царь ему, - что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?” -
- Царь! - ответствует мудрец, -
Разочтёмся наконец,
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу. -
Шамаханскую царицу... -
Крайне царь был изумлён.
"Что ты? - старцу молвил он, -
Или бес в тебя ввернулся?
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница!
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли, кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярский,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть полцарства моего”.
- Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, -
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: "Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!”
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. - Вся столица
Содрогнулась; а девица -
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот - въезжает в город он...
Вдруг раздался лёгкий звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы;
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился... и в то же время
С колесницы пал Дадон -
Охнул раз, - и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намёк!
Добрым молодцам урок.
