Бедствия Востока. Магомет. Ересь монофелитская и Шестой Вселенский Собор
Рассказы из истории Христианской Церкви (для детей старшего возраста)
БЕДСТВИЯ ВОСТОКА. МАГОМЕТ. ЕРЕСЬ МОНОФЕЛИТСКАЯ И ШЕСТОЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР
Между тем как на Западе свет веры истинной озарял новые страны, на Востоке христианство подвергалось опасности погибнуть совсем: со всех сторон появлялись сильные враги, а держава восточных императоров, покровителей Церкви, видимо слабела от внутренних и внешних невзгод. Мы остановились на бедственной кончине императора Маврикия (602). Краткое царствование злодея Фоки подготовило империи много новых смут и бедствий. Он был ненавидим в Константинополе, где злодеяния его возбуждали общее негодование; Константинопольский патриарх Кириак смело укорял его за убийство Маврикия. Фока возненавидел святителя и стал оказывать величайшее расположение римским епископам, Григорию и за ним Бонифацию III, которые оба писали ему льстивые письма. Бонифаций решился пользоваться этим обстоятельством к возвышению своего престола и обратился к Фоке с просьбою объявить Церковь Римскую главою всех Церквей, обещаясь за это покорить ему всю Италию. Фока согласился; послал в Рим богатые дары, дал епископу Римскому исключительное право именоваться «вселенским» и повелел считать Римскую Церковь главою всех Церквей. Это постановление дало повод папам еще упорнее отстаивать власть свою над всеми епископами, но оно не было признано на Востоке Церковью; ибо только Собор, а не царь, имел бы право законно делать подобные постановления. Папы стали требовать повиновения от восточных Церквей и, недовольные их сопротивлением, возбуждали мятежи; папа Агафон требовал, чтобы все постановления Римской Церкви принимались за правила, утвержденные словами апостола Петра, но эти притязания встречали сильный отпор; даже на Западе епископы Аквилейский, Истрийский и Равеннский равняли себя с Римским. Обрушилась на империю и новая беда: Хазрой, царь персидский, под предлогом отмстить за убиение Маврикия, объявил войну империи; успехи его были быстры; вскоре большая часть Сирии перешла в его власть. Между тем Фока был свергнут с престола и убит (610), и на его место возведен Ираклий; но война не прекратилась, ибо месть за Маврикия была только предлогом, а не истинной причиной войны. Хозрой ненавидел христианскую веру и желал истребить ее; он всенародно провозглашал, что согласится на мир лишь под условием, чтобы христиане отреклись от веры своей и дали клятву поклоняться солнцу. Он завладел Палестиною; из Иерусалима, взятого приступом, увез Честный Крест Господень (614) и пленного патриарха Захарию; покорил Египет, Ливию, почти всю Малую Азию; после долгой осады взял Халкидон и расположил победоносные войска свои в виду самого Константинополя. Во все это время христиане ужасно страдали; Хозрой преследовал их жестоко в покоренных областях Иудеи, покровительствуемые им давали полную волю ненависти своей к христианам и совершали страшные злодеяния. В Антиохии они предавали их огню и мечу, в Палестине выкупили из плена до 90,000 христиан и замучили их. Как всегда во времена тяжких бедствий, оказалось множество подвигов твердости, милосердия и христианского самоотвержения: Антиохийский патриарх Анастасий скончался на костре за веру свою; патриарх Александрийский, Иоанн Милостивый, явился утешителем всех страждущих. Он в Александрии давал убежище несчастным, выкупал пленных, сам ходил за больными и ранеными, посылал щедрое пособие в Иерусалим на возобновление разрушенных храмов. Вся жизнь святого Иоанна была служением Богу и ближним; со дня посвящения своего в патриархи он выдавал ежедневное пособие 7,500-м бедным. Твердо надеясь на милость Божию, он не опасался истощения казны своей, и Господь, действительно, оправдывал его упование Своею постоянною помощью. Персы завладели Александрией, и тогда святой патриарх отправился в отечество свое, Кипр. Во время пути Ангел возвестил ему о близкой кончине словами: «Царь царей зовет тебя к Себе!» Патриарх радостно предал душу Богу. Между тем империя находилась уже почти на краю гибели; большею частью областей ее завладели персы: с другой стороны, воинственное племя аваров, опустошив Паннонию, Фракию, Италию, угрожало Константинополю. Столица, лишенная обычных подвозов хлеба из Египта, терпела ужасы голода; казна была истощена долгою войною и внутренними беспорядками управления. Ираклий упал духом и, отчаиваясь в спасении, решился удалиться в Африку и предоставить империю судьбе ее. Но этому недостойному решению воспротивился патриарх. Он напомнил Ираклию об обязанностях царя, и в церкви святой Софии взял с него клятвенное обещание жить и умереть с теми, которых Господь поручил ему; народ высказал готовность обороняться до последней крайности. Мужественная твердость патриарха и народа нашла отголосок в душе Ираклия; в нем пробудилась бодрость духа, и после одиннадцати лет бесславного царствования он вдруг явил себя гером. Собрав последние силы, он смело перенес войну в самые владения неприятеля и, рядом блистательных подвигов, в шесть лет возвратил все утраченные области, сокрушил владычество персов, отбросил аваров за Дунай и восстановил величие и честь империи. Сам царь, во главе полков своих, сражался как простой воин, и вместе с воинскою славок стяжал и другую, лучшую славу милосердием к пленным, умеренностью к кротостию после торжества. Хозрой искал спасения в бегстве; но был убит по повелению восставшего против него сына Сироя, который послал просить Ираклия о мире. Мир, славный для империи, был заключен, и Ираклий был радостно и торжественно принят народом в Константинополе, как спаситель империи. По случаю счастливого окончания войны с персами и аварами была составлена в Царьграде Георгием Писидою, диаконом великой Церкви, благодарственная песнь Богоматери, которую впоследствии, вероятно в IX веке, положено читать на пятой неделе великой Четыредесятницы, в субботу. Другое мирное торжество ознаменовало и следующий 628-й год. Иерусалиму был возвращен Честный Крест Господень, который с 614-го года пребывал в Персии. Там чудодейственная сила его служила к распространению христианства. Возвращение Честного Древа Креста, патриарха Захарии и всех пленных христиан было одним из условий мира. Ираклий для этого торжества поехал в Иерусалим. Духовенство и народ вышли к нему навстречу, держа в руках пальмовые ветки и громко приветствуя его. Царь был облачен в порфиру; золотой венец сиял на голове его; он захотел сам возвратить Иерусалиму его святыню и, приближаясь к городу, взял на рамена Честный Крест. Но тут совершилось чудесное событие: в воротах на Голгофе Крест был остановлен невидимою силою, и Ангел, явившись патриарху Захарии, сказал ему: «Не так нес Господь святой Крест сей». Патриарх сказал царю: «Государь, не в пышной одежде царской следует тебе нести Крест, который ради нас обнищавший Спаситель нес на плечах Своих в смирении и унижении». Ираклий тотчас же снял с себя венец и багряницу, и в бедной одежде, с открытою головою, внес беспрепятственно святой Крест в Иерусалим. Патриарх поставил Крест на прежнее место при молитвенных восклицаниях всего народа. Недолго империя наслаждалась миром. В то самое время, как Ираклий торжествовал победу над персами, маленький город на границе Сирии был ограблен сарацинами, которые изрубили отряд, посланный против них. Это событие не возбудило особенного внимания: Сирия и соседние страны привыкли издавна к опустошительным набегам сарацин; но эта шайка была предвестницею других мощных сил, которые должны были покорить себе полмира. Она состояла из последователей Магомета. Вскоре за тем к Ираклию прибыло от Магомета посольство, убеждавшее его принять «ислам». Так называлось новое учение, основанное лжепророком, явившимся в Аравии. Аравия, знойная страна, составляющая полуостров, который омывается Персидским заливом, океаном и Черным морем, и лежащая между Персией и Сирией, была отчасти заселена потомками Измаила; под различными названиями — измаильтян, агарян, аравитян и сарацин — они были страшны для всех окрестных стран. Над потомством Измаила исполнилось в точности библейское предсказание: «Руки его на всех и руки всех на него». Израильтяне жили войною и грабежом; мужественно отражали они всякую попытку на их независимость, и с дикой, неудержимой отвагой нападали на соседние народы, грабили города и деревни и делили между собою добычу. Опустошительные набеги их наводили ужас на пограничных жителей; сарацины не щадили никого; ничто не могло укрыться от их алчности: даже бедные христианские подвижники, жившие лишь для Бога и не имевшие никаких земных богатств, подвергались часто их нападениям: сарацины разоряли их мирные обители и часто предавали смерти беззащитных, святых старцев. Трудно сказать, в чем именно состояла вера аравитян: отчасти сохранились между ними древние предания и обычаи евреев; многое было заимствовано от персидских магов, от древних халдеев, и с недавнего времени некоторые правила христианской нравственности проникли к ним частью через христианских подвижников, частью через несторианских проповедников. Они поклонялись светилам небесным; имели особенное благоговение к древнему храму в Мекке, Клабе, основание которого приписывали Аврааму. В этом храме находилось до 360 идолов и черный камень, спадший будто с неба, был предметом поклонения арабских пилигримов. Около 570-го года родился в Мекке, в уважаемом племени корейшитов, основатель новой веры, Магомет. Он в молодости сопровождал торговые караваны, а с 610-го года стал выдавать себя за пророка, получившего будто через Архангела Гавриила небесные откровения. Магомет был умен, хорош собою и красноречив; от богатой жены он получил большое состояние, которым щедро помогал нуждавшимся, и вскоре приобрел довольно много учеников и последователей. «Бог един и Магомет пророк Его», — вот первоначальное основание его учения. Он, впрочем, говорил, что призван не основать, а восстановить веру Ноя, Авраама и других пророков, искаженную будто иудеями и христианами; Иисуса Христа он почитал за великого пророка. Магомет предлагал учение свое в кратких изречениях, которые, будучи впоследствии собраны, составили книгу Алкорана. Он сохранил много иудейских обычаев И предписывал некоторые правила христианской нравственности: милостыню, посты, частую молитву; дозволял многоженство, обещал правоверным рай и вечные наслаждения и, как к делу святому, призывал их к распространению ислама и искоренению врагов Божиих, то есть христиан и идолопоклонников. Магомет подвергся преследованиям от властей, и в 622-м году принужден был бежать из Мекки в Медину. Это бегство принято последователями его за начало их летосчисления, «егиру». В Медине Магомет нашел уже множество последователей; он умел внушить им безграничное доверие и горячую привязанность к себе; умел направить воинственный пыл аравитян к делу, которое представлял им делом священным; учил их презирать опасность и смерть, представляя им, что определенной каждому судьбы миновать нельзя. Вскоре он завладел Меккою, а потом и вся Аравия признала его учение и власть. В лице своем он соединят власть и духовную и гражданскую. Когда император Ираклий отверг предложение принять ислам, Магомет с значительными силами пошел на него войною. Он умер в 632-м году, но войну, продолжал преемник его Абубекр, первый калиф или наместник пророка. Успехи Абубекра и наследника его Омара были так быстры, что в восемь лет Ираклий опять утратил почти все области, им же возвращенные империи. В Сирии, Египте, Палестине распространилось учение Магомета и все эти страны признали власть калифа. В 637-м году Омар осадил Иерусалим; жители защищались четыре месяца с отчаянным мужеством, но принуждены были сдаться. Святой патриарх Софроний вел переговоры и сдал город Омару под условием, чтобы были сохранены в целости гроб Господень и христианские храмы. Это условие было соблюдено, на месте же, где стоял храм Соломона, Омар заложил мечеть: так называется молитвенный дом магометан. В продолжение седьмого века калифы распространили власть свою на Персию, Армению, Каппадокию, Кипр, Родос и часть Африки, но потерпели неудачу, осаждая Константинополь, и принуждены были платить дань Греческой империи; это было при императоре Константине Погонате. Считая святою обязанностью своей распространение ислама, калифы после победы требовали от побежденных признания Магомета пророком; налагали на них дань, от которой освобождались лишь те, которые соглашались принять ислам; часто подвергали христиан преследованиям и тяжким истязаниям, ругались над верою их, упрекали их в многобожии и идолопоклонстве, ссылаясь на то, что они поклоняются Святой Троице и чествуют иконы. Во многих странах христианство очень оскудело, а с этим вместе падало и просвещение: разрушались школы и библиотеки; есть известие, что калиф Омар, овладев Александрией, велел сжечь тамошнюю библиотеку, самую значительную в мире (638). «Если эти книги содержат то же, что Коран, то они не нужны,— говорил он,— если же другое, то они вредны». Рассказывают, что в продолжение шести месяцев топили городские бани драгоценными рукописями Александрийской библиотеки, основанной Птоломеем почти за триста лет до Рождества Христова. Преследуя христиан, победители оказывали покровительство различным еретическим сектам несториан и монофизитов в Египте, Сирии и Месопотамии. Это покровительство не относилось к вере их; но еретики, ненавидевшие православных, которых называли общим именем мельхитов (исповедующих веру царя), оказывались полезными союзниками и верными подданными магометан. Во все это время внешних невзгод не прекращались и внутренние смуты возбуждаемые богословскими спорами, еретические секты продолжали враждовать и между собой, и против православных. Император Ираклий вступился в спор и еще более запутал его. Думая примирить монофизитов с православными, он по совету Константинопольского патриарха Сергия издал повеление (630) признавать во Христе при двух естествах одну божественную волю. Это произвело сильное волнение; патриарх Александрийский Кир, согласный с новым учением, подтвердил его на Поместном Соборе; папа Гонорий тоже пристал к нему; но Иерусалимский патриарх Софроний, славный мудростью и ученостью, убедительно доказывал, что новые лжеучители, которые стали известны под именем «монофелитов» (единовольники), проповедуют то же, что и монофизиты, и на Соборе осудил это лжеучение. Ираклий прибегнул опять к очень неудачной мере. Он обнародовал «изложение веры», которым повелевалось без всякого рассуждения и спора признавать одну волю во Христе. Споры не утихли, а усилились. Смелым и красноречивым противником монофелизма явился игумен Максим, очень уважаемый в Константинополе. Он был знатного и богатого рода и в молодости занимал важную должность при дворе; потом вступил в монашество и посвятил себя вполне молитве и ученым трудам. Внук Ираклия Констанций следовал примеру деда своего и в 648-м году обнародовал указ, известный под именем «образа веры», в котором запрещал рассуждать о спорном вопросе. Но споры не умолкали; начались по местам гонения против ослушников царского веления; епископы-монофелиты объезжали области, дабы распространять учение свое, и вербовали себе приверженцев то увещаниями, то силой. Тогда Максим, оставив Константинополь, поехал в Италию и Африку, чтобы противодействовать успехам лжеучения. Он имел жаркие прения с монофелитами и нашел себе союзника в Римском папе Мартине, который, созвав Собор в Латеране, предал анафеме новую ересь и указы, поддерживавшие ее. Когда об этом узнал император, то послал в Рим схватить Мартина. Папу привезли в Константинополь и, обвинив в вымышленном преступлении, били и мучили его и, наконец, отправили в заточение в Херсонес, где святой страдалец скончался, не изменив истине. Такая же участь ожидала и Максима. Его с двумя учениками привезли в Константинополь и заключили их в темницы, где они претерпели всякого рода страдания и лишения, но остались непреклонны. Тогда обвинили Максима в измене и послали его во Фракию в заточение. Максим переносил гонение с кротостью и твердостью духа истинного христианина. «Благодарю Бога,— восклицал он,— что страдаю за вымышленные преступления; да омоются этим вольные прегрешения мои». Через некоторое время возвратили Максима; так как он пользовался всеобщим уважением, то приверженцам монофелизма было крайне желательно склонить его к общению с ними: это могло послужить к утверждению их учения. Употребляли всевозможные меры, чтобы выманить у него согласие: и увещания, и лесть, и угрозы — но все осталось тщетно. Максим был непоколебим; не успев склонить его к соглашению, убеждали его, по крайней мере, молчать о вере своей. — Молчать об истине все то же, что отвергать ее,— отвечал он. — Нам дела нет до твоих убеждений, — говорили ему,— в сердце веруй, чему хочешь, только молчи. — Господь велит не одним сердцем, но и устами исповедать Его,— возразил Максим,— святой апостол говорит: «Сердцем веруется в правду: устами же исповедуется во спасение». Когда убедились, что увещания тщетны, прибегнули к пыткам. Максим с твердостью перенес ужаснейшие истязания; мучили, били его, наконец отрезали ему язык и правую руку и вместе с учеником Анастасием. 1 делившим его страдания, отправили его в страну скифскую. Ученик, его умер дорогой, а святой Максим томился три года в заточении, терпя всевозможные лишения. Он скончался в 662-м году. Церковь благоговейно чествует память преподобного Максима Исповедника. Он оставил несколько сочинений, в которых выражаются твердая вера и горячая любовь к Богу и ближним. Насилия и гонения, конечно, не привели к миру, и открылась необходимость решить вопрос Вселенским Собором. В 680-м году, при императоре Константине Погонате, был созван «Шестой Вселенский Собор», третий Константинопольский. В нем участвовали 170 отцов; после долгих прений было положено: «признавать в Иисусе Христе без смешения разделения две воли, сообразно двум естеством». По истечении 11-ти лет Собор вновь открыл заседания свои в царских палатах, называемых Трулльскими; оказалось необходимым пересмотреть некоторые правила, касавшиеся церковного благочиния. Повторив осуждение монофелитов и в том числе папе Гонорию, Собор принял за закон церковный 85 правил апостольских, правила Вселенских Соборов и семи Поместных. Этот Собор называется Трулльским и тоже «пятым-шестым», потому что был как бы дополнением пятого и шестого. На Шестом Соборе участвовал, как один из ревностных защитников истины, св. Андрей Критский, синкелл (домашний секретарь) Иерусалимского патриарха. Впоследствии он был архиепископом на острове Крите и славился благочестием и усердием к вере. Ему Церковь обязана великим «Каноном покаяния», который читается в первые дни Великого поста и известен под его именем. В начале восьмого века император Филиппик хотел было опять восстановить монофелизм и, на беззаконном соборе осудив Шестой Вселенский Собор, повелел удалить из храмов изображения святых отцов, участвовавших на нем. Это повеление произвело всеобщее негодование; в Риме вспыхнул мятеж, в Константинополе громко роптали, и Филиппик вскоре после этого лишился престола. МонофелиТы, не покорившиеся решению Вселенского Шестого Собора, собрались на горе Ливане около монастыря Марона, одного из епископов их, и приняли название маронитов, под которым существуют и доныне. В восьмом веке сарацины распространили свои завоевания и покорили окончательно Африку, где в очень скором времени почти совсем сокрушили христианство, уже давно слабевшее от беспрестанных волнений донатистов, гонений вандалов и других причин. Магометане налагали на побежденных дань, от которой можно было освободиться лишь принятием ислама; и уже к концу восьмого века дань не взималась с Африки, потому что весь народ принял закон завоевателей. Страна Киприана и Августина вместе с верою утратила и христианское просвещение; дикость и невежество быстро распространились в областях, где некогда процветали вера и науки. Те, которые еще оставались христианами, хранили втайне веру свою. Впоследствии малое число африканских христиан, приняв некоторые обычаи магометан, стали называться мозарабами. Из Африки сарацины распространили власть свою и на близкую Испанию, находившуюся тогда под владычеством вестготов. Предательство одного готского вождя, Юлиана, помогло им. Юлиан, оскорбленный королем Родригом, сам призвал сарацин в Испанию и помог им завладеть краем. Нашлись и другие условия, благоприятные для завоевателей: король не пользовался доверием и любовью подданных; народ, изнеженный и развращенный, был равнодушен к судьбе страны; духовенство заботилось лишь о власти и выгодах; многочисленные жиды, жившие в Испании, раздраженные жестокими гонениями, готовы были содействовать чужим пришельцам. Испания покорилась бесславно, почти без сопротивления; архиепископ Толедский и сыновья бывшего, низложенного короля Витицы были в числе предателей и изменили гражданскому долгу. Король Родриг прибыл на поле битвы в богатой колеснице, в пурпуровой мантии и золотом венце; но скоро искал спасения в бегстве, и погиб в болотной грязи близ Гвадалквивира (711). Сарацины послали голову его в Дамаск. «Такова,— писал один из историков их,— судьба вождей, которые удаляются с поля битвы». Очень малое число народонаселения Испании, не покорившееся сарацинам, отстаивало независимость свою в одной области Астурии, под начальством Пелагия. Христиане получили от победителей право хранить свою веру и совершать богослужение, но за это должны были платить дань, и многие признали Магомета. Завоеватели Испании возмечтали покорить себе и соседнюю страну, Францию. Они завладели некоторыми южными областями; но в 732-м году, в полях Пуатье, претерпели сильное поражение от Карла Мартеля, что и остановило на время успехи их на Западе; на Востоке они терпели неудачу лишь при стенах Константинополя, который дважды осаждали без успеха, но Египет, Сирия, Палестина были покорны власти калифов, живших в Дамаске. Быстро падало просвещение в странах, доселе славных своим образованием: калифы, даже те, которые не возбуждали явного гонения против христиан, преследовали христианское образование, думая тем достигнуть своей цели. Так калиф Авдала под смертной казнью запрещал христианам учиться; он думал этим пресечь их богослужение, которое совершалось по книгам. Впрочем, это было не везде. Впоследствии сами сарацины стали успешно заниматься науками. Так, в Испании калифы кордобские были покровителями искусства и науки.
