Согласно древним хроникам, с XV века селились в псковских пещерах старцы, искавшие уединения. Изборжские звероловы, слышавшие в пещере дивное пение, прозвали ее святою. Священник Иоанн, в иночестве Иона, был первым строителем церкви на том месте. В двадцать восемь лет Корнилий возглавил едва народившуюся Псково-Печерскую лавру и игуменствовал в ней сорок лет (1529-1570), пока не был собственноручно заклан иосифлянской закваски царем Иоанном Грозным по доносу одного из подобных ему иерархов. Любимейшей иконой Корнилия была Одигитрия. Ко времени игуменства Корнилия было прорыто несколько пещер и стояло два небольших храма, уже ветхих. Матерь Путеводительница руками своего возлюбленного сына построила несколько храмов, возвела монастырское подворье, насадила дух истинного братолюбия и мира. С помощью Пресвятой Девы Одигитрии Корнилий украсил дивной мастерской работой обитель, расцветшую при нем пышно. Псковские Печоры стали одной великою семьей: отец, невидимая Мать, Небесная Царица, и двести чад, не чающих души в своих родителях. Как и чтимый им Нил Сорский, Корнилий держался линии нестяжателей, прислушивался к голосу афонских старцев. В его обители царил дивный мир. Благоухание иноческой молитвы погружало в благолепный покой Царствия города и селения на десятки верст вокруг. Следствием нестяжательной, христолюбивой и светоносной жизни стало чудо обращения в православие лифляндских немцев соседнего Нейхаузена (Новгородка). Обращение было настолько полным, что местные рыцари пожелали построить Троицкую и Рождественскую церковь, иметь в коренном своем городе Дерпте (Юрьеве) престол и следовать в миру предписаниям и правилам монашеского общежительного устава, что само по себе беспрецедентно! Тамошние жители пленились светолитием любви и благолепием покаяния, умиленными слезами и красотой монашеского чина, и дивным всенощным хоралом, наполняющим ангельским покоем окрестности... Полное торжество святодухова мирного монашества над бойцовски-агрессивным! Насельники Псковских Печор, казалось, поднимались вместе с лаврой к небесам. Молитва шла не прекращаясь. В часы труда и трапезы литургисали серафимы, часто видимые паломниками, кому был открыт духовный мир. Сама Путеводительница-Одигитрия указывала Корнилию, где прокопать глубинные пещеры, какому нищему приют дать... Лаврский Назарет принимал одновременно несколько десятков странников, многие исцелялись, большей частью от молитвы. Пресвятая Дева споспешествовала каждому шагу игумена. В его монастыре соблюдалась золотая мера молитвы и трудничества. Обитель считалась нестяжательной, не следуя иосифлянскому образцу феодального монастыря, и жила на что Бог пошлет и на приношения благодарных молитвенников и паломников. Нестяжательная традиция исходила из начал любви. Если любишь человека, — учили печорские старцы в традиции Нила Сорского, — тебя озолотят. Труждающийся достоин пропитания. А если нет в тебе любви к ближнему, не исполнена евангельская заповедь — тщетно: не накормишь душу ни хлебом, ни золотом, хотя б ломились от яств и роскоши трапезные столы и сундуки. Братья у игумена Корнилия ходили словно ангелы. Духовное правление его в Печорах было подобно сошествию Царства Божия на землю. Сорок лет Путеводительница-Одигитрия вела монахов нестяжательным путем (учила о нищете духовной, вхождении в свет и о братолюбии как об условии слышимой небом молитвы) и подавала тысячи знаков Своего одобрения и бесконечной материнской любви. Облеченный в Ее нетленные ризы, Корнилий облекал в них и чад своих, доверявших ему бесконечно. Старец был нежно любим не чаявшей души в нем паствою как светлый отец и исповедник. За все время игуменства ни разу не повысил голоса — признавал единственно авторитет и власть любви. Помимо градостроительных даров, печорский игумен был щедро одарен Пречистой и другими вышними благословениями. Составил летопись Псковских Печор и несколько аскетических трактатов. До нас не дошел ни один. После убийства старца иосифлянцы приказали их сжечь. Впрочем, и поныне в Соборе российских мучеников Корнилий стоит со свитком в руках, и его таймозрительные трактаты в духе Григория Паламы читают те, кому открыта небесная книга Царствия.
...Армагеддон в церкви продолжается: столкновение двух миров, двух начал — палачи и жертвы, мученики и мучители... В те времена иосифляншина — средневековая сталинщина — распространялась со скоростью звука. Кому-то в обители надоело видеть святого у власти, кто-то из карьеристов, мечтавших занять место любимого паствой старца, нашептал Ивану IV: “Враг!” И Грозный, оглянув воздвигнутые высокие каменные стены на месте прежней пустынной обители, пришел в панический ужас: не восстание ли это против кошмара иосифлянских литургий, когда крики пытаемых людей в подвале едва приглушены храмовым “Господи, помилуй!” на первом этаже? О Боже, кто создал такую службу распятому за нас Богу, чтобы в велелепные ангельские хоры вплетались вопли невинно терзаемых жертв?! Так служили в иосифлянских обителях по антимелхиседекову чину лжи, человеконенавистничества и лицемерия черного игумена Иосифа Санина.
Первым и высочайшим державным литургистом в пределах жуткой секты Волоцкого, увы, был сам грозный царь иосифлянской метки... Одержащий змей внушал: царю, помазаннику Божию, дано особое харизматическое единодушие со Христом: воля царя и есть воля Божия. И, значит, нет над ним суда ни Божиего, ни человеческого. Следствие — безумие в государственном масштабе, убийство тысяч невинных жертв... Лучшие российские головы полетели тогда с плеч... Мученики от царя и от своих. Какая скорбь, какой позор! Церковь утопала в крови убитых ее главным палачом — царем. Подозрительность, ксенофобия, страх считаются правилом. Донос, пытка, убийство — нормой. Нельзя смотреть правде в глаза. О ней вообще нет речи. Суд православной “правды” чинит царь. И если она в том, что вчерашний верный друг и ближний сегодня может быть заклан от “отца правды”, для чего тогда вообще жить на этой земле и к тому же возносить молитвы Богу, поощряющему очевидное зло?! Ох, не случайно Волоцкий был канонизирован по поведению Грозного — тот, кто внушил царям, будто им дана особая воля и власть убивать, был причиной Иоаннова безумия. Царь искренне кается в убийствах, но не может остановиться: продолжаются пытки и казни. Довлеет иосифлянский дух: суда над царем нет, нет суда и над иосифлянцами. Дьявол внушает идею абсолютной безнаказанности своих злодейств. В его задачу и входит поставлять начетчиков, оправдывающих учение о неподсудности дьявола и его клевретов... Сталинщина XX века была лишь в более широких государственных масштабах претворенной средневековой иосифлянщиной.
Трагедия Грозного заключалась в том, что не нашлось ни одного трезвого ума, кто бы указал на первооснову нечисти. Даже наиболее проницательные люди из окружения его, в том числе князь Курбский, не могли указать на истинную причину умопомешательства царя: так велика была гипнотическая власть волоколамского злодея. Волоцкий считался обличителем ересей, и даже самым независимым правдолюбцам (князь Курбский, митрополит Филипп Московский) было невдомек обличить первоисточник ереси сто крат большей — фарисейской... Его чары обладали такой силой, что оказывали цепенящее действие на тысячи умов, несмотря на чудовищность порожденных им образов: злой, коварный и жестокий бог; царь, окруженный толпой фискалов, подлецов, карьеристов, доносчиков; монастырь с ломящимися амбарами; монахи, окормляющие не Духом Святым, а мясом и чечевичной похлебкой... Два образа в церкви находились в непрерывном столкновении и противостоянии. Корнилий полагал иосифлянщину, стяжательство, пытки, братоубийство и царское самодурство надругательством над евангельскими заповедями. Не одобрял кровопролития и возносил молитвы об убиенных царем, о чем и было донесено Грозному. Государственный террор рассматривал как знак бесчестия и гнева Божия на православную страну и ее церковь и призывал братий к особой силы покаянию за грехи. Корнилий был из числа немногих духовных лиц, поддерживавших митрополита Филиппа Колычева, и составлял едва ли не единственное для него утешение. Постепенно против старца-игумена собрались тучи гнева иосифлянских епископов... Внешним поводом для возбуждения злобы царя против Корнилия послужила постройка огромной каменной стены вокруг монастыря. Царю донесли, будто печорский старец, неоднократно выступавший против убийства цвета российского отечества, лучших и преданных царю воинов и бояр, замыслил заговор. И внезапное убийство совершилось перед лицом ошеломленной паствы, — когда Корнилий с хлебом-солью и крестом вышел навстречу царю, возвращавшемуся из похода на Новгород. На их глазах отсекли голову отцу (по другой версии Грозный ударил его своим острым посохом по голове, и святой скончался час спустя), и горе чад было невосполнимо... Светлая паства обливалась слезами и, осиротевшая, призывала в молитвах отца-мученика.
В синодике кормовой книги Печорского монастыря сохранилась запись: “От тленного сего жития земным царем предпослан Корнилий к небесному Царю в вечное жилище”. Так по-иосифлянски: земному царю дана власть освобождать душу от “тленного сего бытия”, святым предписывать небесные жилища, а грешникам адские пропасти... Подобный дьявольский кошмар мог прийти в голову только кащею-бессмертому в его черном замке... Каков же Царь Небесный, если Он в диалоге с земным тираном, который без всякой причины волен отрубить голову святому отцу, одним движением руки оставив сиротами двести Его детей? Ужель не возопиет земля от Авеля до Нила Сорского?!.. По версии князя Курбского, Корнилий и его любимый инок Вассиан Муромцев были раздавлены пыточной машиной и погребены вместе... Похоронили с почестями в ими же вырытых пещерах. А Иван Грозный, признавая свою неискупимую вину, занес их имена в личный свой синодик, где поминал им замученных и убиенных, но полагал соделанное им исполнением государственного долга. Тотчас по мученической смерти Корнилия начала мироточить икона Божией Матери в Покровской церкви Пскова. Святой старец, являясь несчетное число раз своим дорогим детям, благословлял их прийти в Покровский храм и принять миро от Пречистой, помазаться им во укрепление, чтобы облагоухаться вечной радостью в Ее брачных палатах. Небо стенало от злодейского кровопролития. И поныне вопиет земля, обагренная мученической кровью. Почему Грозный восстал на каменную стену, воздвигнутую Корнилием, что послужило причиной внезапной смертной казни святого? В действительности, в течение нескольких лет монахи своими руками строили в духе ограждение от безобразий, творившихся в России. Пресвятая Дева и благословила эту стену в защиту от мирских бесчинств. Благодаря ограде, обитель была воистину сокрыта от мира и представляла оазис покоя среди кровавой пустыни. Оттого-то в Грозном восстал иосифлянский бес — на Саму Пречистую. Вот откуда идет дух ненависти к ризам Богородицы и образ церкви, преследующей за малейшее проявление живой святости, но книжнически культивирующей святость усопших, да так, чтобы в настоящем от нее не случилось никакого проку и служила бы не примером для подражания и следования, а недосягаемым идеалом. А кто не принимает этот книжный образ — ловушку для святых, тому “анафема; маранафа” (1Кор.16:22) (форма отлучения до второго пришествия, до Господня суда). От Волоцкого же идет и образ Бога как злодея, чинящего свой “страшный” суд за гробом: геенна, котлы, червь неусыпающий, змеи и т. д. и т. п. ... И этот чисто злодейский вымысел, принесенный на землю “от нижних” (из преисподней), выдавался за суд любви Божией и служил богословской мотивацией чинимого земным царем бесчинного суда. Никакие атеисты, жидовствующие, оккультисты не могли соперничать с Волоцким по степени искажения образа Божия. Один он нанес больше вреда домостроительству Святой Руси, чем все вместе взятые ее духовные враги. Николай Бердяев в письме к протоиерею Четверикову назвал Волоцкого “роковой фигурой” для истории России. Небо над Святою Русью закрылось, закоптилось... О любви уже не было речи, и христианство приняло зловещий оттенок мрачного одержания... Увы, много еще лет пройдет, прежде чем православная Россия осознает смысл марта семнадцатого года: явление иконы “Державной”, препоручение российской короны Небесной Императрице, феномен ГУЛАГа, когда архиерейский собор в числе ста пятидесяти архиереев последовал на нары соловецкие нищенствовать в духе и замаливать иосифлянские грехи...
