Преподобноисповедник игумен Владимир
Псковская земля вскормила будущего зосимовского преподобного. Недалеко от губернской столицы, в крестьянской семье села Шибаново, в 1872 году родился Терентьев Василий Терентьевич. В семье было еще два сына: Петр и Александр — всю последующую жизнь крестьянствовавшие. Отец их был человеком грамотным и своих детей обучал сам, дома. Молодым человеком, в двадцать шесть лет, 19 августа 1898 года Василий поступил в пустынь св. Параклита.
Недолго подвизался там начальный послушник и в 1901 году, 25 мая, был перемещен в Зосимову пустынь, с назначением на послушание кровельщика. Вскоре, 16 марта 1902 года, Василий зачисляется в указную братию пустыни.
Через пять лет послушания, 28 марта 1907 года, он принял постриг с именем Владимира. Преподобный Герман в обязательной рекомендации послужных списков отмечал «очень хорошее поведение» своего духовного чада.
31 мая 1912 г. монах Владимир переведен в Царицынский монастырь Святого Духа Саратовской епархии помощником казначея, глее ровно через два месяца рукоположен во иеродиакона, а пять дней спустя, 5 августа, возведен в сан иеромонаха.
8 августа 1912 г. он назначен временно управляющим Свято-Духовского монастыря. Столь стремительная «карьера» зосимовского подвижника, по-видимому, оказалась не случайной. В этот период настоятелем этой обители являлся иеромонах Илиодор (Труфанов). Харизматический настоятель оказывал на Царицын немалое влияние. Экстравагантный иеромонах создавал в городе собственный культ: «Есть неоспоримые факты, что я, живя среди вас, совершал чудеса, исцелял больных, предсказывал события на многие года вперед…». По удалении из монастыря Илиодора набирается новая братия, и игумен Герман, осведомленный о беспорядках в обители и Царицыне, посылает туда по требованию владыки достойных зосимовцев — вместе с Владимиром едет и будущий игумен Платон.
Два предшественника отца Владимира, сменившие авантюриста на посту настоятеля, известные подвижники: Строков Александр Петрович и просветитель народов Крайнего Севера Иринарх (Шимановский) — не смогли укротить бунтующую монастырскую паству. Смог это сделать ученик преподобного Германа. Он подготавливает Свято-Духов монастырь к переформированию в женский. Результатом становится новое почетное назначение.
6 апреля 1913 года он принят на служение в Симбирскую епархию управляющим Соловецкой пустынью, где 8 августа награжден набедренником.
С 14 апреля 1917 года он снова стал подвизаться в родной Зосимовой пустыни. В этот период его авторитет был уже столь высок, что отец Герман назначает его братским духовником, вместо ушедшего в полный затвор старца Алексия. В 1921 году отец Владимир был переведен в Боголюбовскую Киновию. В 1923 году возведен в сан игумена. После ликвидации Киновии остался там в земледельческой артели до 1927 года.
С этого времени он работал кровельщиком в Загорске, где постоянно общался с преп. Алексием. Вот как вспоминал сам преподобный о первых годах своего пребывания в пустыни: «Когда я в первый раз я встретил о. Алексея в церкви, то он мне по наружности не понравился: показался слишком веселым, не по-монашески. Я даже сразу не пошел в Зосимову Пустынь, а пошел смотреть другие монастыри, не найду ли лучше. Осмотрел много монастырей, но ни одного не нашел по душе и возвратился в Зосимову Пустынь, хотя и без охоты. Попросился у игумена Германа в число братии, и игумен принял меня и, взяв мой паспорт, сказал мне: «Твой старец будет о. Алексей». Первый раз я пошел к о. Алексею после вечернего правила в келию. О. Алексей принял меня дружелюбно и много расспрашивал про жизнь в Параклите: как там монахи живут, какие там правила. Во время беседы мне понравилась простота старца, и я решил, что он будет моим старцем. Я сердцем полюбил его за простоту. Тогда еще в Зосимовой Пустыни не было введенных уставов и о. Герман сам ездил и на Валаам, и в Саров, и в другие монастыри, подбирая подходящий устав для своей обители. Тогда нас, послушников у о. Алексея было немного, человек 15. Беседы с ним или приемы продолжались до полуночи. Хотя мы были усталые после тяжелых дневных монастырских трудов, но о. Алексей привлекал и увлекал нас простотой и чистотой своего сердца. В беседах с ним мы забывали свою усталость. Игумен Герман узнал, что ученики о. Алексея не дают ему покоя до полуночи и приказал ему принимать только до 10-ти часов вечера. После 10-ти часов монастырский сторож приходил и прогонял тех, кого заставал у о. Алексея. А мы, когда наступало время, прятались, чтобы нас не видел сторож. После обхода сторожа мы сова шли старцу, и он нас с любовью принимал. И иногда это продолжалось до часа ночи, пока все не побываем у него».
С годами авторитет о. Владимира вырос до такой степени, что сам старец Алексий, прибегал к его советам. «Раз о. Алексей призывает своего келейника о. Макария и говорит ему: «О. Макарий, мы с тобой собираемся ехать на Афон, а о. Владимир не благословляет, поэтому нам пути туда не будет, надо отложить наше намерение». О. Алексей в последнее время стал тяготиться высокими вопросами, как, например, о расколе церкви, потому, что душа его привыкла к послушанию. Раз он спрашивает у меня: «О. Владимир, что мне делать, да и ум мой стал теперь слаб, я этих церковных вопросов решить не могу?» Я советовал ему не входить в эти вопросы, потому, что это дело выше нашего ума, дело архиереев и уклоняться от этого, когда требуют немедленного ответа. О. Алексей так и делал».
Сохранился рассказ игумена Владимира о кончине и погребении старца Алексия.
«Отец Алексий еще за год до своей кончины, когда почувствовал ухудшение здоровья, стал ежедневно причащаться святых тайн, боясь умереть без святого причастия. Когда, смотря по обстоятельствам, случалось мне не прийти к нему в какой-нибудь день, батюшка беспокоился: "Отец Владимир, ты меня совсем забыл". Но это бывало очень редко. За полгода до своей смерти отец Алексий все просил меня молиться: "Отец Владимир, молитесь, чтобы Господь скорее послал мне смерть, ты видишь, что я всем надоел". А я ему отвечаю: "Будем молиться, когда будете нам в тягость, а теперь еще нет". Незадолго до смерти отец Алексий сказал, держа меня за руку: "Отец Владимир, ты бросишь меня или нет?" — "Нет, — ответил я, — не брошу, пока время мне позволяет". Он попросил: "Ну, поцелуй меня". Я поцеловал своего старца. За два дня до кончины, когда батюшка совсем уже ослабел, приехал к нему епископ Смоленский. Отец Алексий открыл глаза и говорит: "Вы кто будете, епископ или священник?" Он ответил: "Я — епископ. Отец Алексий закрыл глаза и уже больше ничего не говорил.
19 сентября 1928 года (это был вторник) в 8 часов утра старец, по обыкновению, причастился святых тайн. Несмотря на сильную слабость, он сам читал молитву перед святым причастием "Верую, Господи, и исповедую...". Читал ее так тихо, что едва можно было разобрать слова, и часто останавливался. После причастия отец Макарий поил старца теплотой, а я держал свечу. Отец Алексий с радостной улыбкой смотрел нам в глаза: то мне, то отцу Макарию, как будто прощаясь с нами. После этого спросил: "Отец Владимир, ты совсем от нас уходишь?" Я ответил; "Нет".
После этого отец Алексий совсем ослабел и тяжело дышал. Дали ему молока. Он выпил одну ложечку. После этого ему стало легче, и он тихо скончался. Было 4 часа 20 минут пополудни. При одевании почившего старца и положении его во гроб (гроб у отца Алексия, по схимническому обычаю, был приготовлен давно и стоял в соседней комнате прислоненным к стене) присутствовали три ученика старца: я, отец Макарий и отец Никодим. Отец Никодим показывал нам, как ладо по уставу одевать монаха, для погребения. Я одевал, а отец Макарий помогал мне, плакал и все целовал отца Алексия. После положения во гроб мы отслужили панихиду, вынесли гроб в большую комнату и стали читать Евангелие. Начал читать я, прочитал четыре главы, и меня сменил отец Никодим. Мы не хотели хоронить отца Алексия торжественно, да и сам он при жизни своей этого не желал, но народ, узнав о смерти батюшки, стал во множестве стекаться на погребение. Около гроба старца царили какая-то особенная тишина и мир. Старец любил при жизни всех умиротворять, и по смерти он изливал на всех этот мир. Мир мног любящим закон Твой... Господи.
Мы хотели похоронить отца Алексия на третий день —21 сентября, но духовное начальство отложило погребение до четвертого дня. Народ так любил отца Алексия, что люди день и ночь толпами стояли у гроба, даже дети приходили и целовали его руки. Старец лежал как живой, никакого смертного запаха не было. Никому не хотелось расставаться со старцем. Не было тут не утешного плача, как при мирских погребениях, все чувствовали что это — праздник. Каждому хотелось понести гроб батюшки, когда его переносили в церковь, к нему теснились все, начиная с епископов. "Прости, отец наш, — говорили ему, — мы любили тебя, но и ты нас любил! Мы не считаем тебя мертвым, ты перед смертью многим говорил: «Когда вам будет тяжело, приходите ко мне на могилку», — показывая, таким образом, что и после смерти любовь имеет большую силу. Отец наш, мы знаем, что ты жив! Молись за нас Богу, чтобы и нам окончить свою жизнь христианской кончиной, которой ты сподобился у Бога. Память о тебе долго будет жить в сердцах верующих, которых ты поучал! Памятна и дорога нам твоя священная молитва!».
5 апреля 1931 года отца Владимира арестовали в Загорске в доме № 29 на Бульварной улице по делу «истинных христиан», которое было сфабриковано, как «контрреволюционное и антисоветское» против нескольких групп православных в Клину, Сходне и Загорске. Проходил он в одном уголовном деле вместе с другими зосимовцами: иеромонахами Макарием Мельхиседеком, Иннокентием, иеродиаконами Евфросином, Иоаникием. «Мне приходилось говорить с верующими об антихристе, но эти разговоры могли быть только шуточными, так как срок появления антихриста никому неизвестен и никакого знамения на этот счет еще не было. Появление советской власти я таким знамением не считаю, так как эта власть попущена Богом для наказания русского народа за грехи и для вразумления. Поскольку советская власть не признает никакого Бога, поэтому она и проводит политику гонения религии. Как долго будут продолжаться гонения — не знаю, все это зависит от воли Божией… Виновным себя в предъявленном мне обвинении… не признаю, так как в антисоветской организации я не состоял… в разговорах об антихристе ничего противного советской власти с моей стороны допущено не было», — так объяснял свою позицию отец Владимир на следствии. Вины вменяемой ему органами ОГПУ он не признал.
Постановлением «тройки» от 6 июня 1931 года был приговорен по статье 58/10 к заключению в концлагерь на пять лет с заменой высылкой в Алма-Ату.
Скончался отец Владимир 3 марта 1933 года, место кончины пока не установлено. Реабилитирован 12.12.1958.
По представлению Московской епархии определением Священного Синода от 27 декабря 2005 г. игумен Владимир (Терентьев) был канонизирован в лике преподобномученика.
Дни памяти:
- 3 марта (переходящая) – 3 марта (18 февраля) в невисокосный год / 2 марта (18 февраля) в високосный год
- 4 февраля (переходящая) – Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской
Источник:
Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомуче-ников и исповедников Российских ХХ века. Февраль». Тверь. 2005. С. 325-326: [Электронный ресурс] // Православный церковный календарь: [сайт]. – 2014. – URL: https://azbyka.ru/days/sv-vladimir-terentev
Свято-Смоленская Зосимова мужская пустынь
Святители, священство, служители Владимирской Епархии
Владимирская епархия.
|
