Село Рыковская Новоселка, Гаврилово-Посадский район
Село Рыковская Новоселка
Рыковская Новоселка — село в Гаврилово-Посадском районе Ивановской области России, входит в состав Осановецкого сельского поселения.
Село расположено на берегу реки Дубенка в 3 км на юг от центра поселения села Осановец и в 8 км на юго-запад от райцентра города Гаврилов Посад. «Село расположено не речке Дубенке и находится от Юрьева в 20-ти верстах, а от Владимира в 60-ти верстах». [1]
До 1829 года Новоселка называлась «Дубенской», по имени протекающей чрез нее речки; а с присоединением в 1829 году к селу Рыкову, она стала именоваться «Рыковской».
Новоселка Дубенская в ХVII столетии принадлежала вотчиной Суздальскому Покровскому женскому монастырю и во владении этого монастыря оставалась до упразднения населенных монастырских вотчин в 1764 году.
В конце XIX — начале XX века село входило в состав Паршинской волости Юрьевского уезда Владимирской губернии.
10 сентября 1909 года в деревне Рыковская Новоселка родился Сафонов Александр Иванович, лауреат звания Героя Социалистического Труда, кавалер ордена Ленина, двух орденов Красной Звезды, Трудового Красного Знамени и золотой медали ВДНХ (1967).
«Детплощадка развалилась (письмо колхозника).
В селе Рыковской Новоселки Шельбовского сельсовета с 15 июня работает детплощадка, обслуживающая 24 человека. За помещение площадки колхоз уплачивает ежемесячно по 20 рублей. Кроме того колхозом отпущено мяса для площадки. Несмотря на это, площадка работает плохо. Посещаемость ее детьми 4 – 5 человек в день. Причиной этого служит плохое обращение с детьми и с родителями со стороны зав. площадкой Давыдовой Е.Н. Последняя совершенно не уделяет внимания работе площадки. Никакого внимания детям Давыдова не уделяет и зачастую на приеме их не бывает. Всякая воспитательная работа с детьми отсутствует, собрания с родителями не проводятся. Так же отсутствует учет над расходованием продуктов. Колхозники возмущены “работой” Давыдовой и удивляются, за что ей платят трудодни. РОНО, слово за тобой!» (“Колхозный край”, 23 июля 1932 г.).
«В Рыкове думают угробить силос. В Рыково-Новосельском колхозе несколько гектаров посеяно подсолнуха по вико-овсяной смеси для силоса. Сейчас эти посевы вполне созрели, нужно приступать к силосованию, ямы уже готовы. Однако предколхоза т.Бедяев против силосования. Он за то, чтобы посеянные площади скосить не сейчас на силос, а дождаться когда поспеет овес и вика. А силос-подсолнух, который к тому времени силосовать будет нельзя?… По Бедяеву выходит наплевать, пусть пропадает. Стыдно т. Бедяев, полагаем что ты немедленно откажешься от этой оппортунистической практики, и по большевистски включишься в борьбу на силос, для соцживотноводства» (1932 год, 7 августа. Газета “Колхозный край”).
С 1929 года село входило в состав Загорского сельсовета Гаврилово-Посадского района. С 1954 года — в составе Лычевского сельсовета.
С 2005 года — в составе Осановецкого сельского поселения.
Численность населения: в 1859 г. – 211 чел., в 1905 г. – 287 чел., в 2010 г. – 9 чел.
Воскресенский приход
Церковь в селе издавна существовала в честь Воскресения Христова.
«1551 год, 25 февраля. Утвердительная на священство грамота епископа Суздальского и Торусского Трифона дьякону Михаилу Иванову к церкви Воскресения Христова, что в селе Новоселки.
Божею милостью, се яз, смиренный Трифон, владыка Богоспасаемых градов Суждаля и Торусы, по благодати Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, данной нам от Пресвятого и Животворящего Духа, совершил есмь в попы дьякона Михаила Иванова сына в свою епископою в Ополскою десятину, в село в Новоселки, к церкве к Воскресению Христову, со всяким испытанием и … тезанием. И по поручению отца его духовного, еже есть достоин священства. И он священническая да действует во … Божи церкви невозбранно. И аще хто к нему приходит от детей его духовных, и он разсоужает их, по правилам святых апостолов и святых отцов, имея власть вязати и решати по благословенью нашего смирения и поставления.
И на собор на поучение во всякий год ему ездити. И совет имея от нас во всем, пачеж в недоумеваемых и во всех духовных вещах, да не приходит от церкви к церкве без нашего благословениа, или не явяс нашему намеснику или десятилнику; аще ли прейдет, не явяс, и он священническая не действует по сей нашей грамоте. И сего ради дана бысть ему наша грамота на утвержение его.
Писан на Москве, лета …(7059)… февраля в 25 день.
Смиренный Трифон, Божиею милостиею, епископ Суждальский и Торусский.
На обороте: Афанасий, Елеоуферий, Пафнотей, Варлам».
«1606 г. Августа 31. Царская Тарханная Грамота Суздальскому Покровскому монастырю, на села и деревни в Московском, Суздальском, Владимирском, Юрьевском и Нижегородском уездах.
Се яз Царь и Великий Князь Василей Иванович всеа Русии пожаловал есми Покрова Пречистые девича монастыря, что в Суздале, игуменью Олгу с сестрами, или кто по ней иные игуменьи и строители в том монастыре будут. Били они нам челом, а сказали: в прошлом деи в 59 году дана им блаженные памяти Государя Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всеа Pycии жалованная тарханная грамота, за приписью диака Кожуха Кроткого, на их монастырей дворы, и на слободку, и на села, и на деревни, и на починки, а на наше де Царьское имя та жалованная тарханная грамота не переписана; и нам бы их пожаловати, велети тое жалованную тарханную грамоту переписати на наше Царьское имя. А в прежней их жалованной грамоте написано: … что их дворы монастырские в городе в Суздале на посаде, да внутри города в Суздале ихъ же монастырек Аким и Анна, да в Суздалском уезде, в Ополье, село Гавриловское, да селцо Обакумлево, да селцо Новоселка, да деревня Турыгино, да их же села монастырские, в Московском уезде, въ Быкове стану, село Взложки…».
«1615 год, 28 июня. Отпись Истомы Семеновича Воейкова и Пятого Колобова в приеме окладных денег с вотчинных сел и деревень Суздальского уезда Покровского монастыря: Вышеславского, Обакумлева, Гавриловского, Сельца, Новоселки, Ярлыкова и Хрепелева. Принято “десятые деньги” с 97 рублей – 9 рублей 23 алтына 2 деньги».
Известия о церкви находим в окладных книгах патриаршего казенного приказа, в которых под 136 (1628) годом она записана так: «церковь Воскресение Христово в селе Новоселках Покровскаго девичья монастыря что в Суздале дани восемь алтын пять денег десятильнича гривна». [1]
В отказных патриарших книгах половины XVII столетия церковь Воскресенская значится с приделом — во имя Иоанна Богослова: «в церкви образы и свечи и книги и ризы и колокола и всякое церковное строенье мирское, а на церковной земле во дв. поп Исаия Федоров, место дьячково... пономарево... просвирницыно, пашни паханыя церковныя добрыя земли 10 четвертей в поле, а в дву по тому ж, сена 10 копен».
Перемещены дьячки – села Рыковской Новоселки, Иван Лавров и села Торки, Суздальского уезда, Иван Широкогоров, один на место другого, 23 августа 1865 г.
Деревянная церковь существовала в селе до 1867 года. В 1867 году усердием доброхотных дателей и прихожан в селе построена каменная церковь и освящена в честь Воскресения Христова; в 1868 году в ней сделан теплый придел с престолом во имя св. ап. и еванг. Иоанна Богослова.
В 1870 году построена каменная колокольня. На колокольне имелся колокол (третий) с надписью: «выменен сей колокол в вотчину Покровскаго девичья монастыря Юрьевскаго уезду в село Новоселку Дубенскую 1753 г. мая 29 дня». [1]
Копии метрических книг хранились с 1806 по 1830 г., кроме 1810 и 1828 годов, и с 1851 года; копии исповедных росписей хранились с 1851 года, кроме 1861 года. Опись церковного имущества составлена в 1875 году.
Земли при церкви: усадебной половина десятины, сенокосной 3 десятины и пахотной 30 десятин. [1]
Причта не положено; церковь и приход приписаны к селу Рыкову и селу Лычеву; но для постоянных богослужений и требоисправлений причты означенных сел указом Духовной Консистории от 20 марта 1885 года обязаны иметь в Новоселке викарного священника. На содержание свое викарный священник получал: процентов с церковного капитала 101 руб. 22 коп., от сбора хлебом до 14 руб. и за требоисправления до 75 руб., а всего до 190 руб. 22 коп. в год. Дома церковного не имел. [1] Церковной землей, приносящей дохода до 250 рублей, пользовались Рыковский и Лычевский причты. [1]
В Новоселке 48 дворов, душ мужского пола 125, а женского пола 150 душ. [1]
Жизнь моя в сане священника в селе Рыковской Новоселке
Михаил Ефимович Лавров (1839-1885) - священник села Леднева Юрьевского уезда. … Погостивши несколько у невесты, я отправился в Пьянцино, где предъявил, что я уже более не дьячок ваш. Не вытерпел о. Иаков Поэловский; слышал он стороной, что Пьянцинский дьячок совсем сделался с Новосельской невестой. Не верит, приезжает сам ко мне и я ему объяснил, что мое дело с Новосельской невестой окончено и архиерей благословил. Призадумался отец Иаков, но делать нечего, простился со мной, а я поблагодарил его за радушие и любовь и послал поклон своей прежней невесте Надежде Яковлевне, которая, как я слышал от верных и близких к ней людей, когда я отправился во Владимир, не спала ночи, плакала и молилась Богу, чтобы мое дело с Новосельской разделалось. Но не судил так Бог. Видно Господь попекся обо мне (Поэловская невеста, вышедши замуж, вскоре, чрез год, лишилась мужа, а еще чрез год и сама померла). Покончивши все дела в Пьянцине, я простился с ним и с своим дорогим товарищем священником И. П. Спасским, с которым я жил во все время по-дружески, и уехал в Новоселку к своей дорогой невесте Ольге Семеновне. Это было великим постом, так что за распутицей я вынужден был прожить у них недели три. Свадьбу сыграть условились в Фомино воскресенье. Не без дела я жил у них, кое-что и поделывал, а главное уделал разломанную кровать. Вечерами сидел с своей невестой на крыльце, разговаривая кое о чем. Приближалось время свадьбы и я вынужден был идти на родину к матери своей и позвать родных на свадьбу. Пункт собрания гостей назначен в Ярышеве. В Фомино воскресенье я отправился с матерью и родными (свящ. села Торок о. Иоанн Виноградов и тетка старуха — теща его) в Ярышево, где собралась уже вся моя родня, оттуда гулом отправились в Новоселку. Дорога грязная, дождь как из ведра; мы все промокли, я все пешком шел и не евши; отец Иоанн, который должен венчать нас, довольно выпивши и все гости пьяные, мокрые и грязные. Такой интересный поезд въехал в село Рыковскую Новоселку. Промок я и озяб. Переменил я белье, принесли мне другое полукафтанье и я отправился в деревянный храм, где должно совершиться таинство брака. Вводят невесту всю в слезах; началось священнодействие. О. Иоанн Виноградов, бывши довольно пьян, не мог без указки венчать нас и для него был указкой заштатный священник временно исправлявший должность в Новоселке о. Афанасий (чудак, обер-гвоздок по чудесному). Брак совершен 15 апреля 1862 года; отправились в дом ликовать. Что было во время свадьбы, упомнить не могу. После утомительной поездки я с удовольствием проспал ночь часов до 8-ми. И так я сделался уже из жениха мужем! Чрез неделю я с своей молодой женой отправился играть свадьбу в Воймигу — это было в Мироносицкое воскресенье. После этой веселой и богатой свадьбы я пешком отправился во Владимир для посвящения, которое и совершилось 6 мая 1862 года, а 8 мая в Новоселке храмовой праздник, на который мне очень хотелось поспеть. Шел я очень торопливо и пришел в Новоселку — в свой новый приход накануне праздника прямо ко всенощной, которую и служил под руководством заштатного священника о. Афанасия. Дико показалось мне сначала, но интересно. Утром приготовившись к священнодействию, совершил первую литургию и принес бескровную жертву за себя, за родственников и всех православных христиан. Собрались ко мне гости и с моей стороны и со стороны моей жены. Собралось много. Отпраздновавши праздник, я стал всматриваться в жизнь свою. Вижу во всем недостаток, ничего нет, все развалилось и требует немедленной поправки. Одежды хорошей как у меня, так и у жены моей нет. Семейство большое — сам девят; приход небогатый, лучшая земля вся отдана в деньги, а худшая запахана исполу; шурин Виктор и брат мой Дмитрий учатся в училище и находятся на моем содержании, вскоре поступил в училище и второй шурин Александр. Жить мне тяжело. Но я не унывал, а на Бога уповал. Принялся за дело, но не знаю, за какое прежде нужно приняться. Сначала купил я жеребенка, сосуна, потом начал строить телегу сам, вырастил жеребенка, завел кое-какую сбрую и стал ездить на своем коне; но недолго я ездил, вскоре продал и купил уже здоровую лет 8-ми лошадь и стал на ней пахать землю руками работника. Перестроил двор, вычинил пятистенный дом и покрыл его новым тесом, и поднял его, поставил на каменные столбы, переменил пол и потолок, устроил изразцовую печь, а после и простую, зимние рамы сделал сам и сам же выстрогал пол и выкрасил его, чтобы легче было мыть; и - перешел в него жить, а кухня сделана кладовой. Перенес сарай на другое место и вдвое более его сделал, перестроил житницу, устроил погреб и баню. 13 слишком лет я жил в Новоселке и вся жизнь моя проходила почти в поправке старого, устройстве нового и заведении всего необходимого крестьянства. Не дешево мне стоили эти постройки; много вымотали они из меня сил, много отняли у меня средств. Подоспела свояченица Зинаида; определили ее в открытое епархиальное женское училище, а тут пошли свои дети. Трудно мне было; средств не хватало, приходилось все занимать. Два шурина и брат выключены и разошлись по местам, но все же много приходилось мне хлопотать и тратить на них, а особенно на брата Дмитрия, средств. Померла моя маменька и сестра моя Наталья, которая жила с ней, пришла ко мне жить (впрочем они, мать и сестра, пользовались от меня всем и я содержал их, хотя они и не жили со мной); но по счастию моему и ее, ее взял к себе в Москву добрейший мой дядюшка Федор Яковлевич и там пристроил ее, выдав за псаломщика в село Сельцо Бронницкого уезда, Московской губернии, Петра Яковлевича Архангельского. По недостатку средств и по многочисленности семейства трудна была моя жизнь в экономическом отношении; но этой бедности и стеснительному положению я приношу сердечную благодарность. Бедность и нужда были лучшими учителями моими во всей моей жизни. Они научили меня, не умеющего ничего, делать все. Я по милости нужды сделался столяром, маляром, портным, сапожником, башмачником, — словом, деловым человеком, да кроме того я от работы стал поправляться здоровьем, которое у меня, вероятно, по милости физического бездействия и усидчивой работы — чтения и письма, было очень слабо. Более всего меня тяготили праздники 8-го мая и 26 сентября. Жил я почти что среди всех родных; праздники же наши были в самое свободное от работ время. Гостей наезжало множество из Воймиги, Ярышева, Огренева, Торок, Парши, Рыкова. Кроме родных у меня было знакомство с Рыковским священником Федором Михайловичем В — м († 1900 г.), который мне, по справедливости сказать, был первый враг и пакостник, — с Лычевским священником, Н. Л. С-м, тоже не совсем-то хорошим доброжелателем, потом с помещиками села Лычева Леонидом Николаевичем Парским и А. Е. Л — м; Парский был кумом — восприемником 2-го моего сына Александра. Гости все, исключая помещика Парского, отличались большою охотою к выпивке и, отчасти, безобразием, так что на первых порах моего хозяйства приходилось мне иметь с ними сильную войну, благодаря которой, хоть и не скоро, но все-таки мог учредить праздничный порядок и благочиние в своем доме. Не могу я теперь без жалости вспомнить этих больших и лишних трат на праздники, или лучше сказать на излишнее пьянство. С крестьянами прихожанами жил я в мире и согласии, старался по возможности обращаться с ними ласково, снисходительно; в требах не притеснял, часто венчал браки без денег, в долг, чего прежде никогда не случалось, и, благодаря добросовестности крестьян, никогда не был от того в убытке. Мне хотелось всячески искоренить злую поговорку крестьян, что «поп с живого и мертваго дерет». Все шло своим чередом, мирно и спокойно. Вдруг правительство, заботясь об улучшении быта священно-церковно-служителей, делает запрос о количестве доходов, получаемых священно-церковно-служителями от прихожан, земель и всех статей. Благочинным был в это время села Загорья священник Петр Иванович Озерецкий (умер неестественною смертью на реке зимой, ехавши из гостей от племянника своего, учителя Городищенского училища Полиевкта Федоровича Назаретского). Дело было перед масленицей. Я, не желая долго держать запросы правительства, написал ответ и препроводил к благочинному, который был в большом союзе и дружбе с Рыковским священником Федором В., по совету коего и еще своего шурина, села Ч — ых Г — щ священника А. П. Б — ва, пригласил всех священников своего ведомства на собрание по поводу недобросовестного заявления дохода священником с. Рыковской Новоселки Михаилом Лавровым, и обдумать — как лучше писать доходы: больше или меньше. По зову власти явились все и я многогрешный виновник (беззаконного) собора. Оробел, но и не струсил. Я был в душе уверен, что показание мое написано верно с натуры, а что не подходит под рамку о. благочинного, так это не моя вина. Начинается разговор; благочинный, сам недовольный моим показанием, старается сбить меня с толку; но я без боязни и открыто всем заявляю, что показание доходов писал я по совести, что доходы моего прихода мне лучше известны, чем вам, и что я не намерен иоты изменить в своем показании, а рассуждать и обдумывать план — как писать показание доходов, больше или меньше, — дело недобросовестное. Собор кончился ничем и я остался при своем. Правительство делает другой запрос о доходах и высылает запросный лист в более подробной форме против прежнего. Протоиерей г. Юрьева о. Феодор Иосифович Нечаев вызывает наше ведомство в город Юрьев для написания показаний под личным его председательством. Нужно заметить, что мое правдивое добросовестное показание доходов было не по сердцу всему духовенству. Явились все и все отцы нашего ведомства были как бы тростию скорописца о. Федора В — го, исключая меня. Он всем управлял, он всем давал ноту, как писать и что писать, о чем говорить, о чем умолчать, так что священник села Лычева, слушаясь магического слова о. Федора В — го, прямо написал в своем показании, что между Рыковым и Лычевым речки нет и сообщение хорошее беспрепятственное, тогда как между этими селами на самом деле течет небольшая речка, не безопасная во время водополи. Конечно, цель о. Федора была та, чтобы его приход был самостоятельный, а мой закрыт. На собрании всячески старался меня унизить и оклеветать и успел было. Требовалось доказать усердие крестьян к храму Божию. Я пишу в своем показании, что прихожане в пользу храма своего отделили известный клочок пахотной земли и с него нажинают до 6 000 (шести тысяч) снопов ржа и столько же овса. Возмутился дух почтенного о. Федора и он прямо заявил, что я лгу. Положение критическое. На это собрание были вызваны вместе с нами старосты церковные и уполномоченные от крестьян. Вызывают старосту моего для верного показания (старика Семена Яковлева — человека умного и дельного). Староста оробел, убоялся сказать сущую правду, опасаясь, как бы землю, отрезанную ими добровольно в пользу церкви, совсем не отняли от них, и заявил, что земли мы отрезали не много и нажинаем самую малость. О. Федор торжествует, а я сетую и открыто говорю, что староста лжет, показывает не по совести и чтобы узнать всю истину, нужно спросить его под присягой, или спросить весь мир; так дело и замялось. Написал я показание и подаю о. протоиерею, который, прочитавши его, делает мне такой запрос: зачем вы показали так много дохода от земли? Затем, отвечаю я, что столько получаю. Покажите доход от земли согласно с своими соседями, напр. о. Федором Рыковским. Благодарю Вас, Ваше Высокопреподобие, за совет, только осмелюсь Вам сказать, что аршин моего соседа о. Федора не казенный и я им мерять не хочу. Покажите арендную цену своей земли? Не могу, потому что никогда не отдавал ее в аренду, а всегда обрабатывал испольным способом; дайте мне неделю сроку и я Вам покажу арендный доход от земли. Что же ты сделаешь в неделю? Предложу крестьянам, по какой цене они могут взять в аренду десятину моей земли. Они могут дать теперь много. Тем лучше; я им и отдам ее и тут же я буду пользоваться небольшим улучшением. Задумался протоиерей. С сердцем, неприятностью взял из рук мое показание, я раскланялся и ушел. Составилась в Юрьеве комиссия из духовных и светских лиц по улучшению быта духовенства. О. Федор В — ий опасается, что его приход будет причислен к Рыковской Новоселке; всячески старается и домогается быть депутатом в этой комиссии, в которую уже приглашен и назначен был депутатом села Парши священник Павел Герасим. Воскресенский († 1886 г.). О. Федор В — ий уговорил Воскресенского отказаться и уступить ему свое место в комиссии, обещаясь приход Паршинский сделать самостоятельным. Воскресенский уступил ему свои права, а комиссия пошла работать по плану о. Федора. Почему? Потому что светским депутатам ни жарко, ни холодно, а потому они дали полный простор самому духовенству уладить дела, а депутаты духовные на свою ногу топора не положат. Вот и начали составлять приходы. Для того, чтобы цель депутата о. Федора В — го была удобнее достигнута, нужда заставила сделать в ведомстве приходы с настоятелями и помощниками. И вот образовались приходы: 1. Рыково-Лычевский с Новосельским, в Рыкове главная. 2. Кинобальско-Даниловский с Куминским. 3. Кубаево-Лучинский. 4. Шипилово-Старковский с Паршинским. 5. Богородско- Дубенский с Загорским. 6. Федоровско-Горяинский. 7. Ельцовско-Никульский с Ледневским. Явились настоятели и помощники, явилась и неизбежная ссора и неприятность между ними. Между тем как приходы могли бы составиться и без помощников. Так напр.: 1. Лычевский с Дубенским, 2. Рыковский с Новосельским, 3. Загорский с Добрячевским, 4. Богородский, 5. Федоровский с Горяинским, 6. Никульский с Елецким, 7. Ледневский с Куминским, 8. Кинобальский с Даниловским, 9. Лучинсвий с Кубаевским, 10. Паршинский, 11. Шипиловский с Старковским. Депутат В — ий достиг своей цели: его приход сделав самостоятельным, а Лычево и Новоселка приписными, законнее же всего Лычевский приход должен быть главным, как центральный, больший и имеющий менее препятствий в сообщении с соединенными приходами Рыковым, а особенно с Новоселкой, от которой к Лычеву нет ни речки, ни оврага, а к Рыкову две речки. Что же делать, сила и солому ломит. — Новосельские крестьяне стали ходатайствовать пред комиссией о самостоятельности своего прихода; и тут о. Федор возмутил комиссию против меня, приписывая мне сочинение тех прошений, которые подавались крестьянами и которые писаны и сочиняемы были крестьянином Алексеем Алексеевым Ворониным, человеком умным и дельным. Один депутат комиссии села С — на священник Алексей С — в при встрече со мной прямо назвал меня п...м. На вопрос мой: за что? За то, что ты наделал в комиссии? Ничего, отвечаю я. Как ничего? Так и ничего. Как же ты написал столько доходу в Новоселке? (525 р.). Разве это мыслимо? А вы-то сколько написали своих доходов, спрашиваю я. Конечно 200 руб. Позвольте с Вами, милостивейший и праведный депутат Юрьевской комиссии, речь держать, кто из нас п...? Я, как Вам известно уже, означил доход в 525 р., из них на мою часть 368 р. и дьячку 157. Вы, как знакомые и несколько родня мне, знаете мое семейство и положение; содержать такое семейство довольно трудно на таком доходе, но все таки еще можно. Спрашиваю Вас: вы-то как содержитесь на 140 руб.? А я ведь знаю, как вы живете. Вы изволите раза два в день чай кушать, и водочка у Вас в ходу, имеете капиталец в банке. Откуда у вас все это? Мыслимо ли жить священнику с семейством на 140 руб.? Уж не выходите ли Вы с дубинкой на большую дорогу, которая от Вас недалеко, и не грабите ли проезжих? А дьячок то как у Вас живет?.. Замолчал мой депутат. Решился ли, говорю, теперь вопрос, кто из нас п...? ... Додумались ли? Стыдно, г. депутат Юрьевской комиссии, обманывать правительство и чернить невинных и горькую правду говорящих людей!!! Как бы то ни было, но комиссия Юрьевская решила признать церковь Рыковскую самостоятельной, а Новосельскую и Лычевскую приписными. Крестьяне Новосельские ходатайствовали пред Юрьевской комиссией о самостоятельности своей церкви, по ходатайство их осталось втуне; они наконец подали прошение Архиерею Архиепископу Антонию и в прошении обещали внести 1000 руб. на улучшение быта и причта. Антоний уважил их просьбу и обещал оставить в их селе священника. Время текло своим чередом; по расписанию приходов, я был помощником, а настоятелем с. Рыкова священник Федор В — ий, отец же Н — й С — в села Лычева, — сверхштатным. Как то раз предложил я своим крестьянам о выполнении их обещания внести 1000 руб., или по крайней мере о выдаче нам — причту процентных денег, грозя в противном случае перейти на другой приход. Прихожане не согласились на мое предложение; я подаю прошение на имя Преосвященного о понуждении крестьян ко взносу капитала, обещанного причту, так как реформа состоялась и в их селе живет священник. Преосвященный Иаков дал такую резолюцию: в течение трех месяцев крестьяне должны внести капитал, в противном случае в их храме закроется богослужение. Эта строгая резолюция привела крестьян в сильное движение. Они начали ходатайствовать пред Преосв. Антонием о рассрочке взноса, выставляя на вид ее малую затрату денег на позолоту иконостаса. Антоний рассрочил. Жить мне в Новоселке стало тяжело. Я стал серьезно подумывать о переходе в другой приход. Подавал прошение в Загорье, Бутылицы, но промыслу Божию не угодно было мое желание, Он готовил меня на другое место, более выгодное. Не мало переговоров у меня было с о. Николаем Лычевским, чтобы нам кому-нибудь выйти и тем улучшить свое положение. Переговоры наши как-то не клеились и мы, целый год уговариваясь, не могли уговориться. Вдруг недуманно-негаданно нечаянный случай и обстоятельство решили мою участь ко благу моему и счастию моего семейства. Этот случай следующий… Далее – см. село Леднево. Самовольный захват крестьянами церковной земли . К селам Рыкову и Лычову, Юрьевского уезда, приписано село Новоселка-Рыковская. Крестьяне означенного села весьма недовольны тем, что не имеют самостоятельного причта и около 30 лет хлопочут о назначении им самостоятельного священника, периодически подавая прошения Епархиальным Преосвященным и Св. Синоду об открытии их прихода самостоятельным. Но в виду малочисленности душ (150) прихода, его материальной необеспеченности для содержания причта (всего дохода на причт, считая доход: от земли, богослужений, требоиснравлений и % от вкладов, приходит в год не более 600 рублей), отсутствия домов для причта, все их ходатайства Епархиальными Преосвященными и Св. Синодом отклонялись. Священники, заведующие приходом, держали себя в стороне, никаких препятствий к открытию прихода не делали, доход от приписного прихода показывали вполне правильно, соглашались принять викарного священника, если прихожане найдут его и построят или найдут для него соответствующее помещение. Богослужения, согласно расписанию, и требы совершали неопустительно и своевременно. Благодаря такому отношению к прихожанам до 1907 года причты жили с ними в полном согласии; церковную землю пахотную и покосную—причты сдавали в арендное пользование крестьянам того же села, но не всему обществу, а избранным. Весной 1907 года арендаторы священников передают им, что общество крестьян села Новоселки-Рыковской хочет отобрать от них землю и паровое поле запахать самим, на сходе составили приговор и все к этому приговору подписались. 5 июня того же года один из арендаторов, но требованию священников, представил им письменное заявление о том, что крестьяне села Новоселки запрещают ему возить навоз на паровую землю и хотят ее запахать сами. Заручившись письменным заявлением арендатора, священники обратились к Юрьевскому исправнику с просьбой принять меры, чтобы повлиять на крестьян и остановить их от самовольного захвата церковной земли. Кроме того, 17 июня один из священников, остановив домохозяев села Новоселки после обедни, в присутствии сельского старосты, уговаривал их отказаться от их намерения, предварив, что обратится к администрации и будет судебным порядком искать восстановления нарушенного права землевладения. Но смотря на это, подговоренные агитаторами из своих сельчан, крестьяне стояли на своем и решения своего не отменили. 18 июня церковную землю разделили по душам, стали возить на нее навоз и запахивать; 30 июня церковный луг, сданный в аренду частным лицам, скосили и траву между собой разделили и увезли. 18 июня исправнику всем составом причтов, заведующих приходом села Новоселки, вновь было подано вторичное заявление о захвате церковной земли, при чем в заявлении выставлялось на вид: а) что захват земли устроен обществом под влиянием нескольких лиц из среды общества и б) что означенный захват церковной земли, если состоится и пройдет для крестьян села Новоселки не наказанным, послужит чрезвычайно вредным примером для других селений данного района. Исправник, через пристава, произвел дознание и передал ведение всего дела Земскому Начальнику. 19 октября 1907 года дело разбиралось в городе Юрьеве у Земского Начальника 2-го участка. На суде выяснилось, что крестьяне села Новоселки-Рыковской, из числа коих на разбирательство явилось четверо—староста и трое крестьян, не отрицают факта самовольной запашки церковной земли; в виду этого поступок их и был подведен под 142 статью уголовного уложения, которая карает за самовольный захват земли двухмесячным арестом. Поэтому все домохозяева села Новоселки-Рыковской, за исключением одного крестьянина, заявившего на суде, что его заставили подписаться под приговором о захвате земли обманным образом, были присуждены Земским Начальником к аресту на два месяца каждый. Священникам предоставлено право искать убытки с крестьян села Новоселки-Рыковской гражданским судом. Весьма жаль только, что ни полицейским дознанием, ни судом, не были выяснены агитаторы, подстрекнувшие крестьян, совершить незаконный захват церковной земли. Священник с. Лычова, Юрьевск. уезда, Григорий Архангельский. (В. Е. В. № 44-й. 1907 г.)
Приговором Земского Начальника, присудившего 38 крестьян села Новоселки к. двухмесячному аресту, обвиненные остались недовольны и, по апелляционной жалобе, перенесли дело в Юрьевский уездный съезд. Дело в съезде разбиралось 17-го декабря 1907 года. Уездный съезд после часового совещания пришел к такому заключению. „Приговор Земского Начальника по отношению крестьян села Новоселки-Рыковской утвердить, за исключением крестьян-арендаторов причтов, которых в числе 8 человек — от суда и от ответственности по суду освободить". Очевидно, судьи приняли во внимание следующее обстоятельство: арендаторы причтовой церковной земли, потерпев убытки от захвата земли, кроме того еще будут посажены под арест. Крестьяне обвиненные и в городе Юрьеве, после суда, и дорогой в вагоне железной дороги — просили священника, являвшегося на суд, простить их и кончить дело миром; на свое ходатайство и от священника и после от всего причта получили согласие покончить дело миром в том случае, если они возместят все убытки, понесенные причтами от их самовольства. И вот 24-го декабря причты сел Лычева и Рыкова пришли с ними в соглашение. Крестьяне села Новоселки-Рыковской уплатили причтам 300 руб. 56 коп., а причты, со своей стороны, дали им от себя заявление в уездный Юрьевский съезд о прекращении дела.
Церковь закрыта в 1929 году. С 1932 года здание находится на балансе колхоза им. Дзержинского и используется в качестве зернохранилища.
Церковь Воскресения Христова. 1972 год.
Источник:
1. Добронравов, Василий Гаврилович (1861-1919). Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: [Вып. 3]. Суздальский и Юрьевский уезды / Сост. препод. Владимирск. семинарии В. Березин]. - 1896. - 526, VIII с.
