Павел Ильич Богословский
Павел Ильич Богословский родился в селе Лазареве, Муромского уезда, и был сын диакона, перешедшего после в с. Окулово, того же Муромского уезда. У Ильи Ив—ча было 5 сыновей: Павел И. старший, далее Михаил (умер в молодых летах), Василий, бывший священником в г. Юрьеве (ум. 1891), Александр, протоиерей г. Судогды, Петр (не окончил курса семинарии), Гавриил, учившийся сначала во Владимирской, потом в III и IV кл. Калужской семинарии и, по окончании курса в Московском университете бывший военным врачом (+), и одна дочь Александра.
Образование получил он сначала в Муромском духовном училище, а потом во Владимирской духовной семинарии. Как один из лучших учеников семинарии, он, по окончании семинарского курса послан был в Московскую духовную академию, где и обучался с 1858 г. по 1862 г. Окончив полный академический курс с причислением к 1 разряду и возведением на степень магистра богословия (28 сентября), он, 6 ноября этого же 1862 г., определен наставником Калужской духовной семинарии на кафедру библейской истории и соединенных с ней предметов, а 10 декабря вступил в самую должность, и с этого времени в течение 37 лет занимал штатную должность наставника семинарии.
По избрании в педагогическом собрании правления семинарии, он в 1870 г. 25 сентября утвержден епархиальным преосвященным в должности секретаря правления семинарии. По случаю введения Высочайше утвержденного в 22 день августа 1884 г. устава духов. семинар. по учебной части, П.И. принял на себя преподавание греческого языка во всех штатных классах семинарии.
11 января 1896 г. утвержден в звании старшего преподавателя; в 1899 г. отказался от должности секретаря семинарии правления, а в 1900 г., согласно прошению, уволен по болезни от должности штатного преподавателя семинарии, после чего временно занимался преподаванием греческого языка в III кл. епархиального отделения до сентября 1903 года.
Кроме занятий по семинарии П.И. долгое время (около 25 лет) занимался преподаванием гражданской истории в губернской женской гимназии, а в последнее время состоял преподавателем этого предмета в Калужском епархиальном женском училище. Состоя на службе, П.И. получил все соответствующие его служебному положению награды.
Вот, так сказать, внешний послужной список деятельности и заслуг Пав. И—ча.
Чтобы понять его характер и более или менее правильно оценить его жизнь и деятельность, желалось бы проникнуть в его отдаленное прошлое, желалось бы знать, под какими влияниями и при каких условиях он рос и воспитывался, словом — желалось бы проследить, насколько возможно, его жизнь с самого раннего детства. К сожалению, о годах его детства и юности мы знаем главным образом только то, что нам приходилось в то или другое время слышать от самого П. И—ча, во время бесед с ним. Правда, нам хорошо и теперь помнится фигура его отца, Ильи Ивановича: это — сухой, довольно высокого роста, старичок, с открытым, энергичным, продолговатым лицом, с шишкой (наростом) на лбу и с седой длинноватой бородой. Несмотря на свои старые года, он был человек живой, подвижной, заботливый, говорливый и страстный любитель пчел. Не раз, бывало, приходилось нам встречать Ил. И—ча на старости лет бредущим пешком или иногда едущим из города (Мурома) или в город — то за какими либо покупками, то с медом или воском для продажи на базаре. Настолько легок и подвижен был старик, что до самых последних дней жизни (а он умер лет 80 от роду, в 1894) он не боялся труда ходить пешком в г. Муром (верст за 14). Матери П. И—ч лишился еще в молодых годах (лет 17 — 18): она умерла от тифа; кажется, и сам П.И. в это время перенес эту болезнь. Но П И. воспитывался не столько под влиянием своих родителей, сколько под влиянием своего дедушки (по матери) Андрея Ананьича, диакона с. Покрова на Теше (после он был иеромонахом Муромского Спасского монастыря, с именем о. Анатолия). Покров — это собственно погост, где жило тогда одно духовенство, но по своему положению местность живописная и привольная. На большой проезжей дороге из Нижнего Новгорода в Муром, за 10 верст не доезжая до последнего, на берегу довольно большого и глубокого озера, приютилась церковь во имя Покрова Пресвят. Богородицы, в то время (это — в 50-х годах), кажется, еще деревянная; с одной стороны церкви, вдоль дороги, находились (как и теперь) дома духовенства, а за ними прекрасные сады с яблонями и другими садовыми деревьями и растениями, с другой стороны — вдоль озера раскинулся бор с вековыми соснами и дубами; неподалеку ноля, луга и река Теша (впадающая в Оку)... Священником в этом погосте в то время был о. Афанасий Светозаров, человек в высшей степени умный и развитой, гремевший на всю тамошнюю округу: он долго там был благочинным, имел богатую библиотеку и проводил жизнь настоящего помещика. В этом то привольном и уютном уголке, на лоне, так сказать, природы, под добрым попечением своего дедушки и рос П. И—ч. Здесь он проводил и летние каникулы, когда воспитывался в училище, семинарии и, кажется, отчасти в академии. Он сделался очень близок и к о. Афанасию. Последний, заметив в нем мальчика умного и способного, полюбил его, снабжал его разными книгами для чтения из своей библиотеки и всегда называл его «Пашей». Если дедушка доставлял ему разные развлечения и удовольствия и послаблял его юношеской беспечности, то о. Афанасий любил вызывать его на пытливые беседы и серьезные размышления и не мало содействовал пробуждению и развитию той любознательности, которой отличался П.И. в течение своей жизни.
Ничего мы не имеем сказать об учебных годах его жизни в низшей, средней и высшей духовных школах; мы можем сказать только, что, по окончании курса в академии, П.И. вступил в практическую деятельность, в качестве учителя Калужской духовной семинарии, обладая полным запасом умственных и нравственных сил. Имея от природы ум живой, он развил его работой в области преподаваемых предметов и усиленным чтением разнообразных книг и журналов: при своей любознательности, П.И. не ограничивался какой-либо специальной областью, он любил читать все, что попадется под руки; он читал книги и статьи и богословские, и философские, и литературные, и медицинские, и богослужебные. Последние часто читал на греческом языке, при чем любил с греческим текстом сравнивать наш славянский переводный текст и проверять последний первым. Будучи преимущественно преподавателем греческого языка, он не был каким-либо узким специалистом — классиком, но был человеком разносторонне начитанным и образованным. С течением времени он составил и свою собственную библиотеку, где были и классические писатели и сочинения по классической литературе, и русские писатели, и некоторые исторические и частью философские сочинения и проч.
Как учитель, П.И. отличался в отношении к ученикам добротой и снисходительностью, простотой и доступностью. Будучи разносторонне начитан и образован, он действовал на учеников не только знанием своего предмета, но и массой самых разнообразных сведений; при этом, он умел действовать на учеников не только как преподаватель, но и как человек. Поражая учеников разнообразием знаний, он умел запросто беседовать и обращаться с молодежью, вникать в ее нужды, откликаться на ее внутренние запросы.
Доброта и благожелательность были спутницами его и в той внешне-практической деятельности, которой посвятил себя П.И., в деятельности секретаря семинарского правления. П.И. был один из числа лучших воспитанников еще старой дореформенной школы, которая, несмотря на различные недостатки, немало содействовала развитию в своих питомцах живого сознания долга. Будучи воспитанником этой школы, он в течение своей семинарской службы пережил две реформы наших духовно-учебных заведений (в 1869 и 1884 гг.), а будучи секретарем семинарского правления, он встречался со множеством разнообразных дел семинарской жизни, — потому обогатил себя опытностью в делах и освоился с духом н характером уставов духовных семинарии. Приобретенная им широкая опытность в соединении с его искренним добродушием и благожелательностью были причиной того, что в нем можно было всегда встретить сочувствие к нуждам обращавшихся к нему за помощью и советом лиц, искреннее стремление помочь им не только теплым словом и добрым советом, но и делом и в пределах его возможности находящимися средствами, без всякого ущерба чувству долга и справедливости. Будучи благожелателен и услужлив по отношению к своим сослуживцам, он, в случае смерти кого либо из них, отличался особенной услужливостью по отношению к их вдовам и осиротелым семействам.
Живя, по-видимому, замкнутой, чисто семейной жизнью, П.И. никогда не был склонен совсем изолировать себя от общества: не такова была у него натура. Как человек живой, общественный, товарищеский, он любил общество, особенно общество своих товарищей и близких знакомых. Сам он всегда был добрым товарищем в лучшем смысле слова. Эго был приятный и занимательный собеседник, и в этом отношении он бывал прежде душой товарищеского кружка. Простой, откровенный и обходительный со всеми, он любил поговорить, а иногда и пошутить и посмеяться, но без всякого желания оскорбить кого-нибудь. При своей склонности к обществу, он однако не увлекся широким потоком общественной жизни: он никогда не посещал клуба, не любил карточной игры, но за то любил музыку и пение, которые и устраивались у него в доме в прежние времена. Он особенно любил, когда собиралось у него несколько человек из его сослуживцев, друзей или близко знакомых. В его доме все дышало тогда простотой и задушевностью, чувствовалось всегда легко, свободно как бы в своем родном доме. Музыка, пение, задушевные беседы соединялись с редким по доброте гостеприимством.
Доброта, простота, благодушие - вот главные качества характера П. И—ча. В этих качествах души П.И. были заложены семена всех достоинств и недостатков его, как практического деятеля и как человека вообще. При своей простоте и доброте, при своем знании науки и служебного дела, он не знал хорошо жизни, не умел прислушиваться к голосу получаемых им средств и сообразоваться с ними в удовлетворении своих нужд и желаний, не обладал расчетливостью и, так сказать, житейским практицизмом и, при своих скромных средствах, всегда готов был тратить — более, чем можно и нужно. И жизнь платила ему за это незнание тяжелой нуждой, разными неудачами и различного рода невзгодами. Сначала он жил обыкновенно на квартире — в чужих домах, но, испытав все неудобства квартирной жизни, он вздумал обзавестись своим собственным домом: купил лесу, стал строить, но, при постройке втянулся в долги, так что и самый выстроенный им дом должен был заложить в банке. Кроме того ему пришлось испытать множество других жизненных несчастий и невзгод: ему пришлось перенести преждевременную и тяжелую потерю двух дорогих его сердцу сыновей, из коих один (Борис) умер в период обучения в духовном училище, а другой (Владимир), уже будучи студентом Томского университета; ему пришлось потерпеть некоторые хозяйственные расстройства по случаю двух пожаров, из коих один когда-то был в доме его квартиры, а другой в одной из надворных построек его дома; ему приходилось не раз переносить и переживать продолжительные и тяжелые болезни и свои собственные, и своей жены, и домашних. Сам он раз упал с надломившегося балкона своего дома и получил перелом и раздробление левой ноги. Хотя нога, после продолжительного лечения, и срослась, но правильного движения в ней уже не было, и он лишился возможности свободно ходить пешком. К этому затем присоединился еще сильный ревматизм ног, и он уже с трудом едва только мог двигаться. Эта болезнь была и причиной его выхода в отставку. По совету врачей он ездил для лечения в Старую Русу, где действительно получил значительное облегчение; однако свободно ходить не мог уже до конца жизни. Все эти испытания и невзгоды соединены были с значительными денежными тратами и расходами; долги П. И—ча не уменьшались, а иной раз и увеличивались. Наконец, новое несчастье поражает его: дом его продается с аукциона, и он, после 25-летней жизни в своем доме, должен быль снова перебраться на квартиру и жить в чужом доме; продажа с торгов дома, беспокойства, которые он нес почти в течение двух недель по случаю переезда на квартиру, новое место жительства и новая непривычная для него температура - все это сильно подействовало на П. И—ча, как человека уже и без того с расстроенным здоровьем. Ночью на 5 число П. И—ч, неожиданно для себя и тем более для других, должен был расстаться с жизнью. Дело было так.
Днем 4 числа П.И. был на уроках в женском епархиальном училище; после у роков, пришедши на квартиру, он довольно долго гулял по двору, потом обедал и обычно отдыхал. Но вечером произошли с П. И-чем два припадка с видом удушья; после первого припадка, который произошел в 8 часов вечера, он, очевидно, уже понял серьезность своего положения, и, не желал пугать свою жену и домашних, без их ведома послал за доктором. Явившийся доктор, осмотрев больного и дав ему лекарство, сказал его домашним, чтобы, если повторится припадок, снова его позвали. Во 2 часу ночи действительно припадок повторился: позваны были священник и доктор, но тот и другой застали его уже мертвым.
Само погребение было совершено 8 числа в Мироносицкой церкви, которая была его приходской церковью.
(Калужск. Епарх. Вед.)
Святители, священство, служители Владимирской Епархии
Владимирская епархия.
|
