О необходимости обучения в народных школах церковно-славянскому языку
Начало » » » торжество освящения и открытия церковно-приходской школы в гор. Покрове.
(читано М.Ф. Грачевым во время обеда)
Всем православным христианам известно, что церковно-славянский язык имеет весьма важное значение в истории просвещения России и в жизни русского народа. Одновременно с принятием христианства русский народ получил и книги священного писания на церковно-славянском языке, для него понятном. С изучением этих книг началась у нас и грамотность.
Таким образом, в первые же времена христианства в России славянский язык, язык божественных книг и молитвы, из Церкви перешел в школу и сделался орудием просвещения народа. Преследуя ту же цель, что Церковь, — просвещение человека светом Христовой истины, школа на первых же порах своего существования стала ближайшею служительницею Церкви. Обучать грамоте в прежние времена значило обучать слову Божию по церковно-славянским книгам, и самое высшее образование состояло в изучении и знании Священного Писания. Такое именно учение народный разум назвал светом, а не учение — тьмою. Для обучения служили две книги: «Часослов» и «Псалтирь», с давних времен сделавшиеся для народа наиболее «излюбленными» из всех других и священных и церковных книг. Надеемся, что никто из здравомыслящих и благонамеренных не будет отрицать того благотворного, нравственно-воспитательного, влияния, какое в течение веков имели эти две книги на жизнь русского народа. И в настоящее время «Часослов» и «Псалтирь» не потеряли во мнении народа своего важного просветительного значения; они и ныне остаются его любимыми и высоко им чтимыми книгами. Кроме того, народ наш, в искании высшей истины, духовного ободрения и укрепления в своей трудовой, нередко горькой, жизни, любит читать или слушать Писания богодухновные, преимущественно Евангелие и Апостол, писания богомудрых Отцов и учителей Церкви, а также Жития святых Угодников Божиих по четьим-минеям, составленным известнейшим искусным художником церковно-славянского языка Святителем Димитрием Ростовским, и по прологам; вообще все книги «божественныя», душе-спасительные пользуются искреннею его любовью и глубоким уважением. Но не только эти книги, а и язык, на котором они написаны и на котором народ слышит церковную службу, песнопения и молитвы, этот мощный, образный и величавый славянский язык, стал для него языком священным. С благоговением внимает он звукам этого священного языка, который никогда не употребляется для выражения житейских низменных наших нужд, и на котором совершается у нас таинственное общение каждого истинно-верующего православного христианина с Богом. Народ слышит этот язык при всех важнейших случаях своей жизни, радостных и печальных; и если, частью по своей безграмотности, частью же по непростительно-небрежному чтению иных наших церковнослужителей, он далеко не все понимает, что слышит, то по справедливости нельзя не сказать, что он многое постигает чувством, воспринимает слышанное простым своим верующим сердцем и исполняется молитвенного умиления.
Русский народ питает особенно глубокое уважение и любовь к древним нашим учебникам: «Часослову» и «Псалтири». По этим двум книгам обучались грамоте и люди простые, безвестные, и знатные бояре, цари, митрополиты и патриархи; по ним учились: Петр Великий, незабвенный Ломоносов, Державин, Карамзин, Великий Суворов, любивший петь в церкви на клиросе, читать шестопсалмие, кафизмы, часы и Апостол; по ним же учились: достойные ученики Суворова — Платов и Кутузов, известный составитель «Свода государственных Законов» М. М. Сперанский, знаменитый государственный Канцлер А. М. Горчаков; по Часослову же и Псалтири учились, столь прославившиеся глубиною мыслей, силою слова и красотою слога, великие светила русской Церкви — Платон, Филарет, Иннокентий; да и все ныне здравствующие иерархи отечественной Церкви, во главе с Первосвятителем Российския земли, высокопреосвященнейшим митрополитом Новгородским и С.-Петербургским Исидором начали свое просвещение с церковно-славянской грамоты и учение божественной премудрости почерпали из чистых, светлых источников — богодухновенных и свято-отеческих писаний.
Великие и славные люди земли Русской не только сами учились грамоте по Часослову и Псалтири, но и, начиная с Ломоносова и до настоящих дней, словом и писанием убеждают учить всех русских детей церковно-славянскому языку «в познание истины, во спасение душам, на пользу привременной жизни».
Так, великий Святитель российской Церкви приснопамятный Филарет митрополит Киевский в 1856 году в отношении своем к тогдашнему Обер-Прокурору Святейшего Синода, между прочим, писал: «Так как знание славянскаго языка в простом народе гораздо лучше сохраняется от того, что он усерднее посещает богослужение и внимательнее слушает церковное пение и чтение, и весьма многие, даже из неграмотных, знают наизусть много псалмов и песней церковных, а слабо это знание преимущественно в высшем классе, по пристрастию к иностранному, по редкому и невнимательному слушанию богослужения, а главнее всего от того, что дети сего класса начинают учиться не по славянским азбукам, а по русским: то, по мнению моему, надобно обратить на это самое строгое внимание. Должно издать от Святейшего Синода для обучения детей азбуки славяно-русския по примеру старинной нашей азбуки, с статьями для первоначального упражнения в чтении, на славянском и русском языках, выбранными из Библии, богослужебных книг, творений святых Отцев, в особенности Димитрия Ростовскаго, и из русских самых назидательных и благочестивых книг, и требовать, при содействии правительства, чтобы эти только азбуки были в исключительном употреблении у народа всех классов. Азбуки же и книжки, издаваемыя у нас ныне во множестве для обучения и первоначального чтения детей частными людьми, вовсе не призванными к сему, и — наиболее для одной промышленной спекуляции, в которых не только совершенно вытеснен славянский язык, но вместо благочестивых статей для первоначального чтения предлагаются самыя пустыя, если не вредныя, сказки, басни и разсказы (а ныне даже изучаются в школах наизусть и плясовые песни), непременно следует изъять из употребления, и издание подобных книг частным лицам впредь воспретить совершенно» (давно бы пора!..). «Равным образом должно просить министерство народного просвещения, управление военно-учебных заведений и главный совет женских учебных заведений, дабы и там принято было за непременное правило требовать, чтобы дети, поступающия в училища, непременно обучены были по тем же от Святейшего Синода издаваемым книжкам и умели читать по-славянски наравне с русским. Эта мера, кроме того, что посредством ея чтение Св. Писания на славянском языке будет доступно и понятно для всех, может-быть весьма полезна и в других отношениях: в детях, только что начинающих учиться, будет полагаться начало истинной премудрости — благочестие и страх Божий; и знание на память с ранних лет молитв, псалмов, богослужебных песней и проч. на всю жизнь будет для них чрезвычайно благотворно, вместо того, что теперь, учась по гражданским
азбукам, они нередко, как жалуются законоучители в учебных заведениях, поступая в училища не знают даже самых первых молитв: Царю Небесный и Отче наш и не умеют вовсе читать по-славянски. Хотя после в гимназиях они учатся нарочито славянскому языку, но это уже мало приносит пользы; а в других заведениях, наприм. военных институтах, и того нет».
Подобно незабвенному Святителю Киевскому Филарету, страшился утраты у нас знания церковного чтения и богомудрый прозорливец, митрополит Московский Филарет, который всю жизнь свою был горячим защитником начала церковности в народной школе. Во свидетельство о сердечной заботе и архипастырском его попечении сохранить знание и употребление в отечестве нашем церковно-богослужебного чтения, приводим здесь отрывок из письма его к графу С. С. Уварову. Вот что приснопамятный Святитель, этот глубокий мыслитель, великий богослов и непоколебимый столп православия, между прочим, писал: «С некотораго времени в области русскаго слова распространяется род безначалия, невнимания к принятым прежде правилам, неуважение к признанным прежде образцам; под видом народности и общепонятности развивается направление не к народности чистой, благородной, правильной, но к простонародности смешанной, низкой, безнравственной. Как одного из вредных последствий сего направления, если не удастся исправить оного, надлежит опасаться того, что язык под пером писателей, а затем и в устах народа быстро уклоняться будет от славянскаго церковного наречия, — что прекрасный, сильный, проникнутый духом христианскаго учения церковный богослужебный язык сделается наконец вовсе непонятен присутствующим при богослужении... Если государство по справедливости заботится о том, чтобы язык государства возмогал над языками разноплеменных подданных; менее ли заслуживает заботы то, чтобы язык Церкви не сделался наконец языком чужестранным через своенравное нимало ненужное от него удаление языка народного».
По поводу этих незабвенных слов великого Святителя Филарета Московского, в Бозе почивший и много в слове и писании на пользу православной Церкви, дорогого нашего отечества и всего родственного нам славянства потрудившийся незабвенный, истый русский боярин, Иван Сергеевич Аксаков, три года тому назад, именно, 1-го октября 1884 года, в журнале своем «Русь» (№ 19), между прочим, писал: «мы не только разделяем мнение митрополита Филарета о вреде пренебрежения к церковно-славянскому языку (о вреде даже для чистоты и силы нашей литературной речи), но и сами держимся той мысли, что знание церковно-славянской грамоты и вполне свободное уменье толково читать и понимать церковно-богослужебныя книги — должно быть раз навсегда объявлено безусловно обязательным для всех школ низших, средних и высших, мужских и женских (разумеется, для учеников православного исповедания). Тут и разговора никакого быть не может: поступай иначе, правительство искусственно разобщает народ с Церковью, заграждает ему пути к спасению, само выдергивает из-под него существенныя основы народной нравственности!»
«Можно ли», писал он также с негодованием, по поводу замеченного в наших школах великого пренебрежения к церковно-славянскому языку, «можно ли не краснея подумать, что в православной России, которой бытие неразрывно связано с православною Церковью, было воздвигнуто настоящее гонение на язык Церкви, на язык священных книг православного богослужения, на язык и грамоту св. Славянских Первоучителей Кирилла и Мофодия?! И все это — во имя прогресса и цивилизации, из фальшиваго, подлаго стыда перед просвещенным Западом за церковную окраску нашего первоначального народного образования, из какой-то ненависти к национальной «самобытности», над которой и теперь наши либеральные глупцы не перестают издеваться. Можно ли поверить, что и в настоящую минуту во всех солдатских полковых школах церковно-славянская грамота изгнана, так что солдаты, к крайнему своему горю, лишены возможности читать богослужебныя книги, и таким образом самим начальством разобщаются с Церковью?»... Об этом свидетельствует подлинное, приведенное в статье об упадке знания церковно-славянской грамоты в русском обществе и в народе (Русь, № 19, за 1884 год), письмо одного
из протоиереев с Кавказа в Общество Любителей Духовного Просвещения.... «Приходится нам со смирением поучиться у самого народа — как его учить», продолжает Иван Сергеевич, — «поставить на новых началах наше образовательное дело, откинув в сторону педагогическое колобродство покойного барона Корфа и всей однородной с ним плеяды наших «знаменитых педагогов» с их учебными руководствами!»...
В подкрепление светлых мыслей, высказанных Иваном Сергеевичем, так глубоко понимавшим народные нужды, не можем не привести столь же светлых слов, сказанных одним из просвещеннейших наших архипастырей, архиепископом Амвросием. В речи своей, произнесенной 21 апреля 1885 года Харьковскому дворянскому собранию, он так изображает отношение образованных классов общества к народу, выражающееся между прочим и в деле народного образования: «Мы представляем из себя», говорит досточтимый Архипастырь, «картину железнодорожного поезда, у котораго оторвался локомотив и летит на всех парах вперед, оставляя стоять свои вагоны... Теперь мы хотим, — так продолжает Высокопреосвященный, — вести народ за собой к просвещению. Будьте внимательны вы, руководители, к делу, от котораго зависит судьба нашего отечества. Не спешите учить народ, как вам хочется, а учите его прежде всего тому, чему он сам желает — познанию своей веры и Церкви, нравственных обязанностей, своей священной грамоты, с которою он вырос в течение тысячи лет в народ великий. Дайте ему сначала насущный хлеб познания божественной истины, помогая ему спастись от разлагающих его пороков и искушений, а науки потом он сам запросит и столько, и в том виде, как найдет для себя полезным. Он умен, сообразителен, дальновиден более, чем мы думаем; лучше понимает нас и наши заблуждения, чем мы и его самого и его недостатки».
Слова поистине многознаменательные и вполне верные! Народ наш действительно желает в деле образования не другого чего, как возвращения прежде всего к тому порядку обучения, который соблюдался на Руси прежде. Порядок этот, равно как и плоды его, прекрасно изображает другой, почивший уже, Святитель русской Церкви, архиепископ Вятский Аполлос в своем архипастырском послании к духовенству Вятской епархии по поводу указа о церковно-приходских школах. «В прежнее время», говорится в том послании, «учение начиналось азбукою содержания вероучительного и нравоучительного. После букв дети заучивали в азбуке названия священных лиц и предметов, которые привязывали к себе детскую мысль, вызывая на размышление о предметах веры,- затверживали в азбуке нравоучительные наставления, которые впоследствии могли быть правилами жизни. От азбуки переходили к Часослову и Псалтири, учили наизусть молитвы, тропари, кондаки, тексты из Евангелия и Апостола. Под влиянием этих священных учебных предметов слагалось духовное настроение учащихся. Пополнение школьных знаний, удовлетворение возбужденной школою любознательности, совершалось в том же направлении, как и школьное обучение. Из школы учившиеся уносили любовь к учению душеспасительному, божественному. Псалтирь, своим содержанием отвечающая разнообразным состояниям человеческого духа, полная
трогательного, умилительного и утешительного назидания, всегда была любимым чтением грамотных людей и вне школы. После Псалтири, народ более всего любит читать и слушать жития святых, в которых его внимание и чувство привлекают трогательные повествования о дивных подвигах угодников Божиих, — подвигах смирения, терпения, сомоотвержения, воздержания, постничества, молитвы и проч. Религиозный характер обучения и чтение книг религиозно-поучительных и нравственно-назидательных положили глубокую печать в духе народном. Кроме глубоко-поучительного церковного богослужения, того учения, которое преподавали служители Церкви, и тех книг вероучительных и церковно-исторических, которые через них же распространялись в народе, в древней России не было иных способов для духовного развития и просвещения народа. Этими только способами развивались и крепли духовные силы народа, вырабатывались и устанавливались его нравственные, общественные и государственные воззрения. Поэтому-то наш народ, — так продолжает владыка Аполлос, — отличается твердою верою в Бога, глубокою религиозностью, преданностью Церкви, любовью к церковному богослужению; молитвою он начинает и оканчивает свою работу, и каждый шаг свой деятельности вверяет божественному примышлению. Наш народ кроток, терпелив, с покорностью переносит всякие несчастия, признавая в них казнь Божию за грехи свои,
не падает духом в постигающих его бедствиях, ободряя и укрепляя себя надеждою на милость Божию; наш народ сострадателен и участлив к несчастным, незлобив и снисходителен к обидящим. Он крепко любит свое отечество, непоколебимо предан престолу, благоговейно чтит Царя, как Помазанника Божия; он беспрекословно повинуется власти, как установлению Божию; за веру, Царя и отечество он всегда терпеливо и охотно переносил всякие лишения, в сердечной простоте, скромно, не думая о наградах и славе, — с ревностью совершал изумительные подвиги самоотвержения, какие только доступны силам человеческим. Этим христианским свойствам народного духа отечество наше обязано тем, что не только не поколебалось от великих невзгод, много раз постигавших его в разные времена его существования, но более и более возрастало в своей силе и могуществе. Эти, на учении веры основанные, понятия народа о власти, долге гражданском и государственном сделали безуспешными на наших глазах совершавшиеся попытки произвести народную смуту».
Вот какие благотворные плоды прежнего порядка обучения детей грамоте! Вот почему русский народ питает глубокое уважение и любовь к древним нашим учебникам: «Часослову» и «Псалтири», любит чтение божественных и других душе-спасительных книг, любит свою тысячелетнюю церковную грамоту и желает, чтобы в сельских наших школах детей обучали церковно-славянскому языку, хорошо понимая, что такое обучение есть дело истинно-полезное, нужное и святое, и хорошо зная, что на этом языке наша Церковь не допускает книг пустых, ненужных и вредных. Едва ли мы ошибемся, если скажем, что такие воззрения и желания не составляют частного исключительного явления, не выражают мнения одного или нескольких селений, но представляют взгляд на школьное обучение, в преобладающем большинстве, всего русского народа. Мы это говорим на основании
поданных благодарственных адресов от крестьян разных губерний, сел и деревень Высокопреосвященнейшему Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому Исидору, вкупе со Святейшим Синодом, и г. Обер-Прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву. Казалось бы, всем ревнителям народного образования следовало, с полною готовностью, идти навстречу столь глубоко сознанным и им не безызвестным народным требованиям.
К сожалению, приходится заметить, что для удовлетворения этих требований и общество наше и школа сделали весьма мало. За предпоследнее время явилось стремление уклоняться от исполнения святых заветов наших благочестивых предков и наставлений великих светил русской Церкви, благонадежных руководителей отечественного просвещения, и оказалось возможным — священные книги, Часослов и Псалтирь, оставить, а ввести в начальную школу якобы более полезные книги, составленные бароном Корфом, г. Ушинским и другими, — книги, в которых помещены, для научения, нобасенки, пустые сказки п хороводно-плясовые песни. От такого нового, не с древне-русского, а с иностранного образца взятого, вредного порядка обучения детей грамоте мы пожинаем горькие плоды: теперь воочию видим мы, что драгоценное знание церковно-славянского богослужебного языка в русском обществе и народе сильно ослабело, благочестие и страх Божий в народе заметно стал упадать и вовсе пропадать, а вследствие сего и нравственность молодого поколения сильно растлевается, — возникают семейные раздоры, усиливается непочтение к родителям и старшим, развивается леность, пьянство и воровство, и умножаются всякого рода преступления: грабительства, убийства и самоубийства, известиями о которых переполнены все ежедневные издания.
Вот плоды легкомысленного пренебрежения к церковному направлению в школе, к изучению церковно-славянского языка и чтению на нем священных и назидательных книг! Как справедливо сказал знаменитый наш православный миссионер и великий знаток в деле духовного просвещения народа, — знаток не по теории только, а по личному опыту, — преосвященнейший Иннокентий, бывший епископ Камчатский, а впоследствии митрополит Московский, в письме своем к бывшему обер-прокурору Святейшего Синода графу Протасову (1845 г.), «грамотность без нравственности служит более ко вреду, нежели к пользе» и «измерение просвещения народного числом грамотеев, кажется, очень может быть ошибочно: потому что грамотность без нравственности у простаго народа есть тоже, что нож у своевольного ребенка. Кто, большею частию, причиною разных возмущений, бунтов, революций, расколов? Безнравственные грамотеи. И следовательно, кто опаснее для спокойствия отечества? — безнравственные грамотеи». Обучить грамоте и даже развить ум — мало: для христианского просвещения человека более всего нужно позаботиться о том, чтобы с малых лет возбудить в нем добрые желания и святые чувства. Что проку в умном, если у него сердце злое? А человек простой, хоть и не с большими познаниями, но воспитанный в страхе Божием, и сам не споткнется в жизни, и для общества дороже всякого умницы. Вот этого- то столь необходимого образования в страхе Божием нынешние модные учебники и не дают.
Но довольно об этом! Обратимся лучше к тому, что еще осталось в наших руках не утраченным из завещанного нам передками нашими, чтобы исправить повреждения, уже сделанные, и предотвратить дальнейшее зло на будущее время. Еще не все потеряно, — и прежде всего, в простом народе, среди старших поколений его, еще жива память о церковно-славянской грамоте и не ослабело желание поставить школу под руководство св. Церкви. Представители этих поколений, — а их целые миллионы, — как бы инстинктивно отвращались и отвращаются от тех новых школ, в которых обучают детей по книжкам барона Корфа и г. Ушинского, а вместо того сыновне приникают к лону духовно родившей и воспитавшей их Матери — Церкви с ее служителями и с ее священною грамотою.
«Час уже нам от сна востати» (Римл. 13, 14); пора нам пробудиться от усыпления духовного в области учебного дела; пора употребить дружные усилия к предохранению нашего потомства от уклонения с нравственного, благонадежного пути наших передков; пора нам вернуться к той старинной русской системе народного образования, на которую указал высокопреосвященнейший Аполлос архиепископ Вятский, которая опытом веков оправдана и которую приснопамятный Святитель Филарет митрополит Московский убеждал не переменять поспешно! «Если в ней есть недостатки, говорил он, то удобнее и благонадежнее исправить их, нежели изыскивать и вводить системы новыя, искусственныя, не испытанныя, не сильно обнадеживающия успехом и сильно угрожающия в случае неудачи, потому что эта неудача прострется на всю Россию».
Но слава Богу! Сам Помазанник Божий премудро усмотрел глубочайшую тайну помыслов и чаяний своего народа и по внушению Господню повелел учреждать для русских детей церковные школы, выразив при этом надежду, что православное «приходское духовенство окажется достойным своего высокаго призвания в важном деле народного образования». Эти милостивые царские слова даруют новую жизнь всему нашему школьному делу, как на это ясно и определительно указывают нам «программы учебных предметов для церковно-приходских школ», Святейшим Синодом изданные, которые, питаем мы надежду, будут введены, согласно желанию народа, и во все православно-русские школы. Итак да исполняется благотворное повеление Царево! Пусть дети наши учатся по священным книгам, а из них научаются заповедям веры Христовой, — пусть с детства навыкают их знать, чтить и исполнять. Тогда новые люди зародятся в народе; старая праотеческая набожность, погибающая теперь, возникнет опять у нас; древние добродетели оживут, духовная сила в народе прибывать будет. Через эти и другие священные книги Церковь станет ближе к народу с своею благодатью, а это для нас православных всего выше и дороже. Когда мы с Церковью, а Церковь с нами, — наша сила несокрушима, наш покой невозмутим, и царство наше будет во веки непоколебимо.
В подтверждение и как бы в продолжение наших мыслей представляем вниманию читателя несколько строк из сочинения одного выдающегося современного деятеля и по вопросу о церковно-приходской народной школе. «Теперь именно, говорится там, когда под могучею властью Императора Александра III мы выступаем в эпоху новой жизни, и именно народной, открывается широкая дорога для благотворного влияния н воздействия духовенства на образование этой всколыхнувшейся, поднимающейся к жизни и самостоятельности массы народа. Время не опущено, но может быть скоро опущено. Дело дается в руки; но может настать время, когда будем усиленно искать его и не найдем. Жизнь народов имеет те же фазы развития, как и жизнь отдельных людей, и назад не возвращается. Если представим себе еще эти особенности русской натуры: необыкновенную даровитость, живость и размашистось, то вопрос относительно времени, поры действовали, встает перед нами с особенною настойчивостию».
В заключение всего позволяю себе высказать от имени простого народа, к которому сам принадлежу, повсеместно единодушное его желание, чтобы частные благотворители, озабоченные школьным делом, и наши почтенные земства, располагающие средствами для этого дела, оказали и нравственное и материальное содействие православному духовенству в успешном выполнении возлагаемой на него великой задачи по образованию народа в духе православной Церкви.
Покровский Троицкий собор.
Город Покров
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
