Первые земледельцы
Владимирское илы, как его еще называли, Юрьево ополье расположено в северо-западной части Владимирской области и включает в себя Суздальский, Юрьев-Польский, часть Собинского, Кольчугинский и Александровский районы. Но оно не ограничено только пределами Владимирской области. По своим почвенным и климатическим условиям к нему с полным правом можно отнести часть Ярославской (Переславль-Залесский) и Ивановской (Гаврилов Посад) областей. Видимо, этим обстоятельством руководствовались наши предки, включив всю область распространения темноцветных почв («юрьевский чернозем») в одну Владимирскую губернию. Во избежание разрыва исторической связи мы также будем рассматривать всю площадь ополья как единое целое, невзирая на нынешнее административно-территориальное деление, ибо естественные (природные) границы всегда более точны и неизменны.
Итак, естественными границами Владимирского ополья служат Клязьма — с юга и востока, Нерль (Большая Нерль) — с востока и севера и возвышенность (плато), разделяющая истоки рек Дубны, Трубежа, Кубры, Киржача и прочих — с севера и запада.
Густой травянистый покров, наличие небольших площадей леса вокруг северо-западного плато способствуют накоплению здесь вод, питающих многочисленные реки: Рпень, Колокшу, Пекшу, Селекшу, Скомянку и другие. Остальное пространство ополья небогато проточными водами, но котловинки и блюдца, заполненные водой, высохшие участки, покрытые кочками и хвощом, торфяники, осушенные болота — показатели большей обводненности в прошлом. Характер долин и оврагов без ясно очерченных берегов с задернованными склонами — еще одно доказательство о престарелом возрасте края и о более яркой деятельности вод в давние времена. Например, огромное Берендеево болото, расположенное по правую сторону реки Нерль, включает в себя ряд небольших полузаросших озер. Можно предположить, что некогда на месте этого болота была впадина, заполненная водой. То же самое можно заключить относительно заболоченных мест по верховьям рек Скомянки, Симы, Пекши. Отложения Юрьевской котловины также свидетельствуют о том, что некогда здесь находился озерновидный бассейн.
По современной классификации, почвы Владимирского ополья подразделяются на черноземовидные, влажнолуговые, чернораменные и серые лесные суглинки с мощностью гумусового горизонта от 17 до 37 см. Эта зона имеет слабокислые почвы (pH 5,2 — 6,0). Содержание гумуса составляет от 2,1 до 3,7 процента, содержание подвижного фосфора и обменного калия колеблется от 7 до 15 мг на 100 граммов почвы.
Все пространство ополья, где господствуют темноцветные почвы, представляет поверхность неровную, волнообразную, овражистую. Возвышенности имеют здесь значительный уклон к стоку воды, представляя вообще характер равнины без резких выпуклостей. Реки и овраги имеют крутые берега, в которых часто образуются глубокие обвалы. Во всей этой полосе пески встречаются только в долах. Наибольшая высота — 252 метра над уровнем моря, находится на границе с Переславским районом Ярославской области, а средние абсолютные высоты в пределах 80 — 100 метров.
О плодородии почв ополья говорят и дико произрастающие в нем деревья, кустарники и другие растения. Это дуб, вяз, клен, орешник, осина, липа, белая ива, ежевика, дикая рябина, полынь, чернобыльник, ландыш. Они, как известно, не могут приживаться на плохих почвах.
Но рельеф и почвы — еще не вся характеристика местности, которая так много значит для производства продукции сельского хозяйства. Немаловажное значение имеет климат. Для описания его снова воспользуемся данными сельскохозяйственного справочника, читаем: «Климат Владимирской области характеризуется теплым летом, умеренно-холодной зимой с устойчивым снежным покровом и хорошо выраженными переходными сезонами. Среднемесячная температура самого теплого месяца июля изменяется по территории от 17,5° на северо-западе до 19,0° на юго-востоке. Температура воздуха самого холодного месяца января на западе области составляет — 11°, на востоке — 11,5°. Зимой отмечено понижение температуры до — 45 — 48°. В отдельные жаркие дни лета наблюдалось повышение температуры до +36 — +38°. Однако такие крайне высокие и низкие температуры наблюдались менее, чем в 5% лет. Сумма активных суточных температур выше 10° с начал мая и до конца сентября (125 — 140 дн.) составляет от 1900° на северо-западе до 2200° на крайнем юго-востоке области. Среднегодовое количество осадков составляет 550 — 570 мм. За период активной вегетации на территории области выпадает 240 — 260 мм. осадков, что в среднем многолетнем характеризует достаточное увлажнение. Однако изменчивость количества осадков в отдельные месяцы из года в год очень велика и их сумма может значительно отклоняться от средней величины. Так, в 25% лет осадков выпадает всего 50% нормы, один раз в 10 лет их бывает всего 35% ».
Интересно, но не понятно, что такое, например, 25% лет. К сожалению, и другие данные слишком обобщены, они, можно сказать, цифирны и не дают представления о действительном климате, который оказывает повседневное воздействие не только на произрастание растений, но и на здоровье и даже... на характер людей. Описания минувших времен больше уделяли на это внимания. Так, Н. Я. Дубенский делил губернию по климату на северную и южную части, а не на запад и восток. Это, конечно, более правильно, так как северная (опольная) часть представляет собой возвышенный и безлесный, а оттого и более сухой регион а, нижняя (полесье) — лесистый и влажный. Далее он писал, что Владимирская губерния составляет северную границу садоводства и произрастания дуба. От линии, проходящей через Переславль, Вязники, Гороховец, начинается полоса садоводства и возделывания пшеницы, а вверх от этой линии — полоса лесов и ржи. Возвышенность и безлесность глинистой полосы способствует большему действию зимних холодов, и от того здесь чаще вымерзают сады и озимые посевы, особенно тогда, когда после оттепели наступают холодные, северные ветры, свободно гуляющие по широким и чистым полям ее, сдувая с них снег (поэтому и во Владимире, расположенном на юго-восточном конце этой выпуклой безлесной полосы, температура в январе и феврале ниже, чем в Москве и даже Казани). Но северная сторона этой полосы значительно холоднее южной, так что в ней позднее сходят снега и позднее созревают плоды.
В опольной стороне бывают чаще порывистые и сильные ветры, летом нередко усиливающие жар и сухость, а зимой стужу; в зимнюю пору от них часто не бывает там ни выхода, ни выезда. В летнюю жару, напротив, воздух знойнее и удушливее; в ясные жаркие дни там бывают иногда миражи (марево). Размножение садов может считаться здесь благом, так как они дают не только плоды, но и прохладу для жителей. Совместно с тяжелой глинистой почвой, эта возвышенность и безлесность — главные причины, по которым весной начало растительности и созревание ее осенью происходит на неделю позже. Недостатком лесов, как хороших разрядников и проводников электричества, этих естественных градо- и громмоотводов, объясняется и то явление в черноземноглинистой полосе, что градобития и сильные грозы в ней бывают чаще и сильнее, что видно из официальных местных донесений и замечаний старожилов: градовые тучи обычно пересекают ополье с западной или северо-западной стороны к юго-востоку. В летнюю пору в ополье бывает больше ясных дней, но зато меньше выпадает осадков в виде дождя и росы...
Нельзя пройти и мимо описания Н. Я. Дубенским такого фактора, как влияние климата на черноземистую почву. Первый исследователь ополья отмечал, что в сухую погоду верхний пласт ее трескается вертикальными расщелинами значительной глубины, от 3 до 4-х футов, тогда как на поверхности ее образуется плотная жесткая кора (залубеневает), непроницаемая ни для воды, ни для растений. Эти расщелины при продолжительных дождях глубоко размываются и своими обвалами портят поля и усадьбы. После продолжительной засухи эта почва делается очень крепкой и требует много влаги для размягчения, потому что дождевая вода, попадая на жесткую корку земли не проникает сквозь нее в землю и скатывается вниз. Но когда твердая корка немного размякнет, то земля много поглощает влаги. Вследствие естественной мягкости своей, она будучи насыщенной влагой один раз, долго удерживает ее в себе.
Во влажном состоянии она прилипает к ногам и довольно скользкая. Возделывание ее в таком состоянии тяжело и дорого; при распахивании она прилипает к плугу или косуле, как смола, сваливается комьями и делает вскоре невозможным продолжение работы.
В сухом состоянии обрабатывать ее также очень трудно, особенно нашими земледельческими орудиями, косулей и бороной, которыми она исключительно возделывается на всем протяжении своем; и земледельческие орудия и лошади должны быть весьма крепки, чтобы поднять окаменевший верхний пласт ее. Но не так ощутительны недостатки косули, в которую впрягают иногда пару лошадей для лучшей обработки земли, как недостатки борон, которые никогда не могут хорошо пробороновать эту почву в сухую погоду, а тем более разбить засохшие и отвердевшие на подобие камня глыбы земли и крестьяне должны разбивать их обухами; работа тяжелая и отнимающая много времени. Притом часто случается, что тотчас после посева или по всходе, за выпавшим дождем вдруг наступает сильная и продолжительная засуха, от которой на глинистой почве образуется кора, препятствующая проникать и воздуху в почву и растениям наружу, и таким образом совершенно останавливающая ход растительности; земледельцы должны бывают перепахивать и пересевать свою ниву — двойной труд, двойные издержки, двойная трата времени...
А теперь давайте подумаем: если 150 лет назад было так трудно обрабатывать эту благодатную землю, то что же сказать тогда о времени, бывшем за 1000 лет до этого, когда первый славянин «с сородичи» появился среди финских племен. Об этом можно только догадываться, что мы и постараемся сделать, опираясь на строгие научные факты.
К середине I тысячелетия до н. э. (железный век) относятся первые находки археологов, свидетельствующие о земледелии на территории Северо-Восточной Руси. К этому времени Владимирский край был заселен угро-финскими племенами. Их ранние поселения относятся к VI — IV вв. до н. э., а наиболее поздние — к VI в. н. э., когда, полагают, угро-финские племена уже были перемешаны с западными славянскими. При раскопках их поселений (городищ) найдены железные серпы, жернова, ножи, топоры и другие вещи. Находки этих предметов свидетельствуют о том, что угро-финны во 2-й половине I тысячелетия нашей эры уже имели развитое земледелие. Во Владимирской области в 1953 — 54 годах также было открыто поселение, относящееся ко временам языческой Руси. Это — Якиманское городище на высоком берегу Нерли, недалеко от Суздаля. Находки при его раскопках говорят о том, что в середине I тысячелетия племена в ополье уже занимались плужным земледелием. До этого обработка земли велась здесь заступом (лопатой), топором, мотыгой. Переход с грядкового (клумбового) земледелия на плужное был осуществлен, вероятно, под влиянием западных славян, перемешавшихся с племенами мери, весь и мурома.
Что это было именно так, а не наоборот, говорит хотя бы следующий факт. В 70-х годах XIX века в Бронницком уезде Московской губернии произвели раскопки 10 курганов, принадлежащие к языческому периоду Руси. В одном из них нашли женский остов с железным серпом в правой руке, в другом — наральники. Эти находки повергли ученых в изумление. «Замечательно, — писал по этому поводу профессор Московского университета И. Д. Беляев, — что древнейшие указания о земледелии на Руси относятся именно к тем краям нашего отечества, в которых всего менее можно было предполагать столь древнее существование земледельческой промышленности, по летописям Древлянская земля, а особенно Московская сторона, у нас обыкновенно считались лесной глушью, в которой изредка могли попадаться звероловы, почти столь же дикие, как и самые звери, за которыми они гонялись. Московский край даже в X — XI вв. и земледелие считались несовместимыми, но эта важная находка подтверждает догадку, что и здешняя земля быть может за 1000 лет до нашего времени познакомилась с сохой или плугом. А отсюда — и вся Русская земля не могла оставаться в стороне от этого промысла».
Косвенные доказательства более высокой культуры западных славян приводит и видный русский историк В. О. Ключевский в своих лекциях: «Вообще говоря, встреча русских переселенцев с финскими туземцами имела мирный характер. Ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях нет воспоминаний о какой-либо борьбе. Самый характер финнов содействовал такому мирному сближению обеих сторон. Финны при первом своем появлении в европейской историографии отмечены были одной характерной чертой — миролюбием, даже робостью, забитостью. То же впечатление мирного и уступчивого племени финны произвели и на русских. Древняя Русь объединила все мелкие финские племена под одним общим названием — чудь. Русские, встретившись с ними, сразу почувствовали свое превосходство. На это указывает и ирония, которая звучит в русских словах, производных от корня чудь, — чудить, чудно, чудак и т. п.
И сами колонисты не вызывали туземцев на борьбу. Они принадлежали в большинстве к мирному сельскому населению, уходившему из юго-западной Руси и искавшему не добычи, а безопасных мест для хлебопашества и промыслов. Происходило заселение, а не завоевание края, не порабощение или вытеснение туземцев».
Появление славян с их высокой культурой земледелия на территории нынешнего ополья позволило расчистить значительные площади лесолуговой растительности и распахать целинные земли. Этому способствовали принесенные ими с собой орудия труда — железные топоры, такие же заступы, пахотные орудия с железными зубьями и ральниками. В VI веке у славян уже использовалась лошадь в качестве основной тягловой силы. Все это в значительной мере определило дальнейшее развитие хозяйственной и общественной жизни края. Во-первых, освоение больших площадей способствовало переходу от огородного земледелия к полевому, а во-вторых, полевое земледелие отделилось от домашнего хозяйства. Тогда же на территории Владимирского ополья стали появляться сельские общины, то есть объединения патриархальных семей в одном селении. Земля в них составляла коллективную собственность, а каждой семье выделялись чересполосные наделы в соответствии с ее размерами и потребностями. Дома же, хозяйственные постройки, орудия труда и скот были собственностью отдельных семей. Для России с ее громадными просторами, где легко было затеряться и не легко выжить, эти крестьянские объединения оказались наиболее жизнеспособными и просуществовали вплоть до начала XX века. Таковы были главные итоги колонизации славянской Русью Волго-Окского междуречья.
Но славяне, заселяя этот чудный, Богом дарованный край, принесли сюда не только пахотные орудия. Они захватили с собой почти все культурные (нивяные) растения, которые научились взращивать у себя на родине. Удивительно, но все они прижились в ополье, и если некоторые из них сейчас забыты, то это уже результат хозяйствования самого последнего времени, которое принято называть периодом «социалистического строительства».
Какие же виды культурных растений сеялись нашими предками в далеком прошлом? Здесь лучшим и более подробным свидетельством служит житие Феодосия Печерского, написанное преподобным Нестором («отцом русской истории») и без сомнения относящееся к концу XI века, или, по крайней мере, к первым годам XII века, следовательно, писанное очевидцем.
Читая житие, находим, что в XI столетии самым потребительным растением была рожь. Так, описывая скудную пищу первоначальных иноков Печерского монастыря, Нестор говорит: «и ядь их бе ржам хлеб токмо и вода». Таким образом, рожь — этот насущный хлеб русского народа в настоящее время, был таковым же и в древности. После ржи из хлебных растений была в употреблении пшеница, как хлеб более редкий нежели рожь, и называвшийся чистым хлебом. Так, Феодосий установил в своем монастыре, чтобы в пяток первой недели великого поста приготовлялись на трапезу инокам чистые хлебы. В житие сказано: «потрудившимся в ту неделю, тем же уставлено быть преподобным отцом нашим Феодосием, в пяток тоя недели, да бывают им хлебы чисты зело».
Или в другом месте жития Феодосий говорит келарю: «сваривше пшеницу ти ту смят с медом, представши на трапезе братьи да едят». В других местах жития указания на пшеницу тоже нередки.
Следующим хлебным растением на Руси в XI столетии слыла конопля, из которой приготовлялось сочиво (сок из семян) и масло. Все это очень долго было лакомой приправой к пище. Об употреблении сочива в Феодосьевом житии говорится при описании праздничной пищи печерских иноков: «в субботу же ти в неделю сочива вкушахут, многажды же и в та дни необретающуся сочиву, зелие сваривше едино, и то ядяху». Далее встречаем мак и лен. Мак употреблялся в пищу как приправа, а из льняного семени приготовлялось масло, самое же растение, вероятно, употреблялось на прядение ниток и ткание холста. О маке в житие Феодосия говорится, что он употреблялся вместе с медом на приправу к пшеничному хлебу: «по поведению преподобного Никона в пяток первой недели поста другии от чистых хлебов с медом и с маком творени до бывают». О приготовлении масла из льняного семени рассказывается следующий случай: «маслу же несущу древяному (на Успеньев день) в кандила на влияние в те день, помысли строитель церковный в семени льнянем избити масла, и то влиявше в кандила вжещи». Наконец, в этом же житии мы находим известие о просе или пшене, как хлебе, употребляемом на Руси в XI столетии. Так, в житии сказано, что один боярин прислал в Печерский монастырь «три возы брашна, хлеб, сыр, и рыб, сочивоже и пшено, еще и мед».
Кроме жития Феодосия, свидетельства о разных нивяных растениях можно найти в Нестеровой летописи и других тогдашних памятниках. Так, в летописи под 997 годом упоминается об овсе и пшенице. В летописи сказано, что при осаде Белгорода печенегами один старец сказал на вече гражданам: «оберете, а че и по три горсти овса, или пшенице, ли отруб». В Ярославовом уставе о вирных уроках упоминается о горохе. В уставе сказано: «а хлебов семь на неделю, а гороху тако же». В одной из редакции Русской правды, изданной уже после Ярослава, упоминается о полбе и ячмене: в правде сказано: «а полбы немолоченые 15 копен, а на то прибытка на одно лето семь копен. А ячмень молоченый шесть половник, а на то прибытка на одно лето три половникы». Кроме того, в летописи под 985 годом упоминается о хмеле, болгары говорят Владимиру «толи не будет межи нами мира, оли камень по воде начнет плавати, а хмель грязнути». В подтверждение этого свидетельства, разные официальные акты последующих веков упоминают уже о целых хмелищах.
Таким образом, оказывается, что на Руси в древности сеяли не меньше нашего, а гораздо больше. Из тех растений исчезли начисто лен, конопля, хмель, а ведь они в ополье еще в XIX веке занимали значительные площади. Из последующих приобретений мы имеем только гречу, да и ту едва удерживаем.
Упомянув о хлебных растениях, скажем несколько слов о тех земледельческих орудиях, которые применялись в древней Руси. По свидетельству Русской правды, орудиями для возделывания земли тогда были плуг и борона. В правде о закупе сказано: «еже дал ему господин плуг и борону, от него же купу емлет, то то ему погубивше платити». Но плуг, вероятно, употреблялся только на юге России, в Суздальском крае должно быть уже и тогда употреблялась соха, так как плуг был слишком тяжел для опольных почв. Впрочем, первое упоминание о сохе в этом крае встречается только в документах XIV века, поэтому вполне возможно, что первоначальным орудием здесь было рало. Об употреблении серпа мы уже говорили, вероятно имелись и косы, так как о сене часто упоминает то же Русская правда. Интересно, что к земледельческим орудиям в древности относился и топор. Он был незаменим при рубке леса, расчистке пашни от корней, при разбивании комьев засохшей глины при вспашке. О топоре встречаются известия в ранних летописях, а в разных купчих, меновых и дарственных грамотах XIV века о нем упоминается уже наравне с косой и сохой: «А купил со всем с тем, что к тем деревням и пустошам из старины потягло, куды топор, коса и соха ходили по старине», то есть купил все то, что издавна обработано — пашню. Для копания земли употреблялось в древности еще одно орудие — рогалье (вилы?): «аз же пристроих 7 дний рогалие, ими же копати землю». Это говорил Нестор при описании открытия мощей преподобного Феодосия Печерского.
А вот что говорилось о заготовке хлеба. Немолоченный хлеб складывался в копны, копнами же он и считался: «а ржи немолоченой сорок копен, а на ту рожь прибытка на одно лето 30 копен». Скошенное и высушенное сено складывалось в стоги: «а за стог тяжелый засенный гривну кун». Сжатый хлеб из копен с поля свозился на гумна: «а иж зажжет кто гумно, то на поток и на грабеж дом его». На гумне перед обмолачиванием хлеб в снопах просушивался в овинах: «или кто молится под овином или в рощении или у воды». Как обмолачивался хлеб, неизвестно, но то, что это делалось людьми, а не скотом, ясно: «а пешеходцем из сел к празднику рожь молотити и хлебы печи... и на семя рожь молотить». Обмолоченный хлеб в зерне хранился в сусеках, а также в клетях. Обмолоченное зерно, смотря по надобности, перемалывалось в муку посредством ручных жерновов: «постави же в пещере жерновы, и от сусека пшеницу взимая, и своими руками измеляше; по все нощи без сна пребывая, труждался в деле и в молитве, заутра же в сусеки муку даяше». Смолотую муку просевали и отделяли таким образом от нее отруби: «зберите же и по горсти овса или отруб». В древности на Руси было также уже известно искусство растить солод из хлебных зерен: «вирнику взяти семь ведер солоду на неделю».
Сведения обо всем этом можно найти в Русской правде и в Законе Судном, в Печерском патерике и в Уставе равноапостольного Владимира, уставной грамоте Митрополита Киприяна и в житии Феодосия, в уставе Ярослава о вирных уроках и т. п. литературе. А собрал все эти сведения и опубликовал отдельным сборником в конце XIX века профессор Московского университета И. Д. Беляев, автор капитального труда «Крестьяне на Руси» (1860 г.)
Порядок обработки земли во всех подробностях сейчас, конечно, не восстановить, но есть несколько отрывочных сведений об этом. По свидетельству летописи в Приднепровском краю пашня производилась весной, очевидно для ярового хлеба. Но так как на Руси обычный насущный хлеб народа преимущественно был озимый, то пашня и посев производились также в конце лета или начале осени. Об озимом хлебе мы имеем первое известие в новгородской летописи, где под 1127 год сказано: «Том же лете вода бяше велика в Волхове, а снег лежа до Яковлева дни, а на осень уби мороз верьшь всю и озимице». Время жатвы тогда называлось страдою, то есть тяжким рабочим временем. Пашни преимущественно были в лесистых местах (в ополье также и на нови), поэтому обработка земли начиналась подсушиванием — вырубкой леса или выжиганием. Такая земля долго не нуждалась в удобрении и поэтому в древних летописях нет упоминания о нем.
Разумеется, не только орудия труда, но и весь свой опыт, знания и умение первые «насельники» опольного края приносили с собой, что им позволило быстро освоить его и превратить в житницу Северо-Восточной Руси.
/Российская академия сельскохозяйственных наук
Владимирский НИИСХ Владимирское общество сельского хозяйства
М. И. КИЧИГИН, А. Л. ИВАНОВ
ВЛАДИМИРСКОЕ ОПОЛЬЕ
Историко-хозяйственный очерк/
Основная статья: Сельское хозяйство Владимирского края
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
