Шуйский Троицкий мужской монастырь Время и ближайший повод к основанию Троицкого монастыря близ города Шуи покрыты мраком неизвестности, как и время основания большинства упраздненных монастырей Владимирской епархии. Руководствуясь уцелевшими остатками монастырских бумаг, можно полагать, что Троицкая обитель близ гор. Шуи существовала еще в половине XVI столетия, была опустошена дикими полчищами Казанского царя Сафа-Гирея в малолетство Иоанна Грозного и возобновлена попечениями русских царей Иоанна Васильевича IV и Феодора Иоанновича, пожаловавших монастырь грамотами и одаривших его пахотными землями и сенокосными дачами.
В Смутное время, в начале XVII столетия, Троицкий Шуйский монастырь снова испытал разорение от поляков и русских мятежников. Но с воцарением Михаила Феодоровича получил опять богатые вклады от князя Димитрия Михайловича Пожарского, князей Черкасского и Гундорова, дворян Волынских и Шуйских, помещиков Кашинцовых. В это время, в числе других владений, в ведение Шуйского Троицкого монастыря перешли земли в пустоши Марковой и деревня Камешково с крестьянами, пашнями, сенными покосами и лесом. Особенно много земли и угодий пожертвовано в Троицкий монастырь помещиками Кашинцовыми, имевшими в монастыре родовые усыпальницы и дававшими неоднократно по душам своим богатые вклады. В роде помещиков Кашинцовых сохранилась и выпись из вкладной книги Троицкого монастыря, дающая возможность судить о вотчинных владениях его в XVII веке.
Кроме известий о вотчинных владениях Троицкого монастыря в XVII веке, история сохранила нам и некоторые другие сведения, касающиеся разных сторон монастырской жизни за этот же период. Правда, сведения эти отрывочны и неполны.
«В 1628 году бил челом монах Лаврентий в том, что прислан он был в Шую от Суздальского архиепископа Иосифа собирать пошлины и велел взять дворника Троицкого монастыря, иконника Ивана Яковлева, в великом духовном деле, но Троицкий слуга Горчаков, собравшись со многими незнаемыми людьми, пришел на архиепископский двор, архиепископа и его, монаха Лаврентия, бранил неподобною бранью, неудобь сказаемо, Ивана иконника у него отбил, пограбил пошлинныя деньги, разрубил ларец топором, прибил самого Лаврентия и покинул замертво; ночью, после этого грабежа, Горчаков опять пришел к архиепископскому двору и стрелял из пищалей в окна. Горчаков, в свою очередь, бил челом, что Лаврентий, сказавши на иконника, Ивана Яковлева, духовное дело, посадил его на цепь да в железа, и вымучил на нем 200 рублей; а когда он, Горчаков, пришел к Лаврентию с упреками, зачем он так делает, то Лаврентий, собравшись со многими людьми незнаемыми, его, Горчакова бил, увечил, топором изрубил и монастырских денег полтораста рублей отнял».
Кто из челобитчиков оказался правым и кто виноватым, из дел неизвестно, но можно думать, что иеромонах Лаврентий действовал в данном случае не вполне законно и корректно, так как он был прислан от архиепископа Суздальского Иосифа Курцевича, а этот архиепископ стяжал недобрую славу в своей епархии. В частности сильно недовольны были архиеп. Иосифом шуяне. Они также подали жалобу, где писали, что архиеп. Иосиф прислал к ним „по мзде и накупу“ попа Алексея и сына его Феодора, которые, „стакавшись с архиепископскими наместниками, иноземцами же, киевлянами“, учинили им тяжкие налоги и притеснения. В конце концов архиепископа Иосифа постигла тяжкая кара. В 1634 году он сослан был в Сийский монастырь и там приведено было над ним в исполнение решение собора, определившего снять с Иосифа святительский сан и панагию, понеже «он не достоин не только носить святительский сан, но и быть в общении с верными, а должен быть в чину плачущихся и рыдающих».
От следующего 1629 года сохранился другой документ, имеющий более важное значение для истории Троицкого монастыря. Именно, от 1629 года сохранилась писцовая книга города Шуи меры и письма Афанасия Ивановича Векова и подьячего Сильвестра Иванова. В ней о Троицком Шуйском монастыре сообщены довольно подробные и ценные исторические сведения.
«Монастырь Живоначальныя Троицы, а в монастыре церковь Живоначальныя Троицы да в приделе Пречистыя Богородицы Казанския древяна клецки, а в церкве местных образов: образ местной Живоначальныя Троицы на празелени да образ Пресвятыя Богородицы Казанские в киоте в полдесть обложен серебром, венец сканной с коруною да венец семнадцать камней да четыре цаты, две цаты сканныя с камением да две цаты басменныя, крест напрестольной обложен серебром, шесть крестов серебряных, сто две копейки золоченных и белых приклад мирской, да два лика вышиты образу Пречистые Богородицы шелком белым по атласу по червьчатому, венец шит золотом, в венце звезда жемчужная, да около пелены шит тропарь да кондак серебром, в деисусе девять образов на празелени, двои двери царския и сени и столбцы и двери северныя на празелени, свеча поставная древена писанная, да на престоле образы запрестольные Пречистые Богородицы одна на золоте, другая на празелени, да на престоле у Живоначальныя Троицы Евангелие напрестольное печатное оболочено отласом лазоревым, Евангелисты серебряны, золочены, сосуды церковные оловянные, а приклад де Евангелие Павла Волынского, да на престоле у Пречистые Богородицы Казанския Евангелие письменное тетр, Евангелисты медные, сосуды церковные оловянные, да в церкве у Живоначальныя Троицы книг: Апостол печатной, устав письменной в десть, Евангелие толковое печатное, два охтая, один печатной, другой письменный, две псалтири печатныя, одна с следованьем, другая простая, трефолой письменной в полдесть, минея общая печатная в десть, потребник печатной в полдесть, часовник печатной, соборник письменный в полдесть, ризы миткалинныя ердань (Слово «ердань» в старину означало шею. Отсюда «ерданью» в одеждах называлось то место оплечья, которое обхватывало шею.) бархательная червьчата, да ризы полотняныя ердань бархательная желта, ризы ж полотняныя ердань камчата, ризы лазоревыя крашенинныя ердань бархательная желта, три стихаря крашенинные лазоревы ердани выбойчатые, палица архимандричья, на ней вышит образ Спасов, около херувимы шиты золотом, патрахиль от нея новая полосатая, кадило медное; да на монастыре ж церковь Успение Пречистые Богородицы древяна шатровая в приделе Якова брата Господня да в приделе же Филарета Милостиваго в церкви образов: образ местной Успения Пресвятыя Богородицы на празелени, да образ местной Пречистыя Богородицы Одигитрии на празелени, образ местной Софии премудрости Божией на празелени, образ местной Успения Пресвятыя Богородицы на золоте, да в деисусе тринадцать образов на празелени, двери царския сень и столбцы и двери северныя на празелени, образ Пречистыя Богородицы на золоте, крест большой запрестольный на золоте, да на престоле Евангелие письменное тетр, Евангелисты медные, сосуды церковные оловянные, четыре свечи поставных древянныя, писанныя. А образы де в обоих церквах строение Нижегородца посацкого человека Прокофья Васильева, а книги приклада боярина Князя Дмитрия Михайловича Пожарского да Павла Волынского да Ивана Болбникова. Да на колокольне три колокола, а в них весу четыре пуда, а приклада те колокола Шуян посацких людей. Да в монастыре ж на святых воротах в деисусе восемь образов. Да в монастыре келья архимандрита Ионы, келья келаря Ионы же, да десять келей братских, а братии в них то ж, да на монастыре ж погреб монастырской, а в нем сушило, две житницы монастырския ж, житница служки Ивашки Михайлова. Около монастыря ограда забор, в длину того монастыря двести сажен, поперек 42 сажени».
Таков был внешний вид и убранство церквей Троицкого монастыря в первой половине XVII века.
Упоминаемый в цитированной описи архимандрит Иона является вторым известным по историческим памятникам настоятелем Троицкой обители. Первым называется Варнава, имя которого встречаем в 1628 году. После Ионы между 1641—1644 гг. читаем имя Иосифа.
В 1654 году, в рукописном сказании о моровой язве в Шуе, находим известие о том, что архимандрит Троицкий (имя не названо) с братией скорбел о несчастном городе, истребляемом губительною болезнью: «и бе же приходяще из киновии во град Шую Троицкий архимандрит с иконы и иноки в соборную церковь, и обходяще кругом града, и моляще с великим умилением и со слезами всемогущаго Бога и Пречистую Его Матерь и всех святых угодников Божиих, дабы Бог сотворил милосердие Свое на люди своя».
В 1657 году настоятелем монастыря назван архимандрит Антоний. Имя его встречается в челобитной, поданной 20 января этого года царю Алексею Михайловичу. В ней Антоний приносит жалобу Государю на крестьян вотчинной монастырской деревни Камешкова Сеньку Васильева с женой, братьями, шурьями и «со всеми крестьянскими животы», который «на дом Живоначальные Троицы и на меня царскова твоего богомольца нищева и на братью похваляеця всякими лихими делы». Архимандрит просил его челобитье принять и записать, «чтоб дому Живоначальные Троицы порухи не учинили и ему царскому богомольцу, с братьею от того Сеньки и от братьев ево и от шурей в конец не погибнуть».
Именем того же архимандрита подписана другая сохранившаяся до нашего времени челобитная, поданная царю Алексею Михайловичу в 1666 году (4 февраля 174 года). Челобитная касается некоторых непорядков во внутренней жизни монастыря, вызванных бесчинным поведением старца Савватия.
«Царю Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя России Самодержцу бьют челом и извещают твои Великого Государя нищие богомольцы Живоначальные Троицы Шуйского монастыря Архимандрит Антоний с братьею того ж Шуйского монастыря на старца Саватею, прозвище Соина. Будучи тот старец, Саватея, у нас богомольцев твоих в монастыре, живет не по монастырскому чину, мятежи и прекословие и всякое безчиние чинит, на кабаке пьет и иноческое платье с себя пропивает, и зернью играет и меня богомольца твоего не слушает; и я богомолец твой с братьею того старца Саватею, за ево безчинство и непослушание и за многие ево безчинства, и за крамолы смирял монастырским смирением — и ныне, Государь, тоже старец Саватья меня богомольца твоего не слушает, в монастыре безчиние, и в братью многие мятежи и крамолы такожде чинит, на кабаке пьет, и платье иноческое с себя зернью на кабаке проиграл, и в нынешнем, Государь, во 174 году Генваря в 29 день, я богомолец твой, поговоря с братьею на соборе, того старца Саватею, за ево многое безчинство и непослушание, от себя из монастыря вон отослали,— и где той старец Саватея учнет жити или в каком худом деле объявится, и на кабаке учнет пити или зернью играти или опьется,— и нам бы твоим Великого Государя нищим богомольцам в том от тебя, Великого Государя, в вине и опале не быть. Мудрый Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея великия и малыя и белыя России Самодержец, пожалуй нас богомольцев своих, вели Государь челобитье наше и извет записать. Царь Государь, смилуйся, пожалей».
В августе того же года архимандрит Антоний обращается к царю с новою челобитною на Шуйского посадского человека Андрея Васильева, по прозванию Телега, который 30 июля 1666 года «оглашал напрасно не делом при многих людях», будто бы у его, архимандрита, имеется осмина серебра и жемчуг. Вследствие такого напрасного оглашения ночью 14 августа тати обокрали келью черного монастырского священника Аврамия, разломали хранившийся в келье подголовник архимандрита и унесли находившиеся в подголовнике образа, келейные деньги архимандрита и спрятанные там деньги сторонних людей. «Вели, Государь», писал Антоний, «челобитье мое и явку записать, чтобы мне, богомольцу твоему, по ево напрасному оглашению и поносных слов, впредь в конец не погибнуть и напрасно смертию не умереть».
После архимандрита Антония у Строева в списке настоятелей Троицкого монастыря в XVII столетии упомянуто еще четыре имени: Нафанаил, 10 января 1671 г. переведенный в Суздальский Васильевский монастырь, Симеон (1676), Лев (1678) и Никон 1684 года.
Имя архимандрита Никона находим в сказке земского старосты Карпова игумену Илариону. В 1684 году митрополит Суздальский Иларион опрашивал шуян через нарочно посланного в Шую игумена Воробьевской пустыни Илариона относительно жизни архимандрита Никона. В сказке, данной по поводу этого допроса, написано: «Шуи посаду Земской староста Ганка Карпов с товарищи, и все Шуяне посацкие люди в сыску Суздальского уезду Воробьевской пустыни игумену Илариону сказали по святей непорочной евангельской заповеди Господни в правду: Шуйского Троицкого монастыря архимандрит Никон, живучи в монастыре, не пьет и не бражничает и что надобе на монастырскую потребу и около монастыря строит и церковь Божия без пения не стоит и не бывает, а что у них в монастыре Чернова священника нет,— про то мы не ведаем, ведают про то того монастыря старцы, вся братия. То наша и сказка».
Конец XVII столетия ознаменовался в истории Шуйского Троицкого монастыря событием большой важности — постройкой на место обветшавшего деревянного Троицкого храма нового каменного. Церковь была сооружена по благословению Суздальского митрополита Илариона, как значится в подписи на водружальном кресте; освятили ее 22 октября 1692 года.
В самом начале XVIII столетия в списках Строева приводятся имена двух монастырских настоятелей: Феодосия под 1700 г. и Иова с 1702 года. К этому времени Троицкому монастырю принадлежали 13 крестьянских дворов. Количество это нельзя, конечно, назвать достаточным, и, судя по отрывочным указаниям источников, с этого времени начинается запустение монастыря. Выразительным показателем такой материальной мало обеспеченности обители является прошение архимандрита Иосифа, поданное на имя Игнатия, епископа Суздальского, в 1717 году.
«Пожалован я, богомолец твой, тобою Государем Архиереем в тот вышеписанной монастырь, а жалованья, Государь, годового денежнаго мне никакого не учинено. А из наших, Государь, церковных доходов сорокоустных и кружечных четвертую долю берут в казну на всякия монастырския нужды. Милостивый Великий Государь, Преосвященный Игнатий, епископ Суздальский и Юрьевский, пожалуй меня, Богомольца своего».
По выслушании челобитной, епископ Игнатий указал ему, архимандриту, «имать себе в жалованье из монастырских доходов по два рубля на год».
Архимандрита Иосифа сменил Аврамий, правление которого было кратковременно и вызвало коллективную жалобу на него обывателей гор. Шуи во главе с земским бурмистром Иваном Котельниковым. «Троицкого, Государь, монастыря монахи,— писали челобитчики епископу Варлааму,—приходя к нам, сиротам твоим и вкладчиком монастыря того, жалуются на архимандрита Аврамия, живет де он непостоянно, пьет и бражничает и бегает ночью... по монастырю за монахами и бьет смертным боем, а именно от тех его, архимандрита, побой трудника Сергея исповедывали и святых Тайн приобщали. Просим твоего архиерейского благословения, пожалуй нас сирот, благослови, Государь, к нам в Троицкой монастырь во архимандриты бывшаго архимандрита Макария, потому что он человек добрый и смирный и хмельного питья не держится и не пьет».
Произведенное следствие подтвердило справедливость жалобы. Был ли назначен настоятелем монастыря, согласно просьбе, архимандрит Макарий, из дела не видно. Но известно, что когда в 1722 году Приказ инквизиторских дел представил в Св. Синод реестр с перечислением вин епископа Суздальского Варлаама, в нем в числе других проступков епископа значилось и то, что «он (Варлаам) с архимандрита Троицкого монастыря, что под Шуею, Макария взял два косяка камки». На допросе еп. Варлаам сознался, что два косяка камки, ценою по шести рублей, действительно взяты им от архимандрита Макария, но взяты «по приношению его в почесть, а не из принуждения». На основании приведенного документа можно заключить, что просьба горожан, поданная в 1720 году еп. Варлааму, была им удовлетворена и архимандрит Макарий некоторое время стоял во главе Троицкого монастыря.
В 1724—1726 гг. настоятельство в монастыре занимал снова архимандрит Иосиф. Был ли это прежний настоятель, предшественник Аврамия, вторично занявший настоятельское место в Троицком монастыре, или новое лицо,— на основании архивных дел не представляется возможным выяснить. Под 1729 г. у Строева указан архимандрит Моисей и 1734 г. Симеон, переведенный в этом году в Спасо-Евфимиев монастырь.
Более частое упоминание о Троицком монастыре находим в архивных делах в период управления монастырем Моисея, преемника Симеона. Им поданы в 1736—1738 годах Суздальскому епископу три доклада, на основании которых возбуждены были волокитные и продолжительные следствия. В первом докладе он сообщил о проступке монаха Троицкого монастыря Арсения, который «забвением своим» во время проскомидии не положил в потир соединения, т.е. вина с водою, и продолжал так службу до приобщения. Согласно действовавшим суровым узаконениям, иеромонах Арсений за свой проступок был наказан жестоко плетьми и запрещен в священно-служении «вечно». Второй доклад касался частых отлучек из монастыря по целым неделям присланного в послушание старца Павла Воронова. Старец этот прислан был в Троицкий монастырь из Спасо-Евфимиева, где он содержался по делу А. Нарышкина, в силу указа Святейшего Синода от 1724 года, при чем в указе велено было содержать Воронова в Троицком монастыре «до кончины жизни его неисходно». По докладу Моисея старец Воронов взят был из Троицкого монастыря и переведен в Николо-Шартомский монастырь для содержания под более строгим надзором. Но в 1738 году, по просьбе Воронова, дожившего «до глубочайшей старости и древности», его возвратили опять на прежнее место в Троицкий монастырь. В третьем доношении архимандрит Моисей сообщил о бегстве из монастыря на монастырской лошади иеродиакона Никодима, увезшего с собою разную монастырскую рухлядь, преимущественно из конюшенного скарба.
Архимандрит Моисей стоял во главе монастыря до 1742 года. В этом году возникло дело, доходившее до Св. Синода, по обвинению архимандрита Моисея в нечистом житии. Доносительницы при разборе дела уличены были в клевете, но и архимандрит оказался «небезподозрителен» в несколько вольном обращении с лицами другого пола. В виду этого епископ Симеон в 1745 г. постановил «определить его в братство в Спасо-Евфимиев монастырь и содержать его так, как и прочие монахи содержатся и как святых отец правилами, Духовным Регламентом и указами утверждено; а исправление ему, Моисею, священно-служения, от котораго имеется он в запрещении более двух лет... отдать на его совесть, и объявя ему правильное увещание и аще незазрительную и чистую имеет совесть, велеть ему принять в соборной Рождества Пресвятыя Богородицы церкви от святаго престола священное облачение и по принятии исправлять в оном Спасо-Евфимиевом монастыре с прочими иеромонахами священно-иеромонашеское служение, не налагая на себя архимандрического облачения». 4-го февраля 1745 года Моисей принял священное облачение с престола в соборной Суздальской церкви и стал совершать священно-служение.
Из жизни монастыря в последующее десятилетие сохранились лишь скудные отрывочные сведения. Известно только, что в 1748 году настоятелем обители состоял архимандрит Антоний. 19 декабря 1749 года архимандрит Антоний умер, и Преосвященный Порфирий назначил архимандритом в Троицкий монастырь крестового иеромонаха Симеона Пупковского.
От 1759 года сохранились несколько архивных дел, на основании которых можно заключать о значительном упадке материального благосостояния Троицкой обители. В этом году во главе монастыря стоит уже не архимандрит, а наместник. Сперва наместником назначен был иеромонах Шартомского монастыря Платон Головинский. Ему дана была епархиальною властью особая инструкция, в которой предписывалось: «ему, наместнику, в смотрении монастыря и монашествующих поступать в силу святых отец правил, Духовнаго Регламента и указов во всем без упущения, и тех монашествующих до своеволия и до пьянства не допускать и никуда их не выпускать; а когда каковая монастырская нужда посылкою воспоследует, то оным, куда посланы будут, давать билеты со объявлением, зачем и на коликое время из монастыря выпущены и как им следует в монастырь возвратиться, а ежели из тех монашествующих кто в каковом непослушании, или в пьянстве, или же в каких других правилом святым противно неприличествующих поступках явятся, и тех смирять и наказывать в силу правил святых, Духовнаго Регламента и указов, и в консисторию об оном репортовать».
Иеромонах Платон числился наместником Троицкого монастыря всего один день. «Для некоторых винословий» он вызван был в Суздаль для явки Его Преосвященству, а на его место наместником Троицкого монастыря назначили иеромонаха Спасо-Евфимиева монастыря Аврамия Козловского.
Назначение в Троицкий монастырь наместника, а не архимандрита, объясняется, вероятно, уменьшением братии. Число насельников Троицкого монастыря к этому времени действительно было очень незначительно. В 1759 году их считалось всего пять человек, в том числе 1 иеромонах наместник, 1 иеромонах казначей, 1 рядовой иеромонах, 1 иеродиакон и один крылосный монах. За монастырем в этом году написано было положенных в подушный оклад 40 душ мужского пола. Жалованья монашествующим в Троицком монастыре никакого не полагалось.
К году секуляризации церковных вотчин и введения монастырских штатов материальное благосостояние монастыря еще более понизилось. В 1763 году по ревизским сказкам за монастырем считалось всего 29 душ крестьян в деревне Камешково Телешевской волости. С этих крестьян никаких денежных и хлебных доходов в монастырь не поступало. Они лишь ставили со своих крестьянских угодий по несколько сажен дров в монастырь «неуравнительно», да кроме того засевали монастырскими семенами монастырскую пашню на землях, пожертвованных вкладчиками, убирали хлеб с поля, обмолачивали и косили сено на монастырских лужайках. Правда, к 1763 году восстановлено было снова прежнее управление монастыря, и во главе Троицкой Шуйской обители с 1762 г. стоял архимандрит Евстафий Пальмовский. Но одновременно с этим пошли крупные внутренние неустройства и затруднения, вызвавшие целый ряд жалоб и докладов со стороны архимандрита Евстафия в Суздальскую духовную консисторию.
Ближайшим поводом к жалобам послужило бесчинное поведение иеромонаха Аврамия, бывшего наместника Троицкого монастыря. Своими «озорническими и соблазнительными» проступками он довел братию до того, что она, под председательством архимандрита Евстафия, приговорила Аврамия «согласно и общебратственно на страх ему и прочим безстрашникам при собрании всех наказать, а дабы впредь он себя содержал трезвенно и жил так, как монашескому чину пристойно и должно, обязать его подпискою и сообщить о сем в духовную консисторию». Совместно с таким доношением о проступках Аврамия архимандрит Евстафий просил у епархиальной власти и об увеличении братии монастыря, так как по недостатку наличного состава монашествующих обитель оставалась по временам и совсем без службы. В консистории на жалобу не обратили внимания, и архимандриту Евстафию пришлось написать несколько докладов. В одном из них состояние монастыря обрисовано довольно обстоятельно, но вместе с тем и мрачно. Приводим этот доклад полностью, сделав только небольшие сокращения, в виду того, что он дает ключ к уразумению последовавшего вскоре упразднения Шуйского монастыря.
«В консисторию Вашего Преосвященства о неимении в монастыре моем монашествующих способных хотя с нуждою для исправления священно-служения и препоручения хотя самаго беднаго монастырского имущества в смотрение (кроме наместника Аврамия, о продерзостях котораго в вышеобъявленную консисторию от меня представлено доношениями) тремя доношениями представлено, на которые никакой резолюции (кроме — что по первому переведен из Васильевского монастыря белой диакон Алексей, самой престарелой) не имею и за тем в отправлении утреней, часов и повечериев исправляю сам иеромонашескую должность, а преждеосвященныя, также и в субботу и неделю литургии по прошению моему отправляют соборные, кому прилунится, священники, а сам тогда служу в соборе. И в том во святой обители учинилась во всем остановка, ибо мне самому в монастыре служить никак невозможно. А ежели случится по ком поминовение в монастыре и сам я служу, то принужден просить по близости из господского Кашинцова дома людей, и ежели не придут, то и петь некому. Монастырь же состоит при городе и от того бывает не без нарекания. А пропитаться братии, хотя б по крайней мере иеромонахом трем, иеродиаконом двум да монахом двум человекам, есть чем, ибо подаяния на сорокоустия да и годовыя службы бывают... А как слышно, что посланной от меня в консисторию с доношением ризничий иеродиакон Исаакий производится во иеромонаха, то уже и в собор будет выехать не с кем, ибо имеющийся в монастыре иеродиакон Иринарх престарел и за близоручеством и неспособностию в священно-служении и не соборном весьма опасен. И в таких обстоятельствах что делать, не знаю. К тому ж начинается строение в монастыре и уже навожен лес в монастырь, котораго до пятисот дерев и больше имеется и плотниками заготовляется. Сверх же того сего марта 14 дня села Палеха с живописцами вызолотить и высеребрить иконостас за 260 рублев заключен контракт, на которое дело денег хотя и собрано мною до 170 рублев, но последних собрать крайне будет нельзя, для того, что поручить тот сбор некому, а самим как за показанным строением и золочением иконостаса (ибо по здешнему монастырю 260 рублев немалая сумма), так и за неимением кому имеющееся хотя малое на чужих землях хлебопашество в смотрение оставить, поехать для сбору никуда нельзя. А срок придет до Троицына дня, ибо обязались тем контрактом к храмовому празднику окончить и на место поставить, и опасно, чтобы столь нужное дело не осталось без конца. Да и ризница вся обветшала и требует конечно подчинки. Также и церковь во многих местах разселась, а святый алтарь без разбору до фундаменту и чинить опасно. Ограда ж от великих зимних заметей валится и, ежели особливаго Вашего Преосвященства архипастырского милостиваго призрения не воспоследует, а паче иеромонахов, иеродиаконов или по крайней мере вдовых священников и диаконов, да к послушанию ежели вовсе нельзя из Васильевского монастыря перевесть Филарета (коего все любят и желают) или вместо его трезваго какого хотя простого монаха прислано не будет, то опасно, чтоб и конечно вкладчики не оставили святую обитель совсем, понеже некому поминовения по родителям их отправлять будет».
Неизвестно почему, но доклады архимандрита Евстафия, заключающие в себе, по-видимому, вполне законные и основательные ходатайства, продиктованные желанием поднять внутреннее и материальное благосостояние заметно приходившей в запустение и упадок обители, оставались со стороны Суздальской духовной консистории без всякого удовлетворения. Наконец ответ последовал, но принес архимандриту Евстафию одно огорчение. Наместника Аврамия велено было перевесть в Николошартомский монастырь и там настоятелю монастыря архимандриту Анании снять с него допрос, а буде потребуется, то допросить и архимандрита Троицкого монастыря Евстафия. Архимандрит Евстафий, затем, увольнялся от исправления служб в торжественные и воскресные дни в соборной Шуйской церкви «ради порядочнейшаго монастырского наблюдательства». За сбор на монастырское строение без разрешения высшей власти его оштрафовали, кроме того, 10 рублями.
По получении консисторского указа, Евстафий пишет на имя Преосвященного Геннадия оправдание, составленное в довольно резком тоне. «Что касается до увольнения от священно-служения в соборной Шуйской и в прочих градских церквах и в крестных хождениях, то оное учинено не мне в обиду... ибо в грамоте, с которой в казенном Вашего Преосвященства приказе точная копия имеется, прописано — реченный монастырь шапкою по прошению Шуйских граждан пожалован, именно, что дана для украшения церковной церемонии во отправлении реченнаго монастыря архимандритом бываемаго ими отправления священно-служения в праздники и в царские ангелы в Шуйском соборе». «Если бы мы не ездили по благодетелям, заключил свое оправдание архимандрит Евстафий, и не приучали к себе моим старанием, то не только строение в монастыре вновь делать или иконостас золотить, но и пищею, кроме хлеба самого и братию содержать невозможно бы было».
На оправдательном доношении Евстафия последовала суровая резолюция епископа Геннадия: «Безпутное и единственно к язвительному Духовной Консистории нашей обруганию, поношению, а консисторского определения, нами конфирмованнаго, к дерзновенному опровержению, а следственно и ко уничижению последовавшей на оное определение нашей Архипастырской конфирмации всезлобно составлено есть от непокориваго и жестоковыйнаго Евстафия архимандрита сие доношение; того ради в силу правил Святых Отец и Высочайших указов учинить немедленное разсмотрение и о чем подлежательно выписать и нашему разсмотрению представить со мнением неукоснительно».
Начался длительный судебный процесс, и хотя производившие его лица настроены были не в пользу Евстафия, он закончился тем не менее обвинением Аврамия. Свидетельскими показаниями подтверждены были инкриминируемые ему бесчинства. Но кроме того он сам ухудшил свое положение тем, что во время производства дела самовольно отлучился из Шартомского монастыря. В сентябре месяце 1763 года его сослали в Спасо-Евфимиев монастырь для содержания под строгим караулом до окончательного решения дела.
Каков был конец дела, по архивным документам нельзя установить, но известно, что архимандрит Евстафий оставался на прежнем месте и в начале следующего года.
При таких обстоятельствах Троицкий Шуйский монастырь встретил роковой для многих обителей 1764 год. Несмотря на запустение и оскудение монастыря, его насельники не думали о возможности упразднения обители. Наоборот, с 1763 года, благодаря архимандриту Евстафию, в Троицком монастыре начались в довольно значительных размерах переделки и перестройки. Кроме позолоты иконостаса, в 1763 году застроены были коштом вкладчика майора Никанора Кашинцова настоятельские кельи, которые, впрочем, так и остались недостроенными. Очевидно, опасность не подозревалась. 1764-й год, казалось, оправдал такое настроение, так как первоначально монастырь, хотя и не попал в число штатных, но не был предназначен и к упразднению. Именно, резолюцией епископа Геннадия, положенной на докладе консистории 19 июня 1764 года, Троицкий при гор. Шуе маловотчинный монастырь положено было оставить на своем содержании, с тем, чтобы содержаться ему от единого мирского подаяния. Игумену упраздненного Покровского монастыря в г. Иванове — Феоктисту определено было занять место строителя в Троицком монастыре.
Неизвестно почему, но только это определение недолго оставалось в силе. В январе месяце следующего года священнику с. Юрчакова Алексею Григорьеву приказано было «у имеющагося в Троицком Шуйском монастыре бываго казначея иеромонаха Аврамия во святых церквах святые образа и ризы и прочую церковную утварь, также монастырское всякое строение и всякий скот... принять по учиненным всему без изъятия описям, с обязательством, чтобы все было в целости и никакой утраты ничему не воспоследовало». В почтительном доношении поп Алексей Григорьев отказался от возложенного на него поручения, ссылаясь на недостаток людей и помещений для должного и безопасного хранения монастырского имущества. На доношении Алексея Григорьева епископ Геннадий написал резолюцию: «Учинить немедленное разсмотрение и определение по силе генеральнаго учреждения II пункта, учиня оной Шуйской монастырь особенною приходскою церковью, приписав ко оной от ближних больших приходов несколько приходских дворов, с сорок или до пятидесяти, определи при том одного священника с двумя церковниками».
По заслушании этой резолюции, Суздальская консистория стала наводить справки о количестве приходов, принадлежащих Шуйским градским церквам и церквам окрестных гор. Шуи сел. Только в августе нужные сведения были получены, и в консистории состоялось определение: «Ко оному упраздненному Троицкому монастырю (за которым пашенной земли ничего не имелось), приписать сельцо Лихушино и деревни Остапово и Чижово, и отныне именоваться оному монастырю приходскою церковью. Для исправления же в церквах святых Божественнаго священно-служения и показанных сельца Лихушина и деревень жителем по долгу христианскому церковных треб определить находящагося в селе Седикове в праздности вдоваго попа Ивана Тарасова, а при нем находящемуся ныне в праздности быть упраздненной в городе Суздале Якиманской церкви дьячку Ивану Яковлеву действительным, чего ради взяв того попа из онаго села Седикова, а дьячка, сыскав в консисторию, отправить к исправлению при том упраздненном монастыре в церквах Божиих священно-служения, а приходским людем мирских треб с указом немедленно, где им будучи содержать себя от тех доходов и вкладчиков даемой пашенной земли, как напредь сего оный монастырь содержался. По прибытии же туда оной монастырь, церкви Божии и в них святые образа и ризы и прочую церковную всякую утварь, также монастырское всякое строение и хлеб и всякой (ежели есть) скот тому определенному священнику у находящагося ныне в том монастыре казначея иеромонаха Аврамия до указу принять ему, попу, в ведомство и смотрение; медную же, железную и прочую посуду и конскую сбрую, собрав куда что принадлежит, расположа по пристойным местам в безопасные, твердые, чтобы повреждения не было, амбары или покои, запечатав казенными печатями, и хранить оное в целости, дабы паче чаяния ничему утраты воспоследовать не могло, и что принято будут, учинить всему вновь росписной список, которой за руками подать в консисторию. А объявленнаго иеромонаха Аврамия при письменном сообщении, в силу прежде учиненнаго о нем и прочих имевшихся в упраздненном монастыре определения выслать в Николаевский Шартомский монастырь немедленно».
Отписка деревень от прежних приходов к ново-учрежденному приходу Троицкой церкви совершилась, конечно, не без протеста со стороны прихожан. Особенно энергично протестовала помещица Екатерина Хрущова, которая вместе с крестьянами сельца Лихушина и д. Остапова заявили, что они по-прежнему желают быть «для гробов родителей» при Крестовоздвиженской церкви. Консистории пришлось снестись с Шуйской воеводской канцелярией и просить от нее зависящего указа о том, чтобы с помещицы Хрущовой и крестьян сельца Лихушина и д. Остапова взята была подписка в том, что они будут обращаться за совершением треб в Троицкую церковь, с уведомлением их, что «ежели паче чаяния, произодет какая-нибудь ослушность или какия другие недельныя отговорки, а по указным повелениям неисполнение и противность, в таком случае за пренебрежение и команде непослушание, оная канцелярия имеет с теми ослушниками, кто в чем виновен будет, поступать неукоснительно по законам». К таким суровым мероприятиям однако обращаться не пришлось. Дело, по-видимому, закончилось мирно.
Монастырь упразднён в 1764 г.
При приеме монастырских церквей и имущества произведена была, согласно консисторскому указу, подробная опись всего найденного в упраздненном монастыре. Приводим из нее только некоторые выдержки, имеющие значение для восстановления общего вида монастыря и тех более ценных священных предметов, которыми он обладал в год его упразднения.
«Церковь во именование Живоначальныя Троицы с приделом теплым Казанския Пресвятыя Богородицы, при них паперти с рундуком каменныя. В настоящей церкви царския двери гладкия, писаны красками, иконостас новой не в отделке, местами вызолочен, высеребрен и росписан красками. По правую сторону царских дверей образ Живоначальныя Троицы, на нем пять венцов с цатами серебряными, гладкие в позолоте, да три ожерельца жемчужныя. На том образе привесов: складни костяные в серебре, две панагии: одна каменная в серебре, другая костяная с хрусталиками, два креста каменные в серебре — один аспидной, другой зеленаго камня, третий крест серебряный в позолоте; один полтинник, один гривенник да 12 копеек серебряных. По левую сторону царских дверей образ Смоленския Пресвятыя Богородицы, на нем венец серебряный басемной на дереве с цатою, убрус жемчужной, снизан с каменьями, лопасти камчатныя красныя шиты золотом, а наконечники вынизаны жемчугом, да складни во окладах серебряных, да три жемчужины».
Из церковной утвари в описи упомянуты: «кадило серебряное гладкое вызолочено; другое серебряное прорезное бело; шапка архимандричья краснаго бархату, разбитая, дробницы и обруч серебряныя, гладкия и вызолочены, с каменьями китайскими, обруч с подписью 718 году; крест архимандричий с цепочкой серебряные; посох архимандричий деревянный с позолоченными шишками» и др.
«При показанных церквах колокольня деревянная, на ней пять колоколов да один разбитой. Внутрь тоя колокольни часы боевые железные».
Монастырского строения оказалось: «Настоятельския кельи застроены в 763 году коштом вкладчика господина майора Никанора Перфильева сына Кашинцева, которые еще в недостройке, в них восемь покоев». Покои эти по упразднении монастыря предоставлены были для жительства причта.
«Братская келья, при ней сени, в сенях два чулана. Поварня с хлебною печью. Келья для послушников и работников, при ней сенцы ветхия. В конюшенном дворе изба с сеньми, в сенях чулан, дощатыя. Около монастыря ограда, огорожена в столбах перильником, ветхая. В той ограде одне святыя да двои вездныя ворота большия, крыты тесом, на лапах железных, при которых и запоры железные». О поименованных постройках в 1768 году при осмотре монастырских зданий написано было: «Все ветхо и за тем ни к какому употреблению, кроме точию топления печей на дрова, не годно».
«Две житницы ветхия, амбар, конюшенной двор, два амбара сенных да два скотских. За монастырем скотной двор, на нем изба, при ней заборец бревенчатой; двор огорожен забором. Баня с предбаньем. В гуменнике амбар ветхой да овин». Об этих строениях в 1768 году была сделана такая пометка: «Онаго строения не оказалось, при чем тоя Троицкой церкви священник Иван Яковлев показал, оное де все строение, в силу присланнаго из Государственной Коллегии Экономии указа от Шуйской воеводской канцелярии марта 19-го 1768 года продано с аукциона за 138 рублей, а записана ли де та сумма в приход, или не записана, в том состоит он неизвестен».
В прежнем своем виде Троицкая церковь существовала до 1829 года. В этом году, вместо прежней церкви, устроена была и освящена каменная церковь во имя Св. Троицы. Храмоздателями были Шуйские купцы братья Стефан и Алексей Ивановичи Посылины.
На территории бывшего монастыря было образовано городское кладбище.
Колокольня при церкви и ограда каменные.
Престолов в церкви три: в холодной — в честь Святой Живоначальной Троицы и придельные в честь Успения Божией Матери, в теплом приделе — в честь Казанской Божией Матери.
Иоанн Димитриевич Лебедев по увольнении от учительской службы с аттестатом от училищного начальства, Преосвященным Иустином рукоположен был во священника к Троицкой гор. Шуи церкви 27 февраля 1854 года. Вся дальнейшая почти полувековая служба И.Д. в сане приходского пастыря, с ее разнообразными и многими обязанностями, возлагаемыми Епархиальным Начальством на ревностного священника, была, так сказать, «восхождением от силы в силу».
В 1872 г. объявлена благодарность Его Высокопреосвященства Шуйской почетной гражданке, вдове Марье Ивановой Щеколдиной вместе с дочерьми: Евпраксией Ивановной Сорокиной и Александрой Ивановной Кокушкиной, за пожертвование в пользу священно-церковнослужителей Шуйской Троицкой кладбищенской церкви 6 ½ % билета Шуйского общественного Банка на сумму 150 руб. сереб.
Из священных древностей церкви замечательны:
Из св. икон:
1. Икона Святой Троицы в серебряной ризе, с сребропозлащенными венцами, из коих в каждом по три дорогих камня, осыпанных стразами. Икона древняя, принятая по описи от упраздненного Троицкого монастыря. Мерою она 2 арш. вышины и 1 ¾ арш. ширины.
2. Храмовая древняя икона Казанской Божией Матери, в серебряной ризе.
Из церковной утвари:
1. Крест древний, сребропозлащенный, со святыми мощами, переданный из упраздненного Троицкого монастыря. Внизу креста надпись: «Мощи в оных святых Андрея Первозваннаго, Иоанна Милостиваго, Архидиакона Стефана, Анастасия Персскаго, Пимена великаго, Григория Декаполита, мученика Меркурия, мученика Пантелеймона, мученика Иоанна и мученика Феодосия». Крест сей величиною 7 ½ вершков.
2. Евангелие в лист, на Александрийской бумаге, изд. 1771 года. Верхняя доска на нем сребропозлащенная. На нижней доске — чеканное изображение Сошествия Св. Духа на Апостолов.
3. Евангелие, переданное из упраздненного Троицкого монастыря, в четверть листа, обложенное бархатом, в медном посеребряном окладе. Издано в 1711 году.
4. Евангелие такой же величины, обложенное бархатом, в серебряном окладе. Передано оно также из упраздненного Троицкого монастыря, в который было приложено в 1726 году Флорищевой пустыни иеромонахом Дионисием, как видно из собственноручной его надписи, сделанной на Евангелии с 1 страницы по 64: „Лета от Рождества Христова тысяща семь сот два десять шестаго месяца декамврия в десятый день сию книгу Святое Евангелие Вшуйской Троицкой Монастырь во Святую церковь Пресвятыя Живоначальныя Троицы приложил Флорищевой пустыни иеромонах Дионисий за поминовение своих родителей, чтобы поминать у Святаго жертвенника рабов Божиих за упокой схимонаха Стефана Матфея Евдокии и их сродников а за него иеромонаха Дионисия о здравии и о спасении Бога молить и сию книгу Святое Евангелие не продать и не заложити и никому к себе истого Троицкаго монастыря в дом не взять, а быть сей книге святой от церкви Божии неотъемлемой никаким ухищрением во веки аминь". Когда издано Евангелие, — неизвестно.
Древняя панагия и складни. Из числа замечательных древностей, оставшихся в Троицкой церкви от Троицкого монастыря, сохранились: панагия с хрусталиками и костяные складни, которые были в монастыре в числе привесок к образу Св. Троицы.
1. Панагия в круглопродолговатом, резном по краям ободке, 1 ¾ вершка, сделанном из черного дерева, которое только при внимательном рассмотрении можно отличить от черной кости. В средине ободка сделана сквозная, овальной формы, вырезка, в которую и вставлены с обеих сторон выпуклые, довольно толстые, стекла или хрустали в ¾ вершка, сквозь которые ясно видно изображение креста, вложенное внутрь между хрусталями и сделанное из серебристой желтой нитки, перевитой тончайшими синего цвета ленточками. Вокруг сих хрусталей, в ободке, и в мелких сквозных вырезках с обеих сторон вставлены по 12 мелких, с горошину, выпуклых хрусталиков, сквозь которые на вложенных между ними бумажках или тончайшей ткани (трудно определить) заметны написанные печатными латинскими буквами слова, которые трудно разобрать; сквозь только двух хрусталиков можно разобрать слова: победитель … блаженные. Большая часть хрусталиков вывалилась; остались только: на одной стороне — 8, а на другой — 2. Вверху панагии сделано серебряное ушко для продевания цепочки или ленты.
2. Костяные, из белой кости, складни не более 1 ½ вершков, круглой формы, в сребропозлащенной оправе. Внутри их, на кости, на одной стороне — мелкой и искусной резьбы изображение Св. Троицы, а кругом его 10 разных святых; на другой, внутренней же стороне, такой же резьбы, изображение Херувимов и животных. На внешней стороне складней, на кости же, на одной стороне — изображение Распятия Господня с предстоящими, а на другой — изображение Великомученика Георгия на коне. Вверху складней сделана подвижная сребропозлащенная форма головки, с изображением на одной стороне — Спасителя, а на другой — креста. Сквозь ее сделано отверстие для продевания цепочки или ленты, из чего можно заключить, что и эти складни, как и панагия, носились на груди.
Причта положено: священник, диакон и два псаломщика. На содержание причт получает: 532 р. процентов с церковного капитала, от сбора зерновым хлебом до 20 р. и за требоисправления до 2018 р., а всего в год 2570 р. Дома причт имеет собственные, построенные на церковной земле.
Приход: в Шуе 99 дворов и в деревнях: Ченцах (в 2 вер. от церкви), Посохове (в 3 вер.) и Коровине (в 5 вер.) 84 двора, а всех в приходе дворов 183; душ мужского пола 446 и женского пола 502 души; в том числе раскольников 2 двора (в Шуе), 3 души мужского пола. (Добронравов, Василий Гаврилович. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: Вып. 5 и послед.: Шуйский и Ковровский уезды. Вязниковский и Гороховецкий уезды. - 1898. - 505, VII c.).
Поднесение св. иконы. 22 октября 1908 года, в день престольного праздника на Троицком кладбище, в городе Шуе, прихожане сей церкви, с разрешения Епархиального начальства, чествовали своего достопочтенного церковного старосту Шуйского купца Георгия Филипповича Филаретова за его почти двадцатилетнее попечение и труды по содержанию св. храма в добром порядке; поднесли ему икону Великомученика Георгия и адрес. Троицкий храм в г. Шуе не только кладбищенский храм, но и приходский. Приходом состоят к храму три деревни, до 100 дворов во всех, и в городе мещан приблизительно столько же домов; но прихожане все малодостаточные, богатых людей почти нет. И только благодаря положению храма на городском общественном кладбище являются средства для приличного содержания его. Но в г. Шуе есть обычай содержать для каждой церкви хоры певчих, которые обходятся довольно дорого — сотни, даже тысячи рублей. На эти хоры доходов церковных и не достает; поэтому-то старостам и приходится жертвовать личными средствами. Шуйские прихожане привыкли к певчим и не удовлетворяются уже пением одних псаломщиков в праздничные и воскресные дни. Георгий Филиппович, староста Троицкой кладбищенской церкви, вот уже много лет, как непрерывно содержит хор певчих, — правда, не лучший в городе, но, однако, достаточно приличный. Кроме того ежегодно пополняет что-нибудь по храму. И за все ему честь и благодарение!.. (В. Е. В. № 49-й. 1908 г.).
Троицкая церковь
Часовня Георгия Победоносца на городском кладбище. Часовня установлена в начале ХХI века (вероятно, силами Николо-Шартомского монастыря и прихожан).
Город ШуяМОНАСТЫРИ Владимирской губернии
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
