Леони́д Миха́йлович Чича́го́в родился 9 (21) января 1856 года в Санкт-Петербурге, в семье генерал-майора артиллерии Михаила Чичагова и Марии Чичаговой. Принадлежал к одному из наиболее известных дворянских родов Костромской губернии. Дед — действительный статский советник, историк Никифор Петрович Чичагов. Среди дальних родственников — адмиралы Василий Чичагов и Павел Чичагов.
По воспоминаниям протопресвитера Георгия Шавельского, «о своём дворянстве архиепископ Серафим никогда не забывал и ставил его, по крайней мере, не ниже своего архиепископства. Когда в 1913 г. архиепископ Владимир (Путята), тоже бывший гвардейский офицер, был уличен в тяжких преступлениях и отдан под суд, архиепископ Серафим укорял его: „Владимир, как тебе не стыдно, ты срамишь наше дворянское сословие!“»
Окончил в 1870 году Первую санкт-петербургскую классическую гимназию, в 1875 году Пажеский корпус по первому разряду. Позднее вспоминал: «Мы были воспитаны в вере и православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины».
С 1874 года — камер-паж.
В 1875 году поступил в чине подпоручика в 7-ю конно-артиллерийскую бригаду, в связи с её упразднением переведён в 5-ю конно-артиллерийскую бригаду. Был прикомандирован к 1-й Его Величества батарее Гвардейской конно-артиллерийской бригады.
В 1877—1878 годах участвовал в русско-турецкой войне. Награждён орденами святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» (за отличие в сражениях под Горным Дубняком 12 октября и Телишем 16 октября 1877 года), святого Станислава III степени с мечами и бантом (за переход через Балканские горы 13—19 декабря 1877 года), святой Анны III степени с мечами и бантом (за сражение под Филиппополем 3—5 января 1878 года), саблей с дарственной надписью от императора (за осаду и взятие Плевны).
С 1878 года — гвардии поручик, с 1881 года — штабс-капитан. С 1880 года — адъютант помощника генерал-фельдцейхмейстера генерала графа Александра Баранцова.
В 1881 году был командирован во Францию на манёвры французских войск, изучал устройство французской артиллерии. В этом же году был награждён орденом св. Станислава II степени.
В 1882 году награждён Кавалерским крестом ордена Почётного легиона и черногорским орденом Данилы Первого IV степени.
Принимал участие в вооружении крепостей на западной границе России и оснащении болгарской армии.
В 1883 году награждён Румынским Железным крестом, Болгарским орденом св. Александра III степени. В 1884 году — орденом св. Анны II степени.
В 1890 году уволен в отставку, в 1891 году «для сравнения со сверстниками» произведён в полковники.
С 1878 года был духовным чадом священника Иоанна Сергиева; по благословению последнего вышел в отставку и принял духовный сан. Епархиальный орган Тверской епархии в апреле 1914 года писал в биографическом очерке о своём новом архипастыре: «О. Иоанн Кронштадтский, у которого он проходил искус послушания, благословил его быть священником».
С 1881 года — староста Преображенского собора и ктитор Сергиевского всей артиллерии собора в Санкт-Петербурге, в селе Клементьеве самостоятельно изучал богословские науки. Интересовался проблемами народной медицины (автор системы лечения организма лекарствами растительного происхождения, которая изложена им в фундаментальном труде «Медицинские беседы»). Кроме того, подготовил к публикации мемуары своего дальнего родственника — адмирала Павла Чичагова.
26 февраля 1893 года в московском синодальном храме Двунадесяти апостолов (в Кремле) был посвящён в сан диакона; 28 февраля — в сан священника этого храма. На свои деньги восстановил храм, за что митрополит Московский Сергий (Ляпидевский) наградил его набедренником и скуфьёй. Основал благотворительное общество «Белый крест», имевшее целью оказание помощи нуждающимся воинам, потерявшим здоровье на службе, их детям, жёнам и вдовам.
В 1895 году овдовел, у него остались дочери — Вера, Наталия, Леонида и Екатерина.
С 14 февраля 1896 года — священник храма Николая Чудотворца в Старом Ваганькове, окормлял артиллерийские части Московского военного округа. До этого храм в течение тридцати лет был закрыт; отец Леонид восстановил его на собственные средства. Написал книгу военных мемуаров, за что был награждён болгарским орденом Святого Александра «За гражданские заслуги» II степени и греческим орденом Христа Спасителя II степени.
В 1896 году вышло в свет первое издание составленной им «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», значительная часть которой была посвящена деятельности Серафима Саровского. Прежде он посетил этот монастырь, где святая блаженная схимонахиня Параскева (известная как Параскева Дивеевская и Паша Саровская), помнившая старца Серафима, сказала ему: «Вот хорошо, что ты пришел, я тебя давно поджидаю: преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и прославления». Он пришёл в недоумение, поскольку по своему положению не мог быть принят царём, однако, по его свидетельству, «однажды меня пронзила мысль, что ведь можно записать всё, что рассказывали о преподобном Серафиме…привести весь этот материал в систему… затем этот труд, основанный не только на воспоминаниях, но и на фактических данных и документах… напечатать и поднести Императору».
Овдовев, 14 августа 1898 года принял монашеский постриг с именем Серафим.
Архимандрит Серафим
В 1899 году Серафим (Чичагов) был возведен в сан архимандрита, и назначен наместником Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря и благочинным монастырей Владимирской епархии. Это был один из многотрудных и наиболее плодотворных периодов деятельности будущего святителя во славу Бога и Церкви.
Спасо-Евфимиев монастырь основан в 1352 году суздальским князем Константином Васильевичем. В XVI веке он вошел в число пяти крупнейших монастырей России. Первым настоятелем монастыря был преподобный Евфимий Суздальский (1404), сподвижник преподобного Сергия Радонежского. Одной из главных святынь обители считалась древняя чудотворная икона Божией Матери, именуемая Корсунской. У алтаря Преображенского собора располагалась родовая усыпальница князей Пожарских и их родственников Хованских, где в 1642 году был погребен великий сын русского народа, воин-освободитель, князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Старинная русская обитель имела и печальную страницу в своей многолетней истории: в 1764 году по указанию Екатерины II в стенах монастыря была устроена духовная тюрьма для государственных преступников, раскольников и сектантов, хотя первоначально она предназначалась лишь для "безумствующих колодников" (душевнобольных). Однако, по ведомству Тайной канцелярии, среди первых заключенных здесь вскоре оказались многие авторы челобитных, среди которых выделяется фигура Гаврилы Попова, подавшего в 1792 году в Сенат и Синод "Записки" (с ними ознакомилась и Екатерина II) с требованием скорейшей отмены крепостного права. В 1826 году в тюрьму, по решению Св. Синода, за свое очередное пророчество был заточен монах-прозорливец Авель. Монах-прозорливец отошел ко Господу естественной смертью по одним источникам в 1831, по другим – в 1841 году (день памяти – 12 декабря). В 1829 году сюда же в отделение для секретных арестантов был переведен из сибирской ссылки декабрист Шаховской Федор Петрович (1796—1829). Не выдержав условий содержания в одиночной камере (ныне она восстановлена, и напоминает вполне уютный одноместный гостиничный номер), ниспровергатель трона объявил голодовку, от которой на 21-й ее день и скончался. Сохранились документы, свидетельствующие о том, что правительство и Св. Синод намеревалось заключить в эту же тюрьму и Л.Н. Толстого.
К самому концу XIX столетия некогда величественный монастырь, центр паломничества православных христиан со всей необъятной Руси, пришел в глубокое запустение и упадок. Таким он и достался новому настоятелю архимандриту Серафиму, который тотчас взялся за его возрождение. В 1901 году он писал архиепископу Владимирскому и Суздальскому, владыке Сергию: "…Вашему Высокопреосвященству, конечно, было известно, что Спасо-Евфимиев монастырь был запущен, но до какой степени дошло разрушение монастыря, это Вы не могли знать достаточно… Пришлось заново устроить двухэтажный братский корпус в 57 саженей длины, начиная с рам, полов, дверей, балок, за невозможностью в нем жить, даже пришлось все это громоздкое здание с четырех сторон вырыть из земли вследствие того, что оно веками засыпалось мусором, и отдушины нижнего этажа оказались под землей. Необходимо было вновь устроить весь монастырь, а именно: новую ризницу, то есть облачения, шкафы, новую трапезу, новую кухню, хлебопекарню, даже колодезь. Пришлось перерыть всю поверхность столь обширного монастыря, чтобы сделать дороги и поставить балясники, заборы. Необходимо было приобрести новое имущество для братских келий, как-то: кровати, матрацы, столы, стулья и вообще облагородить обитель и затем уже звать жить в нее новыхлюдей. Пришлось устроить для слепых стариков богадельню, для страждущих больницу, для певчих детей – приют, для окрестных жителей – школу, для рабочих и скотниц – новое жилище, для странников и приезжающих – странноприимный дом, для братии и арестантского отделения – две библиотеки, для обширного монастырского архива и громадного архива прежней Суздальской епархии – новое помещение со всеми приспособлениями…" и т.д.
Все это, конечно, требовало от архимандрита Серафима огромной напряженной работы, при ежедневных огорчениях с разболтавшейся братией и поднадзорными, при обширной переписке и ведении множества организационных дел, при почти полном отсутствии жертвователей в Суздале и невозможности в нем заработать. Пришлось будущему святителю из семьи потомственных военных, принадлежавшей к одному из знаменитых дворянских родов, жертвовать не только своим здоровьем, но и последними денежными сбережениями.
В 1902 году в одном из своих частных писем настоятель Спасо-Евфимиева монастыря писал: "Настоящая моя обитель, древняя лавра, лишенная миллионного состояния, без всяких средств, забытая и заброшенная, но первоклассная, представляла из себя громадное разрушенное пространство с оградой в полторы версты и с тринадцатью падающими башнями. Знаменитая страшная крепость, называемая ныне духовной тюрьмой, оказалось, капитально не была ремонтирована около ста лет и вмещала в себя несчастных расстроенных психически священнослужителей, голодных и холодных, частью невинно заключенных и ожидающих такого настоятеля, который мог по своему развитию вызвать рассмотрение их дел…"
Не прошло, однако, двух с половиной лет настоятельства архимандрита Серафима, и обитель было не узнать. Благодаря своим старым связям ему удалось все же собрать более ста тысяч рублей на ремонт как всего монастыря в целом, так и на реставрацию тюрьмы. Сама тюрьма была переделана в скит. "Благодарение Господу, – писал он дальше в письме, – я мне назначенное выполнил". Пастырскими усилиями архимандрита Серафима девять сектантов удалось вернуть в лоно Православной церкви. Это позволило ему просить Святейший Синод об освобождении остальных. По ходатайству архимандрита все они были освобождены, и духовная тюрьма, таким образом, прекратила свое существование.
На рубеже XIX-XX вв. в Ковровском уезде возникли сразу три женских общины: Знаменская, Владимирская и Николаевская. Подобные общины возникали в это время и в других городах и весях губернии, например в Шуе и Иваново-Вознесенске. Процесс возникновения новых монастырей выходил за местные рамки - он шел в масштабах страны и был реакцией верующего народа на ухудшение нравственного состояния общества, упадок веры, распространение различных сект и иные тенденции предреволюционного времени. Рост монастырей в России был признаком духовного неблагополучия: так было в эпоху Сергия Радонежского и Ивана Грозного. Но если в те времена монастыри и в духовном, и в земном смысле спасли страну, то на рубеже ХІХ-ХХ вв. сигнал тревоги не был услышан. Да и монастырское строительство этого времени сильно отличалось от предыдущих эпох. Большинство вновь возникших монастырей были женскими, основывались они, как правило, на территориях, не являвшихся прежде крупными религиозными центрами. Внутреннее устройство этих монастырей также отличалось от привычного: эти общины были более открытыми и вели обширную благотворительно-просветительскую деятельность именно в миру. Незаурядность личности о. Серафима наложило свой отпечаток на процесс монастырского строительства во Владимирской епархии. С первого же дня его пребывания в должности благочинного монастыри Ковровского уезда, а также Шуи и Иваново-Вознесенска, стали предметом особой заботы о. Серафима. Эти годы ознаменовались интенсивным строительством в этих общинах храмов, приютов и церковных школ, но эта была лишь видимая сторона процесса. О. Серафим пытался реализовать здесь новую систему устройства женского монастыря, предложенную его учителем, Иоанном Кронштадтским и им же опробованную в Иоанно-Предтеченском монастыре на р. Карповке в Санкт-Петербурге и Успенском Пюхтицком монастыре в Эстонии: По замыслу Иоанна Кронштадского, монастыри должны были стать не только местом уединения, но и сыграть свою роль в деле возвращения к нормальной христианской жизни людей, совращенных сектантами, или погрязших в различных бытовых пороках. При этом о. Серафим не мог не учитывать местной специфики: духовно-нравственные проблемы провинции, в целом хотя и характерные для всей страны, все же отличались от столичных. Здесь более вольготно чувствовали себя сектанты, изгонявшиеся из столиц. Государство с ними боролось не всегда эффективно и основной удар брали на себя провинциальные священники. Особую проблему представляли в провинции черносотенные движения, выступавшие под церковной символикой, но по духу противоречившие учению Церкви. Архимандрит Серафим проявил себя грамотным администратором, предоставив общинам достаточно большую самостоятельность. Вместе с насельницами общин он отправлялся на беседы с сектантами, делая ставку не на административно-силовые методы воздействия, а, главным образом, на силу убеждения. Эта деятельность вскоре принесла свои плоды в восточной части губернии, где было очень сильно влияние старообрядчества, начался процесс объединения старообрядцев с Православной Церковью на началах единоверия. Этот факт сыграл свою роль в дальнейшей судьбе Серафима: спустя несколько лет по поручению Синода он возглавил переговоры со старообрядцами уже в масштабах всей Церкви. Не был забыт и другой опыт, полученный в годы служения на Владимирской земле, следующей строчкой в послужном списке митрополита Серафима стала должность благочинного монастырей Москвы. В этом качестве он принимал самое активное участие в организации великой княгиней Елизаветой Федровной Марфо-Мариинской обители, в системе устройства которой без труда угадываются черты женских общин Владимирского края. Антирелигиозные гонения 1920-30-х гг. помешали женским обителям Ковровского уезда стать подлинным центрами духовного просвещения в своем крае, но все же ту роль, которую они играли в духовной жизни уезда, нельзя недооценивать. Владимирский, а если сказать точнее, ковровский опыт, во многом пригодился и митрополиту Серафиму: его отголоски мы видим в рассуждениях Владыки о духовных началах патриотизма и роли женщины в христианстве, о том, как должно влиять на мир монашество и о том, как следует относиться к иноверию и иноверцам. Наконец, этот опыт был обобщен в «Типовом монашеском уставе», разработанном под руководством митрополита Серафима на Поместном Соборе 1917-1918 гг.
В 1902 году по инициативе императора Николая II начались подготовка к прославлению Саровского старца Серафима. Значительная часть работ была поручена суздальскому архимандриту Серафиму. В этом же году отец Серафим завершил составление второго издания своей "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря" (публикация первого издания этого главнейшего труда его жизни была осуществлена еще в 1896 году). Помимо этого он составил акафист и житие преподобного Серафима Саровского, а также разработал торжественный церемониал открытия мощей святого старца и написал "Слово в день прославления преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца". Это слово было произнесено в храмах в дни прославления преподобного Серафима Саровского 17-19 июля (по ст. ст.) 1903 года. Труды суздальского архимандрита получили высокую оценку императора Николая II, который лично наградил его драгоценной митрой. «В 1895 году, говорится в Деянии, преосвященным Тамбовским было представлено в Св. Синод произведенное особою комиссиею расследование о чудесных знамениях и исцелениях, явленных по молитвам отца Серафима с верою просившим его помощи. Расследование это, начатое комиссиею 3 февр. 1892 г., окончено было в августе 1894 г. и производилось в 28 епархиях Европейской России и Сибири. Всех случаев благодатной помощи по молитвам старца Серафима было обследовано комиссией 94, при чем большая часть их была достаточно удостоверена надлежащими свидетельскими показаниями». Удостоверившись из чудес о святости старца Серафима и «желая, чтобы и всечестные останки его были предметом благоговейного чествования», Св. Синод назначил особую комиссию для освидетельствования его мощей. 11 января 1903 года митрополит Московский Владимир, епископ Тамбовский Дмитрий и Нижегородский Назарий, присоединив к себе Суздальского архимандрита Серафима и прокурора Московской Синодальной Конторы князя Ширинского-Шихматова и еще четырех духовных лиц, произвели подробное освидетельствование гроба и самых останков отца Серафима. При освидетельствовании оказалось. «В гробу присутствовавшие увидели ясно обозначенный остов почившего, прикрытый остатками истлевшей монашеской одежды. Тело приснопамятного отца Серафима предалось тлению. Кости же его, будучи совершенно сохранившимися, оказались вполне правильно размещенными, но легко друг от друга отделяемыми. Волосы главы и брады — седовато-рыжеватаго цвета сохранились, хотя и отделились от своих мест». Об освидетельствовании составлен был особый акт за собственноручной всех подписью. Свое решение, Высочайше одобренное, Св. Синод выразил в следующих пунктах: 1) «благоговейного старца Серафима, почившего в Саровской пустыни, признать в лике святых, благодатию Божию прославленных, а всечестные останки его — святыми мощами и положить оные в особо уготованную усердием Его Императорского Величества гробницу для поклонения и чествования от притекающих к нему с молитвою, 2) службу препод. отцу Серафиму составить особую, а до времени составления таковой, после дня прославления памяти его, отправлять ему службу общую преподобным, память же его праздновать как в день преставления его, так и в день открытия святых его мощей...; поручить преосвященному Антонию, митрополиту С.-Петербургскому и Ладожскому, совместно с преосвященными Тамбовским и Нижегородским, совершить, в 19 день июля текущего года, торжественное открытие мощей преподобного Серафима, Саровского Чудотворца». «Путь в Саровский монастырь. Саровская пустынь находится в Темниковском уезде, в северном углу Тамбовской губ., почти на границе ее с Нижегородской, среди векового леса, вдали от железнодорожных и водных путей сообщения. Ближайшия к Сарову станции железных дорог — «Арзамас» и «Шатки» Нижегородско-Ромодановской линии отстоят в 62 верстах от Саровской обители и ст. «Торбеево» Московско-Казанской жел. дороги в 105 верстах. С Волги ближайшим путем проехать в Саровскую пустынь можно только чрез Нижний-Новгород и Арзамас, по железной дороге, а с Оки — от гор. Мурома чрез гор. Ардатов, Нижег. губ., на лошадях 120 верст, от пристани Ватажки — 110 вер. и от пристани Кулебакского горного завода «Ока- Липня» — 100 верст. Главною линиею, таким образом, по которой двинется волна паломнического путешествия в Саровскую пустынь ко дню открытия мощей препод. Серафима (19 июля 1903 г.) является путь: Нижний- Новгород, Арзамас, Дивеево, Саров. От Нижняго до Арзамаса 110 вер. по железной дороге и тракту, от Арзамаса до Дивеевского монастыря 50 верст по тракту и отсюда до Саровской обители 12 верст по тракту и лесной дороге. На половине пути между Арзамасом и Дивеевским монастырем, в с. Ореховце, будет устроен этапный пункт с бараками для ночлега паломников. Для ямской езды между означенными пунктами, в помощь земской почте, будут собраны в достаточном количестве и вольные ямщики троечники с платою за провоз по особо установленной таксе. Для приюта паломников в Саровской обители, в полутора верстах от нея, строятся под наблюдением Тамбовского губернатора, бараки на 20 тысяч народа. Здесь же будет устроена и временная больница на 200 кроватей. Вблизи Серафимо-Дивеевского монастыря сооружаются Нижегородским губернатором бараки, вместимостью всего на 5000 паломников, в виду того, что по соседству расположены с. Дивеево и дер. Вертьяново. Для тех, которые не желают воспользоваться гостеприимством обители Саровской и Дивеевской, в Сарове приспособляется шесть зданий на 156 номеров, а в Дивееве приготовляется в монастырских корпусах 70 комнат для гостей-паломников. Для продовольствия последних в обеих обителях будут устроены особыя от монастырской трапезы. В заботах о порядке и благолепии ожидаемаго торжества, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было назначить, для подготовительных мероприятий к сему торжеству, а также и на время совершения самого торжества, Суздальского архимандрита Серафима и прокурора Московской Святейшего Синода конторы князя Ширинского-Шихматова. Заведыванию этих лиц подлежат также и монастырския гостинницы и прием посетителей, имеющих прибыть на торжество. Поэтому, с просьбами о предоставлении номера в гостинице на это время, и вообще по вопросам, имеющим соприкосновение с предстоящими торжествами, просят обращаться к вышеупомянутым ВЫСОЧАЙШЕ командированным лицам, по адресу: Москва, Кремль, прокурору Московской Синодальной конторы князю А.А. Ширинскому-Шихматову» (В. Е. В. № 13-й. 1903 г.). см. Обретение мощей преподобного Серафима, Саровского чудотворца в 1903 году
Крестный ход с чудотворной Иконой Умиления Божией Матери, пред которой скончался прп. Серафим. Позади иконы следует архим. Серафим (Чичагов) — автор Летописи Дивеевского монастыря и распорядитель торжеств по прославлению прп. Серафима
Государь Николай Александрович с членами Августейшей семьи направляются к источнику прп. Серафима. Справа от Государя — архим. Серафим (Чичагов)
О. Серафим был инициатором освобождения некоторых узников из Суздальской тюрьмы в Спасо-Евфимиевом монастыре.
Пять лет, проведенные о Серафимом в Суздале, были очень плодотворными: здесь им была написана серия исторических очерков о монастырях Владимирской епархии, составлены новые редакции житий суздальских святых, велось изучение архивных материалов, связанных с именем Серафима Саровского. Одновременно с этим, архимандрит Серафим занимался церковно-административной деятельностью, направленной на борьбу с сектантством и укрепление канонической дисциплины. Деятельность эта касалась всей епархии.
В 1904 году исполнялось 500 лет со дня преставления первого настоятеля Спасо-Евфимиева монастыря великого угодника Божия и чудотворца преподобного Евфимия Суздальского. К этому юбилею, давно ожидаемому жителями богоспасаемого града Суздаля и всей православной России, архимандрит Серафим провел также большие подготовительные работы и осуществил издание составленного им самим жития преподобного Евфимия. На этом архимандрит Серафим завершил пятилетие своей подвижнической деятельности в должности настоятеля Спасо-Евфимиева монастыря.
Указом Св. Синода от 28 февраля 1904 г. за № 1988 Настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря назначен Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры Архимандрит Моисей.
5 февраля 1904 года был назначен настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря и 14 февраля вступил в должность.
10 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским) и другими архиереями хиротонисан в епископа Сухумского.
20 января 1906 года епископ Серафим передал в Румянцевский музей семейный архив адмиралов Василия Яковлевича и Павла Васильевича Чичаговых; в условиях пожертвования значилась возможность пополнять «Архив рода Чичаговых» документами и самого епископа[7].
С 6 февраля 1906 года — епископ Орловский и Севский. При нём в епархии были учреждены церковно-приходские советы. Распространял среди духовенства духовную литературу, проводил частые собеседования, был известен своей благотворительностью. За организацию приходской жизни в епархии награждён орденом святой Анны I степени. В 1907 году стал присутствующим членом Святейшего синода, занимался церковно-приходскими вопросами.
С 16 сентября 1908 года — епископ Кишинёвский и Хотинский.
Боролся с «иннокентьевщиной» — распространённым в епархии антицерковным движением. Выступал за сохранение «чистого молдавского языка» в богослужении, против распространения «культурного румынского языка», которому, по его мнению, обучали молдаван сепаратисты.
С 190 года почётный член совета Русского собрания, почётный председатель Аккерманского отдела Союза русского народа.
В письме от 14 ноября 1910 года он писал: «Пред глазами ежедневно картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло своё положение! Все то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие — содрогаются от развращения или бесчувствия духовенства, и ещё немного, сектантство возьмет верх… Никого и нет, кто бы мог понять наконец, на каком краю гибели Церковь, и отдать себе отчёт в происходящем… Время благоприятное пропущено, болезнь духа охватила весь государственный организм, перелома болезни больше не может случиться и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Ещё год — и не будет даже простого народа около нас, все восстанет, все откажется от таких безумных и отвратительных руководителей… Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой Синод, какие Прокуроры, какие Семинарии и Академии; всё охвачено агонией, и смерть наша приближается».
16 мая 1912 года возведён в сан архиепископа.
В 1911 году был почётным председателем Всероссийского съезда русских людей в Москве.
С 20 марта 1914 года — архиепископ Тверской и Кашинский; прибыл в Тверь 20 апреля 1914 года. Во время Первой мировой войны организовывал помощь беженцам, оснащал необходимыми средствами госпитали и санитарные поезда, призывал епархиальный клир вступать в ряды военного духовенства, а приходских причетников — идти на военную службу. Собирал пожертвования для раненых воинов.
29 февраля 1916 избран членом Государственного совета от монашествующего духовенства. Входил в Правую группу, был членом комиссии по делам народного просвещения.
В 1917 году как монархист был уволен с Тверской архиерейской кафедры. Член Поместного собора 1917—1918 годов, участвовал во всех трёх сессиях, член Судной комиссии при Совещании Епископов, председатель XI, член III, V, XVI отделов.
В 1918 году так называемая ликвидационная комиссия закрыла возрожденное детище владыки Серафима – Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь.
С 17 сентября 1918 года — митрополит Варшавский и Привислинский; из-за военно-политической ситуации не смог выехать в Варшаву, жил в Черниговском скиту Троице-Сергиевой лавры. С 1920 года — в Москве, где служил в различных храмах.
24 июня 1921 года было издано постановление судебной тройки ВЧК о его заключении в концлагерь сроком на два года по обвинению в том, что в случае предполагавшегося выезда в Польшу он намеревался «координировать — против русских трудящихся масс — за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом дружины друзей Иисуса». Однако был арестован лишь 21 сентября того же года, заключён в Таганскую тюрьму. Тяжело заболел и 16 января 1922 года был освобождён.
25 апреля 1922 года решением судебной коллегии ГПУ выслан в Архангельскую область. В марте 1923 года выслан в Марийскую область. 16 апреля 1924 года вновь арестован по обвинению в организации прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 году; 14 июля освобождён из-под стражи по ходатайству Патриарха Тихона, но был вынужден покинуть Москву. Жил в Воскресенском Феодоровском монастыре под Шуей на покое.
В 1927 году признал власть заместителя Патриаршего местоблюстителя — митрополита Сергия (Страгородского) и поддержал его декларацию, направленную на подчинение советской власти.
С 10 февраля 1928 года — митрополит Ленинградский и Гдовский. Боролся как с обновленчеством, так и с «правой» оппозицией митрополиту Сергию (Страгородскому) в лице весьма сильной в Ленинграде партии иосифлян. Первое богослужение в Ленинграде совершил 18 марта в Спасо-Преображенском соборе, где прежде был ктитором; последнее — там же 24 октября 1933 года. В его управление Ленинградской епархией в Ленинграде состоялось первое массовое закрытие крупных приходских храмов (некоторые из них тут же демонстративно снесли); в феврале 1932 года были арестованы, а затем высланы практически все монашествующие. В 1931 году целиком «безбожным» стал Кронштадт — все храмы города закрыли, всё духовенство выслали. При паспортизации городского населения не получил прописку в Ленинграде и был вынужден выехать в Тихвин.
Одно из последних богослужений, которое он совершил, управляя Ленинградской епархией, выглядело актом настоящего мужества: это было отпевание умершего в тюремной больнице Архиепископа Иллариона (Троицкого) — авторитетнейшего богослова и проповедника. Расценив это событие как контрреволюционную агитацию (проводить одного из самых любимых народом иерархов пришло множество людей, в том числе были и представители университетской профессуры, что явно шло вразрез с бодрыми газетными передовицами об успехах антирелигиозной пропаганды), ленинградские власти потребовали от Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Сергия (Страгородского) уволить непокорного иерарха на покой. Осознавая авторитет митрополита Серафима не только в церковных, но и в светских кругах, обусловленный некоторыми уникальными обстоятельствами жизненного пути этого человека, митрополит Сергий долго не решался на этот шаг. И только когда над головой владыки Серафима сгустились тучи, указ об увольнении его на покой все-таки был подписан — при этом учитывалось не только давление властей, но и преклонный возраст иерарха, и, не в последнюю очередь, его необычная судьба и обилие заслуг как перед церковью, так и перед государством.
14 октября 1933 года уволен на покой по состоянию здоровья. Отслужив 24 октября 1933 года Божественную литургию в храме своей юности — Спасо-Преображенском соборе, митрополит Серафим навсегда покинул свой родной город, передав свою паству митрополиту Алексию (Симанскому).
В 1933—1934 годах жил в Москве: некоторое время в резиденции митрополита Сергия близ Богоявленского собора в Елохове, затем в посёлке Малаховке, снимая две комнаты у еврейской семьи. Сочинял церковную музыку, никогда не расставался с фисгармонией (уже после канонизации, в 1999 году было впервые публично исполнено его сочинение «Листки из музыкального дневника»).
Большое внимание уделял церковному пению. Рисовал, занимался иконописью. Автор образов Спасителя в белом хитоне и преподобного Серафима, молящегося на камне, находящихся в московской церкви во имя пророка Божия Илии, что в Обыденном переулке.
Протоиерей Стефан Ляшевский, посетивший Москву в 1936 году, вспоминал: «Я был бесконечно счастлив увидеть в последний раз, как потом оказалось, великого моего учителя Митрополита Серафима (Чичагова), жившего на покое в Москве, и которого я уже не видел перед тем несколько лет. Со слезами обнял он меня. Чувствовал великий Святитель, что видит меня в последний раз, многое он мне завещал на будущее, спеша все высказать».
30 ноября 1937 года арестован, находясь в состоянии тяжёлой болезни, был вынесен из дома на носилках и доставлен в Таганскую тюрьму на арестантской машине под видом машины «скорой помощи». При аресте у него были изъяты рукопись второго тома «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», книги, музыкальные произведения, иконы, облачения.
На допросе 3 декабря отрицал, что «обрабатывал в антисоветском духе» своих почитателей. Один из свидетелей по его делу показал, что митрополит Серафим говорил:
«Вы из истории хорошо знаете, что и раньше были гонения на христианство, но чем оно кончалось, торжеством христианства, так будет и с этим гонением — оно тоже кончится, и православная церковь снова будет восстановлена и православная вера восторжествует».
7 декабря 1937 года тройка УНКВД по Московской области приняла постановление о его расстреле по обвинению в «контрреволюционной монархической агитации». Расстрелян 11 декабря на полигоне НКВД в подмосковном посёлке Бутово.
10 ноября 1988 года полностью реабилитирован.
В 1997 году Архиерейским собором Русской православной церкви причислен к лику святых как новомученик. Сбором и публикацией материалов для канонизации митрополита занималась его внучка В.В. Чёрная (в монашестве с 1994 года — Серафима).
29 сентября 2011 года в Твери на Третьем Всероссийском съезде православных врачей имя Серафима (Чичагова) было внесено в Золотую книгу Санкт-Петербурга.
- В декабре 2016 года в актовом зале бывшей Первой гимназии, где учился Чичагов — ныне школа № 321 (Санкт-Петербург), — была открыта мемориальная доска.
- Во имя священномученика Серафима митрополита Петроградского (Чичагова) освящены храм в Москве, в районе Южное Бутово (Параскево-Пятницкое благочиние Юго-Западного викариатства), и храм в городе Лобне (Московская областная епархия, Химкинское благочиние).
- В Санкт-Петербургском епархиальном управлении (Санкт-Петербург, наб.реки Монастырки,1) есть домовый храм во имя священномученика Серафима митрополита Петроградского, в котором находится святыня — часть саккоса (богослужебного облачения) святого.
Литература:
Священник Валерий Буерин. Митрополит Серафим (Чичагов) и его «Музыкальный дневник» // Альфа и Омега : журнал. — 2012. — Октябрь.
Краснов-Левитин А. Э.. Церковная жизнь «тихоновского» Питера (с 1925 г.) // Лихие годы: 1925—1941. Воспоминания. — Париж: YMCA-Press, 1977. — С. 101—116.
Протоиерей Георгий Митрофанов. Канонизированный сергианин // Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник. — 2016. — Январь (№ 1). — С. 20—25.
Фёдоров П. В. Из истории просвещённой бюрократии в дореформенной России: Н. П. Чичагов // Вопросы истории. — 2017. — № 6. — С. 128—137.
Митрополит Серафим (Чичагов): летопись жизни и служения / ИГСУ РАНХиГС; РПУ святого Иоанна Богослова; Авт-сост. С. М. Дорошенко; Общ. ред. В. В. Шмидта. — М.: Летний сад, 2019. — 1000 с. — ISBN 978-5-98856-401-0.
Спасо-Евфимиев монастырь. История Суздаля и Суздальского района.
