Реформы Патриарха Никона, стремившегося вернуть обряды Русской Православной Церкви к исконным греческим образцам, привели к трагическому расколу в обществе. Значительное число россиян не приняли никоновских нововведений и остались ревнителями старой веры. Сами себя они называли староверами, а государство и Церковь именовали их раскольниками. Длительное время подвергавшиеся преследованиям властей старообрядцы получили фактическую свободу вероисповедания лишь в XIX столетии. К тому времени закаленные вековыми испытаниями и фанатично убежденные в истинности избранного пути ревнители старой веры имели свою организацию, оставаясь своего рода «государством в государстве». Одним из вождей старообрядчества, почти легендарной фигурой для своих единоверцев стал Анисим Васильевич Швецов – крестьянский сын из Вязниковского уезда, ставший епископом Уральским и Оренбургским, которого в России именовали «книжным реформатором» и «анти Никоном».
Анисим Швецов
В 1840 году в деревне Ильина Гора на берегу реки Клязьмы в полутора десятках верст к востоку от Вязников в семье крестьянина старообрядца-беспоповца нетовского согласия Василия Швецова родился сын, которого назвали Анисимом. Получил домашнее образование, затем обучался в казенном сельском училище, где был отличником, однако после занятий ходил к местным старикам староверам, где постигал совсем иную науку. Скоро и в этой почти подпольной школе Анисим стал лучшим учеником. Даже в поле на сенокос подросток брал с собой книги и четки, для того чтобы читать и молиться при каждой возможности. Вскоре юноша по примеру подвижников прошлого решил стать иноком. Обманом получив благословение родителей, Швецов отправился в лесные дебри, где поселился вместе со спасавшимися от мира и никонианства старцами старообрядцами. Поначалу родные Анисима решили, что он утонул в Клязьме. Но вскоре узнали, что их сын жив. По требованию матери неудавшийся затворник вернулся домой.
Дом в д. Ильина Гора, в котором родился Анисим Швецов. Фото конца XX в.
Вскоре Анисиму пришла пора отправляться на службу в армию. Но родители не желали, чтобы их детище надевало военную форму. По тогдашней практике разрешалось нанять за деньги «охотника» – добровольца, который за вознаграждение брался отслужить за потенциального рекрута. Однако в случае со Швецовым «охотник» запросил так дорого, что Анисиму пришлось занять недостающую сумму у земляков – выходцев из деревни Ильино Ковровского уезда богатых купцов старообрядцев Першиных. Четверо братьев Першиных считались наиболее состоятельными предпринимателями в Ковровском уезде и всей Владимирской губернии. Двое из них избирались мэрами г. Коврова. В этом городе рьяным купцам старообрядцам принадлежал целый квартал, в котором была своя молельня. У Першиных имелась уникальная библиотека из духовной и светской литературы различных столетий. Сами братья занимались хлебной и рыбной торговлей, гоняя по Волге, Оке и Клязьме целый флот из барок и барж.
К Першиным для отработки долга Анисим Швецов и поступил на службу в качестве приказчика. Першинская библиотека, которой молодой человек мог свободно пользоваться, стала для него настоящим сокровищем. Однажды по делам фирмы Першиных Швецов оказался в Москве. Там он случайно познакомился с выдающимся старообрядческим первоиерархом архиепископом Московским и всея России Антонием (Шутовым). Почтенный старец принял Анисима и побеседовал с ним о старообрядческом священстве. Эта встреча сделала Анисима убежденным сторонником так называемой Белокриницкой иерархии (так называемых поповцев, в отличие от течения староверов, которые вообще не признавали священства). В 1865 году, отработав сумму долга, Анисим Швецов покинул Ковров и переехал в Москву, где стал секретарем архиепископа Антония. В первопрестольной выходец из вязниковской деревни продолжил самообразование, изучил греческий язык, изучал богословскую и историческую литературу. Он ни минуты не сидел без дела. «Время наше дорого, не беречь его худо, а во зло употреблять еще хуже того», – такова была присказка Анисима. Вскоре Швецов стал одним из наиболее талантливых проповедников и апологетов старообрядчества. Постепенно вся родня Швецова, прежде тяготевшая к беспоповцам, под влиянием своего выдающегося земляка признала Белокриницкую иерархию. В Ильиной Горе даже был образован отдельный старообрядческий приход и выстроен деревянный храм в честь Святой Живоначальной Троицы. Вскоре после кончины архиепископа Антония, умершего в 1881 году, Анисим Швецов отправился в заграничную командировку в Румынию, где организовал деятельность старообрядческой типографии – в России староверам богослужебные и богословские книги печатать тогда категорически запрещалось. Там же, в Румынском королевстве, Швецов издал и свой труд «Истинность старообрядствующей иерархии». Возвратившись в Россию в 1885 году, Анисим Васильевич Швецов принял иноческий постриг с именем Арсений и был рукоположен в священнический сан. Он поселился в старообрядческом скиту в Нижегородской губернии, где также устроил печатанье запрещенных «раскольнических» книг, хотя ему грозили уголовным судом. Однако иерей Арсений не побоялся вступить в публичный диспут с представителями Синодальной Церкви. Один из таких диспутов состоялся в Петербургской духовной академии в 1886 году и получил большой резонанс в обществе. Одна из столичных газет с откровенным удивлением писала: «Оказалось, что Швецов… человек, прежде всего, умный и тонкий, диалектик, много изучавший занимавшие его интересные религиозные вопросы. Он, например, знает в совершенстве два древних языка и два новых, проштудировал все системы русских богословов, знаком и с иностранными богословскими сочинениями, прекрасно знает церковную историю, а что касается древних святоотеческих писаний, то он здесь положительно как дома. После беседы по приглашению студентов собеседники прошли в столовую, где за чаем продолжался обмен мыслей по затронутым вопросам». Иермонах Арсений много путешествовал с миссионерскими целями. Во время одной такой поездки на Украине в 1890 году он был арестован и отправлен в тюрьму за «явное оказательство раскола». Однако пастырь не унывал: «Не бойся судов, ибо кого из святых не судили?» – писал он одному из своих единоверцев. Полгода спустя миссионера освободили. Он вернулся в Нижний Новгород, где продолжал занятия богословием.
Епископ Уральский и Оренбургский
В 1897 году иеромонах Арсений был рукоположен архиереями Иоасафом Казанским и Кириллом Нижегородским в сан старообрядческого епископа Уральского и Оренбургского. В 1898-м году епископ Арсений и вовсе временно возглавил старообрядческую церковь, став местоблюстителем архиепископства Московского. В этом качестве владыка стал учредителем ежегодных всероссийских съездов и церковных соборов старообрядцев. В течение нескольких лет он помимо своей Уральской епархии временно управлял еще Нижегородской и Саратовской. В 1903 году стараниями епископа Арсения новым владыкой Нижегородским был поставлен его лучший ученик инок Иннокентий (Усов). И в качестве архиерея Арсений (Швецов) не терял ни минуты на праздность, постоянно занимаясь церковными делами. Он регулярно объезжал различные города и губернии, вел большую переписку и не прекращал богословские труды. «Как писатель он очень плодовит и разнообразен. Нет, кажется, ни одного вопроса, важного для старообрядчества, которого бы уральский епископ не коснулся», – писал один из биографов Преосвященного. Во многом благодаря многолетней упорной борьбе епископа Арсения, отстаивавшего интересы старообрядчества, в 1906 году император Николай II окончательно даровал приверженцам старой веры свободу вероисповедания без всяких ограничений. Тотчас же владыка Арсений организовал в городе Уральске (ныне на территории Казахстана) первую в Российской империи легальную староверческую типографию, лично активно участвуя в ее работе, готовя книги к изданию и исправляя опечатки в богословских текстах.
Епископ Уральский и Оренбургский Арсений (Швецов)
В последний год своей жизни епископ Арсений проехал более тысячи верст по Саратовской епархии, потом совершил поездку в Москву на Освященный Собор старообрядцев, а затем вернулся в Нижний Новгород. После этого архипастырь вновь отправился объезжать старообрядческие приходы за Волгой, и вернулся лишь несколько месяцев спустя уже тяжело больным. 23 сентября 1908 года владыка скончался в 68 летнем возрасте. После кончины епископа Арсения выяснилось, что все его личное имущество состоит из одной лишь библиотеки. Все же имевшиеся в распоряжении архипастыря немалые средства он раздавал бедным приходам и малоимущим священникам. Однако истинным наследством стало множество учеников Арсения (Швецова), которые стали столпами старообрядчества XX века. Писатель Владимир Павлович Рябушинский, брат известного банкира, так писал о наследии святителя: «Он оставил школу, и, пожалуй, мало найдется среди известных старообрядческих деятелей позднейших годов и современности таких лиц, которые не должны прямо или косвенно считаться учениками или последователями уральского епископа». В 2005 году единоверцы установили на родине Преосвященного в деревне Ильина Гора крест на месте когда то стоявшего там Троицкого храма – в память о епископе Арсении, выдающемся теологе, апологете и диалектике.
Николай ФРОЛОВ «Районка, 21 век», №29 (246) от 06 августа 2015 г.
Еретичество Швецова и суд над ним старообрядцев
«Владимирские Епархиальные Ведомости». Отдел неофициальный. № 9-й. 1-го мая 1889 года.
В «Уставе Белокриницкого монастыря», который служит краеугольным камнем новоявленной австрийской иерархии, автор его, Павел Белокриницкий, проповедует нечестивое учение, что Сын Божий рожден не «прежде всех век», а совокупно с веками в изречении: «да будут вецы». Такое мнение собором раскольнических архиереев признано было погрешительным и на продолжительное время предано забвению, хотя Белокриницкий Устав имеет свою силу и до настоящего времени. Но вот, когда апологету раскола г. Швецову заблагорассудилось оправдать незаконно явившуюся австрийскую иерархию и ее учредителей, это еретическое мнение возникает с новою силою. Во что бы то не стало желая защитить Павла Белокриницкого, Швецов не щадит Православных догматов и настойчиво защищает его еретичество в первой главе своей «Истинности». Когда настоятель Московского Никольского единоверческого монастыря о. архимандрит Павел поместил в «Братском Слове» свои замечания на первую главу книги «Истинность», где весьма обстоятельно и ясно изобличил еретичество Швецова вкупе с Павлом Белокриницким, Швецов написал новое сочинение, в котором со свойственною защитникам раскола беззастенчивостью утверждает, что еретичество проповедует не он, а о. архимандрит Павел, и в свое видимое оправдание приводит новые богохульные доводы и рассуждения. «Если замечатель (т.е. архимандрит Павел), говорит Швецов, находит богохульство и ересь в том, что Сын Божий вместе с веками родился, «то и выходит по его разуму (?!), что Сын Божий родился прежде всех век», в какое-то время Богом не сотворенное. Но такое понятие не только что будет несогласно Православному символу (в котором, однако же, именно читается: Иже от Отца рожденного «прежде всех век»), но и крайне нечестиво, так что нечестием своим превзойдет и самое арианство (л. 15 нового сочинения). Размыслим немного, что заключается в этой заметке Швецова? Швецов, очевидно, высказывает, что учение о рождении Сына Божия «прежде всех век» есть выдумка о. архимандрита Павла, что это «выходит по его, о. архимандрита Павла, разуму», и что учение это вовсе будто бы несогласно с Православным символом. Что сказать на это? Учение это не выдумка о. Павла, а учение Никеоцареградского символа, который служит руководством к научению Православной вере христианской и одинаково помещается, как в книгах новой печати, так и старой. Предположить, чтобы Швецов не знал этого символа, за букву которого старообрядцы, по-видимому, готовы положить свою жизнь, никоим образом нельзя; потому что он не считался бы тогда между старообрядцами учителем веры. Значит, он не считает этот символ Православным,— плохая рекомендация «учителю древле-православия»! Далее — Швецов недоумевает, как можно учить, что Сын Божий родился «прежде всех век»,— ведь по такому «разуму» выходит, что Он родился в какое-то Богом несотворенное время. Очевидно, он признает, что Сын Божий родился во время, Богом сотворенное, и, значит, прежде сотворения этого времени, по учению Швецова, Сына Божия не было. Значит, Сын Божий, по учению Швецова, не во всем творении участвовал, и значит, Он родился уже после некоторых тварей. Что это, как не унижение славы Божией со стороны ума, лишенного руководства Духа Божия, живущего в св. Церкви? Что это, как не искажение откровенного слова Божия? Открывая 1-ю главу Евангелия от Иоанна, о Сыне Божием читаем: «сей бе искони (вечно) к Богу. Вся тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (ст. 3). В другом месте того же Евангелия, в молитве Иисуса Христа к Богу Отцу читаем: «и ныне прослави Мя Ты, Опте, у Тебе Самаго славою, юже имех у Тебе, прежде мир не бысть» (гл. 17, 5) — прежде всего сотворенного. Швецов употребляет в своем сочинении уловки, которыми, очевидно, желает прикрыть свое еретичество; но эти уловки могут иметь значение для самых недальновидных глаз. Стараясь ослабить резкость выражения, употребленного Павлом Белокриницким, что Отец родил «Сына в первом изречении: да будут вецы», он усиливается доказать, что здесь разумеется не тварный век, а какой-то до него бывший «век Божия днесь», с сотворением которого Отец и родил Сына. «Сын Божий, говорит Швецов, хотя и прежде всех, по тварям числимых веков, но всетаки совокупно с веком Божия днесь родился» (л. 8). Но помогает ли Швецову этот «век Божия днесь»? —- Конечно — нет, потому что этим благовидным именем он называет не вечность, что было бы справедливо, а в сущности тоже тварный век, имеющий свое начало; ибо, как мы видели, он утверждает, что нечестиво учить, что Сын Божий родился «в какое-то Богом не сотворенное время»; все же сотворенное — не вечно и непременно имеет свое начало. Это впрочем яснее обнаруживается в его дальнейших словах. «Итак, продолжает от, что же есть предосудительное признавать рождение Сына Божия и исхождение Духа Святаго с настатием веков, во главе которых стоит век Божия днесь, равняющееся присносущным» (л. 9). В этих дальнейших своих рассуждениях Швецов, если так можно выразиться, совсем лишает Бога вечности и низводит Его до ограниченности человеческой. С настойчивостью проводя свое еретичество, он говорит: «если у всякого человека есть век и числится от его рождения, то тем более и у Бога благоволившаго Себя называть вечным (замечательная игра слов, ведущая к смешению понятий о веках Божеском и человеческом,— Творца и твари!), есть свой век присносущного Его днесь, а также и начало сей век получил от самаго рождения единосущного Сына Его» (л. 12), Если продолжать заключения в том же роде, как ведет их Швецов, то вот какая нелепость выходит: если человека прежде не было, то тем более Бога не было. — Приводя эту выдержку «Братское Слово» восклицает: «такова еретическая логика (еретический способ мыслить и рассуждать)! Если у человека, существа ограниченного в своем бытии временем и пространством, то есть
имеющего недостатки бытия, есть свой век, то тем более должен иметь такие недостатки Бог, тем более у Него есть свой век, и век этот получил начало, стал числиться от рождения Сына. Здесь уже не только Сын признается рожденным от Отца вместе с веком Божия днесь, но и Сам Отец — начинающим свой век с рождения Сына. Швецову остается только вычислить, сколько продолжается этот век, начавшийся с рождения Сына... Боже праведный! До какого нечестия может дойти самонадеянный человек, желающий во что бы то ни стало оправдать даже богохульную ложь, если только сказал ее подобный Павлу Белокриницкому столп раскола!» Чтобы нагляднее показать Швецову и его единомышленникам—раскольникам, как далеко зашли они без руководства Духа Божия, без руководства вселенской Церкви в дебри еретичества и именно арианства, нечестивее которого Швецов и сам ничего не знает, мы приведем выдержку из «Деяний вселенских соборов». В I томе «Деяний» в определениях 1-го вселенского собора, состоявшегося против арианства, читаем: «говорящих (же), что было время, когда не было (Сына)»... это утверждали ариане; это, как мы видели, проповедует теперь и Швецов... «таковых предает «анафеме» кафолическая и апостольская Церковь». Как ни велик во мнении старообрядцев Швецов, однако и сами они, обыкновенно хватающиеся за всякого рода нечестивые доводы, лишь бы оправдать себя, не могут более выносить явного богохульства этого столпа раскола. Еще до появления его последнего сочинения: «Несправедливость замечания на 1-ю главу книги «Истинность», цвета еретичества, Пафнутий, именуемый епископ Казанский, будучи вызван к тому помещенною в «Братском Слове» статьей о. архимандрита Павла «Замечания на первую главу книги Истинность», где он обличает еретичество Швецова, возбудил против него дело. В августе месяце Пафнутий нарочно приезжал в Москву и предложил духовному совету (раскольников) вызвать Шведова и потребовать у него отречения от проповедуемых им еретических мнений. Швецову, находившемуся тогда в Ниж.-Новгороде для пропаганды раскола на ярмарке, послано было требование явиться в Москву; но Швецов не спешил явиться, так что Пафнутию пришлось уехать из Москвы, не дождавшись его и только взявши с духовного совета обязательство подвергнуть Швецова строгому суду за распространение еретичества посредством сочинений. Вскоре потом явился и Швецов, предстал духовному совету, в котором на этот случай заседали, кроме Савватия и его секретаря Перетрухина, все Московские раскольнические попы, в количестве семи, дьякон Иван, купец Назаров. В свое оправдание он читал вышеуказанное новое свое произведение, которым и отуманил всех. «Совет признал себя не властным решить его (Швецова) дело и постановил: окончательный суд над ним предоставить будущему собору». В октябре по побуждению Пафнутия в Москве, в квартире лжеархиепископа Савватия, под председательством последнего, действительно состоялся собор. На первом заседании его, кроме Савватия и Пафнутия из лжеепископов присутствовал еще, по вызову, Сильвестр Балтский,— глава окружников. Швецов заявил судьям, что он двадцать лет обсуждает зазренные (в ереси) места Устава Белокриницкого и никогда никакой погрешности не находил, что «Бог до сотворения дел своих бе в молчании» и «в первом изречении: да будут вецы нетленно родил Сына». Сильвестр заметил Швецову, что «должно следовать не своим мыслям и рассуждениям, а готовому учению св. отцев»; а Петр Драгунов (поп) напомнил ему, что учение «Устава» признано погрешительным по суду целого собора (раскольничьего 1883 года). Швецов, оставивши в стороне первое замечание, ответил Петру, что определение этого Собора неправильно, ибо составлено «отступниками» (от древлеправославия т.е. раскола) и под их влиянием, подписано лжеепископами, как слышал он об этом от Антония Шутова, и пустился в разглагольствия о веках и Божием «днесь». Заседание закрыто, но решения не было дано. В следующем заседании, на котором присутствовали те же лица, Швецову были прочитаны собранные попом Елисеем, дьяконом Иваном и Перетрухиным свидетельства из св. писания и отеческих творений, коими ясно опровергалось его лжеучение. Швецов толковал эти места по-своему. Сильвестр сказавши, что с пререкаемым вопросом он вовсе незнаком и потому «отказывается входить об нем в какия-либо разсуждения...» (?!), «начал упрашивать обе стороны прекратить спор»... «и заключить взаимный мир». Швецов, вероятно, в видах собственной поддержки, заявил, что он не подчинится никакому решению собора, если на нем не будет участвовать его епархиальный (лже) епископ и рукоположитель — Кирилл, именуемый епископ Нижегородский. Заявление Швецова нельзя было оставить без внимания. Решили вызвать Кирилла; а для уравновешивания сил решили еще пригласить Паисия, именуемого епископа Саратовского. С приездом этих лжеиерархов в Москву состоялось третье и последнее собрание, на котором и покончено дело. Швецову прочитали обвинительный акт и потребовали от него отречения от лжеучений под угрозою, что в противном случае акт будет подписан, и он, как еретик, будет подвергнут отлучению. Никаких возражений от него не приняли, а потребовали указать прямо: кто из св. отцев учил так (как учит он)? «Если не укажешь, говорили ему, то отрекись от своего лжеучения; а если не отречешься — будешь объявлен еретиком». Швецов просил дать ему два дня на размышление. На это не согласились, ответа потребовали немедленного и в противном случае угрожали сейчас же объявить его еретиком и лишить сана. Кирилл заявил собору, что он ни за что не подпишет извержения или осуждения о. Арсению (т.е. Швецову). После долгих колебаний Швецов, уступая просьбам Паисия и Сильвестра и купцов, заседавших на соборе, обратившись к собору сказал: о простите меня Христа ради!» — и со всеми поцеловался. «Хотя я двадцать лет защищал учение Белокриницкого Устава, прибавил он, но всегда чувствовал, что чего-то в этой защите не достает». Затем, по требованию собора, Швецов дал подписку, что никаких богословских сочинений самолично, без предварительного рассмотрения (лже) епископами и духовным советом, издавать не будет. Мирным исходом соборных занятий все были довольны, а Савватий так обрадовался окончанию всех этих непонятных для него споров, во время которых сидел не раскрывая рта, что на радости устроил даже обед для участников столь счастливого события...
Описавши суд над Швецовым «Братское Слово» сопровождает его такими замечаниями: Эта игра раскольников в церковные соборы, говорит журнал, как ни кажется забавною, имеет однако и свою серьезную, крайне прискорбную сторону. Кто это собирается на собор и где? О чем и как судят и рядят на этих соборах? Лица, выдающие себя за епископов, священноиноков и священников, но не признаваемые за таковых ни Православною Российскою церковию, ни Русским Правительством, свободно съезжаются в столичный город Российской империи, и именно в незаконно принятом ими звании епископов и священников целые две недели свободно сходятся в хорошо известный правительству дом их мнимого архиепископа для соборных рассуждений и совещаний. Одно из двух: или правительство не знает совсем об этих собраниях, или знает, но не находит в них ничего противозаконного. И в том и другом случае для русского человека, преданного церкви и уважающего законы Предержащей Власти, эти свободные съезды и соборы раскольнических епископов в столичном городе Москве представляют явление совершенно ненормальное и крайне прискорбное. Но оставим это... Посмотрим, о чем рассуждают раскольнические архиереи на соборе... Дело идет о повреждении одного из основных догматов веры. Но разве достаточно, чтобы еретик, каким явился Швецов, только «попрощался и поцеловался» с обличавшими его, как будто оскорбивший лично только их самих своим еретичеством!.. И ужели достаточно было только взять с него обязательство, что впредь он не станет издавать без разрешения духовного совета никаких богословских сочинений? А уже изданные им сочинения, содержащие именно осужденное теперь еретичество,— его «Истинность» и его «Несправедливость»,— во множестве распространенные среди старообрядцев, разве не требовали со стороны собора точного об них определения, как сочинениях еретических и подлежащих если не истреблению, то изъятию из употребления?.. Не сделав этого, собор раскольнических епископов не исполнил самых главных своих обязанностей и является именно пародией на собор. А между тем и появление еретика, подобного Швецову, и соборный суд над ним и его собственное признание в проповедании ереси,— все это падает позорным пятном на австрийскую иерархию и на все согласие приемлющих оную старообрядцев. Пятно это с злорадством будут поставлять на вид им не только противуокружники, но и безпоповцы всех толков, не причастные такому еретичеству. И раскольники австрийского согласия не могут даже сказать в свое оправдание, что в еретичестве повинен один только Швецов, ибо на соборе выяснилось, что у него были и есть соучастники и защитники даже из числа именуемых епископов. Особенно опозорили себя этим соучастничеством в ереси Швецова именуемые «братчики» «выдающие себя ревнителями «Окружного Послания», разные Боевы, Антоны Егоровы и проч. с их владыкой Сильвестром во главе. Окужное Послание и Белокриницкий Устав! Ксенов и Швецов! Что тут общагой». Прибавим еще: Книга Швецова «Истинность», где прежде всего и высказано его лжеучение, издана еще в 1885 году. Что так медлили своим судом лжеиерархи и другие столпы раскола? Почему, несмотря на еретичество, они свободно дозволяли Швецову всюду разъезжать, проповедывать и беседовать, гордясь его умом и «древлеправославием»? Понять не могли, или прикрывали они его еретичество? (среднего не может быть). Но если не могли понять такой грубой ереси, то как же берутся судить они о мнимых ересях Греко-Российской церкви?— по какому это откровению? А если они прикрывали его еретичество, то на чем же держится старообрядчество и в чем его защита?— в подлоге, обмане, двоедушии, еретичестве, кощунстве? А если так, то где те их «благочестие» и «древлеправославие», которыми они так хвалятся? В упорном соблюдении излюбленных обрядов? — Но никакая обрядность без истинной веры не угодна Богу (Иер. 6, 20). Священн. В. Красновский.
Деятельность Братства Александра Невского против раскола Русская старообрядческая церковь
