Прочная дружба во Владимире редкость; особого эгоизма также не заметно. Жители сильно дорожат общественным мнением и пуще всего боятся людской молвы. Самолюбие сильно: всякий желает казаться хоть на полвершка выше; от того любят щеголять мудреными словами, рядиться (в брюхе щелк, на брюхе шелк); на наряды даже бедные чиновницы тратят довольно. Женщины очень скромницы и стыдливы; чувство правды не совсем упрочено, скрывают разные житейские дела, в разговоре привирают. Поговорить хотя и любят, но излишней откровенности не заметно; хранить тайны не умеют. Что касается честности, конечно не безусловной, а относительной, то в этом владимирец имеет пожалуй преимущество перед другими городами; на плутовские проделки решаются очень немногие, так как всякая проделка скоро становится общеизвестной, и автор ее рискует потерять всякое доверие. Торговый и ремесленный класс также честен, п.ч. дорожит покупателями и работодателями. Бесчестность проявляется в без искусственных, легкомысленных формах. Аккуратность в делах не может быть поставлена в заслугу владимирцам; аккуратность в отношении собственной персоны только при людях, незаметно также и особой умеренности. Обыватели трудолюбивы, когда есть выгода и очень любят полениться, когда в виду нет кушей; работать для собственного усовершенствования, или для того, чтобы наполнить время на это решаются немногие. В трусости нельзя упрекать владимирцев; разные бедствия потрясают их не очень сильно, при случае иные храбро лезут на скандалы, многие любят пускаться за город, или в дальнее путешествие. При этом они довольно выносливы, не любят выставлять своего горя, не любят раздражаться жалкими словами, а предпочитают терпеть молча; женщины не богатого класса безропотно несут крест свой и на все находят время. Родительская власть в большом почете, от детей часто требуют безусловного послушания и надо отдать справедливость молодому поколению, оно редко разрушает надежды родителей, а в большинстве случаев следует их указаниям. Взгляд на отношения полов – довольно строгий; девицы обязаны быть добродетельными, иначе их наказывают презрением. Браки заключаются большей частью по обоюдному согласию при чем главное внимание обращается на общественное и имущественное положение; образование и личные способности на втором плане, как излишняя роскошь: да и сфера для применения личных талантов во Владимире узка, и не они дают значение в здешнем обществе. Супружеская верность соблюдается по возможности; явное внезаконное сожительство, гражданские браки, разделы супругов и т.п. считаются явлениями не нормальными и избегаются. В этом отношении город не утратил патриархального склада убеждений. Скромность граждан достойна похвалы: они не суются вперед, не бросают деньги, чтобы заставить говорить о себе, не пытаются, как другие города, возвеличить город каким либо памятником, или пожертвованием и, довольствуясь своей скорлупой, не гонятся за призрачной славой. Мало того в иных случаях обыватели не прочь унижаться и льстить. Чувство изящного довольно развито: любят картины, хотя и не итальянской, а Суздальской школы; украшают дома цветами, занавесками, фотографиями, лампами, статуэтками, ковриками и т.п., любят музыку: в городе до 150 пиано, многие пилят на скрипках, еще больше играют на гитарах и гармониях. Любят пение, особенно божественное. В праздники в разных концах города раздаются русские «не классические песни» наконец любовь к природе довершает идиллич. черты владимирцев. Чувство собственности сильно развито: владимирцы любят обзаводиться вещами, мечтают о своем угле, о покупке имений и пр. В общих чертах темперамент владимирского обывателя сангвинический, у иных с примесью флегматического; холерики и меланхолики встречаются очень редко. Уровень умственного развития обитателей города Владимира нельзя считать низким по своему развитию, даже беднейшие обыватели стоят выше обывателей других городов, более отдаленных от центров, но люди с чисто научным образованием являются здесь, как метеоры: большинство же склонно верить тому, что земля на трех китах стоит, что небесные явления предвещают большие пожары и др. бедствия; люди знающие сложение и вычитание и умеющие написать письмо, едва не считаются учеными. Между мещанами и ремесленниками попадаются люди весьма здравомыслящие. Вообще во владимирцах замечается умственная бойкость, с примесью хитрости; любознательность, наклонность к спорам, но при этом больше остроумия, чем глубокомыслия, ум склонен более к наведению (индукции), мышление реальное, спекулятивное: больше способности к прикладным знаниям, к математике, физике, земледелию и т.п. Языки, изящная литература, история прививаются хуже. От того и владимирская молодежь избирает более практические пути; кончившие курс поступают чаще на медицинский и математический факультеты. Владимирцы более успевают там где требуется более живость и рассудочная сообразительность, чем память и обобщение. В суждениях здесь расплываются; по одному немцу составляют мнение обо всей германской нации, при виде субъекта, любившего читать и потом скомпрометировавшего себя чем либо, указывают на чтение книг, как на одно из деяний, которое до добра не доведет и т.п. При всем том, живя в красивой местности, наслушавшись исторических преданий, владимирцы развили до некоторой степени воображение, большая часть грамотных людей пробует свои поэтические дарования; стихоплетов здесь много, но поэтов не вышло ни одного, даже в разговоре многие любят рифму. Как рассказчики владимирцы хорошо воспроизводят смешное и туго серьезное. Любознательность их сильно проявлялась во время войны, образовался новый промысел – продажа газет, на улице часто можно было видеть патриота в полушубке или в зипуне с сосредоточенным видом копирующего наклеенную на окне магазина телеграмму, чтобы потом всласть разбирать свои каракули перед толпой безграмотных слушателей. При встрече знакомых первый вопрос: что взяли Плевну? Ну что война? И при этом выражалось сожаление, что русское воинство почему-то медлит брать Константинополь, что ташкентская армия очень медленно двигается к Индии. У всех ненависть к Англии, недоверие к дипломатии. Кроме того жители Владимира отчасти фаталисты (чему быть, того не миновать. Бог не выдаст, свинья не съест) и склонны к оптимизму – все к лучшему в этом худшем из миров. Суеверия еще не выдохлись во Владимире, верят в заговор, в дурной глаз, в нечистую силу, в разные симпатические средства, в гадалок. Раз составленное убеждение может быть ослаблено только очевидными противоречащими фактами. Ни какой диалектикой владимирца не собьешь. Так как должность сочинителя не определена никакими штатами, то и сочинителями Владимир не богат; весьма редкие, один из тысячи уделяют часы досуга авторству. От того специальное занятие писанием, «литераторство» в глазах обывателей есть занятие странное, несущественное; позволительно побаловаться литературой после службы, но предпочесть литературу службе, это может сделать только человек пропащий. Согласно такому принципу сочинители здешние, состоять вместе с тем на службе коронной. В XIX веке город дал около десятка лиц, ознаменовавших себя цельными трудами, в данный момент таких не более пяти, т.е. один на 3600 ж., за то лиц, пописывающих подобно Тряпичкину статейки наберется до 15-20, писатели больше из духовного класса. На воспитании детей основана сила общества, и само оно является главным двигателем. Но двигатель этот во Владимире еще не принял нормального хода. В этой области царит спутанность понятий. В низших слоях ребенок, в первые годы жизни растет как трава или горох почти без призора, дома вдыхает испорченный воздух, есть то же что взрослые, исправляется при помощи спасительной «розги» и чувствительных тумаков. Вне дома подвергается влияниям погоды и разным случайностям, кругом ребенка грязная обстановка, грязные разговоры, грязные действия. Он рано знакомится с грязью житейской. В средних классах также так же игнорируются здравые указания науки; ввиду неблагоприятной обстановки и недостаточной подготовки родителей здесь также не обходится без ошибок, без тумаков и пр. и одежда, и кормление, и занятия все нерационально. Вместо того, чтобы предоставляет ребенку материал для разнообразных занятий и игр, с ним не занимаются и или насилуют его природу заставляя делать то, что для больших кажется пригодным, или отдают в науку с глаз долой, или же холят и нежат до нельзя. Обязанность родителей выполнена, лишь только удалось ребенка: выпоить, выкормить, одет, обут, на ноги поставить и плясать заставить. В обращении с детьми нет золотой середины; или дают им полную свободу, открывая доступ разным извращающим впечатлениям, или оказывают на них давление подробными инструкциями касательно времени занятий, количества пищи, движения и т.п. Одни не думают о детских интересах, за исключением питания и одевания, и если дети испортятся, считают это наказанием Божиим, если же заболеют и умрут, то не очень печалятся; другие воспитывают как тепличное растение «по книжке» и в результате получают хилое, слабое создание. Таким образом организм ребенка не направляется естественным путем; его особые требования не признаются; и зубы, которые надо беречь как зеницу ока, и желудок этот важный посредник, и печень – благодетельная волшебница, все это подвергается насилиям. Немудрено, что смертность детей во Владимире велика; между живыми попадается много больных; бледность, золотуха, лишаи, паразиты, глисты, катарр желудка, зубные и головные боли, воспалительное состояние глаз и др. – вот обыденные формы болезней (не считая школьных); общественность мало развивается в детях, особенно в средних и высших слоях; здесь много детей диких, забитых и застенчивых. В школьном возрасте, родители привилегированных классов ограничиваются отдачей ребенка в соответственное училище и следят только за тем, чтобы он получал хорошие баллы, на умственное развитие, на чтение обращается менее внимания. Люди простые приучают детей с измальства к своему делу, и малец становится деятельным членом общества еще тогда, когда сын благородных родителей изощряет свои таланты над латинскими спряжениями. Владимир давно уже обзавелся школами, чтобы дать молодому поколению средства пробить себе дорогу и стать «человеком»; но так как наука тянет в одну сторону, а жизнь в другую, то во избежание противоречия наука считается за неизбежную повинность, отбытие которой облегчает жизненный путь. С 1874 года, с введением общей воинской повинности школа получила еще большее значение как чистилище, пройдя через которое птенец получает право не так долго служить. Эти соображения побуждают в последнее время и лиц «черной» и не дворянской кости помещать своих детей в училище. Школа во Владимире является в довольно разнообразных видах; одни готовят блюстителей религиозно нравственной жизни народа, т.е. пастырей народных, другие «учителей» народных, третьи к достижению «степеней известных», четвертые пополнять контингент мелких чиновников и торгашей, и везде наука является не целью сама по себе, а средство для других, чисто практических целей. Официально все школы делятся на духовные и светские. Духовные более многочисленны и дают более деятелей для губернии. Всего во Владимире в 1877 году было 13 школ с 2250 учениками, из них среднее образование 49%, низшее 51%. Рядом с официальными училищами существует до 10 не официальных, частных училищ, являющихся как бы миссионерами для просвещения темной, беднейшей массы. Эти школы существуют без формального дозволения; содержатся частью бывшими гувернантками, а главным образом грамотными мещанками и служат первоначальной ступенью к достижению премудрости; учеников обоего пола можно считать до 200, науки – азы да буки, плата от 30 коп. до 2 руб. в месяц. Методы те же, какие практиковались во времена Иоанна Грозного. Этим как-бы восполняется недостаток общественного школьного обучения. Но этим еще не ограничивается просветительная деятельность города. Здесь почти в каждой улице существуют доморощенные педагоги; эти подпольные просветители берут ребятишек за 5-10 руб. и малую толику натурой или же открывают гуртовое обучение за дешевую плату. В 1859 г. школ было - 6 мужских, 2 женских, 1 частная. В 1865 г. школ было – 6 мужских, 3 женских, 2 частных. В 1874 г. школ было – 6 мужских, 4 женских, 2 частные. В 1875 г. школ было – 7 мужских, 4 женских, 2 частные. В 1876 г. школ было – 8 мужских, 4 женских, 2 частные. В 1877 г. школ было – 9 мужских, 4 женских, 2 частные. Количество школ довольно значительно, 1 на 1200 жителей, если исключить не патентовые школы. Во всей Владимирской губернии 1 школа на 4000 жителей. Школы довольно многолюдны, мальчиков учится в 2 ½ раза больше чем девочек, но в последнее время пропорция последних увеличилась: один ученик приходится на 6 жителей – отношение довольно благоприятное; 1 мальчик на 5 ½ мужчин, 1 девочка на 13 женщин; в губернии же 1 уч. на 58 человек, при том 1 мальчик на 36 мужч. и 1 девочка на 163 женщ., т.е. мальчиков учится в 4 ½ раза больше. Но 2250 меньше действительной цифры учащихся во Владимире, т.е. надо добавить число учащихся у причетников, монахинь, грамотниц, мещанок, в домашних школах, но вместе с тем из числа 2250 надо выкинуть 1000 приезжих; детей местных жителей – 1250; во всяком случае выходит, что большая часть детей школьного возраста, а таких во Владимире 2400 чел., получает образование сообразное общественному положению родителей, тогда как во всей России учится 1 на 80 или 1/10 детей школьного возраста. По аналогии с другими городами грамотных во Владимире должно быть мужчин 40, а женщин 25 на 100; но так как здесь среднее сословие составляет большую пропорцию населения, то вероятно и процент грамотных несколько больше, хотя грамотность многих в применении походит на грамотность гоголевского Петрушки. Интересны и расходы образования; 13 общественных школ обходятся, во 170 тыс. руб. ежегодно, т.е. 13 тыс. руб. на школу, или 75 ½ руб. на ученика, 130 тыс. руб. на мужское и 40 тыс. руб. на женское образование, т.е. 80 руб. на мальчика и 65 руб. на девочку. Из всей суммы на среднее образование уходят (на 4 школы с 1100 уч.) 130 тыс. руб. или 76%, 120 руб. на ученика, на низшее (9 школ с 1150 уч.) образование 40 т. или 24%, 35 руб. на ученика; на среднее мужское образование (3 школы с 660 уч.) 110 т .р., 167 руб. на ученика; на среднее женское (1 школа с 236 уч.) 20 тыс. руб., 84 руб. на ученицу; на низшее мужское (6 школ с 840 уч.) 18 тыс. руб., 22 руб. на ученика; на низшее женское (3 школы с 355 уч.) 25 тыс. руб., 72 руб. на ученицу. Всего на духовное образование (2 школы с 820 уч.) 60 тыс. руб. или 35%, 73 руб. на ученика; на светское (1 школа с 1340 уч.) 110 тыс. руб. или 65%, 70 руб. на ученика. 110 тыс. руб. или 65% идет на личный состав (жалованье преподавателю от 150 до 1800 руб.); 35 тыс. руб. или 21% на содержание пансионеров, остальное на ремонт и наем помещения, на учебные пособия, прислугу и проч. В губернии расход на народное образование был 6 руб. на ученика, а с открытием реальных училищ в Иваново-Вознесенске и Муроме и классической гимназии в Шуе дошел до 10 руб. на ученика (учеников прибавилось 2%, а расходов 66%). Умственная жизнь Владимира в 1877 году идет довольно мало, не получая ниоткуда питания. Кроме необходимых школ, здесь очень мало образовательных учреждений. Публичных библиотек здесь одна епархиальная, снабженная довольно обильно книгами духовного содержания, но эта библиотека не привлекает посетителей, к сожалению, склонных к легкой литературе. Частная библиотека была одна, да закрылась по недостатку подписчиков. Библиоманов здесь очень мало, чтение является в большинстве случаев резервным средством для убивания времени и является на выручку, когда нет в виду занятий более серьезных в роде преферанса, стукалки или дружеского собрания с целью поддержания акцизного дохода и сообщения «свежепросольных» анекдотов (из числа тех, которым не удается явиться в печатном виде). Материал для чтения добывается или у знакомых, или из училищных библиотек, или же выписывается из столицы. Книжная торговля в самом Владимире еще в зародыше; специальных книжных лавок – ни одной, книги продаются в 3-4 лавках вместе с канцелярскими принадлежностями, игрушками, башмаками и т.п., но это – книги почти исключительно учебные; в 2 шкафчиках Гостинного двора продаются лубочные издания («Жаръ-птица», «Гуакъ», «Английский милордъ» и т.п.) ходко раскупаемые. Постоянная книжная торговля, одними беллетристическими сочинениями – на станции железной дороги (легкая, пикантно-реальная литература: соч. В. Крестовского, Самарова, Белло, Борна и т.п.). В базарные дни иногда выносят старые книги: главным образом божественные, особенно старой печати (сбываются людям благочестивым иногда за дорогую цену), разрозненные журналы, словари, учебники и др. Серьезные, специальные сочинения почти ни кем не читаются с целью самообразования; их читают только специалисты: юристы, педагоги, врачи, но и то по обязанности, чтобы не очень плохо вести свое дело. Вообще читающий обыватель представляет во Владимире явление, по меньшей мере оригинальное. Чтение производится без системы; что попадется по интереснее, что порекомендуют, то и берут. Главный материал для чтения – газеты и журналы. В 1876 г. выписывалось период. изданий: Текущие новости – 280 (45%), беллетрист. – 95 (15%), специальн. – 143 (23%), развлекающ. – 107 (17%). Всего 632, т.е. один на 28 ч., более чем в других губерн. городах, где больший % не привилегированного населения. Более всего запрос на текущие новости, на ежедневные газеты: Русския ведомости – 63 экз., Нива – 45, Московския Ведомости – 32, Современныя Известия – 25, Сынъ Отечества – 23, Голосъ – 22, Русский Миръ – 20. Много духовных; педагогических выписывается мало, и то только училищами; много ежедневных газет выписывается в трактиры и т.п. заведения, много выписывается казенными учреждениями. Из 89 изданий – 8 выписываются в 10 и более экземплярах – 12, в 10-19, 23 в 4-9, 35 в 2-3, 19 в одном экземпляре. Всего выписывается на 6118 руб., т.е. по 35 коп. на 1 жителя. Отдельных экземпляров в год получается: 113650 русских и 1024 иностранных, т.е. по 74 экз. на 1 жителя. Что касается музеев, то здесь всего один при Статистическом комитете (в доме дворянства, в квартире губернского предводителя дворянства), где есть интересные образцы некоторых местных произведений, и особые отделы по палеонтологии, кое-какие остатки каменного века, собранные в дилювиальных отложениях р. Оки, а главное интересен отдел археологический. Выставки здесь не в моде, и после Владимирской промышленной выставки 1861 года, кажется, не было ни одной. Естественно-исторические коллекции – только в гимназии, но и то, к сожалению, закрыты для публики. Кое-когда наезжают временные зверинцы, то большие со львами, птицами и змеям, то маленькие с каким-нибудь крокодилом, пеликаном и т.п.
Учебные заведения в губернском городе Владимире
