Илларион Андреевич Бобков (9(21).10.1884, д. Зевнево Богородского уезда Московской губ. - 29.5.1958, Москва) - революционер и большевистский партийно-государственный деятель, первый губернский комиссар труда.
Илларион Андреевич Бобков родился 21 октября 1884 г. в деревне Зевнево Богородского уезда Московской губернии в крестьянской семье. Отец Иллариона Бобкова из-за малоземелья вынужден был уйти на заработки в город Егорьевск Рязанской губернии на текстильную фабрику Бардыгина. Туда же еще четырнадцатилетним подростком поступил и Илларион. Работал шорником.
В годы работы на фабрике старшие товарищи привлекали Иллариона к хранению запрещенной литературы. В конце концов он стал организатором нелегальной библиотеки. Выполнение партийных поручений, общение с передовыми рабочими помогало формированию революционных взглядов. К тому же он самостоятельно занимался, повышая свои политические и общеобразовательные знания, много читал художественной литературы, особенно ему нравились стихи Н.А. Некрасова. Многие из них знал наизусть и читал их товарищам по труду в фабричных цехах. В октябре 1905 г. Бобкова приняли в члены РСДРП (кличка «Карл»). Он распространял среди рабочих листовки и прокламации, участвовал в забастовках. Когда стала выходить газета «Правда», собирал среди рабочих средства для газеты, читал ее по цехам.
«Маевка в лесу. В период 1905—1912 гг. я работал на ф-ке в с. Егорьевске, Рязанск. г. Рабочие были передовые. Каждое 1 мая справлялось аккуратно. За долгое время избирался руководитель маевки. В самый день всюду близ назначенного места расставлялся караул. Затем по одиночке с разных концов начинали стекаться участники маевки, которых пропускали по заранее им сообщенному паролю, чтобы не пропустить агентов охранки. Митинги проходили оживленно. Речи рабочих звучали с глубокой ненавистью к капиталу, верой в мощь пролетариата, в его окончательную победу. Нередко маевки кончались пением революционных песен,— но это была опасная вещь. Беда, если на митинг пробирался шпик. Тогда начинались повальные обыски и аресты». Его революционная деятельность была замечена полицией. В январе 1914 г. Иллариона Бобкова арестовали. Министр внутренних дел распорядился подчинить его главному надзору полиции сроком на два года в избранном им месте жительства. Илларион избрал город Иваново-Вознесенск. Он знал, что здесь действует социал-демократическая рабочая организация и поэтому без дела тут сидеть не придется. Так оно и случилось. Вскоре вместе с другими иваново-вознесенскими большевиками Илларион Бобков вел революционную пропаганду на фабриках и заводах, распространял нелегальную литературу, беседовал с рабочими об империалистическом, антинародном характере войны, участвовал в подготовке стачек. И.А. Бобков вошел в состав руководящего ядра Иваново-Вознесенской большевистской организации. «Иваново-Вознесенцы на маевке. В 1913—15 гг. я находился в административной ссылке в г. Иваново-Вознесенске. Маевка также справлялась в лесу между рекой Кохмой и Ивановом. В целях предосторожности никто не уходил с маевки до окончания митинга; маевки — проходили с большим подъемом».
В ночь с 9 на 10 августа 1915 г. его арестовали, и декабре выслали на пять лет в Иркутскую губернию, и село Качуга. Но и здесь он продолжал бороться с самодержавием, был членом правления ссылочной колонии, вел политическую деятельность вместе с находящимися там большевиками Г.И. Петровским и Н.А. Жиделевым.
«Маевка в тайге. В 1915—17 гг. я находился в ссылке в Сибири в с. Кучур Верхалутского уезда Иркутской губ. Здесь маевка справлялась тоже в лесу, но уже более свободно. Что было терять ссыльным? Все было и без того потеряно. На митингах горячо обсуждался вопрос о свержении царизма. Страстной ненавистью, жгучей жаждой мести дышало каждое слово. Каждый участник маевки горячо верил, что близок час падения царского строя, и эта вера вдохновляла каждого и помогала легче переносить тяжесть ссылки».
После февральской революции И.А. Бобков в марте возвратился в Иваново-Вознесенск, где был избран в Совет рабочих и солдатских депутатов, являлся членом исполкома Совета и членом городского Совета РСДРП (б). Комитет направил его во Владимир для организации губернского Совета рабочих депутатов.
В сентябре 1917 г. он побывал но Владимире, Муроме, Вязниках, Собинке, Меленках. Агитировал за создание губернского Совета, разъяснял задачи пролетариата на текущий момент, призывал к разрыву с политикой Временного правительства и к подготовке вооруженного восстания, участвовал в создании отрядов Красной гвардии.
23—25 сентября 1917 г. во Владимире состоялся первый губернский съезд Советов рабочих депутатов. В состав губисполкома был избран И. А. Бобков. Съезд создал оргбюро по подготовке объединительного губернского съезда двух Советов — Совета рабочих депутатов и Совета солдатских депутатов. Одним из членов оргбюро был Илларион Андреевич. Он же под гром аплодисментов объявил на объединительном губернском съезде в октябре 1917 года о слиянии двух Советов. В исполком вновь образованного губернского Совета рабочих и солдатских депутатов вошел и И.А. Бобков. На этом же съезде был избран губернский военно-революционный комитет. Одним из членов ВРК стал Илларион Андреевич.
Совет рабочих и солдатских депутатов во Владимире готов был немедленно взять власть в свои руки. Ждали сигнала из Петрограда.
7 ноября (25 октября) во Владимире Советом Раб. и Солд. Депутатов организован Военно-Революционный Комитет из 5 человек (А.Н. Фокин, Николаев, Типограф, Бобков и др.). Военно-революционный комитет послал своих комиссаров на почту, телеграф, междугородный телефон, в казенную палату, банк, вокзал, воинские части, на фабрики и заводы губернии (см. Город Владимир во времена октябрьской революции 1917 г.). И.А. Бобков был назначен первым губернским комиссаром труда.
«Владимірскій Губернскій Исполнительный Комитетъ Советов доводить до сведенія всехъ учрежденій и организацій, что назначенные въ первыхъ числахъ декабря комиссары по всемъ отраслямъ Государственнаго Управленія вступили фактически въ исполненіе своихъ обязанностей, а посему предписывается всемъ учрежденіямъ и организаціямъ въ зависимости отъ дела обращаться къ соответствующему Комиссару.
1) Комиссаръ по военнымъ деламъ т. Фаренкругъ, пом, т. Токаревъ. 2) Комиссаръ по гражданской части т. Доброхотовъ. 3) Комиссаръ по продовольствію т. Румянцевъ. 4) Комиссаръ по кредитнымъ учрежденіямъ т. Берлинъ, пом. Реховъ. 5) Комиссаръ по выдаче пайковъ и пособій т. Грязновъ. 6) Комиссаръ по народному просвещенію т. Еремеевъ. 7) Комиссаръ труда т. Бобковъ. 8) Комиссаръ по судебному ведомству т. Туркинъ. 9) Комиссаръ по тюремному ведомству т. Зайцевъ. 10) Комиссаръ казенной палаты т. Завадскій. 11) Комиссаріатъ по урегулированію земельныхъ отношеній — Временный Исполнительный Комитетъ Совета Крестьянскихъ Депутатовъ. Председатель Исполнительнаго Комитета Совета Раб., Солд. И Крестьянскихъ Депутатовъ С. Типографъ. Секретарь Ф. Смирнов. Заведующій канцеляріей А. Индыков» (Объявление Владимирского губисполкома о вступлении в должность комиссаров, декабрь 1917 г.).
Вместе с большевиками Я.С. Кувшиновым и Ф.И. Шаталовым он руководил осуществлением рабочего контроля на производстве, введением на предприятиях губернии восьмичасового рабочего дня, вел борьбу с саботажем фабричной и заводской администрации, которая задерживала выплату заработной платы рабочим, закрывала промышленные предприятия. И.А. Бобков участвовал в национализации текстильных фабрик и стекольных заводов. Для руководства национализированными предприятиями был создан губернский совнархоз. В налаживании его работы Илларион Андреевич также принимал участие.
По партийной мобилизации в сентябре 1919 г. он отправился на Западный фронт. Воевал комиссаром полка, потом комиссаром санитарного отдела 48-й стрелковой дивизии. Осенью 1920 г. его отозвали с фронта в распоряжение Владимирского губкома партии. Участвовал в организации Кольчугинского района, был председателем Кольчугинского районного Совета рабочих и крестьянских депутатов.
В 1921 —1923 гг. работал секретарем сначала Владимирского городского, а потом — уездного комитетов партии.
В 1924 г. он уехал из Владимира. Был секретарем Кинешемского уездкома партии, потом — Орловского горкома партии. С 1928 г. жил в Москве, работал в партийных и хозяйственных органах.
В июле 1941 г. ушел на фронт.
«5 июля вступил добровольцем в ряды народного ополчения — 9 Кировской дивизии. Назначен был секретарем парторганизации 3 стрелкового полка. Через несколько дней (точно не помню) 9 Кировская дивизия на рассвете вышла за Москву и в расположении 35 километрах в местечке село Архангельское расположилась, главным образом, в лесу. Здесь происходило пополнение ополчением, проверка врачебной комиссии и отсев больных, обмундирование бойцов и т.д. Простояв в селе Архангельском не более 2 недель, дивизия выступила дальше по направлению к Спасо-Деминску Малый Ярославец. Расположившись в лесах, началось строевое обучение бойцов, а главным образом строительство оборонных рубежей. В начале сентября мес. 1941 г. дивизия продвинулась ближе к Ельне. Здесь я перешел на работу в штаб дивизии и заместителем секретаря партийной комиссии. 27 сентября дивизия вышла за г. Ельню килом. 15-20 на передовые позиции. 31 сентября наша дивизия сменила часть, находящуюся в окопах, которая должна была идти на отдых. Смена происходила ночью, на рассвете немцы заметили движение бойцов из окопов и обратно, открыли сильную стрельбу. Это произошло в тот момент, когда менялись последние группы, и потерь с нашей стороны не оказалось. Первого октября немец двинул на нас большую силу и технику. Наша дивизия в течение 3-4 суток стойко и мужественно сдерживала и отражала атаки врага. Немец на 5 сутки пошел в обход штаба дивизии — поступил приказ отступить. Я же лично получил приказ командования отправить документы политотдела по прикрытие 3-его стрелкового полка, расположенного в местечке Городок. Вместе с зав. информацией Сокольским мы прибыли в 3 полк 5 октября, но здесь уже происходили настолько сильные бои, что останавливаться здесь нельзя было и мы проехали к Ельне, где встретились и объединились со штабом дивизии, куда и передали документы, а сами через несколько часов вечером проехали к деревне Волчек. Подъезжая к Волчку, мы столкнулись с тем, что наши части отсюда уже отступали, так как немец деревню Волчек бомбил. Стало ясно, что часть людей некоторых полков нашей дивизии оказалась в окружении у немца. Командир 24 армии т. Абрамов (точно фамилии не помню) приказал организовать отряды для организации кругловой обороны. Мною лично было направлено 700 человек. В леску около деревни Волчек и происходила организация обороны. В то же время 4 работникам политотдела, в том числе, и мне, было поручено расследовать путь, как вывести части из окружения, в случае невозможности устоять. Наши части отступили к железнодорожной станции Имелево, но снова оказались в окружении. Я с прибывшими работниками политотела влились в Подольский заградительный батальон, в задачу которого входило – заградительные функции частей, которые должны были организовывать прорыв для выхода из окружения. На меня и тов Караулова из Подольска была возложена организация санчасти, следовательно, нам пришлось замыкать части, идущие на прорыв. Комиссаром заградительного отряда был тов. Замороев. Прорыв нам не удался, тогда началась организация выхода из окружения мелкими отрядами. Я попал в отряд из 35 человек под командованием командира нашего отряда, бывш. комиссара артиллерийского полка 24 армии (фамилию его не помню), по дороге группа разбилась еще на 3 части по 11 человек, старшим нашей группы был тов. Караулов. Ночью вышли, но в пути на рассвете немцы нас обстреляли, остались живыми только 5 человек, т.е. те, кто успел быстро скрыться в лесу. Пройдя несколько дней, я с товарищами расстался и пошел один, так как некоторые из них начали безобразничать, стрелять по лошадям, чтобы найти себе пропитание, я был не согласен, т.к. лошади колхозные, да и происходило это днем, легко мог заметить противник. Я ушел один, а они остались, какая участь их постигла — не знаю. Вскоре добрался до селения, немцев тут не было, встретил отряд, который тоже выходил из окружения. Дорогой я познакомился с москвичом, тов. Барыбиным — рабочим Ситце-набивной фабрики. Мы с ним вдвоем прошли несколько дней по направлению к Серпухову. При переходе речки нас заметил немец и стал стрелять. Я был ближе и первый скрылся в лесу, долго поджидал тов. Барыбина, но не дождался, что с ним произошло, не знаю. Из лесу я видел, как немцы несколько человек наших красноармейцев вели как пленных по направлению к деревне. Тогда я пониже в другом месте перешел речку в брод и пошел по берегу около леса. Дорогой я повстречал 4-х москвичей, которые не хотели меня брать с собой, мотивируя тем, что буду задерживать их, так как я ходил плохо. Все же я пошел за ними. На утро, пока я спал, они ушли, а я остался один. Около Малого Ярославца, проходя через Варшавское шоссе, я набрел на земляное сооружение, охранявшееся немецким часовым. Меня задержали и привели в немецкий штаб. По дороге, пользуясь темнотой, я уничтожил все документы. В штабе обыскали и ничего не нашли. На вопрос, кто я и куда иду, им ответил, что житель деревни Зевнево, был на рытье окопов в Егорьевске и возвращаюсь к себе на родину. Мой старческий вид, а к тому же оброс сильно бородой, похудел, так как шли почти голодные, все это убедило их, и мне предложили идти по шоссе не сворачивая, до Малого Ярославца, иначе, мол, немецкая прислуга расстреляет. У Малого Ярославца немецкий патруль остановил меня и направил на сборный пункт русских, которых направляли в Медынский лагерь. Он меня не сопровождал, а я, отойдя немного, воспользовался большим движением машин и рядом у дороги кустарниками скрылся. К ночи пробрался в деревню Караулово. В деревне много было беженцев и я вместе с ними в клубе колхоза устроился на ночлег. Назвался пастухом из деревни Волчка, проберусь, мол, к себе на родину. Топил им печку, носил дрова, за что они меня понемногу кормили. Через 3 дня немцы беженцев выгнали в тыл, а клуб заняла немецкая часть. С одним москвичом из 1-го МГУ я поселился в курятнике колхоза, пройти фронт нам не удавалось, а через несколько дней нас немцы и отсюда выгнали в село Ивановское, а село Караулово вскоре сожгли немцы. Не больше двух дней мы прожили и в селе Ивановском, так как немцы быстро стали отступать под ударами нашей Красной армии. Отступая, они сожгли и село Ивановское. Встретил я разведку Красной Армии и упросил их взять меня с собой. В начале они не соглашались, что тяжело будет мне по старости, но я их все же упросил взять. В тот же день часа в 3 уже началась усиленная перестрелка с немцами, быстрые перебежки, а я не только по старости , но, к тому же, и пальцы ног были отморожены, бегать так, как требовалось, не мог. Больно мне старику было отдавать винтовку обратно, наша армия гнала немцев дальше от Москвы, а меня направили в штаб полка. Из штаба полка нас несколько чел. направили в г. Серпухов на сборный пункт, а оттуда меня направили в Москву. В Москве гарнизонная комиссия освободила меня от военной службы по ст. 30 гр. 3-4 приказом НКО 1940 г. за №184. С первых же дней выхода из окружения и освобождения из рядов Красной Армии работаю на Уральском элеваторе — зав. отдела кадров. Здесь в тылу своей работой стараюсь помогать нашей Красной армии бить немцев и освобождать нашу Родину. 07.10.1944 г.» (Бобков И. А. Воспоминания) В январе 1942 г. Иллариона Андреевича комиссовали из армии по болезни в возрасте 57 лет. Снят с военного учета. Персональный пенсионер.
Умер 29 мая 1958 г., похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Используемая литература: Книга Ю.И. Дмитриева, Н.И. Дятлова и Р.Ф. Савинова "Улицы Владимира" 1989 г.
Улица Бобкова в гор. Владимире
Улица Бобкова
Улица Бобкова находится в северо-западном районе Владимира, расположена от улицы Чайковского до улицы Глинки. Очень небольшая тупиковая улица. Ее формируют дома, построенные в 60-е годы. Состоит всего из 11 домов. Ранее часть ее домов относилась к улице Чайковского, другая — к улице Бородина.
На улицах Чайковского и Бородина во второй половине 60-х годов ХХ века велось активное строительство. Никита Хрущев обещал каждому гражданину к концу 60-х по отдельной квартире. Разумеется, строители решительно экономили на всем, в том числе и на квартирах. Выглядели они крайне непрезентабельно и неуютно. Крохотные кухни, крайне неудобные прихожие, где и развернуться негде, совмещенные санузлы. Зато строительство велось, как говорится, "опережающими темпами". Дома-"хрущевки" появлялись как грибы после дождя.
Строительный энтузиазм был таков, что улицы Чайковского и Бородина были застроены сверх меры, и та и другая попросту вышли за свои территориальные границы. Вышло так, что новые жилые здания по улицам Чайковского и Бородина образовали новую улицу, сами того не ведая. Ни территориальные комитеты, ни высокое начальство в горисполкоме к такому развитию событий не были готовы. Что же делать? Нарушать целостность улиц или позволить им слиться? Решение долго обсуждалось. В 1969 году, 11 апреля, было принято специальное решение горисполкома № 377 «О частичном переименовании улиц Чайковского и Бородина». В нем говорилось: «В связи с тем, что вновь выстроенные дома №№ 16а, 26б, 26в, 26г по улице Чайковского и дома №№ 9, 11, 13 по улице Бородина образовали самостоятельную улицу, исполком горсовета решил: принять предложение совета старых коммунистов при ГК КПСС, присвоить вышеуказанному участку домов название — улица Бобкова. Изготовить и установить на улице памятную доску со следующим текстом: «Улица Бобкова названа в 1969 году в память участника организации Владимирского губернского Совета рабочих депутатов, первого губернского комиссара труда Иллариона Андреевича Бобкова (1884-1958 гг.)».
Район, в котором находится улица Бобкова владимирцы называют "Рябинкой". Существует даже остановка с таким названием. Откуда возникло это название? До того, как в этом районе началось строительство жилых домов и автодороги, здесь росло много рябин. Поэтому в округе было всегда много ворон и галок. Рябины обеспечивали их кормом на весь год.
Мемориальная доска из белого мрамора установлена согласно решению исполкома Владимирского городского Совета депутатов трудящихся № 377 от 11.04.1969 г. на жилом доме № 7 на улице им. Бобкова.
Улица Бобкова, д. 7
В доме №7 до 2016 года находился переговорный пункт. В доме №7 расположено Почтовое отделение 15 600015.
Улица Бобкова, д. 5 Улица Бобкова, д. 10. Военная комендатура гарнизона. Военная прокуратура Владимирского гарнизона. До 2010 года - Владимирский гарнизонный военный суд.
