Завадский Иван Абрамович. Улица Завадского гор. Владимира
Из истории семьи Завадских
Г.Г. Мозгова «Из истории семьи Завадских»
Абрам Андреевич Завадский. Владимир, вторая половина 1910-х гг. Фот. М.А. Иодко.
Абрам Андреевич Завадский - крестьянин деревни Овцыно Овцынской волости, мать - крестьянка Авдотьинской волости Судогодского уезда Владимирской губернии. Уволенный в запас унтер-офицер Абрам Андреевич Завадский, имел еврейское происхождение.
В семье сторожа Ивана Абрамовича Завадского было девять детей. Семья к 1885 г. проживала во Владимире.
Улица Музейная, д. 7
Дом построен в 1914 г., в одно время с Дворянским Пансионом. Здание предназначалось для квартир преподавателей и воспитателей дворянского пансиона.
Ранее на этом месте, на углу Троицкой улицы и переулка, находилась старая городская усадьба:
одноэтажный деревянный дом с мезонином, во дворе - флигель и высокая голубятня. Во флигеле жила большая семья Завадских. В семье росли пять сыновей. В честь одного из них Ивана Абрамовича названа улица во Владимире.
Сын Абрама Андреевича, Григорий, в автобиографии объяснил причину того, каким образом семья Завадских оказалась во Владимире, и заодно описал жизнь Завадских в губернском центре (надо сказать, что не без специальных «прикрас», которые было принято включать в биографии, чтобы доказать «природную» преданность советской власти): «Ввиду безземельного и большого семейства, состоящего из 9 человек, вынуждены были покинуть деревню и переехать во Владимир, где отец, зная печное дело, поступил в бывшее дворянское собрание истопником, а мать занималась поденной работой (стирка белья, мытье полов и т.п.). До 1900-1902 г. удел семьи был - подвальное, сырое жилье, лохмотья, перебивание с картошки на хлеб и обратно». Возможно, Г. А. Завадский оговорился, но по этому документу получается, что уже на момент приезда во Владимир в семье было семь детей, в то время, как известно, что, но крайней мере, пятеро детей Завадских родились во Владимире.
Завадский Иван Абрамович
Иван Абрамович Завадский родился 8 апреля 1888 г.
Иван закончил Владимирское городское четырехклассное училище, был способным, но поступить в гимназию не смог, так как родителям было нечем платить за его обучение. Григорий Абрамович отмечал в автобиографии, что, «несмотря на тяжкое материальное положение, родители клали все свои силы к тому, чтобы детей обучить грамоте». Во всяком случае, в 1915 г. один из сыновей Абрама Завадского, Ефим, обучался в 3-м, другой - в 4-м классе гимназии. Абрам Андреевич как отец гимназистов участвовал в избрании родительского комитета. Одновременно с братьями в частной женской гимназии Орловой обучалась дочь Евдокия.
Иван Завадский экстерном сдал экзамены за весь гимназический курс и в 1905 г. поступил в Казанский университет. Учась в Казани, он вступил в РСДРП, участвовал в событиях Первой русской революции, был арестован и осужден к административной высылке в Пермскую губернию под гласный надзор полиции. Из ссылки он бежал и вернулся в родную губернию, находился на нелегальном положении, иногда тайно навещал во Владимире семью. Вот, что рассказывали о революционной деятельности Ивана Завадского во Владимирской губернии в 1906-1907 гг. его соратники по партии А.И. Скобенников и С.Ф. Корочкин. В 1906 г., когда Скобенников учительствовал в с. Яновец в 18-ти верстах от Суздаля, в один из вечеров к нему из Владимира приехал Иван Завадский. «Я рискнул, - рассказывал Скобенников, - собрать в школе крестьян, и он выступил на этом собрании с речью. В этот же вечер мы ездили еще в деревню Никулино в 5-ти верстах от места моего учительства, там уже выступал я».
Подпольщик С.Ф. Корочкин, вспоминая о том же периоде, рассказывал, что во Владимир приехал вышедший из рядов РСДРП некто «Валерьян» (А.Н. Дьяков), «ставивший целью создание своей революционной организации». В эту новую организацию входил и И.А. Завадский. На одном из собраний членам организации присваивали клички. Завадский получил кличку Борис, или Спиридон. Эта «Валериановская» организация самоликвидировалась в конце января - начале февраля 1907 г. Ее члены вошли в состав владимирской группы социал-демократов. И.А. Завадский являлся в это время членом пропагандистской коллегии владимирской группы.
Это подтверждал и сам Завадский. 4 апреля 1919 г. на заседании Революционного трибунала он давал свидетельские показания по делу священника Кантова, обвиняемого в доносе на А.И. Скобенникова (последний был арестован и осужден в 1907). Интересно, что Иван Абрамович свидетельствовал в пользу Кантова и сказал, что он «ничего не слыхал о шпионской деятельности Кантова». Обвиняемый был оправдан.
В марте 1907 г. пристав 2-й части Владимира «в порядке положения о государственной охране» произвел обыск в квартире И.А. Завадского «в доме Владимирского дворянства по Троицкой улице, где живет отец Завадского, служащий сторожем в Дворянском собрании». В результате была найдена следующая нелегальная литература: брошюры «Записки революционера», «Октябристы и кадеты», «Труд и капитал» и пять экземпляров книги «Всеобщая библиотека». Иван снова был отправлен в ссылку.
В ноябре 1911 г. Иван Абрамович находился не в Москве, а во Владимире, в губернской земской больнице, в которой ему была сделана хирургическая операция по поводу, как указал сам Завадский, Pereostitis, т.е. воспаления надкостницы. Едва оправившись от операции, Иван Завадский направил письмо в редакцию газеты «Старый владимирец». Находящийся на партийной противоправительственной работе И. А. Завадский нисколько не обеспокоен тем, что подобной статьей привлекает к себе излишнее внимание. Он, в частности, пишет: «О порядках, царящих в этой больнице, мне и ранее приходилось слышать неблагоприятные отзывы, но то, что мне пришлось увидеть и испытать на себе, превзошло все мои ожидания». Во-первых, его «поразили крайне возмутительная небрежность и больше чем непозволительное, чуть-чуть не антисанитарное состояние палат, в которых лежат хирургические больные: вонь и пыль положительно царят в этих палатах». Он обращает внимание читателей и на одеяла, которыми покрываются больные: они «сплошь и рядом не подстеливаются простынями». Самому Завадскому, в частности, пришлось после операции «пролежать под подобным пыльным одеялом чуть не целый день». Однако «самым главным, вопиющим злом» явилась больничная пища, при воспоминании о которой у автора письма в газету и в момент его написания все еще «поднималась тошнота». Больным не давали ни молока, ни яиц. Возмущенный Завадский в один из вечеров предложил дежурному врачу Богоявленскому попробовать больничную пищу. Тот «по брезгливости» не решился сделать это, но обещал доложить старшему врачу. На другой же день, несмотря на «общую слабость и заявления о болевых ощущениях» Завадский был выписан из больницы. Старший врач якобы объяснил это так: «Всех недовольных и протестующих я всегда выписываю». На замечание Завадского о том, что этот поступок врача носит варварский характер, старший врач начал кричать на него, чем довел больного «до крайней степени напряженности». «Но всего возмутительнее это то, как мог допустить старший врач пререкания и препирательства с заведомо больным, как мог он допустить себе грубые крики в палате, где лежат тяжелые больные и нервировать таким образом в продолжение целого часа не только палату, но и всю больницу», - заканчивал письмо в редакцию Иван Завадский. Несколько дней спустя газета опубликовала групповой ответ врачей больницы, по пунктам опровергавший претензии Завадского. В частности, в нем было сказано, что выписан из больницы Иван Абрамович был вовсе не из мести персонала, а потому, что «исследование прозектора, присланное утром в день выписки г. Завадского» показало, что «у него имелась лишь простая язва, для заживления которой дальнейшего больничного лечения не требовалось». В отдельном от коллег письме старший врач Н. Воскресенский писал: «... Из письма моих сослуживцев, врачей больницы, видно, сколько правды в словах г. Завадского ... . Правда, я говорил в значительно повышенном тоне, но это было вызвано грубым, резким и прямо-таки вызывающим его поведением. О том, что я не сдержался, весьма сожалею. Слов, приписанных мне, я никогда не произносил и не мог произносить, во-первых, потому, что этого никогда не делаю, а во-вторых, потому, что г. Завадский даже и не спрашивал меня о причине своей выписки».
В 1913-1915 гг. он служил чертежником в Ставропольской губернской земской управе. Согласно автобиографии Григория Абрамовича Завадского, в 1913 и первой половине 1914 гг. его брат Иван находился не в Ставрополе, а в Перми.
В 1915-1917 гг. служил техником-чертежником Московской городской думы. «Жил в Москве, изучал юриспруденцию, вел революционную работу в Замоскворечье».
Летом 1917 г. Московское бюро РСДРП(б) направило Ивана Абрамовича во Владимир.
3 декабря 1917 года Владимирский Губернский Исполнительный Комитет (губисполком) направил большевиков в качестве комиссаров в различные ведомства. И.А. Завадский был направлен в казенную и контрольную палаты. 4 декабря Завадский был назначен еще комиссаром по гражданской части Владимира. В этот период он «пишет обращение к населению города, объясняет смысл происшедших событий, призывает граждан соблюдать спокойствие и порядок». В то трудное для молодой власти время большевикам приходилось работать сразу в нескольких органах управления, и И.А. Завадский трудится также товарищем председателя губисполкома, председателем губернского народного суда, редактором газеты «Известия Владимирского губернского и уездного исполнительных комитетов Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов» (далее «Известия»).
И.А. Завадский был одним из 1246 делегатов IV чрезвычайного съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов, проходившего в Москве 14-16 марта 1918 г. В президиум съезда входили, в частности, В.И. Ленин, Я.М. Свердлов, Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, В. Володарский, А.М. Коллонтай, М.А. Спиридонова. Вопросы, стоявшие в повестке дня съезда, были очень важными: ратификация мирного договора (докладчик В.И. Ленин), перенесение столицы (Г.Е. Зиновьев), выборы ВЦИК (В. Володарский). Съезд избрал ВЦИК из 207 человек, среди которых был и И.А. Завадский. Иван Абрамович был делегатом и следующего, V Всероссийского съезда Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов, который состоялся в Москве 4-10 июля 1918 г. В повестке дня съезда значились следующие вопросы: отчеты ВЦИК и СНК (докладчики В.И. Ленин и Я.М. Свердлов), продовольственный вопрос (А.Д. Цюрупа), организация социалистической Красной армии (Л.Д. Троцкий), Конституция Российской Республики (Ю.М. Стеклов), выборы ВЦИК. Съезд одобрил продовольственную политику ВЦИК и СНК, в т.ч. предоставление наркому продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлеб, организацию сельской бедноты и создание продотрядов. 10 июля съезд принял постановление о Красной армии, а также Конституцию РСФСР - первую конституцию Советского государства. Съезд проходил в сложное время: 6-7 июля состоялся так называемый левоэсеровский мятеж, в подавлении которого участвовала большевистская фракция съезда. 6 июля заседания съезда были временно прерваны, левоэсеровская фракция арестована, и только 9 июля съезд возобновил свою работу, причем заслушал сообщение о событиях 6-7 июля, осудил заговорщиков и одобрил действия Советского правительства по ликвидации мятежа.
В этих событиях принимал непосредственное участие большевик И. А. Завадский. На следствии по этому делу 12 июля 1918 г. он дал следующие свидетельские показания: «В ночь с 6 на 7 июля 1918 г. по постановлению фракции коммунистов я был делегирован в Городской районный Совет вместе с другими товарищами - делегатами 5-го Всероссийского съезда. Около 2-х часов ночи 7 июля Городской районный Совет получил сведения, что часть войск Покровских казарм под влиянием левоэсеровской агитации колеблется переходить на их сторону. Городской районный Совет в экстренном своем заседании решил послать в Покровские казармы ответственного политического комиссара, который бы и разъяснил солдатам сущность левоэсеровской авантюры. Политическим комиссаром назначен был я. По дороге в Покровские казармы я был арестован поповским патрулем. Обстоятельства ареста были следующие. На вопрос встретившихся патрулей: „Куда мы идем и кто мы?“ - я и двое товарищей, посланных со мною из Городского районного Совета, предъявили свои мандаты, в том числе я предъявил свой мандат члена ВЦИК и делегатский билет Владимирского губернского Совета. Несмотря на предъявленные документы, патруль обыскал нас и отобрал имеющееся у нас оружие, объявил, что мы арестованы, повел нас в военный штаб отряда Попова. По дороге в штаб (в Трехсвятительском переулке) нам удалось скрыться, благодаря замешательству патрулей от неожиданно открывшейся пулеметной стрельбы. Кто стрелял и в кого, узнать не пришлось».
В апреле 1918 г. владимирский губернский комиссар по военным делам Фаренкруг, согласно прошению, был «освобожден от занимаемой должности и как бывший офицер призыва 1909 года уволен вовсе от военной службы и отправлен по месту приписки к Ташкентскому воинскому начальнику». На заседании Владимирского губисполкома 6 апреля взамен уволенного комиссара была избрана целая коллегия из трех временно исполняющих его обязанности (врио): Завадский, Лешко и Симонов, вступившие «в исправление своих обязанностей» уже 8 апреля.
В заседании от 22/9 апреля 1918 г. (Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов, № 83 от 26/13 апреля) Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов был утвержден декрет «О волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатах по военным делам». Этим Декретом было предписано всем губернским, уездным и волостным Советам создать на местах губернские, уездные и волостные комиссариаты по военным делам.
Владимирский Губернский штаб Красной Армии был переименован 8 (21) апреля 1918 г. в Губернский комиссариат по военным делам.
Весной-летом 1918 г. произошел переход от добровольческого этапа в строительстве Красной Армии к ее формированию на основе воинской повинности. Для проведения мобилизаций при губернском, уездных и волостных советах были созданы военкоматы. Проведение мобилизации было поручено губернскому военному комиссару М.С. Лешко.
18 мая 1918 г., Григорий Абрамович Завадский, выступая на заседании губисполкома, настаивал на необходимости избрать вместо врио губернского комиссара, его товарища и военного руководителя и при этом ссылался на расшатанное здоровье, «вследствие которого он не в состоянии отдавать все свои силы для работы» в комиссариате. Губернским военным комиссаром был избран Михаил Степанович Лешко, однако Григорию Абрамовичу еще довольно долго пришлось заниматься делами военного комиссариата и подписываться в качестве врио комиссара под документами, оформленными на бланках комиссариата. Как «честный революционер» (это собственное выражение Г.А. Завадского), он отнесся к своим обязанностям очень ответственно. Между тем, работать ему пришлось в очень трудных условиях. Во-первых, как сообщал Г.А. Завадский в докладе губисполкому 2 июля 1918 г., управление комиссариатом было «не организованно абсолютно», и Завадский был вынужден констатировать, что в делах комиссариата «хаос царит небывалый». Во-вторых, работать Завадскому пришлось практически одному: Симонов выехал на службу в Ковров, а Лешко по неизвестным для Завадского причинам не появлялся на службе уже в течение полумесяца. В результате Завадский «слагал с себя всякую ответственность за правильность функционирования Военного комиссариата и за войсковое имущество» и настаивал на необходимости назначить Комиссию, которая должна была «все имущество привести в порядок, составить описи, поместить в склады и назначить надежных заведующих и всех темных лиц уволить».
Военные комиссары прилагали все усилия, чтобы как можно быстрее формировать на местах части Красной Армии. Как вспоминал К.А. Мерецков: «Обычно несколько бедняков, в основном из бывших солдат, сразу же записывались в Красную Армию. Но подавляющая часть крестьян не торопилась: расходилась по избам, чтобы все обстоятельно продумать… Легче развертывалась запись на заводах. Пролетарии дали в те месяцы основную массу добровольцев, вступивших в Красную Армию». Уже к 25 мая 1918 г. в составе войск Владимирской губернии насчитывалось: «людей – 2431, лошадей – 99, пулеметов – 7, винтовок – 20 904, патронов к ним – 899804, револьверов – 75, патронов к ним – 290».
22 марта 1918 г. ГИК (губернский исполнительный комитет) в здании Присутственных мест - был разгромлен местными крестьянами; в этом погроме участвовало и немало горожан. Сразу после разгрома исполкома его председатель Самуил Иосифович Типограф оставил свой пост (занимал пост с октября 1917).
28 июня 1918 года председателем Владимирского Губисполкома был избран, невзирая на его возражения, Завадский Иван Абрамович. А.А. Дорофеев отмечал, что Иван Абрамович был избран, несмотря на его возражения. Делая самоотвод, Завадский отмечал, что, «работая как агитатор, он не имеет широкого знакомства с практической постановкой дела в правительственных учреждениях» и предупреждал, что в случае избрания он выдвинет условие: ему должны подобрать «в качестве товарища председателя практического и вполне сведущего работника». Возражения его не приняты - людей с опытом практической работы в партии большевиков, в силу ее специфического Устава, почти что нет. Тогда он соглашается при условии, что ему подберут товарища (заместителя) с опытом практической работы. Таковым оказывается Гецель Шмулевич Берлин. Непосредственно перед его назначением на эту должность помещения Богородице-Рождественского монастыря были переданы ГубЧК (Первая Чрезвычайная комиссия во Владимире возникла в марте 1918 г.; в июле из уездной она стала губернской.), и на протест церковно-епархиального совета и духовной консистории, поступивший в ГубЧК и переправленный в копии в губисполком 26 июня, отвечать пришлось уже И.А. Завадскому. Вот что было написано в документе за его подписью: «Рабоче-крестьянская власть, несмотря на целый ряд отрицательных действий со стороны представителей Церкви, все же продолжала верить, что у них сохранились хотя бы самые элементарные признаки правдивости и идейности. Рабоче-крестьянская власть далека была от мысли до самого последнего момента, что сточки зрения проповедников учения о наивысшей неземной правде, о всепрощающем Божестве и о тщетности и суетности земных приобретений и благ, служение этим заветам нельзя нести и продолжать без тех комфортабельных удобств, с какими было обставлено помещение архиерейского дома, нагруженного мягкой мебелью и прочими атрибутами барских привычек, не имеющими ничего общего с простой скитальческой жизнью Христа или даже жизнью просто уходящих от мира и принявших суровый подвиг, как они сами говорят, митрополитов, архиереев и других им родственных лиц». Далее губисполком в лице Завадского «категорически заявлял, что принятое им по данному поводу решение изменено быть не может».
Летом 1918 г. он стоял у истоков Губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ГубЧК). 18 июля 1918 г. он выступил по этому вопросу на заседании Владгубисполкома. Завадский доложил, что «в связи с происходящими политическими событиями организация Комиссии требует спешного порядка, всякое промедление в этом деле ... может принести нежелательные эксцессы». На заседании было решено избрать из членов губисполкома председателя и товарища председателя ГубЧК и поручить им «спешно приступить к дальнейшей организации и работам Комиссии».
В августе 1918 г. на первой губернской конференции РКП(б) Иван Завадский был избран в состав губкома партии. Одновременно он читал лекции курсантам пехотных инструкторских курсов, организованных во Владимире. Он часто выступал на собраниях и диспутах первых владимирских комсомольцев, поддерживал их в борьбе с анархистами, эсерами-максималистами.
1 октября 1918 г. он «выбыл» с поста председателя Владимирского губисполкома «по болезненному состоянию». 16 октября 1918 г. его сменил на этом посту Гецель Шамулевич Берлин.
Завадский был доставлен в больницу 25 октября 1918 г. в 2 часа дня с диагнозом «сыпной тиф». 28 октября губисполком не преминул напомнить врачам, с кем именно они имеют дело. «Выздоровление, - писали совработники, - безусловно, может последовать только при самом наилучшем пользовании больного и счательном (так в документе) уходе за ним. Жизнь больного как одного из лучших революционных работников, для Советской России дорога». Советские чиновники напоминали докторам о специальном уходе, консилиуме специалистов и каждодневном звонке в губисполком с 10 утра до 4 вечера, с тем, чтобы поставить их в известность о ходе болезни. Тем более странной была реакция губисполкома на ответ больницы, последовавший 29 октября. Вполне естественно, что врачи внимательно отнеслись к письму коллег больного и ответили подробно. Они сообщали, что на момент поступления Завадского два отделения «были предназначены для больных скарлатиной и дифтеритом, одно дезинфицировалось после холерных больных, а одно было не отоплено после дезинфекции и находились на дезинфекции все матрасы». «К сожалению, - писали они, - И.А. Завадского пришлось положить в здание, переделанное из старой кухни, где он ночевал 2 ночи (не очень хорошее)». При Завадском находился отдельный дежурный фельдшер, лечил больного опытный специалист доктор медицины А.Н. Адамов. Для созыва консилиума врачами были запрошены родственники Завадского с тем, чтобы знать, «кого они желают пригласить». На питание больного было «обращено самое тщательное внимание». Казалось бы, губисполком должен был быть доволен. Что еще можно было сделать для «одного из лучших революционных работников», жизнь которого была гак дорога для Советской России и на особое отношение к которому так прозрачно намекали сами советские чиновники? Тем не менее, 23 ноября 1918 г. Владимирский губисполком, обращаясь к старшему врачу губернской больницы, писал: «Ознакомившись с отношением по вопросу об уходе и лечении поступившего в больницу бывшего председателя губисполкома тов. Завадского, Президиум губисполкома ставит Вам на вид, что в деле лечения больных протекционизм не может более иметь места и все больные должны пользоваться одинаковым заботливым уходом и лечением. Из Вашего же объяснения можно заключить, что не будь Завадский членом исполкома, Вы не приняли бы указанных в отношении мер». Стоит обратить внимание на следующие строки письма, говорящие о физическом состоянии И.А. Завадского: «...Сердце больного вследствие различных предшествовавших обстоятельств далеко ненадежно, а потому положение его является очень опасным».
После освобождения его от должности председателя И.А. Завадский занимал должность товарища, т.е. помощника председателя Владимирского губисполкома, затем являлся членом губисполкома.
В марте 1919 г. коммунист И.А. Завадский являлся делегатом VII очередного губернского съезда Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов и 4 марта 1919 г. по предложению фракции коммунистов был избран в президиум съезда, произнес большую речь. «Известия» писали: «Переходя к рассмотрению внутренней политики, т. Завадский останавливается подробно на двух крупных завоеваниях Октябрьской революции: на передаче земли трудящимся и на рабочем контроле над производством».
Тогда же И.А. Завадский был избран на должность председателя Совета местных народных судей Практически сразу же «Известия» сообщили, что 10 марта состоялось первое заседание Совета, а на 25-26 марта было назначено заседание Совета в Коврове «для разбора дел в Ковровском уезде». В Ковров должны были выехать Завадский, Локтев и Соколов.
Еще одним аспектом активной деятельности И.А. Завадского в 1919 г. было издание газеты «Известия». Он входил в редакционную коллегию, являлся ответственным редактором газеты и подписывал в этом качестве каждый ее номер.
17 июля 1919 г. член Президиума Владимирского губисполкома И.А. Завадский был командирован «со специально спешным докладом» во Всероссийский ЦИК и ЦК РКП, в ВЧК и Реввоенсовет республики. В данном документе Владимирский губисполком просил «центральные советские учреждения принять т. Завадского вне очереди». Доклад Завадского был посвящен пожару на Ковровском пулеметном заводе и состоянию артиллерийских складов в губернии. Предварительно 14 июля Завадский сделал указанный доклад на заседании губисполкома.
Осенью 1919 г. он председательствовал на нескольких заседаниях губисполкома, а 10 ноября 1919 г. постановлением Пленума губисполкома был избран в Комиссию по проведению в жизнь постановления ВЦИК об амнистиях.
Иван Абрамович являлся членом ВЦИК III-V созывов, делегатом VIII съезда РКП(б). По командировке ЦК РКП(б) в конце 1919 г. Завадский и был направлен для работы в Сибирь и Среднюю Азию.
С февраля по август 1920 г. он был председателем Семипалатинского губернского революционного комитета, с сентября по декабрь 1920 г. - председателем исполнительного комитета Енисейского губернского Совета. В 1921-1922 гг. Завадский - заместитель председателя исполнительного комитета Ставропольского губернского Совета, в 1923 г. - прокурор Одесской губернии, в октябре 1923-1924 гг. - прокурор Иркутской губернии, в 1924-1925 гг. - прокурор Псковской губернии. В 1925-1926 гг. он являлся уполномоченным НКИД СССР в Таджикской АССР, в 1926-1927 гг. - заведующим отделом исполнительного комитета Совета Киргизской автономной республики, после чего и вышел на пенсию.
Здоровье, подорванное в годы ссылки, вынудило его в конце 1930-х гг. уйти на пенсию.
В памяти потомков Д.А. Завадской сохранился рассказ о том, что Иван Завадский в конце 1930-х гг. был арестован, о том, как семья переживала тогда и долго жила в ожидании новых арестов, о том, как жестоко допрашивали Ивана, о том, что Иван вернулся из тюрьмы больным, что и повлияло на его ранний уход из жизни.
Умер он в возрасте 52 лет, в 1940 г., и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Коллегой Ивана Абрамовича по работе в советских учреждениях был его брат Григорий Абрамович.
Григорий Абрамович Завадский
Григорий родился 17 января 1892 г. и был крещен в Борисоглебской церкви Владимира. Как и Иван, Григорий в течение трех лет обучался во Владимирском городском четырехклассном училище, окончив его в 1909 г. «одним из первых по успехам», с наградой. Учась в училище, Григорий начал помогать семье, обучая детей грамоте и готовя мальчиков к поступлению в городское и Мальцевское училища. После окончания училища Григорий хотел поступить в учительскую семинарию, однако отсутствие средств у родителей не дало ему возможности осуществить желание. Тогда в 1909 г. Григорий выдержал при Владимирской мужской гимназии экзамены по программе вольноопределяющихся 2-го разряда и в сентябре того же года поступил на службу в 9-й гренадерский сибирский полк, в котором служил до 1 ноября 1911 г. В 1912 г. он поступил на службу в агрономический отдел Владимирской губернской земской управы «с окладом жалования в 14 р.». «Нищенская оплата» заставила его подыскать другое место, и в 1913 г. он перешел на службу в уголовное отделение Владимирского окружного суда (далее - ВОС), с окладом в 22 рубля («по трудам и заслугам», как было указано в документах). Прослужив в окружном суде с 26 марта по 26 августа 1913 г. в «числе канцелярских служителей 2-го разряда», он списался с братом Иваном, который в это время находился в Перми, и выехал в Пермь. Здесь Г.А. Завадский поступил на службу в управление земледелия и государственных имуществ, рассчитывая на то, что в следующем году с лесоустроительной партией отправится в качестве практиканта на таксаторские работы, а впоследствии будет держать экзамен на таксатора-землемера. В мае 1914 г. начали формировать партию, но поступить в нее Григорию Абрамовичу не удалось: ему было отказано «ввиду высылки брата Ивана в административном порядке из Пермской губернии за крамольную речь в Ирбитском уезде на открытии памятника Александру II». В результате в июле 1914 г. с объявлением мобилизации Григорий Абрамович был направлен в 107-й пехотный запасной батальон, в котором служил в чине унтер-офицера до ноября 1914 г. В декабре вместе с группой вольноопределяющихся его направили в 1-ю Тифлисскую школу прапорщиков. По окончании школы 15 февраля 1915 г. Г.А. Завадский был отправлен на Кавказский фронт в 79-й пехотный Куринский полк, с которым в мае того же года выехал на австро-германский фронт. В первом же бою, 19 мая, он был ранен и отправлен на излечение в тыл. В дальнейшем «побывал на всех фронтах, не раз участвовал в боях», однако окончил службу в чине прапорщика. В этом месте биографии Григорий Абрамович отходит от сухого повествования и замечает: «Видите ли, начальству не нравился, был спесив, близок к солдатам, недисциплинирован и мягок с подчиненными». Демобилизовавшись в январе 1918 г., Григорий Абрамович в феврале вернулся во Владимир. 1 апреля того же года он вступил в партию и уже в апреле, по его же словам, был вновь призван в армию, на этот раз в Красную, в которой и продолжал состоять еще и в 1925 г. В апреле 1918 г. владимирский губернский комиссар по военным делам Фаренкруг, согласно прошению, был «освобожден от занимаемой должности и как бывший офицер призыва 1909 года уволен вовсе от военной службы и отправлен по месту приписки к Ташкентскому воинскому начальнику». На заседании Владимирского губисполкома и губернского комиссариата по военным делам 6 апреля взамен уволенного комиссара была избрана целая коллегия из трех временно исполняющих его обязанности (врио): Завадский, Лешко и Симонов, вступившие «в исправление своих обязанностей» уже 8 апреля. Как «честный революционер» (это собственное выражение Г.А. Завадского), он отнесся к своим обязанностям очень ответственно. Между тем, работать ему пришлось в очень трудных условиях. Во-первых, как сообщал Г.А. Завадский в докладе губисполкому 2 июля 1918 г., управление комиссариатом было «не организованно абсолютно», и Завадский был вынужден констатировать, что в делах комиссариата «хаос царит небывалый». Во-вторых, работать Завадскому пришлось практически одному: Симонов выехал на службу в Ковров, а Лешко по неизвестным для Завадского причинам не появлялся на службе уже в течение полумесяца. В результате Завадский «слагал с себя всякую ответственность за правильность функционирования Военного комиссариата и за войсковое имущество» и настаивал на необходимости назначить Комиссию, которая должна была «все имущество привести в порядок, составить описи, поместить в склады и назначить надежных заведующих и всех темных лиц уволить». Еще за 2 месяца до этого, 18 мая 1918 г., Г.А. Завадский, выступая на заседании губисполкома, настаивал на необходимости избрать вместо врио губернского комиссара, его товарища и военного руководителя и при этом ссылался на расшатанное здоровье, «вследствие которого он не в состоянии отдавать все свои силы для работы» в комиссариате. Губернским военным комиссаром был избран Лешко, однако Григорию Абрамовичу еще довольно долго пришлось заниматься делами военного комиссариата и подписываться в качестве врио комиссара под документами, оформленными на бланках комиссариата. 22 июля 1918 г. Завадскому было поручено «производство ревизии и проверки всего военного имущества и снаряжения, хранящегося на складах Владимира», и он развил кипучую деятельность: 22 июля докладывал об осмотре корпуса, «ремонтируемого для Красной армии», 23 июля представил акт об осмотре склада 217-го пехотного Ковровского полка, 25 июля - акт об осмотре склада 215-го пехотного запасного полка, 29 июля - об осмотре склада 10-го Малороссийского полка, 31 июля - склада в д. Левино, 2 августа - склада 82-го пехотного запасного полка. Позднее, 22 октября того же года, Завадский был назначен представителем губисполкома в комиссию по учету оружия Владимирской губернии. 24 июля 1918 г. одновременно с должностью ответственного за ревизию складов Г.А. Завадский получил еще одну должность - заведующего агитационно-вербовочным отделом - и уже через месяц просил губисполком освободить его от первых обязанностей, «чтобы наладить плохо функционирующий отдел агитации». 25 августа он был освобожден от должности врио губернского военного комиссара и по 30 декабря 1919 г. вел политико-просветительную работу в армии, занимая должность начальника Губполитпросвета.
С 1 января по 10 июля 1920 г. Г.А. Завадский служил в Харькове, занимая должности окружного военного комиссара, помощника начальника политуправления военного округа, «в то же время выполняя целый ряд партийных поручений по агитации и пропаганде». По возвращении из Харькова в июле - августе 1920 г. Г.А. Завадский являлся членом бюро уездного комитета ВКП(б), а затем, до декабря 1921 г., продолжал работу в рамках политического просвещения: заведующим агитационным отделом Владимирского губполитпросвета.
«Концерт, поставленный Губполитпросветом 15 октября (1921), открылся вступительным словом т. Г. Завадским, обрисовавшего в ярких выражениях ужас Поволжского бедствия и кинувшего призыв всем придти на помощь измученным братьям. После вступительного слова т. Завадского государственным хором под управлением тов. Карпова были пропеты – Интернационал и ряд других революционных песен, давших своим исполнением доказательства успешной работы хора и наличия художественной подготовки…» («Призыв», 20 октября 1921).
С февраля по июль 1922 г. - помощник комиссара радио-бригады, затем по июнь 1924 г. - политрук 2-го дивизиона отдельной Радио-Бригады. Одновременно он на протяжении нескольких лет читал лекции по истории Красной армии и Конституции, вел агитационную работу, «писал статьи в газету». Как указывал сам Григорий Абрамович, теоретическую подготовку для партийной работы он прошел в 1918 г. на трехмесячных курсах при Московском Совете рабочих депутатов. Достаточно высокую оценку его работе дал секретарь губкома партии Н.М. Осьмов: «Энергичен и настойчив в принятых решениях. Собой владеть умеет. Свои ошибки признает с опозданием, из них делает соответствующие выводы. Отношение к товарищам по партии хорошее, к сотрудникам - администраторское. Склонности к склокам и группировкам не имеет. Администратор-организатор хороший. Характер твердый».
В последующие годы Г.А. Завадский был переведен из губернского центра. С июня 1924 до 1 февраля 1925 г. он являлся управделами заводоуправления собинской фабрики, затем до 25 марта - заведующим агитпропом. Здесь он «работал среди партийцев энергично и умело справлялся со всеми заданиями партии. В отношении партэтики упреку не подлежал». 30 декабря 1925 г. Завадский прибыл в Судогодский комитет РКП(б), назначение в который получил в качестве секретаря президиума. C 5 марта 1926 г. он работал секретарем Ягодинского волостного комитета партии. 16 июня 1926 г. комиссия «по прикреплению ответработников к масштабу и отраслям работ» отметила, что за время его руководства в работе волостного комитета «и организации вообще имеется значительный сдвиг»: улучшено руководство низовыми организациями, произошел подъем их работоспособности и авторитета. Было решено оставить Г.А. Завадскому «квалификацию по пропагандистско-воспитательной отрасли уездного масштаба». Волостной комитет партии Завадский возглавлял до октября 1926 г. Затем был отозван на работу во Владимирский губисполком, с 12 апреля по ноябрь 1927 г. был заведующим общим отделом, а затем по 17 июня 1928 г. - заместителем директора фабрики «Правда». Затем недолго, по 15 июля 1928 г, он заведовал агитпропом Владимирского горкома ВКП(б) и по 12 октября 1928 г. - губернским статистическим отделом.
«Вместо тов. Эпштейна, уехавшего учиться в ВУЗ, заведующим губстатотделом утвержден тов. Завадский» («Призыв», 19 июня 1928).
«Тов. Завадский в связи с отъездом тов. Семенова, утвержден заведующим окружным торготделом. Экспертное совещание организовано при торготделе из представителей заинтересованных организаций. Председателем совещания утвержден товарищ Завадский» («Призыв», 12 мая 1930).
Из личного листка по учету кадров известно, что к 1923 г. Г.А. Завадский был женат (в 1913 г. был еще холост), однако его жена была нетрудоспособной и, как и один из братьев, находилась на его иждивении.
На момент ареста 5 августа 1937 г. он являлся председателем Нагорьевского райисполкома (с. Нагорье Ярославской области). 4 октября 1938 г. он был расстрелян в д. Селифонтово. Реабилитирован 18 марта 1958 г.
Дора Абрамовна Завадская
Дора Абрамовна - сестра Ивана и Григория Завадских.
Евдокия Абрамовна Завадская. Ок. 1916 г.
До революции и в первые годы после нее во всех официальных документах она значилась Евдокией. Родилась Евдокия 11 февраля 1896 г. В 1907 г. она пыталась поступить в 1-й класс Владимирской земской женской гимназии, однако в приеме ей было отказано «за недостатком свободных мест». Неизвестно, где училась Евдокия 3 года и где приобрела знания, достаточные для того, чтобы поступить сразу в 4-й класс, но, тем не менее, в 1910 г. она поступила в 4-й класс Владимирской частной женской гимназии А.А. Орловой, учрежденной баронессой фон Штемпель, и в 1913/14 учебном году обучалась уже в седьмом, выпускном, классе. Интересно, что в 6-й и 7-й класс Евдокию перевели «без экзаменов по болезни». И в 1914 г. администрация гимназии вынуждена была ходатайствовать перед попечителем Московского учебного округа о выдаче ей «аттестата без испытаний вследствие болезни». В письме на имя попечителя округа говорилось, что «Завадская не может явиться к испытаниям вследствие тяжелой болезни, требующей в настоящее время серьезного оперативного лечения, после которого потребуется продолжительный отдых». С разрешения попечителя Евдокия была допущена к испытаниям осенью 1914 г. и по документам гимназии была удостоена аттестата. Тем не менее, в мае 1916 г. ее отец, обращаясь к губернатору с просьбой о выдаче Евдокии свидетельства о благонадежности для поступления на Высшие женские курсы в Москве, писал, что его дочь окончила частную женскую гимназию Орловой (она руководила гимназией после смерти фон Штемпель) в 1915 г. Просимое свидетельство было Евдокии выдано. Она училась на Высших женских педагогических курсах в Москве, работу которых прервала Октябрьская революция, после чего Д.А. Завадская и вернулась во Владимир. В 1919 г.- Евдокия снова во Владимире. Именно в этом году она «пришла в городской отдел народного образования на должность инспектора по детским домам». Как писали в 1966 г., поздравляя Дору Абрамовну с 70-летнем и 47-летием педагогической деятельности, Завадская «по зову партии большевиков и Советского правительства, по велению сердца становится одной из активных участниц борьбы с детской беспризорностью». С 1 января 1919 по 1 мая 1920 г. она работала инструктором по охране детства, инспектором по детским домам городского отдела народного образования, до 21 августа 1930 г. - воспитателем-обследователем, а с 21 августа 1930 г. по 20 июля 1935 г., выполняя одновременно функции воспитателя-обследователя, - председателем Владимирской районно-городской комиссии по делам несовершеннолетних (комонес), которая участвовала в организации детских домов для беспризорных детей. В то же время, «несмотря на трудную, напряженную, требующую особого мужества и энергии работу», как говорилось в характеристике Д.А. Завадской, подписанной председателем месткома (профсоюзной организации), она выполняла целый ряд общественных нагрузок: в 1929-1931 гг. она - секретарь группкома №4, в 1933-1934 гг. - член наблюдательной комиссии при владимирской тюрьме, член уличного комитета, Президиума Д.Т.К., внештатный инструктор по детдомам. А еще Дора Абрамовна училась, повышала квалификацию, что подчас также требовало большой отдачи сил. Так, в мае 1927 г. отдел повышения квалификации педагогического персонала Главсоцвоса Наркомата просвещения выдал Завадской, возвращавшейся с центральных курсов работников комонес, письмо-просьбу о предоставлении ей «по приезде к месту службы недельного отпуска в виду крайней переутомленности участников означенных курсов-конференции в связи с интенсивной работой, которую им приходилось вести». К середине 1930-х гг. работа по ликвидации беспризорности была завершена, и комиссия была ликвидирована. Однако с началом Великой Отечественной войны Доре Абрамовне пришлось вновь заниматься детьми, оставшимися без родителей, эвакуированными из прифронтовой полосы, участвовать в создании новых детских домов, «в обеспечении детских учреждений необходимым снабжением, в розыске родителей, потерявших связь с детьми, в возвращении детей в семьи». После войны Дора Абрамовна продолжала трудиться в гороно в качестве инспектора по опеке (1940), по охране прав детей (1950-е гг.), отдавая «много сил работе по предупреждению детской безнадзорности, по организации борьбы с малолетними правонарушителями, по усилению ответственности родителей за воспитание детей». Кроме того, в ее архиве сохранилась справка, подтверждающая, что с 14 ноября 1941 г. по 15 марта 1942 г. она работала на 1-й передвижной станции переливания крови. За свою многотрудную деятельность Дора Абрамовна неоднократно награждалась почетными грамотами исполкома Владимирского горсовета, 22 августа 1958 г. - почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР. 24 февраля 1966 г. в торжественной обстановке состоялось чествование Д.А. Завадской. За многолетнюю педагогическую деятельность Д.А. Завадская была награждена почетными грамотами Министерства просвещения РСФСР и исполкома Владимирского горсовета. Ей были вручены приветственные адреса от горкома КПСС, горисполкома, областного и городского отделов народного образования, от обкома профсоюза работников просвещения, высшей школы и научных учреждений, института усовершенствования учителей. В адрес юбилейной комиссии на имя юбиляра поступило более 60 телеграмм, писем, поздравительных открыток «от общественных организаций, школ, друзей и товарищей по многолетней работе, бывших воспитанников детских домов, тех, кому в свое время Дора Абрамовна помогла стать на правильный путь, вырасти настоящими советскими людьми. В них слова благодарности за бескорыстное служение своему народу и родине, пожелания доброго здоровья, спокойного отдыха». Приведем здесь одно из них, от старшего инспектора управления торговли А. Жильцовой: «Дорогая Дора Абрамовна! Золотой Вы наш человек! В день Вашего 70-летия поздравляю Вас, желаю доброго здоровья, долгих лет жизни. Ваш многолетний труд - это великий подвиг. Тысячи людей помнят Вас как дорогого нам человека. С Вашим именем связано много воспоминаний. Я знаю Вас с 1933 года, когда в тяжелые дни моего детства Вы не дали мне погибнуть. По Вашей путевке я была направлена в Боголюбовский детдом. Меня вырастила Советская власть, воспитала партия, и в этом великом деле первой участницей были Вы. Только нас, бывших воспитанников Боголюбовского детдома, во Владимире 56 человек, и все помнят Вас - нашего воспитателя, советчика и лучшего друга... Беспредельная любовь к Вам никогда не угаснет...» Дора Абрамовна продолжала трудиться в этой сфере и в последующие годы. Так, в 1968 г. она являлась общественным инспектором городского отдела народного образования по охране прав несовершеннолетних. В годы войны Д.А. Завадская взяла на воспитание эвакуированного ребенка Володю Федорова, родившегося 25 июня 1936 г., вырастила его, дала ему высшее образование. К 1966 г. Владимир Федорович Федоров окончил два института, работал инженером-конструктором, жил с семьей в Костроме.
Была у Доры Абрамовны и собственная семья. Мужем Доры Абрамовны стал Константин Якутюк (к сожалению, о нем больше ничего не известно), и их дочь Ольга (Ляля) (31.05.1923-18.06.1996) носила затем двойную фамилию Завадская-Якутюк. Лялю хорошо помнят владимирские старожилы. 31 декабря 1945 г. Ольга Константиновна вышла замуж за Николая Николаевича Королева († в 1986). Н.Н. Королев был художником-любителем, стены квартиры в доме на ул. им. Некрасова украшали его многочисленные картины, прежде всего натюрморты, букеты цветов. В свое время он даже подарил одну картину школе № 23, в которой учился его сын Сергей - «Приезд В.И. Ленина во Владимир». Если о Лоре Абрамовне невестка се дочери отзывается как об очень активной общественнице, постоянно заботившейся о детях, то Ольгу Константиновну характеризует как хозяйственную, домовитую, хорошо готовившую, общительную, приветливую мать семейства. В доме Королевых царили любовь, прежде всего между Ольгой Константиновной и Николаем Николаевичем, уважительные, ровные, теплые отношения. У Королевых были сыновья Николай (06.10.1946-06.09.1983, г. Поронайск Сахалинской области) и Сергей. Николай окончил музыкальное училище, играл на баяне. От двух браков у него были две дочери: Вероника и Александра. Сергей окончил вертолетное училище, воевал в Афганистане. Из Афганистана вернулся весь седой, к прежней мирной жизни не сумел адаптироваться и умер рано. Его дочь Ирина ушла из жизни в 2011 г., оставив несовершеннолетнюю дочь.
Дора Абрамовна прожила долгую жизнь, пережив, очевидно, всех своих братьев и сестер. Дату ее похорон помог уточнить Борис Борисович Гиляревский, который нашел ее в хранящихся у него воспоминаниях владимирца В.А. Зворыкина: Дору Абрамовну хоронили 4 мая 1984 г.
Улица Завадского в городе Владимире
Улица Завадского расположена от проспекта Ленина до ул. Василисина. Улица Завадского появилась в 60-е годы ХХ столетия на самом выезде из города Владимира в Москву. Сначала там строили четырехэтажные жилые дома. Потом появились пятиэтажные и девятиэтажные.
Названа решением исполкома № 736 от 12.11.1962 г. Сказано: «В связи с новой застройкой жилых домов присвоить улице с западной стороны квартала № 602 (бывший квартал Ящурного института) имя Завадского» (ГАВО, ф. 19, оп. 1, д. 1639, л. 137.)
Никакими особыми заслугами перед городом Иван Абрамович не отличился. Название новой улице дали в 1962 г., видимо, избрав для этой цели его как еще одного большевика, «пламенного», по владимирским меркам, революционера и одного из первых председателей Владимирского губернского исполнительного комитета.
Владимирская губерния 1918-1929 гг. Город Владимир в 1920-х годах Уроженцы и деятели Владимирской губернии
