В истории подпольной работы большевиков во Владимирской губернии был один интересный «уклон», на котором стоит остановиться. Я имею в виду создание рядом с партией ей параллельной «Революционно-демократической организации», стремящейся содействовать партии в достижении ее ближайших задач - ниспровержения самодержавия и установления «революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства». Конечно, это создание «революционно-демократической организации» было частным почином отдельных работников, которые, встали на этот путь, должны были очутиться - вне партии. Партийная организация сразу же дала принципиальную оценку вновь создавшейся РДО и повела с ней идейную борьбу, вскрывая перед рабочей массой путанный и вредный по своим последствиями характер вышеуказанного «уклона». Прежде, чем остановиться на принципиальной стороне дела я попробую отметить те основные причины, которые толкнули некоторых работников нашей партии на пути создания новой организации, а также и осветить работу этой организации.
Она возникла к 1906 году. Мы ждали тогда нового подъема революционного движения. Первая волна революции прокатилась через крупные промышленные центры и разбивалась о вооруженные отпор самодержавия. Пролетариат, взявшийся за оружие в своих первых боях, не встретил широкой и сознательной поддержки крестьянства. Крестьянское движение не поднялось до уровня понимания задач момента и ограничилось стихийной борьбой против помещичьей кабалы. Перед партией, на пороге ожидаемого нового подъема во весь рост встали вопросы боевой подготовки масс, военно-технической организации восстания и интенсивной работы в войсках. Деревенская работа приобрела также большое значение. И вот в описанной выше объективно-сложившейся обстановке, отдельные активные работники большевистской организации и споткнулись на пороге к подготовке нового восстания. Исходя из общего большевистского положения, что пролетариат совершает революцию при поддержке крестьянства и учитывая слабое участие крестьянства в революции, выше указанные товарищи решили, что здесь помехой к союзу рабочих и крестьян является конечный социалистический идеал пролетариата, который отпугивает крестьян от пролетарской партии. Отсюда вождь и идеолог нового течения «Валериан», работавший, как профессионал в костромской и иваново-вознесенской организациях, сделал определенный практический вывод, что нужно создать широкую рабоче-крестьянскую организацию без социалистической программы. При этом, создание такой организации, с точки зрения «Валериана», не являлось отказом от социализма, вернее, отказ от социализма в программе организации, носил тактический характер, имея целью поднять и организовать крестьянские массы для низвержения самодержавия. «Валериан», выходя из партии, заявил, что он по существу остается большевиком и, исповедуя полностью партийную программу, ставит своей задачей содействовать партии в организации революционных сил, способных осуществить программу—минимум. При этом необходимо учесть, что на вопрос о том, какую аграрную программу (эсеровскую, кадетскую) рекомендовать крестьянам, а от этого вопроса в деревне нельзя было отмахнуться - «Валериан» отвечал, что эсдековскую. На почве такой «революционно-демократической» платформы и должна была строиться массовая организация рабочих и крестьян, стремящихся захватить вместе с партией государственную власть и землю. Для того, чтобы обеспечить организации материальный базис (деньги и оружие), намечались «эксы» (экспроприации) казенных денег. С такими благими намерениями и выступил «Валериан» на новую арену.
В конце 1906 г., приблизительно, в ноябре, во Владимир приехал из Иваново-Вознесенска Алексей Николаевич Дьяконов (уроженец г. Костромы), под кличкой „Валериан", и организовал здесь „революционно-демократическую организацию".
А.С. Самохвалов жил тогда на Нижегородской улице, в д. Блинова, кв. Кузнецовой, наискось через дорогу от гостинницы Лукьянова. В этом же доме у Кузнецовой квартировал и «Валериан» (А.Н. Дьяконов). Типография А.Н. Дьяконова находилась, по показанию Ольги Кузнецовой, за Лыбедью, на Воскресенской улице, через один дом от огородов Муравьиных, во дворе, во флигеле.
Энергичный организатор и хороший массовик, «Валериан» быстро создал ядро новой организации, имея районом работы Владимирскую губернию и пытаясь использовать свои связи с Костромской, а также и теперешней Иваново-Вознесенской.
Подпольщик С.Ф. Корочкин, вспоминая о том же периоде, рассказывал, что во Владимир приехал вышедший из рядов РСДРП некто «Валерьян» (А.Н. Дьяконов), «ставивший целью создание своей революционной организации». В эту новую организацию входил и И.А. Завадский. На одном из собраний членам организации присваивали клички. Завадский получил кличку Борис, или Спиридон.
К «Валериану» примкнули, главным образом, учащиеся, кое-кто из учителей и, вообще, из интеллигентской молодежи.
Из крестьян имелось всего два работника — Спиридон (бывший пастух) и Алексей Титыч, хозяйственный и культурный крестьянин из деревни Пчелкино, Костромского уезда. Рабочих среди активных валериановцев, кажется, никого не было. Все эти работники составили в итоге значительную силу, с которой можно было взяться за работу.
Где не хватало знаний и подготовки, там выручала энергия.
«Валериановцы», как будем мы их называть по старой памяти, развили большую агитационную работу и пытались захватить под свое влияние уезды, куда выезжали и сам «Валериан» и его лучшие помощники агитаторы. Валериановцы неоднократно наезжали во Владимирский, Суздальский и Вязниковский уезды, при чем в некоторых районах, как, например, Ундол, была сделана попытка повести систематическую работу. Но не столько устная агитация сколько печатная, способствовала пропаганде идей (а вернее идейной путанице), которую внесла новая организация. Она быстро сумела поставить «технику» (подпольную типографию) и организовать выпуск массовой газеты, рассчитанной, главным образом, на деревню. Эта «Крестьянская Газета» была недурно налажена, имела местный материал и давала популярно написанные руководящие статьи.
Что касается организации «эксов», то в этом направлении ничего практического сделано не было.
Boт вкратце та работа, которая была за несколько месяцев своего существование проделана «валериановцами». Каковы же ее итоги? Основной итог сводился к тому, что «революционно-демократическая организация» поставленные перед собой задачи ни в какой мере не осуществила. Она не только не помогла партии в ее борьбе за «программу-минимум», но нанесла несомненный ущерб партийной работе, так как отвлекла от партии значительные силы и внесла путаницу в сознание рабочей и крестьянской массы. Наша партия и в то время, поскольку она вела крестьянскую работу, вовсе не стремилась организовать широкую массу крестьянства в самостоятельную крестьянскую организацию. Наши «аграрные группы», «аграрные» и «деревенские» организации образовывались при партийных комитетах -и через создание деревенских (из полупролетарских и бедняцких, по преимуществу, элементов) стремились распространить свое влияние на деревню, придать ее выступлениям организованный характер и повести ее за рабочим классом под лозунгом борьбы с самодержавием за «всю землю и всю волю». Они были приводным ремнем в деревне. Вместе с тем партия особенно нажимала на военную работу, стремясь овладеть вооруженным крестьянством, представлявшим тогда собою царскую армию. Во Владимирской губерний не было социал-демократической деревенской организации. Здесь хозяйственные условия и так приближали массу крестьянства к фабрике и через рабочего «ближняка», жившего в деревне и часто полукрестьянина, наша партия воздействовала на крестьянство. Мы не отказывались, конечно, в отдельных случаях организовывать и чисто деревенские ячейки. «Валериановцы» считая себя эсдеками, выступая внепартийным путем с лозунгом организации широких масс крестьянства, попадали, независимо от своих измерений, в ложное противоречивое положение. С одной стороны, они лили воду на эсеровскую мельницу, поскольку не понимали как сторонников создания беспартийного крестьянского объединения, так «крестьянского союза», за который везде широко агитировали эсеры. С другой стороны, там, где они конкретно высказывались по вопросу об аграрной программе, соглашаясь с эсдековской (а не эсеровской или кадетской) аграрной программой — их не могли понять и не могли объяснить чем они отличаются от социал-демократов и почему они не в партии. Следует добавить, что глубоко в деревню они и не сумели проникнуть, а логика вещей заставляла их держаться ближе к фабрике и городу и тем сталкивала лицом к лицу с работающей социал-демократической организацией, которой они стремились не мешать, а помогать. Им поневоле в таких случаях приходилось очищать нам дорогу. А.И. Скобенников вспоминал: «Эта организация, появившаяся рядом с Владимирской Окружной организацией РСДРП, не могла быть не отмечена последней. И в мое отсутствие, когда я уже учительствовал в селе Яновце, в Суздальской группе было, очевидно, получено письмо от Владимирского Окружного Комитета, воспрещающее вести работу среди крестьян в такой форме, как она велась. По поводу этого, по-видимому, письма из Окружки т. Херасков и писал Ю.И. Скобенниковой, заместившей меня в качестве секретаря группы, следующее: «Мне кажется, Вам следует вести прежнюю линию и по отношению к Б.К.С. (Крестьянскому Союзу, эсеровскому) и по отношению к Б. К. С. (тому беспартийному крестьянскому союзу, который организовали мы под руководством социал-демократической группы). Ведь, через месяц партийный съезд и там все может изменится, а пока мы можем смело опираться на резолюции 4-го съезда. В крайнем случае (в случае прямых вмешательств Владимирской Окружной организации), лучше выйти на время до съезда из Владимирской Окружной организации, или аппелировать в Ц. К., чем бросать дело". Но в это время, как видно из отчета Суздальской группы в Комитете Владимирской Окружной организации, этот вопрос о работе среди крестьян не вставал особенно остро, так как все более активные члены Суздальской организации на зиму разъехались по местам своей работы и партийная работа велась слабо: сохранялись только средства, переписка и типография. Когда учительствовал в селе Яновце, находящемся в 18-ти верстах от Суздаля, здесь была организована небольшая группа из крестьянских парней-бедняков. Тогда же объезжали соседних учителей и учительниц, пытаясь организовать и из них кружки. В один из вечеров приехал ко мне из Владимира т. Иван Завадский. Я рискнул собрать в школе крестьян и он выступил на этом собрании с речью. В этот же вечер мы ездили еще в деревню Никулино, в 5-ти верстах от места моего учительства, там уже выступал я. Первые дни после этих выступлений прошли благополучно и я уехал на святки в Суздаль, где у меня на квартире в те дни собиралась Суздальская группа и один раз — крестьянские организаторы, по вопросу о подготовке выборов во 2-ю Государственную Думу. На это последнее собрание приезжал из Владимира „Валериан", который еще не говорил мне о новой организации, организатором которой он являлся, хотя она уже выпустила 2 номера „Крестьянской Газеты" и имела во Владимире свою нелегальную типографию». 5 (18) января я получил из Владимира письмо о том, что т. Гришанов, крестьянин-бедняк из села Яновца (умерший потом вскоре), арестован и что отдано распоряжение об аресте меня — Скобенникова. Немедленно выехав во Владимир, я на другой день был в поле у тюрьмы, где увидал меня из окна одиночки т. Гришанов. Он сообщал мне, что в его присутствии земский начальник говорил о моем аресте. Вывод был ясен. Я остался во Владимире и не появлялся ни на службе, ни к инспектору народных училищ. В это время „Валериан", встретив меня, втянул в работу своей революционно-демократической организации. Мне пришлось работать в качестве пропагандиста в двух-трех кружках. Эти кружки я вел, как социал-демократ, и вообще „революционно-демократическая организация" состояла большею частью из социал-демократов, в числе которых, между прочим, были т. т. Корочкин, Малинин, Ноаров, Завадский, Царева, Федоровская и Кузнецова. Основные положения „Валериановщины" сводились к следующим, примерно, формулам: 1. Революция проиграна в декабре 1905 г. потому, что ее не поддержали крестьяне; чтобы победить в новой революционной схватке, надо иметь поддержку крестьянства. Так как крестьян нельзя в массе втянуть в социал-демократическую партию, то для этого нужна революционная демократическая организация, которая должна состоять из идейных социал-демократов в своем авангарде и связывать, таким образом, крестьянское движение с рабочим. 2. Новая революционная волна близка, но, чтобы она не застала нас врасплох, мы должны быть готовы технически. Нужны боевые дружины, нужно оружие, нужны деньги. Если социал-демократическая партия займется эксами (экспроприациями), то это разложит ее,— это ясно показал опыт Иваново-Вознесенска и Шуи,— надо, чтобы социал-демократы, стоя вне партии, взяли на себя черную работу по технической подготовке вооруженного восстания. 3. Все пропагандисты идейную работу революционно-демократической организации должны вести по программе социал-демократов и по мере организации кружков, передавать их социал-демократической организации. По замыслу выходило как-будто стройно, но ложный шаг отхода от социал-демократии дал себя скоро знать. Попытки заняться черной работой — эксами привели к тому, что к нам стали заявляться боевики, которых с двух слов можно было определить, как разлагающийся элемент; конечно, их отправляли восвояси, но „черная" работа так и не трогалась с места. В этот же период мы участвовали в сокрытии бежавших из тюрьмы: Колотилова, Кононова, Егорова, Емельянова, Шибанова и других, всего 8 человек. Из всех бежавших — 4 человека привлекались к ответственности по 279 ст., по которой грозила смерть. Через несколько лет некоторые из этой восьмерки были пойманы и застали меня в тюрьме; один из них был повешен, а остальные получили до 20 лет каторги. Вскоре после этого побега, сама „Революционно-демократическая организация", в которой я пробыл очень короткое время, решила себя распустить. На одном из собраний у Нежданова, в Ямской Слободе, в феврале 1907 года собралась группа эр-деков (революционных демократов): „Валериан", Корочкин, Нежданов, Царева А., Кузнецова О.И. и еще несколько человек. «Валериан», понимая свое сложное положение и чувствуя такое же настроение у нас, поставил вопрос о смысле и целесообразности существования „революционно-демократической организации". Никто из собравшихся не мог ничего возразить и было решено, что мы распускаем „революционно-демократическую организацию" и вступаем в социал-демократическую партию и туда передаем все свои связи. «Валериан» заявил, что он вступит в партию с санкции Московского Областного центра Р. С.-Д. Р. П.».
Владимирский Окружной Комитет особенное внимание обратил на постановку военной работы, что вытекало из нашей общей позиции, и именно сюда, на овладение солдатской массой, а не на создание боевых дружин (при отсутствии оружия), мы устремили свое внимание. Необходим был специальный кадр работников. Разложившаяся „Валерьяновская" организация дала нам в этом отношении подкрепление. Ликвидация „Валерьяновщины" произошла уже в начале весны 1907 года. До этого разложение эр-дековской группы зашло настолько глубоко, что фактически ряд работников уже на деловой почве связался и работал с нами и этот процесс оставалось лишь оформить. В первый раз мы поставили вопрос на официальную почву в присутствии представителя Областного Бюро Центр, района т. «Афанасия» (Квиткин). Было созвано специальное совещание, на которое были приглашены „Валерьян", его ближайший помощник Скобенников и другие. На этом совещании была оглашена резолюция Владимирской Окружной организации, которая характеризовала „Валерьяновщину", как мелко-буржуазное течение, препятствующее работе соц.-демократической организации. Вопрос был поставлен ребром о недопустимости и вреде „Валерьяновского" эксперимента. „Валерьян" пытался смягчить оценку и выводы, но поскольку это ему не удалось, заявил, что остается на прежней позиции. В скором времени все же он должен был капитулировать и из „Валерьяновского" актива я и „Таня" от имени Окружного Комитета Р. С.-Д. Р.П. приняли тех работников, которых можно было ввести в нашу организацию. Резолюция, с которой не соглашался ранее „Валерьян", была признана им теперь правильной и с его стороны от имени его группы (рев.-дем.) было сделано заявление о присоединении к Р. С.-Д. Р.П. Сам он после этого не считал возможным остаться во Владимире и решил переехать на работу в другую организацию, своих же соратников передал нам. Мы взяли А.И. Скобенникова и Нежданова для работы в военной организации, остальные использованы были в той мере, поскольку их можно было использовать в общей организационной работе.
Таким образом, был ликвидирован «уклон», возникший во Владимирской губернии в 1906 году на почве непонимания роли крестьянства в революции и взаимоотношения его с рабочим классом. Алексей Николаевич Дьяконов после распада организованной им «революционно-демократической организации», снова вернулся к большевикам (1907 г.), затем ушел к меньшевикам (1912-1919 г. г.), а в 1920-е годы отошел от политической жизни и работал в одном из учреждений Москвы.
Источник:
Газета «Призыв», 11 декабря 1925 года.
С.Ф. Корочкин. СТРАНИЧКА ИЗ ПРОШЛОГО (Из воспоминаний владимирца-большевика)
Первые мои шаги на революционном поприще начались во время моего пребывания в стенах Владимирской духовной семинарии. В среде учащихся уже в 1904 г. заметен был определенный революционный подъем. Обыкновенно, весной и осенью местные организации соц. демократов и соц.-революционеров устраивали где-нибудь за городом, в лесу или за Клязьмой, митинги, или, как тогда звали, массовки. Семинаристы и гимназисты валили на эти массовки целыми толпами.
В период 1905—1906 учебного года наша семинария представляла собой настоящий революционный котел. Большинство учеников разбилось тогда на группы: больше было в эсеровской группе и меньше в социал-демократической. Открыто шла продажа литературы той и другой партии. Ходили по рукам разные подписные листы. Без всякого стеснения в стенах семинарии распевались революционные песни и начальство было бессильно этому помешать. Нередко возникали протесты против попыток администрации создать тюремный режим для живущих в общежитиях.
Вышло, кажется, 2 —3 номера подпольного ученического журнала, с призывом работать в народе, сеять революцию. На каникулы многие разъезжались с твердым намерением работать среди крестьян — читать революционные книжки, объяснять смысл происходящих событий. Осенью 1906 года семинария встретила нас сурово. Начальство, по предписанию свыше, стало проявлять во всем „твердую руку". Прежние вольности были отняты. Революционное настроение огромного большинства учащихся улеглось остыло. Но зато наша ученическая соц.-дем. группа определенно оформилась и связалась как с общегородской ученической организацией, так и с городской социал-демократической группой. Правда, наша группа была невелика. В нее входили: И. Беляев, Н. Малинин, В. Ноаров и я.
Вскоре по приезде из каникул, мы стали ходить на кружковые занятия куда-то за „Золотые ворота". Мы горели жаждой одолеть науку марксизма. Марксизм увлекал нас своей жизненностью и стройностью системы. С помощью его перевернулось и осмыслилось до поразительной ясности все воззрение на окружающий мир. Но наши кружковые занятия продолжались недолго.
Во Владимир приехал, вышедший из рядов РСДРП, некто „Валерьян" (А.Н. Дьяконов), ставивший целью создание своей особой революционной организации. Он сумел как-то связаться с с.-д. ученическими кружками, в том числе и с нашим. Нужно отдать ему должное — он взялся обрабатывать нас очень усердно. Его призывом было итти немедленно в солдатские и крестьянские массы, так как в них, как говорил он и что очевидно было нам самим, уперлась наша революция. Он развивал перед нами идею технической подготовки к вооруженному восстанию, которое, де, не за горами. Такого рода доклады увлекли нас с головой. Мы решили про себя, что предложение „Валерьяна" заслуживает внимания, чем кружковые занятия. Если мы продолжали читать еще социал-демократическую литературу, то уже лишь постольку, поскольку это было нужно в целях предстоящей практической работы. Не больше, как через месяц после нашего знакомства, „Валерьян" дает нам (тогда у нас в семинарии группа осталась лишь в три человека) поручения. По данным „Валерианом" явкам, предстояло отправиться в два места — на фабрику, кажется, в Лемешки, и в какое-то село. Все трое мы получили от семинарского начальства отпуска к несуществующим у нас в городе дядьям и отправились на вокзал. Ехать надо было до Боголюбова. На площадке вагона мы поделили свои роли — мне нужно было идти на фабрику, остальным двоим — в село. Последнее поручение считалось более трудным. Мне было очень невесело отправляться одному. Но делать было нечего.
Сергей Федорович КОРОЧКИН
Первое наше деловое выступление было не из удачных. Мне еще с большим трудом, под видом родственника одного из рабочих, к которому была явка, удалось провести беседу с значительной группой рабочих о разгоне 1-й Госуд. Думы и о предстоящих выборах во 2-ю. Этому способствовали сами условия. Рабочие после работы высыпали из каморок в коридор. Я расположился там же на полу с газетой в руках. Вид у меня был самый рабочий. Беседа затянулась и мы проговорили долго. Спал я со своим „дядей" на нарах в одной из крохотных каморок, где помещалось — 8 человек.
Утром на другой день я вместе с „дядей" и одним молодым рабочим отправились во Владимир, где я наделил их литературой и мы сговорились — где и как встречаться на будущее время. Мои товарищи, отправившиеся в село, потерпели неудачу. Их адресат оказался, кажется, гуляющим на свадьбе, или просто на какой-то вечеринке. Пришлось им уйти „не солоно хлебавши". Темной, холодной ночью они вернулись во Владимир. Итти было некуда больше, как в семинарию. Они перелезли через забор и с риском, что их, отпускников, инспектор или его помощник обнаружат в спальной, все-таки легли на свои места. Я в общем был доволен своей поездкой, они же повесили нос и ругались, что, де, дают такие скверные явки.
После этой нашей поездки „Валерьян" ввел нас, как равноправных членов, в свою революционно-демократическую организацию. Туда входили, кроме него самого: И.А. Завадский, сестры Царевы - А.В. и Е.В., Федоровская, О.И. Кузнецова, А.С. Нежданов; кое-какое участие изредка принимал в наших собраниях И. Чичерин.
На одном из собраний организации членам ее были даны клички, которыми мы и стали называть в дальнейшем друг друга. Клички были установлены следующие: А.В. Царева — „Наташа", О. Кузнецова — „Василиса", А. Федоровская — „Людмила", И. Завадский — „Борис" или „Спиридон", А. Нежданов — „Григорий ", В. Ноаров — „Демьян", Н. Малинин — „Данила", я — „Николай".
Затем мы были посвящены в то, что у „Валериана" имеется тайная типография. Скоро узнали и весь состав работников этой типографии. Туда входили трое: „Шаляпин" (кажется, Иваново-Вознесенский рабочий), «Дмитрий» — красивый молодой человек и женщина — «Маруся». «Дмитрий» и «Маруся» — по мнению некоторых товарищей — были костромичами, первый — Дмитрий Орнатский, вторая — Мария Захарова.
Наша семинарская группа стала втягиваться в работу „Валериановской" организации по-настоящему. Наши отпуска на праздники к «дядьям» сделались регулярными. Обыкновенно, каждый из нас отправлялся в одно из ближайших сел от 3 до 10 верст в окрестностях Владимира. По данным явкам мы приносили туда литературу, в частности газету, издававшуюся „Валерианом" во Владимире. Узнавали о состоянии дела, о кружках, и тут же устраивали беседы по тому или другому вопросу. Кружки были, конечно, мизерные — по 5-7 чел. Мы развивали в них мысль, что крестьянам надо объединиться в беспартийный крестьянский союз, который мы противопоставляли Всероссийскому крестьянскому союзу, находившемуся под эсеровским влиянием, так как иначе, как нам казалось, подойти к ним нам, социал-демократам, было тогда нельзя. Иногда на этой почве у нас получались курьезы. Говоришь с „распропагандированным" членом беспартийного крестьянского союза, а он тебе замечает, что лучше — это партия с.-р., а вы, дескать, как с.-д., защищаете только интересы рабочих.
Как бы то ни было, но мы устраивали даже Владимирскую уездную конференцию своих крестьянских групп. Она происходила в какой-то школе за „Золотыми воротами", где учительствовал А.С. Нежданов.
Когда оглядываешься назад, видишь, что эти первые шаги революционной работы были у нас (не знаю, у всех ли) подернуты некоторым романтизмом. Мы были преисполнены благоговения перед теми поручениями, которые нам давались.
Помню, мне и остальным двоим из семинарской группы раза по два пришлось побывать и помогать в работе нелегальной типографии (за Лыбедью). Там печаталась „Крестьянская Газета" рев.-дем. организации. С каким наплывом чувств шли мы туда и возвращались потом обратно! Казалось, что мы приобщились к самому истоку революционной организации.
В душе давались клятвы до конца работать для революции, что бы ни случилось. А случайностей мы, конечно, всегда ждали. Какими то путями про наше участие в революционной работе пронюхал инспектор, по кличке семинаристов — „Вобла". В одно из путешествий Н. Малинин заблудился в дороге и не возвратился вовремя к урокам. Инспектор наведался к его фиктивному родственнику — «дяде», а тот заявил, что Малинин у него и не бывает. Инспектор сразу насторожился. Вызывает меня. Спрашивает, где Малинин. Притворяюсь, что ничего не знаю. А он мне пошел и пошел все выкладывать. Рассказал, как мы переодетые ходим куда-то, якшаемся с „подозрительными" элементами. Мне даже он прямо сказал, что я сотрудничаю в подпольной газетке и ее распространяю. Н. Малинин тогда чуть не был исключен. Какими то судьбами его оставили.
В первых числах января 1907 г. в „Валериановскую" организацию вошел Алексей Иванович Скобенников, под кличкой „Андрей". Но к этому времени в жизни этой принципиально беспочвенной группки назрел кризис. Как было нам ни тяжело сознаться, однако, все мы убедились, что из наших хождений в деревню ничего не выйдет. При этом обнаружилось, что попытки отдельных членов группки вступить на путь „эксов", как тогда говорили, для технической подготовки вооруженного восстания, могут привести к разложению. Все это заставило «Валериановскую» организацию в конце января или начале февраля 1907 года отказаться от своих замыслов и ликвидироваться. Владимирская группа с.-д. получила в нашем лице сразу несколько пропагандистов, хотя только начинающих и не совсем опытных. Только с этого момента я могу по праву считать начало своей соц.–демократической (большевистской) работы. Из девиц Валериановской организации ни одна на работу в с.-д. группу не перешла в то время.
Владимирский Комитет РСДРП (б) Стачечное движение в 1905 г. во Владимирской губернии Возникновение Муромской Партийной Организации Судогодская Партийная Организация Суздальская Партийная Организация Гороховецкая Партийная Организация Вязниковская группа Владимирской организации РСДРП(б)
