В 1845 г. через Владимир и Владимирский уезд прошло Московско-Нижегородское шоссе, а в 1861 г. проведена была железная дорога до Москвы и в 1862 году до Нижнего Новгорода. При постройке железной дороги на территории Владимирского уезда было занято 7509 человек, главным образом, из крепостных крестьян. На постройке дороги акционерное общество создало для рабочих невыносимые условия работы, вызвавшие волнения и стачки рабочих. Так, 7 нюня 1859 года около ста человек рабочих, работавших в пределах Владимирского уезда, подали губернатору Тиличееву Егору Сергеевичу жалобу на подрядчиков; в жалобе говорилось, что подрядчики «не доставляют в полном виде пищи, воду берем в вырытых в болоте прудах, где моют платье, а бань во все лето нет для нас, землю на тачки принуждают накладывать в большом количестве, коих мы возить по плохой пище не в силах». На следующий день рабочие отказались работать, и явились в город Владимир в количестве 104 человек. Губернатор вместо разбора жалобы рабочих приказал: «1) рабочих отправить на место работ под конвоем роты Владимирского гарнизонного батальона: 2) главных зачинщиков — Ивана Яковлева и Тихона Козьмина — в присутствии прочих наказать при полиции розгами — первого 30-ю. а второго 15-ю ударами и затем содержать их под арестом; 3) Василин Антонова, махнувшего на меня рукой и возбудившего этим знаком прочих к еще большему упорству, также заключить под стражу и наказать 20-ю ударами». См. Волнения рабочих на постройке Московско-Нижегородской железной дороги 1859-1860 гг. Проведение железной дороги не повысило темпов промышленного развития города; в 1914 году в городе насчитывалось 13 промышленных заведений с 462 рабочими. Развитию промышленности в городе противодействовала царская администрация города, которая боялась сосредоточения здесь пролетариата.
На территории г. Владимира в разное время жили и работали ряд виднейших революционных деятелей и сложилась партийная организация РСДРП(б), руководившая отсюда революционной борьбой, происходившей в промышленных центрах губернии. В 1838-1840 гг. во Владимире проживал Герцен Александр Иванович, принадлежавший к поколению дворянских революционеров первой половины XIX ст., поднявший знамя борьбы против царской монархии. А.И. Герцен находился во Владимире в качестве ссыльного и состоял под надзором полиции с запрещением выезда. Здесь он в 1838 г. обвенчался с Н.А. Захарьиной. Владимирский кружок молодежи возник в 1880 г., с ближайшей целью — иметь свою библиотеку (см. Гимназическая Библиотека), т. к. во Владимире ни одной публичной библиотеки не было. В работах кружка участвовали, главным образом, гимназисты, но были и некоторые мелкие чиновники и студенты. Большое влияние на работу кружка оказывал известный писатель – народник Н.Н. Златовратский, а впоследствии — писатель-статистик Н.А. Добротворский (по убеждениям народоволец) и позднее (1886-1890 гг.) — возвратившиеся из Сибири каракозовцы) — П.Ф. Николаев и В.Н. Шаганов, отбывавшие заключение одновременно с Н.Г. Чернышевским. Шестернин Сергей Павлович, участник Владимирского кружка молодежи, в своих воспоминаниях о работе этого кружка рассказывал следующее: «Основным ядром нашего кружка были гимназисты, но к ним примыкали некоторые мелкие чиновники и студенты. Женщин в то время (в начале 80-х годов) мы как-то чуждались: единственное исключение составляли две гимназистки: В.Н. Златовратская (младшая сестра писателя) и Ольга Афанасьевна Варенцова, отдавшая, как известно, всю жизнь революции. Порою мы сливались с семинаристами, и тогда наш кружок включал 50-60 человек. Во всяком случае состав кружка персонально постоянно изменялся. Объединяясь около библиотеки, мы много читали и спорили... Мы увлекались Писаревым, Добролюбовым, с большим вниманием читали Бокля, Дрэпера, Лекки, Костомарова, Сергеевича («Вече и князь»), Янсона и др. Через приезжавших из Москвы студентов мы получали нелегальные газеты, листки и книги («Земля и Воля», «Черный передел», «Народная Воля», «Вперед» и др.). Не примыкая к какой либо-партии, мы по своим убеждениям скоро стали социалистами и республиканцами. Помню, как утром 2(14) марта 1881 г. мы услышали о смерти Александра II, а вечером этого дня мы, пятиклассники, на собрании кружка с восторгом говорили о героях, расправившихся с самодержцем». По сообщению Н.Л. Сергиевского, Владимирский соц.-дем. кружок вел работу среди рабочих Собинской фабрики и пытался установить связи с Шуйскими рабочими. Внимание было обращено на Орехово-Зуево (на границе Московской и Владимирской губерний), где имелись большие прядильно-ткацкие фабрики С. и В. Морозовых, на которых работало несколько десятков тысяч рабочих, и куда уже пытались проникнуть товарищи из революционных кружков Владимира. Орехово Зуевские рабочие еще в середине 80-х годов прогремели на всю Россию знаменитым «Ореховским бунтом», руководимым Моисеенко и Волковым, но в последующие годы рабочее движение в местечке не принимало уже таких широких размеров и поэтому Владимирский революционный кружок все время стремился установить связь с Ореховым и начать среди рабочих пропагандистскую работу. Сделать это было довольно трудно. Полиция особенно внимательно следила за рабочими центрами и поэтому появление в фабричном местечке постороннего человека несомненно привлекло бы ее внимание. Надо было поэтому принять какие то меры, которые усыпили бы подозрительность полиции и дали бы возможность поселить среди рабочих хотя одного пропагандиста. Удобный случай подвернулся в конце 1891 г. Шестернин в своих воспоминаниях об этом рассказывает: «Я узнал, что в Орехове имеется свободное место письмо водителя у полицейского надзирателя, место с нашей точки зрения очень интересное, так как давало возможность на легальной почве войти в непосредственные сношения с рабочими. Так как этого полицейского надзирателя я хорошо знал, то я и порекомендовал ему взять на это место моего знакомого, нуждающегося, будто бы, в заработке. Он согласился. Тотчас же в нашем кружке мы обсудили положение, и в результате член нашего кружка, незабвенный Кривошея Василий Васильев, нагруженный книгами и рефератами по рабочему и крестьянскому вопросу, двинулся в Орехово, где и занялся пропагандой среди рабочих, организуя рабочие кружки». Н.Л. Сергиевский в своих воспоминаниях о работе В.В. Кривошея в Орехове пишет: «Кривошея обладал не всеми необходимыми для такой работы данными, и потому под давлением запросов своих товарищей иногда терялся. Необходима была помощь. Помощи такой со стороны большинства своих Владимирских товарищей, специалистов по части „вспышкопускательства", но бессильных в области работы по планомерной организации масс, он не находил, а впоследствии даже и перестал искать…» На переход народнических кружков к изучению основных вопросов революционного марксизма и к непосредственной практической революционной работе в среде фабричного пролетариата губернии исключительно большое влияние оказал приехавший в 1892 году во Владимир Федосеев Николай Евграфович, один из пионеров революционного марксизма в России. В предисловии к сборнику Истпарта ЦК, посвященному памяти Николая Евграфовича, редакция сообщает: «Он был ровесником Владимира Ильича, их миросозерцание складывалось в одни и те же годы они были оба инициаторами нового революционного направления, с ранних молодых лет смело пошедшие по новому пути, импонируя людям более старшего возраста и увлекая за собою многих. Они оба вышли, так сказать, с утра одновременно на дорогу, оба скоро уже услышали друг о друге и перекликались,— менялись письмами и работами, — стремились встретиться». А сам Владимир Ильич, вспоминая о Федосееве (6-го декабря 1922 г.), пишет: «... Для Поволжья и для некоторых местностей центральной России роль, сыгранная Федосеевым, была в то время значительно высока, и тогдашняя публика в своем повороте к марксизму несомненно испытывала на себе в очень и очень больших размерах влияние этого необыкновенно талантливого и необыкновенно преданного своему делу революционера». По словам А.И. Елизаровой, Федосеев был «одной из первых ласточек рабочего движения в России». Когда на Владимирском горизонте появился Н Е. Федосеев, Кривошея стал пользоваться его советами и по части выбора литературы, и по части практической работы в кружках... Правда, сам Кривошея, часто наезжавший во Владимир, до поры до времени избегал сталкиваться с Н.Е. из конспиративных соображений; все задания Кривошеи и ответы Н.Е. проходили через Н. Сергиевского. Да и Н.Е. в тот момент не предполагал втянуться в эту работу, считая свою консультационную работу случайной. Однако, он неоднократно порывался на свидание не только с Кривошеей, но даже и с его кружковцами для непосредственного ознакомления с запросами масс. И только в самом конце пребывания Кривошеи в Орехове последний рискнул на свидание с Н. Это совпало с тем периодом работы, когда кружковцы переносили свою работу из плоскости кружковщины (пропаганды) в плоскость более широкую-агитационную... Среди кружковцев были старые рабочие, видавшие виды за время долголетних скитаний по фабрикам и заводам России и не раз сталкивавшиеся с революционерами различных толков. Их солидный возраст и жизненный опыт особенно импонировали слушателям. Среди кружковцев были и более молодые, талантливые ораторы-энтузиасты, проповедь коих захватывала слушателей не менее, чем проповедь первых. Темой агитации был экономический гнет, необходимость организованной борьбы с ним эта основная тема переплеталась с критикой политического строя. Сам Кривошея не только не был известен массам, но даже и не все кружковцы знали его, в особенности приставшие в последний период. Тем не менее он в качестве незаметного слушателя показывался иногда на таких собраниях. Конечно, эти собрания не были многолюдными, не носили характера митингов и по своим размерам походили на позднейшие провинциальные „массовки". Массовики, не видя перед собой никого, кроме своего брата рабочего, „языков не распускали", и потому „начальство" о происходящей работе не имело никакого представления. А между тем работа двигалась и настроение нарастало, подогреваемое объективными условиями. Так Кривошея обошел бдительность жандармерии и своего ближайшего начальства — полицейского надзирателя. Но последний следил за ним в оба, даже всю личную его переписку держал под постоянным контролем. Это выяснилось тогда, когда в середине мая неожиданно нагрянуло Владимирское „начальство"; к последнему через надзирателя, как подозревал Кривошея, попало письмо, адресованное к Кривошее, показавшееся надзирателю достаточным обвинительным против последнего материалом. Письмо само по себе не содержало никаких намеков на работу Кривошеи в Орехове, но оно во всяком случае указывало на то, что Кривошея не обыватель, и не только письмоводитель полицейского надзирателя, а и человек, поддерживающий какие-то связи с „неблагонадежными" лицами и интересующийся тем что такое марксизм. Долготерпению начальства пришел конец; хоть письмо и не криминальное, а, тем не менее, „до греха" следует Кривошею отсюда убрать, и чтобы не заводить шума с высылкой, «начальство» дружески посоветовало Кривошее убраться по добру по здорову из Орехова. Этим любезным предложением Кривошея и воспользовался, возвратившись (17 (29) июня 1892 г. во Владимир. Подозрения В.В. Кривошея были неверны, т. к. письмо Н.Л. Сергиевского к нему было перехвачено в Казани, где тогда находился Сергиевский, переслано в департамент полиции, а последний предложил начальнику Владим. губ. жандар. Управления представить объяснения Кривошея по существу этого письма. В показаниях В.В. Кривошея писал: «вел я переписку с живущим в Казани неким Николаем Львовичем Сергиевским, который приехал в Казань держать экзамены на аттестат зрелости. Ранее я с ним был в одном (третьем) классе гимназии... Получил я место (письмоводителя полицейского надзирателя) по рекомендации Сергея Павловича Шестернина... Более одного письма я от Сергиевского и не получал, при том надо заметить, что мы с ним не состоим в таких близких отношениях, чтобы он сообщал мне секреты, тем более, что он знает мои воззрения». После увольнения В.В. Кривошея с должности письмоводителя полицейского надзирателя в Орехове, департамент полиции предложил начальнику Влад. губ. жанд. управления установить за ним усиленное наблюдение. Личность В.В. Кривошея и до этого была уже известна Владимирскому жандармскому начальству. В архиве Владим. губ. жанд. управления за 1891 г. (дело № 1 —арх. № 11, стр. 67 и 70) сохранилось несколько документов, в одном из которых начальник С.-Петербургского губ. жанд. управления 29 января 1891 г. сообщал о том, что при обыске у С.А. Островского в декабре 1890 г. было отобрано письмо, писанное химическими чернилами, в котором был указан адрес В.В. Кривошея. У Кривошеи произвели обыск, но ничего не обнаружили и поэтому начальник Влад. губ. жанд. управления должен был сообщить в Петербург, что В.В. Кривошея «поведения и нравственности хороших, в политическом отношении ни в чем предосудительном не замечен, знакомств почти не имеет». В Орехове остались стойкие, энергичные продолжатели в лице сорганизованных и распропагандированных Кривошеей местных людей, которые уже могли обойтись без постоянной, непосредственной его помощи. Связи с Ореховым уже имелись, а это была основная задача посылки туда Кривошеи. Оставалось только энергично использовать их, идейно поддерживая оставшихся товарищей и снабжая их новейшей литературой». Владимирские полицейские власти о работе В.В. Кривошея в Орехове кое-какие сведения имели. В «кратком отчете произведенных дознаний по государственным преступлениям при Владимирском губернском жандармском управлении за 1892 год» рассказывается об этом следующее: «Еще со времени великого поста 1892 г. в среду фабричного населения м. Никольского и с. Зуево неизвестно, собственно, откуда, но вероятнее всего через Московских рабочих и главным образом — бывшего в то время письмоводителем у полицейского надзирателя м. Никольское Василия Кривошея, начали проникать различные разговоры и слухи о возбуждении рабочего населения против хозяев, правительства и всего вообще существующего порядка вещей; в то же время появились воззвания, под заглавием „Первое письмо к голодающим», печатанное в типографии народовольцев и помеченное «март 1892 г.». Эти листки, явившиеся в немногих экземплярах, за неимением в среде этих рабочих более смелых руководителей, передавались из рук в руки, видимо, без определенной цели, большею частью благодаря лишь небрежному и халатному отношению к могущим быть последствиям, или просто по праздному любопытству, и, видимо, медленно достигали своей цели, не находя себе последователей, тем более, что рабочие фабрики Морозова обставлены в действительности очень хорошо, а в особенности в последнее время: в виду холерной эпидемии им даровали многие льготы, как например — при покупке харчей делалась уступка в 25% и при получении заработной платы выдавались авансы и рабочие сами прекрасно сознавали свое хорошее положение. Но с течением времени на почву, хотя и неподготовленную еще, но подогретую блуждавшими уже рассказами и задевающими любопытство воззваниями, подбавлялись постепенно новые различного рода, запрещенного содержания, издания, то в виде воззваний, то разных брошюр и рукописей, которыми, очевидно, снабжал в достаточном количестве Кривошея». Основная задача Владимирского революционного кружка была выполнена, — связь с Ореховым установилась, там сорганизовано было ядро из передовиков - рабочих, которые повели среди рабочих революционную работу. Начались попытки выйти из рамок кружковщины и перенести работу в массу, тем более, что обстоятельства этому благоприятствовали. Приближалось время установления осенних расценок на работы, когда отношения между рабочими и фабричной администрацией неизменно почти всегда ухудшались. Кроме того, в 1892 году вспыхнула эпидемия холеры и в Поволжье прошел ряд холерных бунтов, что не могло не беспокоить и Владимирских рабочих. Все это создавало благоприятную почву для революционной агитации среди рабочих и приезжавшие из Орехова товарища, работавшие уже в кружках, настаивали на том, чтобы приступать к этой работе. Н.Е. в это время во Владимире не было (он жил в деревне, в Вязниковском уезде, и готовил к экзаменам детей землемера Беллонина), так что Кривошее пришлось решать вопрос о дальнейшей работе среди Ореховских рабочих со своими старыми товарищами, оставшимися еще верными своим народническим мировоззрениям. Без них обойтись было трудно еще и потому, что у них была пишущая машинка, а это имело большое значение для агитационной работы. Решено было в Орехове выступить с прокламацией, в составлении которой, помимо Кривошеи, принимал участие некто Н.И. Иванов, который внес в нее такие мысли, которые могли толкнуть рабочих на путь „бунта". Это была ошибка, которую просмотрел Кривошея и которая обнаружилась только тогда, когда прокламации были уже распространены. В своих воспоминаниях Н.Л. Сергиевский рассказывает: «Чтобы замаскировать происхождение прокламации, она была помечена, как исходящая от рабочих социалистов, и составлена языком неинтеллигентным. Напечатана она была на пишущей машинке и отгектографирована двумя студентами народнического толка, вышедшими из того же кружка сабунаевцев, к которому принадлежал ранее Кривошея. По позднейшему сообщению Н.Л. Сергиевского, прокламация была напечатана на пишущей машинке и отгектографирована его братом — Михаилом Львовичем Сергиевским. Для перевозки прокламаций в Орехово был вызван оттуда наиболее стойкий и надежный товарищ-рабочий Штиблетов. Ему же поручено было и распространение прокламаций». 31-го августа (12 сентября) 1892 г. Покровский уездный исправник доносил Владимирскому губернатору: «В последние дни на фабриках Морозовых в м. Никольском между рабочими появились воззвания социалистического направления. В одном из них, адресованном «фабричным рабочим от рабочих социалистов», с пометкою» 20 июля», напечатанном на самопишущей машинке, трактуется, приблизительно, следующее: „в виду того, что холера существует в Нижнем-Новгороде и начали помирать ею уже и во Владимире, нам нужно позаботиться о себе и требовать от фабрикантов сокращения рабочего дня до 8 часов, повышения заработной платы и устранения детей от работы. В этом деле ни на кого нельзя надеяться, так как и правительство и царь на стороне фабрикантов, а нам, рабочим, нужно соединиться и действовать сообща". Далее исправник сообщал, что им производится „самое тщательное и строгое расследование". Получив это донесение и один экземпляр прокламации, Влад. губ. жандармское управление прежде всего занялось розыском лиц, которые могли печатать прокламации. Владимирскому полицеймейстеру предложено было представить образцы шрифта всех пишущих машинок, имеющихся у частных лиц во Владимире. Кроме того, всем исправникам в губернии было сообщено о происшествии в Орехове и предложено следить, чтобы и в их районах не появились такие же прокламации. Покровскому исправнику предложено было принять все меры к розыску виновных в распространении прокламаций. Положение Кривошеи и его товарищей становилось рискованным. И.Л. Сергиевский в своих воспоминаниях говорит: «Зная нервность среды, в которую были брошены прокламации, и не надеясь на то, что оставшиеся в Орехове товарищи сумеют овладеть массой, повести ее организованно в борьбе и удержать от возможных болезненных эксцессов, он (Кривошея) испугался возможности «бунта» и следующей за ним экзекуции. Ему казалось, что необходимо немедленно принять предупредительные против «бунта» меры».
В 1893 г. для личной встречи с Федосеевым приезжал во Владимир В.И. Ленин, но встреча не состоялась. См. Посещение В.И. Лениным гор. Владимира в 1893 г. Если после первой ссылки Федосеева (1893 г.) социал-демократическая работа во Владимире и ближайших к нему уездах поддерживалась оставшимися его товарищами
(Н.Л. Сергиевский, С.П. Шестернин и др.), то после второй ссылки (1896 г.) она совсем почти замирает на долгое время. Только в наиболее крупных промышленных центрах губернии (Иваново-Вознесенск, Орехово и отчасти Гусь и Муром) существуют немногочисленные рабочие социал-демократические кружки, которые активной работы не ведут, а занимаются, главным образом, самообразованием, чтением марксистской литературы и т. п.
Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) была создана в России в конце XIX века на базе нескольких социал-демократических групп и кружков («Союз борьбы за освобождение рабочего класса», группа «Киевской Рабочей газеты», «Бунд» и др.). Учредительный съезд РСДРП, на котором присутствовало 9 делегатов от различных марксистских организаций России, прошёл в Минске 13—15 марта 1898 года (все даты даны по новому стилю). Съезд провозгласил образование РСДРП и принял «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии», однако фактически партия как централизованная политическая организация создана не была (в связи с тем, что почти сразу после съезда члены вновь избранного центрального комитета были арестованы, а большинство местных организаций РСДРП разгромлены).
Только в 1900 году, когда организовался «Северный Рабочий Союз», социал-демократическая работа во Владимирской губернии начинает развиваться и принимает широкий размах к годам первой революции.
Гор. Владимир, улица Володарского, д. 1
В 1901 г. организатором социал-демократической группы среди земских служащих во Владимире явился Михаил Александрович Багаев, бывший ивановский рабочий. Через М.А. Багаева, Владимирская социал-демократическая группа в 1901 г. вошла в состав «Северного рабочего союза», объединившего социал-демократические организации Владимирской, Костромской и Ярославской губерний. Союз с момента своего возникновения был тесно связан с организацией «Искры», поддерживал организационный план Ленина.
В 1903 году после второго съезда РСДРП во Владимире вслед за Иваново-Вознесенском и Костромой создается группа Северного комитета РСДРП. Штаб-квартира Владимирской группы в 1903—1904 годах размешалась на антресолях каменного дома (ул. Георгиевская, д. 13) и носила кличку «Монблан». Она служила местом явки, куда доставляли нелегальную литературу, приезжали революционеры из уездов и Ярославля. Здесь часто проходили совещания группы. Владимирская группа держала связь с социал-демократическими организациями других городов, вела революционную пропаганду среди рабочих, распространяла нелегальную литературу на промышленных предприятиях Владимирской губернии.
Владимирской группой была налажена связь с г. Александровом, которую поддерживал непосредственно П.Ф. Леонтьев; по Владимиру была связь с учащимися; литература проникала также и к железнодорожникам.
Вспоминает Ф.А. Благонравов: «Владимирцы усиленно готовились к предстоящей январской конференции в Ярославле. П.Ф. Леонтьев разработал картограмму (сказался статистик) района, с нанесением на нее промышленных пунктов, линий связи между ними и некоторыми цифровыми данными. Вспоминается за это время одно из совещаний, на котором мы с Павлом Федоровичем подискутировали (не помню уже на какую тему, что-то по орглинии) и в результате горячей дискуссии не прочь были поехать оба тут-же в Ярославль. Он мне мрачно бросает: „Я еду завтра в Ярославль". „И я еду—отвечаю—в Ярославль". Павел Федорович — человек темпераментный — встает к окну и всматривается в темнеющую даль. Короткая пауза. И... оборачиваясь ко мне: „Давай, Аркадьич, мириться". Помирились. А я было уже намеревался стянуть к себе подмогу — кликнуть А.Ф. Дюбюка и Костю Мигачева. Не смогу вспомнить — почему, но связь Владимира с „Северным Комитетом" в конце января или начале февраля 1904 г. порвалась, и лишь через некоторый промежуток времени во Владимир из Ярославля приезжал одни товарищ. На „Монблане" было устроено совещание (Леонтьев, Мигачев, А. Дюбюк, Смышляева и я); однако, после отъезда этого товарища, результатов никаких из центра („Северного Комитета") не последовало. Может быть, наша группка новичков в деле не произвела на «посланника» «Северного Комитета» должного впечатления. К тому же участники группы, исключая Леонтьева, вскоре переселились в Москву и группа кончила свое кратковременное существование. Была попытка восстановить работу группы летом 1904 г. На квартире моего отца (Малая Мещанская, д. Осиновой, вверху) мы собрались в составе: П.Ф. Леонтьев, А.Ф. Дюбюк, К.М. Мигачев, я и новенький среди нас — М.А. Благоволин.
Михаил Алексеевич Благоволин учился во Владимирской семинарии. В 1904 г. отбывал воинскую повинность во Владимире в 10 гренадерском малороссийском полку вольноопределяющимся; в 1905 г.— прапорщик одного из полков, стоявших в Ярославле. Осенью 1906 г. поступил в Казанский Университет на юридический факультет; участвовал в работе местной соц.-дем. организации под кличкой «Юрий». В июне 1907 г. был арестован, одновременно со своим братом Александром (студент ветеринарного института) и выслан на 3 года в Сольвычегодск. Весной 1908 г. ссылка была (по болезни) заменена высылкой за границу. При денежной поддержке ярославских товарищей и Аделаиды Робертовны Дюбюк (мать Е.Ф. и А.Ф. Дюбюк, проживавшая во Владимире) Благоволин выехал в Италию. В декабре 1908 г. он переселился в Вену, а в июне 1909 г. вернулся в Россию. По окончании в 1912 г. Ярославского Демидовского лицея, работал по страховому делу во Владим. земстве. В 1914 г. был мобилизован. Работал юрисконсультом на Казанской жел. дороге. На этом совещании предполагалось наладить периферийную связь, организовать в самом Владимире кружки для агитационно-пропагандистской работы, используя для кружковых занятий двух Юрьевских (дерптских) студентов - Архангельского и Лебедева. Эти студенты, с которыми мне было поручено вести переговоры, предъявили претензию на вхождение в группу, в противном случае отказываясь работать. На этом же совещании решено было выпустить, в связи с японской войной, прокламацию, составление которой поручалось единственному среди нас литератору — П.Ф. Леонтьеву. Припоминается суждение наше относительно наименования нашей Владимирской группы. Однако, на этот раз дело не пошло.
В ноябре 1904 года вернулся во Владимир из ссылки Дюбюк Евгений Федорович. С приездом во Владимир Е.Ф. Дюбюка работа пошла, хотя первое время и кустарно. Помимо прежде названных лиц, в работу был втянут Сергей Михайлович Воронинский, быв. студент Ярославского лицея, поступивший летом 1904 г. на службу во Владимирскую Казенную палату. За этот период следует упомянуть выпуск на гектографе нескольких прокламаций. Хорошо помню одну прокламацию, в оригинале зачитанную мне Дюбюком (автором ее был Воронинский); две прокламации были составлены самим Е.Ф. — одна из них по текущему моменту, другая — на новый 1905 г. Дюбюк был большой мастер писать прокламации и писал их красивым, выдержанным стилем. После 9 января 1905 г. Дюбюком было устроено широкое собрание, с участием местной радикальствующей публики, посвященное событиям в Питере. Еще раньше он прочел два реферата на темы: „О конституциях" и „Революционное движение от декабристов до Нечаева". В конце января или начале февраля во Владимир приехал к своим товарищам по Ярославскому лицею — Воронинскому и Толмачевскому — Владимир Николаевич Миролюбов (Воронинский и Толмачевский в то время жили в номерах Гусева у вокзала, позднее (летом) жили тоже в номерах, кажется, Седова (или рядом)). До этого Миролюбов с осени 1904 г. работал в Рыбинске, в качестве профессионала от «Северного Комитета». Владимирцы уговорили Миролюбова остаться на работе во Владимирском районе, пристроив его в Коврове в качестве исполняющего обязанности секретаря уездной земской управы.
Владимир Николаевич Миролюбов
Миролюбов уехал в Ковров, увозя с собой из Владимира напечатанные на гектографе прокламации (Текст прокламации был составлен самим Миролюбовым и просмотрен Е.Ф. Дюбюком.). В Коврове В.Н. Миролюбов вел работу в двух кружках: в Ковровских жел.-дор. мастерских и на фабрике Треумова. человек по 8 в каждом. По словам Миролюбова, кружок железнодорожников собирался на квартире Андрея Ивановича Иванова почти каждую субботу и шаг за шагом к маю месяцу подошел к истории развития капитализма. Среди членов кружка В.Н. называет самого А.И. Иванова и двух Буйдиновых — отца и сына. Кружок рабочих Треумовской фабрики собирался в какой-то городской квартире, кажется, у Лютова («в соседней комнате,— вспоминает В.Н. Миролюбов,— всегда сидели две женщины и внимательно слушали наши беседы; потом эти женщины сослужили нам хорошую службу при разбрасывании прокламаций»)».
Вслед за волнениями учащейся молодежи г. Мурома в 1905 г. последовали волнения в г. Шуе — в Шуйской мужской гимназии (4 марта). 12 марта 1905 г. были прерваны занятия в учительской семинарии г. Киржача. 22-го марта произошли беспорядки в Суздальском городском трехклассном училище. За исключением волнений в городе Шуе, где причины волнения неизвестны, почти всюду эти причины были одинаковы, — учащиеся требовали улучшения быта (Киржач) или реформы школы (Суздаль). В марте месяце 1905 г. произошли Волнения во Владимирской духовной семинарии, где учащимися была выработана для представления начальству обширная петиция. Первая часть этой петиции касалась различных прав семинаристов и, в частности, свободного доступа их в высшие светские учебные заведения. Вторая часть вскрывала ненормальности семинарского учебного строя, указывались необходимые меры для устранения их. Заключение петиции содержало резкую критику существовавшей в семинариях системы воспитательного дела. Приводим его место: «Воспитатели и воспитанники составляют два противоположных лагеря, замкнутых, проникнутых взаимным недоверием. Отношения сводятся к формальному чиновническому исполнению своих обязанностей, т. е. с одной стороны оказывают начальническое давление в пользу неукоснительного соблюдения правил инструкции, а с другой стороны заботятся о внешнем, по возможности, корректном выполнении правил, часто с ропотом и озлоблением и всегда с отсутствием охоты и любви. Корень такого зла заключается в ненормальности воспитательного режима, в том, что дело воспитания втиснуто в безжизненную форму бюрократизма. У нас есть чиновное начальство, но нет воспитателей в истинном смысле этого слова. Укладывая наше поведение в свои узкие рамки, семинарский режим нравственно калечит, отчасти и самих воспитателей, но главным образом нас, воспитанников. Он давит, гнетет нас, сковывает и предупреждает каждое наше движение ценою крупных и мелких огорчений, принижая человеческую личность и мешая ее полному нормальному развитию. Поэтому мы просим Св. Синод о некоторых изменениях, которые хотя бы отчасти смягчили семинарский режим и сделали его менее тяжелым и невыносимым, а именно: 1) Желательно более гуманное отношение начальствующих и учащих к учащимся и, как его главное выражение, уважение к личности воспитанника, большая, чем теперь, степень доверия к его категорическому утверждению или отрицанию. 2) Проступки воспитанников, вносимые в кондуитный журнал, должны быть фактически доказаны. 3) Необходимо дать воспитанникам право защиты перед правлением семинарии. Защита должна быть по выбору воспитанников или личная, или письменная, посредством докладных записок. 4) Необходима полная вера со стороны инспекции свидетельству товарищей и круговой их поруке друг за друга. 5) Просим об учреждении товарищеского суда, как института, налагающего на воспитанников обязанность непосредственно самим охранять честь учебных заведений. 6) Требуем отмены контроля над корреспонденцией воспитанников. 7) Не должны возбраняться свободные отлучки до 9 часов вечера как из общежития, так и с квартиры. В видах самообразования и наилучшего нравственного развития семинаристов мы просим: 8) О свободе собраний для гласного обсуждения воспитанниками своих нужд. 9) Об устройстве корпоративных организаций и кружков: литературных, исторических, философских, физико-математических и т. п. 10) О свободной выписке газет и журналов. 11) Об издании своего ученического журнала. 12) О праве неограниченного свободного посещения судов, земских собраний, а также театров, концертов, публичных чтений и публичных библиотек. 13) Требуем неприкосновенности депутатов, как лиц, облеченных доверием и полномочиями со стороны прочих товарищей»… Петиция заканчивалась предупреждением, что если перечисленные требования не будут удовлетворены, то с 1 сентября следующего учебного года занятия будут прекращены. С подачей петиции семинаристами заканчивается начало революционного движения молодежи. Далее — в мае наступили экзамены, затем роспуск учащихся по домам. Дальнейшие выступления были невозможны до начала занятий.
Улица Садовая, д. 41. Дом Архангельских в котором в 1903-1906 гг. находилась явочная и конспиративная квартира Владимирской организации РСДРП. Хозяевами дома были Петр Михайлович и Мария Алексеевна Архангельские. В 1896 году вернулся во Владимир из-за границы, из Бернского университета, университета, Петр Михайлович Архангельский, поселился в Солдатской Слободе в своем доме (улица Садовая, 41). Петр Михайлович поступил на работу в статистическое отделение губернской земской управы, вел себя очень осторожно. Он знал, что по распоряжению Департамента полиции находится под негласным надзором. Пристав доносил о нем в 1896 году, что «хотя он в нравственном отношении ни в чем предосудительном не замечен, но в отношении политическом представляется сомнительным». Он был близок с социал-демократами и всегда был готов оказать им любую помощь. Некоторое время у него жил революционер Ф.А. Благонравов с женой. В доме у Архангельских не раз устраивались обыски, чаще всего кончавшиеся ничем». Но однажды в результате обыска было обнаружено большое количество нелегальных изданий. Явочную квартиру пришлось прикрыть. Уже в советское время в доме Архангельских был обнаружен тайник, в котором еще с далеких времен первой русской революции хранилось оружие. П.М. Архангельский
Явочная конспиративная квартира Владимирской социал-демократической группы в 1903-1904 гг. размещалась в небольшом домике на Тюремной улице (ул. Садовая, д. 41). Здесь жили социал-демократы Ф.А. Благонравов с женой, Е.Г. Смышляева, Зеликсон-Ставская Роза Самойловна (Приехала во Владимир в июле 1905 г. для организации помощи своему брату Лазарю Зеликсон, находившемуся в то время во Владимирской тюрьме. Роза Зеликсон связалась с Владимирскими социал-демократами и примкнула к местной партийной работе.).
Вспоминает Ф.А. Благонравов: «„Техника" у владимирцев в то время была самая примитивная. Для каждого отдельного случая варился гектограф. Печатали и на квартире Воронинского, и на нашей с Е.Г. Смышляевой квартире (Солдатская слобода, Тюремная улица, дом Архангельских). Были случав печатания у К.М. Мигачева, в с. Павловском (район Мызина), Судогодского уезда».
Здесь же в 1905 году была предпринята попытка организовать подпольную типографию, сорвавшаяся из-за того, что Московский комитет РСДРП не смог выделить необходимое типографское оборудование для Владимира. В доме в те годы хранились прокламации, распространявшиеся среди рабочих губернии.
Зеликсон-Ставская Роза Самойловна вспоминала: «Так как попытки поставить типографию в Муроме оказались неудачны, наша Владимирская группа товарищей поручила мне поставить типографию во Владимире. Получив это задание, я вызвала из Костромы свою приятельницу — Софью Загайную, которая согласилась быть квартирной хозяйкой типографии. Мы поселились в Солдатской Слободе, в доме Архангельских; в задней половине этого дома и должна была быть поставлена типография. С нами жил и брат мой - Лазарь Зеликсон, освобожденный к тому времени из тюрьмы и оставшийся для партийной работы во Владимире. Вскоре у нас появился и техник-наборщик; откуда появился к нам наборщик, я припомнить не могу, не то я привезла его из Москвы, куда ездила за оборудованием для типографии, не то его выписала откуда-то Софья Загайная. Помню, что С. Загайная жаловалась на тяжелый характер техника; говорила, что совместная работа с ним невозможна; что ей, вероятно, придется уйти. Работа не налаживалась: не хватало оборудования и типография стояла».
К весне 1905 г. Е.Ф. Дюбюк получил место в Саратове и 21 марта (3 апр.) выехал туда. На пасхальной неделе Е.Ф. приезжал во Владимир за семьей.
Вид дома 5 по ул. Федосеева до реконструкции 2005 года. В этом доме в апреле 1905 г. на квартире Леонтьева П.Ф. был создан Владимирский комитет РСДРП. Мемориальная доска «Памятник истории В этом доме в 1905 г. находилась конспиративная квартира Владимирской окружной организации РСДРП».
В середине апреля 1905 г. по инициативе Е.Ф. Дюбюка состоялось организационное собрание, на котором присутствовали Е.Ф. Дюбюк, П.Ф. Леонтьев, Николай Иванович Воробьев (земский статистик), С.М. Воронинский, Ф.А. Благонравов, Толмачевский (страховик). Собрание проводилось на квартире П.Ф. Леонтьева (Малая Мещанская ул., д. Булгакова, тот, что рядом с домом Надеждиной, кв. кверху. Ныне ул. Федосеева, 5). На этом собрании был сконструирован Владимирский Комитет РСДРП. Секретарствование и хранение „казны" было поручено Н.И. Воробьеву. Воронинскому поручалось сладить пропагандистскую коллегию из студенческой молодежи. Организовать «технику» (см. Владимирская большевистская подпольная типография) - Ф.А. Благонравову. Добывать шрифт для типографии помогал П.Ф. Леонтьев через рабочих губернской типографии. Он же потом составлял листовки и прокламации.
Владимирский городской комитет (большевиков) проводил значительную работу среди рабочих железнодорожного депо, солдат Сибирского и Малороссийского полков, стоявших во Владимире и среди учащихся и служащих. Велась работа и в главных промышленных пунктах губернии, а также в деревне.
Вскоре после апрельского заседания Комитета во Владимир, по личной явке не то к Н.И. Воробьеву, не то к П. Ф. Леонтьеву, приехал Александр Степанович Самохвалов. А.С. Самохвалов был приобщен к Владимирской группе, но вскоре оставил Владимир, успев побывать в Коврове (на 1-е мая, совместно с Сергеем Владимировичем Любимовым — „Кудрявым").
Александр Степанович Самохвалов родился в 1886 г. в дер. Цепелево, Копнинской вол., Покровского уезда, Владимирской губернии. Окончил 3-хлетнюю земскую школу. Работал в Н.-Новгороде, в конторе «Нижегородского листка», где впервые познакомился с марксизмом. Как своих первых учителей по Нижнему, Самохвалов называет студента Никольского (марксист) и Николаева (народоволец). 1905 год Александр Степанович работает во Владимире, затем в Иванове-Вознесенске и снова во Владимире, вплоть до своего ареста в октябре-ноябре 1907 г., и принимает участие в с.-д. работе. В марте 1908 г. выслан под надзор полиции в Н.-Новгород, а осенью 1910 г. судом Московской судебной палаты во Владимире приговорен к 1 году крепости, которую отбывал в Нижегородской тюрьме. По выходе из тюрьмы работал снова в «Нижегородском листке». С конца 1914 года записался слушателем в местный Народный Университет и кончил его по литературному отделению. После Октябрьской революции занимал ряд ответственных партийных и советских должностей. С 1926 г. работает в качестве зам. председателя Комитета по делам печати (в Москве); в декабре того же года избран членом Владимирской ГКК ВКП(б). 12 (25) мая началась известная стачка иваново-вознесенских ткачей (см. Иваново-Вознесенская стачка), Владимирский комитет направил туда большевика А.С. Самохвалова. В конце лета 1905 года Самохвалов по поручению Ивановского комитета РСДРП(б) приехал во Владимир за оружием. Владимирский комитет закупил несколько десятков револьверов и доставил их в Иваново-Вознесенск.
Александр Степанович САМОХВАЛОВ
Самохвалов, при посредстве Леонтьева, сотрудничавшего в ярославской газете „Северный Край" (одно время имевший соц.-дем. оттенок), пристроился в Иванове в качестве агента этой газеты и открыл «контору». А.С. Самохвалов, сотрудничая в газетах, подписывался псевдонимом «Салов». По поручению ивановцев, он приезжал дважды во Владимир покупать оружие. Приезд А.С. Самохвалова совпал с днями погрома во Владимире (1 ноября/19-го октября 1905 г.). А.С. остановился у Леонтьева (где в то время квартировала Г.Д. Цепелева). Леонтьев, ожидая возможного разгрома черной сотней и его квартиры, переправил семью в более надежное место к знакомым, а сам (вооруженный «бульдожкой») с Самохваловым, у которого было охотничье ружье, заночевали в квартире, решив в случае нападения защищаться. Но утомленные, видимо, событиями дня, «вооруженные стражи» в ожидании нападения мирно заснули, забыв закрыть наружную дверь, и притом так крепко спали, что явившийся утром водовоз вошел в квартиру, преспокойно слил воду и незамеченным также удалился. Только пришедшая некоторое время спустя домой жена Павла Федоровича разбудила «вояк». Летом ему удалось кое-что приобрести, в частности — „из-под-полы“ в оружейной лавочке (кажется, Николаева, на Большой улице, под рестораном Чернецова). Второй раз А.С. приезжал во Владимир в октябрьские дни 1905 г. Раздобыв все, что можно было достать во Владимире, погрузив револьверы в наволочку и кулечек, сопровождаемый Глафирой Дмитриевной Цепелевой, А.С. отправился на вокзал и благополучно доставил рискованный груз в Иваново. А.С. Самохвалов проявил себя в Иванове не только как агитатор, но и как боевик, вступив в ряды боевой дружины в тяжелые и тревожные для Иванова дни октября 1905 г.
Северный комитет — орган Северного рабочего союза был ликвидирован летом 1905 г. После его ликвидации и образования самостоятельных комитетов, по словам О.А. Варенцовой, «Север оставался верным знаменем большевизма».
Бюст О.А. Варенцовой на мемориальном комплексе «Красная Талка» в Иванове
Благонравов Федор Аркадьевич вспоминает: «Летом 1905 года во Владимире был проведен ряд докладов на массовых собраниях, приезжали лектора как от социал-демократов, так и от эсеров, и от кадетов. Из социал-демократов были М.Н. Покровский (в кв. Н.И. Воробьева) и дважды Н.А. Рожков (один раз в кв. Гвоздецкого); у с.-р. — их знаменитость — „Непобедимый" — Бунаков (в кв. кадета доктора Головачева) и Новоторжский (в кв. Шагановых); у кадетов — Милюков (в кв. Булыгина) и др. Оппонентами со стороны владимирской организации выпускались: Н.И. Воробьев (как знаток аграрного вопроса), Семён Серговский, студент Рождественский (из Орехова, случайно попавший на доклад) и др. Вспоминаю собрание у Воробьева. Пустырь позади квартиры. Мих. Ник. Покровский и перед ним амфитеатром публика. «Нагорная проповедь»,— шутливо бросает кто-то. Накрапывает дождь, перебираемся в помещение. Тесненько, жарковато,— публики набилось, как сельдей в бочку. Присяжный оппонент от к. д. — статистик (он же прис. пов.) Алексей Васильевич Смирнов, отирая платком свою огненную шевелюру, развивает красноречие. В ответ несется тонкая, беспощадная ирония Мих. Ник. Покровского. В состав пропагандистской коллегии летом 1905 года входили: С.М. Воронинский, Александр Иванович Морозов, тогда Юрьевский (дерптский), а впоследствии Московский студент - историк, Питерский студент - технолог Владимир Викторович Свирский — „Вадим" (сын старшего фабричного инспектора), Павел Павлович Сизов (студент Моск. ВТУ), и, как будто бы, Иван Васильевич Архангельский (студент-юрист Юрьевского (дерптского) университета). Собирались на кв. Сизовых (Б. Дворянская улица, дом Федоровских). Кружки начали возникать несколько раньше. Один из первых известных мне организаторов кружка печатников был типограф Ландо, из типографии Коиля, поступивший впоследствии на военную службу. Была в то время уже связь с солдатами, занятия с которыми вел Валентин Альфонсович Черневский. Этот кружок собирался за городом, в кустах за Ямской слободой, и в помещении под костелом. Относительно работы пропагандистской коллегии П.П. Сизов рассказывает, что им был обработан материал, полученный от Е.Ф. Дюбюк, на тему о декабристах; приготовлена была также тема о крепостном праве. Сизов должен был читать семинаристам у кого-то на Троицкой улице, но занятия там, кажется, расклеились. Сергей Васильевич Дегтярев, при содействии т. Харламова, имел дело с приказчиками. Осенью 1905 года при руководстве Сергея Васильевича приказчики выпускали свою рукописную газетку, А.И. Морозов, как утверждает П.Л. Ляхин, занимался с железнодорожниками. Павел Иванович Лебедев, — студент-медик Юрьевского (дерптского) университета, привлекавшийся при Лифляндском жандармском управлении и высланный под особый надзор полиции во Владимир, — еще несколько раньше и, мне представляется, сначала по собственной инициативе, вел занятия с учащимися, преимущественно из Мальцевского ремесленного училища, и лишь ближе к осени вплотную подошел к организации. Ник. Ив. Воробьев привлекался при занятиях с кружками для прочтения отдельных рефератов по аграрному вопросу. Роза Самойловна Зеликсон явилась во Владимир с целью быть поближе к сидевшему во Владимирской губернской тюрьме ее брату — Лазарю, арестованному в Иванове».
Улица Студёная Гора. Двухэтажный полукаменный дом XIX века. В доме была конспиративная квартира владимирских революционеров. В революционных собраниях в этом доме участвовал Михаил Покровский, соратник Ленина, в будущем известный историк-марксист, один из основателей марксистской исторической школы в СССР, партийный и государственный деятель, академик, захороненный в 1932 году с почестями в Кремлевской стене в Москве. Дом имел статус памятника и охранялся государством. Летом 1989 г. здание снесено.
В августе 1905 года было созвано заседание Владимирского Комитета на квартире В.И. Воробьева (Студеная гора, угольный, белый, каменный дом против кузницы, при повороте в „Сосенки", квартира во втором этаже). В заседании участвовали: Воробьев, Миролюбов, Воронинский, приехавший в отпуск Е.Ф. Дюбюк, Ф.А. Благонравов и Роза Самойловна Зеликсон.
Владимирская Окружная организация большевиков
Через Р.С. Зеликсон во Владимир были вызваны партпрофессионалы братья Серговские. Сначала в августе месяце 1905 г. приехал старший из них Семён Михайлович, до этого времени работавший в Костроме и Кинешме под кличкой „Павел" и принявший у нас кличку „Иван Петрович" (так звали его на Гусю и в Коврове, — но мы его в своей среде больше звали „Семен").
Алексей Михайлович (слева) и Семён Михайлович (справа) СЕРГОВСКИЕ (партклички: «Максим» и «Павел»).
С.М. Серговский начал работать во Владимирской Окружке в качестве окружного организатора и агитатора с августа 1905 г. и, таким образом, он является первым ответственным организатором Владимирской Окружки. На первых порах Владимирская Окружная организация включала в себя: Ковровскую, Муромскую, Гусевскую, Суздальскую и Владимирскую группы. Последняя, собственно, и являлась ядром и организационным центром создающейся Окружной организации.
В конце 1905 г. из Мурома приехал во Владимир талантливый самородок Лакин Михаил Игнатьевич. Лакин поехал поднимать рабочих фабрики на Ундоле (будущий г. Лакинск) и здесь был убит черной сотней, организованной фабрикантом.
Улица Большие Ременники, д. 6 Дом Тарасова в Больших Ременниках, где в 1905 помещался соц.-дем. клуб.
«В этот период легализации во Владимире собралось много работников. Открыта была запись в партию, начались приемы взносов. Осенью 1905 г. был организован с.-д. клуб. Клуб оборудован был инвентарем семьи Перфильевых. Вечерком на салазочках перетаскивали Валентин Черневский с Борисом Сергеевичем Перфильевым кое-какую мебель и иное убранство для клуба. К клубу были прикреплены в качестве хозяев квартиры — Кумошенский, Альфред Карлович Лепин и студент Никольский. Клуб сначала помещался в Больших Ременниках, во 2-м этаже одного из домов Тарасова (третий от угла Мещанской, внизу была квартира Леонтьева). В клубе была устроена библиотека-читальня, проведено было несколько митингов, докладов, дискуссий. Припоминается два больших собрания с выступлением на одном „Семена" и на другом тов. Лакина. Клуб продержался в этом доме до тех пор, пока не пошли слухи об угрозе черносотенцев сжечь помещение, и владелец дома Тарасов начал усиленно вытеснять беспокойных и опасных жильцов. Любопытная сценка: благообразный старообрядец, с длинной седой бородой, вкатывается в одну из комнат клуба и, обшарив глазами углы, не найдя икон, все же крестится, попадая на развешанные иллюстрации. В конце концов хозяин вынужден был подать в суд и лишь после этого, но, главным образом, из опасения разгрома, клуб был перенесен за Красную церковь, на углу Жандармского спуска. К этому времени „милостиво дарованные свободы" иссякали окончательно и деятельность клуба пришлось ограничить. За Красной церковью, у Жандармского спуска, клуб просуществовал недолго. П.П. Сизов вспоминает, что как раз во время его дежурства по клубу в этом помещении у Жандармского спуска получилось сообщение, что в клуб ожидается нашествие полиции. Сизов, вместе с „Вадимом" (Свирский), забрали всю литературу и отвезли ее к Свирскому, где и сложили на хранение» (Воспоминания Ф.А. Благонравова). «Открыли свой клуб... Здесь была читальня, где на столах была разложена имевшаяся у нас нелегальная литература, а также во множестве появившиеся на рынке полулегальные и легальные марксистские брошюры... Здесь же по вечерам устраивались митинги, на которых иногда выступали: Семен Серговский, Лакин, Лазарь Зеликсон, вскоре затем уехавший в Москву, и др. Производился открыто прием в партию» (воспоминания Дегтярева Сергея Васильевича).
Владимирский Комитет РСДРП (б) в период революции 1905 года приобрел значение окружной руководящей организации.
Революционное движение получило значительное развитие в деревнях Владимирского уезда. По сводке данных о крестьянском движении во Владимирской губ. в 1905—1906 гг., во Владимирском уезде было 17 крестьянских выступлений. По количеству выступлений уезд занимал 7-е место из 13-ти уездов губернии. Крестьянские выступления носили различный характер: лесные порубки — 1, воспрепятствование рубке и увоза леса — 2, самовольные покосы, пастьба и увоз сена — 2, поджог имений — 2, изъятие продовольственных капиталов — 2, отказ от платы податей — 5, смена волостных властей 1, неповиновение властям — 1, выступления против винных лавок — 1.
После отъезда из Владимира бр. Серговских, брата и сестры Зеликсон и др., в конце 1905 и в начале 1906 г., работа во Владимирской Окружной организации продолжалась вестись как местными, так и приезжими силами.
В конце 1906 г., приблизительно, в ноябре, во Владимир приехал из Иваново-Вознесенска Алексей Дьяконов, под кличкой „Валериан", и организовал здесь „революционно-демократическую организацию" (см. «Валериановщина»).
Улица Воровского, д. 1
Первая подпольная типография Владимирского окружного комитета РСДРП работала во второй половине 1906 г. она занимала полутемную комнату с двумя маленькими окнами, выходящими на Боголюбовскую (Комсомольскую) улицу, в квартире Михаила Павловича и Екатерины Ивановны Андреевых. Эта типография была организована летом и успешно функционировала до октября – ноября 1906 г.
Домик в Гончарах, где помещалась нелегальная типография Владимирского Окружного Комитета РСДРП. Дом на Старо-Гончарной позже был перестроен.
Назаров Степан Иванович (13(25).10.1879, Суздаль - 1944) - один из первых членов Владимирской партийной организации.
В 1906 г. на имя Степана Ивановича Назарова был снят в Старо-Гончарной улице (дом № 6) небольшой домик-особняк в три комнаты, расположенный необычайно удобно: непосредственные соседи отсутствовали, а узкая тропинка от забора вела в Сосенки. Благодаря этому, шум, который производила типография во время работы, не могли услышать соседи. Степан Иванович выдавал себя за комиссионера по водопроводным и другим техническим работам. Из Костромы в качестве квартирной хозяйки была выписана «Клавдия», которую Степан выдавал за свою двоюродную сестру. Типография выпускала тысячи прокламаций, еженедельно выходили листовки. Здесь, в типографии на Старо-Гончарной улице, вышло четыре номера газеты «Солдатский путь», освещавшей жизнь солдат владимирского гарнизона. Материалы для этой типографии собирались на конспиративной квартире военной организации РСДРП на улице Ильинской-Покатной, д. 23. В конце зимы 1907 г. в этом доме проходила окружная партийная конференция (см. Конференции Владимирской Окружной организации, 1905-1907 гг.) по вопросу предстоящего пятого Лондонского съезда. От Владимирской организации на Лондонский съезд было послано два делегата. После конференции возникло подозрение, что за домом установлена слежка. Типография в Гончарах продержалась приблизительно до масленицы 1907 г., когда Степан Иванович решил, что квартира провалена. По его настоянию решено было свернуть работу и перебросить типографию на квартиру супругов Андреевых на ул. Гороховую, дом 2. Теперь типографию обслуживали супруги Андреевы и Сергей Иванович Назаров.
Сергей Иванович Назаров (род. ок 1881), брат Степана Ивановича Назарова. Один из работников подпольной типографии во Владимире. Входил в состав суздальской группы РСДРП. Жил во Владимире на квартире супругов Андреевых, содержавших нелегальную типографию Владимирского окружного комитета РСДРП. Умер Сергей Иванович 30 июня 1912 г. от туберкулеза.
