На всей стране лежал тяжелый политический гнет самодержавного правительства, вся политика которого направлена была к тому, чтобы держать трудовой народ в невежестве и рабстве, во власти религиозного дурмана, выжимать из него последние соки, путем жестокой эксплуатации на фабриках и заводах, путем больших налогов — в деревне. Положение рабочего во Владимирской губернии, особенно текстильщика, было невыносимо тяжелое. Хотя законом второго июня 1897 года рабочий день на фабриках и заводах был ограничен 11 ½ часами, но обязательное проведение его в жизнь обеспечено не было и часто рабочий день далеко превышал эту норму. Рабочим большею частью приходилось работать „до седьмого пота“. Средняя годовая заработная плата рабочего текстильщика Владимирской губернии в 1900 — 1904 гг. была очень низкой, как это видно из следующей таблицы.
Женщины-ткачихи получали еще меньше — 7 р. в месяц. Как было существовать с семьей на такие жалкие гроши? Цены на продукты питания росли и росли. За каждую мелочь у рабочего выколачивали из заработка штрафы. Обращение с рабочими было грубое. Чувствовалось полное бесправие и не к кому было обратиться с просьбой о защите: между фабрикантами — капиталистами, чиновниками и царем была полная согласованность действий, тесная поддержка друг друга. Нелегко было и положение крестьянина, бившегося в своей жизни — паутине — в темноте, невежестве, а пауки — кулаки, помещики и чиновники выколачивали из крестьян последние трудовые гроши, уводили за неплатеж податей последнюю коровенку со двора. Разве всего этого недостаточно было для нарастания в стране недовольства? Сознательные рабочие, крестьяне и отдельные интеллигенты, большею частью — дети рабочих и крестьян, не только возненавидели этот строй, этот гнетущий мрак жизни, но и вступили а ним в борьбу, чтобы свалить самодержавное правительство и буржуазию и расчистить путь для социалистического строительства. Революционная работа в таких тяжелых политических условиях могла вестись только при помощи такой легальной литературы, революционные идеи в которой проводились между строк, или в иносказаниях, при чем и эту литературу можно было читать и обсуждать только в небольшом кругу верных людей, или приходилось уходить в „подполье" и заниматься там тайной революционной пропагандой. Вместо широкой общественной и политической работы, развернувшейся так широко теперь, — осторожная пропаганда Марксистского учения среди небольшого круга лиц, распространение через них запрещенных книжек политического характера, листовок, прокламаций, печатание которых происходило на самодельном гектографе, приготовленном из смеси желатина (рыбьего клея) и глицерина в железном противне, устройство тайных собраний, — вот к чему сводилась революционная работа в те тяжелые годы, на заре революционного социал-демократического движения в Муромском уезде. Произведение наших лучших писателей и поэтов (Горький, Некрасов и другие) и иностранных (Гауптман, Войнич и другие), изображавших тяжелую жизнь, бесправие и борьбу с гнетом и насилием, звавших к этой борьбе, — много содействовали созданию у читателей революционного настроения. Книги экономического и научного содержания, легальные и нелегальные, будили мысль, направляли ее к борьбе за дело рабочего класса, подготовляли сознательных борцов — революционеров. В то время — начало 1900-х годов — заграницей и в России издавались подпольные газеты: „Искра" (с декабря 1900 года, сначала — в Германии, затем в Швейцарии), «Южный рабочий» (на юге России), „Заря" — социал-демократический журнал (заграницей) и другие. Появилось много брошюр: Н. Ленина — «Задачи русских социал-демократов», «Что делать», „К деревенской бедноте", Г. Плеханова — „Русский рабочий в революционном движении", «Всероссийское разорение» и другие; Мартова — „Рабочее дело в России", «Самодержавие и стачки»; Либкнехта - „Пауки и мухи"; Дикштейна — „Кто чем живет"; „Коммунистический Манифест" — Маркса и Энгельса и многие другие; все эти издания заграничных социал-демократических организаций попадали в то время в Муром. Приезжавшие на каникулы из центра студенты, учителя и сознательные рабочие с больших фабричных центров (Иваново, Сормово и др.), привозили с собой для распространения нелегальные новинки, на которые местная молодежь набрасывалась с жаром. Наиболее передовые студенты в начале 1900-х годов стремились к революционно-просветительной деятельности среди учащихся, провинциальной интеллигенции и рабочих кружков, путем подбора библиотек (легальной и нелегальной литературы), стремились к установлению связи с социал-демократическими кружками и отдельными лицами и тем самым содействовали созданию революционного настроения и выработке революционного мировоззрения. В числе таких студентов, приезжавшие в Муром в 1900 — 1903 гг., надо отметить Серебренникова, А.А. — „Коныча", Вальца, Зворыкина, Ал. Вл. и других. Правда, связи их непосредственно с рабочими были невелики, но, тем не менее, привозимая ими литература проникала в среду наиболее сознательных рабочих и, кроме, того, все, что в городской библиотеке и читальне появлялось нового, передового — все это приобреталось при их непосредственном участии.
2. Первые шаги
В 1902 — 1903 гг. в Муроме было два рабочих центра, где велась социал-демократическая пропаганда, — машиностроительный завод Валенкова и чугунно-литейный Торский завод. Рабочие первого завода группировались около В.А. Исакова, а на втором заводе - около Шляпникова А.Г. Исаков был связан с В.Н. Пучковым, бывшим в разное время рабочим и конторщиком, и М.И. Андреевым, из кружка И.В. Деева. К кружку Исакова примыкал поднадзорный Е.П. Табейкин и имели тесную связь Крмсанов и Обмайкин. Связь между рабочими того и другого завода поддерживал Шляпников, работавший сначала на Торском заводе, а затем на заводе Валенкова. Он являлся и хранителем подпольной литературы. Рабочие собирались, читали ее и обсуждали, готовясь в будущем к открытым выступлениям в массах.
Е.П. Табейкин, крестьянин с. Санчур, Меленковского уезда, в то время уже сорока слишком лет, служил швейцаром в Муромском клубе. Он считается «отцом» Казанского рабочего движения: уже в 1895 году привлекался по политическому делу в Казани. Впоследствии, в 1904 году, был выслан в город Сольвычегодск, Вологодской губернии. Крисанов, крестьянин с. Липни, был уже испытанный революционер: в 1896 году он привлекался Нижегородским Жандармским Управлением по делу о распространении нелегальной литературы на Кулебакском заводе, отбыл, тюремное заключение и 1 год гласного надзора. В 1904 году умер в с. Липне.
«Соломон. В 1902 — 1903 г. на вновь открытой Бумаго-ткацкой фабрике работал ткач, по кличке «Соломон», прибывший из Иваново-Вознесенска. Ткач «Соломон», кроме работы у станка, вел среди рабочих фабрики агитационную работу. Результатом этой работы и была (в июне или июле 1905 г.) стачка рабочих. Рабочие требовали у фабриканта прибавки заработка на 10 коп. и выдачи каждому рабочему еженедельно по 25 коп. на баню. Требования рабочих удовлетворены были» («Луч», 3 марта 1923).
Во время налаживания этой работы, 2 (15) августа 1902 года в Муроме был арестован и заключен в тюрьму за социал-демократическую пропаганду среди гусевских рабочих, И. В Деев. Следует отметить, что в 1902 и следующих годах одним из „ключников" — тюремных надзирателей в Муромской тюрьме был крестьянин с. Благовещенского П.М. Панин (Панин в 1917 году, уже давно бросив службу „ключника" и перейдя на ремесло часовщика, вступил в первую большевистскую организацию в Муроме, но вскоре в 1918 г. умер от туберкулеза.). Сидевшие под его надзором в одиночках (в 1902 — 1903 гг. Деев и в 1904 году Шляпников и другие) много беседовали с ним на политические темы и в конце концов распропагандировали его. В № 42 заграничной социал-демократической, большевистской газеты „Искра", от 15 июня 1903 года, появляется интересная корреспонденция из Мурома, в которой описываются те условия, при наличии которых в городе стала развертываться социал-демократическая работа. В этой корреспонденции говорилось: «Муром, Владимирской губернии. Если бы вы знали, какое провинциальное болото представляет наш город! При самом въезде в город, в улицы, заросшие бурьяном, — непривычный человек вывихивал челюсти от зевоты и умирал от смертельной скуки, которая лилась из-под всех Муромских подворотен, — изо всех окон. Муромских мещан вы сразу узнавали по их деревянным тупым физиономиям, по их мешкообразным фигурам, от которых пахло калачами, постным маслом, лошадьми и мощами. И вот в прошлом году в этом болоте появилась крамола. Одна из бойких волн, бушевавших где то там в „центрах", добежала до погруженного в сон, мрак и грязь славного города Мурома, с шумом разбилась в нем и взбаламутила всю зеленую болотину, — и кончились прекрасные дни Аранжуэца. — Бедные Муромские жандармы! В один базарный день по всем Муромским заборам и облупившимся домам были расклеены прокламации от … „Киевского комитета" (!). Крестьяне, съехавшиеся на базар и обыватели с большим любопытством читали эти неведомые раньше бумажки, муромские церберы не имели никакого понятия о прокламациях, они вряд ли могли бы их отличить от тех афиш, которые расклеивают изредка появившиеся в Муроме для увеселения купцов и мещан — разные самородные „престидижитаторы" и „глотатели раскаленных щипцов". Прокламации провисели на заборах целый день и были прочитаны всеми желающими. Только вечером выспавшийся после сытного обеда жандармский полковник, прогуливавшийся по благоустроенным проспектам города Мурома, усмотрел к своему ужасу на обывательских заборах крамолу и моментально приказал соскрести позорные пятна с незапятнанных до тех пор заборов. Но крамола еще зарождалась. Скоро с Муромским жандармом стряслась другая беда. Так как его, как и всех его сослуживцев, начальство периодически знакомило с новинками нелегальной литературы, то у него составилась немалая библиотека оной. От скуки и безделья он давал под секретом почитывать особенно пикантные вещицы своим добрым знакомым, которые тайком читали их, предварительно тщательно занавешивая окна (от кого!). — Такой противоправительственной пропагандой вредных идей Муромский жандармский полковник Зворыкин занимался несколько лет. Но, как известно, в результате всякой подпольной деятельности неизбежно следует «провал». Как ни твердо, казалось, было поставлено дело распространения нелегальной литературы, а и оно „провалилось" стараниями Муромского врача Доброхотова. Последний как то раз в клубе разругался из-за карт с Зворыкиным и в пылу ссоры погрозился донести на него, и на следующий день, действительно, написал донос в департамент полиции. Немедленно приехала комиссия. Картина получилась трагикомическая: доброхотным жандармом оказался врач Доброхотов, а государственным преступником — жандармский полковник Зворыкин. Жандарм полетел с своего места, а на его место назначили ... не доктора Доброхотова (это было бы вполне естественно), а нового полковника, который стал искать крамолу. После его визита к гражданам Мурома (не по делам службы, а так, в гости), последние тщательно осматривают передние и те комнаты, где он сидел, так как ходят упорные слухи, что он занимается тайным подкидыванием прокламаций с целью создать крамолу, так как в Муроме ее действительно мало. Неспокойно стали теперь жить Муромские мещане и купцы. Последние два—три года и в промышленном отношении Муром стал оживляться, построена большая льнопрядильная, открылось несколько механических и других заводов. Савва Морозов хочет строить большую ткацкую и красильню... В гнилое Муромское болото вливается свежая проточная вода... А какая была невероятная глушь!»
С осени 1903 года кружок спропагандированных рабочих вокруг Шляпникова увеличивается. Возникает вопрос о создании районной социал-демократической организации в Муроме. Нижегородским Комитетом РСДРП с этой целью в Муром был прислан Григ. Яковл. Козин.
3. Возникновение организации
В конце августа, или начале сентября 1903 г. за городом, в поле, было устроено первое совещание с Козиным, посвященное вопросу о положении дел в районе, о собирании и организации сил и развитии работы. На совещании были: Козин, Крисанов и Шляпников, а также почтовый чиновник А. Мошенцев и рабочий В. Моисеев. Двое последние, как оказалось впоследствии, давали агентурные сведения о деятельности организации жандармам, подготовив таким образом провал ее в конце 1903 — начале 1904 г. С приездом тов. Козина работа пошла оживленнее и выразилась в устройстве собраний, в образовании кассы помощи политическим ссыльным, в распространении социал-демократической литературы, в расклейке и разброске листовок и прокламаций на фабриках, заводах и по городу. Нелегальная литература получалась преимущественно от Нижегородского Комитета РСДРП и из Сормова. Этот период и следует считать временем оформления Муромской социал-демократической организации. Оживлению социал-демократической работы содействовало еще и то обстоятельство, что благодаря тяге рабочих к учебе, в воскресной школе тов. Шляпникову удалось свести знакомство с наиболее сознательными рабочими и через них организовать кружок на Бумаго-ткацкой ф-ке. Социал-демократическая пропаганда на фабрике и заводах шла успешно. Популярные брошюры по истории, естествознанию и марксизму хорошо читались и обсуждались. Нелегальные брошюры и листовки брались охотно. Круг рабочих, втянутых в революционное движение расширялся. Между тем Мошенцев и Моисеев своим поведением все более и более внушали подозрения в искренности их революционности, и вот в январе 1904 года, перед самым провалом, рабочими был поднят вопрос об изолировании Мошенцева и Моисеева, как провокаторов, и о создании новой группы без них, чтобы спасти организацию от провала и развала. Отделившейся с Шляпниковым группой рабочих были отпечатаны на гектографе и расклеены по городу „листки" и стихотворение «К рабочему», за подписью „М.Г.Р.", что означало „Муромская группа рабочих". Содержание „листка" красочно отображается в следующем стихотворении, помещенном в конце „листка". К РАБОЧЕМУ. Товарищ-рабочий, проснись-же, проснись, Сознательным взором вокруг оглянись. Стряхни с себя цепи позорных оков, Что давят тебя много, много веков. Ты долго работал, ты много страдал, А в жизни просвета еще не видал. Довольно же быть бессловесным рабом И шею сгибать под позорным ярмом. Ты с «верху» от трона спасенья не жди, И в небо с надеждою ты не гляди, — Никто не поможет: ты там позабыт: Туда справедливости доступ закрыт, И царь, и чиновник, и поп, и купец — Все вьют сообща твой терновый венец. Удел твой — трудиться, страдать, голодать, Наемщику тело и кровь отдавать. Так нет же! Довольно! Не раб ты, не скот: Вы „Люди", свободный рабочий народ. Вас много, идите же смело на бой, Боритесь во имя идеи святой... Боритесь, уж близок спасения час; Час этот ускорить зависит от вас, Иди же, могучий рабочий народ, Во имя свободы и братства вперед! М.Г.Р.
Но дни работы Муромской социал-демократической организации были уже сочтены: вскоре произошел провал. Можно предполагать, что благодаря Мошенцеву, в декабре 1903 года провалился Моисеев, после чего он, совместно с Мошенцевым, дали возможность жандармам создать в начале января 1904 года дело „О Муромской организации РСДРП". 23 января 1904 года были арестованы и заключены в Муромскую тюрьму Шляпников, Козин, Иванов, Крисанов и Моисеев. Последнего 23 января уже освободили из тюрьмы за раскрытие всей деятельности организации. По этому же делу были привлечены к ответственности и арестованы, выбывшие в другие города, В. Н. Пучков, Д. Канаев, П. Гордеев, Дорофеев и Е. Табейкин. Кроме того, были произведены обыски у Вас. Конст. Пашина, П. Галанина, Е. Журкова, К. Иванова, но никто из них заключен в тюрьму не был. До восьми месяцев пришлось просидеть под следствием в Муромской тюрьме Шляпникову, Козину, Крисанову и Иванову, после чего они были отданы под „особый надзор" полиции до суда. Дело „О Муромской Организации РСДРП“ 19 мая 1905 года, по предложению прокурорского надзора, было прекращено „за недостатком состава преступления" и в суде не разбиралось. Во время вынужденного прекращения работы Шляпниковым, Козиным и другими, оставшиеся на свободе товарищи продолжали распространять нелегальные издания и издали одну прокламацию. В конце 1904 года организация пополнилась новыми рабочими, принявшими живое участие в революционной работе. В то же время к организации примкнул учитель Муромского приходского училища Ив. Никитич Елизаров. Он принимал очень деятельное участие в работе: вел занятия в рабочих кружках и посылался на крестьянские собрания. В его квартире устраивались партийные совещания и хранилась литература. В Муромской организации он проработал до 1912 года, подвергаясь не раз репрессиям, и в конце концов был уволен службы. В 1904 же году на Слободской фабрике работал М.И. Лакин. Не будучи еще в то время социал-демократом, он все же вел среди рабочих социал-демократическую пропаганду, бичуя несправедливость со стороны капиталистов и правительства к рабочим и крестьянам, а в 1905 году всецело вошел в революционное движение (в Иваново-Вознесенске и Муроме), принял активное участие в работе социал-демократической организации во Владимире и был зверски убит в ночь на 29 ноября 1905 года в с. Ундол, Владимирского уезда, пьяной толпой, подкупленной фабрикантом Бажановым. К началу 1905 года Муромская организация наладила хорошие связи с рабочими местных фабрик и заводов. Наиболее сознательные рабочие и крестьяне были охвачены ее влиянием. При Слободской фабрике были организованы кружки, из наиболее сознательных рабочих, державшие связь с Муромской организацией. Перепечатка гектографическим способом прокламаций других социал-демократических организаций и издание своих, с помощью «политических» студентов, отбывающих здесь полицейский надзор (в 1903-1904 гг. этим занимались, по поручению организации, С. И. Гуреев, М. Н. Зворыкин и другие), приняли значительные размеры.
4. Участие организации в первой революции
Настал 1905 год. Произошел расстрел рабочих 9-го января в Петербурге. Начались забастовки в промышленных центрах. Наметился общий политический подъем. — Волна революционного движения докатилась до Мурома. Муромские рабочие откликаются на события 9-го января в Петербурге, правда, с значительным опозданием. 7 (20) — 8 (21) февраля проводится стачка на Слободской фабрике, 9 (22) — 12 (25) февраля — на Бумаго-Ткацкой фабрике и 10 (23) — 12 (25) февраля — на Льнопрядильной фабрике бр. Суздальцевых. Забастовавшие рабочие устраивают по городу демонстрацию. Стачки используются местной социал-демократической организацией с агитационной целью.
Шифрованная телеграмма Муромского исправника — Лучкина, присланная 1 марта 1905 г. на имя Владимирского губернатора, гласила: «нынче обнаружилось волнение между учениками Муромского реального училища, собираются предъявить петицию о желательных нововведениях и об увольнении четырех учителей: после классных занятий гуляли группами»… см. Забастовки учащихся муромского реального училища 1905-1910 гг..
Вслед за волнениями учащейся молодежи г. Мурома в 1905 г. последовали волнения в г. Шуе — в Шуйской мужской гимназии (4 марта). 12 марта 1905 г. были прерваны занятия в учительской семинарии г. Киржача. 22-го марта произошли беспорядки в Суздальском городском трехклассном училище. За исключением волнений в городе Шуе, где причины волнения неизвестны, почти всюду эти причины были одинаковы, — учащиеся требовали улучшения быта (Киржач) или реформы школы (Суздаль).
Весной этого года в (апреле) Владимирская социал-демократическая организация решила оборудовать в Муроме для нужд губернии подпольную типографию. С этой целью в Муром был послан Кронберг. Но типография потребовала для своего оборудования так много расходов, что в конце концов от ее организации пришлось отказаться, хотя дело было уже на ходу.
1-го мая устраивается в Муроме за городом первая маевка. Участвует несколько десятков рабочих. 10 июля 1905 года Муромская социал-демократическая организация устраивает в память полугодовщины 9 января массовку. За несколько дней до нее, 6 июля, организация отпечатала на гектографе и распространила по фабрикам прокламацию. После краткого изложения событий «кровавого воскресенья» 9 января, прокламация заканчивается так: «И вот уже целых полгода, как идет из-за этого последняя упорная борьба между царем и сознательными рабочими и крестьянами. Силы царя и его чиновников все слабнут и народное восстание (революции) все растет шире и шире. В субботу 9 июля в память полугодия великого 9 января снова выйдут рабочие всей России на улицу и грозно потребуют к ответу царя за 9-е января, они потребуют созыва Учредительного Собрания и окончания несчастной и ненужной для народа войны. Уже белее недели назад, как наши Сормовские товарищи-рабочие поклялись бороться за лучшую жизнь до последней капли крови. Они тоже 9 июля бросят все свои дела и выйдут с оружием в руках. Товарищи! Нас еще слишком мало, чтобы нам открыто появиться в Муроме, выжить из него царских разбойников и самим завладеть городом. Так бросимте же всю свою работу на память 9 января и хотя бы 10 июля в воскресенье, соберемтесь в одно место и обсудим все свои кровные, общие дела. Присоединимте же, товарищи, 10 июля наш голос к общему голосу своего голодного и угнетенного народа». Муромские рабочие оправдали доверие организации и по ее призыву собрались для обсуждения „своих кровных, общих дел“. Вот как об этой демонстрации сообщается в заграничной социал-демократической большевистской газете „Пролетарий" (№ 15, от 5/IX (22/ѴІІІ) — 1905): «Муром, Владимирской губ. Муром — один из медвежьих уголков нашей родины. В нелегальную печать отсюда до сих пор посылались только курьезы. То привлекается к ответственности простак жандармский полковник за „распространение" запрещенных брошюр (давая читать знакомым несколько книжонок), то распространяются разношерстные прокламации, то новый ультра-энергичный жандарм производит «избиение младенца», искореняя среди юнцов — реалистов крамолу. Но уже в конце 1903 г. заменяется движение в рядах немногочисленного Муромского пролетариата. «Энергичный» жандарм Сомов направляет сюда свои удары и человек пять пролетариев попадают в тюрьму. Местное рабочее движение терроризируется массовыми обысками. Но движение его не заглушается, волна его растет все выше и выше … И вот недавно мы были свидетелями демонстрации сил Муромского пролетариата. 10-го июля вечером на луговой стороне Оки, за городом, местной социал-демократической организацией была назначена массовка: предполагалось почтить память петербургских борцов 9-го января. Собралось человек 200. Нужно сказать, что к массовкам Муром еще не привык, и сюда собрались только более или менее сознательные рабочие. Среди них виднелось несколько студентов и кое-кто из «чистой публики», привлеченной необычайным явлением. Начались речи. Говорили свои ораторы — рабочие. Вдруг в самом начале собрания из-за ближайшего бугра появилась вся Муромская полиция под предводительством пристава и с криками „ура“ и револьверами в руках бросилась на толпу. От неожиданности собравшиеся частью разбежались, частью отступили. На прежнем месте только развевалось Красное знамя с черной каймой, да одна девица не успела отойти. Добыча была немедленно захвачена. Но толпа уже oпpавилась и, быстро вооружившись кольями из стогов сена, двинулась отбивать девицу и знамя. Дружным натиском полиция немедленно была приведена в смущение, несмотря на крики пристава, прилагавшего своему, воинству «умереть». Несколько ударов тупыми отваженными шашками только озлобили нападавших. Полиция поспешно отступила, оставив девицу и производя по временам выстрел (очевидно, холостые или вверх). В ответ им тоже загремели выстрелы. При этом отступлении толпой был захвачен в плен помощник исправника, благодаря чему отряд полиции успел далеко оставить за собой нападавших. Тут же возникла мысль устроить демонстрацию (еще первую в Муроме). Под звуки «Марсельезы» отчалил паром. Затем двинулись по улицам. К демонстрантам присоединилась масса публики. Отряд полиции их сопровождал. Вечернюю тишину (было около 10 часов вечера) тихого городка будили мощные звуки свободных песен. По временам толпа останавливалась, и среди тишины раздавались короткие, но резкие и сильные речи, какие умеют произносить только ораторы из рабочих. В центре города на базарной площади полиция, подкрепленная жандармами и пожарными, снова сделала нападение, стараясь, главным образом, разъединить демонстрантов с публикой. Но послушное голосу дисциплины ядро демонстрантов плотной стеной двинулась на полицию. И другой раз полиция была разбита и рассеялась, укрывшись по ларям и лавочкам, откуда открыла пальбу. Демонстранты отвечали тоже выстрелами и кольями. Кругом быта паника, зрители разбегались, закрывались окна и сыпался частый — частый сухой треск револьверов. Раненых, говорят, не оказалось, но избитых городовых много. С пением „Марсельезы" победители расходились. Это было первое открытое выступление Муромского пролетариата и первая его победа. Затем начались массовые обыски, допросы и аресты. Муром — маленький городок, и демонстрантов почти всех полиция знала в лицо. Местный жандармский подполковник Сомов, конечно, ни перед чем не останавливался. На допросы таскали даже малолетних (одного реалиста младших классов). Взяты и отправлены во Владимирскую тюрьму 2 рабочих и 2 студента. Не погнушались, конечно, и услугами «черной сотни». У нескольких лиц разбили окна. Некоторые лица получили письма с угрозами. Местный жандарм торжествует. Несчастный! Он думает, что задавил рабочее движение... Местной организацией социал-демократической группы выпущен листок (на гектогр.) относительно текущих событий». См. Муромская демонстрация 10 июля 1905 года. Эта демонстрация одно из ярких событий в жизни местной социал-демократической организации, имела большое агитационное значение. Она показала, что в единении сила рабочих. Она привлекла к себе внимание рабочих и окрестных крестьян. Организация стала пользоваться популярностью, стала расти численно, в ее ряды вступали новые и новые товарищи. Полиция и жандармы были ошеломлены: лишь неделю спустя после события были арестованы Лакин, Шляпников (и позднее — студенты С. Гуреев и В. Хряпин) и отправлены в губернскую тюрьму, откуда были освобождены после 17-го октября 1905 года. Летом же 1905 года, для борьбы с развивавшимся черносотенным движением, в Муроме начала создаваться боевая дружина из рабочих. После события 9 января 1905 г., в Муроме решено было создать боевые дружины из более надежных, смелых товарищей, могущих выполнить боевые задачи организации. Руководителем боевой дружины был А. Шляпников. Вооружение боевиков стояло из огнестрельного и холодного оружия. Боевики сами запасались оружием при помощи рабочих. Кинжалы, ножи, бомбы — все это готовилось на Муромских заводах. Так рабочим-литейщикам Торского и Валенковского заводов было дано задание — бомб. Это задание было выполнено быстро. Взрывчатые вещества приобретались через провизора Муромск. аптеки Каплан, М., который состоял членом организации. Итак, все оружие готовилось самими членами организации. Перед боевой дружиной стояла не только задача вооружения рабочих масс, но и другие, как-то: 1) освобождение арестованных, 2) охрана митингов, собраний и кружков, 3) охрана пропагандистов и агитаторов и сопровождение их на митинги в деревни. Эти задачи были вначале. А затем в обязанность боевых дружин стало входить: 5) недопущение еврейских погромов, 6) слежка за работой «союза русского народа». Вся боевая дружина состояла из 30 чел.; это были рабочие разных фабрик в заводов. Дружина разбивалась на десятки.
Памятник-обелиск участникам революционных событий 1905 г.в г. Муроме на площади Революции. Памятник-обелиск, посвященный участникам революционных событий 1905 г., установлен на площади на улице Первомайской. Точная дата установки неизвестна, скорее всего, обелиск относится к 1920-1930-м гг. На табличке выбиты слова: «Обелиск в память о первой пролетарской революции 1905 г. В защиту прав и свобод рабочих г. Мурома».
Октябрь — декабрь 1905 года, месяцы наибольшего подъема первой русской революции, с таким же подъемом прошли и в Муроме. Комитет социал-демократической организации решил использовать с агитационной целью все собрания рабочих. Проведена была всеобщая забастовка на городских фабриках, достигнуты улучшения в материальном положении рабочих и в уменьшении рабочего дня. Следует отметить за этот период массовые собрания рабочих, в помещении «Общества трезвости» и в клубе дворянского собрания, выступление Шляпникова, от имени «Рабочего комитета», в городской думе 23 октября, с предложением организовать милицию из рабочих, для поддержания порядка в городе, для борьбы с безобразиями черной сотни, и с предложением требовать увольнения и предания суду Владимирского губернатора Леонтьева. Из делегатов от фабрик и заводов был организован „Рабочий Совет" („Рабочий Комитет", он же „Рабочий Совет", „Совет делегатов" и Муромский рабочий центр — название одной и той-же организации, очевидно соответствовавшей Советам Рабочих Депутатов.). Для печатания листовок и прокламаций была использована частная типография Н. Благовещенского, в партии не состоявшего, но сочувствовавшего социал-демократическому движению. В помощь местным силам наезжали профессионалы из Москвы и Владимирской Окружной организации («Максим», «Ив. Петрович»). Из Коврова был откомандирован в Муром В.Н. Миролюбов („Николай Николаевич“), который, между прочим, проводил массовки в Дмитриевской Слободе. В эти месяцы борьбы более выдающуюся роль, революцинизирующую и организующую, сыграли рабочие машиностроительного завода Валенкова, того завода, на котором работал Шляпников.
5. После поражения революции
Но дни „свобод" кончались. Московское вооруженное восстание было подавлено. Реакция поднимала не только голову, но и свою тяжелую руку на революционный народ. Начались репрессии и в Муроме. 24-го декабря 1905 года Шляпников был арестован и отправлен в губернскую тюрьму. После ареста Шляпникова начальником дружины был т. Разборщиков. А после его ареста руководил дружиной приехавший слесарь из Сормова Федька Черный. С первых же дней организации боевики приступили учебе, к тренировке. Учение происходило на улицах города вечером. Дружина освободила из-под ареста двоих товарищей. В 1906 г. был арестован тов. Михаил, агитатор; высокого роста, худощавый черный. Он был студентом Киевского Университета, сын одного крупного помещика. Михаил пользовался большой симпатией рабочих. Он сумел расположить к себе рабочих. После его ареста перед боевой дружиной встал вопрос о его освобождении из тюрьмы. Был составлен план. Был назначен день. План его освобождения был таков: в местной тюрьме выпускали на прогулки 2 раза в день обеда и после обеда. Освободить его решили во время второй прогулки. Когда он будет гулять на дворе, то один из дружинников должен ему передать узел с едой. Когда же откроется калитка, то двое должны были бы схватить и обезоружить охранника. И в этот вот момент Mихаил должен был бежать. Другие же члены боевой дружины должны были быть в это время наготове и охранять всю базарную площадь. Но этим планом воспользоваться не удалось, т.к. Михаил воспользовался другим случаем и бежал. Когда во время его утренней прогулки везли уголовные арестованные бочку с водой, и бочка в воротах поламалась, он воспользовался этим, с разбегу перепрыгнув бочку, бежал.
Помимо этого в задачу боевой дружины, входило и обезоружение полиции. «Было вот какое дело в 1906 г. Сообщают, что Mуpoмская полиция пьяная валяется в овраге Бучиха, по случаю Пасхи. Мы тогда решили пойти посмотреть. И вот, когда пришли, то увидели, что семь полицейских «в дрезину» пьяные валяются. Мы вдвоем решили их обезоружить и сейчас же приступили. Отрезали шашки, отобрали 7 штук револьверов «наган». Обезоружив их мы перебрались в другой овраг и там добычу свою зарыли» (Гальберг). В ночь на 2-е февраля 1906 г. полицией и жандармами была устроена облава на заводе Валенкова, произведены массовые обыски у рабочих и интеллигенции, отобрано оружие и деньги, разгромлена партийная библиотека. В результате дела о рабочих этого завода — семь рабочих (Е. Крестовников, А. Кириллов, В. Никольский, А. Зуев, В. Разборщиков, И. Кононов и С. Бакулин) получили проходные свидетельства для следования в Нарымский край. Но все они до Нарыма не доехали, а скрылись в Баку. Шляпников и Н. Благовещенский были присуждены к заключению в крепости. Весной 1906 г. в помощь местной организации был прислан тов. „Михаил". Возобновилась организация митингов, которые происходили тайно в Бучихе. Во время празднования 1-го мая работы на фабриках и заводах были прекращены, был устроен общий митинг. Организация празднования дня 1 мая в 1906 г. была поручена комитетом товарищам, работавшим на заводе Валенкова; которые всегда во всех начинаниях были первыми застрельщиками. Чернышев, И.А., вместе с Михайловым, остановили работы на Бумаго-ткацкой фабрике, а другие пошли снимать с работы рабочих Льнопрядильной ф-ки Суздальцева. Рабочие этих двух фабрик с красными знаменами и революционными песнями подошли к маслозаводу Ушакова, а затем вместе с рабочими последнего двинулись на Бучиху, где был устроен общий митинг. После митинга демонстранты направились в город, сняли с работы рабочих Спирт- завода. На Касимовской улице (ныне Льва Толстого) демонстрация при встрече со стражниками была распущена, чтобы избежать столкновения.
Окский парк. Здесь 1 мая 1906 г. полицией была учинена кровавая расправа над участниками маевки рабочей и учащейся молодежи города. Помни и береги светлую память о революционных делах старшего поколения, проложившего путь к свободе и счастью нашей Родины!
Вечером в тот же день, во время, гулянья в Окском саду, рабочие, учащиеся и интеллигенты пели революционные песни. На приказ встревоженной полиции прекратить песни, молодежь ответила отказом. Тогда полиция пустила в ход шашки, а стражники — пули, не разбирая, кто попадет под удар. В результате несколько человек было ранено и среди них были совершенно непримыкавшие к организации. См. Первое мая 1906 года в городе Муроме. Летом того же 1906 года велась социал-демократическая агитация среди крестьян, преимущественно в связи с разгоном 1 Государственной Думы. Так, например, урядник доносит становому приставу, что на сход в с. Чаадаеве 23-го июля, явилось 4 неизвестных лица и один из них „небольшого роста, светло-русый" говорил о роспуске Государственной Думы, о неплатеже налогов, недаче новобранцев и раздавал листки „народу от народных представителей", т.е. так называемое «Выборгское воззвание». 3-го августа, в связи, очевидно, с этим выступлением, начато было дело по обвинению арестованных студента В.И. Хряпина и крестьянина С.Н. Комарова. В том же месяце жандармы сделали налет на социал-демократов, производя одновременно обыски у рабочих. 6-го августа 1906 года была арестована Варвара Осип. Окушко (Окушко — Секретарь, деятельный член организации. Вела переписку с другими организациями (Кулебаки, Горбатка), хранила литературу, печатала на гектографе прокламации, экспортировала нелегальную литературу в Кулебаки, Горбатку и т.д.). Как у секретаря организации, у ней накоплялся иногда большой материал о жизни рабочих, условиях работы на фабриках и заводах. Этот материал, для обработки и помещения в газету „Владимировец", Окушко передавала И.В. Дееву. После появления этих материалов в печати, автору корреспонденций фабриканты и заводчики отвечали в газете и грозили привлечением за „вымысел и клевету", но этим дело обычно и ограничивалось. Вслед за Окушко были арестованы несколько рабочих завода Валенкова и под гласным надзором оставлены И.А. Чернышев, токарь того же завода, и Вас. Демин. Материал обысков, оказавшийся в руках жандармов, подлинники начатых листовок, мимеограф, гектограф — дали возможность жандармам создать дело по обвинению Волкова, Бокова, бр. Ряхиных, Фомина, Чернышева, Демина, Алексеева, Судакова, и Окушко в антиправительственной деятельности. Революционная деятельность их, начавшаяся с 1905 г., выражалась в пропаганде революционных идей, как словом на сходках, так и посредством распространения печатных издании среди рабочих, учащихся и граждан г. Мурома и уезда. Им приписывали жандармы организацию забастовок в ноябре и декабре 1905 г., на фабриках Бумаго-Ткацкой, Бр. Суздальцевых, ткацкой т-ва Суздальцевых, льно-прядильных братьев Кирилловых и заводах Валенкова и Торском, а так же однодневную первомайскую забастовку и демонстрацию 1906 г., для подавления которой были применены вооруженные силы. Распоряжением департамента полиции Окушко, Волков, Судаков и Боков высылались 29-го января 1907 г. в дальние губернии: первые двое в Вологодскую губернию на 2 года, а последние - в Пермскую губернию на 1 год, но в отношении Окушко, вследствие передачи ее дела в Московскую Суд. Палату, департамент полиции отменил высылку и ей было дано разрешение на поездку в Петербург для лечения, под соответствующим надзором полиции. Из оставшихся на свободе в 1907 году работников с.-д. следует отметить Елизарова Ив. Н., Каплана М.М., Е.Н. Мошенцева, П. Альбицкого, Гуреева Сем., Гуреева Арк., Гундобина Дм., Деева И.В., высланного из Коврова в Муром под надзор полиции, после тюремной отсидки во Владимирской тюрьме, и рабочих Пашина, В.Н. Нижегородцева, Чернышева, Козлова и других. В 1907 году были произведены аресты и обыски у Кудряшева и Пронина, тогда еще ученика Муромского реального училища, только что начинавшего входить в революционную работу. В августе 1907 г., после Владимирской Окр. Конференции начинает выходить в Муроме рукописный гектографированный журнал „Отклики” — орган Муромской и Кулебакской организаций РСДРП (с августа по декабрь вышло 3 номера). В номере первом журнала „Отклики“ помещены заметки из рабочей жизни Мурома и Кулебак, о бесчинствах стражников и отчет об Окружной Конференции. Из этого отчета видно, что в Муроме «прежняя организация распущена, осталась лишь группа с.-д, которая и ведет всю работу, поддерживает образование профсоюзов», и что на приходе Влад. Окр. Организации от Мурома поступило на август месяц 2 р. 50 к. Это была самая меньшая сумма среди поступлений других организаций. Передовая статья № 1 „Откликов" предлагает рабочим подавать голоса на выборах в Гос. Думу за социал-демократов и самые выборы превратить „в сплошной и могучий всенародный протест против шайки грабителей и насильников, терзающих Россию". В номере 3 „Откликов" передовая посвящена только что собравшейся 3-ей Государственной Думе и задачам социал-демократических депутатов. Помещены также статьи об условиях работы на Муромских фабриках — Бумаго-Ткацкой и брат. Суздальцевых и строительном отделе Кулебакского завода. После оформления Владимирской Окружной организации, бывшей по существу своему и характеру работы большевистской, Муромская с.-д. организация входит в состав ее, примерно, в конце 1905 года, под именем „Муромской Группы" и принимает участие в работах Окружных Конференций.
6. Внутрипартийная работай связь с Влад. Окруж. Комитетом
Партийные профессионалы, числившиеся при Влад. Окруж. Организации, очень много содействовали развитию с.-д. работы в Муроме. Работа, успешно начатая в рабочих массах г. Мурома Шляпниковым, благодаря последующей работе профессионалов «Максима», «Михаила» и «Алексея» в 1906 г. настолько усилилась, что одному из членов Владимирской организации (Благонравову Ф.А.) казалось, что Владимир может утратить положение руководящего центра в отношении Мурома. Даже 2-ая Окружная Конференция, весной 1906 года, перед 4-м Партсъездом была в Муроме при чем от Владимира на ней были А.Д. Кумошенский и А.И. Скобенников. На этой конференции делегатом от Владимирской Окружной Организация на 4-й Съезд Партии был избран работавший в Муроме партпрофессионал товарищ „Михаил" (Ив. Гр. Уханов), который по возвращению со Съезда приехал опять на работу в Муром, но вскоре был арестован полицией. На этих окружных конференциях число делегатов от Мурома было неодинаково, т. к. число организованных социал-демократов в Муроме резко колебалось. На основании отчетов из Мурома, зачитываемых на Конференциях, можно привести следующие сведения о числе организованных рабочих в Муроме. К августу 1906 года их было в Муроме 200 человек, к ноябрю 1906 года — 90 чел., к марту 1907 г. — 270 (или 240) и к августу 1907 года — 25 чел. Едва ли эти цифры могут считаться точными, но последняя цифра, очевидно вполне отвечает тому настроению с которым приехал на Конференцию наш делегат. Кроме упомянутой 2-й Окружной Конференции, «Муромская Группая», как удалось к настоящему времени выяснить, была представлена следующим количеством делегатов на Окружных Конференциях. 12-го ноября 1906 года на Конференции от Мурома был один делегат. 13-го марта 1907 года от Мурома было уже 3 делегата (на 270 чел. организованных). Обсуждались основные вопросы предстоящего 5-го Партсъезда и были выборы на Съезд от Влад. Окр. Организации. Избраны «Максим», работавший некоторое время в Муроме, „Борис" (А.Н. Асаткин) и товарищ Часовников. В июне 1907 года на Окружной Конференции был 1 делегат. На Расширенном Пленуме Окружного Комитета 29-го июня 1907 года от Мурома был 1 делегат. Обсуждались вопросы: об отношении к Государственной Думе по докладам с мест, о профсоюзах и партии, о всеобщей стачке, каковую предполагалось провести по Владимирской губернии и другие вопросы. На этом Пленуме Муромский делегат сообщает, что на Муромской Конференции из 5-ти человек решено «итти в Думу», т. е. дать своих выборщиков. Но Окружной Комитет высказался в том смысле, что „участие с-д. в Гос. Думе не нужно и даже вредно и ближайшими задачами с-д. полагает принять самое энергичное участие в избирательной кампании с целью провести тактику бойкота Думы на собрании выборщиков и связать внедумскую борьбу с обострившимся экономическим положением". 12-го августа 1907 года, на экстренной Окружной Конференции во Владимире, от Мурома был 1 делегат. В своем отчете он отмечает „крайне индифферентное отношение рабочих к партийным организациям" и что „число организованных понизилось до 25“. На этой Конференции нашему представителю поручено было войти в сношения с Муромским студенческим землячеством, для снабжения Влад, окружной организации литературой. 29—30 августа 1907 года на Окружной Конференции делегатом от Мурома был Арк. Ив. Гуреев. В числе ряда вопросов обсуждались вопросы о работе в деревне и о проведении рекрутской забастовки. Из партпрофессионалов Окр. Ком. в Муроме работали: 1. В конце 1905 года т. „Максим". Эго партийная кличка принадлежала Алексею Михайловичу Серговскому. В Октябрьские дни 1905 года он выступал на рабочих собраниях, например, в помещении „Общества Трезвости"'. 2. Тов. „Михаил", присланный в Муром на смену „Максима" в 1906 году. Эта парткличка т. Ив. Григ. Уханова, родом из Вологодской губернии. Работал он ранее этого в других губерниях и неоднократно сидел по тюрьмам. На Окружной Конференции в марте 1906 года был выбран делегатом на 4-й Партсъезд в Стокгольме. По возвращении со съезда был арестован в конце июля в Муроме, но благодаря счастливой случайности и особенно своей ловкости, бежал во время прогулки с тюремного двора, прыгнув через стоявшую бочку, и уехал совсем из Мурома. С 1908 года он жил и работал инженером на заводах в Германии, где и умер в 1915 году. 3. Тов. «Алексей» — Тимофей Федорович Максимов, сын крестьянина Хвалынского уезда, Саратовской губерн. В Муром приехал вместе с «Михаилом», но чаще жил в Меленках. В последствии вместе с „Михаилом" был в эмиграции. В 1917 году вернулся в Россию и последние годы работал в Московском Теплотехническом Институте. 4. Наездом бывал из Окружки и т. „Ив. Петрович" — Семен Михайлович Серговский. 5. В октябрьские дни 1905 года из Коврова приезжал „Ник. Ник.“ — Влад. Ник. Миролюбив, отличный пропагандист, который в Муроме и Дмитриевской Слободе вел кружковые занятия. 6. Недолго, в ярмарочное время, в 1907 году была от Влад. Окружки в Муроме «Таня» — М.А. Симановская и проводила здесь собрания. Отсюда у-ехала в Меленки. 7. Наезжал из Владимира и член Окр. Организации С.В. Дегтярев, муромлянин родом. Характерно отметить Организации к выборам в 1-ю, 2 и 3 Гос. Думу. Во время избирательной кампании в 1-ю Думу Конференция в Муроме отклонила решение организации послать своего выборщика от рабочих (т. И.А. Чернышева) и высказалась за бойкот Думы, тогда рабочие Мурома послали выборщика из беспартийных. Перед выборами во 2-ю Гос. Думу местная Конференция постановила принять участие в выборах, не блокируясь с другими партиями (хотя было и другое течение) и выставила своих кандидатов рабочих Чернышева и Нижегородцева выборщиками от рабочих в губернию. Задачу, лежащую на депутатах с.-демократах в 3-ей Гос. Думе, местная организация уяснила себе правильно. В первой статье, помещенной в № 3 „Откликов", говорится: „Эта цель: обращаясь к массам со своим словом, раскрыть перед ними в Думе глаза на деятельность существующего правительства, разоблачая всю ложь и вред этой деятельности для русского народа; пояснять таким образом их взгляд на Думу, указывая на то, как ничтожна эга Дума в силу своей оторванности от народа и звать народ к организации своих сил для борьбы за истинное народное представительство, за полновластную Думу, ничем неограниченную в своей работе и независимую от правительства». Почти за все время своего существования, от периода кружка вплоть до 1908 года, особенно с весны 1903 года Муромская организация держала тесную связь с Кулебаками и Выксой. Связь между Муромом и Кулебаками в период кружков держалась Исаковым и Канаевым, затем стала постоянной, через представительство в Муромской Организации Крисанова, а потом Курятникова. Связь эта выражалась в обмене литературой, наездах из Мурома агитаторов, т„Максима", «Михаила» и студентов Аркадия Гуреева и Дм. Гундобина и наконец, в издании в 1907 году общего рукописного журнала «Отклики», в котором помещались статьи о рабочей жизни в Кулебаках. Близость Кулебак к Мурому, удобство сообщения и особенно то, что Кулебаки входили также во Влад Окружную Организацию и давали на ее Конференции своих представителей, — все это содействовало более или менее тесной связи с Муромом. На Выксу Муром также посылал литературу и своих агитаторов. С Меленками связь была слабее, одно время она держалась студентом „Конычем" — (А.А. Серебренниковым) и профессионалами из Владимирской Окружки «Алексеем» и «Таней».
7. В годы редакции
С 1908 до 1917 года рабочее движение в Муроме затихает и деятельность местной организации почти прекращается. Реакция торжествует. В мае 1908 г. жандармы делают генеральную попытку ликвидировать организацию. У нескольких десятков наиболее активных, оставшихся на свободе социал-демократов (Елизарова, Каплана, С. Гуреева, К. Никитина, Альбицкого, Деева, Взденконского и других), были произведены обыски, не давшие ничего существенного. Литература передается из рук в руки, используется небольшим кругом лиц. Временами вспыхивают небольшие забастовки. Так 25-го апреля 1912 г. была забастовка рабочих на стройке моста через Оку, в октябре 1913 года — на Бумаго-Ткацкой ф-ке. Требования носят экономический характер. За стачку арестованы Иванушкин, Воронин и Иванов. Опять „спокойно". Жандармский ротмистр Будницкий ежемесячно и неизменно доносил губернатору, что „деятельности революционных партий пока не замечается и среди всех классов населения спокойно".
Такова история возникновения, роста и революционной работы Муромской организации РСДРП до 1917 г.
