Владимирская губернская Чрезвычайная Комиссия (ГубЧК)
Владимирская губернская Чрезвычайная Комиссия (ГубЧК)
Первая Чрезвычайная комиссия во Владимире возникла в марте 1918 г.; 18 июля из уездной она стала губернской (ГубЧК). Первым ее руководителем был Гортинский (имя-отчество неизвестно). Его заместителем стал Исаак Голлер (ранее партийный агитатор в Иваново-Вознесенске). Гортинский неоднократно уличался своими же сотрудниками в халатности и злоупотреблении спиртным на рабочем месте. Он оставался при должности до 1 сентября 1918. В сентябре его сменил Исаев. Эту крайне ответственную должность он занял в 20 лет. Старые большевики, прошедшие тюрьмы и ссылки, плохо относились к карательным структурам; соответственно, туда набирали молодых, «нововоиспеченных» коммунистов.
Владимирская ГубЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем 26 июля 1918 г. была переведена из дома бывшего губернатора в помещение Богородице-Рождественского монастыря. В здании монастыря был организован Клуб чекистов, где читались лекции, доклады, сотрудникам ЧК рассказывали о текущей обстановке, проводились занятия. В эти же дни оформилась ГубЧК и структурно. Прежде всего были созданы отделы по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем, несколько позднее – секретный отдел, юридический, особый и общий отделы.
Структура Владимирской ГубЧК
Первое, что сделал новый начальник - организовал иногородний отдел; отдел этот руководил новыми чекистскими подразделениями нашего края. Затем были организованы уездные ЧК, всего 11. В соответствии с политикой красного террора, они должны были изолировать классовых врагов в концлагерях, брать заложников из бывших буржуев и эксплуататоров трудового народа, выявлять и карать всех недовольных...
На практике, эти комиссии через полгода пришлось расформировать: их деятельность вызвала всенародное возмущение. После их расформирования, по многочисленным жалобам с мест, прошли расследования. При том выяснилось, что в Александровской ЧК процветало пьянство и воровство, был незаконный расстрел; председателя Гороховецкого ЧК также пришлось арестовать и судить... По итогам следствия, четверых чекистов расстреляли, троих судили ревтрибуналом, пятерых - партийным судом; боялись тогда народного возмущения.
В октябре 1918 года во Владимир прибыл для ревизии, один из руководителей НКВД Шишков. Он тогда лично арестовал шестерых руководителей; ему помогал председатель ревтрибунала Туркин. Он же докладывал о допущенных ошибках - в том числе, и о некачественном расстреле. Туркин писал, что «...по постановлению в Рождественском монастыре был произведен расстрел. Прозвучали выстрелы. Часть президиума комиссии распорядились убрать трупы. Последним стали поднимать Кузина. Вдруг он вскочил и закричал. От ужаса все разбежались. Кузин вскочил, схватил винтовку, застрелил одного, убил двоих. Началась погоня за ним... Кузин стоял у внутренней стены, хрипел, из шеи шла кровь. Ротный подошел и пристрелил его... (При отсутствии медицинского заключения необходимо производить контрольный выстрел). Зав отделом предостерег, что этот случай мог иметь политические последствия, так как Кузин мог появиться на улице и привлечь к себе внимание. Гласность здесь не нужна». Коллегию следователей, а позже - юридический отдел ВГЧК, в 1918-1920-е годы возглавлял бывший политзаключенный Владимирской тюрьмы латыш Карл Крумиль. Леонид Григорьевич Исаев был отставлен от должности 1 февраля 1919 года (он руководил ЧК четыре месяца). Его обвиняли в некомпетентности и непорядочности; он отвечал, что руководствовался своим революционным чутьем и долгом коммуниста. После его отставки руководители ЧК менялись еще чаще. Однако, именно при Исаеве местные чекисты (контрреволюционный отдел) - провели две самые крупные операции. Удивляться тут нечему - первая операция была запланирована по всем русским городам с началом «красного террора»; это был арест заложников из врагов советской власти.
Арест заложников
Врагами тогда считались бывшие богатые люди - владельцы фабрик, домов, торговых лавок. Так было везде; во Владимире тогда арестовали 86 человек. Некоторые из «буржуев» успели скрыться; тогда арестовали их жен. Аресты эти вызвали поток письменных протестов в ГИК; родственники писали, что задержанные «не имели индивидуальной вины перед советской властью» (На тот момент, этого и не требовалось — заложников забирали впрок, чтобы иметь их под рукой, и расстрелять в случае антисоветских выступлений в городе и в уезде).
Двух бывших купцов-бакалейщиков, Муравкина и Фруктова, арестовали, потом отпустили, поскольку в их отсутствие отдел продовольствия ГИКа (бывшая продовольственная управа Временного правительства) - просто не брался решать продовольственные проблемы в городе. Еще одного заложника, Арона Ржицкого, выпустили, как «часовщика, обслуживающего советские учреждения... и лояльного к Советской власти». По поручительству М. В. Фрунзе, отпустили его бывшего адвоката Эрна. Что стало с прочими, не известно; но известно, что условия содержания в Централе тогда были ужасными, даже по мнению чекистов. По жалобам жителей, Губисполком начал расследование деятельности ЧК. «Среди жителей Владимира ходили слухи, что в семьи заложников являлись чекисты и требовали за освобождение деньги». По итогам следствия, расстреляны были самые нечистые на руку чекисты; справедливость снова отчасти восторжествовала.
Привлекший к себе внимание властей, Коиль Исайя Самуилович поплатился жестоко. То ли он вовремя не заплатил налог, то ли (и это скорее всего) отдельные представители новой власти поняли, что с Коилей можно получить больше, чем 27 рублей, но в том же месяце И.С. Коиль был взят в так называемые заложники и таким образом оказался в самом эпицентре охватившего Владимирскую ГубЧК скандала, связанного со злоупотреблениями служебным положением в ее рядах Среди пунктов обвинения, предъявленных затем группе должностных лиц, наряду с несанкционированными расстрелами и кражей со склада конфискованных вещей, значилось «взяточничество с заложников». Оказалось, что слухи о взяточничестве «холили долго и упорно» и «страшно дискредитировали в глазах населения Советскую власть». В семьи заложников, как значилось в материалах расследования, «являлись какие-то люди и вымогали за освобождение деньги, заявляя, что иначе заложников ждет расстрел». Было установлено, в частности, что заложник Коиль «уплатил за свое освобождение 2000 рублей. Деньги эти были даны Баневичу, сотруднику Владимирского уездного отдела просвещения, а последним, по его утверждению, переданы Евстафьеву», заведующему отделом ГубЧК по борьбе с контрреволюцией. Разговор с преступниками был пореволюционному короток: ряд из них к моменту окончания следствия был расстрелян, а в дополнение к уже арестованным, в т. ч. к тому же Евстафьеву, согласно постановлению Губернской следственной комиссии по рассмотрению дела о злоупотреблениях во Владимирской ГубЧК от 1 марта 1919 года, были взяты под стражу и привлечены в качестве обвиняемых по делу еще 7 человек, и среди них Абрам Коиль, «который, желая ускорить освобождение отца своего Исайи Коиль, вручил 2000 рублей Якову Баневичу для передачи чав. карательным отделом ЧК Евстафьеву».
«В целях наиболее успешной борьбы со всякого рода преступлениями должностных, так равно, и выборных лиц, независимо от занимаемых ими постов, постановлением совместного заседания Президиумов Губисполкома, Губкома РКП и Губчека выделена особая летучая - тройка. В задачу этой тройки входит прием и рассмотрение жалоб и заявлений от населения губернии на неправильные действия, распоряжения, злоупотребления и проч. преступления по должности отдельных представителей власти как на местах, а так равно и в Губернском Центре. Принимая во внимание, что указанная выше цель летучей тройки может быть достигнута только при активном участии в этой борьбе широких масс трудящихся, тройка обращается ко всем гражданам Владимирской губернии с горячим товарищеским призывом принять активное участие в работе по борьбе с преступлением по должности, путем сообщения о всех известных им случаях правонарушений и преступлений, совершенных и совершаемых должностными или выборными лицами, какой бы они не занимали ответственный пост. Заявители должны на подданных ими заявлениях указывать свое имя, отчество, фамилию и адрес. При правильности указанных сведений заявителю гарантируется полная неприкосновенность. Анонимным заявлениям значения придаваться не будет. Летучая тройка: член Губкома РКП Воронин, член Губисполкома завед. Губрабкрином Колотушкин, завед. секретно-оперативным отделом Губчека Торопкин. Заявления посылать по адресу: Владимирская Губчека, члену летучей тройки Торопкину» («Призыв», 6 апреля 1921).
Дело об офицерском батальоне
Второе громкое дело владимирского ЧК также далеко от следственных норм - хотя оно тоже названо успешным... Осенью 1918 года здесь была ликвидирована подпольная организация «Владимирский офицерский батальон». См. Владимирский офицерский подпольный батальон.
После реформы 1919 г. вместо ранее существовавших отделов по борьбе с контрреволюцией, со спекуляцией и с преступлениями по должности стал действовать единый секретно-оперативный отдел.
В феврале 1922 г. ВЧК была преобразована в Государственное политическое управление (ГПУ). Владимирская ГубЧК была переименована в Губернский отдел ГПУ.
В 1923-1924 гг. были ликвидированы отдельные группы анархистов во Владимире и Коврове. Велась большая профилактическая работа. «Упразднение В.Ч.К. и Ч.К. ПОСТАНОВЛЕНИЕ В.Ц.И.К. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов принял постановление, в первом пункте которого говорится: Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию и ее местные органы упразднить. Охрана революционного порядка возлагается впредь на Народный Комиссариат Внутренних Дел, которому поручается наряду с другими его задачами выполнение следующих задач: а) Подавление открытых контрреволюционных выступлений, в том числе бандитизма; б) принятие мер охраной борьбы со шпионажем; в) охрана железно-дорожных и водных путей сообщения; г) политическая охрана границ Р.С.Ф.C.Р.; д) борьба с контрабандой и переходом границ Республики без соответствующих разрешений; е) выполнение специальных поручений Президиума В.Ц.И.К. или Совета Народных Комиссаров по охране революционного порядка. Все общеуголовные дела по спекуляции, должностным и другим преступлениям, находящиеся в В.Ч.К. и ее органах, передаются в Ревтрибуналы и народные суды в 2-недельный срок. Впредь все дела о преступлениях против Советского строя и о нарушении законов Республики подлежат рассмотрению исключительно в судебном порядке Ревтрибуналами или Народными судами. Меры пресечения, необходимые для выполнения возложенных на Наркомвнудел задач (обыски, выемки, аресты), должны приниматься не иначе как с соблюдением законных указаний, приведенных в настоящем постановлении В.Ц.И.К. «…Упразднить!» (Памяти Чека). Волею 9-го В. Съезда Советов и В.Ц.И.К. Чека «испустила последний вздох свой». Чем была Чека? Наше определение будет очень кратким: инструментом, посредством которого пролетариат осуществлял диктатуру трудящихся в Советской России. Другое дело — чем была Чека для озверелой буржуазии и ее верного пса — обалделой «демократии», в лице славных трубадуров контрреволюции — меньшевиков и эсеров. Не сомневаемся, что вся «кадровая», так сказать, клиентура Чека дает ей совершенно иное определение. Но что же случилось? Почему Советская власть своими собственными руками решила сломать этот весьма сложный и до сих пор нужный ей инструмент? Разве перестала существовать диктатура пролетариата в России? Разве большевики превратились в последователей Толстого? Или быть может они проповедуют ныне взятый напрокат у «товарищей» меньшевиков и шейдемановцев лозунг «сотрудничества классов»?! Оказывается, все на своем месте за исключением... Чека. Диктатура трудящихся настолько прочно стоит обеими ногами на Советской почве, что ныне не нуждается в услугах Чека. Больше того, международная буржуазия крахнула перед Советской властью в своем желании удушить последнюю, но и это еще не все. Столь испытанный, патентованный метод удушения, так удачно применявшийся буржуазией во все времена и ко всем народам, оказался не только не пригодным к народам,
населяющим Российскую Федерацию, но повел прямо к тому, что хочешь не хочешь, а разговаривать международной буржуазии с большевиками из Советской России за одним столом придется и при том еще, как равный с равным. Язык пушек оказался для диктатуры трудящихся совершенно не убедительным, насколько окажется убедительным язык буржуазных дипломатов, который, как утверждают, дан им для того, чтобы скрывать свои действительные мысли и намерения, мы посмотрим. Моральная победа Советской России в данном случае так велика, что учесть все ее выгоды, которые она может дать нам впоследствии, не представляется пока возможным. Не видеть этого разве только может тупое злобствующее мещанство, которое дальше своего свиного обывательского корыта вообще видеть ничего не способно. Но зато хорошо это предвидит наша буржуазная и «демократическая» эмиграция, которая из всех сил старается сорвать приглашение Сов. России в Геную, но «собака лает — ветер относит», и поскольку конференция состоится — мы на ней будем. Внутренняя буржуазия, разбитая в открытом бою, через посредство Нэп, пытается вернуть утраченные ею былые позиции. Господа народ цепкий, что и говорить, но... бог не выдаст — свинья не съест,— это по пословице, ну а на деле — на боге, конечно, далеко не уедешь. Нужна работа, работа не за страх, а за совесть во всех областях народного хозяйства, и тогда никакие попытки нашей «новоиспеченной» буржуазии к экономической гегемонии нам страшны не будут. Всех интересующихся вопросом «непротивления злу» отсылаем к финляндским белогвардейцам; они совсем недавно, на своей собственной шкуре испытали и могут рассказать, насколько большевики «преуспели» в этой теории Л. Толстого. Сотрудничество же классов для нас — теория чрезвычайно мудреная и разбираться в ней у нас нет времени да и нужды. Ну, как я, к примеру, сапожный подмастерье буду «сотрудничать» с миллионерами Рябушинским, Коноваловым и др. Меньшевики наверное знают это до тонкостей, ну, а мы до сих пор предпочитали с ними «сотрудничать» через... Чека, и должен сказать по совести, выходило очень и очень недурно. Самым естественным состоянием классов мы считали и считаем их непримиримую борьбу и будем идти во главе класса трудящихся до тех пор, пока не будет никаких классов. И, упраздняя Чека, Советская власть отнюдь не думает, что классов уже нет, а значит и нет классовой борьбы. Как то, так и другое великолепно существует, но самая острота этой борьбы как бы миновала и из политически заостренной, по большей части с оружием в руках, вступает в область экономическую, где Пролетарское государство — хозяин с одной стороны и множество более мелких, разрозненных частных предпринимателей капиталистов - с другой, противостоят друг другу с оружием экономического характера в руках. Вот почему уже нет надобности в таком органе, каким являлась Чека. Кроме того, союз трудящихся города и деревни становится день ото дня все крепче и несокрушимее. Никогда еще, кажется, со времени существования Советской власти (при буржуазии об этом нечего было и думать) не было столь благоприятного момента, как теперь, для укрепления неразрывности, мощи и непобедимости этого союза. Перед трудовым крестьянством открываются широчайшие возможности быстрого укрепления своего хозяйства. Советская власть абсолютно не стесняет крестьянство в выборе форм землепользования. Каждое земельное общество, если того захочет большинство полноправных членов его, может выбрать любой порядок пользования землей: Коллективный, Товарищеский, Общинный, Отрубной, Подворный, Хуторской, Смешанный. Тут есть где развернуться инициативе крестьянина, есть над чем приложить свой труд. Пролетарий, в союзе с крестьянством, укрепив диктатуру трудящихся, не может стеснять свободы своего сочлена, ибо он кровно заинтересован не в эксплуатации его, а в eго полном как духовном, так и материальном благополучии. Такому единому союзу трудящихся города и деревни не страшны будут, те недобитые еще враги его, которые продолжают осквернять советскую землю. Вот почему Чека оказалась «пока» ненужной, как орган непосредственной борьбы с контрреволюцией. Но пусть пеняют на себя все враги Республики, которые захотели бы воспользоваться этим отсутствием Чека и нажить на нем политический капиталец. Напрасно будут рисковать своими головами эти господа, ибо деятельность Чека, если потребуют обстоятельства, будет восстановлена Республикой трудящихся через пару-две часов в любом масштабе. Юр. Ковровский» («Призыв», 14 февраля 1922).
Середина 30-х гг. характерна усилением репрессий со стороны НКВД. Во Владимире был проведен ряд арестов руководителей грам. и хим. заводов, некоторых партийных и комсомольских работников. В этот же период были подвергнуты «чистке» и сами органы госбезопасности.
Тяжелым испытанием стала Великая Отечественная война. В октябре 1941 г. город Владимир стал прифронтовым. Лучшие чекистские силы направлялись на фронт. В задачи перед оставшимися сотрудниками горрайаппаратов входило ограждение Красной Армии от проникновения в ее ряды шпионов, диверсантов, террористов, борьба с дезертирством, обеспечение охраны промышленных предприятий.
14 августа 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была образована Владимирская область и в соответствии с Приказом НКГБ СССР областное Управление НКГБ. В должности начальника был утвержден полковник Е.П. Горелов. По заключению Наркомата госбезопасности СССР от 25 августа 1945 г., работа Управления за год войны и последующий период получила положительную оценку.
В послевоенный период, в связи с изменениями международной обстановки, началом «холодной войны» главным направлением в работе чекистских подразделений стала борьба с разведывательной и подрывной деятельностью противника и его идеологическими диверсиями.
Октябрьский пр-т., д. 38. Управление ФСБ по Владимирской области. Центр правительственной связи по Владимирской области
В 1970-х гг. благодаря начальнику областного управления КГБ В.А. Пономареву управление переехало из Бородице-Рождественского монастыря в новое здание на Октябрьском проспекте.
Сотрудники Владимирского управления КГБ также выполняли интернациональный долг в Афганистане и командировались в горячие точки (Чечня).
В не менее сложных оперативных условиях работает Управление ФСБ в настоящее время. На момент составления справки начальником Управления ФСБ по Владимирской области является Е.А. Столбин.
Источники: - И.С. Сбитнева. Владимир и Владимирский край 100 лет назад: войны, революции, военный коммунизм. 2016 г.
- 85 лет Управлению ФСБ России по Владимирской области. – Владимир, 2003. – С. 12–18.
- Дорофеев А. А. Владимирская губернская Чрезвычайная Комиссия 1918-1922 гг. // Материалы исследований. - Сб. 10. - Владимир, 2004. - С. 45-53.
- На страже безопасности Отечества / сост. О. В. Шошина. - Владимир, 2007. - С. 30, 33, 158.
***
Леонтий Васильевич Григорьев родился в 1894 году в деревне Веригино Судогодского уезда Владимирской губернии в крестьянской семье. В 1915-1918 годах он служил в 9-м Сибирском стрелковом полку, где достиг звания унтер-офицера и был награжден Георгиевским крестом 3-й степени. В 1918 году при образовании Владимирской губернской ЧК Григорьев стал ее сотрудником и в 1919-м вступил в ряды ВКП (б).
Василий Соколов
Василий Иванович Соколов родился в 1880 году в деревне Соколово Александровского уезда Владимирской губернии. Крестьянствовал, в 1912 году поступил на службу в 16-ю Сандомирскую пограничную бригаду Отдельного корпуса пограничной стражи. С 1915 года состоял в Проскуровском пограничном полку, где получил звание младшего унтер-офицера, был награжден Георгиевским крестом 4-й степени и Георгиевской медалью «За храбрость». Во Владимирской ГубЧК служил со времени ее образования в 1918 году.
Александр Николаевич Усов родился в 1896 году в городе Муроме в мещанской семье. В 1914 году он окончил Муромское реальное училище, а в 1915-м был призван в армию и определен в формировавшийся во Владимире 218-й Горбатовский пехотный полк. В составе этого полка, входившего в 1-ю бригаду 55-й пехотной дивизии 35-го армейского корпуса, воевал на Западном фронте, был ранен, контужен и отравлен ядовитыми газами. За храбрость получил звание унтер-офицера и Георгиевский крест 2-й степени, но потом разжалован, очевидно, за «неблагонадежность». С 1918 года вступил в ВКП (б) и со времени основания стал сотрудником Юрьев-Польской уездной ЧК, а затем служил чекистом в родном Муроме в качестве следователя. С 1919 года А.Н. Усов стал начальником Муромской уездной милиции, в 1920-м вернулся во Владимирскую ГубЧК, а в 1921 году был откомандирован в распоряжение ВЧК в Москву.
Яков Лазарев
Яков Кузьмич Лазарев родился в 1885 году в Суздале, но происходил из крестьянской семьи. В 1906-1911 годах по призыву служил в 6-й артиллерийской бригаде Варшавского военного округа. В 1914 году был мобилизован и зачислен в 4-ю батарею 57-й артиллерийской бригады в качестве старшего фейерверкера. Воевал на Северо-Западном фронте, дважды был отравлен газами, причем получил сильное поражение правого легкого, награжден Георгиевским крестом 4-й степени. С февраля 1918 года служил старшим милиционером в Суздале, в 1920-м вступил в ВКП (б). С 1921 года стал сотрудником Владимирской ГубЧК, служил в Суздале и Коврове.
Яков Бутысин
Яков Алексеевич Бутысин родился в 1891 году в крестьянской семье в Муромском уезде Владимирской губернии. В 1913 году был призван в армию, служил с Ивангородской крепости, потом в крепости Осовец на польской границе, которая после начала Первой мировой войны длительное время успешно оборонялась, несмотря на массированное применение немцами артиллерии, а потом и ядовитых газов. Продолжил службу при штабе 44-го пехотного корпуса. Был награжден Георгиевской медалью «За храбрость». С сентября 1918 года служил в Муромской уездной ЧК, а затем в муромской милиции. В ноябре 1919-го ушел добровольцем на фронт, но в марте 1920 года демобилизован по болезни. Вскоре после этого вернулся во Владимирскую ГубЧК, где работал до 1922 года.
Тимофей Шеенков
Тимофей Константинович Шеенков родился в 1891 году в деревне Зернево Суздальского уезда (той самой, где ныне находится источник минеральной воды «Суздальская» и «Серебряный сокол») в крестьянской семье. Во время Первой мировой войны служил в 492-м Барнаульском пехотном полку, где был награжден Георгиевскими крестами всех четырех степеней (полным бантом Георгиевских крестов) и произведен в подпрапорщики. С ноября 1918 года служил в Суздальской уездной ЧК, а потом во Владимирской ГубЧК. В октябре 1919-го служил в Красной Армии, в декабре 1920-го направлен на учебу в Академию Генерального штаба. В 1923 году военком Т.К. Шеенков погиб в боях с басмачами в Средней Азии.
Источник:
Среди георгиевских кавалеров оказались владимирские чекисты. Михаил Бологин [Электронный ресурс] // Призыв : [сайт]. – 2019. – URL: https://www.prizyv.ru/2019/12/sredi-georgievskih-kavalerov-okazalis-vladimirskie-chekisty/
Музей истории органов госбезопасности Музей ФСБ по Владимирской области
Управление ФСБ по Владимирской области с 1993 года находится в здании на Октябрьском проспекте, д. 38. В конце июля 2018 г. свои двери перед журналистами открыл Музей истории органов госбезопасности.
Кабинет сотрудника губернской чрезвычайной комиссии Фото: Ольга Калюжная
Музей ФСБ по Владимирской области начинался с комнаты Чекистской Славы, которая появилась больше 25 лет назад.
Гордость руководителя — воссозданный кабинет сотрудника губернской чрезвычайной комиссии. Раритетный стол, стул, письменные принадлежности — перьевая ручка и карандаш, телефоны для связи через коммутатор, чекистский плащ. На стенах — фотографии людей, которые первыми пришли работать во Владимирскую ВЧК, фотографии документов и газетных статей.
- Задача была непростая, — признается Андрей Соловьев. - Экспонаты собирали всем миром. Какие-то вещи из дома приносили сотрудники, что-то «списывалось», что-то приходилось покупать, особую ценность представляют документы и фотографии, обнаруженные в центральных и местных архивах.
Шпионское устройство, закамуфлированное под пень Фото: Ольга Калюжная
Экспозиции «закрытого» музея располагаются в холле и двух комнатах. Здесь хранятся флаги, документы, фотографии, книги памяти и оружие. Отдельные экспозиции посвящены революции и Великой Отечественной войне.
Хранится в музее и фото одного из первых секретарей ВГКЧ, будущего председателя колхоза «Большевик» Меленковского района Акима Васильевича Горшкова.
Сотрудники ВГЧК боролись с контрреволюцией, а позже еще и с руководителями, замеченными в злоупотреблении властью. Например, есть в музее экстренный выпуск газеты «Ковровская беднота» за 26 ноября 1918 года. Там рассказывается о том, как некий Шухов, его сообщник Салтыков и бывший полицейский Смирнов совершили должностное преступление. За это все трое были приговорены военным революционным комитетом к расстрелу.
- Это неисследованные страницы истории, - рассказывает руководитель Владимирского музея органов безопасности Андрей Соловьев. – Они связаны со многими известными именами. К примеру, с именем начальника Московского охранного отделения Зубатова, начальника Владимирского губернского жандармского управления Константина Немировича-Данченко (это двоюродный брат знаменитого режиссера, драматурга и театрального деятеля). Мы воспроизвели обстановку кабинета сотрудника губернской ЧК, каким он был в 1920-1930-е годы.
...И вот он, кабинет. Стол с зеленой лампой, печатью и канцелярскими принадлежностями. Рядом на тумбочке печатная машинка. На вешалке – черный кожаный плащ и кобура. На окнах плотные занавески. На стене – фото Рождественского монастыря - там до 1993 года располагался отдел органов безопасности. Еще на стенах – фотографии руководителей, сотрудников: представители губернского жандармского управления, железнодорожники, особисты.
К 100-летнему юбилею обновлены экспозиции по участникам Великой Отечественной войны и работникам тыла. Собрано много документов: удостоверения, наградные листы, фотографии, ордена и медали, оружие. И это, по словам Соловьева, все - результат архивных поисков.
- Некоторые экспонаты родственники приносят. Используем и возможности исторической реконструкции. Кроме того, сами сотрудники стали отдавать реликвии, которые хранились у них годами, - говорит он.
Среди экспонатов - портрет и награды Якова Афанасьевича Едунова. Он в военные годы был начальником контрразведки «Смерш» 2-го Белорусского фронта.
- Мы хотели бы, чтобы к 100-летнему юбилею управления как можно больше жителей области и гостей узнали о нашей истории. С сентября в будние дни откроем музей для посещений. Записываться надо будет заранее. Кадеты, курсанты и школьники – традиционно наши посетители.
Автор: Ирина Игнатова
Выставка «Покой нам только снится»
25 июля 2018 г. в областном Центре изобразительного искусства состоялась презентация выставки «Покой нам только снится» к 100-летию Владимирской губернской чрезвычайной комиссии.
Это совместный выставочный проект «Покой нам только снится…» Центра пропаганды изобразительного искусства и Музея истории органов безопасности. Большинство выставочных экспонатов из закрытого ведомственного музея стало доступно для широкой публики впервые в истории: это фотографии, документы, образцы форменной одежды и наградное оружие.
Андрей Соловьев, руководитель музея органов безопасности Владимирской области Фото: Ольга Калюжная
Также на выставке представлены работы владимирских художников, посвященные истории и будням советской и российской спецслужбы.
Руководитель музея Андрей Соловьев показывает на фотографию мужчины с проницательным взглядом: - Вот этот человек — Аким Васильевич Горшков. Его знают как председателя колхоза «Большевик» и дважды Героя Труда, а начинал он секретарем Муромской ВЧК. Другой наш земляк — Яков Афанасьевич Едунов. Уроженец села Суромна Суздальского района, в годы Великой Отечественной войны он был руководителем контрразведки двух фронтов. Именно Едунов стал одним из прототипов начальника управления контрразведки СМЕРШ в фильме «В августе 44-го». И таких легендарных людей за сто лет в нашей службе было немало.
На открытии экспозиции в Центре ИЗО (слева направо) Евгений Столбин, Андрей Александров, Андрей Соловьев, Дмитрий Холин Фото: Ольга Калюжная
