Коиль Исайя Самуилович (1845–1923) – владелец в гор. Владимире типографии и переплетной мастерской.
На титульных листах многих книг, напечатанных во Владимире в начале XX века, и выходных данных, там, где указывается название издательства или типографии, написано: «Скоропечатня И. Коиль». А вот о том, где находилась эта довольно крупная частная типография, о ее владельце долгое время было мало что известно, хотя фамилия эта мелькала на страницах некоторых краеведческих публикаций и в воспоминаниях владимирских старожилов. В конце 2005 года на территории Князь-Владимирского кладбища сотрудниками отдела краеведческих исследовании Центральной городской библиотеки был обнаружен памятник в виде невысокой стелы с полустершейся надписью на иврите и немного ниже на русском языке - «И.С. Коиль. 1845 - 1923».
Согласно семейному преданию, основатель владимирской ветви рода Коиль Исайя Самуилович (Шая Шмулевич) (06.11.1845 - 1923) покинул свою родину - Польшу - после национально-освободительного восстания 1863-1864 годов. Такой переезд действительно стал возможным в ходе последовавших в российском законодательстве изменений относительно граждан империи иудейского вероисповедания.
Евреи Царства Польского до 1860-х годов не допускались в Российскую империю как евреи-иностранцы. В 1865 году право повсеместного жительства «по узаконенным паспортам и билетам» получили механики, винокуры, пивовары и типографские рабочие, а также другие евреи-ремесленники, в которых испытывали потребность внутренние губернии России. Два года спустя такое же разрешение получили отпускные солдаты-евреи. «Нижние чины еврейского закона» по отбытии военной службы могли теперь вместе с жёнами и детьми жить вне черты постоянной еврейской оседлости, за исключением Москвы, Московской губернии и некоторых других местностей. Дети воспользовавшихся данным правом нижних чинов получали возможность повсеместного жительства (за тем же исключением) и право «на повсеместное в империи приобретение недвижимой собственности», кроме «местностей, в коих водворение евреям воспрещено». Что же касается остальных евреев Царства Польского, то в 1868 году они получили лишь право переселяться в черту оседлости. Так что служба в армии очень помогла и Исайе Самуиловичу, и его сыну Абраму в устройстве достойной жизни их семей вне пресловутой черты постоянной еврейской оседлости. Но надо иметь в виду и то обстоятельство, что лишь с введением всеобщей воинской повинности по новому рекрутскому Уставу 1874 года значительно сократился срок действительной военной службы - с 25 до 6 лет.
В 1918 году, подавая прошение о выходе из российского гражданства, Исайя Самуилович так рассказывал о «местах жительства» до революции: «Происхожу из мещан города Щебрешина Замостского уезда Люблинской губернии, где и был призван на военную службу в 1866 году, но был освобожден вследствие слабости здоровья. В начале турецкой кампании (1877 - 1878 гг.) был снова признан и провел всю эту кампанию в качестве солдата, побывав под Константинополем. После окончания воины переехал во Владимир в 1880 году вместе с полком моим 12-м Великолуцким, где и остался жить». Кстати, из-за незнания русского языка Исайей Самуиловичем все документы писал (подписывал) за него его внук Яков Коиль. Как известно, этот полк с 1866 года размешался во Владимирской губернии. Возвращение полка на зимние квартиры владимирцы торжественно отпраздновали 22-25 ноября 1878 года.
Отсчёт своему жительству во Владимире И.С. Коиль вёл с демобилизации и получения 21 февраля 1880 года в качестве переплётчика аттестата Владимирской ремесленной управы. Однако полицейские власти считали годом начала его жительства в городе 1874-й. В котором, возможно, Коиль и был призван на действительную военную службу, ведь в противном случае он не мог бы демобилизоваться к началу 1880 года. Почему-то тот же 1874 год считался и годом начала жизни во Владимире его сына Абрама.
В 1879 году местные евреи подали на имя губернатора прошение с просьбой разрешить им открыть во Владимире «молитвенную школу в частном доме». В ходе рассмотрения прошения выяснилось, что «во Владимире всех оседлых евреев проживает 24 семейства, в составе 121 человека обоего пола, не включая в это число 64 человека евреев нижних чинов 12-го пехотного Великолуцкого полка и 5 человек из Резервного батальона». В апреле 1880 года из Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД последовало разрешение на открытие во Владимире еврейского молитвенного дома, а 6 мая состоялось собрание по выборам раввина, на котором присутствовал и Шая Коиль. Вообще же на 1880-е пришелся пик численности проживавших во Владимире евреев. Если в 1859 году их было 33, в 1863-м - 219, в 1873-м - 142, в 1911-м - 252, то в 1883-м - 557 человек. Владимирский губернатор нашел ходатайство местных евреев «заслуживающим уважения». Женой И.С. Коиля была Этля, урожденная Ляйст (1849-1928), вышедшая замуж за Исайю, согласно семейному преданию, вопреки воле своих родителей, очевидно, не видевших в ее избраннике надежной опоры для своей дочери.
Впоследствии семьи поддерживали отношения. Так, у Ляйстов в Польше бывал внук И.С. Коиля Яков, а родственники Этли. Яков и Берко Лейбовичи Ляйсты, выходцы из деревни Вепржеце (Заречье) гмины Мокрое Красностовского уезда Люблинской губернии, на протяжении нескольких лет проживали во Владимире в домах, занимаемых семьёй Коиль, и были работниками мастерских Исайи Самуиловича. Берко Лейбович, родившийся около 1888 года, в 1903 - 1907 годах учился переплётному делу, а затем по 1909 год служил «мастером переплётного ремесла» в мастерской И.С. Коиля, что подтвердили владимирскому полицмейстеру в 1914 году, когда Берко вернулся во Владимир с военной службы, А.Д. Агриков и А.А. Сазонов. Янкель Лейбович, родившийся около 1893 года, проживал во Владимире с 1908 года и также проходил обучение в переплётной и скоропечатной мастерских Коиля. В 1918 году Ляйсты по-прежнему проживали во Владимире (Шишова улица, дом Иванова). Тогда, вслед за Коилями, они подали прошение о выходе из российского гражданства (Известия Исполнительного Комитета Владимирского губернского и уездного Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. 7 ноября). Согласно ответу на запрос, сделанный Я.А. Коилем после Великой Отечественной войны, вся семья Ляйст погибла во время немецкой оккупации Польши.
У Этли и Исайи был единственный сын Абрам (между 1865 и 1869 - ок. 1939), женившийся на Анне Наумовне (Нахаме-Итне) Свердловой (между 1861 и 1870 - после 1930), приходившейся родственницей небезызвестному революционеру и политическому деятелю, председателю ВЦИК Якову Михайловичу (Мовшевичу) Свердлову (1885 - 1918), бывшему, как и отец Анны, полоцким мещанином. К моменту обоснования во Владимире Коилей, Свердловы уже были здесь старожилами. Родоначальник владимирских Свердловых Анассон Перцов Свердлов прибыл во Владимир из Полоцка ещё в 1831 году, а в 1866-м был записан Владимирской ремесленной управой в цех золотых и серебряных дел, имел свою мастерскую с вывеской и занимался «вырезанием печатей». Его сын Вульф (ок. 1867 г. р.) учился в городском училище. Сыновья последнего (а у него к 1909 году было 10 детей) Илья (р. 23. 01. 1898) и бывший на четыре года моложе его Цви-Гирш учились вместе с сыном Анны Наумовны Самуилом в реальном училище, а Насон Свердлов (р. 18. 01. 1893) - в казённой гимназии. Вполне вероятно, что Анассон (Насон) Вульфович Свердлов и был тем Аркадием Владимировичем Свердловым, который, вступив в октябре 1918 года в РКП(б) (Известия Исполнительного Комитета Владимирского губернского и уездного Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. 20 окт.), уже в ноябре произносил перед собравшимися пламенные речи с балкона Народного дома (Известия... 1918. 10 нояб.), а в 1923 году, покинув Владимир, связал свою судьбу с Военно-Морским Флотом. В 1966 году вышла в свет книга мемуаров «На море Азовском» бывшего начальника штаба Азовской военной флотилии, капитана 1-го ранга А.В. Свердлова (Кобзев А. Боевая слава азовцев // Призыв. 1966. 28 июля).
Исайя Самуилович Коиль
В первые годы жизни во Владимире семья Коиль снимала квартиры. Позднее, взяв немалую сумму денег в долг (с ним Коиль. не успел расплатиться и к тому моменту, когда советская власть лишила его семью собственною крова), Исайя Самуилович и построил дом на Дворянской улице. Тем более, что семья Коиль быстро росла, на свет один за другим появлялись внуки Исайи и Этли: Берта (Брайна), родившаяся в 1893 году, Самуил (р. 03. 02. 1897), Яков (08. 03. 1899 – 1990-е), Софья (Сара), родившаяся в 1902 году, Леля (Гитель-Лея), родившаяся в 1906 году, Рося (Рахиль), родившаяся около 1907 года, и Лев. Дети не были избалованы, и по мере возможностей помогали отцу и деду в семенном бизнесе, в том числе и в переплетной мастерской.
И оказывается, что этот дом в центре города, на Дворянской улице (ныне ул. Гоголя, 2), где жила семья и располагались типография и переплетная мастерская, сохранился до наших дней! Это тот самый красивый двухэтажный особняк, где ныне находится областной Дом работников искусств. Без этого дома уже невозможно представить центр нашего города, здесь собираются художники, писатели, артисты, музыканты, другие представители творческой интеллигенции, проводятся интересные культурные мероприятия.
Мемориальная доска Юрию Тумаркину на здании ОДРИ Мемориальная доска, изготовленная из бронзы размером 55х119 см, группы компаний «ОЛАКС». Автором памятного знака стал владимирский скульптор Илья Шанин. По словам руководителя инициативной группы по установке мемориальной доски Юрию Тумаркину Юрия Борисова, проект удалось воплотить в жизнь благодаря активной поддержке городских и областных чиновников, друзей и соратников Юрия Александровича, а также неравнодушных владимирцев.
Много лет возглавлял его уважаемый в городе человек - заслуженный работник культуры РФ Юрий Александрович Тумаркин (1944 - 2004). Д ведь сохранился этот дом чудом, поскольку был в свое время предназначен к сносу как не вписывавшимся в архитектурный ансамбль строящихся рядом зданий - театра, универмага и прочих. К началу 1990-х годов здание уже несколько лет стояло без крыши, с оголившейся кирпичной кладкой. Все другие дома рядом с ним были снесены. Уцелело оно лишь благодаря усилиям общественности, развернувшей целую кампанию по спасению его от сноса. После ремонта и реконструкции предполагалось открыть здесь Дом актера. Но в результате долгих споров и борьбы за право владения домом решили открыть здесь областной Дом работников искусов, что и было сделано 27 февраля 1995 года. К сожалению, история строительства этого дома не была изучена, и в специальной литературе можно было разве что встретить упоминание о том, что его фасад в стиле необарокко выполнен на рубеже XIX-XX веков.
В «Списке домов и улиц города Владимира» (Владимир, 1899) ни один дом ещё не значится принадлежащим Коилю, а в заявлении о приёме сына в приготовительный класс Владимирской казённой гимназии в декабре 1907 года Абрам Исаевич Коиль в качестве адреса указывает: «Дворянская улица, дом Бузина». Там же Коили (кстати, по соседству со Свердловыми, проживавшими в одном из домов Бузина на Большой улице) продолжали жить и в 1911 году, и несколько позднее (см. «Календарь и памятная книжка Владимирской губернии на 1913 г.»). И только в списках членов общества «Бережливость и труд», в которое сын и отец Коиль вступили соответственно 8 и 9 февраля 1917 года, против их фамилии значится адрес: «Дворянская улица, дом Коиль» (Абрам Исаевич) и «Дворянская улица, соб. дом» (Исайя Самуилович).
Опираясь на архивные документы, можно точно назвать год постройки дома Коиля - 1914-й. Разрешение на строительство дома на приобретенной Коилем в марте 1914 года земле (владельцы - Гринблат, Цейткин и Лурье) было получено во Владимирской городской управе 1 мая 1914 года. Скоропечатня Коиля. В справочнике В.Ф. Свирского, вышедшем в 1890 году, ее еще нет. В рапортах полицейских исправников о наличии на вверенных их заботам территориях типографий, литографий, фотографий и тому подобных заведений, есть разрешение на открытие скоропечатни, полученное Коилем, датировано 27 августа 1899 года.
До возведения собственного дома Исайя Самуилович вынужден был арендовать помещения под свои заведения. Так, согласно рекламным объявлениям, помещенным Коилем во «Владимирских календарях и памятных книжках», в 1902 году скоропечатня и переплетно-линевальное заведение находилось по адресу: Муромская улица, дом Антроповых; а к 1905 году - «Дворянская улица, дом Бузина (Дворянская улица от Куткина переулка до Золотых ворот в 1899 г. Левая сторона: 7. Дом Бузиных, 5. Дом Бузиных, 3. Дом Бузиных, 1. Сад Жигалова…), против женской гимназии».
В 1910 году заведения Коиля занимали в доме Бузина на Дворянской улице всего один «покой», а рабочих в них насчитывалось только 10 человек (6 в возрасте от 17 до 55 лет и 4 моложе 17 или старше 55 лет), то уже в 1912 году под размещение типографии и переплетного заведения потребовалось три «покоя» (с «наемной платой» 920 рублей в год), и в них трудилось 24 человека (20 рабочих первой и 4 второй возрастной категории). Тогда в типографии Коиля работало «2 мотора в 1 ½ конской силы» каждый.
Скоропечатня и переплётная мастерская в доме Бузина на Дворянской находились по 1914 год. В 1915 и 1916 годах в «Журналах поверки» по-прежнему значится Дворянская улица, но в той графе, в которой проставлялась сумма наёмной платы в год, стоит слово «соб.», т.е. помещение принадлежало уже самому И.С. Коилю.
К 1914 году к двум моторам добавился «1 мотор в ½ силы», что, очевидно, повлекло за собой и увеличение количества трудившихся в заведениях Коиля рабочих. Так, в 1915 году их было уже 25 человек (15 первой и 10 второй возрастной категории). В 1916 году в типографии Коиля вновь работало только «2 мотора в 1 ½ силы», что привело к снижению количества рабочих - 21 человек (12 и 9 соответственно). В этом же году впервые была указана сумма годового оборота заведений Коиля. Она составила 20 тысяч рублей.
В 1914 году заведения Коиля разместились в его собственном доме следующим образом. На первом этаже располагались контора, склад, наборная и скоропечатня, в подвальном помещении - переплетная мастерская. Опись всевозможных машин - скоропечатных, бумагорезательных, проволокосшивальных и прочего специального оборудования, находившегося в скоропечатне и переплетном заведении Коиля, составленная 5 марта 1915 года, включала в себя 27 пунктов. Оборудование было приобретено в основном в Европе и Америке (Бостон, Лейпциг, Берлин), и его общая стоимость значительно превышала стоимость самого дома Коиля: 10315 рублей (и это с учетом того, что составлявший опись инспектор-техник сделал по сравнению с предыдущим годом «скидку на износ» оборудования в размере 3438 рублей) против 5524 рублей, которыми измерялась «ценность строений». В типографии Коиля печаталась самая разнообразная литература, а в 1906-1918 годах еще и газета «Владимирские епархиальные ведомости».
Здесь увидели свет и издания, посвященные истории Владимирского края, его достопримечательностям, выдающимся людям, в том числе работы известных владимирских краеведов –
Василия Гавриловича Добронравова, Неофита Владимировича Малицкого и других.
Например, среди изданных в скоропечатне И.С. Коиля книг и брошюр: Малицкий Н. Из прошлого Владимирской епархии. Вып. 2. Владимир, 1906; Тоже. Вып. 3. Владимир, 1911; Святый Иоанн Златоуст: ко дню празднования 1500-летия со дня его кончины: (407 - 1907 г). Владимир, 1907; Ушаков Н.Н. Реставрация и освящение Крестовоздвиженского храма в селе Палехе Вязниковского уезда. Владимир, 1908; Добронравов В. Иеромонах Клеопа, строитель Введенской пустыни Владимирской епархии: (1760 - 1778 гг.). Владимир, 1908; Добронравов В. Церковные школы во Владимирской епархии с 1884 по 1909 г.: ист. очерк. Владимир, 1909; Судницын Д. Краткий исторический обзор главнейших философских учений: с приложением «Краткого введения в философию». Вып. 1. Владимир, 1909; Добронравов В. Вотчины и поместья князя Дмитрия Михайловича Пожарского в пределах Владимирской губернии. Владимир, 1912; Доброхотов В. Гор. Суздаль и его достопамятности: спутник экскурсанта. Владимир, 1912; Из истории Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря: по данным монастырских архивов. Владимир, 1912; Пятидесятилетний юбилей пастырского служения протоиерея Знаменской г. Владимира церкви Александра Михайловича Альбицкого. Владимир, 1912; Каталог садового заведения В.С. Храповицкого. Село Муромцево, Владимирской губернии Судогодского уезда. № 7. Осень 1912 года. Весна 1913 года. Владимир, 1912; Смирнов Н. Слово, сказанное в соборном храме Никитского Переславского монастыря за литургией 24 мая, в день памяти преподобного Никиты Столпника, Переславского Чудотворца. Владимир, 1913; Токмаков И. Историческое и археологическое описание Покровского девичьего монастыря в городе Суздале. Владимир, 1913; Ильинский П. Об основании города Владимира на Клязьме Великим Князем Владимиром Святым. Владимир, 1916; Маститая инокиня: к сорокалетию служения в сане Игумении Настоятельницы Фёдоровского женского монастыря Игумении Евгении. Владимир, 1916.
Многие из этих изданий ныне являются редкими, даже уникальными и сохранились лишь в фондах крупных библиотек. До сих пор они не только не потеряли своего значения, но и представляют большую ценность для краеведов и историков. В скоропечатне печатались, кроме того, бланки прейскурантов, накладных, счетов, расчетных книжек, а также меню, ярлыки для товаров, афиши, объявления, визитные карточки и др. Рекламное объявление свидетельствует, что скоропечатня получила «золотую медаль 1908 года». Книжный и писчебумажный магазин. И.С. Коилю принадлежали не только скоропечатня и переплетная мастерская, но и книжный и писчебумажный магазин. В 1913-1914 годах он находился на «Большой улице, дом Курнавина, против Торговых рядов». Исайя Самуилович осуществлял поставку учебных пособий и книг для учебных заведений и школьных библиотек, а его магазин, судя по рекламным объявлениям, был «снабжен громадным выбором товаров по своей специальности». В нем, помимо прочего, продавались календари издания Отто и Кирхнер, «Pарetriс (портфель для письменных принадлежностей) лучших заграничных фабрик», цены на которые были «вне конкуренции», домовые и квартирные книжки, «Коммерческий указатель фабрик и заводов Владимирской губернии» по цене 80 копеек за экземпляр, изданный самим Коилем. Магазин занимал в доме Курнавина один «покой», за аренду которого Коиль ежегодно платил 500 рублей. В магазине хозяину помогали служащий и рабочий.
Бизнес семьи, очевидно, шел достаточно успешно, и И.С. Коиль принимал посильное участие в благотворительности. Так, например, его имя было названо среди других владимирцев, «способствовавших успеху студенческого концерта», состоявшегося 26 декабря 1912 года. Скорее всего, он безвозмездно изготовлял для концерта печатную продукцию. Так, в отчете о проходившем в зале Городской думы концерте в пользу недостаточных учеников Владимирского реального училища распорядительница А.А. Лебедева среди прочих жертвователей выражала глубокую благодарность «г. Коилю за бесплатное печатание афиш, программ и анонсов» (Старый владимирец. 1909. 20 ноября).
Семья Коиль. Слева направо: И.С. Коиль, Этля Коиль, Абрам Исаевич и Анна Наумовна Коиль с детьми Бертой и Самуилом
Семья Коиль, была уважаема, и ее глава занимал достойное положение, прежде всего, в еврейский общине. Когда в 1903 году по прошению владимирских евреев при молитвенном доме (находившемся на улице Малые Ременники, 3) было учреждено хозяйственное правление, одним из его членов был избран И.С. Коиль. На запрос о нравственной и политической благонадежности членов правления владимирский полицмейстер ответил, что под судом и следствием они «не состояли и ныне не находятся и в нравственном и политическом отношении ни в чем предосудительном замечены не были». Впоследствии Исайя Самуилович большинством голосов был неоднократно переизбираем в члены правления и как особо уважаемый его член - в уполномоченные для избрания общественного раввина. Со временем такое же положение в еврейской общине занял и Абрам Исаевич. Так, 26 мая 1914 года он был избран в члены правления вместо умершего Я.М. Эйдельмана. Кстати, именно многолетнему председателю хозяйственного правления еврейского молитвенного дома В.Н. Свердлову и его членам И.С. Коилю и Н.М. Фридляндеру, депутатам от владимирской еврейской общины, выпала честь 16 мая 1913 года встречать на железнодорожном вокзале во Владимире императора Николая II, посетившего старую столицу Руси в рамках празднования 300-летия Дома Романовых. Конечно же, несмотря на определенное положение, которое занимали во владимирском обществе лидеры еврейской общины, на них продолжали распространяться все ограничения, установленные законами Российской империи для евреев, проживавших вне черты оседлости, в частности, процентная норма их приема в учебные заведения. Тем не менее, дети из семьи Коиль, внуки Исаии Самуиловича, получили хорошее образование. Первой окончила учебное заведение Брайна. 9 июня 1912 года в заметке «К итогам учебного года в женской гимназии А.А. Орловой» газета «Старый владимирец» назвала ее имя среди окончивших восьмой класс гимназии. В декабре 1907 года Абрам Исаевич подал прошение о зачислении его сына Самуила, учившегося в то время во втором отделении 4-го городского училища, в приготовительный класс казенной мужской гимназии. Возможно, однако, что отец счел более подходящим для сына реальное, а не классическое образование, и в августе 1908 года Самуил поступил в (готовящееся к переезду в только что построенное для него здание) Реальное училище. Учился он неровно, получая от «отлично» до «неудовлетворительно», из-за чего, очевидно, и оставался два года в третьем классе.
В сентябре 1909 года Абрам Исаевич был избран в родительский комитет этого учебного заведения (Старый владимирец 1909. 29 сентября). Младший брат Самуила Яков, напротив, поступил в казенную мужскую гимназию и, в отличие от Самуила, учился блестяще, окончив ее в 1917 году с серебряной медалью.
9 июня (27 мая) 1917 г. во Владимире забастовали рабочие типографии М.П. Леонтьевой, скоропечатни И. Коиль и типо-литографии В.А. Паркова, требуя увеличения заработной платы от 30 до 50 %. Забастовка продолжалась четыре дня и окончилась удовлетворением требований рабочих. 6 сентября 1917 г. в типографии Коиль скончался за кассой наборщик Н.И. Соколов.
Дети Коилей познавали мир еще и благодаря тому, что в их семье были стереоскоп и фотоаппарат. Фотографом-любителем был Абрам Исаевич, изготовлявший даже слайды для стереоскопа. После 1917 года он пополнял семейную фототеку самодельными слайдами с изображениями близких, причем на каждом из них делал запись о том, как долго длилась экспозиция: «Еxpos. 2 sес.» или «Exposito - momentum». По воспоминаниям внучек, Абрам Исаевич был очень хорошим, редкой души человеком. И это несмотря на то, что пришлось пережить ему после 1917 года. В 1918 году, когда новая власть позволила выходцам из тех регионов бывшей Российской империи, что стали теперь заграницей, выехать на родину по репатриации, в газете «Известия Исполнительного Комитета Владимирского губернского и уездного Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» отдел местного управления Губсовета опубликовал объявление о том, что гражданин города И.С. Коиль возбудил ходатайство о выходе с женой «из граждан Российской Республики». Аналогичное ходатайство было возбуждено и его сыном Абрамом с женой Нахамой-Итпе и детьми (тремя совершеннолетними и четырьмя несовершеннолетними). Объявление публиковалось «во всеобщее сведение для выполнения п. 6 Инструкции к декрету о выходе некоторых категорий лиц из Российского гражданства», чтобы поставить в известность тех, кто имел к указанным в нем гражданам какие-либо иски. В дело, заведенное по прошению Коилей 11 октября 1918 года, согласно установленной процедуре ложились все новые и новые листы: паспортные данные Исайи Самуиловича с обязательным по закону в отношении граждан Российской империи иудейского вероисповедания описанием внешности («рост средний, волосы черные, особых примет не имеет») и припиской о том, что «настоящая книжка действительна в местностях, где жительство евреям разрешается»; сведения об имущественном положении помимо дома, скоропечатни и переплетной мастерской с товарами при них, «которые учтены быть не могут вследствие их постоянного движения», пришлось перечислить даже «домашнее имущество: кровати, посуду, белье, немного мебели, лампы электрические
и др.»; подписка Коилей в том, что в случае удовлетворения их ходатайства после ликвидации имущества они немедленно покинут пределы РСФСР; расписки в том, что за ними не числится никаких обязательств к гражданам Республики, а также «никаких контрреволюционных поступков и деяний»; запрос о том же во Владимирскую городскую милицию и во Владимирское казначейство; счет газеты за публикацию объявления и документ о переводе взысканных с Шаи Шмулевича и Абрама Шасвича 16 рублей 80 копеек... Последние документы дела датированы уже февралем 1919 года: Владимирская городская милиция предложила объявить главе семейства Коилъ «о необходимости уплаты недоимок по государственному налогу с недвижимых имуществ за 1918 год» в размере 27 рублей 84 копеек, «чтобы дело получило дальнейшее движение», а Коллегия гражданского управления признала ходатайство Коилей «подлежащим удовлетворению» и направила дело «на окончательное решение». Привлекший к себе внимание властей, Исайя Самуилович поплатился жестоко. То ли он вовремя не заплатил налог, то ли (и это скорее всего) отдельные представители новой власти поняли, что с Коилей можно получить больше, чем 27 рублей, но в том же месяце И.С. Коиль был взят в так называемые заложники и таким образом оказался в самом эпицентре охватившего Владимирскую ГубЧК скандала, связанного со злоупотреблениями служебным положением в ее рядах Среди пунктов обвинения, предъявленных затем группе должностных лиц, наряду с несанкционированными расстрелами и кражей со склада конфискованных вещей, значилось «взяточничество с заложников». Оказалось, что слухи о взяточничестве «холили долго и упорно» и «страшно дискредитировали в глазах населения Советскую власть». В семьи заложников, как значилось в материалах расследования, «являлись какие-то люди и вымогали за освобождение деньги, заявляя, что иначе заложников ждет расстрел». Было установлено, в частности, что заложник Коиль «уплатил за свое освобождение 2000 рублей. Деньги эти были даны Баневичу, сотруднику Владимирского уездного отдела просвещения, а последним, по его утверждению, переданы Евстафьеву», заведующему отделом ГубЧК по борьбе с контрреволюцией. Разговор с преступниками был пореволюционному короток: ряд из них к моменту окончания следствия был расстрелян, а в дополнение к уже арестованным, в т. ч. к тому же Евстафьеву, согласно постановлению Губернской следственной комиссии по рассмотрению дела о злоупотреблениях во Владимирской ГубЧК от 1 марта 1919 года, были взяты под стражу и привлечены в качестве обвиняемых по делу еще 7 человек, и среди них Абрам Коиль, «который, желая ускорить освобождение отца своего Исайи Коиль, вручил 2000 рублей Якову Баневичу для передачи чав. карательным отделом ЧК Евстафьеву».
Как удалось Коилям вырваться из крепких объятий ЧК, мы нe знаем, однако новая власть не обходила своим пристальным вниманием их семью и в дальнейшем. Например, в архивном деле с перепиской Владимирского исполнительного комитета с милицией «о наложении взысканий на граждан» за 1925 год мы вновь встречаем упоминание служащего Абрама Коиля.
«Полиграфического Отдела типография Городского Совета Народного Хозяйства и типография бывшая Земства, первая уничтожается как самостоятельная единица и вливается в типографию бывш. Коиль, одновременно с этих закрываются все переплетные мастерские, оборудование их и рабочая сила переводятся в три типографии, получивших названия Государственных 1, 2, и 3; в это же время все заказы концентрируются в Полиграфическом Отделе, где они калькулируются и распределяются по указанным типографиям» (Труды 3-го очередного Владимирского Губернского Съезда Советов Народного Хозяйства. Январь 1921 года.)
Дом Коиля был муниципализирован 22 апреля 1922 года. А выселение, судя по фотографии семьи, сделанной в 1920 году у дома Овсянникова на I-й Никольской улице, произошло значительно раньше официальной муниципализации.
По воспоминаниям некоторых владимирских старожилов, в частности Юлии Петровны Реган, типографское оборудование продолжало оставаться в доме ещё какое-то время после выселения оттуда семьи Коиль. Куда оно было вывезено потом - неизвестно, скорее всего, в государственную типографию. Сам дом был отдан под коммунальные квартиры и заселён новыми жильцами.
В 1923 году умер глава семьи Исайя Самуилович, очевидно, не перенесший постоктябрьских лишений, в том числе и выселения семьи из так трудно доставшегося дома. Очевидно, это произошло в самом начале 1923 года, поскольку в письме владимирца М.В. Машкова сыну в Москву, датированном 2 февраля 1923 года, читаем: «У нас умер старик Коиль. Он тоже долго хворал от рака, и ему было уже около 80 лет».
Скитались по квартирам, разумеется, далеко не самым лучшим и удобным. После изгнания из дома Коили (во всяком случае, старшие поколения) жили в одном из подвальных помещении на улице Урицкого (отсюда и так часто присутствующая на любительских фотографиях-слайдах их семьи того времени Клязьма в районе железно-дорожного вокзала). Выжить Абраму Исаевичу помогало его ремесло переплетчика. а женская часть семьи зарабатывала тем, что пекла плюшки, булочки, пирожки, которые Aннa Наумовна носила продавать «к острожной церкви». Последним документальным свидетельством проживания в городе Абрама и Анны Коиль является заявление 25 владимирцев о регистрации еврейской общины верующих, поданное в конце 1930 года (зарегистрирована 31 декабря 1930 года). В списке заявителей значились Коиль Абрам Исаевич 65 лет, иждивенец, и Коиль Анна Наумовна 69 лет, домохозяйка, проживавшие по адресу: Годова Гора, 4. К сожалению, возродить былую жизнь еврейской общины Коилям и их единомышленникам не удалось. Дряхлел молельный дом, вокруг которого когда-то кипела жизнь (в 1932 году «бесхозный дом еврейской общины верующих» будет передан под размещение детских яслей), практически стариками были и сами члены общины. Свободная от какой-либо регламентации своих действий, не связанная, как раньше, ни отцовским, ни собственным бизнесом еврейская молодежь покидала Владимир: ей надо было учиться, поступить на службу, выживать в новых условиях.
Постепенно распалась и большая семья Коиль. Позднее, похоронивший жену Абрам Исаевич жил «по детям». Смерть настигла его незадолго до начала Великой Отечественной войны в Коврове, где жила его дочь Берта. Именно Берта Абрамовна протянула руку помощи семье репрессированного брата Якова. Поэтому бывшая в то время 6-7-лет ней старшая из ее племянниц хорошо запомнила в Коврове своего деда Абрама, неизменно окруженного не только «своими», но и «посторонними» детьми, которые «всегда липли к нему».
