К югу от Малых торговых рядов спускалась к реке улица Муромская, а Царицынская улица (ул. Гагарина) тянулась к северу; на этом месте в документах XVIII в. упоминается Царицынская слобода. На другой стороне реки начинался Муромский тракт – одна из самых старинных дорог, воспетая в стихах и песнях, которая идет от центра города через Клязьму на Муром (у Золотых Ворот путники поворачивали на Летне-Перевозинскую улицу, потом на Николо-Галейскую нижнюю и ехали до моста через железную дорогу). В былые времена Муромский тракт служил важной связующей магистралью между Владимиром и Нижним Новгородом. Нижегородская дорога являлась частью пути из Москвы в Нижний Новгород. В древности в Нижний Новгород попадали иначе: через Летне-Перевозинскую улицу от Муромской улицы сворачивали на мост через Клязьму и далее на Муромскую дорогу, от Мурома дорога шла вдоль правого берега Оки до самого Нижнего Новгорода и подходила к нему с юга (через с. Богородск). По Муромскому тракту неоднократно проезжал Александр Сергеевич Пушкин. Его первая поездка в Болдино состоялась осенью 1830 года. Проехав по Владимирскому тракту до Владимира, далее поэт свернул на Муромскую дорогу. Ему пришлось проехать д. Бараки, г. Судогду, с. Мошок, с. Драчево, г. Муром. Последней станцией в пределах Владимирской губернии была Севастейка. Этот путь поэт повторил и в 1834 году. А, возвращаясь из Казани и Оренбурга, куда совершил поездку в 1833 году, работая над сочинением о восстании Емельяна Пугачева, по Муромской дороге он проехал и в обратном направлении.
Муромская застава в 1835 г.
Муромская застава в 1835 г.: А. Застава с каменной караульней двумя столбами. В. Каменные кузницы. С. Деревянный питейный дом. 1. Деревянный дом коллежской секретарши Александры Федоровой Веселовской, под коим значится по крепостному акту в длину по 15-ти, поперечнику по 10-ти сажен. 2. Деревянный дом вдовы мещанки Домны Голощаповой, на который крепостного акта не предъявила. 3. Дом губернской секретарши Варвары Ивановой, на которой крепостного акта не предъявила. 4. Дом коллежской регистраторши Анны Сорокиной, на которой крепостного акта не предъявлено. 5. Дом и при нем слесарное заведение мещанина Федора Петрова Павлова на которой крепостного акта не предъявлено. 6. Дом с надворным строением мещанина Тимофея Дмитриева Плитонова, под которым значится по купчей крепости земли в длину 12 сажен, поперечнику 6 сажен. 7. Деревянный дом мещанина Ивана Доронина, состроенный с дозволения начальства для помещения мостовых сборщиков.
Муромская улица расположена от ул. Октябрьская вниз по склону до ул. Николо-Галейская. Название улицы подтверждено постановлением президиума горсовета № 55 от 24.12.1927 г.
Улица Б. Московская, д. 44
Муромская улица от Большой Московской ул. до Пятницкого пер. (Октябрьская ул.) в 1899 г. Правая сторона: 2. дом Козиорова (к.), 4. Мухиной (к.), 6. Мухиной (п.-к. В доме Мухиной с 1908 г. находилась редакция газеты «Старый Владимирец»), 8. Пустошь Кузнецова, 10. Славнова (п.-к.), 12. Славнова (п.-к.), 14. Иванова (п.-к.), 16. Алявдиной (п.-к.), 18. Андреева (п.-к.), 20. Стрельцова (п.-к.), 22. Стрельцова (п.-к.).
Дом Козиоровой (дом № 46) Ул. Большая Московская, д. 46. Дом Козиоровой. Объявление 1909 г.
В 1864 г. домом №46 владела купеческая жена Варвара Козиорова, которая сдавала нижний этаж под харчевню, а остальные помещения верхних этажей - под жилье. Двор моего детства находился в самом центре города, можно сказать, в его «сердце» на перекрестке двух улиц: Большой Московской (в советские времена III Интернационала) и Гагарина (а в моем детстве - ул. Ленина). Сейчас во дворе остался только один дом, да и тот, видимо, пустует и печально ждет своей участи. Когда я иногда захожу на этот разоренный пятачок, то удивляюсь, как мог уместиться на таком крохотном участке наш двор - целый мир, когда-то в детстве казавшийся мне таким огромным. С одной стороны двор был ограничен кирпичным зданием бывшей школы №2, а с другой - валом, впоследствии, при строительстве моста над дорогой в Загородный парк, укрепленным подпорной стенкой. Старые городские дворы напоминали чем-то деревню. Вся жизнь проходила на виду у соседей - и радости, и горести. Все знали, как кого зовут, кто с кем живет, когда приходит с работы, где работает и так далее. Не то, что в современных многоэтажных домах-муравейниках! Во дворе всегда кипела жизнь, всегда были люди. Выло все, что угодно: скандалы, сплетни, но только не безразличие. И можно было быть уверенным, что без любопытного внимания вас не оставят, но и без участия, без помощи - тоже. Когда я прохожу по мосту, мне хочется закрыт глаза и перенестись в свой старый двор, встретиться снова с теми людьми, что обитал к зам. Сколько же лиц! Сколько людских судеб! Один только Юрий Левитан чего стоит! Нaш двор делился условно на две части небольшим массивом сараев, увенчанным одноэтажным флигелем прямо в центре двора. Около него стоял единственный столб с электрическим фонарем. И жители во дворе, детвора в том числе, тоже делалась на две части: с нашего двора и с «того» двора. Все, конечно, общались, но деление такое в умах существовало. В наш двор выходили дома 48 и 48а, а остальные - 46, 46а и 46б – в «тот» двор. «Последний из могикан» двора - дом № 46 - стоит и поныне. Торцовым каменным фасадом он выходит на центральную улицу. Похоже на то, что он уже давно необитаем и потихоньку разрушается. А когда-то в нем кипела жизнь. Здесь жили офицер Петров с женой; после них Николай Шаталов с матерью и отчимом Василием. Василий часто сажал на валу деревья. Жили здесь семьи фотографа Самуила Яковлевича Резника, Кузнецовых, многочисленная семья Мироновых, семьи Галкиных, Хуторецких, Шкетовых. Жильцы в доме менялись достаточно часто.
Дом № 46а
Дом № 46а
Дом № 46а стоял в глубине двора сразу за домом № 46, примыкая к бывшей школе № 2, и состоял из верхней бревенчатой части и нижней каменной. В квартире № 1 жила семья Гончаровых. Их сын Михаил учился в школе в одном классе с Юрием Левитаном (Юдкой, как его звали и детстве). По словам Михаила, Юдка был хулиганистым пацаном. Позже, когда он уже уехал в Москву, Михаил с дочерью Людмилой, школьницей, навещали его там. Людмила вспоминает, как их сначала не пропускала в дом охрана. Когда Левитан бывал во Владимире, он всегда навещал Михаила. Они сидели за круглым столом, выпивали, долго разговаривали. Людмиле он запомнился как очень хороший человек.
Школа № 2
Ул. Большая Московская, 44а. 6 июля 2020 г. была открыта новая гостиница "Левитанъ".
Вторая Советская школа II ступени была открыта в 1918 году на Царицынской улице в «Доме Козловой» (улица Гагарина, д. 2). В 1927 г. школа переехала на ул. Первомайскую (ныне Никитская), в д. 4а. Но когда в августе 1930 г. ученики начали подготовку к новому учебному году, выяснилось, что часть учащихся 2-й школы переводят в другие школы. В 1930-х гг. школа вынуждена была ютиться в помещениях дома № 44а по улице III Интернационала.
Дом №46б
Дом №46б
В глубине двора стоял дом 46б, также состоявший из верхней бревенчатой части и нижней каменной. Здесь жили семьи Резвовых, Кирилловых, Киселевых, Перфиловых, Ворониных, Руссовых, один из сыновей которых, Виктор, погиб на фронте. По воспоминаниям жильцов, жили очень дружно, особенно дома 46а и 46б. Всегда помогали друг другу. Все праздники отмечали весело, особенно Пасху, катали яйца. В войну и послевоенные годы устраивали импровизированные танцы под радиолу, которую выносили во двор. На эти танцы собирался не только весь двор, но и добрая половина Шалопаевки (старожилы знают, что так с давней поры называется часть улицы Большой Московской от Золотых ворот до парка «Липки», по которой любила гулять молодёжь). В послевоенные годы, как, наверное, и раньше, центр двора густо зарастал травой, в которой и жаркие лежне дни любили поспать жители. В доме 46 проживал в то время Иван Иванович (фамилию его уже никто не помнит), который часто сажал во дворе тополя и другие растения. В 1960-е годы травы уже не было и в помине, только земляное покрытие. Заасфальтировали двор практически за несколько лет перед расселением жильцов. Разорять двор начали примерно в 1969 году. Первым снесли дом № 48, и в нашей половине двора сразу стало как-то скучно и одиноко. Как будто что-то надломилось, образовалась какая-то пустота. Но наш дом не трогали еще года полтора. В конце концов, дед и бабушка переехали в квартиру со всеми удобствами. Когда наш дом стати сносить - примерно в 1971 году, бабушка позвала меня проститься с ним. Мне было лет десять, и я никак не могла взять в толк - зачем? «Ведь тридцать лет прожили», сказала бабушка. Только повзрослев, я поняла, как много значил старый двор и в моей жизни. Именно с ним связаны все лучшие воспоминания детства. И, перефразировав Булата Окуджаву, я могу скатать: «Я дворянин со старого двора, своим двором введенный во дворянство». Теперь я часто вспоминаю двор своего детства и жалею, что так мало знаю об его истории. Увы, почти не осталось «аборигенов», кто мог бы поделиться воспоминаниями о нем. Но хотя бы те крупицы, что удалось мне собрать, хочется донести до других, чтобы память о нашем дворе в «сердце» города и его жителях не исчезла в пыли времени.
Ул. Большая Московская, д. 44б. Ресторан «Панорама» Ул. Октябрьская, д. 7б Пустошь Кузнецова, улица Муромская. Муромская улица.
«Муромская улица (310 саж.) также кривая, от Большой улицы к плавучему мосту, в первой четверти обставлена каменными домами с обеих сторон, а затем только с одной больше полукаменными, на другой стороне бульварный холм и кузницы» (Субботин А.П., 1877).
«Бани две: Шилова — на Большой улице, близь муромской дороги, и Сомова на реке Клязьме. Семейные номера: от 30 коп. до 1 руб., общая баня от 3 до 15 коп.» (Владимирский календарь на 1877 (простой) год).
Согласно рекламным объявлениям, помещенным Коилем во «Владимирских календарях и памятных книжках», в 1902 году скоропечатня и переплетно-линевальное заведение находилось по адресу: Муромская улица, дом Антроповых.
В 1929 году во Владимире было организовано отделение всероссийского общества глухонемых. В 1930 году оно объединяло более 250 человек. Всех же глухонемых в округе свыше 1300 человек. «В самом Владимире учтенных глухонемых — 46, из них 30 человек работают, остальные — дети и инвалиды, занимающиеся сельским хозяйством. У нас есть уже 4 районных отделения ВОГ-а, 15 мая открылось новое отделение ВОГ-а в Суздале. По плану работ на будущий год намечено открыть ячейки и во всех остальных районах» («Призыв», 18 мая 1930). «Владимирская организация глухонемых насчитывает около 200 членов. Для культурного обслуживания их на Муромской улице имеется клуб. Здесь на специальном своем языке глухонемых узнают новости о жизни Советского Союза и заграницы, здесь с ними ведется культурная работа. Все это хорошо. Плохо лишь то, что клуб в полуразрушенном состоянии. Со стороны двора часть стены уже вывалилась. В результате, работу в клубе проводить опасно. Горисполкому надо принять срочные меры – или предоставить под клуб другое помещение, или отремонтировать существующее» (П. Степанищев. Газета «Призыв», 12 июня 1941). В 1941 г. была законсервирована школа для глухонемых детей.
Улица Муромская, д.6 Улица Муромская, д. 8
Частная детская гимназия А.А. Орловой
В 1905 году в гор. Владимире баронессой Елизаветой Александровной Фон-Штемпель была открыта женская прогимназия с правами правительственных прогимназий… В 1908 г. в верхнем этаже дома Белоглазова была открыта частная мужская прогимназия П.В. Смирнова, женская гимназия баронессы фон-Штемпель переехала на улицу Муромскую. Официально вновь «частная женская гимназия Орловой» была открыта 20 октября 1911 года.
Дом купца Андреева. Улица Муромская, д. 10а Объявление во «Владимирских Епархиальных Ведомостях» 1914-го года. Один из домов купцов Андреевых. Рисунок 1920-х гг. (ГАВО.Ф. Р-950. Оп. 2.Д.91.Л.1)
«Владимирский филиал Ивановского учебного комбината ликвидируется. Имеющиеся к нему претензии должны быть заявлены в письменной форме до 25 июня с. г. в филиал, после указанного срока никакие претензии рассматриваться не будут. Адрес филиала – г. Владимир, Муромская, 10-а» (объявление в газете «Призыв», 18 июня 1941).
Первая средняя школа. Во время ВОВ 1-ю школу, что у Золотых ворот, заняли под госпиталь, дети переехали на Муромскую улицу в небольшое двухэтажное здание, где учились в три смены. Появился новый предмет - военное дело. На занятиях изучали винтовку, учились прицеливаться, ползать по-пластунски и устраивали военные игры за Клязьмой. В школе было холодно, сидели в пальто. Тетрадей было мало. Детям давали солодовое молоко, кусочек хлеба или маленькую булочку с небольшой конфетой - помадкой. На уроках труда дети вязали носки для бойцов. Дома шили и вышивали кисеты. 24 августа 1941 г. «в первой средней школе (на Муромской улице, в помещении бывшей школы взрослых) собралось много родителей, учащиеся и учителя. Вымыты полы во всех классах, протерты потолки, двери, стекла. Учащиеся старших классов и некоторые учителя занимались колкой дров. Несколько столяров из числа родителей отремонтировали три школьных шкафа. Помещение школы в результате проведенного Дня выглядит чистым, опрятным» («Призыв», 26 августа 1941 года). «1 средняя школа приветливо встретила вчера своих питомцев. Радостно возбужденные, приодетые девочки пришли в школу. Многие из них впервые сели за парту. В первом классе особенно интересно. С любопытством оглядывают девочки класс, занимательно слушают, запоминают. Все, что они сегодня услышат, они должны будут запоминать надолго. Непринужденно начала свой урок в первом классе учительница Чернова. Весь класс захвачен всем знакомой, но такой новой сегодня сказочной про дедку и репку. Глаза засияли оживлением, потянулись вверх руки, раздались восклицания… Интересно в школе первогодкам, учиться они будут с любовью. Уют, созданный в школе коллективом преподавателей и директором т. Березиной, способствует укреплению в девочках чувства порядка и аккуратности и заставляет их любить школу. Начинающин довольны первым днем своей учебы. М. Малиновская» («Призыв», 2 сентября 1943). 30 сентября 1944 г. Владимирское гороно издает приказ № 90, согласно которому предполагается организовать новую НШ № 16 в помещении бывшей СШ № 1 на ул. Муромской д. № 10. СШ № 1 (ж) объединяется с НСШ № 4 и размещается на ул. Большая Московская д. 1.
Продукция пиво-медоваренного завода купца Елисея Терентьевича Андреева с конца XIX века была хорошо известна не только владимирцам, но и жителям многих соседних губерний. Владимирское пиво знатоки ценили за высокое качество и отличный вкус, называя «отменным и знатным».
В память о легендарном пиве, а также самом купце Андрееве, который прославился на Владимирщине многими добрыми делами, было возобновлено производство пива на территории имения купца Елисея Андреева, а пивоварню назвали «Пивоварня купца Андреева». Питейный дом купца Андреева находится по адресу ул. Б. Московская, д. 16.
Улица Муромская, д.12
Муромская улица от Пятницкого пер. (Октябрьская ул.) до линии ж.д.: Правая сторона: 24. Дом Фокина (д.), 26. Ковалева (п.-к.), 28. Семенова (п.-к), 30. Семенова (п.-к.), 32. Крючковой (п.-к.), 34. Абросимова (п.-к.), 36. Смирнова (к.), 38. Ухина (п.-к.), 40. Федосеева (к.), 42. Федосеева (к.), 44. Бок часовни, 46. Бок земской будки для рабочих моста. Мост под линией жел. дор. Мост через Клязьму.
Лестница ведущая на шоссе Владимир-Муром. Вид на Муромскую улицу с парка Пушкина. 1960-е годы. Улица Муромская, д.18 Улица Муромская, д. 24 Дом Ухина (1899). Улица Муромская, д. 30
«По Муромской улице, во дворе дома № 28, где находится скоропечатня «Светоч», грязь чуть ли не по колено. Обыватели этого дома набросали во дворе кирпичей и по ним перебираются с трудом, рискуя каждую минуту искупаться. Мимо двора невозможно пройти, страшное зловоние. Не мешало бы кому следует натолкнуть жильцов на мысль привести в должный порядок двор» («Призыв», 28 июля 1923 года). Во время ВОВ в доме № 30 располагалась швейная учебно-производственная мастерская ВОГ. «По Муромской ул., в доме № 32, есть лавочка под названием «Клязьма», а при ней — хлебопекарня. Торгует в них целая компания и торгует хорошо. Торгаши наняли рабочих и эксплуатируют их, заставляя работать с 5 чacoв утра до 6 вечера. Членам союза работу не дают, так как с ними нужно заключить трудовой договор и страховать их. Но торгашам это не выгодно. Нe мешало бы заглянуть в эти лавочки охране труда и привлечь торгашей к ответственности, как нарушителей Кодекса Заводов о Труде» («Призыв», 15 апреля 1927).
Дом Федосеева (1899). Улица Муромская, д.32 Дом Федосеева (1899). Улица Муромская, д.34 Фото кон. XIX века. Справа три дома - №№ 30, 32, 34 Автотранспорт в ожидании переправы через Клязьму во время летнего паводка. Начало 1950-х гг. Улица Нижняя Калинина (ныне Николо-Галейская). 60-е годы.
Муромская улица от Большой Московской ул. до Подбульварной ул. Левая сторона: 1. Бок и зад лавок Кузнецова (Малые торговые ряды), 3. дом Рыбиных (к.), 5. Рыбиных (п.-к.), 7. Откос городского бульвара. «Забытая улица. С наступлением осени Пушкинский бульвар перестает быть местом гулянья и отдыха и становится пунктом сомнительных свиданий и выпивки. Четыре электрических фонаря чрезмерно ярко освещают всю неприглядность происходящих сцен. Между тем внизу, на Муромской улице, чрезвычайно оживленной, проезжей на базар, нет ни одного фонаря. Вообще эта улица не в фаворе. Водоразборной будки она лишена, и жители за водой странствуют на мост. Милицейского поста нет. И утопает эта улица в непроглядной тьме и среди трудно проходимых опасностей, когда крестьяне, возвращаясь после удачного торга в соответственно веселом настроении, несутся под гору полной рысью, с невероятными зигзагами, навстречу обывателю, обремененному ведрами с водой и всякой ношей. Для граждан Муромская улица имеет важное значение, как артерия хозяйственного снабжения. И теперь, когда вводится ночная охрана, своевременно бы перенести половину фонарей с пустынного Пушкинского бульвара на эту улицу и учредить милицейский пост для дневной охраны и регулирования конного движения» («Призыв», 14 окт. 1927).
Большая Московская улица. 1909-1917 гг. Справа - Малые торговые ряды (снесены ок. 1960) с торговой рекламой, в т.ч. “Федор Васильевич Муханов”, “Часы, золото, серебро”; дом Рыбиных и Городская Управа. В дом Муханова в 1923 г. переведено обувное отделение Универсального магазина.
Дом № 48 Дом №48 , в котором жила семья Левитанов. 1967 год.
Этот дом построен в кон. XVIII в. Дом № 48, тот самый, где жила семья знаменитого диктора Левитана, состоял из двух частей: каменной, выходившей непосредственно на центральную улицу, и пристроенной к нему внутренней дворовой бревенчатой. В дом вело несколько входов — с двух торцов и со стороны двора. Со стороны двора войти в дом можно было через два крыльца и полуподвал. В правой половине бревенчатой части (вход через правое крыльцо) и жила семья будущего диктора Юрия Левитана: его мать, сестра и он сам. После того, как он уехал в Москву, в квартире какое-то время оставались его мать и сестра. После них там поселилась семья Банновых: геодезист Алексей Михайлович, его жена Зинаида Владимировна, их сын Борис. С ними же жили впоследствии и двое внуков, сыновей Бориса: Юрий и Владимир. Владимир был футбольным вратарем в «Торпедо». Через это же крыльцо можно было попасть в несколько квартир: геодезиста Юрия Савинова с семьей; судьи Александры Алексеевны и директора мясокомбината Александра Андриановича Ивановых. Позже их сменила семья Жулиных, потом семья Даниловых. Когда-то жила в одной из этих квартир некая Марья Дмитриевна - из бывших богатых, вспоминала, как «ее катали на вороных». В угловой квартире жил Семен Иванович Пуняев с женой и дочерью. После него поселились Котовы. Несколько квартир были заняты большим семейством Карповых. Когда их дети обзавелись семьями, то тоже поселились в соседних квартирах. Еще через левое крыльцо можно было попасть в квартиру, где проживали Любовь Вейс с мужем-фотографом. С ними жила дочь Ада с мужем по фамилии Герц. Они сначала уехали в Польшу, а затем в Израиль. После Вейсов в этой квартире поселились Гусевы. Во время войны в дом переехала семья Краснощековых; жили в доме семьи Осокиных, Мироновых, Арефьевых, Полюховых.
Муромская улица, 1963 г.
Дом №48а
Дом моего прадеда под номером 48а. Он стоял в глубине двора, прямо на высшей точке вала, над подпорной стенкой и состоял из верхней деревянной части и нижней каменной, полуподвальной, этот дом, построенный еще в XIX веке, купил примерно в 1930 году мой прадед - Цибин Лука Антонович. Дом достался ему сразу с квартирантами. Переехал он во Владимир из Тумы с женой Анной Степановной и детьми – Николаем, Евгением, Владимиром, Анатолием и Анастасией. Лука Антонович Цибин родился в 1873 году в Малороссии в деревне Шеметовщина Виленской губернии (сейчас Минская область Белоруссии) в семье с добрым крестьянским укладом и порядком. Всю жизнь он проработал служащим железнодорожной военизированной охраны. А по приезде во Владимир устроился работать сторожем в артель инвалидов, так как был уже в преклонном возрасте. Лука Антонович был очень крепким, сильным, трудолюбивым и справедливым человеком, любил порядок, многое умел делать своими руками, был требовательным и внимательным отцом. Сам в молодости играл на скрипке и в детях своих старался развить художественный вкус. По навету в 1938 году он был репрессирован, приговорен к ссылке в Сыктывкар, где и скончался в годы войны. Жена его Анна Степановна, в девичестве Болдина, происходила из семьи потомственных кузнецов в г. Павловском Посаде. Она прекрасно шила, была трудолюбивой домохозяйкой и глубоко верующей женщиной. Похоронена на Князь-Владимирском кладбище. Их сын Николай работал бухгалтером сначала в г. Горьком, а затем переехал в Москву, жил там с женой и двумя сыновьями - Евгением и Анатолием. Его брат Владимир был талантливым человеком: обладал прекрасными музыкальными способностями, играл на гармошке, имел отличный голое - тенор. А в школе проявились его художественные способности. Братья Николай и Анатолий тоже замечательно рисовали, но вот художником стал только Владимир. Родился он в Гусе-Хрустальном. Дело в том, что семья несколько раз меняла место жительства: жили они и в Казани, и во Владимире, и в Гусе-Хрустальном, и в Туме, поэтому дети рождены были в разных городах. Владимир Лукич Цибин (1914 - 1999) стал театральным художником и большую часть жизни посвятил Воронежскому государственному театру оперы и балета, где он работал главным художником-постановщиком. Нелегкой оказалась жизнь Анатолия. Он работал на железной дороге. А в 1938 году был репрессирован, как и отец, и провел 10 лет на Колыме, где претерпел не мало испытаний. Отличался справедливостью, за что пользовался уважением даже у уголовников. В 1948 году был реабилитирован и вернулся во Владимир, но родителей в живых уже не было, и он уехал жить в Рязань. Там он прожил около десяти лет и трагически погиб на работе. Младшая дочь Луки Антоновича, Анастасия, окончила сельскохозяйственный институт в г. Горьком. Всю жизнь проработала во Владимирском облисполкоме, была помощником председателя облисполкома Тихона Степановича Сушкова. По приеме во Владимир семья Цибиных поселилась в квартире, которая располагалась в левом крыле дома. Позже в этой квартире осталась жить старшая дочь Луки Антоновича Евгения с мужем Василием Васильевичем Пластининым, моим дедом. Бабушка была домохозяйкой и великолепно пела практически до самой старости. Дед Василин Васильевич служил на железной дороге ревизором, был награжден орденами Ленина и Трудовою Красного Знамени. Будучи уже на пенсии, увлекся рисованием, и его работы художника-примитивиста попали в различные музеи. С ними жили и их дети Владимир и Алевтина (Инна). Мой отец Владимир Васильевич Пластинин родился в 1933 году в г. Владимире… Его сестра Инна (Алевтина) окончила Владимирский строительный техникум и всю жизнь проработала и институте «Владимиргражданпроект» проектировщиком. Она тоже хорошо рисует. В этом же доме вместе с Цибиными, сменяя друг друга, жили и квартиранты. Сначала это были москвичи Елена Васильевна и Николай Александрович Дмитриевы, приехавшие из ссылки в Петропавловске. Он работал в транспортном управлении, она запомнилась тем, что мастерски пекла торт «Наполеон». Позже они уехали в Ленинград. Какое-то время жила там аристократичная, с походкой балерины Марья Ивановна Краснова, высланная из Москвы. Позже в эту квартиру переехала Анастасия Лукинична Цибина. А после получения ею новой квартиры туда перебралась наша семья - Евгении и Василия Пластининых. В этом доме родились все их внуки: я, Наталья (дочь сына Владимира), Анна и Роман (дети дочери Алевтины). А в левом крыле квартиры поселились два брата приехавшие из деревни со своими семьями: Юрий и Антонина Максимовы, Василий и Надя Желтковы с детьми и их бабушкой Евдокией. В доме № 48а были еще две полуподвальные квартиры. В одной из них, слева, поселилась дочь Пластининых Инна с мужем Геннадием Алексеевичем Малинкиным. Другую квартиру подвала - в правой части занимали сменявшие друг друга жильцы: Трофимовы, Додоновы с детьми. (Н.В. Пластинина. В «Сердце» города. Двор моего детства).
«Ботанический сад» на улице Большой Московской
Сад расположен около дома №46 по ул. Большой Московской. Оформление склона включает в себя не только ели, но и каштаны у пешеходного спуска. Там, стоял дом, в котором провел свои детские Ю. Левитан. Потом дом снесли и на его месте возник неухоженный пустырь, а В.И. Микулин создал здесь сквер, который кроме экологической задачи выполняет и эстетическую: скрывает от любопытных глаз хозяйственные постройки. Под одной из елей положены крупные валуны.
Новый город соединялся с Кремлем Торговым мостом, а Кремль с Ветшаным городом - Ивановским. Мосты эти сохраняли свое значение вплоть до XVIII в., время от времени обновляясь. В 1779 г. их сделали заново, а в конце 80-х годов о них сообщалось следующее: «… состоящие де в здешнем городе деревянные на клетках мосты Ивановский и Торговый от долговременного построения приходят в ветхость и наверху накат и доски от дождя, а снизу бревна от земли сгнили и от езды доски переломаны». В 1808 г. московский губернатор просил даже прислать описание и чертежи этих мостов, чтобы подобные построить в Московской губернии. Владимирский губернский архитектор А.Н. Вершинский отвечал, что бывшие деревянные мосты предположено было заменить каменными, но так как горожане не захотели обременять себя лишними расходами, то «и велено было без прожекта и плана, не разбирая те срубы, засыпать землею, дабы насыпанная земля не могла распускаться, потом с боков отсыпь открыть дерном и засеять овсом с поливкою воды, дабы от корня оного дерн мог взяться». Эти мосты стали называться потом «земляными», а затем и вообще были настолько засыпаны, что в 40-х годах XIX в. в районе бывшего Торгового моста стояли уже дома. Мост был восстановлен лишь в 1958 г. благодаря строительству путепровода перед площадью Свободы. Мост был назван – «Мост им. 850-летия города Владимира». В апреле—августе 1959 г. земляными работами была удалена поздняя засыпь и был вскрыт древний ров нач. XII в., то есть времени создания крепости Владимиром Мономахом. Глубина рва в этом месте оказалась около 9 м., в его основании лежала очень плотная коричневая глина. На дне рва были обследованы остатки, видимо, сосновых свай, длина сохранившихся частей составляла от 1,5 до 3 м., заточенная часть равнялась одному метру и диаметр — 0,2—0,3 м. Сваи шли в три ряда по дну рва, расстояние между ними равно 0,5 м. Они являлись опорными столбами деревянного моста. Кроме того, были обнаружены еще малые сваи, от которых сохранились лишь полуметровые части, имевшие диаметр 0,1 м. Они, видимо, являлись каким-то дополнением к основной конструкции моста. В ходе наблюдений выяснилась интересная конструктивная особенность моста. В восточной части, то есть у Мономахова вала, к сваям с северной стороны примыкал сруб из четырех венцов, диаметр которых составлял 0,3—0,4 м. Длина западной стенки сруба составляла 4,5 м., ширина 2,5 м. За этим срубом шел еще двойной ряд из пяти свай, после чего шел новый сруб длиной около 6 м., сруб имел 11 венцов, хорошо сохранившихся, доходящих почти до современной поверхности. Хорошо сохранилась западная и северная стенки сруба, южная же часть сруба оказалась частично разрушенной, видимо, при строительстве городской думы. Все это дает возможность предположить, что вскрыты были остатки древнего моста через ров и основание Торговых ворот Мономахового города.
Слева Детская площадка под Пушкинским бульваром (сейчас большая часть горы, где находилась «детская площадка», срезана) Муромская улица, 1967 г. Фото: Яков Берлинер Фрагмент карты г. Владимира, 1899 г.
Муромская улица от Подбульварной ул. до линии ж.д. в 1899 г. Левая сторона: Кузницы, 9. д. Лепестова (к.), 11. Ухина (к.), 13. Батарина (к.), 15. Абросимовой (к.), 17. Кузьмина (к.), 19. Тарасова (к.), 21. Тарасова (к.), 23. Тарасова (к.), 25. Новикова (к.), 27. Полицейская будка (к.)
Впервые Сретенская церковь построена на берегу Клязьмы (около наплавного моста) по приказу великого князя Андрея Боголюбского в 1164 г. Повод для ее возведения был выбран особый – в этом месте князь в сопровождении духовенства, при большом стечении местных жителей встречал перевозимую по р. Клязьме в Успенский собор из Боголюбова Владимирскую икону Божией Матери. В память встречи иконы – сретения – и был выстроен деревянный храм. При постройке Сретенской церкви князем был установлен крестный ход 21 сентября (по старому стилю), который совершали священнослужители Успенского собора. Эта традиция продержалась недолго, и уже в 1177 г. соборным причтом крестный ход был отменен. В 1784 г. просили епископа Владимирского и Муромского Виктора (Анисимова) о переносе к ним в слободу из города ветхой деревянной Христорождественской церкви. Преосвященный Виктор просьбу удовлетворил, но перенести повелел Сретенский храм с берега Клязьмы, который годом ранее имел в приходе всего три двора. В кон. XIX века о старой деревянной церкви напоминал полуразвалившийся каменный столбик близ наплавного моста через р. Клязьму. К весне 1785 г. храм разобрали и поставили в новом месте – Солдатской слободе. См. Церковь Сретения Владимирской иконы Божией Матери.
Сама Муромская для заклязьминских жителей начиналась с прохода под ж.д. дорогой.
Мост-виадук - проезд под ж.д.
По воспоминаниям местной жительницы Е.Ф. Логачевой-Люлиной, крестьяне с наплавного моста переходили в черный мост, пугавший своей темнотой и сыростью: «Лишь вырвавшись из него мы вдыхали на городской стороне ароматные запахи близко стоявших здесь колбасных лавок ул. Муромской. Особенно кружилась голова от колбас лавки Белова, ставшего потом главным специалистом знаменитой микояновской фабрики Пищепрома в Москве».
Вблизи Муромской улицы находятся переулки: 1-й Муромский и 2-й Муромский (до 1927 года это улицы: 1-я и 2-я Пятницкие, имя которым дала Пятницкая церковь, стоявшая напротив Торговых рядов, на площадке, где было расположено кафе «Блинчики»). «Раннее угро... С Муромской ул. спускается стадо (городского paйoна), приближаясь к наплавному мосту... А на мосту уже приготовились к встрече четыре гражданина, вооруженные палками. И когда стадо уже готово было вступить на мост, стража энергично начала разгонять стадо, не допуская его на мост. Стадо, естественно, стало растекаться по берегу по обо стороны моста, частью подалось назад, а многие коровы забрались на полотно жел. дор., по которому вот-вот должен пройти почтовый... А следом за этим стадом должно вскоре пройти другое (ивановского района). Положение становилось серьезным. С большим трудом удалось убедить «защитников» моста пропустить скот и этим предотвратить, наверняка, большое несчастие, так как по опыту известно, что при смешении двух стад неизбежны: пропоротое вымя, поломанные ребра и рога и т. д. А в данном случае возможно было бы несчастие на рельсах и повторение ставшего историческим «коровьего переполоха» с плавающими по Клязьме коровами, «спасением погибающих» и проч. Спрашивается — кто и почему отдал столь умное распоряжение - «стоять и не пущать»… Если это сделал владелец моста — коммун. отдел - то такое распоряжение является несколько странным, так как в этом случае единственным объяснением является невнесение гражданами 2-х рублей за прогон скота по мосту…» («Призыв», 17 сентября 1925).
Грабиловка
Фрагмент карты 1899 г.
Грабиловка (ул. Набережная) на берегу р. Клязьмы от Живого моста до Летне-Перевозинской ул. Правая сторона (один порядок домов): 1. Земская будка для рабочих моста (д.), 2. дом Чировой (д.), 3. Казанкина (д.), 4. Митетелева, 5. Морозова, 6. Чирова, 7. Петровой, 8. Виноградова, 9. Котловой, 10. Чирова, 11. Самсоновой, 12. Бутылицкой, 13. Чирова (п.-к.), 14. Чирова (д.), 15. Овсянникова (п.-к.).
Объявление 1909 года
«Вдоль реки Клязьмы, между городской водокачкой и переправой через реку, местность, заселенная рабочими, служащими и лицами, занимающимися рыбной ловлей, носит обидное название «Грабиловка». Пора обратить внимание и переименовать эту местность» («Призыв», 12 декабря 1923).
Фрагмент карты 1899 г.
На берегу р. Клязьмы у «Живого моста» (1899): 1. Городские бани, арендуемые Зябловым. На набережной р. Клязьмы:
1. Лесной склад Бр. Азамасовых, 2. Лесной склад Арзамасовой, 3. Лесной склад Андреева (Овсянникова). Рядом стоял пиво-медоваренный завод. В конце XIX века он уже не выдерживал конкуренции с привозным пивом и сужал свое производство. В начале XX века в документах завод упоминается как «бывший», а пустошь из-под него взяли в аренду Андреевы, которые собирали земли вокруг своего лесного склада. В смете доходов и расходов Владимира в районе складов упоминаются солдатские огороды площадью около 3 квадратных верст. Видимо, это было что-то вроде подсобного хозяйства стоящих в городе в кон. XIX в. полков. В первые годы XX в. огороды тоже стали «бывшими», а земля под ними также была взята в аренду Андреевыми. Мыловаренный завод основан в 1893 г. купцом Е.Т. Андреевым. Стоял он где-то рядом с лесными складами, вмещал 3 котла: 2 мыловаренных и 1 салотопенный; выработка на сумму до 40 тыс. руб. (в 1900 г.). Работало всего 7 человек (по сведениям 1900 года). Выпускал завод ядровое мыло (с большим содержанием жирных кислот) и простое разных цветов — желтое, голубое, красное, которое сбывалось во Владимире, Суздале, Боголюбове, Коврове, Судогде и в других местах. Всю эту промышленную зону весной капитально заливало, так что из воды выступали только небольшие островки с постройками, где повыше. Мыловар. завод б. Андреева, близ гор. Владимира на р. Клязьме и лесоп. завод б. Владимирова, в даче «Ямской бор», Слободской вол., сданы Е. Р. К. О-ву П-тел. «ВЕРКПО» в 1921-м году. «Владимирское ЕПО с весны 1922 г. пережило целый ряд довольно тяжелых положений... Мыловаренный завод, долго не работавший, в настоящее время работает без перерыва, выпуская в неделю от 10—15 пудов ядрового мыла. Лесопильный завод (Ямской бор), долго стоявший из-за начисления за лес на общество 11 миллиардов рублей и запрещения разработки вследствие неплатежа этой суммы, теперь снова работает. Hа заводе поставлены некоторые новые части, имеется около 2 ½ тысяч куб. фут. пильного материала и готовых кряжей, не подвезенных к зав. на 15 тысяч куб. футов.» ("Призыв", 27 декабря 1922). «Мыловаренный завод. Находится в аренде у артели «Красный Химик». Годовая производительность 19,67 тонн или 19 656 кг. (1200 пуд.) серого мыла. Количество рабочих до 10 чел.» (Иванов А.И. Город Владимир на Клязьме. 1927 г.). 4. Керосиновый склад Овсянникова, 5. Керосиновый склад Нобеля, 6. Тряпичный склад Каляева, 7. Мельница Муравкина, 8. Огороды Муравкина. Слева от дороги на Муром стоял крупный склад лесных материалов владимирского купца Елисея Терентьевича Андреева и его сына Василия. Справа, у заводей и по излучине Клязьмы (напротив Николо-Галейской и Вознесенской церквей), было еще два таких же склада, принадлежавших крестьянам Арзамасовым. С владимирских высот склады смотрелись довольно сумбурно и пестро: вся их территория была уставлена разными деревянными постройками: срубами домов, сараями, ангарами; то там, то здесь лежали бревна и поленницы дров; где повыше — теснились бараки для рабочих и складские помещения. Здесь торговали строительным лесом, дровами, углем — материалом, крайне необходимым для Владимира той поры. Степан Петрович Арзамасов поставлял лес подрядчикам — содержателям владимирского моста для ежегодной замены его элементов. Склады располагались в стратегически удачном месте. В разлив, когда Клязьма около города становилась судоходной, и Владимир превращался в речной порт, начинался сплав дровяных и строевых плотов с лесоповалов, расположенных выше по течению. Изо дня в день мелководные пароходы «Лабутин» и «Владимир» пароходства Николаева приводили к городу баржи, груженые дровами. В это время на склады уже съезжались рабочие и пильщики, в том числе из Рязанской и Костромской губерний.
Крупного рогатого скота, лошадей, свиней, коз в городе было много — этим владимирцы отчасти компенсировали отсутствие хороших стабильных заработков. Особенно много было коров. Как отмечает Андрей Субботин в упоминавшемся сочинении, владимирские коровы были мелкими, но зато давали хороший надой молока. Всего во Владимире в конце XIX века было 3 стада: городское, залыбедьское и солдатское. Городское стадо, самое многочисленное, паслось за мостом, там, где и сегодня жуют траву коммунарские коровы. Справа и слева от выгонов на несколько верст тянулись городские пожни: Иржик, Пигасино, Кринки, Свиной Борок, Шеврюга, Треугольная, Конюшиха и др. Большая часть их сдавалась в аренду состоятельным крестьянам и горожанам, которые потом приторговывали сеном на владимирских базарах. Арендаторы, чьи пожни примыкали к Клязьме, были очень злы на торговцев лесом и на городскую Думу, которая позволяла сплавщикам в весенний разлив ставить на их пожнях плоты. Тут же делали для караула шалаши, мяли молодую поросль, разводили костры для обогрева, выжигали луг. В довершение всего на пожни забирались городские коровы. Убыток арендаторов был налицо, по их подсчетам они теряли в год до 200 рублей, что было значительной суммой, особенно для крестьян. Владимирскому губернатору неоднократно писали прошения с жалобами и просьбами повлиять на ситуацию.
На кряже начинались леса. Тот прекрасный уголок, который мы называем Загородным парком, и до революции пользовался любовью владимирцев. Здесь, вблизи озер Старицы, Глубокого и Сковородина, владимирцы проводили немало часов, купаясь, загорая, рыбача, любуясь природой. Ярко и красочно рассказывает об этом М.В. Косаткин в своих воспоминаниях «Мои ученические годы во Владимире».
Во время ВОВ «Возникла новая проблема: чем топить? Лес в то время был ближе к городу. Там, где теперь видим большие стройки загородного района, стояли строевые сосны. Моста постоянного не было, а был Живой мост, который наводили после того, как пройдет весенний паводок. Зимой вставали в 4 часа утра и с маленькими санками отправлялись за Клязьму. Обычно мы отправлялись вместе с маминой сестрой, тетей Маней. Брали с собой пилу, которой спиливали маленькие пенечки, оставшиеся от спиленных деревьев. Но кроме них мы собирали сучья, это и были основные дрова. К 7 часам мы поспевали домой, чтобы до работы тети сварить картошку. Никто не говорил тогда «сварить завтрак», говорили - «сварить картошку». Ее мы тоже выращивали за Клязьмой, где получили участок… Поэтому когда весной учителям предложили участки под картошку, все приняли это с энтузиазмом. Участки нарезали в пойме реки Клязьмы. В то время пойма выглядела по-иному. Еще не было проведено никакой мелиорации. Было ровное поле от Клязьмы и до леса, прорезанное только дамбой. Лес был ближе к городу. В половодье пойма реки регулярно заливалась водой, а летом там паслось несколько стад коров. Тогда в городе некоторые хозяева держали коров. Из центра города гоняли коров по Муромской улице, и паслось это стадо в районе дамбы. Добросельские выгоняли коров в своем районе, Ямские - в своем. Я вспоминаю это к тому, чтобы было понятно, какую ценную землю выделили нам под картошку: вековая целина, регулярно удабриваемая. Как только сошел разлив, и навели Живой мост, толпа людей ринулась в пойму. Участки под картошку были по две сотки. Поднимать целину было непросто. Сажали, конечно, не картошку, а глазки, которые мы заранее наготовили. Когда пришло время окучивать картошку, в школе начались экзамены. Мне нравилось заниматься на свежем воздухе. Покопаешься с тяпкой на картофельной полосе, а потом сидишь на бугорке, любуешься видом города из-за Клязьмы и учишь, готовишься к экзаменам. Осенью урожай был небывалый. Картошка крупная, отличная, и ее так много! Весь урожай домой переносили на плечах. Мешок перевязывали восьмеркой, на плечо и - вперед! На улицу Урицкого, по Годовой Горе, а дальше по прямой уже легче. Думаю, что эти трудности не прошли без пользы, закалили. Мама не разрешала нам чересчур перегружаться и поддерживала у нас хорошее настроение. Зато зима 1942 - 43 годов прошла гораздо легче. Картошки было много, мы еще и капусту там посадили, и тоже был хороший урожай» (из воспоминаний В.А. Гавриловой).
См. Мост через Клязьму в г. Владимире.
Пушкинская детская площадка
Пушкинская детская плошадка Фото Проскудина-Горского. 1912 г. В центре фото, ниже Пушкинского бульвара – детская площадка.
В 1911 г. на склоне в сторону Муромской улицы была устроена Пушкинская детская площадка, на которой устраивались детские игры. Одно время она даже была огорожена забором. Летом 1912 г. функционировала только одна детская площадка под Пушкинским бульваром. Заведующей по площадке была приглашена О.А. Галкина, с курсов Лесгафта, а помощницей ее Л.М. Филиппова. Максимальная посещаемость детского сада была 650 чел. в праздники и минимальная 200 чел. в ясные и хорошие дни, и до 150 чел. в холодные дни. Средняя посещаемость площадки – около 300 чел. в день, большинство детей в возрасте от 8 до 10 лет. Младшие дети охотнее всего пользовались игрушками, катались на качелях, играли с песком, старшие (от 10-15 лет) упражнялись на трапециях и бегали на гигантских шагах. Поэтому подвижные игры велись преимущественно с детьми среднего возраста (от 8 до 10 лет), особенной любовью детей пользовались игры: «У дядюшки Якова», «Колдуны», «Две парочки» и «У медведя на бору» (игры с пением); у девочек - «Американская лапта» и «Живая цель» у мальчиков. Были устроены две загородные прогулки с детьми: на «Черную речку» 75 чел.; на «Вражки». На обе прогулки брали с собой сторожа и нанимали 2 лошади (роспуски), на которых везли провизию и подсаживали детей для отдыха.
Муромская улица. Детская площадка под Пушкинским бульваром (сейчас большая часть горы, где находилась «детская площадка», срезана)
«НА ДЕТСКИХ ПЛОЩАДКАХ В воскресенье, 30 июня, дети, посещающие Залыбедскую площадку детских игр (Лосевская площадка), были приведены на площадку под Пушкинским бульваром. Детвора пришла красивой разноцветной группой, с флажками. На площадке, кроме общих игр, были устроены состязания при игре в ручной мяч. Победителями вышли залыбедцы. Газета «Старый Владимирец», 1913 г.» Летом 1914 г. функционировали две площадки: Пушкинская и Лосевская. Пушкинская была открыта 9-го мая, заведующей на ней была Л.М. Филиппова, ее помощницей А.А. Белорусова. Лосевская площадка была открыта 11 мая, заведующим на ней снова был приглашен А.А. Дормидонтов, его помощницей Ю.П. Архангельская. Кроме того пятым руководителем, поочередно на той и на другой площадке в связи с расширением программной деятельности, а именно введением лепки и рисования, был еще студент Ю.А. Кондратьев. Обе площадки были закрыты 17 августа, раньше обычного на две недели, по причине нагрянувшей войны. Средняя посещаемость Пушкинской площадки – 150 чел. (в 1913 г. – 215 чел.); на Лосевской средняя посещаемость – 194 чел. (в 1913 г. – 164 чел.). Место площадки под Пушкинским бульваром имеет более публичный, проходной характер и элемент детей, составляющих ее окрестных преимущественных посетителей отличается низшей степенью нравственности и наклонностей. Поэтому в Обществе Детской Помощи (ОДП) появилось даже мнение о закрытии Пушкинской детской площадки с 1915 г., так как содержание ее обходится очень дорого ввиду постоянного усиленного ремонта, а также порчи и кражи игрушек, но с другой стороны воспитательно-нравственное воздействие на «детей улицы» этой части города еще необходимее и ценнее. Игры и занятия с детьми на обеих площадках были в общем одни и те же, так-как руководители старались быть солидарными в их выборе, что давало им возможность более правильной оценки результатов, достигнутых ими в наблюдении за детьми. Любимой детской игрой по-прежнему оставался «ручной мяч», а затем «флажки». Из новых игр очень большим успехом пользовались игры без определенного шаблона, требующие проявления остроумия и находчивости, каковы: «Поездка в Москву», «Шарады» и «Командиры»; для среднего возраста «Защитники крепости», «Жандармы и воры» и пр.; для младших «Воробушки», «Челнок», «Смерть искать» и вообще все игры с пением. Полным нововведением на той и на другой площадке в июне 1914 г. явилась лепка, которую для пробы было решено вести двояким способом: на Пушкинской площадке – свободным выбором фигур самими детьми, на Лосевской ввели сначала систему постепенности, а потом также перешли к свободному творчеству и самодеятельности. Под конец лета на обеих площадках многие дети очень недурно лепили и раскрашивали довольно сложные фигуры, некоторые более способные и одаренные – даже такие вещи, как фигуры животных, людей (например бюст Наполеона). Предполагавшееся в конце лета платное гулянье на бульваре с небольшой выставкой детских летних работ не состоялось по случаю войны. Второе новшество 1914 г. – это систематично ставившиеся на обеих площадках в крытых беседках, из которых, из которых Пушкинская была сооружена самими детьми под присмотром Ю.А. Кондратьева,- небольшие спектакли в «лицах». Приготовление декораций, работы по аппликации, шитье костюмов, все это очень увлекло и объединило детей и руководителей во взаимной согласной работе. Но опыт 1913-го года показал, что надо избегать слишком большого скопления детей-зрителей, а потому каждый спектакль повторялся любителями по два раза, сначала для своих, а потом «для гостей». На Лосевской площадке были поставлены пьесы «Красная шапочка» по самостоятельной инсценировке одной 10-ти летней девочки, затем были поставлены: «Дедушка и внучек» - Федорова-Давыдова, «Музыканты» - по Крылову и «Красный цветочек» - К. Лукашевич. На Пушкинской – «Божья коровка», «Среди цветов», «Стрекоза и муравей» - фантазии и работа детей и их руководительницы Л.М. Филипповой. Руководители площадки всячески поощряли и оказывали свое содействие вполне свободной инициативе детей. Например на Лосевской площадке группа детей устроили солнечные часы, другие занялись сооружением электрической машины и т.п. Большим внимание и заботой части детей пользовался огород и цветочные клумбы, такие гряды и клумбочки были устроены и на Пушкинской площадке, хотя устройство это было особенно затруднительно, но дети охотно и усердно таскали хорошую землю из домов, а воду с бульвара, но плодов своей работы дети почти не видели. Расцветшие цветы и выросшие овощи быстро исчезали с площадки. 1917 г. «… большая часть забора, столбов для качелей, двери и балки в сарае и пр. мелкие сооружения, были разломаны, разграблены и общество было вынуждено свезти оставшийся материал. Поддерживать эту площадку и раньше стоило больших расходов и трудов обществу. Воспитательное, облагораживающее значение площадки, благодаря ее проходному неудобному местоположению, несмотря на все надежды и усилия членов, совсем не достигались, при таких условиях на помощь обществу должны придти родители. От родителей требуется внушить детям уважение к общественной собственности и вкоренить в них сознательное заботливое отношение к благоустройству вообще родного города, чтобы об-ву Детской помощи раз и навсегда не ограничить свою культурную деятельность одной лишь Лосевской площадкой, где работа, как известно, всегда протекает в мягких семейных тонах. З. Лерх» (газета «Старый владимирец», 20 мая 1917). См. Парк имени А.С. Пушкина.Улица Большая Московская
«По Муромской улице, в доме № 36-а, проживает бывший торговец Кузьмин Ф.П. В 1928 году он за расхищение товаров во влад. потребсоюзе был приговорен судом к трем годам лишения свободы, с конфискацией имущества. Чтобы избежать конфискации имущества, Кузьмин развелся с женой, а на самом деле не переставал жить вместе. По отбытию наказами Кузьмин поступил в отраслевое объединение облпотребсоюза агентом по закупке товаров, где растратил 1600 рублей. В июле 1932 года за хулиганство он опять отбывал наказание. В настоящее время Кузьмин с женой занимается перекупкой, спекуляцией. Мало того, он недавно со всей своей семьей таскал с железной дороги баланс, приготовленной для экспорта. Об этой было сообщено в милицию, которая произвела обыск и обнаружила много наворованной древесины. Подозревая, что в милиций об его воровстве сообщила гр. Ершова, Кузьмин закатил кирпичом в квартиру Ершовой. Кирпич разбил стекло и угодил шестилетней дочери Ершовой в голову. Девочка была отправлена в скорую помощь» («Призыв», 4 октября 1932).
