Церковь Сретения Владимирской иконы Божией Матери г. Владимира
Церковь Сретения Владимирской иконы Божией Матери (Сретенская церковь, Солдатская церковь)
Местная Религиозная Организация Православный Приход Храма Сретения Владимирской Иконы Божией Матери Города Владимира Владимирской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) действует с 25 октября 1999 г. Настоятель, председатель приходского совета - Егоровский Виктор Михайлович (с 27 сентября 2010 г.). Адрес: город Владимир, улица Ломоносова, д. 17а.
Впервые Сретенская церковь построена на берегу Клязьмы (около наплавного моста) по приказу великого князя Андрея Боголюбского в 1164 г. Повод для ее возведения был выбран особый – в этом месте князь в сопровождении духовенства, при большом стечении местных жителей встречал перевозимую по р. Клязьме в Успенский собор из Боголюбова Владимирскую икону Божией Матери. В память встречи иконы – сретения – и был выстроен деревянный храм. При постройке Сретенской церкви князем был установлен крестный ход 21 сентября (по старому стилю), который совершали священнослужители Успенского собора. Эта традиция продержалась недолго, и уже в 1177 г. соборным причтом крестный ход был отменен. Во время разорения Владимира в 1238 г. «дикия орды монголовъ ворвались въ городъ, между прочимъ, Воложскими воротами, бывшими близъ сей церкви, она конечно была разорена или, можетъ быть, совсемъ даже уничтожена». С тех пор она долго не возобновлялась. В 1656 г. упоминается в архивах «прибылою вновь». Очевидно, существующая в 1656 г. церковь пришла в ветхость. В Топографическом описании г. Владимира 1761 г. упоминается «церковь Пресвятыя Богородицы, деревянная, построена въ 1674 г.» Построение церкви в 1674 г. подтверждается заметкой в документах патриаршего казенного приказа: «178 (1670) г. июня 25 по челобитной Владимирскому богородицкому протопопу Андрею на церковное строение, что онъ строитъ на берегу церковь во имя Сретения Богородицы денегъ ему 10 руб. дано». Очевидно Сретенская церковь была приписана к Успенскому собору. В 1710 и 1715 гг., как значится в патриарших данных книгах, при этой церкви был священник, а также и в 1722 г.
Владимирская Стрелецкая слобода
Стрельцы в старину бывали не только при городах, но и при некоторых монастырях. Так из актов, изданных Археологической Экспедицией, узнаем о стрельцах Кирилловских, Чебоксарских, Белоозерских, Великолуцких, Псковских и на Украинской черте в Белгороде. Стрельцы имели казенные пищали, зелье (порох) и свинец и бывали обыкновенно в осаде, и бились на боях и на приступах. Владимирские стрельцы изстари жили в особой слободе вместе с пушкарями. При городе Владимире в прежнее время были слободы: Стрелецкая и Пушкарские - Красная и Гатилова. Стрелецкая и Пушкарская Гатилова слободы были по эту сторону речки Лыбеди, а Красная слобода на Красной горе за Лыбедью. В кон. XVI в., как видно из грамот царей и вел. кн. Иоанна Васильевича и Феодора Иоанновича, некоторые из стрельцов поселились на Пушкарской земле в Гатиловой слободке; но по тем грамотам и по приговору окольничего и воеводы Артемья Васильевича Измайлова велено было: «очистить имъ Пушкарскую Гатилову слободу и дворы свои снести въ свою Стрелецкую слободу». В 1584 г. была дана пушкарям выпись с книг городовых приказчиков Петра Колзакова и Афонасья Максимова, из которой видно, что в Гатиловой слободе было 8 дворов Владимирских пушкарей, 3 двора стрельцов на пушкарской земле, 9 дворищ порожних отданных пушкарям, 2 дворища, на которых жили стрельцы и 1 дворище поповское. В Красной слободе на Красной горе за рекою Лыбедью был 1 двор пушкарский, 1 двор стрельца на пушкарской земле и 9 мест пушкарских пустых. «За крестомъ идучи къ городу были пушкарские пахатные земли, а отъ креста къ Лыбеди 7 местъ пустыхъ пушкарскихъ. Межи той пушкарской слободы были – какъ видно изъ техъ же книгъ городовыхъ прикащиковъ – отъ Онашкина врага отъ вершины отъ новомонастырския земли да по за Столипскому врагу и по за Воронову да по Мельниковщикову по дорогу къ Пушкарской Красной слободке». В Стрелецкой слободе в 1592 г., как видно из грамоты царя и в. кн. Феодора Иоанновича за приписью дьяка Андрея Щелкалова – стрельцов было 100 человек, стрелецким сотником был Василий Есипов; вместо денежного жалованья даны им были «лавочные и каменные места и сусленой и квасной промыслъ, а вместо хлебнаго жалованья дана земля и сенные покосы». Из писцовых Владимирских книг Ивана Головленкова, да подъячего Василья Львова 1625-1626 гг. видно, что во Владимире были: «внутри города полокъ стрельца Исачка Агапьева, да за торговыми воротами въ осыпи харчевня стрельца Пашки Панкратова, изба квасная стрельца Тимошки Иванова съ товарищи 32 человекъ, вдоль 3 сажени, поперекгъ тожъ, лавки всякихъ чиновъ людей торгуютъ всякими товары, а подъ лавками земля стрелецкая, нанимаютъ те люди ту землю у стрельцовъ, да отъ города на площади лавка стрельца Ондрюшки Казанца, имъ Великий Государь указали те лавочные и полочные места по писцовымъ книгамъ отдать Володимерскимъ стрельцамъ десятнику Лучке Афонасьеву съ товарищи 30 человекомъ по прежнему». По писцовым Владимирским книгам 1639-1640 гг. написано: «Въ Володимире Стрелецкой слободы слобода старая на лыбедномъ враге, а въ ней стрелецкие дворы: дворы десятниковъ Тимошки Иванова сына Телегина, Дружинки Савина да Офоньки Микитина сына Чупашева, да 18 дворовъ рядовыхъ стрельцовъ. Слобода Красная на речке на Лыбеди, а въ той три двора стрелецкие. Слобода Гатилова на речке на Лыбеди, а въ ней место церковное, что была церковь Николы Чудотворца Воинсково съ кладбищемъ, а запустела та церковь съ Литовскаго разорения, да на церковной же земле место пустое попово, да въ той слободе шесть дворовъ стрелецкихъ, да место дворовое пустое, да место дворовое сотника стрелецкого Микифора Домнина. Да въ той же Гатиловой слободе дворы и места дворовые за Володимирскими пушкарями смешаны съ стрелецкими дворами и съ дворовыми месты черезъ дворъ и черезъ место. И всего въ Старой и въ Гатилове и въ Красной Горе слободахъ место дворовое сотничье, да 3 двора десятинниковъ, да 27 дворовъ рядовыхъ стрельцовъ обоего 30 дворовъ, а людей въ нихъ детей и братий и племянниковъ и соседъ и подъсоседниковъ и захребетниковъ 57 человекъ. Да въ Старой и въ Гатилове и въ Красной Горе въ Стрелецкихъ слободахъ по Государевой грамоте по новому письму и мере и по стрелецкой сказке лишние земли, что было за 70 человеки за стрельцами-жъ 70 местъ дворовыхъ и съ огороды, а ныне те места пашутъ къ полевой земле 30 человекъ стрельцовъ». «А прежде сего блаженные памяти Государя Царя и Великаго Князя Федора Ивановича всея Русии въ жалованной грамоте сотого году за приписью дьяка Андрея Щелканова написано по прибору сотника стрелецкого Василья Есипова въ Володимере было сто человекъ стрельцовъ, а велено имъ въ Володимире торговать и рукодельемъ промышлять и хлебъ и колачи печь и квасъ и ботвиянъ держать и торговлею торговать рубли на два и на три, а больше того не торговать и баню свою построить». «При открытии Владимиркой губернии по имянному Высочайшему повелению Императрицы Екатерины II все жители Стрелецкой слободы по недальному разстоянию отъ города Владимира записаны во Владимирское купечество и мещанство и съ того времени Стрелецкая слобода доныне остается известною только по названию».
В Стрелецкой слободе или точнее в Гатилове слободе на реч. Лыбеди въ старину была церковь во имя св. Николая Чудотворца. В патриарших окладных книгах 136 (1628) г. значится: «церковь великаго чудотворца Николы за земляною осыпью в Стрелецкой слободе… дани 4 алтына». В писцовых книгах г. Владимира 1639 и 1640 гг. в Гатилове слободе значится «место церковное», что была церковь Николы Чудотворца воинского с кладбищем, а запустела та церковь с литовского разорения, потому что положенная дань в 1628 г. была уплачена. Впоследствии же в патриарших окладных книгах под 164 (1656) г. стоит такая отметка: «церковь стоит пуста, попа и церковных причетников и приходских людей и церковные земли и никаких угодий нет, дани иметь не с чего и впредь той церкви в приходную книгу не писать». Около полутораста лет в этой местности не было никакой церкви; затем, когда Казанская церковь Ямской слободы была перенесена на ее нынешнее место, когда сгорела и Петропавловская церковь, ближайшая к Стрелецкой слободе, когда с другой стороны население Владимира стало возрастать, явилась настоятельная надобность в церкви для населения Стрелецкой и ближайших к ней слобод.
В 1784 г. жители Солдатской слободы, в лице отставного капрала Карпа Штырева, да солдата Захара Гаврилова, обратились к Преосв. Виктору с покорнейшем прошением такого содержания. «Оная Солдатская слобода по рассмотрению Владимирского наместнического правления поселена на отведенном от града Владимира в отдаленности месте близ Студеной горы и состоит в дальности от имеющихся в граде приходских церквей, почему той слободы жители штатной роты баталионные и отставные унтер-офицеры и рядовые солдаты, коих имеется до ста дворов, в воскресные и праздничные дни лишаются слушания церковного молитвословия и во исправлении мирских треб им обстоит иминуемая нужда. По такому обстоятельству состоит неминуемая потребность построить в той слободе церковь. А как имеется внутри града деревянная церковь во имя Рождества Христова с приделом теплым и оная церковь состоят от Троицкой и Борисоглебской каменных церквей в самой близости и приходу при ней малое число и затем, чтобы оная церковь на том месте стояла, никакой нужды не состоит, и потому оную церковь с приделом и со всею церковною утварью той Солдатской слободы жители желают перевезти и устроить в той слободе на удобном месте своим иждивением». Но Преосв. Виктор нашел во Владимире церковь еще более ветхую, более безприходную и при том стоящую на совершенно неудобном месте,— именно Сретенскую. По освидетельствовании оказалось, что эта церковь стоит на косогоре, кровля, углы и стены погнили; церковь покачнулась на левую сторону; с правой стороны ее р. Клязьма, а с левой «имеет течение ключевая вода», вследствие чего подмывается то место, на котором церковь стоит. В 178З году за этой церковью числилось всего лишь три двора. В силу таких соображений в новонаселенную Солдатскую слободу перенесена была Сретенская, а не Христорождественская церковь. Грамотой преосвященного Виктора так определялась судьба храма Сретения Владимирской иконы Божией Матери: «деревянную ветхую Сретенскую церковь во первых в ней тоя церкви священнику с престола одеяние с срачицею и вервиею снять и столбцы со цкою разобрать, из коих престольное одеяние, буде ветхо, употребить на починку церковной утвари, а срачицу с вервиею и столбцы со цкою сжечь и пепел пустить в реку; потом освященный антиминс, святыя иконы и всю церковную утварь внесть в состоящую поблизости к оной Сретенской предельную Николаевского, что в Галее, прихода церковь; послеж того оную Сретенскую церковь разобрать и по разобрании в показанную Солдатскую слободу перевесть и на отведенном месте с прибавлением новаго лесу в тож наименование строить подобную протчих издревле поныне святохранимых благолепием состоящих святых Божиих церквей, по силе святых отец правил и церковно-узаконенных уставов и состоявшихся о строющихся вновь церквах указов... И когда оная церковь построена и потом все приличествующее к освящению изготовлено будет, тогда об освящении ея позволения просить немедленно. Означенной-же Сретенской церкви престольное место огородить каменным или же деревянным обрубом с водружением креста». В кон. XIX века о старой деревянной церкви напоминал полуразвалившийся каменный столбик близ наплавного моста через р. Клязьму. К весне 1785 г. церковь Сретения иконы Пресвятой Богородицы была уже воздвигнута в Солдатской слободе и священнослужители ее со старостой (отставным солдатом Захаром Гавриловым) просили у преосвященного Виктора благословений на освящение ее. Благословение это и было дано 10 апр. 1785 г.; в грамоте своей епископ Виктор определяет «Кафедрального Успенского собора ключарю с диаконом Михаилом Юбилянским... Сретенскую церковь, при тамошних священно-церковнослужителях освидетельствовав, описать и, если в той церкви церковные сосуды сребрянные внутри же позлащенные также и книги, принадлежащия до всего церковного круга, имеются и никакого против храмозданной грамоты недостатка не окажется, то оную освятить на выданном из дому нашего вновь освященном на атласе антиминсе во установленный по церковному чиноположению день и на водруженном кресте о том подписать и с показанием исполнения репортовать нам». Штат священнослужителей — «священник и причетник» имелся при Сретенской церкви, а в Солдатской слободе составился новый приход — там было «обывательских сто шесть дворов». Для постройки церкви и домов священно-церковно-служительских в Солдатской слободе отведена была Владимирским наместническим Правлением земля: квадратная площадь для церкви в количестве 1600 кв. саж. и для священно-церковно-служителей 1024 кв. саж. Кроме того, за церковью сохранялась и ее прежняя земля. По освящении вновь устроенной церкви, «штатной роты баталионные и отставные унтер-офицеры и рядовые солдаты», населявшие Солдатскую слободу, были, конечно, удовлетворены: им не предстояли более ни лишение «по воскресным и праздничным дням слушания церковного молитвословия», ни затруднения «в отправлении мирских треб». Но это удовлетворение скоро оказалось неполным. Дело в том, что перевезенная в Солдатскую слободу Сретенская церковь была холодная и, следовательно, неудобная для служения в ней в зимнее время. Потерпев неудобство в течение двух зим, священник Сретенской церкви Петр Федоров и прихожане его в 1787 г. подали на имя преосвященного Виктора прошение, в котором заявляли, что в новоустроенной холодной церкви Сретенской «в зимнее время службы исправлять и приходящим для слушания стоять — не без трудности», а потому просили разрешения перевести в Солдатскую слободу из упраздненного Покровского монастыря теплую деревянную церковь во имя трех святителей («в коей священнослужения не исправляются») и построить ее в тож храмоименование близ настоящей Сретенской церкви. В виду такого резонного ходатайства причта и прихожан Сретенской церкви преосвященным наведены были нужные справки в Консистории и в результате их оказалось, «что в объявленном упраздненном Покровском монастыре теплая древянная во имя трех святителей церковь имеется, на посланной-же из Консистории указ при репорте от смотрителя благочиния села Красного священника Андрея Степанова прислана взятая того упраздненного монастыря с священно-церковнослужителей с прихожаны скаска, в коей показано, что они ту триех святительскую церковь, с имеющимся в ней иконостасом в Солдатскую слободу отдать согласны». Приняв во внимание все эти обстоятельства, преосвященный Виктор на прошение Петра Федорова, с прихожанами дал благословенную грамоту о перевозке из упраздненного Покровского монастыря теплой трех святительской церкви и о построении ее в Солдатской слободе «близ состоящей холодной Сретенской с южной страны... в тож храмоименование». На следующий год, когда теплая Трехсвятительская церковь Покровского монастыря была перевезена и устроена, возле церкви Сретения иконы Пресвятой Богородицы, священник Сретенской церкви Петр Федоров с прихожанами просили владыку об освящении новопостроенного храма и при этом ходатайствовали о переименовании его из Трехсвятительского в храм Сретения Господня. В таком ходатайстве можно найти повод к предположению, что жители Солдатской слободы чувствовали некоторое неудобство именовать свою церковь Сретенскою в память Сретения иконы Богоматери, когда ни место, ни время создания у них церкви не напоминали об этом событии. Быть может, они рассчитывали, что посвятив теплый храм Сретению Господню, они будут иметь большее право сознательно именовать свою приходскую церковь вообще Сретенской. Как бы то ни было, от 1788 г. последовала грамота преосвященного Виктора, коей епископ определяет «триех святительскую церковь, переименовав во имя Сретения Господня, Кафедрального нашего Успенского собора из священнослужителей кому по очереди следует, при тамошних священно-церковнослужителях «освидетельствовав, описать и, если окажется в ней все согласным с храмоздательной грамотой, данной в 1787 году, — освятить «на выданном из дому нашего освященном на полотне антиминсе», о чем и «представить в Консисторию репорт». С началом нового века зародились в причте и прихожанах Сретенской церкви и новые мечты и планы касательно их храма: решено было заменить деревянную стройку каменной. Неудобство и небезопасность в пожарном отношении деревянной церкви — ясно сознавались, конечно, всеми; кроме того, из всех городских церквей Сретенская церковь уже одна только оставалась деревянной к девятнадцатому веку. И вот, от священника Сретенской церкви Степана Иванова и старосты ее подано было епархиальному начальству прошение о разрешении построить вместо деревянной Сретенской церкви храм каменный; а на это прошение от 22-го Июня 1805 года последовала благословенная грамота преосвященного Ксенофонта, епископа Владимирского и Суздальского. Своей грамотой преосвященный разрешает «вместо деревянной Сретенской построить новую каменную в тож наименование церковь на удобном месте» и определяет: «когда оная церковь строением окончена и к освящению приуготовлена будет, тогда благочинному освидетельствовав в оных как иконостас, так церковную утварь, ризницу и книги всего церковного круга, и учинить всему тому надлежащую опись, о освящении оныя церкви представить Нам репортом». Строение новой каменной церкви не могло, конечно, быть совершено так же скоро, как происходила стройка деревянная. И действительно, если мы заглянем в приходо-расходные книги Сретенской церкви, то увидим, что еще до 1814 г. идут строительные работы: на протяжении этого времени на церковные средства приобретаются в Солдатской Слободе ветхие дома, которые назначаются для обжигания кирпича, производится закупка и подвоз нужного материала для работ, как в кирпичных сараях, так и других при строящейся церкви, имеются даже для этих целей («для церковных надобностей») своя лошадь и телега и т.д. Впрочем, нужно заметить, что кладка каменной церкви едва ли началась непосредственно вслед за благословенной грамотой преосвященного Ксенофонта от 22 Июня 1805 г. По крайней мере, приходо-расходные книги не дают ни малейшего намека на стройку ни в 1805 г., ни даже в 1806 году. За 1807 год книг приходо-расходных не найдено при церкви, но — как можно судить по книгам 1808 г. — самая оживленная и коренная работа пришлась на два года — 1807 и 1808. В 1808 г. встречаем такие записи расходов, которые свидетельствуют, что работы по новой стройке уже двинулись далеко: в этом году уплачено 260 руб. за кладение каменного здания, настлан уже пол, возведены и главы. Медлительность в приступлении к работам, вероятно, зависела от неблестящего состояния церковной казны. Разумеется, для новой стройки требовались значительные средства, а ими церковь не располагала. — К концу 1806 г. — как видно из приходо-расходных книг — накоплено было в церкви лишь с небольшим 1000 рублей. Необходимо было постепенно изыскивать денежные средства для церковной стройки разными способами. И вот, в декабре 1808 года сделан был ряд займов: у купца Андрея Свешникова взято 315 руб., у солдата Захара Гаврилова 175 руб., у столяра Сергея Степанова 78 руб., у сержанта Михаила Григорьева 70 руб. и даже 10 руб. у солдата Василия Афанасьева. В пополнение церковных сумм пошли деньги, вырученные от продажи одной из старых деревянных церквей: под 1808 г. в Сентябре записано «за проданную деревянную церковь взято 200 руб.». Не лишилась строящаяся церковь Сретения Владимирской Иконы Богоматери и приношений доброхотных дателей; — по приходным книгам мы не видим имен этих жертвователей, а встречаем лишь запись вклада — напр. под 1808 г. — 100 р., но по описи церковной (составлена. 1811) значится, что стройка производилась с значительным пособием Владимирского купца Андрея Иванова Свешникова. Строение новой церкви начато не на том месте, где стоял прежний деревянный храм, а на ином (хотя несомненно в пределах этой-же площади), так как церковное богослужение не прекращалось и во время стройки и по книгам значатся непрерывные расходы на свечи, вино, просфоры и т. д. К подтверждению этого могут служить и следующие указания церковных документов: храмоздательная грамота преосвященного Ксенофонта определяет строить новую церковь «на удобном месте», а в указе Консистории о разрешении разобрать теплую деревянную церковь говорится, что разрешение это последовало на прошение священника и старосты Сретенской церкви «о дозволении» лишь «теплую деревянную церковь разобрать», а «от настоящей» только «паперти по бокам отломать и употребить на обжиг кирпича». На основании таких замечаний можно представлять дело так: для отправления богослужения оставлена была (в 1807 — 1808 гг.) одна «настоящая» церковь (хотя не особенно нужные части ее — боковые паперти — и были отломаны), а к работам над строением новой церкви приступили уже в ином месте. Расходные книги за 1808 г. не оставляют нас в неведении и относительно того, кто строил новое каменное церковное здание: подрядчиком «при кладении каменной церкви» был «Владимирской округи полусельца Темлячева крестьянин Борис Мартынов», т. е., вероятно, один из прихожан Сретенской церкви, так как названная деревня принадлежит к приходу Сретенскому. Антиминс на престоле придельного храма Сретения Господня (теплый) освящен был — как значится по старым описям — епископом Ксенофонтом в 1807 году, но трудно утверждать, чтобы в этом году храм (хотя бы и один теплый) был уже готов. Быть может, антиминс был освящен в 1807 году непосредственно вслед за доставкой в Консисторию старого антиминса с престола разобранной деревянной церкви (по силе указа от 30 Апреля 1807) взамен его, хотя еще пока престол для него и не существовал. Указом Консистории так определялась судьба деревянного теплого храма, вывезенного некогда из Покровского монастыря. — «Приказали данном священнику Степану Иванову, деревянную теплую во имя Сретения Господня церковь и имеющийся в оной церкви святой Антиминс, а при том не окажется-ли в оной церкви каковых мощей под престольными одеждами пришитых и в престольных столбцах вложенных, так-же и старых Антиминсов тебе священнику освидетельствовав и ежели окажутся, то оные представить в Консисторию, престол-же и жертвенник по снятии одежд разобрать тебе-же священнику, кроме простолюдинов, и разобрав доски, столбцы, перекрестяся, одежду и верви сжечь и пепел всыпать в реку, церковный же лес употребить на обжиг кирпича, и что куда угодно и способно будет к строению каменной церкви». Старую теплую церковь ломали, новую строили и лишь обжигали для нее кирпичи в 1807 году. Под 1809 годом мы видим такие записи расходов: в феврале «за уборку леса около вновь строящейся каменной церкви отдано пять рублей», — очевидно, леса уже оказывались лишними; далее, в апреле уплачено «за обивку железом на вновь строющейся церкви главы», в июне и июле — покупался тес на покрытие церкви и уплачены деньги штукатурам, — как видно — производились уже завершительные работы; в августе снова была уборка леса около церкви — за 1 руб. 50 коп. (как-бы уже расчистка площади при приготовлении к торжеству освящения) и наконец «отдано в лавку купца Ивана Петровского за губы, мыло и шнур для церкви» (за вещи нужные не иначе, как при освящении престола). По приведенному ходу расходных записей можно видеть, что эта последняя запись современна самому расходу, т. е. определяет время освящения нового храма. Если при этом мы припомним еще, что 26-го августа совершается празднество в честь Владимирской Иконы Богоматери, то, кажется, не будет большим произволом предположить, что именно в Августе 1809 года и был освящен главный престол церкви Сретения Владимирской Иконы. Антиминс на новоосвященном престоле остался прежний, выданный преосвященным Виктором при перенесении церкви с берега Клязьмы в Солдатскую Слободу. Колокольня воздвигается лишь в 1812 г., а увенчанная шпилем она только в 1814 г. Первоначально большим колоколом служил колокол в 25 пуд. Но в 1816 г. отставным солдатом Антипом Ефимовым куплен был в Москве новый — весом в 51 пуд 27 ф., при чем за него анплочено было 1850 руб., да за язык к нему еще 46 руб.; этот колокол висел не долго и в 1817 году тем-же Антипом Ефимовым переменен в Москве на другой — больший, именно в 66 пуд. 20 ф. с приплатой 812 рублей. Последний колокол был разбит 17 декабря 1875 г. и заменен колоколом в 100 пуд. 30 ф. Этот колокол провисел на звоннице до известных событий, порожденных Октябрьским переворотом 1917 г. Как отмечает опись, составленная в 1809 г., церковь не отличалась ни богатством, ни роскошью. Богослужебная утварь была большей частью медной, и особой ценностью отличался лишь запрестольный образ Богоматери, украшенный мелким жемчугом. В храмовой библиотеке среди богослужебных книг упоминается экземпляр «книжки о способе коим избавиться от оспиной заразы», надо полагать весьма популярное чтиво в те времена повальных эпидемий оспы, чумы и холеры. В первоначальном своем виде каменная Сретенская церковь была крыта тесом, и лишь в 1829 году (при новом уже священнике - с 20-го года — Феодоре Крылове) ее перекрыли железом и позолотили на ней главы, была позолочена единственная глава над холодным храмом и маленькие главки над приделом и на конце шпиля колокольни. При священнике Феодоре Крылове в 1820—21 гг. сделан был новый иконостас «с разною порокою (порезкою) и колоннами» в холодной церкви (Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря штатным служителем Иваном Кузминым сыном Сомовым), а в 1823 г. этот иконостас был позолочен; в 1830—32 гг. были расписаны живописью стены теплой церкви, а в 1834 г. устроен в ней новый иконостас и т. д.
В 1814 году во Владимире служил священником Андрей Лебедев, и называет его «певчим священником». Он имел свой дом и пускал на постой учеников семинарии. У Сергея Андреевича Лебедева, священника Сретенской церкви, отцом был Андрей Лебедев, рождения примерно 1760 года. Можно предположить, что он после постройки Сретенской церкви тоже мог служить в ней. Был ли он священником именно этой церкви - не доказано.
Сергей Андреевич Лебедев родился в 1804 году и после окончания Владимирской духовной семинарии служил в этой церкви с 1838 года и был женат на Агриппине Львовне Мамоновой. Было у них пять дочерей и один сын, этим сыном был младший из детей Алексей Сергеевич Лебедев, 1850 г.р.
В 1855 г. в доме священника С.А. Лебедева на Сретенской улице появился молодой выпускник Владимирской духовной семинарии Александр Виноградов с просьбой руки его дочери Павлы (см. Павла Сергеевна Лебедева).
Улица Красноармейская, д. 23 Дом Сергея Андреевича Лебедева. Изначально дом был в три окошка и при нем имелся большой фруктовый сад. Дом расширился на два окошка, но зато почти не стало сада, его потеснили соседские строения. В этом доме жил сын Марии Сергеевны Лебедевой и полкового священника Михаила Стефановича Альбова - Николай Михайлович Альбов, 1866 г.р. Учёный-ботаник с мировым именем Николай Альбов жил там у своей тётки, когда учился во Владимирской гимназии.
В этом же доме в 1890 году родился и вырос крупный учёный, сын священника Сретенской церкви Михаила Степановича Беляева - Беляев Николай Михайлович.
В этом доме в 1903-1912 гг. жил двоюродный брат Н.М. Беляева - академик Анатолий Аркадьевич Благонравов. Он родился в 1894 году в семье священника Аркадия Аркадьевича Благонравова, в последнее время служившего во владимирской церкви Михаила Архангела.
При Сергии Лебедеве и старосте Кречетникове украшена была живописью холодная церковь: Ярославский мещанин Михаил Швецов расписывал в 1842—43 годах купол и стены, написано было и много новых икон. В 1866 г. был выстроен северный придел, престол которого освящен в честь иконы Божией матери «Всех Скорбящих Радость». Новый придел устроен был в теплом храме в симметрии с приделом — Сретения Господня и занял то место, где поставлен был в двадцатых годах старый иконостас холодной церкви и где помещалась между прочим икона «Скорбящих Радости». 23 декабря 1866 г., исключенный из среднего отделения Владимирского Духовного Училища ученик Николай Лавров, назначен причетником к Сретенской церкви.
Трёх своих дочерей Лебедевы выдали замуж за полковых священников. Как известно, их дочь Павла была замужем за Александром Ивановичем Виноградовым, участником Крымской войны. Дочь Мария соединила свою судьбу с полковым священником Михаилом Стефановичем Альбовым (их дочка Ольга Альбова вышла замуж за Евлампия Васильевича Якиманского, тоже полкового священника, который в 1915 году погиб на фронте в Первую мировую войну). Следующая дочь Ольга вышла замуж за Андрея Ивановича Виноградова. В 1867 году Андрей Иванович Виноградов принял место священника в Сретенской церкви у своего тестя Сергея Андреевича Лебедева. В 1876 году д. Семязино приписана к Казанской церкви Ямской слободы, часть сельца Тельмячева (4 вер. от Владимира, при р. Дериножке, 27 дворов, 200 жит. в 1877) – к церкви Сретения Владимирской иконы Божией Матери, что в Солдатской слободе. При священнике Сретенской церкви Андрее Виноградове теплая церковь была перестроена и увеличена в объеме пристройкой в задней части. Это расширение храма производилось на основании указа Консистории от 19 мая 1877 года на церковную и жертвуемую прихожанами сумму. В 1878 г. объявляется признательность Епархиального Начальства Владимирскому купцу Семену Васильеву, заштатному священнику Сергею Лебедеву и прихожанам гор. Владимира Сретенской, что в Солдатской слободе, церкви, за пожертвования в свою церковь первым 250 р., вторым 50 р. и последними 619 р.; чиновнику Александру Либеровскому, за пожертвование в пользу причта той же церкви билета в 50 руб. и Владимирскому мещанину Андрею Новикову, за пожертвование 5% билета в 500 р. В 1880 году с западной стороны церкви пристроена паперть кирпичная под железом, которая подведена была к стенам и крыше храма так, что снаружи составила с ним одно общее целое здание. Иконостас холодной церкви сделан при священнике Михаиле Беляеве (с 1888 года) и старосте Григории Васильеве-Люлине. Иконостас-же теплой церкви — в приделе Сретения Господня поставлен в 1884 году, а в Скорбященском — 1882 г. Стенная живопись в холодной церкви от начала 40-х годов XIX века, лишь подновленная, а живопись в теплой церкви закрыта масляной краской согласно резолюции преосвященного Иакова от 21-го июля 1879 года. После смерти Андрея Ивановича Виноградова в 1888 году его место священника в этой же церкви принимает его зять, священник Михаил Степанович Беляев, который женился на дочери Андрея Ивановича Виноградова и Ольги Сергеевны Лебедевой, Евлампии. 23 января 1890 г. в семье Михаила Степановича Беляева родился сын Николай Михайлович Беляев (советский учёный в области теории прочности, член-корреспондент АН СССР, педагог высшей школы, профессор). В кон. XIX в. причт Сретенской церкви составляли священник и псаломщик. Кроме дохода от требоисправлений и процентов с причтового капитала, священнослужители получали арендную плату с церковных земель – практика довольно частая. В приходе числились жители Владимира и близлежащего сельца Тельмячеево – всего более 1200 душ, «все православные». О месте бывшего Сретенского храма у Клязьмы в те времена напоминала ветхая и всеми забытая часовня-столбик.
Благочинный IV Владимирского округа, протоиерей Сретенской гор. Владимира церкви, Михаил Беляев, 19 июня 1913 г. назначен благочинным градо-Владимирских церквей. 2 декабря 1913 года диакон-псаломщик Сретенской гор. Владимира церкви Иоанн Орлов определен на священническую вакансию к церкви Николо-Волосова женского монастыря. 27 августа 1916 г. диакон Сретенской ц. Михаил Доброхотов согласно прошению перемещен на штатное место к церкви с. Горки, Ковровского уезда. 16 сентября 1916 г. диакон псаломщик с. Эдемского Полетаев согласно прошению перемещен к Сретенской церкви г. Владимира. Михаил Степанович Беляев служил в церкви до революции 1917 года.
Первый удар по храму нанесен в апреле 1922 г., когда изъяли серебряную церковную утварь общим весом 26 килограммов. В ноябре 1923 г. была зарегистрирована община при храме в составе 148 человек. Казалось, беда миновала: богослужения проходили регулярно, хоть и приходилось получать разрешение на их проведение. «В районе б. Солдатской слободы находится церковь, которую изредка посещают старушки, религиозные фанатики и церковные заправилы — кулаки, торговцы. Но зато в этом большом районе нет культурного учреждения. Среди бойцов владимирского полка и военного городка и членов их семей сейчас существует единогласное мнение: — Церковь закрыть и передать ее под культурное учреждение. Имеются уже сотни подписей с заявлением горсовету о принятии соответствующих мер к закрытию этой церкви. Горсовет должен решить этот вопрос в кратчайшее время» («Призыв», 12 февраля 1930). 7 марта 1930 г. Сретенская церковь была «приговорена» к закрытию решением горсовета. Прихожане встали на защиту своей церкви, написав жалобу во ВЦИК, и церковь оставили общине. Вторая попытка закрыть Сретенский храм также не увенчалась успехом. Доводы о «контрреволюционной поповщине, выколачивающей деньгу» и «богобоязненных старушках», «религиозном дурмане» и ненавистном колокольном звоне снова не возымели действия. Правда, церковь лишилась своих голосов, среди которых был и тот самый колокол в 100 пудов весом. До самого последнего дня в храме продолжал служить Михаил Степанович Беляев, ставший настоятелем в далеком уже 1888 г. Отважный батюшка вместе с прихожанами всеми силами препятствовал его закрытию, продолжая проповедовать слово Божие среди повальных арестов и расстрелов. 29 апреля 1937 г. НКВД направляет в горсовет циркуляр о закрытии Сретенской церкви… 15 февраля 1939 г. горсовет закрыл Сретенскую церковь, 9 мая облисполком утвердил закрытие, передав здание храма горсовету для использования под хозяйственные нужды военного ведомства. Верующие опротестовали закрытие, написав жалобу в Президиум Верховного Сонета РСФСР. 4 августа последний затребовал у облисполкома материалы о закрытии; 10 августа дело было выслано. Началась переписка между инстанциями, но в ней не шла речь о защите интересов верующих. 4 сентября информационно-статистический отдел Президиума Верховного Совета РСФСР напомнил Ивановскому облисполкому, что «на основании постановления Президиума Верховною Сонета РСФСР от 16 декабря 1938 г. здания закрытых церквей должны использоваться под культурные учреждения». 19 сентября он же спрашивал, почему церковь используется под хозяйственные цели. 10 октября облисполком ответил: «Передача Стретинской церкви … для использования под хозяйственные цели произведена в силу крайне затруднительного положения со складским хозяйством у военведа … Передать молитвенное здание какой-либо другой организации под культурные цели не представляется возможным, т.к. церковь расположена в полосе отчуждения военведа ... Военвед культурно-бытовыми учреждениями на сегодняшний день обеспечен». 16 января 1940 г. Верховный Совет РСФСР утвердил постановление Ивановского облисполкома от 9 мая 1939 г. о закрытии Сретенской церкви и о передаче здания церкви владимирскому горсовету. 20 января облисполком переслал постановление в горсовет для объявления его верующим.
Сретенская церковь в Солдатской слободе Колокольня Сретенской церкви Церковь Сретения Владимирской иконы Божией Матери Мозаичная икона
Оскверненный храм побывал и мебельным складом, а в перестроечный период в почти развалившемся храме (его причислили к I категории разрушений) обосновался деревоперерабатывающий кооператив. В начале февраля 1992 года о. Маркелл, проходя мимо развалин Свято-Сретенского храма, спросил местных жителей: "Ну, что, восстановим храм?". И услышал гул всеобщего одобрения и в то же время недоверия: многим казалось, что дело это – неподъемное. Однако разрешение от Ленинского райисполкома было получено. Первое Богослужение после открытия храма было совершено архимандритом Маркеллом Егоровским 15 февраля 1992 г., в 10 утра отслужен водосвятный молебен и совершен первый Крестный ход вокруг храма. Отопления не было, окна на время были заложены кирпичом, хламу, как писал архимандрит Маркелл в Богослужебном журнале, было до потолка. Одного мусора и грязи вывезли более 20 машин. Окна затянули целлофаном, провели электропроводку-времянку. К началу Великого поста, в том же 1992 г., службы в храме стали проходить ежедневно утром и вечером. Отопление уже было готово к Святой Пасхе, снята кирпичная кладка с окон, были остеклены новые и частично отремонтированы старые рамы, покрыта и покрашена крыша, отремонтированы полы. Пасху отслужили первую полную литургию. Верующие убеждены: ничто так не лечит храм, как литургия.
У Сретенского храма архимандрит Маркелл с прихожанами
С 1994 г. началось строительство двух иконостасов и по благословению архиепископа Евлогия положено начало фресковой живописи по образцу древнерусской московской школы. Ремонтные работы по восстановлению храма продолжались. 12 июля 1998 г., Высокопреосвященнейшим Елогием был освящен главный престол храма в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери в городе Владимире. Так был открыт новый период в жизни храма.
Деревянный, пристроенный с северо-западной стороны теплый флигель церкви. Архимандрит Маркелл весной 2005 года
У настоятеля храма о. Маркелла светлое, умное лицо. В глазах спокойствие, долготерпение и бесконечная любовь к людям. Даже не верится, что после 70 лет тяжких жизненных испытаний, выпавших на его долю, можно сохранить такую силу духа и человеколюбие, не озлобиться, не почернеть душой. Внешний облик, стать, походка, манера говорить и двигаться, удивительно молодой сильный голос – все говорит о том, что он из тех еще священников, из бывших. И действительно, корни династии священнослужителей Егоровских (поскольку служили в селе Егоровка, что в Тамбовской области) уходят в далекий XV век. Его мать Мария Васильевна, урожденная Вельская, из княжеского рода. Она вышла замуж за молодого семинариста Виктора Ивановича Егоровского. А в январе 1929 года у них родился уже шестой ребенок, которого нарекли Михаилом. Это и был о. Маркелл, будущий настоятель Свято-Сретенского храма. То было время воинствующего атеизма. В 1930 году отца арестовали. Мать осталась одна с шестью малышами на руках мал мала меньше, да еще дедушка Иван. Справляя церковные обряды, он хоть как-то помогал свести концы с концами. Но в 1931 году семью "раскулачили", выкинули на улицу, разместив в их доме сельскую школу. Поразительно, хотя о. Маркеллу было всего два года, он уверяет, что именно к этому времени относятся его первые детские воспоминания: "Я дрожу, мать дрожит, и скрипят колеса телеги... ". Помнит, как мать приносила его к отцу в тюрьму показать. Охранник сказал тогда отказавшемуся отречься от Бога священнику: "Смотри, все равно больше никогда не увидишь". В столь давних детских воспоминаниях можно было бы усомниться, если бы не феноменальная память о. Маркелла. Он помнит многие имена, фамилии, даты, названия улиц, извлекая их из кладовой своей памяти с поразительной быстротой. У семьи отобрали все: отца, родной дом, 50 ульев (их пасека славилась на всю округу) и выбросили на улицу. Спасли их прихожане (уж очень они любили о. Виктора), помогли им разместиться в омшаннике (строение для хранения зимой ульев). Холод был страшный, да и голод стал долгим спутником семьи Егоровских. Сошли в могилу сестры Михаила Нина и Зина (пяти и шести лет от роду), за ними умер и дедушка. Отец был сослан на лесоповал в Красноярский край. В лютую стужу заключенных высадили в глухой сибирской тайге. Ночевали под открытым небом на лапнике. К весне от 1700 человек прибывших в лагере осталось лишь 700. Пять лет каторги не прошли даром. Отец вернулся домой больной туберкулезом и еще через пять лет, за две недели до начала войны, умер в больнице в Тамбове. Война... Долгая и тяжкая. Мария Васильевна, чтобы хоть как-то прокормить четверых подрастающих сыновей, работала по договору пасечницей сразу в двух колхозах. Но по трудодням ей не платили, а в городе не давали паек, поскольку она числилась в колхозе. "Страшные мучения и вечный голод, – вспоминает о. Маркелл. – Мама с утра варит желуди, чтобы хоть чем-то нас накормить". Мария Васильевна мечтала видеть сыновей священниками. Молилась, чтобы Господь услышал ее. И надо же – в 1945 году под Москвой в Загорске впервые за годы советской власти открылся Богословский институт. А в 1947 году – Ленинградская семинария, куда сразу же и поступил Михаил Егоровский, а после ее окончания - в Московскую Духовную академию. Учился на "отлично". Первым духовным наставником его был архимандрит Клавдиан (Моденов), монах еще с дореволюционного времени, знавший родителей юноши. 11 сентября 1954 года, в день Усекновения главы Иоанна Предтечи, Михаила рукоположили во диаконы, а вскоре, 25 сентября, в день Воздвижения Креста Господня, - во священника. В 1954 году о. Михаил получает приход в селе Шульги в Псковской области. Через год перебрался в селе Завидово, где в лесу был всего один дом и одна церковь, которую во время войны открыли... немцы. По ночам на церковный двор забегали волки. Но патриархия всеми силами пыталась приход сохранить, поскольку в советские времена закрыть церковь было проще простого, а открыть – практически невозможно. Непросто складывались отношения у о. Михаила с советской властью. Прямой и открытый, он говорил что думал. А несуразностей в отношении к церкви в те времена хватало. Например, служить священник мог только исключительно в храме. Ни о каком соборовании или отпевании на дому и речи быть не могло. Запрещалось причащать детей, если они пришли в церковь с бабушкой. А проповеди надо было представлять для контроля за целый месяц. В 1958 году он получил звание протоиерея. В 1961 году уполномоченный по делам религии (была такая должность при исполкоме) лишил строптивого священника регистрации. Это означало, что служить он больше не имел права. И о. Михаил не служил восемь месяцев, до тех пор, пока не был назначен новый уполномоченный. В те времена и в кошмарном сне не могло бы присниться, что наступят времена, когда лидер коммунистов Геннадий Зюганов с экрана телевизора открыто и откровенно заявит, что он человек верующий. А его дочь и зять особенно. И что православие – это образ жизни, без которого России не выжить. В том же 1961 году Михаил Егоровский получил назначение в Меленки. И навсегда связал свою судьбу с древней Владимирской землей: Собинский район, Ковров, Владимир, в кафедральном соборе которого из-за наплыва туристов служба тогда мало была похожа на службу. А потом 15 лет в Петушках. 3 июля 1975 года в дом Егоровских нагрянула страшная беда: в автомобильной катастрофе погибла их двадцатилетняя дочь Таня, студентка института им. Плеханова. Нет ничего страшнее, чем хоронить собственных детей. Матушка не перенесла горя и через год сошла следом за дочерью в могилу. После этого о. Михаил принимает постриг и становится в монашестве о. Маркеллом. Люди верующие знают: кого Бог любит, того он наказывает в этой жизни, а не в той, вечной. Вот и о. Маркеллу живется тяжко – два обширных инфаркта, тяжелейшая операция. Несколько лет упорной борьбы за жизнь. В 1977 году рукоположен в архимандрита. Награжден двумя орденами преподобного Сергия Радонежского. В 1985 году непокорного священника вновь лишают регистрации. И когда о. Маркелл не служил в храме, а ездил по командировкам, тогда-то и вызрело у него в душе страстное желание возродить Свято-Сретенский храм. Любвеобильный и кроткий, отец Маркелл врачевал души, утешал в скорбях, утверждал в делании добра. Не раз приходилось видеть, как во время исповеди прихожан батюшка обливается слезами вместе с ними. Поистине прав святой Василий Великий, который писал, что "духовный отец должен быть не отцом, а матерью". Архимандрит Маркелл с 1992 по 1999 год окормлял следственный изолятор г. Владимира (см. Церковь иконы Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радость»). Храма в СИЗО тогда еще не было. По настоянию батюшки в красном уголке была оборудована молельная комната, он передал туда много православной литературы, осужденные вырезали из дерева Крест с распятием Иисуса Христа. Первые же встречи со священником оказались для них воистину живительными. Об осужденных отец Маркелл говорил так: "Заключенные - это люди, которых до такого состояния часто доводят черствые сердца ближних или дальних, недостаток любви и воспитания. Им более, чем другим, необходимы любовь и Слово Божие. Кто о них позаботится? Родные часто отказываются, или их нет. Вот почему среди них много несчастных, которых следует любить и жалеть от чистого сердца. У Бога нет неисправимых. А загляни каждый в свою душу - увидишь, что тоже не праведник перед Богом...". Когда священнослужитель приходил в СИЗО, то лица осужденных светлели, все хотели пообщаться с ним и получить благословение. Они чувствовали такое облегчение, словно свежего воздуха глотнули, душа их отогревалась при виде скромного и тихого старца. Каждый месяц 15 числа в Свято-Сретенскую церковь на утреннюю службу приезжали люди не только со всех концов области, но даже и из Москвы. Служба, которую вел в этот день о. Маркелл в течение 5 часов, в своем роде уникальна: в области только настоятель Свято-Сретенской церкви имел благословение владыки читать этот чин. К небу возносились молитва об исцелении тяжко больных, скорбящих и одержимых. А в народе говорили по-простому: "Отец Маркелл снимает порчу и сглаз". В середине каждого месяца в Свято-Сретенском храме им проводилось освящение продуктов, и в эти дни церковь была полна народу. В 1994 году одна прихожанка принесла в храм старую икону, найденную на чердаке. Лика святого не было видно. Батюшка поставил икону в алтарь на Престол - и к концу литургии икона обновилась. Она стала яркой, как только что написанная. Это был лик Пресвятой Богородицы Владимирской. После службы батюшка поставил икону на аналой, прихожане к ней прикладывались. В 1998 году во время всенощной в храм вошел молодой человек и встал неподалеку от алтаря. Когда открылись Царские врата, отец Маркелл вышел, подошел к парню и сказал: "Я знаю, что ты убивать меня пришел. Отдай нож!". Парень дрожащими руками вытащил из-за пазухи кинжал (он до сей поры хранится в семье батюшки), встал на четвереньки и пополз за батюшкой. Все стояли в оцепенении. А парень рассказал, что он - сатанист, что действительно пришел убивать, но когда отец Маркелл вышел из алтаря, ему захотелось целовать его ноги, т.к. священник был весь в небесном сиянии. Слух об уникальных способностях о. Маркелла давно шла по земле Русской. Этот бесценный дар, видимо, дарован ему Господом за его долгую, полную испытаний, праведную жизнь, и шли к нему с бедой прихожане, уверенные, что он обязательно поможет. Именно потому, что люди шли к нему за помощью денно и нощно, чтобы помочь не единицам, а всем страждущим, и стал о. Маркелл проводить в храме свои удивительные службы. Для его возраста и здоровья – нагрузка непомерная, но силу придавали счастливые лица людей, приезжающие со словами благодарности, избавившиеся от тяжких недугов, бросившие пить, курить, обретшие душевный мир и спокойствие, почувствовавшие благодать, дарованную свыше. Сам священнослужитель считал, что исцеляет молитва. Поэтому предостерегал от искушения лечить свои душевные и физические недуги у экстрасенсов, которые тоже порой не без способностей. Но они, по его мнению, могут дать лишь временное облегчение, за которым неминуемо – как наказание – последует резкое ухудшение. - Должен признаться, что да, есть люди, которые обладают исцеляющим даром божиим. Но они лечат только молитвою и не берут за это денег, зная, что в противном случае будут лишены своих способностей. Лично мне, например, помогла избавиться от болей в ногах одна из моих прихожанок, – говорил о. Маркелл. Его очень беспокоило состояние православной церкви. Слишком тяжело и медленно шло воцерковление людей. На ветрах разгула "демократии" слишком велика конкуренция среди всевозможных религиозных учений, направлений, сект. И ослабленное традиционное российское православие не всегда ее выдерживает. Понимал о. Маркелл, что есть вина в этом и самой православной церкви, которая не проявляет порой гибкости, не идет активно сама навстречу людям, ищущим свою дорогу к храму. И столько табу на вхождение в храм: например, современному молодому человеку, особенно девушке в брюках, зайти в церковь противопоказано, в короткой юбке, с макияжем, с непокрытой головой – тоже нельзя. В Свято-Сретенскую церковь при нем мог войти каждый желающий. - Ни в коем случае ни одного грубого слова. Человек должен понять, что его здесь ждут, ему рады, – говорил настоятель храма. – А потом мы попытаемся осторожно ему подсказать, в каком виде подобает на службу приходить. Главное вначале – чтобы душа человека оживилась, чтобы услышала она: вот мой верный и правильный путь. Особая боль о. Маркелла – пьянство, как ржа разъедающее духовность человека. И тут, по мнению батюшки, церковь может и должна сыграть свою решающую роль. Это уже было в истории государства Российского. Когда при церквах было создано общество трезвости им. Святого Александра Невского. Душу лечили молитвою. И результаты не замедлили сказаться. Ежегодно потребление водки сокращалось на 10 тыс. ведер. Дошло до того, что под давлением народа в 1914 году Николай II вынужден был ввести в стране сухой закон, который просуществовал целых 10 лет. ... В храме идет служба. С хоров льется дивное многоголосье. Из алтаря выходит о. Маркелл: высокий, статный, торжественно-величественный. И не остается никаких сомнений, что он и есть истинный посредник между Богом и людьми. А это так важно сегодня для многих и многих из нас, живущих во тьме грехов, без покаяния, без всеобъемлющей любви к ближним своим. И невольно склоняешься в низком поклоне перед Священнослужителем и Человеком.
Сын о. Маркелла, проучившись год в Ивановском медицинском институте, все же пошел по стопам своих предков, закончил семинарию и служил в Спасо-Преображенском соборе в Коврове. - У меня три внука, – с гордостью говорил о. Маркелл. – Молю Господа Бога нашего, чтобы даровал Он им свое святое и многомощное заступление. Сам себя о. Маркелл подвижником не считал.
Батюшка отошел ко Господу 3 августа 2005 года, скончался от сердечного приступа в возрасте 76 лет. Батюшка похоронен в ограде храма. Кто с верой в Бога и молитвой приходит в храм к его могилке, - неутешен не уходит, всем батюшка помогает.
