Дворянский Пансион для бедных детей-дворян при Владимирской гимназии
Первый Дворянский Пансион для бедных детей-дворян при Владимирской мужской гимназии
Большой гимназический дом (ул. Большая Московская, д. 24) состоял из 4-этажного здания с двумя при нем флигелями, одним — двух-этажным по левую сторону (дом Славнова, ул. Большая Московская, д. 26) и другим — одноэтажным с правой стороны от входа во дворе. Все эти здания — каменные. Будущий проезд от главной улицы к старой аптеке, между домами Славнова и Философова, составлял тогда часть гимназического двора. Новые здания в 1806 г. перешли во владение гимназии в довольно ветхом состоянии; настоятельно необходим был капитальный ремонт. Профессор Снегирев, посетивший гимназию с сентябре 1808 г., подробно осматривал новое приобретение гимназии и нашел его крайне неисправным. Требовалось оштукатурить все строения внутри и снаружи, перекрасить крыши, фундаментально починить балкон с лицевой стороны большого дома, грозящий падением, так как четыре каменных столба, на которых он покоится, сильно повреждены, а перила его полуобрушены. Внутри большого дома необходима перекладка всех печей, перестилка и окраска полов, равно дверей и оконниц. Надворные деревянные постройки надо все перебрать вновь, а оба флигеля на столько плохи, что не тронутыми в них можно оставить лишь одни капитальные стены; притом малый флигель во дворе, где помещалась губернаторская кухня и жилые покои для служителей, совершенно не годится для жилья и может быть обращен только в сарай. Однако, недостаток средств не позволил гимназии немедленно же произвести этот капитальный ремонт, так что пришлось ограничиться только частными поправками, нетерпящими отлагательства.
Пригласивши к себе частным образом некоторых уездных предводителей, в числе 11, съехавшихся во Владимир по случаю выборов в декабре 1808 года, князь Долгоруков Иван Михайлович с них подписку (от 16 декабря 1808), в силу которой они обязывались вносить ежегодно по 100 руб. на содержание одного пансионера от каждого уезда. Это постановление носило характер частного соглашения некоторых уездных предводителей; в нем не принял участия губернский предводитель дворянства, и оно не прошло через санкцию общего дворянского собрания. Тем не менее губернатор Долгорукий, через Министра Внутренних Дел, довел его до сведения Государя, на что и последовало выражение монаршего благоволение всему Владимирскому дворянству за столь похвальный подвиг ко благу общему. В это время директор гимназии Дмитриевский взял на себя все предварительные хлопоты по снабжению пансиона необходимым инвентарем и заготовке всяких припасов для будущих питомцев. Устройство пансиона при гимназии сделалось его излюбленной мечтой; он не оставлял в покое ни губернатора, ни предводителей дворянства, ни частных лиц; просил, убеждал, склонял к пожертвованиям, доказывал пользу просвещения.
3 июля 1809 г. при гимназии был устроен пансион для бедных детей-дворян.
ул. Большая Московская, д. 26
Помещение для пансиона было устроено во флигеле (дом № 26 по Большой Московской улице) при большом гимназическом доме.
Начало было очень скромное; воспитанников набралось всего 8 чел., и надзор за ними был поручен одному из старших учителей гимназии Фед. Александр. Боголепову; ведение пансионского хозяйства принял на себя другой учитель, Прох. Серг. Воронин. Ни тому ни другому не было назначено никакого определенного вознаграждения, а предположено выдавать наградные деньги в конце каждого года, смотря по состоянию пансионской кассы (Оба за свой безвозмездный труд получали обыкновенно в конце учебного года по 100 руб. наградных из пансионских сумм.).
Дмитриевский выработал и «Постановление дворянского пансиона при Владимирской гимназии», утвержденное высшим начальством 31-го мая 1809 г. Давши свою подписку 16 декабря 1808 г. и разъехавшись, уездные предводители не спешили приводить в исполнение принятого на себя обязательства и не доставляли в дирекцию гимназии ни обещанных денег, ни пансионеров. Губернатор считал для себя не только неловким, но и не по праву принадлежащим делать предводителям какие-бы то ни было замечания ил понуждения. Губернский предводитель дворянства Вас. Мих. Танеев, к которому обратился губернатор, решительно отклонил от себя всякое вмешательство в это дело, на том основании, что с самого начала не был приглашен к участью в нем и даже не был извещен о состоявшейся подписке господ уездных предводителей. Таким образом директор гимназии был поставлен в необходимость лично обращаться с просьбами и убеждениями к отдельным уездным предводителям, что, конечно, было крайне неудобно и не достигало в большинстве случаев цели. На запросы о присылании пансионеров предводители обыкновенно отвечали, что либо в их округе совсем нет бедных дворянских детей, либо и есть, то родители не желают помещать их в пансион при гимназии. Таким образом еще в 1810 году не было стипендиатов от округ Владимирской, Вязниковской, Покровской и Александровской. А так как согласно тому же постановлению 16 декабря 1808 г. в таких случаях свободные вакансии должны замещаться кандидатам от других уездов, то являлся вопрос, кому должен принадлежать в этом решающий голос. Для решения этого затруднения губернатор князь Долгорукой пригласил от себя лично, опять таки без ведома губернского предводителя дворянства, уездных предводителей на экстренное собрание; последнее постановило (протокол 7 февраля 1810) предоставить право комплектовать гимназический пансион губернатору, на основании особых списков, которые предводители обязались доставить, каждый по своей округе, с перечислением всех недостаточных дворян и точным обозначением их семейного и имущественного положения. Ни один из предводитель не доставил подобных списков, и затруднения не были устранены. За все время существования пансиона он ни разу не имел полного комплекта воспитанников; приходилось крепко держаться за тех, которые были в наличности, отказывая, например, родителям в увольнении их детей из пансиона для поступления в гражданскую службу. После каждых каникул директор вынужден бывал обращаться к предводителю дворянства с тщетными жалобами на то, что он никак не может собрать полностью всех своих птенцов.
Появляются отдельные пожертвования со стороны дворян разных уездов; так, в 1810 г. предводители Владимирский и Шуйский внесли на нужды пансиона каждый по 50 руб. единовременно, а в 1812 году надворный советник Митьков пожертвовал для той же цели 200 руб. Соответственно этому растет и число пансионеров; при открытии пансиона было всего 8 воспитанников, к концу 1809 г. число их увеличивается до 12, а к 1812 году доходит уже до 16. Серьезный характер имели денежные затруднения; уездные предводители крайне не аккуратно делали свои взносы, по частям и в неопределенные сроки; из года в год за ними копилась недоимка, и Дмитриевский, смотревший на пансион как на свое дорогое детище, частью тратит на него свои личные средства, частью содержал в кредит. К этому присоединилось еще одно горе: сторублевого оклада, положенного на каждого пансионера, оказалось совершенно недостаточно для покрытия пансионских расходов, несмотря на то, что пансион пользовался даровым помещением в казенном доме, отоплением и даровым же присмотром со стороны директора и двух старших учителей гимназии. В сентябре 1810 года Дмитриевский составил по этому поводу докладную записку и просил губернатора предложить ее на обсуждение дворянского собрания. «Ты, восклицает автор записки, твердая опора отечества, благородное дворянство! Ты ныне увенчиваешься похвалами и благодарностью от августейшего Монарха за пожертвования твои ко всеобщему ополчению; ты почтен высочайшим благоволением и за приношение твое в пользу сего воспитательного заведения. Источник щедрот твоих ко благу отечества неистощим, так как и любовь к оному беспредельна. Не допусти исчезнуть заведению, человеколюбием твоим основанному, при самом начале. Подкрепи оное удвоением подписанной суммы, или хотя бы некоторой прибавкой, и доставь благородному потомству новый случай к прославлению твоего патриотизма!» Но это горячее воззвание осталось гласом вопиющего в пустыне. Губернский предводитель Танеев остался верен своей тактике и в данном случае: не дожидаясь съезда дворян, он разослал копии с докладной записки Дмитриевского к уездным предводителям и просил их направить свои ответы непосредственно к губернатору. Разумеется, отовсюду шли отрицательные ответы, и только двое из предводителей, Владимирский и Шуйский, пожертвовали от себя лично на нужд пансиона каждый по 50 руб. единовременно. Потерпевши на этот раз неудачу, Дмитриевский в декабре 1811 года представил князю Долгорукому новый доклад, к которому для большей убедительности приложил цифровые данные. По расчетам Дмитриевского, самонужнейшее содержание каждого пансионера в год обходится никак не менее 197 руб. 5 коп., считая одно только продовольствие, одежду, белье и учебные пособия. По этим данным можно до некоторой степени судить о том, насколько условия пансионской жизни приближались к спартанскому идеалу: так например по части белья на одного воспитанника в год полагалось по 3 рубашки, по трое чулок, одному полотенцу и 2 носовых платка; суконная пара выдавалась на три года, причем летнее платье – из крашеной пестряди; из той же пестряди делались покрывала на постель; две смены постельного белья и рогожа с веревками для оборудования кровати дополняют картину. Эти цифровые данные оказали гораздо большее воздействие, нежели всякие высокопарные воззвания к чувствам долга и чести. Делу помогло еще одно важное обстоятельство: с января 1812 года пост губернского предводителя дворянства занял князь Мих. Петр. Волконский. Он решил немедля взять дворянский пансион под свое покровительство и обеспечить его материальное существование. Отобрав от уездных предводителей письменные заявления относительно размера взносов, какие каждый считает возможными по состоянию дворянства своей округи, он перенес дело на обсуждение общего дворянского собрания, и последнее постановлением от 12 января 1812 года определило на предстоящее трехлетие выдавать на содержание дворянского пансиона при гимназии: от уездов – Александровского, Судогодского и Ковровского – по 225 руб., от Владимирского и Переславского – по 220 руб., от Юрьевского – 216 руб., от Суздальского, Шуйского, Муромского, Покровского и Меленковского – по 200 руб., от Вязниковского – 140 руб. 65 коп., и от Гороховецкого – 90 руб., а всего на содержание 13 воспитанников 2561 руб. 65 коп. В том же собрании Шуйский помещик Фотий Мих. Митьков выразил письменно желание содержать на свой счет в пансион одного стипендиата из бедных дворян по своему выбору, на каковой предмет обязался вносить ежегодно по 200 руб. Для обеспечения этой стипендии на случай своей смерти, Ф.М. Митьков вложил тогда же в Приказ общественного призрения 500 руб. на вечное время, а по завещанию своему в 1817 году отказал на тот же предмет еще 3500 руб. Это – старейшая по времени стипендия во Владимирской гимназии. Но одной санкции дворянского собрания оказалось далеко недостаточным, для того чтобы обеспечить пансиону нормальное существование. Не приняты были во внимание для существеннейших условия, без которых само постановление дворянства свелось на практике к нулю. Прежде всего, совершенно не был затронут вопрос о степени обязательности и способе раскладки дворянского сбора на содержание пансиона, и был оставлен в силе прежний порядок добровольной подписки; во вторых, остался также прежний порядок доставки собранных сумм непосредственно директору гимназии от каждого уездного предводителя в отдельности. В результате положением дела нисколько не изменилось. Оказалось гораздо легче дать обещание, нежели исполнить его; временный подъем благородных чувств, сказавшийся под влиянием авторитетного голоса вновь избранного вождя сословия, немедленно же сменился реакцией. К этому присоединились и внешние неблагоприятные обстоятельства: общество готовилось к серьезной войне; формирование ополчения; все свободные средства уходили на военные расходы. «Адское дуновение злобного врага привело в расстройство все общество; все сословия едва не увяли и совсем не померкли», так картинно выражается Дмитриевский, донося Московскому Университету о расстроенном состоянии учебного дела во Владимирской губернии в трудную годину отечественной войны. Как бы то ни было, но уже в начале февраля 1812 года Дмитриевский жалуется князю Волконскому на Ковровского предводителя, который, не находя в своей округе бедного дворянского кандидата для замещения освободившейся в пансионе вакансии, отказывается от установленного взноса 225 руб. В марте следует новая жалоба, что пока доставлены деньги только от предводителей: Владимирского, Судогодского и Вязниковского; а Покровский, Ковровский и Муромский даже и воспитанников доселе не прислали. В том же роде повторяются жалобы в июне, июле, августе и ноябре 1812 года. В начале 1812 г. дворянство внесло на содержание 13-ти пансионеров 2561 р. 65 коп. и обязалось отпускать таковую же сумму в течение трех лет. В 1812 году, когда молодые дворяне стали массами записываться в ополчение, пансион почти обезлюдел. В 1812 г. уездное училище из малого гимназического дома было перенесено в большой. В малом гимназическом доме размещены учителя. Отечественная война остановила развитие этого учреждения в самом зародыше. «Адское дуновение злобного врага привело в расстройство все общество; все сословия едва не увяли и совсем не померкли», так выражается директор Дмитревский, донося Училищному комитету о расстроенном состоянии училищ губернии. Деньги, которые прежде дворянство вносило на содержание пансионеров, в трудную для отечества годину пошли на формирование ополчений и другие расходы, сопряженные с военным временем. К началу 1813 года положение пансиона было настолько критическим, что относительно его дальнейшей судьбы не могло быть никакого сомнения: это – начало агонии. К концу марта на пансионе лежал долг в 1300 руб., тогда как сумма поступления равнялась всего 105 руб. К началу августа за дворянством числилось 1905 руб. 15 коп. недоимки; эта недоимка, колеблясь из месяца в месяц, поднялась к июню 1814 года до солидной цифры свыше 3400 руб., из которых более 1000 руб. падало на предыдущие годы. К концу 1814-го года, т.е. ко времени его закрытия, эта цифра несколько сократилась, давши в итоге 2650 руб. 80 коп. Уже в марте 1813 года Дмитриевский, считая дальнейшее существование пансиона невозможным, предлагает князю Волконскому озаботиться судьбой воспитанников, подлежащих увольнению; в ответ на вторичную просьбу такого же рода, в ноябре 1813 года, князь Волконский, признавая доводы директора вполне заслуживающими уважения, просить его однако не терять надежды и постараться протянуть существование пансиона до времени дворянского съезда, имеющего быть в конце 1814 года, а до этого обещает всячески понуждать уездных предводителей к доставлению хотя бы части их долга. Верный принятому на себя делу, Дмитриевский согласился на эту отсрочку и в течение целого полугодия до наступления летних каникул буквально продовольствовал пансионеров на свой счет, издержав на это свое полугодовое жалованье и войдя в долги (письма Дмитриевского к князю Волконскому от 8 июня и 26 июля 1814 года). Тоже продолжалось и по возвращении воспитанников после летних каникул. В декабре, ввиду предстоящего съезда дворян, Дмитриевский снова обращается к кн. Волконскому и одновременно к губернатору Супоневу Авдию Николаевичу и пишет докладную записку в общее собрание дворянства, помеченную 10 декабря 1814 г. Изложивши вкратце историю пансиона со времени его основания, Дмитриевский отмечает шаткость и необеспеченность его положения; затем он повторяет свое предложение, сделанное им князю Волконскому год тому назад и имевшее ввиду обеспечить нормальное существование пансиона одной из трех мер: либо установить определенный порядок выдачи в начале каждого года всей пансионской суммы целиком в размере 2600 руб., полагая по 200 руб. на каждого воспитанника, избавив гимназическое начальство от тягостей обязанности собирать по частям подписанную сумм; либо все содержание при гимназии питомцев. К числу которых принадлежат и своекоштные пансионеры, поручить особому доверенному от сословия чиновнику, независимо от гимназического начальства, дабы сие последнее занималось единственно образованием воспитанников в науках и надзором по учебной части, а также за порядком и поведением их. Или, наконец, подражая сколь возможно великодушному примеру Киевского дворянства, пожертвовавшего в пользу тамошней гимназии до полумиллиона рублей, оставить капитал, по пропорции принятого оклада в размере 52 тыс. руб., и из процентов с онаго, равняющихся с помянутым годовым окладом, содержать заведение. При существующих же порядках дальнейшее существование пансиона решительно невозможно. «Благородное дворянство, заканчивает Дмитриевский с своим обычным пафосом, глагол монарха, свет непреложен! Ты – ум и душа народа. Твой ум изведет из тьмы свет; душа твоя даст самым диким камням движение и жизнь; патриотическое твое сердце родить сынов отечества; бронзе подобна крепость твоего духа увековечить незыблемость престола. Ты истощишь все усилия к достижению цели просвещения – предмета, толико желанного сердцу богоподобного нашего царя. Таковы надежды монарха, таковы желания отечества!» Ответом на это воззвание было нижеследующее постановление дворянского собрания от 15-го декабря 1814 г.: 1) числящуюся за дворянством по пансиону при гимназии недоимку в размере 2650 руб. 80 коп. немедленно собрать и уплатить; 2) всех пансионеров, на дворянский счет при гимназии содержимых, так как они со времени поступления их в пансион приходят уже в такие лета, что им необходимо нужно окончание наук в вышних учебных местах, отправить в кадетские корпуса, где с вероятностью ожидать должно гораздо более от них успехов, а следственно скорее могут приспособить себя к службе военной или гражданской; 3) а как по отправлении сих воспитанников куда следует, не предвидится уже других юношей к заступлению в пансионе вакантных мест, то само по себе разумеется, что и продолжение сего пансиона более существовать не должно. Отпуская учеников на рождественские каникулы 22 декабря 1814 года, Дмитриевский выдал всем дворянским стипендиатам увольнительные свидетельства и препроводил их в распоряжение губернского предводителя. В 1815 году в пансионе оставалось всего 9 своекоштных пансионеров, но и те внесли за первое полугодие всего 450 руб. В декабре 1815 года читаем дело о продаже с торгов лишних вещей бывшего пансиона на сумму 521 руб. 40 коп.
Так кончил свое существование первый по времени пансион при Владимирской гимназии.
Несмотря на столь крупную неудачу, Дмитриевский не отказался однако от своей заветной мысли и уже в 1817 году выступил с новым проектом устройства дворянского пансиона для своекоштных воспитанников. Составив обширную докладную записку и приложив к ней этот проект, он представил его сначала на усмотрение губернатора Юрлова Ивана Ивановича, а несколько позже – в копии – и губернскому предводителю дворянства Петру Кир. Меркулову… Обращаясь затем лично к губернатору, Дмитриевский просит его довести дело до сведения дворянства и внушить ему, какую пользу могут обрести благородных родителей дети через воспитание их под руководством гимназии… Независимо от достоинства или недостатков изложенного проекта, Дмитриевский допустил одну крупную оплошность, которая испортила все дело в самом начале. По-видимому, опыт прежних лет мало умудрил его в этом отношении: как и в первый раз, он направил свой проект к губернатору, минуя губернского предводителя дворянства, тогда как заручиться содействием последнего было бы всего нужнее и дороже. Губернатор препроводил все дело к предводителю, который на запрос Дмитриевского, сделанный полтора месяцами позже, отвечал лаконично, что не счел себя обязанным передавать на обсуждение бывшего дворянского собрания такое дело, в котором директор гимназии ставит своей целью искать содействия «земских полиций», т.е. административных властей. Дмитриевскому не оставалось ничего, как жаловаться на непонимание обществом истинных целей народного просвещения.
12 декабря 1832 г. общее дворянское собрание решило устроить при гимназии дворянский пансион. 27 апреля 1835 года было утверждено Министром Народного Просвещения Положение о Благородном Пансионе при Владимирской Губернской Гимназии. Владимирское дворянство, задумав учредить при гимназии благородный пансион, в 1835 г. купило дом у купца Петровского на Большой улице, между дворянским и малым гимназическим домом, с тем чтобы приспособить его для помещения пансиона вместе с гимназией. Дом был каменный, трех-этажный (не считая подвальных помещений), с двумя каменными флигелями на дворе. Здание это в течение нескольких лет перестраивалось и приспособлялось для помещения пансионской церкви, актового зала, комнат пансиона, гимназических классов и квартир служащих. Надворные флигеля предназначались для помещения цейхауза (западный) и бани (восточный).
Второй Дворянский Пансион при мужской гимназии
В 1828 году Министерством народного просвещения было принято Положение о пансионах при гимназиях.
12 декабря 1832 г. общее дворянское собрание решило устроить при гимназии дворянский пансион на 26 воспитанников из бедных дворянских семей для бесплатного их содержания.
27 апреля 1835 г. было утверждено Министром Народного Просвещения Положение о Благородном Пансионе при Владимирской Губернской Гимназии.
В 1836 году Сергей Никанорович Богданов утвержден почётным попечителем Владимирской гимназии.
В должности предводителя (1830-1833) Хметевской Андрей Петрович проводил предварительную работу по устройству во Владимире дворянского пансиона. В декабре 1841 г. Хметевской Андрей Петрович пожертвовал в пользу Владимирского благотворительного пансиона 700 французских книг, из которых до 200 были древние классические, и стенные часы красного дерева. Это приношение было особенно ценно, так как незадолго до того пожар уничтожил библиотеку училища.
Ул. Б. Московская, д. 35 В советское время была переделана входная лестница со стороны улицы — она стала двусторонней.
В 1833 г. губернский предводитель дворянства генерал-майор Акинфов обратил внимание на соседний с дворянским домом большой 3-х этажный каменный дом купцов Осипа и Якова Михайловичей Петровских; лучшее помещение для дворянского пансиона трудно было найти; дом этот был достаточно обширен, имея по фасаду 26 сажен длины, непосредственно примыкал к дворянскому зданию, имел достаточное количество земли. 8 февраля 1835 г. Акинфов заключил с владельцами владимирскими купцами Осипом и Яковом Михайловыми Петровскими предварительный запродажный контракт в сумме 32500 руб. ас. 21 мая Акинфов уже извещает попечителя округи князя Серг. Мих. Голицына о совершении купчей, а 31 июля состоялся ввод во владение. Оставалось приспособить вновь приобретенное здание для пансиона. В 1836 году его начали перестраивать под дворянский пансион при мужской гимназии. Первоначальное составление плана и смет, равно как и наблюдение за работами было поручено губернскому архитектору Евграфу Яковлевичу Петрову (ученик известного русского архитектора М.Ф. Казакова) с вознаграждением по 2000 руб. в год. Но выбор этот оказался очень неудачен. За 2 года (1836-37) Петров едва успел окончить вчерне каменную кладку, именно вывести для расширения здания во всю длину его со стороны двора новую каменную стену на расстоянии 5 сажен от старой, заменить внутренние деревянные лестницы каменными и переделать портал по фасаду здания со стороны улицы. Вскоре Петров умер и не успел закончить начатое дело. Насколько работы эти были сделаны небрежно, можно судить по результатам осмотра, произведенного в мае 1839 года архитектором Московской дворцовой конторы Дрегаловым В.Г., которого депутатское собрание пригласило на место умершего Петрова. Осмотр этот дал самые плачевные результаты. Оказалось, что вновь сделанная со двора пристройка дала значительную осадку вследствие дурно исполненного бутовой работы; новая стена дала большие трещины; арки, соединявшие новую стену со старой, по всем трем этажам перекосились и потрескались, угрожая падением; перекосило также все оконные арки в новой стене, и покривились потолки во втором и третьем этажах. Кирпич для кладки стен оказался не лучшего достоинства, и сама кладка – не надлежащей прочности… Все исправления, затем внутренняя отделка здания и снабжение его необходимым инвентарем было закончено лишь к августу 1841 года.
После пожара 29 марта 1840 г., истребившего главный гимназический корпус, гимназия временно перешла в дом, занимаемый уездным училищем (ул. Б. Московская, д. 37), а последнее было переведено в квартиру инспектора, в одном из гимназических флигелей.
Улица Б. Московская, д. 37
30 августа 1841 г. состоялось торжество открытия благородного пансиона. В этот день в 8 часов утра воспитанники, как поступившие на иждивение дворянства, так и своекоштные, собрались в домовую церковь пансиона для слушания Божественной литургии, по выслушании которой, сопутствуемые гг. директором, инспектором, учителями и надзирателями, они отправились по двое в ряд в Успенский кафедральный собор к молебствию по случаю тезоменитства Наследника престола Государя Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича. Затем из собора устроен был крестный ход в здание пансиона, где в рекреационном зале совершено архиерейским служением водосвятие и затем – окропление св. водой всего помещения. Отсюда присутствующие приглашены были в зал дворянского собрания, где и состоялся акт открытия пансиона. Преосвященный Парфений сказал приличное случаю слово; губернский предводитель дворянства кн. Голицын Александр Борисович прочел краткий исторический очерк возникновения пансиона; почетный попечитель гимназии С.Н. Богданов и директор В.А. Озеров произнесли речи. Один из учеников – Доброхотов – от лица воспитанников прочел стихи своего сочинения. Хор и оркестр исполнили гимн, по окончании которого присутствующие подписали протокол открытия пансиона. В заключение воспитанники перешли в столовую, где их ждал обед и угощение, а все почетные лица, после осмотра здания пансиона, приглашены были г. губернским предводителей дворянства к завтраку, приготовленному в залах дворянского дома.
Здание пансиона получилось очень большим и вместительным. Сюда решили перевести и всю губернскую мужскую гимназию, и в 1841 г. гимназия была переведена в новое здание.
С открытием благородного пансиона, 30 августа 1841 г., гимназия перешла в новое помещение (ул. Б. Московская, д. 35).
Малый дом гимназии был в 1842 г., с разрешения министра нар. пр., уступлен пансиону.
В 1849 г. решено было вывести из главного здания квартиры директора и комнатных надзирателей, расширив на их счет помещение самого пансиона. Для этого пришлось произвести, в 1849 — 850 гг. перестройку главного здания, что обошлось в 8708 р. Расход был покрыт из экономических сумм гимназии (5714 р.) и пансиона (2993 р.).
В 1850 г. дом пансиона (ул. Б. Московская, д. 37) был занят квартирой директора, канцелярией и еще маленькой квартирой для одного из служащих.
В 1851 году производилось устройство паркетного пола в пансионской больнице на сумму 300 руб., пожертвованную почетным попечителем гимназии, князем Ф.А. Голицыным.
В середине 1860-х годов обнаружилась необходимость капитального ремонта здания гимназии, особенно в отношении печей, полов и окон. Директор Эмин добился от дворянства отпуска 12000 р., на которые этот ремонт и был произведен в 1867 году. Ему же удалось получить от казны, через окружное начальство, пособие в 1600 р. — на перестройку восточного надворного флигеля, в котором, в 1868 г., были устроены две квартиры для воспитателей пансиона.
Окончательный облик это здание обрело в 1884 году, когда со двора был пристроен двухэтажный краснокирпичный корпус.
Восточный надворный флигель
Михаил Михайлович Леонтьев содействовал принятию решения губернским собранием дворянства о передаче книг, хранившихся в дворянском доме, в собственность дворянского пансиона.
Размещение в здании гимназии классов, комнат пансиона и квартир служащих лиц неоднократно менялось. Пансионская спальня всегда помещалась в бель-этаже главного корпуса, а т. наз. «занимательная» перемещалась: то в верхний этаж главного корпуса, то в нижний этаж пристройки.
Здание Дворянского пансиона
Ул. Подбельского, д. 2. Здание Дворянского пансиона построено в 1914 г.
В списке домов и улиц г. Владимира 1899 г. на правой стороне Троицкой ул. обозначены деревянные дома «2. Кишкина (д.), 4. Соловьева (д.), 6. Ладожинской (д.), 8. Ладожинской (д.)»
Вопрос об учреждении пансиона-приюта в 1906 г. остановился на переписке с Министерствами Народного Просвещения и Финансов по поводу проекта устава и сметы расходов на его постройку, первоначальное обзаведение и ежегодное содержание в нем воспитанников. В 1906 году дома у Кишкиной и Ладожинской были куплены под пансион. Дома сдавались в наем под квартиры, в одном из них была отведена квартира для сторожа дворянского дома. В домах был сделан значительный ремонт (побелка окон, дверей, окраска пола, починка окон, рам, вставка стекол, оклейка обоями и т.п.).
На проекте здания дворянского пансиона-приюта во Владимире, составленном в 1910 г., указана подпись П.Г. Бегена. Судя по печатям на чертежах (планы трех этажей, подвала, разрезы, фасад), проект был рассмотрен на заседании Технико-Строительного комитета МВД 20 июля 1910 г.
Планы построек пансиона-приюта составлял архитектор Кулаков.
Каменное здание Дворянского пансиона построено в 1914 г.
Владимирское дворянство упорно отстаивало новое здание дворянского пансиона от занятия его раненными солдатами в начале Первой Мировой войны.
Улица Музейная, д. 7. На месте деревянного дома Ладожинской. Дом построен в 1914 г., в одно время с дворянским пансионом. Здание предназначалось для квартир преподавателей и воспитателей дворянского пансиона. Ранее на этом месте, на углу Троицкой улицы и переулка, находилась старая городская усадьба:
одноэтажный деревянный дом с мезонином, во дворе - флигель и высокая голубятня. Во флигеле жила большая семья Завадских. В семье росли пять сыновей. В честь одного из них Ивана Абрамовича названа улица во Владимире. На месте дома № 7, стоял дом, где жил в юности литературовед, член-корреспондент Академии наук СССР, заслуженный деятель науки РСФСР Николай Фёдорович Бельчиков (1890-1979).
3/16 марта 1917 г. во Владимире, на заседании городской думы и других общественных организаций, организован Владимирский Временный Губернский Исполнительный Комитет (Временный исполком), принявший на себя управление городом и губернией. Комитет расположился в здании Дворянского Пансиона.
Совет солдатских депутатов в апреле переходит из помещения пансион-приюта в дом бывш. губернатора.
«Губернский Исполнительный Комитет решил предоставить губернской продовольственной управе помещение в 3-м этаже занимаемого им здания в Троицкой улице (д. Дворянского Пансион-Приюта)» (Известия Владимирского Временного Исполнительного Комитета. Четверг 18-го мая 1917 года).
«В новом здании Дворянского Пансиона в настоящее время помещаются следующие организации: Губернский Исполнительный Комитет и все его Комиссии, Городской: Исполнительный Комитет, Губернский Продовольственный Комитет и Губернский Совет Крестьянских Депутатов» (Известия Владимирского Временного Исполнительного Комитета. Вторник 6-го июня 1917 года).
1 августа в этом доме (ул. Подбельского, д. 2) открыл свою работу съезд представителей уездных Советов рабочих депутатов Владимирской губернии. Он избрал организационное бюро для созыва первого губернского съезда Советов рабочих депутатов. Съезд призвал к борьбе за переход всей власти в руки Советов.
Первый губернский съезд Советов рабочих депутатов проходил в этом же здании 23—25 сентября 1917 г. Спустя два дня после закрытия съезда общее собрание Владимирского губернского Совета солдатских депутатов постановило: «Занять помещение в здании бывшего дворянского пансиона для общежития и работ Совета, известив губернский Временный исполнительный комитет и городское самоуправление». В тот же день член губернского Совета солдатских депутатов Карп Беляков отправился для переговоров о переселении во Временный исполком.
30 сентября 1917 г. губернский Совет солдатских депутатов поселился на Троицкой улице (ул. Подбельского, д. 2), привезя с собой шесть столов, десять больших скамеек, три шкафа и десять тумбочек.
Мемориальная доска из белого мрамора в честь честь съезда советов владимирской губернии. «В этом здании 16 октября 1917 года состоялся 1-й губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов».
16-го октября во Владимире в доме на Троицкой открылся объединенный губернский съезд рабочих и солдатских депутатов, который обсуждал вопрос о власти. Делегаты съезда единогласно проголосовали за резолюцию, которая объявляла Советы Владимирской губернии на положении открытой борьбы с Временным правительством и его органами на местах. Советам предлагалось немедленно приступить к регулированию политической и хозяйственной жизни. На съезде произошло объединение губернского Совета рабочих депутатов с губернским Советом солдатских депутатов. Был избран единый губернский исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов и военно-революционный комитет из пяти большевиков. Съезд устанавливал для себя «полную свободу действий, приступая немедленно к регулированию политической, хозяйственной и иной жизни своей собственной властью, строго сообразуясь с интересами трудовых масс различных районов». Таким образом, советы фактически объявили себя органами власти в губернии.
16-го октября исполком губернского совета рабочих и солдатских депутатов предложил Владимирскому губернскому общественному исполнительному комитету сдать все дела и прекратить существование.
Вечером 7 ноября (25 октября) во Владимирский исполком пришла радиограмма о свержении Временного правительства. 13 ноября (31 октября) 1917 г. во Владимире учреждения временного правительства начинают готовиться к ликвидации своей деятельности.
1 ноября Исполн. Комитет Губернского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов предложил губернскому временному исполн. комитету сдать все дела губернскому земству и комиссару, инвентарь передать Исполн. Комитету Совета и после этого прекратить свое существование.
3 ноября состоялось последнее заседание губернского временного исполн. комитета. Комитет постановил прекратить свою деятельность и организовал ликвидационную комиссию.
Владимирский губернский исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов образовался 4 ноября (22 октября) 1917 г. на совместном заседании обоих Советов. В начале декабря 1917 г. Губисполком (ГИК) переехал из здания Дворянского пансиона в здание Присутственных мест. Губернское правление было закрыто, его служащие перешли на службу в отделы Губисполкома.
В 1921 г. в этом здании разместилась городская почта.
Образование в губернском городе Владимире Губернская мужская гимназия Владимирская губерния.
