Почта в губернском городе Владимире и Владимирской губернии
Почта во Владимирской губернии
В нач. XVII века почтовое дело во всей империи было поручено коллегии иностранных дел, поэтому почтмейстеры были совершенно независимы от воевод.
С созданием во Владимирском Наместничестве новых учреждений возникла проблема своевременной доставки официальной почты. 22 января 1779 года Владимирское наместническое правление издало указ об учреждении внутри губернии почтовых дистанций для скорейшего отправления указов и других документов. На каждой станции находились наготове две лошади, для ямщиков были отведены особые почтовые дворы. С ямщиков брали подписки, что при этих дворах они должны находиться «безотлучно». Было сделано расписание отправки почты из разных городов. Специально оговаривалось, что экстраординарная почта для Воронцова и наместнического правления отправляется вне зависимости от расписания. Для контроля за доставкой почты был назначен прапорщик местною воинского батальона Ширкунов. В соседние города: Меленки, Вязники, Гороховец, Ковров и Шую, для сношения по делам Губернского Начальства из Владимира и обратно, была учреждена временная почта. Это был важный этап развития почтовой связи в границах только что созданного Владимирского наместничества. Пунктами на почтовых трактах были почтовые станции, располагавшиеся на определенных дистанциях друг от друга. В XVIII-XIX веках единственным постоянным средством сообщения между русскими городами служила ямская гоньба. Как раз в 70-е годы XVIII века начинается создание более совершенных почтовых линий. Важнейшим почтовым трактом, проходившим по территории Владимирской губернии, был Московский - основная сухопутная транспортная коммуникация в Сибирь. Тракт проходил как раз через Владимир. У города была крупная Ямская Слобода. В 1781 г. была упразднена Ямская канцелярия. Все бывшие в ее ведении ямщики поступали в распоряжение местных губернских властей. В 1783 г. во Владимире учреждается почтовая контора во главе с почтмейстером, коллежским асессором Щербаковым. Он подчинялся Императорскому Московскому почтамту. Щербаков не отвечал за доставку почты, связанной с деятельностью местных учреждений на территории губернии. Эта обязанность возлагалась на уездные суды. Почтовые конторы во главе с почтмейстерами были учреждены в Покрове, Судогде, Муроме.
В XVIII в. в смежности с владением Свешниковых находились дома священнослужителей Николо-Златовратской церкви, сгоревшие во время пожара 1778 г., после чего образовалось пустопорожнее место. Часть его в 1787 г. была отведена по ордеру генерал-губернатора И.П. Салтыкова под почтовый двор, а оставшийся участок перешёл к Свешниковым. Почтовый двор находился здесь более 10 лет, до перевода почтовой конторы в дом Мещерягина, причём в весьма плачевном состоянии. 8 октября 1798 г. титулярный советник Ясницкий, назначенный в Пензу почтмейстером, рапортовал в Московский императорский почтамт, «что он в проезд свой из Москвы в Пензу в владимирской почтовой конторе усмотрел, что назначенных по расписанию сего правления для почтовой гоньбы лошадей с повозками всех содержать при почтовой конторе не можно, ибо сарай и конюшня для помещения тех лошадей с повозками весьма недостаточны; что помянутая контора расположена в одной весьма посредственной величины комнате, где и шкафы с делами, и сундук с казною, и столы один для почтмейстера, да два для канцелярских служителей поставлены, и письма и посылки принимаемы и выдаваемы бывают; печка в оной комнате с лежанкою зделанная, а в другой подле оной, где находятся дежурные и приезжающие с почтами почтальоны, двучельная, делают непристойный вид для конторы», а при разборе почты и приёме денег и посылок из-за тесноты возможны похищения «злонамеренными людьми».
Городская усадьба Мещерягина - Дом «образцового проекта»
История строительства этой городской усадьбы началась в 1783 г., когда небольшую территорию рядом с Золотыми воротами отвели под застройку Григорию Тарасовичу Мещерягину управляющему имением графа А.Р. Воронцова в селе Андреевском. Так как за два года до этого был принят регулярный план города Владимира, то в соответствии с планом дома на главной улице могли теперь строиться только по «образцовым проектам» первого и второго номеров, то есть каменные, в два или три этажа. Те горожане, у кого на это денег не нашлось, были вынуждены продавать свои участки и строиться где-нибудь подальше, там, где допускались строения третьего, четвертого и даже пятого номеров, то есть одноэтажные и деревянные. Г.Т. Мещерягин строил свой дом на месте стоявшего здесь деревянного дома, принадлежавшего его тёще. Воронцовский управляющий был человеком богатым и решил застроить это место «первым номером». К тому же Г.Т. Мещерягин был влиятельным владимирцем и без труда добился присоединения соседских территорий. В результате решение о землеотводе было таким: «Ему в пятнадцатисаженную меру отходит от купцов Алексея Луковникова девять сажен, Андрея Свешникова два аршина, на которой земле состояло деревянное строение, у Луковникова - квасница, лавка да назади изба, а у Свешникова из дворового места». Автором проекта был Н.П. фон Берк. Строительство закончилось при И.П. Чистякове. В строительстве дома принимали участие крепостные мастера самого графа А.Р. Воронцова из с. Андреевского. Работы проводились, возможно, под наблюдением архитектора Николая фон Берка, по проекту которого возводились постройки в имении Воронцовых. К восточной пристройке примкнули ворота, по бокам которых и сейчас можно видеть сохранившиеся части кирпичной ограды. Дом строили долго, почти десять лет, и новоселье справили лишь в 1792 г. Особняк Г.Т. Мещерягина, построен в 1792 г. в формах провинциального классицизма, удачно оформлял начало центральной улицы и считался лучшим в городе.
Губернская почтовая контора. Кукушкин В.Г. 1876-1881 гг. Вид с юго-запада. Двухэтажное каменное здание на цокольном этаже, со скругленным углом (ротондой), протяженным лицевым фасадом, обращенным на Большую Московскую улицу, и коротким боковым фасадом; в классическом стиле (1790-е гг., с 1798 г. Губернская почтовая контора). Ротонда перекрыта полусферической кровлей. Нижний этаж рустован, между этажами и вверху карнизы простых профилей. Окна с двойным переплетом, нижние – с замковым камнем. Цоколь темного цвета, с низкими окнами. В верхних боковых окнах матерчатые тенты. На стенах водосточные трубы. Слева крыльцо с навесом и ажурной оградой, над ним вывеска с гербовым орлом и надписью: «Губернская почтовая контора». К боковому фасаду примыкает деревянная резная ограда с калиткой и воротами, увенчанными треугольным верхом.
В 1787 г. была отмерена земля для участка под № 2 по плану, идучи к Золотым воротам, для постройки почтового двора (на месте дома № 4 по ул. Б. Московская). Г.Т. Мещерягин к своей новой постройке быстро охладел: ему не понравилось жить на самом бойком месте в центре города. В 1795 г., он продал особняк городу для почтамта за 13000 руб. Под руководством И.П. Чистякова, а затем А.Н. Вершинского, дом ремонтировался и приспосабливался под почтовую контору. В 1795 г. в доме Мещерягина (дом №2) была открыта почтовая контора, которая просуществовала вплоть до 1918 г. Часть апартаментов занимал управляющий почтовой конторой. Во дворе усадьбы были сооружены навесы для почтовых лошадей. В здании останавливались для отдыха ямщики и лица, проезжавшие через Владимир. Среди его посетителей были выдающиеся люди, жившие в городе или приезжавшие сюда - писатели А.И. Герцен, М.Е. Салтыков-Щедрин, здесь мог останавливаться А.С. Пушкин во время своей поездки в имение Болдино Нижегородской губернии н 1830 году. В 1798 г. в доме во время посещения Владимира останавливался почётный гость император Павел I. Капризного государя со свитой поселили именно в этом доме, так как он считался лучшим в городе. И хотя первое лицо государства намеревалось провести тут всего два дня, «по дому были проведены некоторые переделки». В частности, в угловой, закругленной части устроили походную церковь, в которой царь изволил слушать всенощную, а на следующий день обедню. В 1800-1802 годах к южному и восточному фасадам были сделаны пристройки. С восточной стороны построены ворота, по обеим сторонам которых до сих пор сохранились фрагменты кирпичной ограды. «Дом усадьбы Мещерягина» включен в список объектов культурного наследия как памятник архитектуры и градостроительства регионального значения. «Ворота усадьбы Мещерягина» (XIX в.) включены в список выявленных объектов культурного наследия.
«Ворота усадьбы Мещерягина» (XIX в.) Ул. III Интернационала, д. 2. 1980 г.
27 декабря 1858 г. – начало работы телеграфа в г. Владимире, который разместился на втором этаже, куда вела чугунная лестница. Карабутовым Иваном Анисимовичем (Владимирский губернский инженер, 1873-1905) была проведена перестройка и отделка здания почтово-телеграфной конторы.
Ул. Б. Московская, д. 2. Приемная президента РФ
В настоящее время здание усадьбы Г.Т. Мещерягина представляет собой двухэтажный дом под четырехскатной кровлей. С южной и восточной сторон сделаны пристройки, причем пристройка с южной стороны сделана, очевидно, в первой пол. XIX в., о чем свидетельствует декоративное убранство фасада. Планировочная структура здания сильно изменена, об этом свидетельствуют сохранившиеся большие колонны, которые, видимо, поддерживали свод. В северо-западной части второго этажа сохранилось помещение со сферическим сводом - видимо, здесь размещалась небольшая церковь, построенная специально ко времени пребывания здесь императора Павла I.
До недавнего времени в «Доме усадьбы Мещерягина» располагались офисные помещения, магазин сувениров и продовольственных товаров, подвальное помещение занимало кафе «Телега». В январе 2010 г. памятник передан на баланс ГУ «Управление административными зданиями администрации Владимирской области». В мае 2010 г. в Государственную инспекцию по охране объектов культурного наследия был представлен проект капитального ремонта здания и приспособления его под приемную Президента Российской Федерации, который был согласован 5 мая 2010 г. за № 5. В соответствии с данным проектом и на основании разрешения Государственной инспекции на проведение работ по сохранению памятника градостроительства и архитектуры от 07.05.2010. № 9 на здании произведены ремонтно-реставрационные работы на фасадах, заменены оконные заполнения, рисунок которых восстановлен по историческим фотографиям, произведено благоустройство территории. Территория усадьбы приобрела новое ограждение, разработанное ГУП «Владимиргражданпроект».
Ул. Б. Московская, д. 2
К МВД причислены почта и телеграф, административные учреждения, облегчающие взаимные сношения граждан. Почта открыта для приема денег и посылок до 2 ч. (празд. до 12 ч.), заказных писем до 7 ч. веч., простых до 10 ч. веч., что очень удобно для обывателей. В разных пунктах города выставлены почтовые ящики (на Студеной горе, за Лыбедью, у духовной семинарии, у подъезда Присутственных мест, на станции железной дороги, у духовной консистории), куда можно бросать письма до 8-8 ½ ч. вечера. Деятельность почты выражается в следующих цифрах (получено): В 1868 г. писем: простых – 38065, заказных – 4253, казен. – 120530, иностр. – 609. В 1875 г. писем: простых – 84248, заказных – 7503, казен. – 118055, иностр. – 576. В 1868 г. посылок: частных – 1281, каз. – 2296, эстаф. – 129. В 1875 г. посылок: частных – 1296, каз. – 6930, банд. – 3587, эстаф. – 312, газ. рус. 113650, ин. – 1024. Частных отправлений в 1868 г. было вдвое меньше трети всего числа; в 1875 г. почти половина; это зависит как от понижения почтовой таксы так и от сокращения переписки между казенными местами. Денег получено по 25 р. на 1 жит., отправлено по 27 р. на 1 жит., большей частью торговыми людьми; прилив казенных денег объясняется сосредоточием сумм во Владимирском казначействе. Во Владимире есть и городская почта (с 5 коп. маркой, до фунта весом). Доходы почтовой конторы до 35 т. руб. Плата за простое письмо – 8 коп. с лота, заказное в лот 23 коп., в 2 л. 31 коп. и т.д.; посылки без цены до Москвы 3 к. в ф., до СПБ – 8 коп., столько же и с книг. Телеграф соединяет Владимир с остальным миром и особенно важен для деловых лиц. За телеграмму в 20 слов (считая адрес) 1 руб. до Москвы и 2 руб. до СПБ. Депеши принимаются на русском, французском и немецком языках. Деятельность телеграфа не обширна. В 1876 г. отправлено частных телеграмм – 3886 (3856 рус. и 30 загран.), коммерческих 499 (491 рус., 8 загран.), газетных - 1, административных – 437, всего – 4823, т.е. по 13.3 в день, по одной на 3,8 жителей, тогда как по всей России одна на 20 жителей.
Доходы М.В.Д. – 169.4 тыс. руб., расходы: на губ. канцелярию 13.2 тыс. руб., губ. правление 32.7 тыс. руб., врачебн. часть 6.5 тыс. руб., межевая 8.9 тыс. руб., почта – 13 тыс. руб. (Губернский город Владимир в 1877 году. Субботин А.П.)
«От Управляющего Почтовой частью во Владимирской губернии г. Ушакова. Почтовым Департаментом, с разрешения Министра Внутренних Дел, сделано распоряжение, чтобы приема и выдачи корреспонденции, а равно продажи почтовых марок, штемпельных конвертов и для открытых писем не было вовсе производимо ни в одном почтовом учреждении в следующие дни, а именно: в дни Тезоименитства ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ, в день Обрезания Господня (Новый Год), в день Богоявления Господня, в первый и второй дни праздника Св. Пасхи, в день Св. Троицы и в первый день праздника Рождества Христова; в дни же: Сретения Господня, Благовещения Пресвятой Богородицы, Входа Господня в Иерусалим, в третий день Св. Пасхи, Вознесения Господня, Преображения Господня, Успения Пресвятой Богородицы, Рождества Пресвятой Богородицы, Воздвижение честного и животворящего Креста Господня, Введения во храм Пресвятой Богородицы, во второй день праздника Рождества Христова и во все воскресные дни — прием и выдача корреспонденции, а равно и продажа почтовых марок, штемпельных конвертов и бланков для открытых писем должна производиться: во Владимирской губернской Почтовой конторе с 11 час. утра до 2 час. дня, в Муромской и Никольской с 9 час. до 11 час. утра, а в остальных Почтовых конторах, отделениях и станциях с 11 час. утра до 1 час. дня; во все же прочие дни сроки приема и выдачи корреспонденции остаются без изменения т. е. с 8 час. утра до 2 час. дня. Вышеизложенное распоряжение вводится в действие во всех почтовых учреждениях Владимирской губернии с 10 апреля 1883 г. и с этого же числа прием и выдача корреспонденции будут производиться лишь в указанное время (часы); по истечении же этого времени, действия по приему и выдаче корреспонденции будут тотчас же прекращаться и никакие требования публики о приеме или выдаче корреспонденции, после означенного времени, удовлетворены не будут. Такое распоряжение вызывается тем, что в большинстве случаев публика является в почтовые учреждения для подачи и получения корреспонденции перед самым окончанием назначенного для этой операции срока, а потому значительная часть корреспондентов остается не удовлетворенною. Вследствие чего Управляющий почтовою частью в Владимирской губернии просит гг. корреспондентов, в своих же собственных интересах, являться в почтовые учреждения заблаговременно до скончания срока приема и выдачи корреспонденции; при этом только условии представится возможность почтовым чинам исполнить своевременно все законные требования публики» (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 9-й. 1-го мая 1883 года).
После образования в 1884 г. Главного управления почт и телеграфов во Владимире появилась телеграфная станция, которая в 1890-е годы размещалась в почтовом доме. Почтовый дом стал называться почтово-телеграфной конторой.
Почтово-телеграфный союз. Стачка 1905-го года
Профессиональное движение среди почтово-телеграфных служащих довольно заметно выявилось в губ. городе Владимире, хотя под жестоким давлением администрации вскоре же здесь и заглохло. В. Дворников в своем «очерке революционного движения среди почтово-телеграфных работников Владимирской губернии в 1905 году» сообщает, что в конце октября во Владимире под влиянием сведений, полученных из Москвы, об образовании там временного бюро почтово-телеграфных работников, приступившего к разработке устава союза, образовалось организационное ядро из Мазинг, Серебрякова, Изволенского, Бабурина, Кузнецова, Евсеева и Чихачева, которые и приступили к работе по организации Владимирского отдела союза. Начальник конторы Барцев от записи в члены категорически отказался, ссылаясь на то, что «он не имеет соответствующих указаний со стороны высшего начальства». Несмотря на все старания инициативной группы, запись в члены первоначально шла очень слабо, тем более, что почтовое начальство старалось внести дезорганизацию в дело. Трое чиновников (Павлов, Комиссаров и Семенов) демонстративно вычеркнули свои подписи из списка, а затем куда то исчез и самый список. Запись в союз пришлось возобновить вновь. Большинство работников отказалось вступить в союз; собрано было только около 15 подписей. Тогда бюро стало действовать путем угроз и объявило, что когда устав войдет в силу, все не подписавшиеся будут уволены от службы. Угроза подействовала, в запись пошла успешнее. Всего записалось до 30 человек. В первых числах ноября от Центрального бюро получена была записка о том, что члены его, как активные организаторы союза, по распоряжению Главного управления уволены от службы. Владимирцы приглашались протестовать против такого насилия путем забастовки. При сравнительной малочисленности записавшихся в союз, Владимирская инициативная группа не видела практического смысла в проведении забастовки, наметила выжидательную политику и ограничилась сперва посылкой в Центральное бюро записки с выражением протеста. Вечером 14 ноября от центрального бюро получена была новая записка, об объявлении 15 ноября всероссийской почтово-телеграфной забастовки. В квартире Кузнецова 15 ноября вечером собралась инициативная группа для обсуждения полученного призыва. Для всех собравшихся было ясно, что теперь поддержка московских товарищей является прямым долгом владимирцев. Намечена была одна из смен телеграфа, которая должна была выступить в качестве застрельщика забастовки. 16 ноября в 7 часов вечера телеграфисты 2-й смены положили начало забастовке. Аппаратная быстро опустела. Остался один лишь старший телеграфист Семенов, «променявший, по словам т. Дворникова, чувство товарищеской солидарности на угодливость начальству». Он же должен был сообщить начальнику о прекращении работ телеграфа. Вечером 16 ноября на квартире Чихачева собрались почтовики и телеграфисты для обсуждения вопросов, связанных с забастовкой. Для разъяснения политического значения забастовки вообще и почтовой в частности, приглашены были студенты Казанского ветеринарного института — Агапитов и Ольшевский, принесшие с собою литературу, напечатанную на гектографе. После долгих и горячих споров решено было продолжать забастовку до тех пор, пока не получится уведомление от центрального бюро, и, кроме того, остановлено было выработать обращение к работникам соседних учреждений (главным образом Коврова и Мурома) о поддержке всероссийской забастовки. На следующий день 17 ноября у входа на почту стояли вооруженные солдаты и никого из чиновников не допускали, даже тех, кто желал работать. 18 ноября на место забастовавших почтово-телеграфных служащих были назначены нижние чины из состава войск, расположенных во Владимире. В тот же день губернатор Леонтьев телеграфировал министру внутренних дел: «Сегодня почтовое сообщение по губернии прервано забастовкой служащих. Могут произойти печальные последствия, в особенности по денежной корреспонденции, снабжении банков. Ожидаю распоряжений». 20 ноября жандармский полковник Медведев вместе с Владимирским полицеймейстером Ивановым прибыли в почтово-телеграфное отделение и сняли допрос с начальника конторы Барцева. Барцев показал, что «забастовка в его конторе началась с 7 часов вечера 16 ноября с телеграфных чиновников 2-й смены, а затем уже забастовали все остальные чиновники телеграфа и весьма немногие чиновники почти, а именно: Розанов, Невский, Архипов, Торопов, Рыбенков и Молодкин. На телеграфе не бастовал и несет службу все время аккуратно чиновник телеграфа Семенов. Главными агитаторами забастовки в здешней конторе и подстрекателями являются: чиновник 3 разряда Мазинг, механик Серебряков, надсмотрщики Чихачев, Бабурин, Изволенский и чиновник Евсеев, они более всех вели агитацию в забастовке и путем уговора и угроз от имени всероссийского почтово-телеграфного союза,— так они силою угроз принудили подписаться к забастовке на тайной сходке, бывшей вечером 17-го сего ноября в Солдатской слоб. в доме Павловой, почталионов: Васильцева, Николаева, Лушина, Черкасова, почтово-телеграфного чиновника Алексеева, Деревенцева, являлись с теми же угрозами в квартиры служащих почты и телеграфа и в контору. На упомянутой сходке большую агитацию к забастовке вели в своих зажигательных речах студенты Ольшевский и Агапитов. Мазинг, Бабурин, Серебряков, Чихачев неоднократно являлись к начальнику Барцеву, убеждали его примкнуть к забастовке хотя бы сокращением приема местных телеграмм. Помощник начальника конторы Бауч, очевидно, тоже играл серьезную роль в осуществлении забастовки, ибо не только не помогал начальнику в предупреждении забастовки служащих, а как бы был с желавшими забастовки солидарным и с сего 5 ноября прекратил являться на службу, заявив себя больным, о чем и прислал рапорт». К этому начальник Барцев добавил, что как только телеграф забастовал, он командировал туда для работы 3 учеников, 2 воинских нижних чинов от местных войск и чиновника почты Комиссарова, который все время находился там и работал, но за это получил два угрожающих письма, несомненно, от сослуживцев-забастовщиков. Всех лиц, перечисленных в показании Барцева, кроме Бауча и Бабурина (Бабурина во Владимире в то время не было и разыскать его не могли.), в тот же день арестовали и препроводили, за теснотою помещения во Владимирской губтюрьме, во Владимирское исправительное арестантское отделение. 22 ноября туда же был препровожден Иван Вас. Кузнецов, «преступная деятельность которого, по выражению жандармского протокола, помимо забастовки, выразилась в агитации и подговоре служащих уездных почтово-телеграфных учреждений к забастовке, для каковой цели он был в Муроме 18—20 ноября». 22 ноября все служащие приступили к работам. Стачка была окончена. В конторе был введен каторжный режим; не разрешалось даже разговаривать друг с другом. Все служащие вновь были приведены к присяге. По рассмотрении протоколов допроса арестованных, Ольшевский и Агапитов 24 ноября были освобождены. По-видимому, и относительно остальных губернатор склонялся к освобождению, так как еще 22 числа, когда забастовка прекратилась, им была отправлена телеграмма министру внутренних дел следующего содержания: «В виду возобновления работ служащими Владимирской почтово-телеграфной конторы прошу распоряжения, как поступить с арестованными чинами. Желательно освободить». Но в Петербурге на дело смотрели иначе. Дурново в телеграмме от 25 ноября писал губернатору: «прошу передать начальнику почтово-телеграфного округа дознание о задержанных для возбуждения судебного преследования по статьям 344 и 384 Улож. о наказаниях. Признаю с своей стороны дело до такой степени важным, что раскаяние не может покрывать виновности». Распоряжением того же Дурново от 20 декабря 1905 года арестованным во Владимире чиновникам — Карлу Мазингу, Алексею Серебрякову, Николаю Изволенскому, Ивану Кузнецову, Василию Евсееву и Александру Чихачеву — воспрещено было пребывание во Владимирской губернии, и от них отобраны были отзывы о том, где они намерены избрать местожительство по окончании судебного дела. 14 марта 1906 г. предварительное следствие было закончено и последовало распоряжение об освобождении их из тюрьмы и о высылке из Владимира. Когда в особом совещании департамента полиции возник вопрос о сроке административной высылки Владимирских телеграфистов, губернатор Леонтьев сообщил из Владимира, что он признает нежелательным возвращение их во Владимирскую губернию ранее трех лет. Особое совещание признало этот срок продолжительным и сократило его до двух лет. Впрочем, уже в конце 1906 года часть высланных была возвращена во Владимир. Дело о Владимирской почтово-телеграфной забастовке слушаюсь два раза. Первый раз 16 апреля 1907 года определением Московской судебной палаты обвиняемые подвергнуты выговору в присутствии суда. Второй раз во Владимире Московской судебной палатой по особому присутствию вынесен следующий приговор: «Обсудив обстоятельства дела в том виде, как они установлены на судебном следствии показаниями свидетелей, а также имея в виду содержание приобщенных к делу вещественных доказательств, объяснения подсудимых и заключительные прения сторон, судебная палата, по особому присутствию, находит, что виновность поименованных выше подсудимых представляется по делу неустановленной, а потому находит, что по недоказанности совершения подсудимыми приписываемого им преступления, предусм. 1 ч. 125 ст. Уг. Улож., они — Людвиг Рудольфов Бауч, Карл Яковлев Мазинг, Иван Васильев Кузнецов, Василий Федоров Евсеев, Николай Николаев Бабурин и Алексей Петров Серебряков должны быть прознаны невиновными и, на основании 1 п. 771 ст. Уг. Улож., оправданными по суду по предъявленному им обвинению». По возвращении из ссылки все обвинявшиеся были приняты вновь на службу. Арест инициаторов Владимирского почтово-телеграфного профдвижении отразился, конечно, самым плачевным образом на судьбе движения. Движение, начавшееся во Владимире, не могло, конечно, не отразиться и в уездных городах. К сожалению только, сведения о движении в уездных городах сохранились отрывочные. Известно, например, что в Муром в период забастовки ездил для агитации Кузнецов, который и был за это арестован по приезде во Владимир. 21 ноября Муромский исправник Лучкин телеграфировал губернатору: «вчера почтово-телеграфные чины, собравшись, решили вступить в отправление служебных обязанностей, ныне все вступили. Подстрекателей агитаторов не выяснено. Приезжал из Владимира телеграфист Кузнецов подговорщиком, раздавал будто бы воззвания». Произведенным по поводу этого расследованием было обнаружено, что в Муроме забастовка началась 17 ноября. 18-го утром приехал в Муром Кузнецов, вел беседы со служащими об организации и поддержке союза сперва на кухне почтово-телеграфной конторы, потом в гостинице Хохлова. Но самого содержания его агитационных бесед Муромская полиция установить не могла, так как Муромские почтово-телеграфные служащие давали сдержанные и осторожные показания. 22 ноября вечером сторож Муромского вокзала Мих. Лебедев в присутствии публики читал на ст. Муром телеграмму возбуждающего содержания: «Товарищи, кровь леденеет в жилах, не дайте совершиться акту возмутительного насилия - смертной казни над нашими товарищами: инженером Соколовым и другими служащими. Требуйте немедленно отмены смертной казни, предания суду коменданта крепости Кушки. Если смертная казнь не будет отменена тотчас же до 12 часов ночи, то именем всего священного призываю товарищей к немедленной забастовке. Долой произвол и насилие! Председатель Самарского Комитета Алексеев». Телеграмму принял с аппарата телеграфист Семен Казаринов, но в каком количестве он ее распространил, осталось невыясненным. Старшему телеграфисту Муромской станции за слабый надзор за подчиненными был объявлен строгий выговор. Телеграфисту Казаринову угрожал перевод на одну из малых станций с предупреждением об увольнении «при повторении чего-либо в нарушении правил». От Ковровского исправника 16 ноября последовал рапорт на имя Владимирского губернатора о том, что все служащие в Ковровской почтово-телеграфной конторе примкнули к почтово-телеграфному союзу и, избрав уполномоченным механика Исакова, послали его в гор. Москву на съезд. Есть слухи, что почтовая контора может прекратить занятия. Главным агентом этого дела является помощник начальника конторы Преображенский. В 2 часа дня 17 ноября Ковровская контора действительно прекратила операции по выдаче и приему всякого рода корреспонденции. Переславский исправник 21 ноября шифрованной телеграммой сообщал губернатору, что «чины почты и телеграфа, кроме начальника, хотя заявили согласие, в ожидании улучшения материального положения, присоединиться к союзу, но все работают». Таким образом, во владимирской губернии во второй половине ноября 1905 года, в связи с общероссийским профессиональным движением, намечалось почтово-телеграфное профессиональное объединение, но под ударами административного произвола ему не суждено было вылиться в период первой революции в прочные формы союза. С устранением инициаторов движения, самое движение надолго затихает. И конфиденциальном распоряжении Дурново от 22-го декабря 1905 г. губернаторам предписывалось: «в виду того, что по сведениям, сообщенным в повременных изданиях, почтово-телеграфный союз продолжает еще будто бы свое существование», иметь тщательное наблюдение за всеми чинами почтово-телеграфного ведомства, и в особенности за означенным союзом, и о всем замеченном сообщать ему.
4 октября 1910 года во Владимире открылась первая междугородная телефонная станция. Станция располагалась в доме № 1 по ул. Большой Московской. Междугородная линия соединила Владимир с Москвой и Нижним Новгородом. Пользоваться линией можно было как с переговорных пунктов, так и с телефонов городских абонентов. См. Телефон во Владимире.
К 1917 г. Владимирская почтово-телеграфная контора входила в Московский почтово-телеграфный округ и занимала несколько зданий в городе: старое казённое здание у Золотых ворот, с начала 1916 г. арендовала под посылочный отдел второй этаж дома братьев Сергеевых на Большой Московской улице (ныне - д. № 12) и первый этаж дома купца Ф.И. Тарасова на Летнеперевозинской улице близ Золотых ворот под квартиру начальника конторы.
Ул. Б. Московская, д. 12
3-го марта 1917 г. «… После этого толпа направилась к казармам 668 пешей дружины, где, после некоторых пререканий с командиром дружины, солдаты присоединились к толпе, всего стало не менее 500 штыков, из которых было выделено 50 солдат для усиления караула и для занятия почты, которую взяли в свое распоряжение около 3-х часов ночи». На общем собрании служащих Владимирской почтово-телеграфной конторы, бывшем 17-го марта 1917 г., избраны уполномоченными во Владимирский Губернский Временный Исполнительный Комитет от чиновников П.В. Бобров и от почтальонов П.Н. Олизарович. При чем собрание оставило за собой право заменять уполномоченных, в случае их болезни или особых служебных обстоятельств, другими. 25 октября 1917 г. Владимирский Ревком получил из центра телеграмму с кодовым словом «Докладчик будет», что означало призыв немедленно брать власть. Вечером в этот же день Ревком под руководством Типографа направил вооруженных солдат на почту, телефон и телеграф, в банк, тюрьму, казенные учреждения и на железнодорожную станцию. До 1918 года вся связь Владимирской губернии была в ведении Московского Почтово-Телеграфного Округа, который, ведуя тремя губерниями, не мог поставить почтово-телеграфное дело на должную высоту. По декрету СНР РСФСР от 24 апреля 1918 года окружная система управления связи была заменена почтово-телеграфными управлениями при губисполкомах, на территории уездов управлением связи занимались почтовые конторы. Полученные во Владимире в первой половине 1918 г. телеграммы наркома почт и телеграфов В.Н. Подбельского и наркома внутренних дел Г.И. Петровского говорят о том, что местные Советы вмешивались в дела почтовой службы, увольняя и заменяя специалистов, реквизируя лошадей в почтовых станциях. Большой урон связи наносили повреждения телефонных и телеграфных проводов, вызванные рубкой леса крестьянами возле линий передач. 11 апреля 1918 г. председатель Совнаркома В.И. Ленин и народный комиссар почт и телеграфов В.Н. Подбельский подписали декрет «Об организации управления почтово-телеграфным делом», согласно которому в ведомстве вводилось коллегиальное начало управления «в целях окончательного подавления попыток отдельных групп почтово-телеграфных служащих тормозить дело обновления ведомства». 1 июня 1918 г. Владимирский губисполком получил телеграмму наркома В.Н. Подбельского: «Во дни Октябрьского переворота и последующего периода закрепления завоеваний Октябрьской революции значительная часть потель работников (потелями, почтелями в советское время сокращённо называли почтово-телеграфных служащих) не шла вместе с крестьянами. Советская власть, учитывая это временное заблуждение, была уверена, что классовый инстинкт выведет потель на настоящую пролетарскую дорогу. Всероссийский съезд потель-работников, наименовавший себя “Первым пролетарским”, оправдал эти ожидания, и все работы съезда шли под лозунгом “Вся власть Советам”. <...> Исходя из соображений государственной безопасности, Рабоче-Крестьянское правительство не может оставлять в руках слуг контрреволюции столь важный государственный нерв как почта и телеграф. Комиссариат предлагает немедленно провести в жизнь сокращение штата служащих за счёт реакционных элементов, увольняя без всяких компенсаций всех уличённых в контрреволюционной работе и саботаже и не считаясь с их служебным положением и степенью необходимости ведомству, одновременно применяя эту меру ко всем бездельникам, обременяющим ведомство в ущерб казне и делу». В 1918 году было образовано Владимирское Почтово-Телеграфное Управление. Согласно инструкции от 4 июня 1918 года во главе управления стояла коллегия в составе заведующего управлением и 4-х его членов. Губернское почтово-телеграфное управление подразделялось на 6 отделений: 1. Административно-распорядительное; 2. Организационное; 3. Хозяйственное; 4. Контрольно-следственное; 5. Счетное; 6. Техническое. В функции управления входило: - расширение сети почтовых, телеграфных и телефонных учреждений; - установка почтовых и абонементных ящиков; - организация доставки корреспонденции и телеграмм; - издание списков телефонных абонентов; - ревизия и инструктирование подведомственных учреждений; - ведение следствия об утрате корреспонденции и растрате казенных сумм; - производство конфискации и наложение штрафов за нарушение почтовых и телеграфных правил; - техническое обслуживание, ремонт и эксплуатация телеграфных и телефонных сооружений и линий. Нeсмотря даже на особо острые моменты 1918 года, когда отдельные виды связи стояли на пути прекращения действий, прекращений возки почт и действия телеграфа, Губернское Почтово-Телеграфное Управление, не покладая рук, продолжало свою работу в намеченном направлении. Расстройство Почтово-телеграфного ведомства еще более увеличилось от того, что большая часть опытных работников была откомандирована на укомплектование полевых учреждений Красной Армии. Места же их заполнялись наскоро подготовленными лицами, которые по своей неопытности, слабому знанию дела, за незначительным стажем несли работу не так, как бы следовало. Кроме вышеперечисленных причин расстройства связи, производственная программа была значительно пошатнута при незначительном наличии инструментов, материалов и условии удовлетворительной выдачи продовольствия, требовать же увеличения таковой в условиях, когда рабочая колонна работала одним буравом, одним плоскогубцем и другими в крайне ограниченном количестве инструментами, не представлялось возможным. 8 июня 1918 г. Владимирский губисполком получил инструкцию по введению в губернском почтово-телеграфном ведомстве коллегиального управления, согласно которой коллегия из комиссара и пяти членов должна была заменить собой прежнего начальника. Одновременно управление всем почтово-телеграфным делом передавалось на места, от округов (объединявших 2-3 губернии) в губернии, в которых создавался новый административный орган управления - Губернское управление почт и телеграфов. Вскоре Подбельский запросил телеграммой у Губисполкома сведения, имеются ли вообще во Владимире губернский и уездный потель комиссары, какие должности они занимали раньше и каковы их оклады содержания, а 22 июня 1918 г. Подбельский затребовал список всех областных, губернских, уездных, волостных совдепов и их отделов, а также местных профсоюзов и фабкомов с их точными адресами. Губисполкому пришлось срочно наводить порядок в губернском почтовом ведомстве. В начале 1918 г. губернским комиссаром почт и телеграфов был Николаев. Комиссар контролировал работу и подписывал ведомости на выдачу жалованья служащим и распоряжения заведующего Владимирской почтово-телеграфной конторой бывшего надворного советника В.И. Доброхотова. Помещение комиссариата находилось в здании конторы у Золотых ворот, где занимало круглую комнату на втором этаже. Судя по полученным почтовым ведомством из Губисполкома и Губвоенкомата предписаниям, работа в почтово-телеграфной конторе велась плохо. Получаемые телеграммы копировались для адресата очень небрежно, нередко с искажением отдельных букв, слогов и всего содержания. Почта работала по старинке, с 10 утра до 2 часов пополудни, а в праздники вообще отдыхала. Если губвоенкому необходимо было отправить вечером важный пакет, то сделать это он мог лишь на следующий день с 10 часов утра. В июне 1918 г. Губисполком предписал конторе копировать телеграммы точно и без ошибок, принимать отправления не до двух, а до четырёх часов дня, то есть в установленное декретом рабочее время советских госучреждений. 21 июля 1918 г. президиум Губисполкома постановил перевести все разбросанные по разным зданиям отделения Почтовой конторы в помещения нижнего этажа Государственного банка. Однако специально созданная комиссия осмотром 24 июля установила, что в находившихся на первом этаже помещениях бывших квартир служащих банка (управляющего, кассира и контролёра) можно разместить только отделы почтовой конторы (внутренняя служба, отделы операций с публикой, амбулаторный пункт с аптекой, архив текущих дел и страховой отдел, денежную, посылочную и марочную кладовые). Для телеграфа с его батареями, мастерской и складами материалов места не нашлось. Предвидя скорое создание Губернского почтово-телеграфного управления со своим штатом, комиссия пришла к выводу о необходимости другого здания большей площади для размещения в нём почты, телеграфа и губернского управления, найдя «для осуществления проекта соединения вполне подходящим, удобным и достаточным здание на Троицкой улице, где помещается Губернский комиссариат снабжения». Одновременно Губисполком подыскивал подходящего и деятельного человека на должность комиссара. Таким человеком стал Карл Казимирович Соколовский. Ему исполнилось всего 25 лет. К сожалению, биографических сведений о нём в материалах архива практически не выявлено. Из удостоверения, выданного Карлу Казимировичу Соколовскому Гороховецким уездным исполкомом 27 июня 1918 г., можно узнать маленький кусочек его биографии: со 2 ноября 1917 г. Карл Соколовский был зачислен в размещённый в Гороховце 253-й запасный пехотный полк и служил в нём до его ликвидации, то есть по 1 мая 1918 г. Во время службы избран депутатом в Совет рабочих и солдатских депутатов, а 12 ноября 1917 г. - председателем этого Совета. Соколовский провёл 11-12 января 1918 г. объединение этого Совета с крестьянской секцией, затем уездным Съездом Советов избран членом исполкома, а исполкомом - комиссаром почт и телеграфов Гороховецкого уезда и казначеем исполкома, а также комиссаром жилищ. «Самый примерный безустальный работник». Постановлением президиума Губисполкома от 30 июля 1918 г. 25-летний Соколовский был назначен губернским комиссаром почт и телеграфов, о чём Губисполком дважды, 2 и 9 августа, уведомил телеграммой Наркомат: «Губисполкомом пост Губкомпочтель избран Соколовский бывший чиновник и компочтель Гороховца коммунист вполне соответствующий этому избранию вторично просим утверждения». 9 августа Наркомат сообщил, что Соколовский утверждён губкомпотелем со 2 августа 1918 г. На этой должности он проработал до февраля 1919 г., когда в последний раз получил жалованье заведующего губернским отделом почт и телеграфов и затем, по поручению наркома Подбельского, был переведён в г. Гродно для организации Гродненского почтово-телеграфного управления. Одной из первых забот нового комиссара стало наведение порядка и поднятие трудовой дисциплины. Уже 1 августа 1918 г. Соколовский создаёт при Владимирской почтово-телеграфной конторе коллегию из трёх лиц, которая 6 августа приняла дела от заведующего конторой Владимира Доброхотова. «В первые же дни мной утверждено коллегиальное управление конторой из трёх лиц, - сообщал позже Соколовский в отчёте о работе, - принята контора, проверены казённое имущество и все денежные суммы». 9-13 августа 1918 г. была проведена полная ревизия Владимирской почтово-телеграфной конторы. Материалы ревизии сообщают: «Контора помещается в старом, запущенном доме. Здание по своим размерам давно перестало отвечать потребностям службы, посему Простой и Посылочный отделы выделены и помещены в особых, находящихся в некотором расстоянии от конторы домах. Такое разъединение отделов даёт, конечно, отрицательные результаты <...>. За чисткой в конторе, видимо, никто не наблюдает: везде грязь, пыль, паутина; стены заклеиваются разного рода воззваниями, объявлениями; на видном для публики месте развешены устаревшие таксы на доставку депеш с нарочными, которые давно потеряли своё значение и подлежали уничтожению <...>. Ярко бросается в глаза излишек служащих, которые, как бы не зная на что убить скучное время, группируются, ведут бесконечные разговоры, а служба выполняется всё хуже и хуже <...> наблюдается какое-то безразличие к интересам службы если не всех служащих, то значительной части их». В конторе небрежно и без надлежащей охраны хранились ценности и денежные суммы, в страховом отделе ценные постпакеты запечатывались в «кожаные вещи» и взвешивались без надзора заведующего, без подписей лиц, участвовавших в «разделке и заделке почт», без подписей почтальонов в приёмке; в посылочном отделе посылки принимались и хранились с повреждённой упаковкой, с отличным от принятого весом. Столь же небрежно велась работа в отделе переводов, телеграфном отделе и сберегательной кассе. Особенно много нарушений обнаружилось в простом отделе: письма, полученные с пассажирскими поездами и с трактовыми почтами, не доставлялись письмоносцами в день получения адресату, а лежали сутки и более без доставки и без надлежащего штемпелевания о получении; сортировка писем велась крайне небрежно, например, для доставки по городу были отобраны письма в Старую Руссу и Владимир-Волынский; «в экспедиции выдачи скопилось громадное количество не вполне оплаченной корреспонденции» в адрес жителей города, которым не были выписаны вторичные повестки, или не доставленной по причине якобы отсутствия адресата по адресу; списка городских ящиков в отделе не имелось, ящики очищались два раза в день и, в то время как отправка почты из конторы производилась в 23 часа, ящики последний раз очищались в 18 часов вечера, то есть слишком рано. Особенно сильно хромала трудовая дисциплина: служащие часто опаздывали на службу, надолго отлучались за покупками, выстаивая очереди за продуктами, кассиры покидали рабочие места, заставляя публику ждать, телеграфные депеши передавались не в порядке очерёдности (высшей категории после низшей) и крайне медленно, принятые телеграммы копировались для адресатов небрежно и без надлежащей сверки и заверения подписью заведующего отделом. Приказом № 1 от 9 августа Соколовский официально образовал коллегию при конторе под своим председательством. В коллегию были включены люди, ему лично известные, политически надёжные и знающие почтово-телеграфное дело - Роман Иванович Оздровский, Алексей Сергеевич Гориж- ский и инженер Зинон Исидорович Бакиновский. 24 августа 1918 г. состав коллегии был утверждён Губисполкомом. Кроме конторской коллегии, Соколовский образовал и губернскую коллегию при комиссаре, в которую вошли Михаил Иванович Рожановский, Евгений Григорьевич Коваленко и, по личному ходатайству наркома Подбельского, инженер Бук. Состав губернской коллегии был утверждён 13 сентября 1918 г. Губисполкомом. Приказом № 2 было объявлено всем служащим о восстановлении рабочей дисциплины и устранении замеченных нарушений. Всем почтовым работникам предписано изучить работу на аппарате Морзе с последующей экзаменовкой и увольнением в случае неуспеха. В телеграф назначены политические контролёры из коммунистов и сочувствующих. «На должности старших смены, - сообщал комиссар в том же отчёте, - назначены политически надёжные люди, которым вменено в обязанность не допускать лишних разговоров по аппаратам и передачу ненужных и вредных государству сведений», установлена разноска корреспонденции в городе два раза за сутки в будни и один раз в праздники. Была проведена чистка коллектива от контрреволюционных и саботирующих элементов, в результате которой лишь один служащий, Иван Яковлевич Максимов, был уволен 15 августа за «антисоветское направление». Телеграммой от 5 сентября 1918 г. Соколовский предписал во всех потель-учреждениях губернии ввести строгую трудовую дисциплину: «Обратить особое внимание на недопустимость замедления и искажения Правительственной корреспонденции, в особенности военной и продовольственной. Самое незначительное упущение в этом направлении, а также всякое халатное и нерадивое отношение к службе будет рассматриваться как умышленное преступление перед народным правительством. Виновные в этом будут тотчас же увольняться со службы и караться самым суровым образом включительно до расстрела. Настоящую телеграмму сообщите почтовым учреждениям и объявите под расписку всем служащим». Всем служащим телеграфа Владимирской конторы было приказано «всякие телеграммы, носящие характер контрреволюционного заговора или имеющие характер условный какой-либо, а именно о предупреждении предпринимаемых мер Советской власти в отношении кого-либо или чего-либо, или вообще всякие сомнительные телеграммы, которые не соответствуют нынешнему революционному времени, задерживать и представлять контролю экспедиции на их распоряжение, а именно помощникам экспедиторов: Коршуновой-Дворяниновой, Андрианову, Федосову и экспедитору Суховой. За неисполнение сего лица будут подвергаться суду революционного трибунала». Почтовым работникам было приказано принять все меры к аккуратной и своевременной доставке адресатам газеты «Известия Владимирского Губсовета». Для усиления телеграфной службы Соколовский попытался добиться передачи от военного ведомства в своё ведение аппарата и имущества радиостанции, занимавшей часть бывшего губернаторского дома, и даже получил согласие губвоенкома, однако военкомор Ярославского военного округа Аркадьев телеграммой от 27 августа 1918 г. потребовал отменить это решение. Тогда Соколовский 24 сентября 1918 г. обратился в Губисполком с просьбой реквизировать и передать в его ведение двигатели с динамо-машинами и аккумуляторами: один из имения Храповицкого и два из имения Петровского при станции Костерёво «для усиления работы телеграфных аппаратов Бодо и Юза», повторив эту просьбу в октябре 1918 г. Острой проблемой была доставка почтовой корреспонденции по губернии, которая осуществлялась за плату Владимирской конной почтовой станцией, находившейся в собственности Леснова, а также другими подрядчиками в уездах. В сентябре 1918 г. Соколовский сообщил Губисполкому, что Леснов и другие перевозчики систематически повышают плату за перевозку почты, что «является недопустимым в смысле расходования народных денег», и предложил обязанность доставки почты по губернии передать Губсовнархозу как имеющему собственных лошадей и фураж. Однако вместо этого Губисполком предложил Соколовскому реквизировать у Леснова его станцию с лошадьми и всем инвентарём и развозить почту хозяйственным способом, что и было сделано в октябре 1918 г.
Второй заботой комиссара стало получение для Губернской почтово-телеграфной конторы нового здания - бывшего дворянского пансиона. В 1918 г. его занимал Губернский комиссариат (отдел) снабжения - бывшая губернская продовольственная управа, а во флигеле жили служащие. 9 августа Соколовский передал в Губисполком заявление коллектива почтово-телеграфных служащих с просьбой о передаче здания от комиссариата «как учреждения канцелярского» почтовотелеграфному учреждению, которому необходимо помещение постоянное, а не временное, однако получил предложение сначала найти для комиссариата снабжения новое помещение и, во-вторых, обеспечить техническую сторону переезда. Сделать это в условиях острого недостатка в городе помещений и гужевого транспорта было трудно. Но уже на следующий день, 10 августа, Соколовский пишет в Губисполком, что совместно с жилищной комиссией он подыскал помещение, а также нашёл и технические средства. Однако от Губисполкома требуется «официальное распоряжение, посему прошу Исполнительный комитет сделать таковое распоряжение в самый кратчайший срок, поскольку старая линия телеграфа будет заменяться новой, что потребует сотен тысяч затрат» и «при этих условиях, в которых я нахожусь с помещением, я дальше оставаться не могу». Президиум Губисполкома (Г.С. Берлин, И.А. Завадский) пошёл навстречу молодому и деятельному комиссару. 15 августа Губисполком потребовал от жилищной комиссии при уездном совдепе немедленно предоставить помещение для губернского отдела снабжения. Однако получить здание было не так-то просто, поскольку, согласно декретам Совнаркома от 5 июня и 2 июля 1918 г., все здания, принадлежавшие до 25 октября 1917 г. учебным заведениям, признавались в ведении Народного комиссариата просвещения, то есть Губернского отдела народного образования (ГубОНО). 21 августа Соколовский съездил в Москву в Наркомат почт и телеграфов официально с докладом о положении дел на радиостанциях Западного фронта, а неофициально - со словесным ходатайством помочь в передаче здания пансиона как необходимого не только конторе, но и вновь создаваемому Губернскому управлению почт и телеграфов. Заручившись помощью в наркомате и вернувшись во Владимир, Соколовский 24 августа обратился в Губисполком с просьбой выделить ему грузовой автомобиль для перевозки оборудования, а 4 сентября просил в срочном порядке ускорить передачу здания, так как он уже распорядился вести новую кабельную телеграфную линию к домам на Троицкой улице. Однако ГубОНО 12 сентября уведомил Губисполком, что это здание необходимо для размещения Владимирской учительской семинарии, которая ютится в частных домах, а 21 сентября сообщил, что в здании будет открыт также и Педагогический институт. На экстренном заседании Губисполкома 30 сентября 1918 г. было вынесено постановление: «Здание бывшего дворянского пансиона, занимаемое отделом продовольствия, передать для нужд почто-телеграфного ведомства, выработку условий на передачу этого здания поручить тов. Берлину и тов. Туркину с одной стороны и тов. Соколовскому с представителями почтово-телеграфного ведомства - с другой». Проект передачи здания был выработан 4 октября. Согласно проекту Губисполком в лице Герасима Самуиловича Берлина и Григория Кузьмича Туркина заключили с комиссаром Карлом Казимировичем Соколовским договор о передаче для надобностей Почтово-телеграфной конторы и Губернского управления «двухэтажного каменного дома с каменным двухэтажным флигелем и всеми надворными постройками, находящихся по Троицкой улице и ранее принадлежавших дворянству», с правом производства необходимого ремонта для приспособления. В ответ на полученное 12 октября из Москвы требование Наркомата просвещения отменить передачу здания пансиона, президиум Губисполкома 14 октября телеграммой уведомил, что здание до революции принадлежало не учебному заведению, а дворянству, а, следовательно, права на него перешли к Губисполкому, и передачу здания Губернскому почтово-телеграфному ведомству он «считает состоявшейся». Вместе с тем Губисполком осторожно оговаривал, что не против вернуть здание Комиссариату просвещения, но в том случае, если тот войдёт об этом в соглашение с Центральным управлением почт и телеграфов Республики. 16 октября Губисполком рассмотрел ходатайство исполняющей должность заведующей ГубОНО З.Е. Молотковой об отмене постановления от 30 сентября ввиду того, что Губсовнархоз потребовал от Отдела народного образования освободить помещения в здании бывшей губернской земской управы, а переезжать отделу некуда. На это Соколовский пояснил, что в здание пансиона уже переводятся некоторые отделы и проводится телеграфная линия, и возвращение здания нанесёт ущерб из-за затраченных средств в сумме до 300 тыс. руб. Так как прений не возникло, то Губисполком решил оставить постановление от 30 сентября в силе. На этом попытки ГубОНО получить в своё ведение здание закончились. К 16 октября в первый и второй этажи здания дворянского пансиона были переведены заказный и простой отделы Почтово-телеграфной конторы, которые начали производить продажу знаков почтовой оплаты, приём и выдачу казённой, заказной и другой корреспонденции. 6 ноября, накануне празднования первой годовщины пролетарской революции в здании начало работу вновь сформированное Владимирское Губернское почтово-телеграфное управление во главе с заведующим, прежде именовавшимся комиссаром, К.К. Соколовским. 28 ноября 1918 г. в 10 утра в зале, где проходили съезды Советов, открылся первый пролетарский губернский съезд почтово-телеграфных работников.
Улица Подбельского, д. 2. Владимирский Главпочтамт Дворянский Пансион был открыт 1 января 1917 г. 3/16 марта 1917 г. во Владимире, на заседании городской думы и других общественных организаций, организован Владимирский Временный Губернский Исполнительный Комитет, принявший на себя управление городом и губернией. Губернский Временный Исполнительный Комиетет разместился в здании «Дворянского пансиона». Мемориальная доска в честь честь съезда советов владимирской губернии. «В этом здании 16 октября 1917 года состоялся губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов». Съезд призвал к борьбе за переход всей власти в руки Советов.
В октябре 1918 г. здание стало губернским центром почтовой связи, в чём главную роль сыграл выдающийся организатор губкомпотель К.К. Соколовский.
