Соболев Иоанн Васильевич - сын священника Василия Ив. Соболева, родился 7 января 1850 года в с. Прусыне, Ново-Ладожского уезда, Петербургской губ. Первоначальное образование получил в Александро-Невском духовном училище, куда поступил в 1861 г. В Петербургской духовной семинарии Иван Васильевич в числе других наставников учился у Н.В. Смирягина, основательного знатока богословия и талантливого преподавателя. Он несомненно первый заронил в молодую душу впечатлительного семинариста любовь к этому предмету и сообщил ему первые основательные знания в нем. Любовь к этому предмету определила собою и выбор того отделения богословских наук, на котором И.В. обучался в С.-Петербургской духовной академии. Здесь в академии большое влияние на расширение познаний в области избранной Иваном Васильевичем специальности имел прот. И.Л. Янышев, ученый знаток нравственного богословия.
Иоанн Васильевич Соболев
В 1877 году И.В. закончил академический курс со степенью кандидата и с правом получения степени магистра без новых устных испытаний. 26 июля 1877 года определен во Владимирскую духовную семинарию преподавателем его любимых предметов — Основного, Догматического и Нравственного богословия. Питомцы Владимирской духовной семинарии этого периода с отрадным чувством вспоминали первое появление в их классах молодого, в высшей степени корректного и энергичного преподавателя. Приятно они были поражены и живою речью, которую услышали из уст молодого наставника, старавшегося сухие положения старых учебных руководств одухотворить, оживить струей новых течений богословской мысли. Живая речь учащих и притом основанная на научных выводах позднейшей богословской литературы, была в то время, по рассказам, явлением далеко не частым. Неудивительно поэтому, что молодой наставник сумел заинтересовать своих учеников и значительно облегчить им изучение дисциплин, по своему характеру принадлежащих к числу наук, усвояемых с значительным трудом. Таким Иван Васильевич оставался, как преподаватель, и впоследствии с той, конечно, разницей, что с года на год увеличивался его собственный педагогический опыт, расширялись познания, а отсюда и влияние на учащихся становилось более живым и более действенным. В деле учебном И.В. отдавал предпочтение методу наводящих вопросов, — иногда в оригинальной, остроумной постановке, — частых спросов, поддержания постоянно внимания учащихся в несколько напряженном состоянии. Такие приемы преподавания давали возможность Ивану Васильевичу поближе ознакомиться с развитием каждого из учащихся, рельефнее обрисовать себе его индивидуальные особенности и в то же время будили мысль учеников, так или иначе заинтересовывали их и оживляли несколько сухие и отвлеченные учебные руководства. Лучшим ученикам Иван Васильевич выдавал пособия, а равным образом нововышедшие книги и статьи, относящиеся к предмету его преподавания, на дом для прочтения в свободное время и затем заставлял излагать краткий экстракт прочитанного в присутствии целого класса. Применение такого приема, помимо того, что помогало самому наставнику стоять в курсе новейших научных работ, расширяло, несомненно, кругозор учащихся и было полезно особенно для тех из них, которым впоследствии приходилось держать приемные испытания в академиях. «Отправляясь в духовные академии, говорил в день 25-летнего юбилея Ивана Васильевича один из его бывших учеников, мы, благодаря Вам, являлись в эти высшие духовные школы во всеоружии богословского знания, и отсюда заочно слали своему дорогому наставнику неизреченную благодарность». Пользование книгами для этой цели Ивану Васильевичу несколько облегчалось тем, что с сентября 1883 года по декабрь 1886 года он состоял библиотекарем фундаментальной библиотеки при Владимирской духовной семинарии и имел таким образом возможность основательно ознакомиться с составом книг местного книгохранилища.
Шесть лет спустя по вступлении на должность Иван Васильевич был избран и утвержден членом педагогических собраний Правления семинарии и с того времени нес эти обязанности во весь период преподавательской службы. В 1884 году он назначен был членом Строительного комитета по ремонту семинарских зданий и устройству отдельного павильона при семинарской больнице для заразных больных. Это участие в строительных работах было для Ивана Васильевича лишь первой школой для выработки той хозяйственной опытности, которая ему впоследствии понадобилась при капитальном ремонте семинарских зданий, как члену распорядительных собраний Правления семинарии, и при исправлении их после пожара, уже как начальнику заведения. В 1894 году ему, как лицу опытнейшему, поручено было Епархиальною властью произвести ревизию Суздальского духовного училища в учебно-воспитательном и хозяйственном отношении. В следующем году такая же ревизия была произведена им в Переславском духовном училище. В 1898 году Иван Васильевич назначен был членом Епархиального училищного совета. Кроме сего И.В. долгое время состоял преподавателем местного епархиального женского училища. Неоднократно исправлял должность инспектора и даже ректора семинарии, так что назначение его 27 июля 1900 года инспектором семинарии явилось вполне справедливой оценкой со стороны высшей власти затраченных им на пользу семинарии сил и понесенных трудов. Должность инспектора Иван Васильевич исправлял в течение пяти лет. Это был такой же неустанный труженик, каким он заявил себя еще раньше на преподавательском месте. От бдительного ока нового инспектора трудно было укрыться нарушителям дисциплины, Ивана Васильевича можно было видеть везде — на молитвах, в столовой, классах, спальнях, коридоре. Ни время, ни трудности его не стесняли. Свою личную жизнь он как бы не отделял от общеученической. Ученики в конце концов должны были привыкнуть к необходимости считаться с таким неослабным, как бы постоянным контролем, который в громадных семинариях не излишен, и старались остерегаться особенно грубых нарушений семинарской дисциплины. Но этот постоянный контроль отнюдь не граничил с суровостью и не был тяжелым по своим последствиям для учащихся. Иван Васильевич никогда не принадлежал к типу начальников суровых. Он был не столько карателем, сколько воспитателем, и к мерам суровым прибегал лишь в тех случаях, когда это вызывалось неотложною надобностью, требованием пользы всего заведения. Можно сказать даже больше: Иван Васильевич был скорее снисходительным, чем формально правдивым в оценке поступков своих питомцев. Бывало так, что инспектор, выведенный из себя грубостью поступка или объяснений провинившегося, разгорячится, накричит на него, погрозит но на этом дело и оканчивалось. Тяжелых по последствиям для учеников докладов в Правление он избегал и обращался к ним только в случаях исключительных. Начало 1902 учебного года ознаменовалось в жизни Семинарии событием торжественно-радостного характера: 16-го сентября происходило юбилейное чествование двадцатипятилетнего служения в Семинарии Инспектора ее И.В. Соболева. На юбилейное празднество И.В. живо откликнулись корпорации всех духовно-учебных заведений г. Владимира: Семинарии, Епархиального женского и мужского духовного училищ — тем более, что едва-ли не большая часть членов этих корпораций принадлежала к бывшим его ученикам. В назначенный день (15 сентября) все, пожелавшие принять участие в чествования И.В., собрались в семинарский храм, где по окончании Божественной Литургии совершено было благодарственное молебствие Господу Богу, даровавшему юбиляру силы прослужить на трудном поприще 25 лет. Само чествование началось по окончании Богослужения в семинарском актовом зале, в присутствии всего наличного состава лиц служащих в Семинарии, всех ее воспитанников и гостей. После пения: «Царю Небесный...» о. Ректор открыл празднество приветствием юбиляру от имени Высокопреосвященнейшего Сергия, Архиепископа Владимирского, переданным в следующих словах: «имею долг, который и исполняю с совершенным удовольствием, передать Вам, досточтимый юбиляр, благословение Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Сергия, Архиепископа Владимирского и Суздальского, поздравление с юбилейным днем и пожелание здоровья и сил к прохождению службы Вашей на многие годы». В ответ на это приветствие юбиляр сказал следующее: «Глубоко тронут вниманием Его Высокопреосвященства ко мне, как к одному из его верных и покорных слуг. Искренно благодарю Его Высокопреосвященство, как милостивого Архипастыря и Отца, оказавшего мне свое милостивое внимание по случаю исполнившегося двадцати-пятилетия моего служения в дорогой мне Владимирской Семинарии; искренно желаю и провозглашаю Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, Архиепископу Владимирскому и Суздальскому многая лета!..» Во время пения многолетия А.И. Переборов поднес юбиляру присланный Владыкой том его сочинений. После сего о. Ректор, поднося юбиляру икону его небесного покровителя, произнес следующую речь: «Ваше Высокородие, глубокочтимый Иван Васильевич! Счастливым себя почитаю быть выразителем добрых чувств и благожеланий Вам от лица семинарской корпорации и близких, дружественных нам корпораций Епархиального женского и мужского Духовных училищ. Члены всех трех корпораций сознают себя неразрывно связанными с Вами чувствами глубокого уважения и любви, и в настоящий день, сплотившись вокруг Вас в одну дружную семью, приносят почтительнейшее приветствие по случаю исполнившегося 25-летия Вашего служения родной нам Семинарии. Юбилейные дни — это дни подсчета тому, что сделано за истекший период. Несомненно, что при настоящем случае и Ваш умственный взор обращается к проведенному на службе времени, Ваша совесть ставит тревожный вопрос: должным ли образом проведено то время? Зная Вашу строгость и требовательность к самому себе и, как бы опасаясь излишней суровости Вашего собственного приговора, мы спешим с своим и, поверьте, беспристрастным ответом на этот вопрос. Ваша деятельность в качестве наставника близко известна всем собравшимся здесь почитателям Вашим: все это Ваши ученики, или ближайшие сослуживцы товарищи, все это живые свидетели тех достоинств и заслуг Ваших, которые не так легко передать словом, но которые глубоко запечатлелись у нас в душе и оставили в ней неизгладимую память о Вас, нашем дорогом учителе. Не входя в подробную характеристику Вас, как наставника, отметим лишь те главные черты, которые стяжали Вам честь наставника, примерного: это постоянно строгое отношение к своему долгу, всегда серьезная подготовка по урокам, на которых Вы никогда не ограничивались разъяснением только положенного по программе, но всегда касались и тех вопросов, которые ставила ученикам Вашим, в большинстве будущим пастырям, и жизнь и умственные запросы современного общества; далее, — Ваше уменье посредством немногих вопросов распознать и степень прилежания ученика, и степень его восприимчивости к излагаемому в классе, и степень его общего развития, — Ваша благородная снисходительность к слабым и твердая, но не жесткая, настойчивость и уменье заставить более способных приняться за серьезный труд, — все это внушало нам искреннее уважение и особого рода почтительность к Вам, как редкостному преподавателю. Сильное и благотворное впечатление, при всем этом, производило, — как и теперь есть, — то обстоятельство, что ученики Ваши знали и видели в Вас человека, для которого высокие богословские предметы наук, преподаваемых Вами, не были предметами только мышления и знания, но были вполне плодотворными правилами жизни и деятельности Вашей. С недавнего времени характер Вашей службы родной Семинарии несколько изменился. Разумеется, трудно разграничить область хорошего учителя и воспитателя; но за последние два года Вы призваны быть по преимуществу воспитателем. О деятельности этого рода при данной обстановке, быть может, было бы лучше умолчать; но, впрочем, присутствие наших воспитанников не стесняет меня настолько, чтобы не сказать, по крайней мере, следующее: воспитанники ожидали встретить в Вас воспитателя строгого до суровости, который, так сказать, свяжет их семейно-товарищескую жизнь, будет постоянно столь требовательным и зорким наблюдателем за их поведением, что не укроется от него никакое даже мелкое уклонение от правил дисциплины. В последнем они почти и не ошиблись: инспекторское око Ваше не дремлет, Вы отлично умеете все заметить, всякую затею предупредить; но жестоко ошиблись наши юноши в том, что ожидали встретить в Вас слишком строгого судию их деяний. Я смело и искренно свидетельствую о Вашей снисходительности к проступкам воспитанников, о Вашем горячем желании понимать и объяснять их проступки, как увлечения юности, каковы они в громадном большинстве и есть, свидетельствую о Вашем благороднейшем отношении к юношам, любви к ним, как младшим своим братьям. Я знаю, что Вы часто спешите в общежитие к ученикам с единственною целью наставить, научить «ребяток», — как Вы выражаетесь, — предупредить, часто основательно ожидаемые, шалости их, и приходите к ним, как в свое собственное семейство с сердечным расположением и заботой. И, верится, что наши воспитанники, или — в крайнем случае — большая и лучшая часть их, прекрасно чувствуют все это и искренно благодарят Вас. Зная пo личному опыту, что в трудах Ваших одни человеческие силы без благодатной помощи — ничто, мы вместе с Вами и вознесли благодарение Всевышнему Устроителю судеб человеческих за то. что Он хранил Вас на пройденном пути жизни, споспешествуя Вам Своею благодатною силою ознаменовать этот путь безупречным выполнением долга, на Вас возложенного, — возносим Господу Богу и моления, дабы и впредь изливал Он на Вас свои богатые милости, подавая Вам здравие и успехи в трудном и при всех благоприятных условиях деле воспитания духовного юношества. Я кончил, так сказать, общую часть приветствия. Позволю себе сказать несколько слов, выражающих лично мои чувства к Вам, дорогой Иван Васильевич. Живо помню первые шаги моей службы в Семинарии; с смущением и страхом я вступил в нее сначала в качестве помощника ректора, а затем и ректором — начальником Семинарии, и, кажется, совсем бы растерялся, если бы мои бывшие учителя, и особенно Вы не оказали мне самой дружеской поддержки благовременным советом и сочувствием. А когда Вы стали моим помощником, то я почувствовал себя совсем окрепшим, чтобы, при добром отношении сослуживцев, с Вами да с Божией помощью управлять такою большой Семинарией, как наша. За все Ваше доброе мне приношу Вам большое глубоко-сердечное спасибо. В ознаменование нашей любви и уважения, а равно и молитвенных благожеланий Вам всех благ, собравшиеся здесь Ваши товарищи и ученики просим принять эту святую икону Вашего небесного Покровителя». На приветствие о. Ректора юбиляр, глубоко растроганный, ответил следующее: «Ваше Высокопреподобие, глубокоуважаемый о. Ректор и Вы, многоуважаемые мои сослуживцы! Возблагодарив Господа Бога за Его неизреченные милости, оказанные мне в деле избрания и прохождения мною в течение 25-ти лет педагогического поприща в дорогой для меня Владимирской Семинарии, я приношу и Вам всем мою искреннюю и глубокую благодарность за то внимание и честь, какие Вы оказываете мне по случаю исполнившегося 25-ти-летия моего служения. Да, ровно ,25-ть лет тому назад 15-го сентября 1877 года в этой самой зале, только не при таком многолюдном и торжественном собрании, а при одном VI классе воспитанников Семинарии, состоявшем тогда из 25-ти человек, я впервые вступил на свое педагогическое поприще, принимаясь за дело преподавания Догматического Богословия и других соединенных с ним предметов. И вот теперь через 25 лет в тот же самый день 15-го сентября. Вы, глубокоуважаемый о. Ректор, вместе со всеми достоуважаемыми моими сослуживцами, почтили меня своим особенным вниманием и собрали для меня всю дорогую мне Семинарию во главе с ее корпорацией и ближайшими ей корпорациями мужского духовного и Епархиального женского училищ, чтобы в знаменательный для меня день 25-ти летней годовщины действительного моего вступления на службу я мог видеть всех достоуважаемых моих сослуживцев, как по Семинарии, так и по училищам и дорогих мне питомцев и всех вместе поблагодарить за то внимание и те добрые отношения, какими я пользовался от них в течение всего своего 25-ти летнего служения. Искренно, от всей души благодарю Вас, глубокоуважаемый о. Ректор, и Вас, мои достоуважаемые сослуживцы!.. Старейшим же из Вас, достоуважаемым о. протоиерею Владимиру Гаврииловичу Б., о. протоиерею Василию Матвеевичу Ор., Михаилу Александровичу П. и Николаю Алексеевичу К. приношу двойную благодарность и признательность за тот радушный прием, какой Вы оказали мне при самом начале моей службы: будучи питомцем иной Семинарии, при поступлении на службу во Владимирскую Семинарию, я был принят Вами, как родной, и всегда пользовался Вашим добрым расположением, за что и приношу Вам свою особенную и глубокую благодарность. Из времени своего 25-летия я с особенным удовольствием вспоминаю свою преподавательскую деятельность, которая была мне особенно по душе, вследствие чего преподавая в течение 23 лет одни и те же предметы, я не находил этого дела ни скучным, ни однообразным, но всегда живым и в высшей степени приятным: уясняя богооткровенные истины для себя и излагая их на уроках Богословия для своих слушателей, я ежегодно находил в них все новые и новые стороны, уясняющие самую жизнь христианина и определяющие его мировоззрение; это оживляло мое дело и поддерживало мою энергию. И так было до тех пор, пока по воле Провидения и по распоряжению высшего начальства на меня не были возложены обязанности иной службы — службы воспитателя питомцев дорогой мне Семинарии. Но эта последняя моя служба так коротка и так незначительна, что совершенно незаметна в моем двадцати-пятилетии; в ней я всецело стою в зависимости от общего содействия всех моих сослуживцев, в котором и прошу не оставить меня, как Вы не оставили меня и при начале моей службы! В заключение выражения своей искренней признательности к Вам, глубокоуважаемый о. Ректор и достоуважаемые мои сослуживцы, еще раз приношу Вам свою искреннюю и глубокую благодарность за Ваше доброе ко мне расположение, за то внимание, каким Вы почтили меня по случаю моего 25-тн-летия и, наконец, за этот — дорогой моему сердцу — священный дар; он будет для меня постоянным молитвенным памятником Ваших добрых ко мне отношений!..» По окончании ответной речи юбиляра стройным хором семинарских певчих пропет был концерт: «Сей день, его же сотвори Господь». Далее следовали приветствия со стороны воспитанников. Первым произнес речь воспитанник YI класса 1-го отделения Быстрицкий. Глубокочтимый Иван Васильевич! На нашу долю выпало великое счастие — принести Вам искреннее приветствие и благодарность за Ваш двадцатипятилетний подвиг в родной Семинарии. Мое слабое слово не в состоянии выразить всей силы и глубины тех чувств признательности и благодарности к Вам, какими одушевлены теперь сердца всех моих товарищей. Да и где найти слов для выражения благодарности человеку, который в заботах о нас подобен любящей материи. Как мать не отделяет своей личной жизни от жизни ребенка, терпеливо перенося из-за него бессонные ночи и другие неудобства, так и Вы, жертвуя для нас своим спокойствием и здоровьем, не отделяете своей личной жизни от нашей. Вы, забывая о своем сне, в полночь посещаете наши спальни, усмиряя неспокойных, и вместе с тем охраняя покой остальных. Вас сплошь и рядом можно встретить у выходных дверей, не пускающего тех воспитанников, которые (в холодное время) идут на обед или ужин не в достаточно теплом платье. Вы неопустительно бываете на утренних и вечерних молитвах, в классах, столовых и везде водворяете надлежащий порядок и тишину, не прибегая для этого к мерам крутым и суровым. Ласковость и мягкость обращения есть отличительная черта Ваших отношений к ученикам. Всякий из нас засвидетельствует, как Вы терпеливо выслушиваете каждого, предоставляя ему полную возможность высказаться. Признавая чьи-либо объяснения неудовлетворительными, Вы не сразу произносите роковое слово «нельзя» или «виновен», а стараетесь самого объясняющегося довести до сознания, что его просьба неосновательна. Таким образом, всякий из нас, получая отказ, — внутренне, по крайней мере, соглашается с Вами, и в душе его не бывает той горечи обиды, которая обыкновенно получается при сознании своей правоты и несправедливости других. Своею ровностью и мягкостью в обращении с нами. Вы побеждаете нашу скрытность и недоверие. Известен рассказ, как спорили ветер и солнце о том, кто заставит путника снять верхнюю одежду. Ветер стал сильно дуть, стараясь сорвать с путника платье, но путник только сильнее в него завертывался. А когда буря утихла, из-за туч выглянуло солнце, пригрело путника, тот сначала расстегнулся, а потом и снял одежду. Так и Вы своим ласковым, любовным обращением покоряете наши сердца и заставляете открывать их пред Вами. Да и сами Вы не раз, конечно, имели случай видеть знаки самого искреннего доверия к Вам со стороны учеников. Одно Ваше присутствие среди нас вносит бодрость и оживление в нашу среду. Когда у Вас выпадает свободная минута и Вы являетесь вечером в занятную комнату посмотреть на нашу жизнь, то Вы тот-час же оказываетесь в цепи учеников, наперерыв старающихся — или услышать что-либо от Вас, или что-нибудь сообщить Вам, и при этом завязывается самая искренняя и задушевная беседа. Ваши обращения к массе учеников никогда не звучат сухим официальным тоном. Мягкость, растворенная юмором, — вот ваш обычный тон, который не покидает Вас до самого конца беседы. При чем в мягкости всегда чувствуется властность, а через ласковость просвечивает убежденность и решимость. Замечательно при этом и Ваше самообладание. Каковы-бы ни были действия Вашей беседы на учеников, Вы ни разу не вышли из себя, а всегда оставались ровным и спокойным, а это такое оружие, которое в конце концов смиряет и самый пылкий протест. Все эти качества делают Вас образцовым воспитателем. Уже одна Ваша неутомимость и энергия в служении родной Семинарии служит для нас прекраснейшим примером. А в деле воспитания, что может быть лучше примера!? При одной мысли о Вашей деятельности и работа идет скорее, и работать как-то хочется более. Примите же от нас вместе с благодарностью за Ваше попечение — самые искренние пожелания сил трудиться на благо Семинарии еще многие и многие годы». По окончании речи пропет был новый концерт: «Воспойте людие». Затем выступил воспитанник VI класса 2-го отделения Виноградов Александр, сказавший следующую речь: «Досточтимый наставник и воспитатель Иван Васильевич! Так значительна, по-видимому, грань, отделяющая Вас, — нашего начальника, от нас, — Ваших учеников, но так близок и понятен нам нынешний праздник! Не мало можно указать причин, по которым мы сблизились и сроднились с Вами. Но ныне я позволю себе, к нашему ученическому назиданию, отметить лишь одну черту, которая особенно дорога для нас и особенно рельефно выделяется в Вашем образе. Черта эта — Ваше примерное трудолюбие, Ваша неослабная энергия на длинном педагогическом пути, — энергия, счастливо соединенная с строго выдержанным административным тактом, с сознанием долга, — энергия, свидетельствующая о силе Вашей воли, о горячности Вашего чувства. Остановился я на этой именно черте потому, что она в наше время является более других симпатичной и редкой. В самом деле, посмотрим на море жизни, — ведь отрадного в нем мало! Люди слабовольные, слабосильные, с шаткими убеждениями, с неустойчивыми взглядами, с плохо-развитым чувством долга, — вот большею частью герои настоящего! И литература последнего времени, это зеркало жизни, особенно богата тинами подобного рода.
Отсюда понятно, как отрадно, радостно встречать счастливые исключения, — особенно, когда это исключение видим в лице одного из представителей большого учебного заведения. Говорю: отрадно и радостно, но прибавлю при этом и выгодно, по силе той пользы, того влияния, какое может оказать пример такого редкого человека. Ведь все мы - ученики готовимся вступить в жизнь и рано или поздно станем ее бойцами. Все мы, вероятно, столкнемся с суровой действительностью, от которой подчас даже поседевшие отцы наши падают духом. Недостаток материальных средств, неудачи жизни, равнодушие и даже презрение общества и проч., и проч., — да ведь это прямо может убить молодую натуру! Тут-то и приходится считаться с дилеммой: или терпеливо борись с волнами житейского моря, или безропотно тони по его капризу. Сколько нужно труда, настойчивости, терпения, какая нужна сила воли, чтоб выйти победителем из этой неравной и непосильной борьбы! Но из этого же видно, сколь счастливо сочетание в человеке перечисленных выше качеств. А живым олицетворением их и являетесь, повторяю, Вы, досточтимый наш руководитель! Целых 25 лет Вы неизменно — твердо и бодро стояли у кормила обучения и воспитания юношества. Велико требовалось от Вас напряжение и умственных, и нравственных сил, чтоб оставаться на высоте своего служения; какую горячую любовь нужно было Вам иметь к этому делу, какая твердая решимость необходима была, чтобы всецело отдаться ему, посвятить свои лучшие силы. Да! Высока была Ваша задача, но велика была и Ваша самопреданность ей, душевны были и Ваши к ней отношения. Будучи снисходительным, по возможности, к слабостям и недостаткам нашим, Вы — неумолимо строги к самому себе: постоянный труд — Ваша вторая натура, идея долга — вот Ваш девиз! И надо только удивляться, как при самом живом, энергичном отношении к делу, Вы не только не устали и не остановились на полдороге, но и до сих пор сохраняете тот внутренний огонь, который делает Вас юным и неутомимым. Дай же Бог, чтобы этот огнь горел в Вас еще долгие и долгие годы, чтобы Ваш образ служил для нас своего рода маяком, когда и мы поплывем по волнам житейского моря! Дай Бог и впредь Вам также успешно служить истинно-великой цели — вносить свет истины и добра в нашу ученическую среду, — дабы осуществить тот педагогический идеал, который побуждает Вас непрерывно и энергично работать к чести и славе нашей родной Семинарии!» В ответ на приветствия воспитанников юбиляр сказал следующее: «Благодарю вас, мои дорогие питомцы, за то приветствие, которое я только что выслушал от вас — по случаю исполнившегося 25-летия моей службы в родной для вас и в дорогой для меня Семинарии. В этом приветствии я вижу и слышу ваше чистое и доброе сердце, ваши добрые и благородные чувства — любви и уважения прежде всего к родной вам Семинарии, а затем уже и ко мне, как одному из представителей ее. В вашем добром сердце и в указанных ваших добрых чувствах я никогда не сомневался и был всегда уверен; да иначе и быть того не может: духовному юноше не иметь любви и уважения к своей духовной школе — это неестественно, это значит не иметь любви к себе и к своим отцам, которые все прошли чрез эту школу, получив в ней и воспитание, и образование... Видя же выражение ваших добрых чувств и ваших добрых отношений ко мне, а в них выражение вашей любви и вашего уважения к воспитывающей вас школе, я радуюсь за вас, искренно благодарю вас за эти добрые чувства и желаю вам преуспевать в них и укрепляться на наше общее с вами благо и утешение!» Официальная часть торжества закончилась пением: «Боже, Царя храни». Продолжением торжества служил товарищеский обед, данный в честь юбиляра в квартире о. Ректора. Застольное приветствие юбиляру о. Ректора открыло здесь ряд новых речей и поздравлений. Так смотритель Владимирского духовного училища А.И. Троицкий сказал следующую речь: «Досточтимейший Иван Васильевич! Принимаю на себя смелость засвидетельствовать, что настоящее семейное торжество, устроенное в честь Вашу, наполняет сердца участников самыми светлыми чувствами. Каждому приятно отметить с искренностью, что пройденный Вами путь был путем прямого, верного служения делу и неуклонного стремления к пользе присных Вам. Мы, — Ваши бывшие ученики, естественно, переносимся теперь к дням нашей юности, когда внимали Вам с школьной скамьи. Ваши чтения, уносясь далеко за сферы сухих систем учебных руководств, представляли для нас богатую сокровищницу разносторонних знаний. Правда, по временам мы сетовали на это излишнее, по нашему наивному взгляду, обременение нас учебным материалом. Но вскоре же большинство из нас проникалось co знанием громадной пользы Ваших классных чтений и глубоко раскаивалось в своих преждевременных сетованиях. Отправляясь в духовные Академии, мы, благодаря Вам, являлись в эти высшие духовные школы во всеоружии богословского знания, — и отсюда заочно слали своему дорогому наставнику неизреченную благодарность. Слышала ли, чувствовала ли это Ваша душа, Иван Васильевич!.. Нет, Вы наперед знали, какую пищу давали вам и насколько она могла возрастить наш духовный организм. Вспоминая это светлое прошлое своей юности, мы в данные торжественные минуты с теплыми отрадными чувствами останавливаем свой взор на Вашей личности и просим Вас, учителю, с милостью и любовию принять наше сердечное Вам благодарение. От прошлого обращаюсь к настоящему. 25 лет Вы неустанно и неуклонно шли по пути служения педагогическому делу, по пути — тернистому, исполненному многих скорбей и печалей. И вот, теперь мы видим, что Вы вступаете во вторую четверть века на той же стезе с неослабевшей энергией и юношеской бодростью; пред нами в Вашем лице — путник, который после продолжительного странствования твердо держит свой посох в руке и, не озираясь вспять, смело смотрит на предстоящее. Для нас, идущих по той же самой бразде, Ваш пример особенно дорог и утешителен…» Я. Я. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 19-й. 1902).
Иоанн Васильевич Соболев
Наступили тревожные годы, так называемого, освободительного движения. В духовных семинариях были самовольно прекращены занятия. Ректор семинарии Евгений, получил высшее назначение. Вопрос о его преемнике занимал всех. Момент был чрезвычайно трудный, и от нового начальника требовался громадный запас педагогической опытности и умения ориентироваться в сложных и запутанных обстоятельствах, выдвинутых временем и охватившим всю Россию брожением. Взор Епархиального начальства остановился снова на Иване Васильевиче. 31 октября 1905 года Император утвердил доклад Св. Синода о бытии Ректору Владимирской дух. семинарии Архимандриту Евгению Епископом Сумским, викарием Харьковской епархии. На его место назначен инспектор И.В. Соболев. 5 января 1906 года новоназначенный Ректор семинарии И.В. Соболев был посвящен в диакона, 6-го в священника и 8-го возведен в сан протоиерея. 7-го января, в день Ангела новоназначенного Ректора, семинарская корпорация и представители корпораций других духовно-учебных заведений г. Владимира приветствовали его с принятием священного сана и новым назначением; при этом старшим преподавателем семинарии М. А. Плаксиным сказана была речь. В 1 час дня в квартиру о. Ректора прибыли Преосвященные Владыки. По окончании приветствий радушным хозяином предложена была гостям трапеза.
9 января 1906 г. во Владимирской духовной семинарии после трехмесячного перерыва возобновились учебные занятия. 8 марта 1906 г. перед началом уроков семинаристы через уполномоченных обратились к о. Ректору семинарии с просьбой отслужить панихиду по казненном Шмидте. Епископ Никон, которому доложили о просьбе воспитанников, имея в виду, что нельзя отказывать христианам в удовлетворении их религиозных потребностей и что отказ отслужить панихиду может дать повод к беспорядкам в семинарии, разрешил отслужить панихиду, но не как по герое-мученике, а как по человеке, для которого молитвы Церкви особенно нужны, который тяжко согрешил в последние годы и дни своей жизни, — при условии, если Шмидт был православный и чтобы на панихиде присутствовали только воспитанники семинарии. Возбужденное настроение учащихся не позволило в этот день вести занятия. Панихида назначена была в 2 часа дня. Но к этому времени к семинарскому корпусу собрались учащиеся других заведений — главным образом гимназисты и гимназистки, и семинаристы теперь потребовали, чтобы панихида отслужена была в присутствии собравшихся сторонних. Зная, что при таких условиях панихида является политической демонстрацией и послужит поводом к новой демонстрации, семинарское начальство им в этом отказало. Тогда семинаристы с флагами, на одном из которых красном была надпись: «да здравствует свобода», а на другом черном: «долой смертная казнь» вышли из зданий и с пением остановились невдалеке от Красной церкви. Толпа, сгруппировавшаяся вокруг флагов, вместе с сторонними простиралась до ста человек. Подоспевшие городовые вырвали флаги из рук манифестантов и арестовали пять семинаристов. К месту происшествия тотчас же прибыли конные стражники, вооруженные винтовками и выстроились вблизи зданий семинарии. Демонстрация, устроенная воспитанниками Владимирской семинарии в память Шмидта, обошлась для них, благодаря разумному вмешательству в это дело местного Епископа Никона и его заступничеству, вполне благополучно. Во время этой демонстрации было арестовано полицией и стражниками 5 воспитанников преимущественно из младших классов. Некоторые из них при этом были избиты. Ректор семинарии прот. Соболев распорядился отправить в этот же день арестованным ужин из семинарии и постельные принадлежности и командировал помощ. инспектора с просьбой обращаться с ними „по человечески". На другой день, благодаря особенно усиленным ходатайствам перед властью Епископа Никона, все 5 воспитанников были освобождены из под ареста. Благодаря его же усиленному ходатайству перед Синодом, семинария не была закрыта. Занятия 9 марта шли обычным порядком. 9-го марта Митрополит С.-Петербургский Антоний уведомил Епископа Никона, что Св. Синод не встречает препятствий к продолжению занятий. (см. Волнения во Владимирской духовной семинарии).
Должность инспектора Семинарии некоторое время оставалась вакантной. Архиепископ Владимирский Никон, горячо радевший о благе близкой ему Владимирской семинарии, в тяжелую годину смуты взялся сам подыскать для нее инспектора. И выбор его остановился на личности Скворцова А. Ф.
Общее собрание членов Православного Миссионерского Общества по Владимирскому Комитету состоялось в 1 час дня 19 марта 1906 г. под председательством Преосв. Александра, Епископа Муромского. На собрании доложен был годичный отчет и произведены выборы членов Правления Комитета. За отказом от исполнения должности делопроизводителя Комитета о. Ректора семинарии ирот. И. Соболева, делопроизводителем избран инспектор семинарии А.Ф. Скворцов, который вступит в исполнение обязанностей делопроизводителя с 1907 г.
2-го июля 1906 г. корпорации духовно-учебных заведений в о Владимире, вместе с бывшими членами этой корпорации провожали Высокопреосвященнейшего Никона. Проводы состоялись в квартире о. Ректора семинарии. Любимому Архипастырю была поднесена икона Спасителя, при чем о. Ректором семинарии протоиереем И.В. Соболевым сказано было приветственно-прощальное слово, а затем предложена была трапеза, во время коей сказана была речь смотрителем Владимир. Дух. училища А.И. Троицким. — В оживленной и задушевной беседе трапеза прошла быстро; с чувством глубокого сожаления пришлось прощаться с Владыкой, который так мало послужил во Владимир. епархии.
1 сентября 1906 г. в 12 часов дня в семинарской Богородицкой церкви отслужен был молебен ирод началом занятий. Пред молебном о. Ректор семинарии протоиерей И.В. Соболев, обратившись к собравшимся воспитанникам, сказал приблизительно следующее: „Приветствуя вас, дорогие питомцы, с благополучным возвращением в семинарию из под крова родительского, поздравляю вас и с предстоящим началом нового учебного года, который ныне знаменательно совпадает, во 1-х, с церковным новолетием, а во 2-х и с предстоящим давно желанным обновлением нашей духовной школы! Благодаренье Господу Богу семья наша и в нынешнем, наступающем учебном году столь же велика, как и предшествующие года; при чем одни из вас прибыли к нам только впервые, чтобы в наступающем учебном году положить начало своему образованию в нашей школе, другие — чтобы продолжить свое семинарское образование и еще иные — чтобы завершить его. Трудно сказать, для кого из вас важнее будет наступающий учебный год: важен, чрезвычайно важен он для начинающих свое семинарское образование, как важно основание в каждом здании; не менее важен он и для имеющих продолжать прежде начатое образование в нашей школе, как важно устройство самого здания; но еще более он важен для тех из вас, которым предстоит закончить свое образование в нашей школе, как важно завершение устройства всякого здания. Отсюда с очевидностью ясно, что для всех вас наступающий учебный год будет иметь одинаково важное значение. Да и на самом деле, все вы объединены в своих стремлениях: все вы прибыли сюда после столь продолжительного отдыха, каким были для вас только что окончившиеся летние каникулы, томимые той жаждой просвещения, которая так свойственна всякому во всех его возрастах, а особенно в ваших юношеских годах. Радуясь такому настроению вашей души, школа наша с искреннею любовию и отеческим попечением встречает вас и одним из вас сирым и беднейшим даст приют и все необходимое для существования в казенном общежитии, другим, менее нуждающимся, за малую сравнительно плату почти то же самое имеет предложить в епархиальном общежитии и еще иным более обеспеченным может оказать некоторое пособие и для существования на частных квартирах и, наконец, всем вам одинаково через ваших воспитателей и наставников имеет преподать все необходимое для вашего воспитания и образования по курсу семинарских наук в духе православной церкви и христианской нравственности. Но все это, что имеет предложить вам наша школа, еще не обеспечивает полного успеха дела вашего воспитания и обучения, все это только внешние, благоприятные условия этого, и необходима еще другая сторона дела, необходимо ваше личное, непосредственное участие в этом деле, ваше желание, ваше стремление, ваша полная готовность к участию в деле вашего как обучения, так и воспитания. Только при наличности этого условия и можно рассчитывать на успех в предстоящих нам занятиях, а потому в виду наступающего нового учебного года я и считаю нравственным долгом пригласить вас и еще более просить вас, наши дорогие питомцы, о таком вашем участии в предстоящих нам занятиях, чтобы через это и связь наша с вами была не только внешняя, а теснейшая внутренняя, основанная на взаимном уважении и любви и вытекающая из стремления к одной общей цели — делу вашего образования и воспитания. Вознесем же перед началом предстоящих нам учебных занятий наши горячие молитвы к Господу Богу, да ниспошлет Он нам Свое благословение и да подаст нам Свою Божественную благодать, всегда немощная врачующую и оскудевающая восполняющую". По окончании молебна семинарская корпорация во главе с о. Ректором отправилась к Высокопреосвященнейшему Владыке, Архиепископу Николаю, чтобы испросить благословение на предстоящие труды нового учебного года. Большая часть педагогического персонала представлялась Владыке в первый раз. Дружеская и задушевная беседа, в которой корпорация провела время у Высокопреосвященнейшего Николая, касалась главным образом всеми ожидаемых преобразований в строе учебно-воспитательной жизни духовно-учебных заведений. 2 сентября в семинарии начались уроки. К началу учебного года всех учащихся в семинарии числилось 699 человек, т. е. на 6 человек больше, чем в прошлом году. В феврале 1910 г. при Владимирской духовной семинарии организована из воспитанников семинарии Историческая группа. Если семинария избежала разгромов, массовых увольнений, разнузданных дебоширств всякого рода, то этим она в значительной степени обязана своему доброму начальнику. Прежде всего о. Ректор постарался поставить дело так, чтобы в учебно-воспитательном деле была заинтересована вся корпорация, чтобы то или иное мероприятие являлось актом не одной только высшей учебной администрации, но плодом обдуманных и проверенных суждений всего педагогического персонала. При таких условиях каждое более или менее значительное нарушение учебно-воспитательной жизни школы всеми ощущалось, как явление болезненное для всех воспитателей, и соответственно этому вызывало со стороны каждого ряд нужных, по его мнению, мероприятий. Гуманность, незлобие, участливое отношение даже к материальным нуждам наставников, близкое знакомство с их частною жизнью давали возможность о. Ректору удержать в корпорации тот дух единства, общей сплоченности, который выгодно оттенял ее и в правление предшествовавших ректоров. В единстве — великая сила и особенно в отношении к такому времени, каким явились, так называемые, освободительные годы. В умении сорганизовать эту силу, дать ей надлежащее направление и заключается великая заслуга о. Ректора пред семинарией. Но деятельность начальника заведения слагается не из одних его отношений к подчиненным сослуживцам. Ему приходится стоять во главе сложного дела воспитания многочисленных взрослых юношей, из которых некоторые, уже готовы вступить на порог самостоятельной жизни. И в отношении к ученикам выдающейся чертой в характере о. Ректора была гуманность, скорее готовая покрыть своею любовью провинности увлекающихся юношей, чем явиться их строгим судьей и карателем. Годы семинарских волнений могут дать богатый материал для подтверждения сказанного. Основательно знакомый со всеми особенностями бытовой жизни учащихся, о. Ректор ставил предметом особых забот и материальные нужды своих питомцев. Некоторые из нуждающихся были лично им содержимы, для других он изыскивал средства, хлопотал, а иногда и просил... И тут, следовательно, сказалась та отличительная черта гуманности, мягкосердечия, которая помогла И.В. провести корабль школьной жизни в бурную погоду без особенных для него потрясений... Епархиальная власть достойно ценила такие заслуги о. Ректора. В 1910 году он был награжден палицей и кроме того имел все ордена до ордена св. Владимира 4-й степени включительно. С начала 1910 года сослуживцы в живом и энергичном темпераменте своего начальника стали замечать некоторую перемену. Первоначально объясняли эту перемену простым переутомлением, вызванным непомерным многолетним напряжением. С этой точки зрения рассматривалась и летняя поездка И.В. на кумыс. Но она, как известно, облегчения не принесла. Наоборот, во Владимир о. Ректор возвратился разбитый, с ясными признаками какого-то внутреннего недуга. Высказывались гадательно предположения о возможности того именно болезненного процесса, который и свел в могилу его. Но поездка в Москву снова успокоила всех. Московские врачи специалисты констатировали легочную болезнь, поддающуюся лечению и отправили больного на осенний сезон в Крым. Снова возродились надежды. К сожалению только, не надолго. 6 ноября корпорация с грустью узнала из телеграммы крымского врача, что у о. Ректора при более тщательном диагнозе, кроме поражения легкого, оказалось раковидное новообразование пищевода, т. е. один из тех бичей человечества, против которых современная медицина еще бессильна. 21 ноября больной возвратился из Крыма, все не подозревая всей тяжести своего положения. Как он мечтал снова вступить в управление близким ему делом, как интересовался течением семинарской жизни даже до мелочей, как рвался в ту среду, в которой протекла большая часть его жизни! В день храмового семинарского праздника, несмотря на слабость, он собственной рукой написал приветствие семинарской корпорации. Но чем ближе шло время к роковой развязке, тем мысль о необходимости отрешиться от всего земного выплывала у болящего страдальца все яснее и полнее. 18 декабря, по просьбе больного, он был исповедан духовником семинарии и напутствован Святыми Тайнами. 21 декабря, в присутствии Высокопреосвященного Николая, над ним совершено было таинство елеосвящения. Пред таинством елеосвящения И.В. пожелал вторично исповедаться, что и было исполнено. По елеосвящении с ним трогательно простился Высокопреосвященный Владыка. В ночь с 22-го на 23-е декабря, по желанию больного, он был снова приобщен Св. Таин Тела и Крови Христовых и в эту ночь уже открыто пред всеми говорил, что смерть его близка. Во все это время о. Ректор чувствовал сильную слабость, видимо много страдал и только приемы льда облегчали проявления страшного недуга. Вечером 23 декабря больной почувствовал некоторое облегчение. Речь и сознание стали ясными. У близких появилась слабая надежда, не есть ли это даже поворотный пункт к лучшему. Но сам больной смотрел на свое положение совершенно иначе. «Теперь я отхожу, сказал он родным, в горняя», и стал действительно снаряжаться так, как следует снаряжаться каждому истинному христианину. Того, что мы называем боязнью смерти, не было и тени. Пред собравшимися к одру умирающего был путник, готовящийся в далекую дорогу и теперь считающий нужным дать своим присным и близким необходимые наставления, высказать последние просьбы. Благословляя каждого из детей и прощаясь с родными (из Петербурга к этому времени прибыли брат И.В. и сестра), умирающий преподал им наставления, своим содержанием свидетельствующие о его глубокой вере и высокой религиозной настроенности. По желанию умирающего, в его квартиру приходил несколько раз исправляющий должность ректора семинарии А.Ф. Скворцов. Испросив у него прощения и попрощавшись, И.В. попросил через него прощения у всех своих сослуживцев, начиная от самых высших и кончая последним прислужником. Когда Смотритель духовного училища А.И. Троицкий при прощании выразил надежду, что «мы о. Ректор скоро увидимся в праздники», то И.В. отрицательно ответил: «нет, — а если увидимся, то в другом виде». Врача поблагодарил за труды и заботливое отношение. Покончив со всем земным, И.В. выразил желание, чтобы духовником прочитана была вслух отходная молитва. Исполнение этого желания родственники отклонили, считая его пока еще несвоевременным; тогда он попросил свою жену Анну Ивановну прочитать несколько раз молитву Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши», что ею и было выполнено. А затем сознание стало угасать... Часа в два ночи, когда умирающему предложили льда, он сделал отрицательный знак. 24-го декабря 1910 года в 3 ½ часа утра больной тихо, без страданий, с миром в душе отошел в те горния обители, о которых незадолго пред тем не переставал говорить. Это была именно та мирная кончина, о которой в своих эктениях просит церковь для каждого христианина. Кругом одра смерти в болезненном молчании сидела, осиротевшая семья. Духовник прочитал отходную молитву. Немедленно по кончине тело покойного духовником семинарии свящ. В. Беляевским и экономом свящ. И. Успенским было приготовлено к погребению, облачено в священные одежды, и тут же совершена была ими первая панихида. В 3 часа дня Преосвященным Александром, в сослужении прибывшего духовенства и в присутствии семинарской корпорации, была отслужена вторая. В тот же день начались хлопоты о разрешении погребсти тело почившего, согласно его воле, высказанной о. духовнику семинарии, при семинарской Богородицкой церкви. На отношении Начальника губернии о том, что он не находит препятствий к погребению тела покойного возле семинарской церкви Высокопреосвященный Николай написал такую резолюцию: «Разрешается погребсти тело почившего Ректора Духовной Семинарии о. протоиерея Иоанна Васильевича Соболева, многодетно, разнообразно, особливо добре потрудившегося на благо семинарии Владимирской, при семинарской Богородицкой церкви». Начиная с 24-го числа, панихиды у гроба совершались непрерывно до самого выноса тела в храм, в присутствии то отдельных лиц, то целых корпораций. 25-го декабря, в день Рождества Христова, в половине второго дня панихиду служил Высокопреосвященный Николай. Присутствовали представители корпораций всех духовно-учебных заведений гор. Владимира. В 8 часов вечера была совершена панихида Преосвященным Александром в сослужении многочисленного градского духовенства. У подножия гроба в этот день красовались венки, возложенные родственниками и венок от сослуживцев с надписью: «Дорогому Отцу Ректору от признательной корпорации», 26-го числа в 3 ½ часа дня последовал вынос тела в семинарскую Богородицкую церковь. Вынос совершен был Высокопреосвященным Николаем, в сослужении прибывшего духовенства, которое подняло на рамена гроб и при пении ирмосов «Помощник и покровитель» перенесло в церковь. Здесь Владыкой отслужена была полная панихида. 27-го числа в 9 часов утра началось служение заупокойной литургии. Литургию совершил Высокопреосвященный Николай, в сослужении Архимандрита Владимира, Кафедрального протоиерея П. Евгенова, Ключаря собора свящ. В. Валединского, духовника семинарии священ. B. Беляевского, свящ. Сергиевской церкви М. Авророва и члена Правления семинарии свящ. В. Богословского. За литургией и отпеванием прекрасно пел хор архиерейских певчих под управлением А.Е. Ставровского. На левом клиросе пели те немногочисленные воспитанники, которые оказались в этот день во Владимире. Вместо причастна сказано было слово преподавателем семинарии о. Сергием Троицким. В 12-м часу начался чин отпевания. Его совершали Высокопреосвященный Николай, Преосвященный Александр и многочисленный сонм священнослужителей. Всего в отпевании участвовало 28 священников. Некоторые из них нарочно прибыли из сел, чтобы участвовать в погребении своего бывшего наставника и начальника. Перед отпеванием сказана была речь преподавателем семинарии C.А. Троицким и по 6-й песни воспитанником VI класса 2-го отделения А. Ивановым, нарочито для этой цели прервавшим каникулярный отдых и прибывшим ко дню отпевания из дома родителей во Владимир. В конце отпевания, по прочтении молитвы разрешительной, подошел ко гробу Высокопреосвященный Николай, видимо весьма потрясенный, и в речи, обращенной к почившему, отметил, что прощание предстоящее естественно было-бы гораздо более многолюдным и продолжительным, если бы имели возможность придти к этому гробу все ученики почившего, их родители, все разделявшие с почившим разнообразные труды. «А они все несомненно придут и предстоящее нам шествие будет лишь началом путешествий молитвенных к месту упокоения почившего». Вспоминал Архипастырь, что почившему выпал дивный жребий — 33 года трудиться в одном месте, работать, плодотворно работать в области важнейших предметов духовной школы, а любовь к работам в этой области вынесена была им еще из средней — столичной — духовной школы. Отметил особливую скромность почившего, по которой он отказывался от высшего служения даже на родине, и во Владимире — лишь за послушание воле высшей — принял он на себя и руководство воспитательною частью, и ответственное руководство всеми сторонами учебного заведения, с которым сроднился. Принял и понес с отличавшим его от юности высоким рвением и усердием во время особливо тяжелое. С неисчислимыми заботами, с тревогами сердечными, иногда и со слезами на глазах, но с самообладанием, дававшим возможность взвешивать значение совершающего вокруг, он твердо стоял на своем трудном ответственном посте, руководя других, удерживая юношей любимых от увлечений пагубных. И доспевал того, что юность понимала всю благодетельность пути, на который направлял ее любящий руководитель»... «И отошел он ко Господу со всею скромностию, стараясь никого не обеспокоить, — отошел, мир, всепрощение, благое наставление всем преподавая,- отошел, напутствованный Св. Таинствами Церкви Православной, когда в Церкви Православной уже слышалась песнь: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Луки II, 14), отошел, не только научивши добру, но и сотворивши много добра... Да будет же и за гробом его песнию — «Слава в вышних Богу». Да совершится-же с ним в горнем мире — имеем твердое упование — по слову Писания Божественного: Иже сотворит и научит — сей велий наречется в царствии небеснем (Матф. V, 19)»... Поклоном до земли поблагодарил Архипастырь почившего за его труды великие на пользу паствы Владимирской. В 2 часа дня гроб с телом покойного обнесен был вокруг семинарской церкви и опущен в могилу, приготовленную на юго-восточной стороне ее. Здесь почивший нашел свой последний земной приют под сенью того близкого ему храма, в котором он молился целых 33 года. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 1-й. 1911).
10 января 1911 г. по окончании уроков, в семинарской Богородицкой церкви совершена была в присутствии воспитанников панихида по почившем о. Ректоре семинарии прот. И.В. Соболеве. 12 января, в 20-й день по кончине о. Ректора, отслужена была в семинарской церкви заупокойная литургия и после нее панихида, в присутствии семинарской корпорации и учащихся. Панихида совершена была Высокопреосвященным Николаем, в сослужении лиц совершавших литургию. За литургией духовником семинарии о. Владимиром Беляевским сказано было слово, посвященное памяти почившего.
Указом Святейшего Синода от 27-го января 1911 года на должность Ректора Владимирской духовной семинарии переведен Ректор Пензенской семинарии протоиерей Павел Петрович Борисовский. 1 февраля 1911 г., в 40-й день по кончине о. Ректора семинарии прот. I. В. Соболева, в семинарской Богородицкой церкви, в присутствии корпорации и учащихся, совершена была заупокойная литургия и по литургии панихида. По окончании панихиды на могиле покойного отслужена была краткая лития, после которой студентом Московской духовной академии С. Сахаровым произнесена речь. 1-е и 2-е февраля во Владимирском духовном училище. На 1-е февраля, день предпразднества Сретения Господня, пришелся сороковой день но кончине о. Ректора семинарии протоиерея И.В. Соболева. Почивший всегда с участием относился и к жизни учебного заведения и к деятельности педагогического персонала последнего. В течение пяти лет своего ректорства он неизменно принимал участие в совершении литургии в день храмового праздника — Сретения Господня. В последний раз, в истекшем 1910 году о. Ректор после литургии произнес такое теплое отеческое слово к юным питомцам нашей школы, что оно до глубины души растрогало всех и ясно запечатлелось в сердцах слушателей. Памятуя любовь почившего, корпорация вкупе со всеми учащимися 1-го февраля, по окончании 3-го урока, совершила панихидное моление об усопшем. Воспоминая столь близкую по времени жизнь и благоплодную деятельность почившего, с христианским упованием слушали мы молитвы церкви о душе его. Дивные и по своему содержанию и по музыкальной мелодии они так услаждают и умиротворяют душу, что как-то незаметно, скоро наступает конец сего поминовенного пения. Так было и в настоящий раз. «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему…» слышалось заключительное возглашение священнослужителя, — и невольно вспоминались заключительные также слова прочувствованного обращения в минувшем году почившего о. Ректора к нашим питомцам. «Не забывайте, милые дети, говорил он, того, что я напомнил вам сегодня из земной жизни Господа Нашего Иисуса Христа, не забывайте того, что Он рождением Своим от Пресвятой Девы Марии по наитию от Св. Духа, Своею жизнию в младенчестве, отрочестве и последующих возрастах Своего Богочеловечества, Своим делом и словом освятил наше человеческое естество, а Своими страданиями, смертию и воскресением запечатлел дело нашего спасения… Не забывайте, как Он научил искать основанного Им царствия небесного, — не забывайте тех нравственных свойств (простоты, чистоты, смирения, кротости я послушания), за которые Он особенно любил приходивших к Нему детей, за что и ласкал и благословлял их. Не только не забывайте, а возможно чаще вспоминайте это, особенно же тогда, когда приходите сюда, в этот святой храм для вашей молитвы, — а предстоящая вам сия храмовая икона ваша да поможет вам в этом. Входя в этот святой храм и взирая на нее, вспоминайте о Богомладенце Иисусе, о Его отрочестве, о последующей Его жизни, о Его бесконечной любви к миру, об особенной любви Его к детям за их нравственную чистоту; старайтесь сами сохранить эту чистоту, смирение, незлобие и послушание к заступающим ваших родителей вашим начальникам и вашим наставникам, и тогда не только вы, подобно праведному Симеону, будете своими духовными очами, своим сердцем, созерцать и встречать Господа нашего Иисуса Христа, но и Он с радостию примет вас, окажет вам Свою отеческую любовь (в исполнении ваших молитв) и преподаст вам свое божественное благословение». Вспоминались эти слова почившего радетеля о воспитании духовного юношества, и уста, под наплывом благодарных чувств, согласно с молитвой церкви возглашали: «и сотвори ему, Господи, вечную память».
