Река Клязьма. Пароходство по ней, виды, очерки и картины между Ковровом и Нижним Новгородом
Река Клязьма
Река Клязьма. Пароходство по ней, виды, очерки и картины между Ковровом и Нижним Новгородом. Преподавателя Белевской Прогимназии Н. Свавицкого. 1893.
Карта центрального пространства Европейской России
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
В географических сочинениях нашей обширной отечественной территории замечается значительно большой пробел но части описаний замечательных местностей отдельно по системам рек. В описании реки Волги мы встречаем труды Богуславского, Рогозина, Боголюбова, Лендера и других; систематического же изображения других рек с расположенными по ним городами и местечками, заслуживающими внимания в отношении современной промышленной жизни, почти нет. В виду этого недостатка, желая принести посильную пользу своим скромным трудом нашей отечественной литературе, касающейся географии, я решился на первое время составить краткое описание нижнего течения рек Клязьмы и Оки, не затрагивая их исторического прошлого. Предлагаемый труд есть результат собственных наблюдений и собираний сведений во время моих поездок. Кроме того, при изложении сих очерков, я пользовался следующими трудами, преимущественно для цифровых данных: отечествоведение — Россия по рассказам путешественников и ученым исследованиям — Семенова; Волга — очерки и картины — Лендера; краткий очерк промышленности в районе Нижегородской и Шуйско-Ивановской железных дорог — Шишмарева. Труд последнего издан в первый раз в 1892 году. Автор дал заглавие сочинению: «Река Клязьма, пароходство по ней, виды, очерки и картины между Ковровом и Нижним-Новгородом», предпочтительно потому, что Клязьма составляла главный толчок к сочинению, в виду недавно обнаруженных интересов оживленного и окрепшего пароходства этой реки. Н, Свавицкий.
6-го июня 1892 года
Общий очерк развития пароходства по реке КЛЯЗЬМЕ
Пароходство в России растет, крепнет, улучшается и увеличивается. С 1887 года в пределах европейской России еще одна река завоевала себе право называться пароходной, оказалась вполне способной к оживленному пароходному сообщению. Это река Клязьма, впадающая в р. Оку около города Горбатова, живописно расположенного по правому берегу Оки и отстоящего от Нижнего-Новгорода на 68 верст; от устья же Клязьмы до Горбатова считается 7 верст. Клязьма довольно широкая и глубокая река. Она до открытия пароходства составляла весьма важный путь по доставлению и отправке всякого рода грузов для села Мстёры, слободы Холуя, города Гороховца; преимущественно же для фабричного города Вязников. Этот последний, кроме хлебных продуктов, получает по Клязьме фабричный материал из различных мест Поволжья и Оки, тесно связанных с рекой Клязьмой, по которой взводное судоходство совершалось вверх против течения, в тяге судов, при помощи лошадей. Сплавное же судоходство в разнообразных судах производилось еще в больших размерах, отправляя к Нижнему - Новгороду из оживленных промышленною деятельностью пунктов Холуя, Мстёры и Вязников местные производства: иконы, писчебумажные, льняные изделия и т. п. Теперь судоходство по Клязьме уступило место пароходству, отличающемуся
удобствами и дешевизною перевозки товаров. Пароходы почти вытеснили прежние способы отправки их на обыкновенных речных судах.
О полноводии Клязьмы и ее правоспособности к пароходному движению почти и не думали жители прибрежных сел, деревень и городов по безразличному отношению, отсутствию сознания полезности и годности для пароходов реки. Последнее время открыло глаза на еще более увеличивающееся значение Клязьмы, оказавшейся годной для движения даже больших пароходов во все время навигации. Причина поддержания более высокого уровня воды Клязьмы в летнее время, сравнительно с другими подобными реками, скрывается в благоприятных физических условиях местностей, по которым протекает река. Правый нагорный берег ее от Холуя до Нижнего-Новгорода обладает в весьма достаточном количестве источниками или родниками, дающими ей значительный излишек влажности. Действительно, сотни шумящих и быстро текущих ручейков можно встретить на протяжении не более двух десятков верст. Так мы это видим между Вязниками и Гороховцом. Но еще более Клязьма питается левым луговым берегом, причисляющимся по красоте видов к самым живописнейшим местам России. Если г. Григорович в поэтическом настроении, в одном из своих произведений, описал в пленительном виде, очаровывающих глаз картинах, луговой берег Оки в летнее время, то таковой же берег Клязьмы вполне соперничает с восхитительными берегами реки Оки.
Между Холуем и устьем Клязьмы по левой стороне, на протяжении более 100 верст в длину и от 6 до 12 верст в ширину, между руслом и обширными хвойными лесами, расстилаются зеленым ковром привольные и обильные травой луга, местами прерываемые кустарниковыми лесами, состоящими из молодого дубняка, березняка, тальника и других малорослых растений.
Луга и перелески чередуются с бесчисленными болотами и озерами малого и большого размера в отношении длины, ширины и глубины. Есть такие озера, которые тянутся в длину, при незначительной ширине, на десятки верст. Особенно замечательно так-называемое озеро «Свято» близ Гороховца, полноводное, широкое и обильное рыбой. Множество озер на луговой низменной стороне реки Клязьмы составляют бросающуюся в глаза особенность. Они нередко соединяются небольшим руслом с Клязьмой, получающей из них, как из неиссякаемого источника, немало воды, поддерживающей в реке более высокий уровень ее. Параллельно луговой полосе тянутся от Холуя до Горбатова хвойные леса, соединяющиеся далее с нижегородскими и костромскими, в длину сотни верст, в ширину же в некоторых местах на 50 верст. Они много способствуют привлечению и сохранению в болотах, речках и озерах влажности, получающейся из атмосферических осадков, которые делаются питомниками рек и озер, имеющих связь с Клязьмой, следовательно, питающих последнюю. Клязьма в своем течении отличается чрезвычайною быстротой. Течение ее извилисто. Едва ли найдется в пределах европейской России такая прихотливая река на изгибы и крутые повороты, образующие множество полуостровов, представляющих обильные луговые равнины. Всякий, путешествующий на пароходе, не может не обратить внимания на эту характеристическую особенность. Выдающаяся какая-нибудь местность близ реки, во время движения парохода, по резкости и длине изгибов, остается видимой и близкой в продолжение одного и более часов. Такие изгибы мы видим около Вязников по обеим сторонам моста, перекинутого через Клязьму. Приближающиеся пароходы, по течению и против, по видимому подходят к Вязниковской пристани и вот уже близко от нее, но взоры ожидающих на берегу зрителей долго скользят на приближающемся пароходе, долго еще приходится ждать причала его. При всем полноводии Клязьма не чужда недостатков других рек. На ней есть перекаты и перевалы, затрудняющие пароходство, особенно во время сильного обмеления от сильных летних жаров, как это было в 1890 году, особенно в 1891, когда пароходы на перекатах встречали довольно большие трудности. Но, к счастью, препятствия преодолевались энергическими усилиями пароходовладельцев и пассажиров. Пароходы почти перетаскивались через перекаты при помощи лошадей и народа, как по суше. Несмотря на это, приход их к пристани, по большей части, при всех видимо непреодолимых преградах, соответствовал расписанию по часам. Это явление было только в 1890 и 1891 годах, при самом низком стоянии воды, когда в июле и августе пассажирам приходилось высаживаться с парохода на берег, совершать по нем немного путешествие и при этом стаскивать пароход канатом.
Назовем перекаты на Клязьме между Холуем и Нижним-Новгородом: Балинский, Глубоковский, Мстёрский, Лапинский, Марьинский, Липовский, Перовский, Быстрицкий, Люлиховский и Устье Клязьмы. Из них особенно затруднительны Марьинский и Быстрицкий. Но при всех этих временных в плавании затруднениях значение пароходства по Клязьме не умаляется. Публика от глубины сердец произносит глубочайшую благодарность тому, кто положил начало пароходству. Инициатива пустить в ход пароходы по Клязьме принадлежит Костромскому помещику Катенину, у которого раньше пароходы совершали рейсы по реке Унже, притоку Волги. По неизвестным для нас причинам г. Катенин перенес с 1887 года свою деятельность, т. е. направил свои пароходы, на реку Клязьму для плавания между Холуем и Нижним-Новгородом; до спада же воды, после весеннего разлива,— между Ковровом и Нижним-Новгородом. Опыт оказался очень удачным.
Родоначальником, так-сказать пионером, пароходов Клязьмы был пароход «Посыльный», потом переименованный в «Григорий». Посыльный делал рейсы два раза в неделю между означенными пунктами. Расстояние от Холуя до Нижнего Новгорода более 200 верст.
При открытии пароходства по Клязьме действовали частные руки. Правительственного руководства с самого начала не было. Только, когда уже выяснилась вполне способность к вообще беспрепятственному и правильному движению по реке пароходов, со стороны правительства приняты меры к обеспечению и способам улучшения плавания их устройством условных столбов в местах крутых поворотов и постановкой бакенов на перекатах.
Таким образом Клязьма, остававшаяся в тени, в неизвестности, стала наравне с другими пароходными реками играть немаловажную роль, как удобная речная дорога в перевозке пассажиров и многочисленных грузов. В 1889 году мы уже видим оживленную работу, с приобретением у Катенина трех пароходов г. Николаевым, владельцем судов по Клязьме, пароходов, переименованных из Посыльного в Георгий, из Клязьмы во Владимир, из Коврова в Николай. К этим трем в 1889 году явился сильным конкурентом четвертый, под названием «Ундина», долгое время делавшая правильные рейсы по Оке. между Нижним-Новгородом и Рязанью. Сначала она составляла принадлежность пароходного общества «Самолет», а потом перешла в другое пароходное общество по Оке. Пароход „Ундина" главным образом работал по Клязьме по перевозке пассажиров.
В 1890 году работали по Клязьме исключительно четыре парохода Николаева: Владимир, Георгий, Матвей и Николай; последний в качестве буксирного. Этот год, несмотря на значительное от засухи понижение воды, за отсутствием конкуренции, был для пароходовладельца весьма счастливым в материальном отношении.
С 1890 года мысль о пароходстве по Клязьме все более и более привлекала внимание многих заинтересованных лиц касательно улучшения и усиления пароходного сообщения, имея в виду большее привлечение перевозки товаров и отправки пассажиров. И вот, в 1891-м году; сверх чаяния, по Клязьме пускают пароходы два владельца их: Николаев и Щербаков. Последнего усовершенствованные пароходы сразу завоевали симпатию публики и получили широкую известность. Они отличные ходоки, далеко превосходящие в скорости пароходы Николаева, и представляют наилучшие удобства помещений для проезжих. Почему бы г. Щербакову не отапливать пущенные в ход пароходы нефтяными остатками, в виду сохранения и без того скудных лесов, разрушительною рукою истребляемых каждым годом большими массами. За нефтью далеко ходить не приходится: Нижний Новгород ею изобилует. При удобствах пассажирских помещений на пароходах Щербакова, цена за проезд на них назначалась в 1891 году очень умеренная. Эти благоприятные условия, всегда преследуемые пассажирами, заставляли в 1891 году последних держаться пристаней и пароходов Щербакова. В первое время, как всякому новому и полезному делу, пароходства по Клязьме, жителями прибрежных сел и городов много было выражено сочувственных заявлений предприятию. Тысячи зрителей, в первое время особенно, встречали и провожали пароходы, посылая им свое душевное благословение на служение их пользе жителям, имеющим крайнюю нужду в дешевых и скорых путях сообщения. Некоторые города, как например Вязники, выражали свои восторги по случаю появления в водах Клязьмы судна, действующего силой пара, своеобразным способом. Представители упомянутого города Вязников, во второй год навигации, при прекрасной весенней погоде, устроили увеселительную на пароходе прогулку на несколько десятков верст. Но эти внешние проявления радости служили признаком глубоко сознаваемой важности дела. Действительно, с первого года пароходного движения число пассажиров и грузов, при небольшой плате, с каждым годом увеличивалось все более и более. В 1891 году было зафрахтовано, ранее открытия навигации, товаров для перевозки до 500,000 пудов. Это товар определенный, предназначенный к отправке. Еще более перевозилось в этом году случайных грузов до и после Нижегородской ярмарки. Главные центры, откуда и куда направляются грузы, находятся в следующих, как мы упомянули выше, местах: Холуе (иногда Коврове), Мстёре, Вязниках и Гороховце. Все эти местности поставлены в невыгодные условия к Нижегородской железной дороге, потому что отстоят от этой сети верст на 6, 12 и 15. Доставка на железнодорожные станции товаров и отправка их по железной дороге, а равно получение их откуда-нибудь, местным промышленникам обходится очень дорого. Вот где скрывается причина радостей и восторженных оваций при виде плавающих пароходов, нарушивших своим свистом покой тихих берегов на дотоле забытой, неузнанной к как бы презренной реке Клязьме. Мы не знаем, чему приписать отдаленность полотна железной дороги и от некоторых городов Нижегородской линии. Топографические ли условия местности, представляющие кажущиеся непреодолимые препятствия, были причиной обхода городов чугункой, личные ли, для многих непонятные, соображения строителей-инженеров или причина заключается в бывших заправилах того или другого города, уже сошедших со сцены житейской, не понимавших существенных интересов от паровиков и вагонов заправил, смотревших не без участия в то время предубеждений и суеверий на строящиеся железные дороги, как на какое-то бремя, могущее подорвать экономические основы города. Если так соображали, то такой взгляд не подтвердился последующими требованиями и действиями, особенно фабричных городов. Так Богородск нашел необходимым провести ветку на 15 верст в конце 1885 года. Тоже ходатайствовали о проведении железнодорожной ветви жители города Вязников, но просьба не уважена. После краткого очерка развития пароходства по Клязьме, в дополнение к этому еще прибавим несколько слов.
Пятилетий опыт плавания пароходов по Клязьме убедил в способности реки к пароходству и показал пользу и необходимость ее для прибрежных жителей при перевозке грузов и сообщений людей между слободой Холуем и Нижним-Новгородом. После спада воды пароходы, к великому сожалению, не доходят до города Коврова. Это неудобство, кажется, можно устранить устройством небольших размеров плоскодонных пароходов для рейсов специально между Холуем и Ковровом. Пассажирам, отправляющимся из Коврова в Нижний-Новгород и обратно, пришлось бы только делать пересадку. В этом предположении нет ничего неосуществимого. Особенно опасных перекатов и перевалов между Холуем и Ковровом не встречается. Небольшие пароходы, при неглубокой осадке, без затруднения и риска могут совершать плавание. Таким образом Ковров и Нижний-Новгород во все время навигации были бы предельными пунктами, соединенными пароходством. Самая. важная пароходная пристань по Клязьме, без сомнения, находится в г. Вязниках, потому что здесь пассажиров садится много; главным образом на ней отправляется и получается в большом количестве товарных грузов. Это обстоятельство обусловливается существованием в городе довольно солидных фабрик, о которых мы будем говорить, нуждающихся в продуктах для фабричной деятельности, а равно управляющих в различные пункты России обработанные изделия. Перейдем к описанию замечательных местностей по Клязьме и Оке.
Ковров и его уезд
Город Ковров, расположенный по р. Клязьме, относится к обыкновенным заурядным уездным городам, в которых мы видим административные присутственные места и небогатые торговые помещения, отпускающие незатейливые продукты для города и его уезда. Правда, город, с проведением железной дороги, оживился в торговом и мануфактурном отношениях. Кроме бумаго-ткацкой фабрики Треумова, мы находим здесь замечательные около железнодорожной станции и мастерские для ремонта паровозов и вагонов. При мастерских находится железнодорожное училище.
К числу достопримечательностей города следует отнести грандиозный железнодорожный мост через Клязьму, построенный на новом русле, прорытом для устойчивости предполагаемой постройки. Прорытие русла и постройка моста потребовали немало труда, ума и денег. Гораздо больший интерес представляют по своей бытовой стороне, образу жизни и занятиям жители Ковровского уезда, которые по своим исключительным обстоятельствам, наравне с соседними уездами Вязниковским и Шуйским, имеют своеобразную деятельность, направленную на торговлю — офенство. Причина этой деятельности заключается в неплодородии почвы, малоземельности и недостаточности собираемого хлеба для продовольствия. Почва в этих уездах большею частью каменистая, песчаная и болотистая. Это чисто внешняя сторона, заставившая жителей Ковровского и соседних уездов избрать кочующую торговлю; но ей много способствовали нравственные основы, скрывающиеся в жителях: дух предприимчивости, смелости и отваги манили в отдаленные от родины уголки необъятного пространства Российской империи. Открывавшиеся перспективы обеспеченной жизни в том или другом месте России заставляли офеней оставлять родину и обосноваться там, и где представлялось больше удобств к жизни. В настоящее время многие из бывших офеней Ковровского и Вязниковского уездов утвердились на уральском пространстве или, как говорят, в Сибири. Некоторые из них поделались там купцами, добыв офенством солидные капиталы. Они для торговли выписывают с родины мальчиков-подростков, преимущественно из родичей. Иногда набор таких мальчиков, будущих прикащиков, бывает в августе месяце на Нижегородской ярмарке. В надежде найма, бедняки отправляются, снабженные родителями и родственниками скудными дорожными средствами, в Нижний-Новгород. Сначала, по поступлении к хозяину, при бесплатной службе, они проходят все степени послушания, требуемого хозяйским уставом, прежде, нежели получат заслуженное вознаграждение в количестве 50 или 60 рублей в год. Офенство с каждым годом все чахнет и чахнет. Тип торговцев-офеней можно считать исчезающим, если не исчезнувшим. Упадок деятельности их объясняется устройством и улучшением путей сообщения, изменившими условия жизни сел и городов, имеющих в настоящее время возможность частых сношений с торговыми и фабричными центрами России, следовательно иметь во всякое время все необходимое для себя.
Офени уже не нужны там, где есть торговые села, тем более в городах, в которых местные торговцы, имея дело с купцами и фабрикантами наших столиц и других больших городов, вполне удовлетворяют существенным потребностям окрестных жителей. Офени перестали быть в селах и городах желанными гостями.
То же можно сказать и о ярмарочной торговле, бывающей скорее по привычке, чем по необходимости. Ярмарки сослужили свою службу, переходя в некоторых городах в область преданий. Не отразимые обстоятельства текущего времени начинают вытеснять их. В прежнее время они имели огромный смысл и значение. Товары один или несколько раз свозились в известный пункт. Ими удовлетворялись местные жители до следующей ярмарки, на которую доставка их часто была, сравнительно с настоящим временем, сопряжена с трудностями по неудовлетворительности путей сообщения. Нынешних частых оживленных торговых и промышленных сношений между городами не было. Поэтому к ярмарочному пункту тянулось местное население для закупки жизненных потребностей. Местные торговцы здесь запасались товарами для удовлетворения повседневных нужд жителей известного района.
Нынешнее время иное. Мы видим в более или менее населенном пункте, кроме трактирных заведений, лавки с красным и колониальным товаром, в которых все можно добыть то, чем бывало соблазняли появившиеся в деревнях, селах и городах офени. Уменьшению офенской торговли много способствовало обнародование закона, по которому офени обязаны приписаться к известному городу и иметь свидетельство на право торговли. Есть еще и теперь такие, которые пускаются для торговых предприятий по городам и селам,- но они рискуют, за неимением торгового свидетельства, поплатиться штрафом в том и другом месте. Для избежания этого, они принимают все меры предосторожности, но не всегда удачно.
Правда, еще и теперь встречаем торговцев-офеней во многих местах России. Но это жалкие остатки прежних блестящих времен, безвозвратно погибающих для них. Они уже не стремятся к тому, чтобы выторговать огромные барыши. Забота их только о том, чтобы свести концы с концами, заполучить малую толику за свой тяжелый труд. Прежнего кредита на товар им не делается. Они во время своих странствований прибегают к покупке на вырученные деньги товаров в ближайших городах, когда ощущают в них надобность. Купленный товар здесь же выдают за будто приобретенный ими в Москве или других фабричных центрах. Тут место уверениям и клятвам. Мы редко видим, прежних торговцев-ходебщиков, помещающих в телегу или сани свой магазин, полный разнообразных товаров: лент, серег, ситца, коленкора, миткаля, платков, перстней, книг, удовлетворяющих неприхотливому вкусу простого народа, икон, лубочных картин и проч.
В настоящее время, наравне с офенями Владимирской губернии, мы встречаем ходебщиков Костромской, с большими, обременяющими их плечи, тюками товаров, преимущественно ярославского и костромского полотна. Но их торговля, вызываемая крайне неблагоприятными почвенными условиями, происходит в небольших размерах.
Итак, офени вымирают; они как-будто не выносят дуновения цивилизации. В Ковровском и Вязниковском уезде, как свидетельство их прежней зажиточности, мы видим в настоящее время в селах и деревнях множество домов, отличающихся размерами, внешней отделкой, в виде разрисованных прихотливых узоров на воротах, карнизах и окнах. Этому внешнему виду соответствует внутренняя опрятность, чистота стен, полов, сеней и окон, окрашенных вычурными занавесками. Вас спросят: чьи такие красивые дома с приличной деревянной надворной пристройкой, говорящие о достатке домохозяина? Вам отвечают, что этот дом бывалого во многих концах России торговца-офеня, имеющего, как дети его и родственники, свою особенность, отличающую их от прочих обывателей села и деревни. Особенность замечается в типе, манерах, языке и одежде.
До сего времени между офенями можно слышать свой разговор на искусственно выработанном ими языке, в роде следующих слов: куба - женщина, клево - хорошо, хрупень - отец, хруст - рубль, свербалка - ложка, гомзыра - водка, гомзо - вино, пельмо - ум, турло - село, наскербе - надобно и проч. Язык офеней, говорит г. Тихонравов, состоит преимущественно из народных местных слов, с переменою только значения или буквальной формы, отчасти же из иностранных слов; но в том и другом случае дух народного языка положил на него свою неизгладимую печать — и синтаксис и этимология отзываются просторечием.
Холуй и Мстёра
От Коврова до Холуя пароходы совершают рейсы, как мы уже сказали, только до спада вод. Около устья Тезы, впадающей в Клязьму, находится пароходная пристань, отстоящая от слободы Холуя, Вязниковского уезда, на 6 верст. Такое расстояние представляет немалое затруднение для пассажиров Холуя и по неудовлетворительности дороги, и по отсутствию извощиков. Но эти незначительные затруднения почти ничего не означают сравнительно с пользой пароходного сближения слободы с важными торговыми и промышленными пунктами: Вязниками, Нижним-Новгородом и другими городами Окского и Волжского края.
Холуй совершенно великороссийское село, с весьма, красивыми домами, иногда двух-этажными. Население — крестьяне. Есть много торговцев и промышленников, занимающихся иконописанием, издавна составляющим характеристическую особенность жителей. Икон в прежнее время вырабатывалось большое количество и по весьма дешевой цене. Промысел этот, по уверениям многих лиц, падает с каждым годом более и более. Он уже не составляет для многих обывателей существенного источника жизни. Прежде иконы, с большим мастерством выделанные в Холуе, сбывались в обширных размерах в городах, местечках и селениях России. Теперь почти каждый город имеет свою специальность, удовлетворяющую церковно-религиозным потребностям, в лице иконописцев и мастеров, делающих иконостасы, занимающихся позолотой их, украшающих стены живописью и т. п.
Из Холуя и соседней Мстёры таковые знатоки дела когда-то отправлялись в различные места России с предложением своих услуг по устройству всяких принадлежностей церкви. Теперь все это почти заглохло. Причину этого мы видим в повсеместном распространении этого рода деятельности. С первого взгляда Холуй показывается богатым и благоустроенным селением, но это так кажется. Миновали прежние счастливые времена, пронесшиеся как блестящий метеор. Было время, когда играли выдающуюся роль деревянные ярмарочные корпуса, количеством 14, заключающие в себе до четырех сот лавок, в былое время находивших торговцев в ярмарочное время. Ярмарочные здания служили немыми свидетелями кипучей торговой деятельности, дававшей жизнь и пускавшей в оборот огромные капиталы. Ныне ярмарок в Холуе пять: Тихвинская, Введенская, Никольская, Флоровская и пятая в субботу перед Масленицей. Первая, самая главная, т. е. Тихвинская, с самого начала существования. Она служила главным местом, где офени закупали различные товары для сбыта в селах и деревнях обширной России. На эту ярмарку привозились товары московскими торговцами, шуйскими и ивановскими фабрикантами, вроде упомянутых нами: иконы, платки, ленты, серьги, ситцы, полотна, картины, сукна, книги вроде „Битва русских с кабардинцами", „Приключения милорда Георга и проч.“. Ныне торговля во время ярмарки происходит в небольших размерах. Не распроданный товар после Тихвинской ярмарки отправляется на Нижегородскую по реке Клязьме, по которой судна с товаром большими караванами спускаются вниз по реке к Нижнему-Новгороду. С открытием пароходства к услугам торговцев в отправке грузов, при недорогой цене, являются пароходы.
На Холуйских ярмарках продается огромное количество деревянной посуды: чашки, ставни, блюда, тарелки, ложки и веретена. Посуда эта, кажется, и теперь доставляется из-за Волги. Г. Лядов несколько лет тому назад писал, что Холуй есть едва ли не единственное место в России, куда привозится так много означенного товара. Да, Холуйския ярмарки сыграли свою рол. Если они существуют, то более в силу обычая, глубоко и крепко пустившего корни в жизнь этой местности. Офени, этот тип людей предприимчивости, отваги, выносливости и хитрости, перестали быть главными покупателями на Холуйских ярмарках, удовлетворяющих в настоящее время только местным потребностям жителей. Для удовлетворения ежедневной потребности слободы и окрестностей есть в ней торговые лавки, дающие все существенное и необходимое. Холуй и офени составляют скорее предмет исторических очерков, нежели предмет описания современного торгового и промышленного состояния, возбудившего интересы торгового класса и любопытство ученых людей.
Пароход сверху приближается к довольно большому и красивому селу Мстёра, тоже замечательному во своей оригинальной деятельности. Оно служит как бы дополнением Холуя по иконной живописи. Но здесь еще издавна было место произведений народного гравирования, доморощенного творчества. Мы говорим о лубочных картинах, разносимых повсюду в России ходебщиками или офенями и пользующихся известностью во многих городах, селах и деревнях. В Мстёре замечательно заведение лубочных картин Голышева, известного особенно в ближайших районах от села. Таковыми картинами, имеющими по содержанию религиозное, нравственное, историческое и сатирическое значение, украшаются все стены хат, светелок и сеней простолюдина. Они вполне удовлетворяют вкусу его по духу и характеру. Конечно, религиозные картины преимуществуют перед другими, как вполне отвечающие религиозному чувству русского народа. Так, например, картину «Страшный суд» везде можно встретить. По достоинству своему мстёрские картины Голышева не уступали когда-то известным московским заведениям лубочных картин Артемьева, Флорова, Шурова, Чижова и др.
О лубочных картинах г. Снегирев говорит так: «Нравственные картины, содержа в себе простые, но разительные и понятные для народа понимания обязанностей любви и справедливости, правила благоразумия в жизни, представляют высокое преимущество добродетели, гибельные последствия пороков и преступлений, то в виде притчей и сказаний, то в облике карикатур, иногда в беседах мудрецов древнего мира и отцов церкви о суете света, о жизни, смерти, вечности, о делах добрых и злых».
Вместе с иконописцами в Мстёре находятся мастера, выделывающие разного вида иконостасы и умеющие их золотить. Хозяева-мастера делают подряды в городах и селах, весьма отдаленных от родины, и отправляются в них с целою артелью подмастерьев. Иногда приходится им заниматься работой целый год в одном месте. Хозяин, озабоченный изысканием будущих средств собственного существования и своих рабочих, отыскивает работу в других местах. Мстёрцы отличные знатоки и исполнители стенной живописи. Они известны не только во Владимирской губернии, но и в других. Почти во всех церквах означенной губернии в городах, селах и монастырях мы видим работу Мстёрцев: резные иконостасы, позолоту их, иконы, оправу их в золотые и серебряные ризы и художественно исполненную стенную живопись. Все это дело рук энергичных, умных и предприимчивых жителей села Мстёры.
Вязники и Гороховец
По течению реки Клязьмы пароход бежит быстро от Мстёры до города Вязников, показывающегося прежде всего на живописнейших высотах. Сначала виднеется громадное здание Троицкой церкви-колокольни, что в Ярополье, величаво высящейся на бархатисто-зеленом фоне окружающей горы, склоны которой тоже одеты зеленой растительной пеленой. Затем открывается и остальная часть города, расположенная но низменной равнине, с довольно красивой постройкой, из которой обращает на себя внимание Казанский собор с сияющими, при действии лучей утреннего и вечернего солнца, главами. Такие же красоты представляет город тогда, когда пароход приближается к городу вверх против течения.
Главная часть города, раскинутая по низменности у подножия горы, отличается нездоровым климатом; второстепенные же, поместившиеся по пригоркам и очаровательной роге, называемой Яропольская, по свидетельству многих лиц, отличается самым здоровым нагорным климатом, благоприятным для жителей. Возвышенная часть города Ярополь особенно здоровая местность, окруженная со всех сторон оврагами и вишневыми садами. По нижнему городу проходит Московско-Нижегородская шоссейная дорога. В пяти верстах от города отстоит вокзал Нижегородской железной дороги и с двух венцов, за чертой города находящихся, раскрывается очаровательная панорама левого лугового берега Клязьмы, далее которого изумрудной пеленой расстилаются сплошные вековые леса, о которых мы уже упоминали в своем месте. По скату горы, на расстоянии пяти верст, раскинулись вишневые сады, в некоторых местах перемешанные с небольшими березовыми перелесками. Склоны горы, густо поросшие вишневою растительностью, с поднимающимися высоко над землею караульными каланчами, приковывают по своему очарованию внимание любителей красот, устроенных самой природой и сделанных искусною рукою человека.
Само собой ясно, что картина видов от садов принимает восхитительный и поэтический колорит, когда с одной стороны весной деревья начинают цвести и одевают холмы снежным, ярким, почти ослепительным покровом цветов, с другой же летом, когда те же деревья обременяются вишневыми плодами, по количеству соперничающими с листьями. В одно время вишневые деревья как-будто серебряным инеем осыпаны белым цветом, в другое с созревшими плодами представляют красноватый оттенок. Конечно, прелесть красоты проявляется в дни, озаренные пылающим солнцем. К редким по красоте местоположения городам относятся Вязники, наделенные щедро природой восхитительными видами,— редкий ландшафт, достойный кисти пейзажиста. Вишневые сады породили вишневый промысел. Жители с достойным похвалы усердием занимаются вишневодством. Действительно, труд их, при урожайном годе, вознаграждается достаточною прибылью. Город Вязники представляет в своем роде русский Хеджиал (место в окрестностях Токая и Дебречина, городов Австро-Венгрии, замечательно сбором винограда), когда происходит сбор вишен. Сначала суетливая и беспокойная деятельность, при видимом урожае, начинается в садах с наступлением времени караула: поправки и приспособления каланчей для воздушных обитателей-сторожей, спуск с каланчей длинных веревок и прикрепление их к шесту с доской, унизанной камушками (это устройство называется балберка; отсюда балберить, т. е. натягивать веревкой шест с доской и камушками и тем производить стук) для пугания и отогнания птиц, больших охотниц, до вишневых плодов. С устройством и приспособлением всех принадлежностей караула, с заполучением хозяевами бдительных и рачительных стражей, в городе немолчно играет своего рода музыка, иногда оглушительно и надоедливо действующая на непривычного обывателя. Днем и ночью, особенно вечером и утром, крик сторожей и стук балберок, а иногда шум от особенным образом устроенных трещоток сильно и долго оглашают воздух. Более опустошительные набеги на вишни пернатые делают утром, когда, пробужденные от сна, особенно чувствуют голод. Но вот наступила радостная пора сбора вишен, которых здесь бывает несколько сортов: родительская, левинская, алуха и проч. Хозяева озабоченно нанимают сборщиц, которых в каждом хорошо устроенном большом саде бывает по несколько десятков. Говор, раскатистый и беззаботный смех, шутки и обмен ежедневными новостями сопровождают каждый день сбора вишен, продолжающегося иногда до августа включительно. Это приятное и забавное время препровождение шумно разнообразится песенными возгласами веселых песен, долго и долго слышимых в городе и его окрестностях. Работа большею частью оканчивается до заката солнца. Сборщицы доставляют хозяевам, вишни в лубочных решетах, прикрепленных к помещаемому на плечах коромыслу. Затем рассортированные и плотно закупоренные в означенных посудинах, вишни отправляются ежедневно в сотнях пудов по железной дороге в Москву и Нижний-Новгород, а с развитием пароходства стали их отправлять на пароходах по Клязьме.
Работницы или сборщицы вишен получают за труд в день 25 и более копеек. 1891 год дал обильный урожай вишни. Спрос на нее с разных сторон был усиленный и хозяева садов едва успевали исполнять заказы. Поэтому был значительный спрос на работниц, которые иногда работали в воскресные и праздничные дни. Отправление вишен на сторону делает розничную торговлю ими на месте по довольно высокой цене. Там, где чего много к обильно, по большей части, бывает дороже. В урожайный год вишен отправляется до 40,000 пудов. Город Вязники можно назвать мануфактурно-торговым городом. С раннего утра до позднего вечера то-и-дело раздаются фабричные свистки. Есть фабрики и вне города, например в Сенькове и Ярцеве. Происхождение их весьма давнее. Они, кажется, основались из прежнего ручного ткачества, дававшего полотняные льняные ткани. В настоящее время главных фабрикантов два: Демидов и К0 и Сеньков. Первого замечательные фабрики: льнопрядильная, ткацкая и бумажная. Работа на них происходит в больших размерах. Для жителей города и его окрестностей фабрики суть истинное благодеяние, доставляя многим семействам кусов хлеба. Несмотря на тысячи работающих на них по разнообразным профессиям, алчущих является на фабрику много для снискания пропитания, но останется многие без удовлетворения: спрос на работу превышает требование фабрик. Обработанные изделия отправляются в Москву и Поволжские губернии. Пароходы в деле отправки товаров к Нижнему-Новгороду и города Волжской системы также получают работу. Годовой оборот фабрик Демидова и К0 простирается до 1,800,000 рублей, и число рабочих на всех Вязниковских фабриках иногда доходит до 4.000 человек.
Как бы дополнением фабричной деятельности в Вязниках служит довольно богатое село Никологоры, отстоящее от города на 15 верст. Здесь деятельность направлена также на производство полотняных изделий. Только выделка их производится без помощи парового механизма в особо устроенных наподобие светелок зданиях. Некоторые фабриканты выделывают ткани в большом количестве и обладают солидными капиталами. Но здесь ручное ткачество, кажется, уступает силе паровых фабрик, находящихся в Вязниках и их ближайших окрестностях. В селе Никологорах вырабатываются в большом количестве, низкого сорта, льняные и пеньковые полотна и парусина, из которых приготовляется ежегодно несколько миллионов мешков. Шитьем их машиной и ручным способом занимается немалое число рук. В 1888, 1889 и 1890 годах, вследствие слабого требования, у промышленников скопилось мешков на огромную сумму. Они не знали, куда их сбыть. Село Никологоры, живущее одною промышленною жизнью с Вязниками, довольно богатое и благоустроенное. В нем много находим каменных домов, каменных для ручного ткачества зданий, два училища и, неизбежно с людностью и торговлею, можно насчитать несколько трактиров. В отношении железной дороги село находится в благоприятных условиях, отстоя от вокзала только на 6 верст. Фабрично-мануфактурная деятельность в Вязниках и уезде обусловливается плохою почвою и недостаточностью ее. Необходимо упомянуть об одной выдающейся похвальной черте жителей Вязников и его окрестностей. Мы говорим о христианском благочестии. Едва ли еще найдется такой город с уездом, где бы было столько крестных ходов и молебствий во время их. С июня до половины июля звон колоколов в городе ежедневно не умолкает. Утром, днем и вечером колокольный звон торжественно возвещает об отправлении и возвращении крестного хода, сопровождаемого огромным стечением нарядного народа, полного чувств беспредельного благоговения к святости исполнения христианского долга. Крестные ходы совершаются как вокруг города, так направляются исключительно, по традиционному подъему религиозного духа, в различные улицы, в которых устраивается праздник, с поднятием чтимой иконы Казанской Божией Матери, в сопровождении других икон и хоругвей Казанского собора. На улицах перед домами совершаются молебствия. С этой целью хозяин дома выносит и ставит на улице стол для священных предметов: святого креста, книг и проч. Такого рода религиозные процессии похвальны и заслуживают внимания и подражания каждого истинно православного христианина. Из города религиозные процессии отправляются в окрестные села и деревни, верст на 6, 10 и 15. Села живут одною религиозною жизнью с городом, в котором особенно чтима, как уже было упомянуто, Казанская Божия Матерь, во имя которой называется собор. Чтима в городе другая святыня, находящаяся в Благовещенском монастыре — Животворящий крест. Обе они составляют предмет религиозных торжеств города и его уезда. Из церквей города Вязников замечательны в архитектурном отношении, показывающем их древность: Казанский собор, Троицкая (Яропольская) и Благовещенского монастыря церкви. В общем они имеют разительное сходство по своим остроконечным колокольням и четырехугольным летним храмам. Яропольская церковь, как мы сказали, стоит на возвышенном месте. С какой бы стороны вы ни подъезжали к городу, она прежде всего вырисовывается среди зданий, среди густой зелени вишневых садов. С пойменной стороны особенно живописно красуется тонущая в кудреватой зелени Яропольская часть города с высокой колокольней. В соборной летней церкви замечателен красивый, старинной выделки, резной иконостас с богатой позолотой и с весьма ценно украшенными иконами. Все это сразу внушает религиозный трепет при входе в храм и действует возвышающим душу образом. Мы говорили о глубоко религиозном настроении города Вязников, но он не чужд развлечений светского характера и удовольствий мира сего. Сравнительно с захолустными уездными городами, Вязники город, полный жизни и веселья, в полном смысле слова, имеющий свою физиономию, отличающую его от других уездных городов. Здесь на венце, одном возвышенном конце города, есть сад со всеми приспособлениями для шумного веселья, в форме принесения обильных даров бахусу, эстетических наслаждений в устроенном для служения музам Мельпомене и Талии летнем театре и танцевальных упражнений, без которых невозможно никакое увеселительное собрание, в особых пристроенных орхистрах. Музыка летом играет ежедневно, не исключая иногда предпраздничных дней. Еще недавно были (да и теперь, кажется, бывают) музыкальные игры пред некоторыми чтимыми городом праздниками во время всенощного бдения. Вязники, как фабричный город, отличается разгульной жизнью. Фабричные рабочие, как во всяком другом городе такого характера, вследствие тяжелых условий жизни, склонны к предоставлению веселого своей душе простора в воскресные и праздничные дни. Свидания, попойки и неудержимый разгул составляют необходимую принадлежность нерабочих дней. Часто недельные заработки делаются жертвой часовой непроизводительной траты. Во всей силе к Вязникам применяется пословица: «в Суздале да в Муроме Богу молиться, в Вязниках погулять, а в Шуе напиться».
Окруженный лесами, город Вязники обладает значительным лесным складом, помещающемся у пристаней на реке Клязьме, на берегу которой нагромождены целые горы леса различных лесопромышленников, которые добывают его в Заклязьменском бору, а отсюда сплавляют по реке Луху и Клязьме к Вязникам. Здесь он сортируется, пилится и готовится к продаже. В 1891 году на берегу Клязьмы наскоро устроены лесопильный и мукомольный заводы. Об их пользе и размерах деятельности, по краткости времени их существования, верного еще ничего нельзя сказать.
В заключение обозрения Вязников скажем, что в его уезде укоренился раскол. Спасский приход (село Спас-Преображенское, на берегу Клязьмы) особенно богат раскольниками, несмотря на противодействие расколу некоторых ревностных священников села Спасского. Некоторые из раскольников этого прихода играли выдающуюся роль среди раскольнического мира России.
В 45 верстах от Вязников отстоит, лежащий на правом берегу Клязьмы, город Гороховец, Владимирской губернии. Это город, также как и Ковров, не останавливает на себе внимания путешественника. Небольшой, бедный, унылый, захолустный, в нем отсутствует торговля и промышленность, жизнь и веселье соседа Вязников. Здесь два монастыря, из которых один упраздненный. В 25 верстах от Гороховца находится посреди густых хвойных лесов, пользующаяся известностью, мужская обитель под названием «Флорищевая пустынь», из которой чтимая икона Божией Матери торжественно, при пышной процессии, разносится не только по Гороховецкому уезду, но и по соседнему Вязниковскому. Сия обитель с многочисленной братией, обладает весьма достаточными средствами жизни: удобные возделанные поля, леса, луга и рыбный промысел по реке и озерам составляют принадлежность пустыни. Расположенная в глухом месте, среди темного леса, вдали от жилищ, эта обитель часто подвергалась опустошительным разбойничьим набегам. В Гороховецком уезде вырабатывается на значительную сумму шерстяных чулков, варег, валенок, льняных чулков и ниток. Сам город занимается в небольших размерах огородничеством и садоводством, дающим яблоки и вишни.
Жители трех соседних уездов: Гороховецкого, Вязниковского и Муромского с успехом занимаются возделыванием льна, отдавая предпочтение добыванию пшеницы и овса. При благоприятных условиях труд земледельца действительно вознаграждается солидными барышами, давая ему, во-первых, большой излишек льняного семени, во-вторых, уже обработанное для фабрик волокно — лен, за который при усиленных требованиях можно иногда получить от 8-х до 5-ти и 6-ти рублей. Но при всем этом льноводство есть дело сомнительное и рискованное, во всех отношениях зависимое от прихотливых климатических условий и почвы. Для обсеменения земледельцы стараются добыть лучшие семена от 2-х до 8-х рублей за меру (около пуда). При этом, сколько у них бывает отягощающих дум, сомнений и бессонных ночей во
время посевов, всходов и росте, при пугающей их мысли о засухах, излишних дождях и грозовых тучах с градом. По вынутии (имании, дергании) из земли льна, после выколачивания зерна, хозяином овладевает страх во время расстилания его на лугах и полях в осеннее время, при опасении на преждевременный выпадающий снег, могущий совершенно завалить и тем загубить растение, разминание и трепание которого (отделение от костери) представляет столько же труда и беспокойства.
Население в означенных уездах в зимнее время разделяется на обитателей домов и бань. Последние исключительно предназначаются для сушки льна, разминания его на мялице и трепания в передбанках. В них мяльщики-трепачи работают, обедают, отдыхают, ужинают и даже ночуют. Душная атмосфера в банях, густая пыль и нестерпимый банный жар не могут не влиять на здоровье работников. В мятье и трепании принимают участие женщины.
Ближайшие торговые села служат пунктами торговли льном. Так в Гороховецком уезде льняным торговым центром считается богатое и красивое село Фоминка, из которого в иные годы в десятках и сотнях тысяч пудов отправляется заграницу через Чулковскую Нижегородской железной дороги станцию льна и льняного семени. В Муромском уезде есть торговое село Новоселки, куда зимой свозится, по средам каждую неделю, очень много чисто обработанного льна. В село Никологоры, Вязниковского уезда, тоже привозится этого товара в достаточном количестве. Названные пункты льняной торговли привлекают многих покупателей-приказчиков от различных торговых фирм.
В районе трех упомянутых уездов, наравне с льняной промышленностью, в некоторых селах и деревнях довольно развито тканье рогож и кулей, для которых мочала закупается на Нижегородской ярмарке. Особенно в этом отношении знаменита Казаковская волость, Муромского уезда. В доме тканье рогож дает работу старому и малому. Делить, т. е. делать ленты для берда и надевать бердо, могут малолетние дети. Самое тканье на станке делается более опытными и взрослыми. Рогожа бывает разных названий: парная, кулевая, полуторная, полупарная и др. Рогожный и кульковый промысел заметно падает здесь вследствие распространения льняных и пеньковых изделий, заменивших в упаковке товаров рогожу и куль.
Горбатов, Павлов и Ворсма
В нижнем течении Клязьма становится шире, глубже и полноводнее. От Гороховца пароход беспрепятственно совершает свое плавание до впадения (только есть незначительный перекат в устье) в Оку близ Горбатова. Этот город Нижегородской губернии, раскинувшийся и по красивому высокому берегу Оки, напоминает собой, по живописной гористой местности, город Тетюши, Казанской губернии. В превосходные дни мая, июня и июля, жаркие и тихие, при безоблачной синеве неба, под последними лучами благодетельного солнца, пассажиры на пароходе еще с Клязьмы ясно видят расположенный на высокой горе город Горбатов. Клязьма недалеко от него вливает свои быстрые воды в тихо и плавно текущую реку, величественную Оку, приносящую излишек своих вод в такую же тихую и полноводную Волгу, именуемую народом матушкой-рекой, кормилицей. Перед вашими взорами природа развертывается во всем блеске, при приближении к реке Оке. Чем ближе к городу Горбатову, тем очаровательней пейзаж становится отчетливее и яснее. Вот устье Клязьмы, вот Ока. Пароход мгновенно очутился и уже скользит среди широких и глубоких вод Оки. Скоро Горбатовская пристань, где пассажир может несколько поразнообразить приятное плавание высадкой на берег.
Как Вязники и его уезд развили особую выдающуюся промышленность, направленную на обработку изделий из царства растительного, преимущественно из льна, так Горбатовский уезд можно назвать округом промышленности предметов из царства ископаемого. Центром такой деятельности служат села Павлово и Ворсма, известные по стальным и железным изделиям, не уступающим заграничным, не только в Азии (Бухаре, Хиве и Афганистане), но и в Европе.
Село Павлово — это город и притом город многонаселенный, с каменными домами, многочисленными церквами и богатыми в них ризницами, дорогими иконами, лампадами и иконостасами. В соборной церкви, на иконе Божией Матери, именуемой Смоленская, есть риза, стоящая 3,000 рублей. В этой церкви есть серебряные ризы по 20 и 25 фунтов, а
тысячапудовый колокол составляет славу и гордость не только соборной церкви всего села, но и окрестных жителей. Павловцы очень религиозный и набожный народ, усердно посещающий храмы и делающий в них значительные вклады. Какие же выделываются изделия в Павлово-Ворсменском районе? Обращают на себя внимание ножи, вилки, ножницы, замки, бритвы, молотки, топоры, щипцы и т. п. Вот металлические вещи, которыми Павлово и Ворсма снабжает Петербург, Москву и прочие города России. Само собою ясно, что огромное количество произведений под названием павловских и ворсмских делается в соседних селах и деревнях, тесно связанных с означенными двумя селами, служащих как бы помощниками последних.
Деятельность жителей Горбатовского уезда сообщилась и на соседний Муромский уезд, в котором образовался отдельный слесарный округ, где развилось до обширных размеров ножовое и вилочное производство. Центром этого служит село Вача и окрестные села и деревни: Казаково, Жикино, Терпиково, Городищи и др. В России славится фабрикант села Вачи Кондратов, имеющий, кроме водяных, паровую личильню, дающую заработок очень многим рабочим. В последнее время в вачском районе для личения, при котором для приведения в движение механизма употреблялись лошади, стали пользоваться для означенной цели силой воды. При возделывании железных вещей и разного сорта ножей самая тяжелая и опасная работа — это личение. Железные стружки и пыль от личильного камня вдыхаются и почти глотаются рабочими. Вот почему среди мастеров мы видим бледных, исхудалых и, в конце-концов, чахоточных, умирающих преждевременно. Раньше случалось, что все мужчины какого-либо дома, занимающиеся личением: отец, сыновья и братья делались жертвой грязных и пыльных личильных заведений. Правительство обратило внимание на убивающую обстановку рабочих. Оно потребовало от заводчиков-хозяев принятия необходимых гигиенических мер, обеспечивающих жизнь трудящегося люда, который теперь во многом огражден от страшного бича: духоты и едкой пыли, поражающей зрение и легкие. Жителей Павлова почти всех можно назвать мастеровыми. Они чужды земледельческой деятельности. В слесарных трудах принимают иногда участие женщины, которые глянчат ножи и полируют их. Жители Павлова и Ворсмы крупные производители и притом знатоки своего дела. Работа их оценивалась по справедливости во всей России. Изделия их пользуются известностью. Самобытность промышленности павловского района признается всеми. Долго русский народ сознавал (да и теперь есть люди, превосходящие, в ущерб своим, заграничные и стальные изделия), что в России не могут выделывать прочно и добросовестно металлические вещи, но опыт и дело убедили в противном. Имя Завьялова, работающего в Ворсме, отстоящей от Павлова на 12 верст, гремит во всей России. Изделия его по своей дешевизне и качеству оценили промышленные выставки и торговые лавки, в которых спрос на них и заказы увеличиваются с каждым годом. Наравне с Завьяловым до сих пор памятны фабриканты села Павлова: Калякин, Горшков, Кривдин и другие, потрудившиеся на пользу отечественной промышленности. Мы не говорим о других скромных, но способных тружениках, которые по своей бедности, оставаясь в тени, не в состоянии завести себе самостоятельное хозяйство. Павлово снабжает в большом количестве Россию Окованными жестью и железом сундуками лучшего качества. Говоря о павловской промышленности, нельзя не упомянуть о селе Богородском, Горбатовского уезда, развившем кожевенное производство до совершенства. Село расположено на ровном месте, при большой дороге. В нем находится около 100 кожевенных заведений, в которых лучшего качества выделываются кожи выростки и опойки, сырой материал для которых заготовляется на Нижегородской ярмарке. В этом же селе вырабатывается большое количество и на большую сумму рукавиц. Их отправляют в Петербург, Москву и другие города. Кроме того здесь есть заводы чугунные и меднолитейные. Село Богородское, как и другие села и деревни Горбатовского уезда, имеет лучших валяльщиков сапогов и войлоков. Валяные сапоги, выходящие из Горбатовского уезда под названием Макарьевских и московских, известны всей России. При столь разносторонней деятельности, жители села Богородского отличаются зажиточностью. Некоторые заводчики обладают солидными капиталами.
В описании села Богородского, несколько лет тому назад, г. Мельников говорит так о жителях: «Народ красив, почти все росли, темнорусы, с чисто русским обликом. Мордовского типа, столь заметного во многих местностях Нижегородской губернии, здесь совершенно невидно. Одеваются нарядно. Любопытно посмотреть на богородских крестьян в летние праздники на гуляньях в обширном и прекрасном господском саду. Женщины на гуляньях села Богородского ходят особняком. Девицы в шелковых и кумачных сарафанах, в белых, как кипень, миткалевых рукавах, в шелковых, золотых и жемчужных повязках, ходят вереницами, сплетясь руками, у каждой в правой руке белый платок. Они одни водят хороводы; мужчины же и близко к ним не подходят».
«Богородский крестьянин, - говорит далее г. Мельников,- смышлен, предприимчив и довольно честен. Грамотность довольно сильна. В селе четыре училища, в которых учителями местные священники».
Судоходство на Клязьме в XIX веке Водные пути сообщения Владимирской губернии в сер. XIX века Реки Владимирской губернии
