Редкий, сравнительно, и необыкновенный вид подвижничества представляет из себя юродство. Юро́дство Христа ради – духовно-аскетический подвиг, который заключается в отказе от мирских благ и общепринятых норм жизни, принятии на себя образа человека, не имеющего разума, и смиренном терпении поруганий, презрения и телесных лишений. Ключом к пониманию этого подвига является фраза из Священного Писания: «…мудрость мира сего есть безумие пред Богом… » (1Кор. 3:19). Как безумный, юродивый говорит несвязанные, малопонятные речи и совершает свойственные лишь безумному поступки: по-видимому, без нужды отказывается от пищи и одежды, прикрываясь жалким рубищем, не имеет постоянного пристанища, проводя время на площадях и городских улицах, близ церковной паперти или ограды, на кладбищах и иногда даже на куче сору. В своем поведении юродивые нарушали все общепринятые правила общественной жизни и благопристойности и, по-видимому, отвергали даже церковные уставы: не соблюдали, например, постов, производили шум и беспорядок в храме во время богослужения и т.п. Но под этою грубою внешностью, за поступками странными и часто предосудительными, юродивые скрывали чистое сердце, полное преданности Богу и самоотверженной любви к людям, что нередко и обнаруживалось у них делами, достойными самого высокого и просвещенного ума. Своим видом, образом жизни и всем поведением юродивые, естественно, во многих вызывали презрение к себе и переносили притеснения, но они принимали их с радостью, как должное, как средство заслужить Божие благоволение. Возможно ли, однако, чтобы такие люди могли быть избранниками Божиими, светильниками Христовой Церкви? Есть ли этот подвиг путь спасения? Чтобы убедить нас в святости людей, принявших на себя юродство, нужны особенные сверхъестественные доказательства, т.е. чудеса, совершенные ими или при жизни, или по смерти. Само же по себе юродство не дает никакого повода считать всех безумствующих людьми благочестивыми или даже святыми. Легко, однако, объяснить, почему юродство является также высоким подвигом, как и все другие пути спасения, и почему принявшие его прославлены как великие угодники. Ради спасения святые подвижники оставляли свои дома, раздавали имущество, лишали себя человеческого общества и уходили в пустыни, отказывали себе в насущнейших потребностях жизни, не хотели пользоваться первейшими дарами природы, скрывались даже от солнечного света; и все эти отречения вменялись им в заслугу, так как совершались с целью безраздельно предаваться служению Богу и усовершенствованию своего духа. Но именно то же делают и юродивые; они делают только еще шаг вперед и отказываются пользоваться тем, что всего дороже для человека — разумом. Неимоверная трудность этого подвига очевидна. Без разума человек перестает быть человеком. Живя среди общества, юродивый сознательно исключает себя из него; он прерывает все естественные отношения с близкими ему людьми, лишается всех благ внешней жизни, которые человек приобретает умом, не имеет возможности обменяться мыслями и высказать свои чувства, что так естественно для человека, живущего среди подобных ему, и всегда доставляет облегчение; наконец, он терпит самые обидные для человека упреки в безумии, презрение и поношение. При всем том юродивые продолжают служить Богу и людям и развивать свои духовные силы. Дело в том, что юродивые являются неразумными только в сношениях с людьми; постоянно живя среди многолюдного общества, они говорят и действуют не так, как принято в этом обществе; но в душе своей, наедине с собою они являются более разумными, чем те, которые считают их безумными. Оставаясь сами чуждыми мирской жизни, они видят постоянное смятение этой жизни, и зрелище переплетающихся человеческих отношений, обыкновенно мелочных, но часто терзающих нашу душу, доставляет им обильный материал для размышления, показывает им со всех сторон человеческую природу и побуждает их самих стремиться к высшей духовной жизни. Все препятствия к этому у них удалены, ибо все узы, соединявшие юродивого с миром, порваны его безумием. Дух его естественно сосредоточивается сам в себе, и ничто не может отвлекать его от мысли о небесном, от постоянной молитвы внутренней или внешней. А тягости жизни внешней дают им возможность приучать себя к терпению, перенесению и прощению обид, к смирению вообще. Достижение этой цели вполне уже оправдывает подвиг юродства. Иногда же юродивые оказывали услуги и окружающим их людям. При своем безумии они умели указать грешнику его слабость и тем приводили его на путь покаяния. Общею чертою юродивых было говорить правду людям сильным, даже царям, не страшась их гнева; за это они были особенно дороги простому русскому народу, который любил и ценил их гораздо более, чем люди из других классов. Не бывает ли юродство причиною соблазна, так как юродивые своим безумным поведением невольно заставляют осуждать их, вопреки заповеди Спасителя? Правда, что терпение, смирение и другие добродетели можно воспитать в себе и другим путем, но каждый вправе избирать себе ту дорогу, которая соответствует его силам и наклонностям. Если юродивые вместо труда и послушания в обители избирают унижение в миру, то судить их может только Тот, Кто видит сердца и помышления. Человек же прежде осуждения поступков ближнего должен понять их внутренние побуждения. Если же он осуждает легкомысленно, то понесет достойно свое наказание. Кто не в силах рассуждать, тот не должен и осуждать.
Юродивый (слав. глупый, безумный) – человек, взявший на себя подвиг изображения внешнего, т.е. видимого безумия с целью достижения внутреннего смирения. Христа ради юродивые ставили себе задачей побороть в себе корень всех грехов – гордость. Для этого они вели необычный образ жизни, иногда представлялись как бы лишенными рассудка, вызывая тем над собою насмешки людей. Вместе с тем, они в иносказательной символической форме обличали зло в мире, как словами, так и действиями. Такой подвиг брали на себя юродивые для того, чтобы смирить себя и вместе с тем сильнее воздействовать на людей, так как к обычной простой проповеди люди относятся равнодушно.
Если аскеты борются в пустыне, вдали от соблазнов общества, юродивые боролись в городах, находясь среди людей и для людей. По этой причине, возможно, юродство являлось сложнейшим путем к совершенству.
При всем том следует признать, что юродство — подвиг опасный, путь не только тесный, но и скользкий. Поступки смешные и безобразные не должны переходить в греховные, обидные для других или соблазнительные; смеясь над всеми, легко потерять любовь к людям; жизнь презренная легко может отвести ум от Бога, а сознание невинных страданий часто приводит к гордости; вместо просветления можно помрачить свой ум и сердце. Другой случай – лжеюродство, кликушество. Здесь критерием может быть разница в мотивации и целях: если юродивый борется с гордыней, тщеславием – лжеюродивый, чаще всего бессознательно, стремится подпитать свою гордыню. То есть здесь сам подвиг берется уже ради гордыни – с целью материальных выгод, или манипуляции кем-то, или удовлетворения собственной властности. Это способ привлечь к себе внимание человека с истерическим складом психики.
Отдельной категорией в этом вопросе идут так называемые странненькие, или, как их часто называют в народе, блаженные, что не имеет никакого отношения к блаженным в каноническом смысле. Эти люди также отличаются странностью поведения, необычными высказываниями, привлекающими внимание. Но это ни в коем случае не юродство в святоотеческом понимании. Потому что, в отличие от юродивых, «странненькие» – это люди часто органически поврежденные. За счет снижения интеллекта у них может быть компенсаторно развита интуиция. Будучи верующими, живущие смиренно, они могут высказывать какие-то интересные соображения. Но такие «блаженные» ничего сознательно не берут на себя, они такие и есть, это проявление особенностей их психики, часто – болезни. К ним лучше всего относиться спокойно, сострадательно, но и с осторожностью. Не искать необычного человека. Потому что, когда стремятся к духовной жизни, не человека другого ищут, а Христа.
Потому-то святая Церковь с мудрою осторожностью не поощряла этого подвига и из многих юродствовавших святыми подвижниками признала немногих и лишь по чрезвычайным Божественным указаниям. 60-е Правило Трулльского Собора (692 г.) запрещает притворное юродство: «Всячески (следует) наказывать тех, кто притворяется бесноватым и нарочно подражает ему в испорченности нравов. Пусть они будут подвергнуты тем же строгостям и тяготам, как если бы бесновались по-настоящему».
Начало подвигу юродства на Руси, как и другим видам подвижничества, положено было в древности в обители Киево-Печерской. Некоторое время там юродствовал преподобный Исаакий Затворник по выходе своем из пещеры. Из числа наиболее прославленных юродивых первым был Св. Прокопий Устюжский в XIII веке (8 июля). Оставив Хутынский монастырь, он пришел в г. Великий Устюг. Юродствуя днем на улицах города, ночью он обходил городские храмы и со слезами молился на церковных папертях. Насмешки, ругательства и побои градом сыпались на Прокопия от детей и взрослых, но он не только не обижался, а даже молился за своих обидчиков. Утомленный, он ложился отдыхать на голой земле, на камне, на навозе, где придется. Зимой и летом ходил он без обуви, в рваной одежде; скудную пищу принимал только от людей богобоязненных. Обыкновенно он носил в руке три кочерги, и в течение ряда лет жители приметили, что святой предвидел, будет урожай хлеба или нет, и сообразно с этим держал кочерги вверх или вниз головой. Любимым местом Прокопия был камень на берегу реки Сухоны; сидя на нем, он молился за плавающих по реке. В XIV в. в Новгороде были два юродивых Николай и Феодор. Известно, что новгородцы, разделенные рекою Волховом на две половины, враждовали между собой и часто вступали в кровавые схватки на волховском мосту. Юродивые жили на разных сторонах реки; желая представить живой укор новгородцам, они также вели непрерывную борьбу между собой и не пускали друг друга на свою сторону; при этом Николай часто прогонял Феодора кочанами капусты, за что и получил прозвание Кочанова. Больше всех прославился подвигом юродства Блаженный Василий, Христа ради юродивый, Московский чудотворец (2 августа). Он начал свой подвиг шестнадцати лет и юродствовал семьдесят два года (ум. 1552 г.). Всю свою жизнь провел он на площадях и улицах Москвы. Зиму и лето ходил без одежды и обуви и носил тяжелые вериги; ежедневно ходил к богослужению и кроме того все ночи проводил в молитве на церковных папертях. Народ любил Василия, и потому его часто можно было видеть в толпе нищих и калек. Странными речами и поступками Василий умел делать назидания и верные указания, и они глубоко действовали на народ, именно потому, что смысл их раскрывался иногда после. Проходя мимо некоторых домов, Василий целовал их, а в углы других домов кидал камнями. Оказалось, что первые — были дома нечестивых, Ангелы уходили из них и Василий видел их на наружных стенах, а вторые были дома благочестивые, из них изгонялись бесы, которых Василий и прогонял. Таким образом, целованием дома Василий обличал его хозяев в нечестии. Василий часто ходил в кабаки и другие притоны и здесь, пользуясь случаем, своими замечаниями и шутками удерживал иногда людей от пьянства. Один купец строил церковь, но она падала у него несколько раз; когда он спросил о причине этого св. Василия, тот послал его узнать об этом в Киев к убогому Иоанну. Купец разыскал Иоанна. При входе его в хижину Иоанн плел лапти и качал люльку. Купец спросил, кого он качает. «Родную матушку и плачу ей неоплатный долг за свое рождение и воспитание», — сказал старец. Оказалось, что купец, строя церковь, выгнал из дому родную мать. Приехав в Москву, он вернул ее и достроил церковь. За святую жизнь и прозорливость Василия уважали сами цари и митрополиты, и, когда он умер, царь Иоанн Грозный своими руками нес его гроб. Известно, что город Псков избавился от разорения при Иоанне Грозном, между прочим, благодаря юродивому Николаю Салосу (23 февраля). Когда царь приехал в Псков, желая предать его жестокому наказанию, юродивый предложил ему кусок сырого мяса... «Я христианин и не ем мяса в Великий пост», — сказал царь. «Ты пьешь человеческую кровь», — смело обличил его юродивый и просил царя оставить город. Иоанн вскоре уехал в Москву. Блаженный Иоанн, юродивый московский (3 июля), носил на голове тяжелый железный колпак, за что ему и дали название «большой колпак»; кроме того, он носил под одеждою вериги из железных крестов, а на пальцах блестящие кольца; даже в самые жестокие морозы он ходил босой. Юродствуя, он обличал царя Бориса Годунова, говоря: «Умная голова, разбирай Божьи дела; Бог долго ждет, да больно бьет», — и Борис должен был выслушивать эти намеки на его злые дела.
Хотя большая часть юродивых жила в миру, но иногда этот подвиг принимали на себя и подвижники монастырские. Из них более известен преп. Михаил Клопский (11 января). Он был княжеского рода. Юродство свое начал тем, что неожиданно пришел в Клопский монастырь и проник в келью одного иеромонаха, которую тот оставил запертою, уходя к заутрене. Во время службы иеромонах зашел покадить свою келью, которая была близ храма; увидев в ней неизвестного человека, он тотчас сказал об этом игумену. Настоятель с братиею велел разломать двери, так как они были заперты изнутри, и стал спрашивать пришельца, кто он такой; но неизвестный на все вопросы отвечал только тем, что повторял слова игумена. Настоятель сначала разгневался, однако дал ему келью, и новый инок повел самую строгую жизнь. Как и другие юродивые, Михаил обличал пороки незнатных и знатных людей, в особенности князя Димитрия Шемяку, которому предсказал также поражение в битвах и смерть.
Подвигом юродства подвизались также: Симон Юрьевецкий (4 ноября), Исидор Ростовский (14 мая), Иоанн Устюжский (29 мая), Лаврентий Калужский (10 августа), Андрей Тотемский (10 октября), Прокопий Вятский (21 декабря) и др.
Например, блаженная Ксения Петербургская (из жития которой известно, что она проходила медицинское освидетельствование и была признана психически абсолютно здоровой) была и при жизни почитаема людьми, пусть не сразу, но даже простые люди заметили, что она – человек святой. Любящий, смиренный, служащий Богу и людям, обладающий благодатной силой, чудотворной молитвой. Таковы и все юродивые.
Подвиги, свойственные, по преимуществу, жизни монастырской, жизни отшельнической или мирской, далеко еще не составляют всех путей в Царство Божие, какие избирались подвижниками Церкви Русской. Обитель, пустыня, мирская жизнь имеют свои особенности и требуют своего рода трудов от ищущих в них спасения, но есть много подвигов, так сказать, общих, в равной мере свойственных и иноку, спасающемуся в обители, и отшельнику, и мирянину.
/ТЕСНЫЕ ВРАТА. Виды подвижничества в Русской Земле. Составил Н. Сперанский Извлечено из Журнала «Русский Паломник», 1892-1893 г./
Слово «морос» («μωρός») происходит от глагола “морено” («μωραίνω»), что означало «впадать в детство, глупеть, вести себя, как глупец”. В древнегреческом языке термин “морос” (“мория” равнозначно “глупости”) предшествует слову “салос” («σαλός») – “юродивый”. Изначально о нем нет каких-либо упоминаний в Новом Завете. Но в Первом послании к Коринфянам появляется более широкое понятие юродства, связанное с благодатью Христовой: “Слово о кресте для погибающих есть юродство, а для нас спасаемых – сила Божиям”. “Когда мир своей мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих”, что означает: “веду себя, как младенец”. Этой “младенческой невинности” как духовной основы и стремились достичь святые. В Ветхом Завете мы видим, что предками «юродивых во Христе» являются ветхозаветные пророки, которые стали устами Божьими, дабы привлечь внимание людей к Божественной воле. Тем не менее, термин “юродивый”, встречается довольно редко, например, у пророка Исаии, как “глупость”: «…Который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью». Наиболее часто используется слово “безумец”. В противоположность этому, в Новом Завете слово “морос” – “безрассудный” используется очень часто, и в проповедях (“Нагорная проповедь Иисуса Христа”), и в различных притчах, и в притче о десяти девах. Термин “салос” (“юродивый”) появляется впервые в книге “Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов” Палладия Еленопольского, в рассказе о монахине, которая притворялась сумасшедшей и которой овладели демоны. Что касается этимологии слов “салос” и “салотита” (“юродивый” и “юродство”), здесь наблюдаются некоторые противоречия. Одна из гипотез опирается на пришедшее к нам из сирийского перевода Послание к Коринфянам. Вот что говорит по этому поводу профессор Хр. Стамулис: “Если эта гипотеза верна, тогда юродство берет свое начало в Сирии, а его духовным отцом является апостол Павел”. По словам профессора Т.Спидлик (T. Spidlik), это слово происходит от сирийского слова “Sakhla”, что соответствует греческому слову “морос”. Тот же источник соотносит этимологию слова с греческим словом “салос”, что означает также движение, беспокойство. Согласно гипотезе профессора Л.Райдена, этимология слова “салос” довольно сомнительна. Действительно, если исключить вариант его происхождения от сирийского слова “Sakhla”, то тогда это слово уходит своими корнями в историю Египта. Кроме того, Дж. Ставард предоставляет нам следующую информацию: “Пустыня Египта в 4-м веке была родиной традиции, которая воспринимала безумие как определенный призыв и дар Святого Духа”. В словаре греческого языка термин “салос” этимологически происходит от глагола “салево”, что означает “сдвинуть с места”, “сдвинуться с места”, “беспокойно двигаться”, “что-то делать, чтобы сдвинуть с места”, “потрясти”. Производный от “салево” – термин “салия”, что означает “бунт”, “беспокойство” и “неустойчивое движение”. Сохранился и второй тип глагола “сдвинуться с места”, глагол “сало-о” и “салево “с тем же значением. Поэтому “салос” означает: “человек, неспокойный умом, глупый, впавший в детство”. Таким образом, этимологически можно подтвердить греческое происхождение этого слова. То же греческое слово (“салос”) использовалось в России в виде кальки (непереведенным). Позднее оно было заменено славянским словом “похаб”, что означает “непристойный”, “оскорбительный”, “аморальный”. Наконец, широко распространился термин “юродство”, что в переводе означает “сошедший с ума” (слово “юрод” происходит от славянского корня, означающего “странный”), “юродство Христа ради” означает “впавший в детство”, что является одной из форм духовного делания, а тот, кто занимается им (юродивый) производит впечатление сумасшедшего ради любви ко Христу. Русская Церковь лучше сохранила традицию Христа ради юродивых, нежели византийцы. Шестнадцать русских юродивых признаны официально, в то время как юродивых греков насчитывается намного меньше. Таким образом, Россия стала страной предпочтения этого вида духовного делания. “Юродство было частым явлением на Руси, юродивых было много, и они пользовались огромной популярностью, большей, чем где-либо еще”. Кроме того, Николай Aрсеньев в своей книге “Русское Благочестие” говорит: “Из числа Христа ради юродивых, проживших с XIV по XVII века, около тридцати были провозглашены святыми. В XVIII и XIX веках, число этих юродивых, типичных святых, было относительно высоким”. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что блаженный человек – психически больной человек, т. е. сумасшедший, который ведет себя противоречиво, без всякой логики, потеряв связь с действительностью, он думает и поступает не так, как окружающие его люди. Напротив, “Христа ради юродивые” живут и ведут себя как “сумасшедшие во обретение Христа”, чтобы скрыть достоинства и одаренность, которыми Господь наделил их.
О юродстве ХХI века сказано в дневнике владыки Варнавы: "...теперь с изменением политической и культурной мировой обстановки, к концу времен, блаженные будут вести себя не так, как во времена древние. На них можно будет увидеть изящные модные ботинки, безукоризненно сшитый костюм, накрахмаленный воротничок и манжеты; они будут бриться, а не ходить взлохмаченными... Но существо юродства останется. Весь подвиг внутреннего самоумерщвления, отказ от окаянного ложного своего разума ветхого человека и восприятие нового, светлого, по образу Христову... Раньше юродивые были простецы и говорили обычной речью или зашифрованно символичной. Юродивые ХХ века и дальнейшие будут употреблять научные термины и иностранные слова, воспользуются всем научным аппаратом современного, самого утонченного восприятия культурного человека, но будут говорить так же в Духе".
Владыка Варнава, получивший благословение на тягчайший подвиг юродства от великого старца Алексия Зосимовского и блаженной Марии Ивановны Дивеевской, учил своих чад сохранению подлинной православной традиции в условиях современного мира. "Сколько нужно веры, чтобы не прийти в отчаяние, когда все рушится?" - задавали люди вопрос юродивому подвижнику. Его ответы были рождены опытом всей жизни. "Все должно быть направлено на достижение постоянного "плача". Помочь в этом может усердная с принуждением себя молитва, особенно молитва Иисусова". "Плачь безпрерывно, будь в обществе, смейся, а душой плачь и плачь".
94-летняя келейница владыки Варнавы монахиня Серафима свидетельствует: "Епископ ничего "духовного" не требовал, кроме самоукорения. Главный порок, который мешает спасению и покаянному подвигу, считал он, да и всей духовной жизни, - это самооправдание". И, в конце концов, ответ на вопрос, как не погибнуть духовно во враждебном Христу мире, краток: надежда умирает последней, всегда надейся на благодать. "В руках Его все неминуемые кресты, гонения и мучения уравновешиваются силой благодати, которой мир лишен и которую не знает. Только она одна в состоянии дать человеку утешение в самых трудных обстоятельствах жизни, почти безнадежных и непереносимых".
