Кому неизвестна легенда о короле Артуре и благородных рыцарях Круглого стола? Легендарная личность этого справедливого монарха породила целый жанр в европейской литературе. О короле Артуре и маге-чародее Мерлине европейские романисты пишут уже более десяти веков, современные кинематографы снимают фильмы, почитатели славного прошлого Британии образуют Артурианские общества, но мало кто догадывается, что многим из того, чем так славился Артур, его образ обязан покровительству божества не кельтского и не христианского происхождения. Речь идет о лучезарном Митре — хранителе империи, которому поклонялись римские легионеры, располагавшиеся в Британии вплоть до 381 г.
Магн Максим, опираясь на британский контингент войск, восстал против ревностного христианина Грациана и утвердил свою власть в Галлии и Испании. Для ведения военных действий он вынужден был покинуть Британию с большей частью стоявших там легионов. К моменту рождения Артура прошло не более пятидесяти лет с тех пор, как с острова бриттов ушли римские легионы. Страна ждала появления монарха, способного прекратить междоусобные войны, дать людям закон, мир и порядок.
В начале V в. в Британии и Ирландии позиции языческого кельтского жречества были еще очень сильны. Христианство в этой отдаленной провинции Римской империи еще не набрало силу, еще не все митраистские крипты были разрушены, еще не все последователи мистерий были преданы смерти за отказ исповедовать новую религию. Митраизм, который всегда шел на контакт с местными языческими культами, в Британии сумел продержаться дольше чем в других провинциях ввиду того, что многие представления митраистов были ассимилированы кельтской религией. Этот приспособившийся к местным условиям митраизм и стал той духовной почвой, в которой взошли семена рыцарских легенд о благородном короле Артуре. Близость космологических доктрин кельтов и адептов Митры позволила мирно сосуществовать митраистскому клиру и кельтскому жречеству, о чем красноречиво свидетельствуют останки храмов британских друидов, обнаруженные в непосредственной близости от пограничного вала Адриана, все пункты которого имели свои митреумы.
Остатки храма Митры у вала Адриана
Легенды о короле Артуре возникли в христианские времена, но от них веет духом британского язычества, в котором кельтские и митраистские элементы переплелись в единое целое. С Артура начинается христианская история Британии, но между ним и друидическим прошлым земли бриттов всегда существовала неразрывная связь, установленная еще до его рождения теми силами, которые, согласно легендам, способствовали его рождению. В час, когда над Британией носился мятежный дух войны, связующим звеном между прошлым и будущим этого острова стал маг и волшебник Мерлин (Мирддин), подаривший земле бриттов мудрого и справедливого правителя.
Мерлин. Иллюстрация к книге
Согласно традиции, к которой можно отнести "Историю королей Британии" Джефри Монмаутского, книгу "Смерть Артура" сэра Томаса Мэлори, французскую сказку "Повесть о Мерлине", благородный король Артур был наследником мудрости великого чародея Мерлина.
Мерлин — фигура странная и загадочная. В образе этого духа-хранителя Британии определенно читаются сотерические черты. Как и многие другие мифические герои, к числу которых принадлежал и Митра, Мерлин — "Человек, рожденный не от отца", появился на свет от девы и сошедшего с небес божества. Мерлин победил дракона, возвел на престол истинного короля, сошел в подземное царство и поднялся на небеса, где и пребывает по сей день. Староанглийские легенды говорят, что Мерлин еще вернется и будет служить своему государству в трудное для него время. Все это очень напоминает представления митраистов, которые говорили о непорочном зачатии Митры, его борьбе с огромным быком, сошествии через глубокий грот в недра земли и вознесении на небеса. Ожидания второго пришествия Митры и убежденность в его покровительственном отношении к справедливым властителям в британской интерпретации перенеслись на образ богорожденного друида Мерлина.
Сила митраистского влияния на образ легендарного Мерлина ощущается и по сей день. Даже в современной литературе, посвященной королю Артуру, сквозь туманный облик старца-друида отчетливо проступают черты юного персидского бога. В романе "Пришествие Короля" графа Николая Толстого, являющегося одним из наиболее известных современных специалистов по кельтской культуре, повествуется о нисхождении Мирддина (Мерлина) в подземное царство, целью которого является победа над "Быком Тьмы" — Духом Оленя.
Сцена борьбы между Мерлином и Быком-Оленем воспроизводит сцену убийства Митрой быка. Как в митраистском, так и в кельтском мифе убийство хтонического чудовища имеет глубокий космогонический смысл. В повествовании, идущем от первого лица, Мерлин говорит: "Левой рукой я схватил моего врага за бычий нос, запустил пальцы в его горячие ноздри и запрокинул ему голову. Немедля я выхватил кинжал Карнвеннан, который некогда принадлежал Артуру, и глубоко-глубоко всадил его в глотку чудовища, прямо над плечом, в ту точку, которую я наметил... Зачарованно смотрел я, как уходила его сила к животным, что таились за ним в темноте. Пес лизал кровь, что словно водопад извергалась из раны над его плечом, большая тупоголовая змея пила жизненное семя, излившееся из его упавшего столба возрождения, краб стискивал его гениталии, чтобы выдавить теплую жидкость. Из крови и семени возникало новое существо...
...Кинжалом Карнвеннан я высек опаляющий пламень, что разделяет небо и землю в конце каждого цикла и в начале нового. Я начертал руны:
ROTAS
OPERA
TENET
ARЕРО
SАТОR
Эти буквы представляют собой числа и гармония чисел поддерживает равновесие вселенной. Перемножь углы квадрата (RSSR) и простертые концы креста — получишь шесть. Помножь в свою очередь эту сумму на ТТТТ (двенадцать) на концах креста, который есть мировое древо, и ты получишь семьдесят два. Затем помножь эту сумму на величину PRRP на Солнечном круге, что пылает за крестом и в целом получишь 72x360=25920.
Итак, 25920 лет составляют Великий Год бытия, в конце которого придут потоп и пламень, которые мудрые друиды предвещают в конце мира... Убийство Духа Оленя, Быка Тьмы, было концом мирового года. Кинжалом Карнвеннан я вскрыл ущелье, разделив новое и старое...
Магический квадрат друидов ROTAS-SATOR известен давно, но современная интерпретация его цифровой символики (вне всякого сомнения, основанная на древней традиции) позволяет предположить о знании друидами закона прецессии земной оси, который, по мнению Д. Юланси и ряда других ученых, составлял основу астральной концепции митраистов.
Экскалибур - меч в камне
Быть может кельты, известные своими наблюдениями за небом, сами открыли закон смещения земной оси, полный цикл обращения которой составляет 25920 лет (по 2160 лет в каждом зодиакальном знаке), но вполне вероятно, что сие знание было открыто им адептами бога Митры.
Кинжал в руках Митры (слева), символы царской власти (слева)
Вышесказанным не ограничивается влияние митраизма на кельтскую мифологическую традицию, в лоне которой сформировался образ бесстрашного и справедливого героя-короля. Среди Артуровских легенд одной из самых популярных стала легенда о магическом мече Экскалибуре, обладатель которого должен был стать королем всей Британии. В этой легенде определенно просматриваются иранские представления о царской Хварне, заимствованные римскими митраистами, определившими это понятие как Fortuna Regia. Согласно представлениям митраистов, власть даруется отмеченным людям свыше, Митра — покровитель государства, наделяет своего избранника Хварной — божественной благодатью, силой, несокрушимостью и могуществом. Символом принадлежности к воинству Митры в мистериях был меч, коим посвящали кандидата в новую степень, как позже оруженосцев посвящали в рыцари. Легенда о рыцарском мече Артура, судя по всему, стала британской интерпретацией митраистских представлений о мече-кинжале Митры, коим тот вершит суд над воплощенным миром.
Согласно легенде, "Мерлин попросил архиепископа Кентер-берийского созвать лордов, баронов и рыцарей в Лондон. В рождественское утро в главном соборе они должны были помолиться о чуде, чтобы Господь указал им - кто взойдет на престол Британии после Утера. Со всех концов страны на праздник Рождества съезжались в Лондон знатные люди. Наутро они поспешили в собор и воздали молитву Господу, прося явить им знамение, а вышли на двор, и — о чудо! явилось. Они увидели большую плиту, в нее был воткнут меч необыкновенной красоты. На плите была высечена надпись: "Тот, кто выдернет сей меч из камня, станет законным королем всей Британии".
Никому, кроме чистого сердцем Артура, который и не помышлял о власти, не удалось вытащить меч из камня. 25 декабря явилось чудо — "Меч в камне", 1 января Артур вытащил его из каменной плиты и стал королем. Как известно, 25 декабря митраисты отмечали рождество Митры, который родился из камня с мечом в руке, откуда и появился его эпитет "Petra Genetrix"-"Скала рождающая", а к 1 января в Риме приурочивались торжества по поводу ежегодного вступления на престол консулов. Таким образом, мы видим, что Экскалибур — магический меч в камне имеет весьма отчетливую взаимосвязь с более ранними римскими традициями. Появившийся в рождество Митры Экскалибур обозначил фигуру Артура как отмеченного божьей благодатью человека, достойного того, чтобы стать королем всей Британии. Король Артур воплотил в себе образ идеального мудрого правителя, правящего от имени бога, как истинный харизматический лидер, он сплотил вокруг себя лучших людей страны, чья честность и преданность справедливому монарху вошли в историю. Рыцари Круглого стола, возглавляемые Артуром, продолжили традицию митраистских братств, в которых личные качества человека ценились выше его общественного положения. Воины Митры называли себя братьями, они не признавали иных ценностей, кроме духовных, не возводили богато украшенных храмов, пытаясь привлечь новообращенных пышными ритуалами и торжественными церемониями. В служении друг другу и общей идее, в борьбе со злом видели они смысл своего существования, их вера состояла в желании создать на земле справедливое царство по образу и подобию царства небесного.
Император Диоклетиан, изображение на монете
Императора Диоклетиана, сумевшего сплотить огромную империю и разделившего верховную власть с лучшими своими воинами, можно считать предтечей короля Артура, создавшего братство Рыцарей Круглого Стола — оплот государственности Камелота. Последователей Митры и продолжателей дела Артура объединяют также и мессианские чаянья — британцы верили и некоторые верят по сей день, что легендарный Артур воскреснет, вновь придет на землю и восстановит царство истины и справедливости.
ОБРАЗ МИТРЫ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
Современное мифологическое исследование такого явления как митраизм не может обойтись без рассмотрения образа Митры в свете аналитической психологии. Виднейший психолог XX в. Карл Густав Юнг в своих фундаментальных исследованиях, основанных на многолетней естественнонаучной и медицинской практике, доказал существование бессознательного как существенной основы человеческой души. Исследование религий и мифологических традиций различных народов привели его к выводу о существовании общих компонентов или мотивов в самых различных мифах, что, по мнению Юнга, может быть свидетельством существования неких единых прообразов, лежащих в глубинах человеческой психики и периодически пробуждающихся для того, чтобы найти оформление в том или ином мифологическом или поэтическом сюжете. Все религии с точки зрения Юнга — законченный продукт бессознательного творчества человеческой души. Исследование религий — это исследование пробужденной души, нашедшей выражение в сложной пластике мифологических идей, различные комбинации которых определяют различия между религиозными системами.
Юнг Карл Густав (Jung Carl Gustav) (1875 - 1961)
Многолетний опыт врача-психотерапевта, посвятившего жизнь исследованию бессознательного как в сфере индивидуального (в области психологии сновидений и психопатологии неврозов), так и в сфере коллективного (в области религий и мифологических традиций), убедил Юнга в неразрывной взаимосвязи между глубинной стороной души индивида и психологией целого коллектива. В этом ракурсе любая религия представляется как совместный продукт творчества индивидуального и коллективного бессознательного. Столкнувшись с тем, что типические мифологемы неоднократно наблюдались у тех индивидов, которые не имели ни малейшего представления о мифологической составляющей религий, Юнг сделал следующий вывод: «...Скорее всего, мы имеем дело с «автохтонными» возвращениями, не зависимыми от какой бы то ни было традиции, и что, следовательно, в бессознательной психе должны присутствовать «мифообразующие» элементы. Эти продукты никогда (или, по крайней мере, крайне редко) не являются оформленными мифами, скорее это мифологические компоненты, которые ввиду их типической природы мы можем назвать «мотивами», «первообразами», «типами» или — как назвал их я — архетипами».
В этом смысле образ Митры представляет из себя архетип героя-спасителя, пробуждавшийся в коллективном бессознательном в различных культурах и на различных этапах человеческой истории. Собственно говоря, живучесть этого образа и объясняется его архетипичностью, его изначальной укорененностью в индивидуальном и коллективном бессознательном. Широчайшая, практически всеохватывающая география распространения его культа среди народов, во всех смыслах далеких друг от друга, может быть объяснима лишь наличием общих мифологических идей о герое — избавителе, носящем явно солярные черты. Митра — бог Солнца, а дневному светилу поклонялись все народы во все времена. Образ солярного божества, несущего свет и радость, побеждающего тьму, пробуждающего ото сна природу, воскресающего и обещающего конечное воскресение всему живому, необходим каждой человеческой душе, вырвавшейся из темных оков бессознательного. С точки зрения аналитической психологии, Митра и есть образ первичной индивидуации — пробуждения самости во тьме инертности коллективного бессознательного.
Статуя Митры Таврокотона из Остии.
Мистерии Митры призваны были пробудить в адептах внутренний свет, способствовать реализации высшей эволюционной человеческой программы. Тьма бессознательного, в глубинах которого происходит зарождение внутреннего света, в мистериях Митры символизировалась мрачными подземельями митреумов. Инициации митраистов (как, впрочем, и ранних христиан), происходили в подземных криптах, что вполне отвечает не только идее сакральности и таинственности, но и в какой-то степени уподобляет инициируемого самому богу, поскольку легенды о рождении Митры и Христа говорят о пещере, как о месте божественного рождения. Пещера — образ глубинный и таинственный. Согласно Юнгу, «пещера — место возрождения, тайное помещение, в которое помещают человека для того, чтобы произошла инкубация и обновление... Наиболее выразительна эта символика в подземных святилищах Митры».
Рождение Митры в пещере
Митра, рожденный в пещере глубоко ночью в самое темное время года, символизирует освобождение Солнца от оков тьмы, начало нового года, начало новой жизни, воскресение света. Каждый адепт Митры, проходящий через испытания на пути к инициации, должен был осознавать меру ответственности совершаемого им поступка. Путь неофита к Богу лежал через победу над тьмой внутри его собственной души. Внешняя атрибутика и ритуал должны были соответствовать идее инициации, идее пробуждения божественного света в кромешной тьме человеческой души. Юнг интерпретирует инициацию в темной пещере следующим образом: «Всякий, кто попадает в пещеру, т.е. потайное место, которое находится внутри каждого из нас, или в лежащую за сознанием темноту, обнаруживает себя вовлеченным в сперва бессознательный процесс превращения. Проникая в бессознательное, он устанавливает связь со своей бессознательной сутью. Это может кончиться важным изменением личности в позитивном или негативном смысле. Трансформация часто интерпретируется как продление естественной продолжительности жизни, или как подлинное бессмертие... Ощущение бессмертия, мне кажется, происходит из специфического ощущения расширения в пространстве и во времени, и я склонен рассматривать ритуалы обожествления в мистериях как проекцию этого же психического феномена».
Пробуждение высшей духовной природы посредством инициации символизирует не только победу света над тьмой, но и победу духа над плотью. Само средоточие мистерии — мистический акт тавроктонии, призван был иллюстрировать торжество духа над материей. Бык всегда был символом темного хтонического начала.
Спелеум — пещерный храм Митры
Мистерия победы Митры над быком интерпретировалась адептами как символ торжества активного, динамического разумного начала над инертным бессознательным. В основе антитезы между духовной и материальной природой лежит противоречие между жизнью и смертью. Духовное начало оживляет, вдохновляет и стимулирует пассивную материю, которая для того, чтобы возродиться в новом одухотворенном качестве, должна прежде умереть. Умерщвление смертной природы и рождение божественного света — сакральный смысл всех мистерий античности. Египетские, Элевсинские, Самофракийские и персидские мистерии в сущности своей воспроизводили одну и ту же мифологему — символическое самопожертвование инициируемого означает смерть во грехе и последующее воскресение в Боге. В своей сути христианская концепция духовного совершенствования мало чем отличается от представлений о постижении Божества в прочих религиях. Путь к Богу лежит лишь через самоотречение, служение ближним и отказ от греха.
Служители Митры по-своему воспроизводили эту архетипическую мифологему. Борьба противоположностей (животного и божественного, смертного и бессмертного, светлого и темного, активного и пассивного) приобретает в мистериях Митры вселенское космогоническое значение. Митраизм, вышедший из маздеизма, воспринял и развил эсхатологические представления, свойственные религии Зороастра. Концепция Страшного Суда, ожидающего человечество в конце времен, стала стержневой в религии Митры — бога-судьи. Митраисты ожидали второго пришествия Митры, который, взяв на себя функции Саошианта (Спасителя в зороастрийской эсхатологии), в конце времен должен был совершить жертвоприношение священного быка и из жира его, смешанного с соком хаомы, приготовить напиток бессмертия, испив которого, люди обретут жизнь вечную. В «Бундахишне» — пехлевийском тексте, содержащем зороастрийские космогонические представления, о последнем жертвоприношении сказано следующее:
«Саошиант и его помощники совершат жертвоприношение ради воскрешения мертвых. Для этого жертвоприношения они убьют быка Хадйош и из жира этого быка и белого хома изготовят напиток бессмертия и дадут всем людям, и все люди станут бессмертны навсегда и навечно... Затем по приказу творца Ормазда Саошиант распределит всем людям возмездие и награду в соответствии с их делами».
Римский Митра, воспринимавшийся адептами как судья их поступков, в мистериях обрел изначально несвойственные ему в зороастризме черты Будущего Спасителя. Хотя вполне вероятно, слово «Саошиант» — Спаситель, изначально могло быть лишь эпитетом Митры, поскольку зороастрийцами он всегда почитался как судья человеческих поступков, а значит, мог восприниматься и как главное действующее лицо Страшного Суда. Наличие подобных представлений, связанных с Майтреей в индийской среде, позволяет предположить довольно раннее происхождение общего для арийских народов представления о Митре как о будущем небесном судье. Митра-Саошиант должен судить человечество в конце времен. Отделив праведников от грешников, он должен определить награду или же воздаяние каждому в зависимости от его деяний и принадлежности к силам света или тьмы. Дуалистическая концепция Зороастра нашла в митраизме свое дальнейшее развитие и обрела определенную завершенность. Митра — устроитель космоса, он же — восстановитель нарушенной гармонии, он же — верховный судья, призванный судить человечество по небесным законам в конце времен.
Тавроктония — борьба божественного и животного
С психологической точки зрения ожидание грядущего Спасителя вполне оправдано существованием в бессознательном архетипа героя-избавителя, пришествие которого можно уподобить пробуждению самости, пробуждению света разума во тьме подсознания. В ожидании конца света, свойственном человеку с давних времен, очевидно обнаруживается архетипическая мифологема трансформации, окончательного разотождествления сознательного и бессознательного, черного и белого, выхода индивидуального начала из под власти начала коллективного. «В день Страшного Суда свет возвращается к вечному свету и темнота — к вечной темноте. Противоположности разделяются, и наступает вечное состояние неизменности, которое тем не менее (из за абсолютного разделения, противоположностей) характеризуется высшим напряжением и поэтому аналогично состоянию, возникающему при инициации» — пишет Юнг.
Согласно представлениям зороастрийцев и митраистов в конце времен мир вернется в изначальное состояние, но прежде противоположности разъединятся. Эпоха смешения Добра и Зла должна закончиться с приходом в мир Спасителя, явление которого с точки зрения аналитической психологии означает освобождение разума из под власти бессознательного, пребывающего в темном хаотическом состоянии. Сама религия Митры, как впрочем и зороастризм, по сути своей являются религиозным выражением архетипической идеи пробуждения человеческой самости. Ответственность за мысли, слова и поступки, необходимость совершения выбора между светом и тьмой, объективное признание божественной природы внутри человека — эти и другие требования, предъявляемые зороастризмом к верующим, свидетельствуют о трансформирующей природе религии света и огня, главная задача которой состоит в пробуждении высшей человеческой природы и подавлении низшей.
Образ Митры для каждого человека, исповедующего религию Зороастра, является символом светлого начала, рождающегося в глубоком мраке, растущего, крепнущего и в конечном итоге побеждающего тьму.
Архетипический образ солярного божества скрыт в глубинах души каждого человека, но лишь немногие люди способны пробудить этот дремлющий архетип, реализовать свою высшую программу, совершить выбор между добром и злом и воплотить его в жизни, став на путь служения свету.
