Шпенст Генрих Яковлевич
Заслуженный строитель Казахской ССР, орденоносец, депутат горсовета, член парткома треста «Казметаллургстрой» Генрих Яковлевич Шпенст работал на строительстве цеха белой жести в городе Темиртау.
Стройка была знаменитой, о ней часто писали в газетах — 18 гектаров под одной крышей!
На этих гектарах схлестнулись интересы многих министерств и ведомств, на первых порах слишком много времени отнимало согласование и увязывание разнородных устремлений — то, что сам Генрих Яковлевич обозвал метким словом «стыкстрой». Трения на стыках ведомств удалось преодолеть с помощью сквозного бригадного подряда. Тогда в Темиртау приехал со своей внедренческой бригадой Владислав Пахомович Сериков, помог разбить огромную стройку на 33 узла, на каждом узле создали совет бригадиров, оперативно решавший самые сложные междуведомственные проблемы.
— Я был председателем совета бригадиров последнего, тридцать третьего узла, — вспоминает Генрих Яковлевич. — Проблемы были такие: у монтажников есть, скажем, оборудование, которое требуется, к примеру, сантехникам. Если просить это оборудование через начальство, на согласование и увязки уйдет неделя. А мы, бригадиры, собрались и решили: тебе это оборудование нужнее, ты и бери. Большая экономия времени получилась...
Стройка закончилась, отгремели фанфары, цех стал выдавать продукцию, и оказалось, что для строителей в Темиртау работы осталось не так уж много — несколько мелких объектов и жилье.
— Я — промышленник! Жилье — не мой профиль. Сегодня полы настилать, завтра полы настилать, и послезавтра... Нет, это немое. Самый сложный промышленный объект возьму с удовольствием.
В те дни Шпенст прочитал в «Строительной газете» объявление: «Трест «Стеклострой» приглашает на работу бригадиров, знакомых с методом бригадного подряда».
А где этот «Стеклострой»? Посмотрел на карте — вокруг леса» озера, Мещера...
В целях обеспечения выполнения возрастающих объемов строительно-монтажных работ в г. Гусь-Хрустальном на базе СУ-14 создана трест-площадка "Стеклострой" (приказ Министерства строительства СССР от 14.07.1971 года № 158, приказ Владимирского территориального управления строительства от 01.10.1971 года №596). В соответствии с приказом Министра строительства СССР от 31.10.1972 г. №225 и на основании приказа Владимирского территориального управления строительства от 25.12.1972 г. №191 трест-площадка "Стеклострой" реорганизована в трест "Стеклострой" с созданием СМУ-14, СМУ-22, СМУ-25, СОУ (Специализированное отделочное управление), УПТК (Управление производственно-технологической комплектации).
И поехал.
Ему дали под начало остатки двух расформированных бригад — четырнадцать человек, которых ни один бригадир к себе не брал. И объект поручили такой, от которого уже несколько бригад отказались — кислородно-воздушную станцию на стеклозаводе имени Дзержинского.
— Объекты, которые мы давали вначале Шпенсту, были не то чтобы сложные, а... как бы это выразиться... кропотливые, что ли, — припоминал начальник СМУ-22 Шабалин. — На таких объектах от каждого члена бригады требовалось самое добросовестное отношение к работе. Оплошность одного человека могла свести на нет усилия всей бригады. Объекты мелкие — и все они в земле.
Ох, уж эта мещерская земля!.. Проклятие строителей... Едва копнешь, по стенам начинает сочиться вода. Готового котлована никто из бригады Шпенста так и не видел — шли прямо за экскаватором, чтобы успеть «зацепиться» до нашествия грунтовых вод.
Энтузиазмом новые коллеги Шпенста похвастаться не могли. И с этим давно уже смирились мастера и прорабы.
Шпенст приходил на стройплощадку в 7.30. Работал один, под насмешливым взглядом сторожа. Мастер приходил к девяти. Прораб появлялся в десять. К этому времени подтягивались и рабочие, поглядывали на часы — сколько там осталось до одиннадцати?..
— Сколько вам платят? — спросил Шпенст, собрав бригаду в бытовке.
— Пятерку в день.
— Слишком много платят, — покачал головой бригадир. — За безделье платят пятерку... А если хоть чуть-чуть постараться, можно и по десять рублей получить?
— Не-е... Больше пятерки не выведут.
— А мы и не будем заниматься выводиловкой. Сколько заработаете, столько и получите. Десять рублей заработаете, десять «получите.
— Ну, да?! Ты еще не знаком с нашим отделом труда и зарплаты.
— Познакомлюсь. Вы хотите получать нормальную зарплату?
— Кто ж не захочет?..
— Условия будут такие: водку пить не будем. Стройплощадка — место для работы, а не для пьянки. Даже и после работы бутылок у нас на стройплощадке не будет. На время работы бытовки будем закрывать на ключ.
— А перекурить где?
— По закону положено: при температуре воздуха ниже минус пятнадцати каждый час устраивать перерыв на пять минут. На это время и будем открывать бытовку. Понимаю, пять минут на перекур маловато. Сам когда-то был курильщиком, все понимаю. Объединим две пятиминутки. А потом два часа работать.
— Да кто будет считать эти пятиминутки?
— Я. Но такого, чтобы полчаса работать, а два часа перекуривать — не будет. Кто не согласен с такими условиями, может уходить из бригады. Держать никого не буду. Но те, кто останутся и будут нормально работать, по десять рублей в день заработают.
— Брось ты... Ничего тут не добьешься.
— Посмотрим, — пообещал бригадир. — А для начала попрошу приходить на работу, как положено — к восьми.
Сейчас в бригаде от того, первого состава, осталось только семь человек. Работают красиво — без болтовни, без перекуров, как и предсказывал когда-то Генрих Яковлевич.
Прошлым летом мимо стройплощадки бригады Шпенста шла ватага старшеклассников. Остановились, поглядели, как работают бетонщики, залюбовались их работой. И как-то вовсе незаметно получилось так, что отпетые сорванцы взяли в руки лопаты и стали помогать укладывать бетон — вот до чего красивой показалась им работа.
А в первое время бригадиру приходилось выслушивать и скептические насмешки, и даже угрозы. Да, находились и такие, кто исподтишка пытался показывать бригадиру кулаки... Правда, запугать Шпенста оказалось непросто — Генриха Яковлевича природа не обделила ни ростом, ни силой, на любой стройплощадке бригадира Шпенста сразу увидишь — под два метра ростом.
— Пугать меня бесполезно, — напрямую сказал недругам Генрих Яковлевич Шпенст. — Я уже тридцать четыре года бригадир. Случалось работать с таким контингентом... Ну, давайте работать, а не кулаками махать.
Бригадир Шпенст потребовал от мастера, от прораба, от начальника участка: извольте приходить на работу к восьми, как: положено! На него смотрели с недоумением. А подчинились требованию бригадира?
— Мне повезло, — вспоминает теперь Генрих Яковлевич.— Шел ноябрь 1983 года. По всей стране началась борьба за дисциплину и порядок. Ну, и наша стройка пошла в ногу со всеми…
Генрих Яковлевич написал в Казахстан несколько писем, приглашал в Гусь-Хрустальный строителей из своей бригады.
Первым откликнулся друг Шпенста — сварщик Николай Степанович Солонин.
Когда Шпенст рассказал своим новым коллегам, как работали строители на цехе белой жести в Темиртау, его слушали, вежливо улыбались, даже восхищались иногда — но не верили. А тут своими глазами увидели — сварщик Солонин варит арматуру без передышки.
К нему подошли доброхоты, похлопали по плечу:
— Чего упираешься? Всех денег не заработаешь!
— А мне денег хватает.
— Тебе больше всех надо?
Солонин маску поднимет, улыбнется:
— Ага!
— Ты бы передохнул...
— А я не устал.
— Разве можно за целый день не перекурить ни разу?
— Я не курящий.
— Ну, хоть зайди в бытовку, погрейся. Пять минут-то отдохни...
— Я не замерз. Разве тут у вас морозы?.. Вот в Казахстане — да, там мороз так мороз!.. И ветры лютые. А тут — курорт...
И снова — маску на лицо, разговор окончен. Гудит сварочный аппарат, искры брызжут во все стороны...
Думали — дружок бригадира, один такой, что без раскачки и перекуров работает. Но вот по приглашению Шпенста приехали из Казахстана еще несколько строителей. И эти стали работать без болтовни и перекуров.
Тогда пришлось подтянуться и местному «контингенту».
Сейчас уже никто не разбирается — «кто местный, кто приезжий, работают все одинаково здорово. Бригада состоит из классных специалистов, ей по силам любой объект.
— Кроме жилья, — уточнил Шпенст. — Отделочников у нас нет.
— А если бы потребовалось построить жилой дом, сделали бы?
— Конечно. Думаешь, мне не приходилось строить жилье?
4 мая 1954 года бригада строителей Генриха Яковлевича Шпенста приехала в целинную степь. Директор будущего совхоза указал место, забили первый колышек.
Два года бригада Шпенста работала вдали от дома. Жили в палатках, сами варили себе еду. Строить приходилось все руками — не было никаких механизмов, ни экскаватора, ни подъемного крана. Можно сказать, на одном энтузиазме работали — в жару и в морозы.
А когда уехали, в степи оставался совхоз «Киргизия» — 25 жилых домов, детский сад, столовая, магазин, баня, котельная, зерносклад, контора...
Впоследствии, когда Генриху Яковлевичу случалось заезжать в совхоз «Киргизия», его встречали там, как самого дорогого гостя. И одно из самых почетных званий у Шпенста — первоцелинник.
В бригаде Шпенста каждый рабочий может заменить соседа. Нынче взаимозаменяемостью никого не удивишь. Но в этой бригаде, кроме взаимозаменяемости, существует еще и взаимопонимание, и понимание общей задачи. Бригадиру не приходится тратить много слов на объяснение дневного задания, каждый член бригады знает свою задачу на объекте, знает «свой маневр».
А есть и такие, что могут самого бригадира заменить — например, Александр Сергеевич Добролюбов может хоть сегодня стать бригадиром. Николай Алексеевич Ильченко в Казахстане был рядовым строителем в бригаде Шпенста, а в Гусь-Хрустальном возглавил бригаду, успешно работающую на подряде.
Кто знаком со строительным подрядом, знает, сколь велика ответственность, ложащаяся на бригадира. Для того, чтобы успению отстаивать правоту бригады, ее руководитель должен обладать кристальной репутацией, немалым мужеством и крепким здоровьем. Б наиболее трудных ситуациях бригадир должен располагать поддержкой в парткоме, в вышестоящей инстанции. У Шпенста все это есть. У Ильченко иногда бывают досадные срывы. Но бригадир из него выйдет — считают в «Стеклострое». Не хватает опыта, но это, как известно, дело наживное.
Генрих Яковлевич Шпенст работает бригадиром практически всю свою сознательную жизнь, и убежден, что именно в этом его призвание.
Пробовал себя на административной работе — образование позволяет ему работать прорабом. Был он освобожденным председателем постройкома, был заместителем начальника управления, но — вернулся в бригаду.
— Бригадир — это мое дело... Здесь я на своем месте, приношу наибольшую пользу людям.
Мне доводилось видеть Шпенста на строительной площадке — могу засвидетельствовать, что это действительно его призвание. В отличие от некоторых других бригадиров, возложивших на себя лишь функции «толкачей» и «пробивал», Шпенст работает в бригаде на равных. За это его и уважают.
Тридцать пять лет работает на стройке Генрих Яковлевич Шпенст. Есть, что вспомнить, с чем сравнить, что сопоставить.
— Сейчас технология строительства изменилась в корне по сравнению с послевоенными годами. Сейчас всё стараются поставить на индустриальную основу—арматуру и опалубку собирать укрупненными блоками, устанавливать на месте краном, заливать бетон — насосом... Во-вторых, изменилось содержание труда строителя. Главная нагрузка теперь ложится не на руки, а на голову. Строитель теперь. не устает, как прежде, когда приходилось и кирпичи, и раствор таскать на носилках или возить на тачке... Я хорошо помню узкую доску — «рабочий ход» — по ней бежишь, толкаешь тачку с раствором, а за тобой бежит другой, третий, десятый... Живой конвейер на узкой доске, и все вверх, с этажа на этаж, летом и зимой, и в дождь, когда поминутно оскальзываешься, а надо бежать вперед и вверх... Вспоминать страшновато, как работали! А сейчас, можно сказать, труд строителя стал гармоничным. Работают и руки, и голова. От рабочего требуется одно — высокое качество работы. Я своим всегда говорю: «Бетонная заливка — лицо бригады».
Монолитные бетонные стены, изготовленные бригадой Генриха Яковлевича Шпенста, подтверждают — лицо бригады чистое, без морщин и шероховатостей.
— Чем больше коллектив, тем выше должна быть дисциплина. Именно к этому мы должны стремиться. Будущее — за крупными хозрасчетными бригадами. Помню, в сорок девятом году я закончил ФЗУ и попал на стройку. Бригады тогда были специализированными. Я стал плотником. Мы делали опалубку. Сделаем, а бетонщик придет, сунет вибратор, и давай наваливать бетон!.. Опалубка трещит, рвется, а бетонщику хоть бы что — за чужую работу душа не болит. Испоганит опалубку, зовет нас, плотников — чините!
Наш бригадир, предложил начальнику стройки, чтобы заливку бетона доверили нам. Начальник сомневался — сможем ли?.. Бригадир доказывал — это выгодно со всех сторон. Если понадобится, плотники смогут, на. ходу что-то подлатать, починить — сможем выиграть время.
Стали мы плотниками-бетонщиками. И выгодно всем, и работа веселей пошла, и заработки прибавились. Хотя, если честно, мы тогда о заработках меньше всего думали. Весело жили, с песнями...
Потом меня назначили бригадиром, было это в пятьдесят первом году. Поработал я немного и предложил включить в нашу бригаду сварщика. Их тогда было мало, они на стройках ходили, как короли... Ты ему кабель растянешь, сварочный аппарат подтащишь, и еще упрашиваешь: «Будь добр, свари тут и тут...» А сварочный аппарат был — не то, что сейчас. Он весил почти три центнера...
Взяли в бригаду сварщиков. Стала бригада комплексной — плотники, арматурщики, бетонщики.
Работали на объекте три бригады, а кранов было всего два. Каждое утро начинали с ругани — кому дать кран?.. Помнится, наш начальник управления — головастый был мужик — предложил создать на объекте вместо трех одну бригаду. Крупную, самостоятельную. Обычная бригада насчитывала в то время 20—25 человек, а у нас получилась бригада — 80 строителей. И бригада наша прекрасно работала, выполняя половину объемов всего Строительного управления…
В 1958 году на всю страну прогремел почин рабочих депо Москва-Сортировочная: будем жить и работать по-коммунистически. А через год и у нас в тресте «Казметаллургстрой» появилась первая бригада, удостоенная звания «Бригада коммунистического труда» - это была наша, укрупненная, комплексная.
Вот тогда я поверил в силу крупных коллективов. Нам поручали самые сложные, самые ответственные задания. И не было случая, чтобы мы подвели, не справились...
О бригаде Генриха Яковлевича Шпенста по-доброму отзываются и в тресте, и во Владимирском территориальном управлении строительства:
— Там,: где Шпенст, всегда порядок.
И еще говорят, что работает он с немецким педантизмом и немецкой аккуратностью.
Я не специалист по наследственности, и существует ли в наборе наших хромосом специальный ген, отвечающий за аккуратность, судить не берусь.
Генрих Яковлевич Шпенст ведет свою родословную от тех немцев, которые приехали в Россию еще во времена Петра I.
Все предки Шпенста до седьмого колена жили в России, и сам Генрих Яковлевич — уроженец Запорожской области, по-немецки знает «гутен таг», и еще — «ауфвидерзеен».
А вот работает, говорят, по-немецки.
В одной книге попались мне на глаза такие строки: «Немецкий слесарь услышит гудок на обед и не сделает лишнего удара, даже если он уже занес молоток. А наш соотечественник сделает удар, и еще удар, и даже прихватит от обеда несколько минут, зато после обеда опоздает на целый час.
Расхлябанность, конечно, выглядит человечнее, но мне как-то больше нравится педантизм в работе: от звонка до звонка трудиться с полной отдачей, с полной нагрузкой. В конце концов, завод реализует право на труд, а не право на отдых...»
Удивляет меня не то, что с немецкой аккуратностью и педантичностью работает Генрих Яковлевич, а то, что такими же педантичными и аккуратными стали бывшие прогульщики, лодыри и пьяницы. Кажутся невероятными темпы нравственного перерождения бригады. Хотя, конечно, и в этом удивительного ничего нет — к хорошему человек привыкает быстрее, нежели к дурному.
Из всей бригады особо хотелось бы выделить замечательных специалистов: Анатолия Михайловича Кулакова, Александра Константиновича Ганабина, Владимира Максимовича Ковалева, Юрия Владимировича Веселкова. Их работу можно снимать на пленку и демонстрировать этот фильм во всех строительных ПТУ в качестве учебного пособия.
Вместе с бригадиром я ходил по огромной строительной площадке и не мог налюбоваться — на всей территории стройки не было видно валяющихся досок или мешков с: цементом, не было ни битого кирпича, ни застывших груд бетонного раствора. Для того, чтобы оценить порядок на стройке, вовсе не обязательно быть специалистом в строительстве.
— Много у вас еще здесь работы? — полюбопытствовал я.
— Сейчас сдаем комиссии, — спокойно ответил Шпенст.
И тогда настал черед удивиться — а где же штурмовщина, горячка, лихорадка? Этот объект ничем не напоминал сдаточный. Каждый член бригады спокойно занимался своим делом, никто не суетился, не нервничал.
В чем секрет бригады Шпенста?
С одной стороны - народная мудрость: «Не руби сук, на котором сидишь». А с другой стороны — житейская практика, которая показывает, что удобнее всего рубить именно эту «боковую отрасль дерева», да и не в пример экономичнее — не нужно возводить громоздкие строительные леса, можно обойтись без подъемного крана и прочих механизмов. Сел поудобнее, и — знай себе, маши топором!..
Все та же житейская практика показывает, что, сидя на таком суку, работать можно довольно продолжительное время — и планы выполнять, и премии получать. Конечно, некоторые опасения насчет ближайшего будущего существуют, и чем ближе сдача объекта, тем тревожнее на душе, но... Народная мудрость предусмотрела подобный вариант: «Кабы знал, где упасть, я б соломки подстелил». А поскольку время и место предполагаемого падения известно заранее, меры принимаются, солома завозится в необходимых количествах, и вот в назначенный срок происходит — нет, не падение, а плавный спуск по заранее рассчитанной траектории. А там уже можно взбираться на очередной сук...
Отчего на пусковых объектах возникают авралы?
Для строителей Владимирской области вопрос этот отнюдь не риторический. Если не найти на него ответ, непросто будет выполнять взятое обязательство — повысить производительность труда в 1,5—2 раза.
Сейчас пока что строители настолько привыкли к авралам и штурмовщине, что даже не считают их чем-то из ряда вон выходящим. Декабрьская нервотрепка будто бы изначально закладывается в технологию строительства, и отношение к ней вовсе не однозначное.
Одни считают, что это — неизбежное зло, с которым бороться бесполезно. Возникает штурмовщина вследствие неритмичного обеспечения строек материалами, а сие зависит не от нас...
Другие уверены, что предпусковые авралы происходят от неувязок в планировании, а это тоже не в нашей компетенции.
Третьи говорят, что авралы демонстрируют не наши слабости, а напротив — неисчерпаемые возможности, и призывают чуть ли не гордиться умением «собрать волю в кулак» в конце декабря.
Всем, знакомым со строительством, известна обстановка, возникающая на объекте накануне сдачи — телефоны раскаляются, голоса срываются; что ни день собираются оперативные совещания под председательством секретаря горкома (а то и обкома, в зависимости от важности объекта); на горящий объект срочно бросают людей с других строек; на близлежащие промышленные гиганты летят телефонограммы-разнарядки с требованием «выделить дополнительное количество людей, желательно строительных профессий»; жмут на заказчика — вам же нужно, вот и присылайте людей; просьбы сменяются требованиями, увещевания — угрозами...
Кому и зачем вдруг понадобились эти «дополнительные люди строительных профессий»?..
Любой прораб вам объяснит:
— Ну, как это зачем? Известно — доделывать мелочевку...
— Откуда же она взялась?
— Ну, мало ли... До всего руки не доходят...
Работы в строительстве есть выгодные и невыгодные. Скажем, на кирпичной кладке или на заливке бетонного монолита можно успешно «сорвать объемы», а потом — хоть трава не расти.
Пробить дырку в той же кирпичной кладке — работа гораздо менее «продуктивная» с точки зрения объемов строительных работ. Вот и стремится прораб «давать объемы». А то, что без этой дырки невозможно вести монтаж оборудования, всплывает лишь перед завершением строительства.
Позволю небольшую портняжную аналогию: шьются брюки. Раскроить, сметать, сострочить — работа объемная, выгодная. А пуговицы пришить — тьфу, мелочевка.
От прораба требуют: «Давай объемы!» — и он дает. Затем смело перебрасывает бригаду на очередные брюки.
И шьются одновременно десять пар брюк, которые всем хороши, за исключением того, что их носить невозможно.
А когда приходит время сдавать объект государственной комиссии, появляются на свет известные телефонограммы. И присылают толпы рабочих, которые «доделывают всякую мелочевку» — получая зарплату, замечу, на своем предприятии. Вот так подкладывается солома, вот так амортизируется падение с подрубленного сука.
— Что нужно для того, чтобы не было пусковой лихорадки и штурмовщины? — спросил я Генриха Яковлевича.
- Работать, не оставляя «хвостов».
Признаюсь, тогда я не поверил бригадиру. Неужели все так просто? Почему же тогда на других объектах накапливают ко времени сдачи пресловутую «незавершенку»?
Ездил я по другим стройкам, беседовал со многими знающими людьми, и постепенно картина прояснялась.
Проблема обрела логическую форму: ради чего мы работаем? Ради дела или ради красиво составленного отчета?
Мне могут возразить, что отчетов без дел не бывает, и даже приведут массу положительных примеров.
А я берусь назвать не меньше случаев, когда красиво составленным отчетам вовсе не предшествовали столь же красивые дела.
Приведу лишь один, самый анекдотичный случай — в соседнем областном центре государственная комиссия приняла жилой дом, подписала все акты. Дом передали горисполкому, и горисполком начал выдавать ордера. Жилищное управление выдало справку о готовности жилого фонда к заселению. Жильцы с ордерами на руках, и даже с ключами от квартир отправились заселяться по указанному адресу, и когда приехали, то увидели... свайное поле!
Строительная площадка даже забором еще не была обнесена, и стройка еще только начиналась...
Был большой скандал, многие из членов государственной комиссии получили по заслугам, но ведь жильцы смогли въехать в этот дом лишь через полтора года.
Умело составленный отчет позволяет нерадивому слыть передовиком. За что ратуют иные прорабы и начальники строительных управлений? Именно за красивые, внешне благополучные отчеты о выполненных объемах.
Понятно, что такое благополучие не может быть прочным.
Да и отчеты подобного типа годятся лишь для утешения небезызвестной маркизы — все хорошо, все хо-ро-шо!..
«Даже смотреть глупо», — как писал Салтыков-Щедрин.
Если ради отчета изменяется технология строительства, если прорабу становится выгодным «шить десять пар брюк без пуговиц» и по всем отчетам он будет выглядеть, передовиком, то такие отчеты следует классифицировать как должностное преступление. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Бесполезное, возведенное в ранг полезного, становится вредным.
И от Шпенста мастер требовал «давать объемы» в конце каждого месяца. О квалификации этого мастера строители из бригады Шпенста рассказывали мне, покатываясь от хохота:
— Дали ему нивелир, попросили сделать съемку. Мы и сами можем, но ведь ты — мастер. Действуй!.. А он, он стал под ножки теодолита щепочки подкладывать!.. Это он уровень выставлял!..
Как же может такой, с позволения сказать, специалист командовать бригадиром?
А ведь командует. И премии получает.
Вопреки нажиму сверху, бригада Шпенста работала в точном соответствии с технологией. Закончили работу на одном узле, убрали строительный мусор, перешли на следующий участок.
— Мы специально построили работу так, чтобы мастер не мог нас подгонять, — рассказывает Шпенст. — Доделывали каждую мелочь, потому что знали: на законченный участок кран зайти уже не может. Если оставим недоделки, их устранение потребует слишком много сил и времени. Наша бригада могла позволить себе планировать работу — мы ведь на подряде...
Да, по-видимому, бригадный подряд, осуществляемый не на бумаге, а на деле — самый радикальный способ борьбы с липовыми отчетами.
Вместе с бригадиром мы ходили по его объекту — это был блок емкостей городских очистных сооружений.
Нужно заметить, что Гусь-Хрустальный сам по себе невелик, и ему пока еще хватает ныне действующих очистных сооружений, но чтобы наши потомки в XXI веке не вспомнили нас худым словом, новые очистные сооружения возводились с троекратным запасом мощности. Наши потомки могут смело расширять и жилую зону города, и наращивать промышленные мощности — на чистоте окружающей среды это никак не скажется.
Так вот, блок емкостей городскпх очистных сооружений представляет собой территорию, равную футбольному полю вместе с беговыми дорожками. Бетонные стены поднялись до высоты третьего этажа и углубились в землю почти на столько же.
Если глядеть с высоты, все это «футбольное поле» разбито на секции-резервуары, обнесенные, будто ограждениями, переплетающейся сетью трубопроводов.
Когда мы с бригадиром ходили по его объекту, не покидало ощущение, что находился я на крупном комбинате по переработке... неизвестно чего. Быть может, окружающую среду здесь будут перерабатывать — в природу? Помните — «все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды»... А тут будет совсем наоборот.
Комиссия распорядилась заполнить емкости водой. Шпенст волновался. Вода — самый строгий контролер. Как говорил один мой знакомый гидростроитель: «Человека можно обмануть, воду — не обманешь».
Слили воду, подписали акты. Между прочим, на месяц, раньше намеченного срока. И работали здесь люди без нервотрепки.
— Значит, все-таки можно обойтись без авралов?
— И даже нужно, — улыбнулся Шпенст.
Декабрьские штурмы и авралы — кому они выгодны? Неужели сварщику или бригадиру? А кому выгодны «кампании» по подъему зяби и на весеннем севе? Неужели земледельцу? И почему сев считается кампанией, а подкормка посевов — рядовой работой? Искусственное выпячивание одних работ технологической цепочки в ущерб другим работам вредит главным образом конечному результату.
Я ходил по заснеженной строительной площадке, раскинувшейся среди могучего соснового бора на окраине Гусь-Хрустального, а вспоминались мне встречи и разговоры с Евгением Федоровичем Новиковым, председателем колхоза из Волгоградской области.
Дело — и отчет... Почему то, что должно помогать работе, — мешает?..
В чем-то главном и у бригадира строителей, и у председателя колхоза проблемы оказались схожими. Ради чего работать — ради дела или ради красиво составленного отчета?..
Четверть века назад Евгений Федорович передал всю пашню колхоза на подряд механизированным звеньям.
Результаты работы выросли сразу же, и намного. А район бранил председателя за то, что колхоз не участвует в кампаниях, не представляет списки отличившихся за пятидневку и декаду, обвиняли даже в отсутствии социалистического соревнования.
Соревнование в колхозе было. Не было шумихи и бутафории. Не было столь милых сердцу ретивого администратора «промежуточных финишей», подведения предварительных итогов.
Победители соревнования определялись один раз — в конце года. И итоги соревнования подводились не по «условным гектарам мягкой пахоты», а по реальным, намолоченным тоннам хлеба.
И годовой отчет колхоз сдавал с запозданием, лишь когда подводились все итоги. И за это бранили Евгения Федоровича Новикова. Зато когда уж эти итоги подводились, то составлялись и списки передовиков, и многие из этого списка перекочевывали в другой список — представленных к правительственным наградам. Но до самого конца года в колхозе не бывало ни премий, ни «промежуточных финишей», ни «промежуточных передовиков».
Евгений Федорович несколько созывов избирался депутатом Верховного Совета РСФСР и СССР, имеет много правительственных наград, является членом бюро райкома партии, но до сих пор вынужден с началом каждой очередной «кампании» отвечать на раздраженные звонки из вышестоящих инстанций:
— Ну, нет у меня передовиков за пятидневку! Нету!.. Звоните осенью, тогда и поговорим.
Я не претендую на лавры первооткрывателя. Умным людям давно известны и причины авралов в строительстве, равно как и побудительные силы, разворачивающие одну кампанию за другой в аграрной сфере.
И видится мне, что бригадный подряд — едва ли не единственное радикальное средство против дутых и шумных кампаний. Как гильотина против перхоти.
— А бывало так, что бригадир оказывался не прав?
Генрих Яковлевич усмехнулся, покачал головой.
— Я не робот. Живому человеку свойственно ошибаться. Иногда,— добавил Шпенст.
Эту историю удалось мне узнать у строителей из его бригады.
Монтировали трубу. Шпенст делал расчет противовеса. Монтажники, ознакомившись с расчетами, посоветовали усилить противовес. Шпенст ответил, что должно хватить веса. Начали ставить, противовес не удержал трубу, она упала. Половину смены вся бригада исправляла ошибку бригадира. Если быть предельно объективным, надо признать, что виновен был не только Шпенст — крановщик поторопился, оттянул трубу от фундамента, а если бы ставить плотно, ничего бы не случилось. Шпенст не стал сваливать вину на крановщика, признал свою ошибку, извинился перед бригадой.
Парадоксально, но факт — после этой ошибки авторитет Генриха Яковлевича среди строителей стал еще выше.
— О-о... Наш бригадир — человек что надо!
- Обычно бригадиру не хватает двух-трех дней в месяце, а Шпенсту хватает.
Хватает ему не только рабочего времени.
— Другие бригадиры то и дело звонят в управление: дайте арматуру, дайте пиломатериалы!.. А Шпенсту привезут машину досок — хватает на месяц. Почему так? Он сам говорит, что в Казахстане его приучили экономно расходовать лес, там каждая доска на счету.
Приезжаю к нему на стройплощадку, вижу — лежит пакет досок, а сверху на нем — бетонный блок, тонны на две. Рядом сложена арматура, и тоже бетонной чушкой придавлена. Без разрешения бригадира никто не возьмет. Не говоря уж о том, что до этих досок не смогут дотянуться чужие руки...
— У Шпенста на площадке вы не увидите, чтобы доски валялись под ногами, чтобы грузовики давили их колесами... — это из разговора с начальником СМУ Шабалиным.
Еще одна запись в блокноте. Это уж из разговора с бригадой.
— Как-то бригадир поехал за электродами, время было вечернее, примерно половина пятого. Мы знали, что в пять часов в управлении партсобрание. Ну, и двое наших решили, что бригадир уже не приедет, быстро сбегали в магазин... Без четверти пять Шпенст привез электроды. Зашел в бытовку, поглядел... Спросил, кто выпивал. Те двое сознались. Выпивка обошлась каждому в семьдесят рублей. Больше у нас в бригаде таких случаев не было.
Три года назад эти люди могли вырабатывать лишь по 500 рублей на человека. Получали по сто рублей в месяц.
Сейчас выработка в бригаде Шпенста выросла более чем в два раза, но когда бригадир приносит наряды в отдел труда и зарплаты, возникают споры. Хотя записаны в этих нарядах не «выведенные», а реально заработанные деньги. В чем тут дело? Радение отдела по труду и зарплате о народной копейке, или нечто более прозаичное — отсутствие экономического мышления, например?..
Так уж выходит, что бригаде Шпенста подрезают крылья. Выработка на одного рабочего в два с половиной раза выше, чем в среднем по тресту, а зарплата больше лишь на 15 процентов.
Роль материального стимулирования сведена к нулю. Бригаду не настраивают на поиск внутренних резервов производительности труда, а скорее отталкивают.
«Ударность есть предпочтение, а предпочтение без потребления ничто. Если меня так будут предпочитать, что я буду получать восьмушку хлеба, то благодарю покорно за такое предпочтение. Предпочтение в ударности есть предпочтение и в потреблении. Без этого ударность — мечтание, облачко, а мы, все-таки, материалисты...» — эти слова В.И. Ленина и сегодня указывают путь к повышению инициативности рабочих.
Несмотря на скачкообразный рост производительности труда в бригаде Шпенста, он сам считает, что резервы еще не исчерпаны.
— На объектах, как правило, нет освещения, и только из-за этого осенью и зимой мы теряем по полтора—два часа рабочего времени каждый день. Есть непроизводительные потери из-за неподготовленной арматуры — в тресте есть УПТК, а мы вынуждены гнуть арматуру прямо на площадке. Нужна сборочная опалубка, причем изготовленная большими картами, — у нас в бригаде такая опалубка есть, а другие бригады до сих пор делают ее по старинке, из досок...
А еще я собираюсь летом опробовать вахтенный метод. Это так: неделю человек работает, неделю отдыхает. Вся бригада будет разбита на две вахты, которые работают по 82 часа в неделю. В будни — по 12 часов, в субботу и воскресенье — по 11. Летом весь световой день — наш! Производительность труда может вырасти процентов на двадцать.
— За счет чего?
— Что ни говори, и сегодня определенная часть рабочего времени уходит на «раскачку» утром и на «охлаждение к работе» перед концом смены. У нас вместо 20 смен у каждого рабочего будет только 14. Потери в начале и конце смен сократятся на треть. Кран будет работать с полной нагрузкой. Сейчас мы работаем в одну смену, а кран нам присылают двухсменный. Крановщики получают зарплату из фонда нашей хозрасчетной бригады, между прочим. А отдачи полной мы не видим.м
— Может быть, есть смысл включить крановщиков в бригаду?
— Думали над этим. Постараемся включить и заставим работать наравне со всеми. Есть работа — сиди в кране. Нет работы для крана — выходи из кабины, монтируй арматуру, устанавливай опалубку. В общем, что скажем, то и будет делать. Это даст нам еще несколько процентов роста производительности труда.
— А захочет ли крановщик идти в бригаду на таких условиях?
— Захочет. Уже просились некоторые. У нас ведь зарплата хорошая. Потому что не «намазанная», а заработанная.
— А не тяжело будет — по двенадцать часов?
— Я уже говорил — физические нагрузки на стройке сейчас небольшие. И потом, шабашники могут летом трудиться от зари до зари, а мы — не сможем? Студенты в стройотрядах работают весь световой день, а мы — хуже? Нам вахтенный метод даст еще и непрерывность технологического цикла — при бетонировании это иногда бывает очень важно, и качество гораздо выше. Сможем экономить даже на сторожах!.. И сможем поднять выработку на человека до двух тысяч рублей в месяц.
— А что за объект вы планируете строить таким методом?
— Очистные сооружения завода имени Дзержинского.
— Вы становитесь крупным специалистом по очистным?
- Никогда не предполагал, что так будет, — рассмеялся в ответ Генрих Яковлевич. Нам предстоит зарыться в землю на четырнадцать метров! А с полутора метров начинается грунтовка. Будем работать все время в воде... Нам предстоит уложить две с половиной тысячи кубометров бетона.
Он сдаст очистные и уйдет в отпуск. Сядет за руль «Жигуленка» - удивляюсь, как Генрих Яковлевич помещается в кабине малолитражки. По его росту ему и в «Волге» должно быть тесновато... Жена, Александра Андреевна, словно штурман, раскроет дорожный атлас, и они помчатся на Украину.
Колеса «Жигуленка» будут наматывать тысячи километров, унося Генриха Яковлевича далеко от Гусь-Хрустального, а думы его останутся с бригадой, как там ребята?..
И будет бригадир считать дни, оставшиеся до выхода на работу.
Источник:
В. ЗИМА. Счастливые: Кн. очерков О. Ревякина, В. Зима, А. Пастернак, Р. Ребан.- Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1987.- 128 с.
Город Гусь-Хрустальный
Владимирская энциклопедия
|
