Михаил Васильевич Ганшин
Попечитель Скомовского церковно-приходского училища. Скомовское училище, Паршинской волости, в селе Скомове, основано обществом в январе 1875 г.
Попечитель Рыковского училища, Паршинской волости, в селе Рыкове. Училище основано земством и обществом 1-го января 1876 г., взамен церковно-приходского.
В декабре 1875 года юрьевский купец (виноторговец) Михаил Васильевич Ганшин пожертвовал для Рыковского училища образ Спасителя в медно-позолоченной ризе в киоте за стеклом, литографированный портрет Государя Императора. В 1876 году он сделал значительные пожертвования для Рыковского училища. Им была заказана вывеска с надписью золотыми буквами «Рыковское народное училище» на железе, восемь классных столов и скамеек, ящик для подвижных букв, переплёл все наиболее ценные книги в количестве 90 экземпляров. Ко времени открытия училища на средства Михаила Васильевича Ганшина были доставлены на 29 учеников писчая бумага, перья, прочие учебные принадлежности. Позднее он доставлял учебные принадлежности в училище уже на 42 учеников. Подарил лучшим в успехах книги, остальным ученикам дал ситцу на рубашки. Всех пожертвований М.В. Ганшин дал для училища на сумму до 100 рублей.
Михаил Васильевич Ганшин - председатель Юрьевской уездной земской управы с 1878 по 1884 г.
«С представлением копии с указа правительствующего сената — о предании суду бывшего председателя Юрьевской уездной земской управы, купца Михаила Ганшина и бывших членов той же управы: купца Николая Абросимова и надворного советника Петра Благонравова, по обвинению их в преступлениях, предусмотренных — относительно Ганшина 2 ч. 354 ст., а относительно Абросимова и Благонравова 407 ст. Улож. о наказ., изд. 1885 года.
Г. Владимирский губернатор, при отношении от 30-го июля настоящего года (1888 г.) за № 3,239, препроводил в губернскую управу, для зависящего распоряжения, копию с указа правительствующего сената от 12-го июля настоящего года за № 8,729, о предании суду бывшего председателя Юрьевской уездной управы, купца Михаила Ганшина и бывших членов той же управы: купца Николая Абросимова и надворного советника Петра Благонравова, по обвинению их в преступлениях, предусмотренных — относительно Ганшина 2 ч. 354 ст., а относительно Абросимова и Благонравова 407 ст. Улож. о наказ., изд. 1885 г. Губернская управа с своей стороны копию с означенного указа правительствующего сената сообщила Юрьевской уездной управе.
О чем, с представлением присланной г. губернатором копии с указа правительствующего сената, губернская управа имеет честь доложить губернскому земскому собранию.
Указ Его ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА САМОДЕРЖЦА ВСЕРОССИЙСКОГО, из правительствующего сената, Владимирскому губернатору.
По указу Его ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, правительствующий сенат слушали: дело об ответственности бывших председателя Юрьевской уездной земской управы, купца Михаила Ганшина и членов той же управы: купца Николая Абросимова и надворного советника Петра Благонравова, обвиняемых в преступлении, предусмотренном 2 ч. 354 ст. Улож. о наказ. Из дела видно, что 25-го октября 1884 года в Юрьевском земском собрании был вскрыт опечатанный печатями председателя Юрьевской уездной земской управы Ганшина и членов: Благонравова и Абросимова денежный сундук земской управы, в котором оказалось наличными деньгами и процентными бумагами 9,786 руб. 54 коп. В кладовой же книге и ведомости о наличности сумм значилось, кроме вышеупомянутой суммы, капитала по обязательному взаимному страхованию 15,430 руб. 98 ¼ коп., какового в сундуке не оказалось. Находившийся в это время в отсутствии председатель Юрьевской уездной земской управы, купец Михаил Васильевич Ганшин, явившись 27-го октября в земское собрание, подал заявление о том, что им будет пополнена неоказавшаяся в наличности сумма, при чем, ссылаясь на многочисленность счетов его, как с земской управой, так и с отдельными лицами, просил земское собрание проверить веденное им „денежное дело земской управы" за все 6 лет его службы. Затем при заявлениях, от 20-го ноября и 11-го декабря 1884 года, Ганшин внес в Юрьевскую уездную земскую управу сполна всю неоказавшуюся в денежном сундуке сумму обязательного земского страхования 15,430 руб. 98 ¼ коп. Члены ревизионной комиссии Юрьевского уездного земского собрания, которым было поручено производство ревизии денежной части Юрьевской уездной земской управы, рассмотрев денежные книги, нашли, что они ведены крайне „непонятно" — все книги, как бы следовало, ежемесячно не баллансировались, а потому не могли произвести точной ревизии и учета сумм управы. По поводу изложенного, на основании указа правительствующего сената, от 4-го марта 1885 года, было произведено предварительное следствие. Привлеченный в качестве обвиняемого в растрате бывший председатель Юрьевской уездной земской управы купец, виноторговец, Михаил Васильевич Ганшин показал, что „по установившемуся в Юрьевском земстве обычаю «денежною частью» Юрьевской уездной земской управы заведывали председатели управы, почему и он, Ганшин, при вступлении своем в должность исключительно принял на себя обязанность „ведать денежную часть Юрьевской уездной земской управы". Члены Юрьевской уездной земской управы: Благонравов и Абросимов безусловно доверили ему, Ганшину, по ведению денежного дела управы и даже, когда из казначейства брали денежный сундук для проверки денежных сумм земской управы, то участия в проверке денег не принимали. Все деньги поступавшие в земскую управу обыкновенно сосредоточивались у него, Ганшина, заносились ин приход, а затем вкладывались в денежный сундук, когда его брали из казначейства. Денежный сбор по Юрьевскому уезду, первоначально, при вступлении его, Ганшина, в должность председателя земской управы, достигал до 50 тыс. руб. Сперва недоимок по земским сборах было незначительное количество, но затем, вследствие ежегодных неурожаев, уездный сбор поступал весьма плохо, а между тем было много не отложных расходов, как на уплату жалованья служащим в земстве, так и на содержание разных земских учреждений. В силу такого положения земской кассы он, Ганшин, многократно „кладывал“ свои деньги, которые затем по мере возможности „восполнял" из земских сумм. Делать постоянные позаимствования земству из своих денег Ганшин не мог потому, что ему нужны были деньги для оборотов по торговле, а так как из уездного земского сбора нужно было производить расходы, то Ганшин делал позаимствования из других земских сумм, например: из страхового и губернского сборов. По этим категориям сборов сообразно приходо-расходным книгам и по кладовой книге отмечались те суммы, какие должны были быть, но в действительности в наличности этих сумм было значительно меньше. Количество позаимствованных денег из страхового или губернского сбора Ганшин отмечал в своей тетради. Делая вышеозначенные позаимствования, он, Ганшин, предполагал пополнить страховой сбор из уездного сбора, по мере поступления последнего, но это ему не удалось в виду плохого поступления уездного сбора. О позаимствованиях из страхового сбора, на возмещение расходов, падающих на уездный сбор, что продолжалось около двух лет, членам управы Благонравову и Абросимову или кому-либо из служащих в земстве известно не было. Когда в последний раз 17-го октября 1884 г. брали денежный сундук из казначейства, то по кладовой книге и ведомости было показано 15,430 руб. 98 к. денег обязательного земского страхования, тогда как в действительности этой суммы в наличности не было: она была позаимствована на расходы взамен уездного сбора. В 1883 г. к ревизии земского собрания им, Гашиным, недостающая в денежном сундуке сумма была пополнена из собственных денег, которые, по окончании земского собрания, и были взяты обратно; но 17-е октября 1884 г. Ганшин не мог вложить недостающую сумму страхового сбора 15 т. руб. потому, что у него в то время не было таких денег и негде было занять их. Перед земским собранием, бывшим 25-го октября 1884 г., Ганшин получил из г. Москвы телеграмму о болезни жены, поехал туда, но и сам в Москве заболел, почему не мог быть в день открытия земского собрания. При первой возможности, возвратившись в гор. Юрьев, Ганшин явился в земское собрание, в котором заявил, что недостающую сумму страхового сбора 15 т. р. он пополнит, что спустя некоторое время исполнил, заняв денег у своего родственника Александра Алексеевича Ганшина. Так как он, Ганшин, не брал и не расходовал сумму страхового сбора на свои личные дела и позаимствовал ее для возмещения расходов, подлежащих удовлетворению из сумм уездного сбора, которого в наличности не было, то не считает себя виновным в растрате. Как на доказательство своей невинности в этом преступлении Ганшин указал на отчеты Юрьевской уездной земской управы, в которых значатся суммы уездного сбора, долженствовавшие поступить в течении года, суммы действительно поступившие, израсходованные и суммы, оставшиеся не выплаченными земской управой. В дополнительном своем показании Ганшин объяснил, что он не может с точностью и положительностью указать на какие именно потребности Юрьевского земства были израсходованы 15,430 руб. 98 ¼ коп. страхового капитала, которые не оказались в наличности при вскрытии денежного сундучка Юрьевской земской управы 25-го октября 1884 г.; он, Ганшин, также решительно не может доказать какими-либо оправдательными документами, что 15,430 руб. были действительно израсходованы на нужды земства. Денежное дело Юрьевского земства он, Ганшин, в продолжении шести лет своего служения председателем Юрьевской земской управы вел, не придерживаясь всегда строго «формального счетоводства», иногда „халатным образом", от какового способа ведения денежного дела и произошел недочет в деньгах.
Опрошенный в качестве обвиняемого бывший член Юрьевской уездной земской управы, надворный советник Петр Федорович Благонравов, также не признавая себя виновным в растрате, объяснил, что денежною частью Юрьевской уездной земской управы заведывал по установившемуся в Юрьевском земстве обычаю (без особого на то уполномочия журнальными постановлениями) председатель земской управы Ганшин, который, большею частью, получал все деньги, поступавшие в управу, а препроводительные бумаги сдавал бухгалтеру для записки их в денежные книги. Получаемые Ганшиным земские деньги оставались у него на руках до времени взятия из казначейства сундучка, куда они и вкладывались Ганшиным. Когда представлялась надобность взять из казначейства денежный сундучок, то туда посылали ведомость, в которой значились поступившие в казначейство суммы земской управы, каковые казначейство присылало в управу и их также вкладывали в денежный сундучок. В денежном сундучке хранилась кладовая книга, в которой значились все наличные деньги земской управы. Когда он, Благонравов, бывал в земской управе при взятии из казначейства денежного сундучка, то участвовал в поверке наличности в нем денег, но случалось, что денежный сундучок брали из казначейства без него, Благонравова, в то время, когда он бывал в уезде, и в этом случае, для опечатания сундучка пользовались его печатью, хранившеюся в управе. 17-го октября 1884 г. когда в последний раз брали из казначейства денежный сундучок он, Благонравов, был в помещении земской управы, но не помнит сколько в сундучке было в наличности денег. Затем денежный сундучок был опечатан и отправлен в казначейство, в то время, когда он, Благонравов, ушел из управы в съезд мировых судей. При вскрытии денежного сундучка в земском собрании 25-го октября 1884 г. в отсутствии председателя управы Ганшина не оказалось в наличности, сравнительно с кладовой книгой, 15 т. руб. Эта сумма, образовавшаяся из некрупных денежных взносов в земскую управу, находилась на руках у Ганшина и им в денежный сундучок вкладываема не была. Он, Благонравов, не имел основания и никакого права постоянно учитывать Ганшина, а также он не мог уследить, сколько в действительности у Ганшина на руках было денег, так как были случаи, что Ганшин принимал земские деньги и вне управы. Равным образом не представлялось никакой возможности требовать, чтобы у Ганшина не оставались деньги на руках, так как поступление их в управу было по нескольку раз в день и приходилось бы по столько же раз брать из казначейства денежный сундучок. Также не признал себя виновным в растрате в качестве обвиняемого бывший член Юрьевской уездной земской управы купец
Николай Иванович Абросимов, который в виду особого доверия к председателю земской управы Ганшину, ведавшему денежную часть управы, никогда наличность денег в земском сундучке, совместно с членом управы Благонравовым, не проверял и сколько их там было не знал, хотя в сундучке имелась кладовая книга. Проверял деньги в сундучке один Ганшин, а он, Абросимов, подписывал только все документы, относящиеся к денежной части и дозволял прикладывать к сундучку свою печать пред отправлением такового в казначейство. Если ему, Абросимову, приходилось иногда получать земские деньги, то он отдавал их Ганшину, который разносил их по категориям сборов, или вкладывал в денежный сундучок. При вскрытии денежного сундучка 25-го октября 1884 г. в земском собрании не оказалось в наличности 15 т. руб., но за один ли раз Ганшин изъял из сундучка всю эту сумму, или она накопилась из поступивших к нему небольших сумм, он, Абросимов, не знает.
Опрошенный в качестве свидетеля коллежский регистратор Василий Иванович Назаретский показал, что он 17-го октября 1884 г. приходил в Юрьевскую уездную земскую управу за получением жалованья по должности судебного пристава, но ему в выдаче жалованья отказали за неимением денег. Член земской управы, он же секретарь съезда мировых судей Благонравов не был в управе при отсылке 17-го октября денежного сундучка. Когда 25-го октября обнаружилась недостача в земском денежном сундучке 15 т. руб., то явившийся в земское собрание Ганшин обязался пополнить эту сумму, при чем заявил, что товарищи его по службе, члены управы: Благонравов и Абросимов в недостаче денег ни причем. Свидетель, Юрьевский уездный исправник, коллежский советник Владимир Николаевич Маслов, удостоверил, что начиная с 1881 г. в Юрьевском уезде ежегодно были неурожаи и чрезвычайные градобития, вследствие чего среди населения уезда развилась крайняя бедность, почему взыскание податей и земских сборов было крайне затруднительно, явились значительные цифры недоимок. Наконец, спрошенный в качестве свидетеля секретарь Юрьевской уездной земской управы, коллежский секретарь Александр Гаврилович Добролюбов показал, что председатель земской управы Ганшин заведывал исключительно денежной частью земской управы. Члены управы: Абросимов и Благонравов, относясь с полным доверием к Ганшину, принимали участие в поверке наличности денежного сундучка только тогда, когда Ганшин обращался к ним „с покорнейшею просьбою" принять участие в проверке сумм. Денежный сундучок требовался в управу из казначейства два раза в месяц, а до истребования его все поступавшие в управу деньги хранились на руках Ганшина. Денежный сундучок перед отправкой его обратно в казначейство опечатывался печатями председателя управы Ганшина и членов управы Абросимова и Благонравова. Печати хранились в ящике стола у него, Добролюбова, который и во время отсутствия кого-либо из членов управы прикладывал их печати к денежному сундучку, пред отправкой его в казначейство, а также прикладывал печати к требовательным бумагам в казначейство. В начале служения председателем земской управы Ганшина, поступление земского сбора было в некоторой степени удовлетворительно и расходы из этого сбора производились без замедления. Затем вследствие неурожаев в Юрьевском уезде, в поступлении земского сбора стало являться затруднение и цифра его значительно уменьшилась. Для того, чтобы не останавливать текущих настоятельных расходов, а также заботясь о том, чтобы служащие в земстве удовлетворялись жалованьем, председатель Ганшин прибегал к займам, которые производились иногда по журнальным постановлениям, а большею частью частным образом. В последние годы служения Ганшина поступление уездного сбора было в особенности плохо, но тем не менее Ганшин не останавливал выдачу денег служащим в земстве, почему свидетель Добролюбов полагает, что 15 тысяч руб., не оказавшиеся в денежном сундучке при ревизии в земском собрании 25-го октября, не были взяты Ганшиным на какие-либо собственные надобности, а недостача этой суммы есть последствие запутанности Ганшина в счетоводстве. Независимо от сего, свидетель Добролюбов удостоверил, что Ганшин пользовался общим доверием и уважением, так как он человек трезвый, в карты не играл и свои торговые дела вел аккуратно.
По осмотру отчетов Юрьевской уездной земской управы за время бытности председателем оной Ганшина, т.е. с 1878 по 1884 г. с целью выяснить, количество оклада уездного земского сбора, количество поступления его в каждом году, исполненных земской управой расходов и сумм этого сбора, оставшихся за каждый год в недоимке, оказалось, что при окладах уездных сборов с 1878 по 1884 г. от 30 до 47 тысяч, неисполненных расходов оставалось за земской управой от 1,416 руб. до 4,345 руб., причем недоимка увеличилась от 18 до 28 тысяч.
Приказали: Рассмотрев обстоятельства настоящего дела и выслушав заключение обер-прокурора, правительствующий сенат находит, что в заседании Юрьевского уездного земского собрания 25-го октября 1884 г. был обнаружен недочет капитала по обязательному взаимному страхованию 15,430 руб. 98 ¼ коп., значившегося в то время по кладовой книге и ведомости о наличности земских сумм. Деньги эти были после того пополнены заведывавшим денежною частью уездной земской управы, председателем управы Ганшиным, который, на произведенном по сему делу предварительном следствии, показал, что израсходовал означенный капитал на потребности уездного земства, так как земских сумм, вследствие неисправного поступления уездного сбора, не доставало на покрытие многих неотложных расходов. При этом Ганшин объяснил, что он не может с точностью указать, на какие именно потребности Юрьевского земства были израсходованы им упомянутые 15,430 руб. 98 ¼ коп., а также доказать расход сих денег какими-либо оправдательными документами. Произведенным вследствие заявления Ганшина осмотром отчетов Юрьевской уездной земской управы за время с 1878 по 1884 г. также не было удостоверено, чтобы не оказавшийся в наличности 25-го октября 1884 г. страховой капитал был в действительности израсходован на потребности Юрьевского уездного земства, обнаруженное же сим осмотром накопление недоимок земского сбора по Юрьевскому уезду и неисполнение земскою управою всех необходимых расходов ни в каком случае не может считаться доказательством того, что вышеозначенный капитал взаимного страхования был издержан Ганшиным именно на нужды земства и что он не воспользовался им для своих собственных надобностей.
В виду сего правительствующий сенат находит, что в действиях бывшего председателя Юрьевской уездной земской управы Ганшина по указанному предмету заключаются признаки преступления, предусмотренного 2 ч. 354 ст. Улож. о наказ. Что же касается привлечения к предварительному следствию в качестве обвиняемых в том же преступлении бывших членов Юрьевской уездной земской управы Абросимова и Благонравова, то правительствующий сенат находит, что лица эти хотя и не подлежат преданию суду по 354 ст. Улож. о наказ., так как какого-либо участия их в растрате Ганшиным земских сумм следствием не обнаружено, но не могут быть освобождены от всякой ответственности по настоящему делу. На основании 69, 70 и 106 ст. Полож. о зем. учрежд., изд. 1886 г., составление смет, раскладок и отчетов, надзор за поступлением земских доходов, расходование и хранение уездных земских сумм возложено на уездные земские управы, которые, в силу этого, обязаны производить поверку денежных касс в целом своем составе. Между тем произведенным по сему делу предварительным следствием обнаружено, что члены Юрьевской уездной земской управы Благонравов и Абросимов не производили надлежащего свидетельствования денежной кассы уездной управы, последствием чего была растрата председателем управы Ганшиным более 15 тысяч рублей капитала взаимного страхования. Хотя в показаниях своих, данных судебному следователю, означенные лица и указали, что по установившемуся в Юрьевской земской управе порядку, денежною частью управы заведывал один председатель управы Ганшин, но такое объяснение Абросимова и Благонравова не может быть принято в уважение, так как из следствия усматривается, что никакого постановления Юрьевского уездного земского собрания или уездной земской управы о возложении ведения денежной части управы на одного председателя оной Ганшина составляемо не было, что члены управы Абросимов и Благонравов производили иногда поверку наличности сумм, находившихся в денежном сундуке управы, что к сему сундуку, при отправке его в казначейство, были всегда прилагаемы с ведома Абросимова и Благонравова их печати и что лица эти подписывали все документы, относящиеся до денежной части управы. В виду таких данных правительствующий сенат находит, что в действиях Абросимова и Благонравова заключаются признаки преступления, предусмотренного 407 ст. Улож. о наказ.
На основании всего вышеизложенного правительствующий сенат, руководствуясь 2 п. 1,073 ст. Уст. Угол. Суд., изд. 1883 г., определяет: Бывшего председателя Юрьевской уездной земской управы, купца Михаила Ганшина и бывших членов той же управы: купца Николая Абросимова и надворного советника Петра Благонравова предать суду Московской судебной палаты без участия присяжных заседателей по обвинению их в преступлениях, предусмотренных — относительно Ганшина 2 ч. 354 ст., а относительно Абросимова и Благонравова 407 ст. Улож. о наказ., изд. 1885 г. О чем для надлежащего исполнения Владимирскому губернатору послать указ, а для поставления в известность прокурора Московской судебной палаты к делам обер-прокурора 1-го департамента правительствующего сената передать копию с сего определения, возвратив при том следственное производство в одном томе и две денежные книги Юрьевской уездной земской управы.
Июля 12-го дня 1888 г., № 8,729».
Докл. Влад. губ. земск. упр. 1888 г.
Владимирская энциклопедия
|
