Организация первой медицинской помощи в городе Владимире
Организация первой медицинской помощи в городе Владимире
М. Г. Назарова. ОРГАНИЗАЦИЯ ПЕРВОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ ВО ВЛАДИМИРЕ (1918-1920 гг.). Краеведческий альманах «Старая столица». Выпуск 17.
Вопрос об организации в городе Владимире круглосуточного дежурства врачей для оказания первой помощи населению приблизительно в 50 тысяч человек являлся в 1918 г. очень актуальным. В 1918-1920 гг. служба скорой медицинской помощи во Владимире называлась «Первая помощь», но в документах встречается и наименование «Скорая помощь». Из архивных источников стало ясно, что инициатива в этом деле принадлежала не городской власти, а частным медикам. Для работы над этой темой использованы документы, сохранившиеся в Государственном архиве Владимирской области в фондах Владимирского губернского и уездного отделов здравоохранения, а также уездного исполнительного комитета. Вопрос организации первой медицинской помощи неоднократно поднимался в городской управе и в медико-санитарной комиссии городской думы. В апреле 1918 г. группа врачей предлагала учредить в городе платную лечебницу для приходящих больных, с которых бы взималась плата за советы. Приём каждого больного оценивался бы в 1 рубль, приём бедных - за счёт города. Предполагалось также организовать постоянные дневное и ночное дежурства с условием, что город предоставит лошадь для выезда. После неоднократного обсуждения вопрос об учреждении скорой помощи в городе на некоторое время был снят с повестки дня.
Ул. Большая Московская, д. 41
В ноябре 1918 г. была организована «Комната скорая помощь», для которой была занята одна из квартир в доме Ивана Ивановича Егерева (ныне - ул. Большая Московская, д. 41), где раньше располагалась гостиница. При комнате постоянно находились только кучер Варламов и сторож Смирнов. В ведомости на выдачу жалования за дежурство врачам и фельдшерам при пункте скорой помощи за ноябрь 1918 г. можно увидеть известные фамилии врачей губернской больницы: Н.А. Орлов, К.А. Беляев, Б.Д. Борисовский, Н.И. Александрова, В.К. Звездин, В.И. Абзианидзе, А.В. Ромодановский, В.Н. Плетников и многие другие. Врачи и фельдшеры на дежурства выходили приблизительно раз в две недели и получали за это жалование в размере: врачи - по 25 рублей, фельдшеры - по 20 рублей за каждое дежурство. Постоянные служащие - сторож и кучеры - получали в конце 1918 г. по 224 рубля 22 копейки в месяц.
Валерьян Иосифович Абзианидзе (1884-1938)
В докладе владимирского городского врача Валерьяна Иосифовича Абзианидзе на заседании губернского санитарного совета 10 декабря 1918 г. было сообщено, что в городе в настоящее время развивается скорая медицинская помощь, на что уже получены денежные средства.
В 1918 г. в городе и в губернии свирепствовала испанка, которая весной 1919 г. уступила место оспе, сыпному и возвратному тифу, холере. В связи с хозяйственной разрухой, недостатком медперсонала, дефицитом медикаментов деятельность амбулаторий и больниц значительно снизилась. Поэтому летом 1919 г. организация быстрой медицинской помощи стала неотложной задачей.
Ул. Большая Московская, д. 3
В январе 1919 года во Владимире открыта первая станция скорой помощи. Она находилась в бывшем доме Егорова (ныне дом № 3 на ул. Большой Московской), но не имела ни постоянного штата медработников, ни лекарств.
Заведующий медико-санитарным отделом городского Совета В. И. Абзианидзе предлагал принять положение, по которому дежурства врачей в «Первой помощи» распределяет городской медико-санитарный отдел и устанавливает порядок вступления на дежурство, причём в добровольном порядке. В разработанном им проекте «Положения о первой помощи» устанавливалось дежурство одного городского врача на сутки с 2 часов дня до 2 часов следующего дня. Дежурные врачи обязывались вести документацию по приёму и сдаче дежурства, записывать, кому, в какое время и какая помощь была оказана, фиксировать все выезды, отчитываться по всем инфекционным вызовам. Дежурный врач пользовался помощью фельдшера и сторожа. В помещении «Первой помощи» врач обеспечивался самоваром и чаем, всегда наготове должен был быть экипаж для выезда врача и экипаж для перевозки больных. Кроме того, для службы необходимо было найти помещение в центре города, желательно с двумя комнатами.
Очевидно, что в августе 1919 г. это предложение было воплощено в жизнь. В отчёте о деятельности городского отдела здравоохранения за сентябрь 1919 г. уже отмечалась организация городской «Первой помощи», где постоянно дежурят врач и фельдшер и оказывают бесплатную помощь днём и ночью всем нуждающимся, бесплатно перевозя, при необходимости, больных на экипаже в лечебные учреждения.
Смета на содержание городской «Первой помощи» на второе полугодие 1919 г., подписанная заведующим Владимирским горздравотделом, показывает основные статьи расходов: на содержание персонала - врачей и фельдшеров, дежурных на сутках, сестёр милосердия, кучеров и сторожа; на содержание здания - наём, отопление (3 голландские печи и одна русская), освещение, мелкий ремонт, очистка дымовых труб, уборка дворов и помещений, плата за телефон, канцелярские расходы; на деятельность учреждения - продовольствие дежурных врачей и фельдшеров (по 30 руб. в день на каждого), бельё, медикаменты и перевязочные средства, приобретение и ремонт медицинских инструментов и аптечных принадлежностей, дезинфекционных средств; на содержание лошадей - двух лошадей для разъезда врачей и двух для перевозки больных, приобретение и ремонт экипажей и сбруи, всего 217 тысяч 618 рублей.
Таким образом, «Первая помощь» находилась в наёмных помещениях, имела свой транспорт, средства дезинфекции и медикаменты, в штате находились дежурные врачи и фельдшеры, кучеры и сестра милосердия (с 1 июня 1919 г. должность сестры милосердия занимала Юлия Николаевна Цветкова). Позвонить в службу можно было по номеру телефона - 314.
Будни первой медицинской помощи того времени кардинально отличались от современных представлений о работе этой службы. Сложная обстановка в стране и, соответственно, в городе, связанная с Гражданской войной, добавляла трудностей в её деятельность. Прежде всего, это выражалось в катастрофической нехватке врачей Владимирская губернская земская больница испытывала дефицит как врачей и фельдшеров так и медицинских сестёр. Многие были на фронте, другие были заняты в госпиталях. В губернии была зафиксирована высокая смертность врачей. Если потери от сыпного тифа среди населения Владимирского уезда в 1919 г. составили 3%, то среди врачей - 33 %. Громадной проблемой стала мобилизация медицинского персонала. Ни один врач не имел права уклониться от призыва. Брали на фронт и женщин-врачей и аптекарей. Из учебных заведений, готовящих медицинские кадры, во Владимире с 1909 г. существовала только фельдшерско-акушерская школа при губернской больнице. Но революция, Гражданская война и голод привели к упадку школы, которая, однако, продолжала готовить так нужных медсестёр и акушерок. В 1918 г. школа выпустила 21 медсестру, в 1919 г. - 13 человек, в 1920 г. - 2 человека, в 1921 г. - 10 человек, в 1922 г. - 9 человек. В связи с тем, что многие фельдшеры губернской больницы были мобилизованы на войну, их недостаток пытались восполнить за счет учениц старших курсов акушерско-фельдшерской школы.
Директор школы - старший врач губернской больницы Н.П. Воскресенский признавал: «Нужно отдать должное справедливости - со всеми фельдшерскими обязанностями ученицы старших курсов справлялись великолепно».
В 1919 г. коллектив служащих городской «Первой помощи» был представлен четырьмя кучерами: Павлом Ивановичем Котовым, Николаем Дмитриевичем Котовым, Иваном Михайловичем Варламовым, Василием Ивановичем Богатовым и сторожем Андреем Асафовичем Филиматовым. В конце 1919 г. Богатов был мобилизован в армию. В ноябре того же года Владимирский горздравотдел через чрезвычайную комиссию при Московско-Нижегородской железной дороге пригласил на службу в «Первую помощь» специального опытного человека для ухода за лошадьми - Ивана Ефремовича Платонова. Такое решение было обусловлено тем, что кучеры «Первой помощи», которым был поручен уход за лошадьми, не справлялись с этим ввиду занятости и недостаточного опыта по уходу, в связи с чем лошади «истощаются и одна за другой падают почти еженедельно».
Как видно из ведомостей на выдачу заработной платы служащим городской «Первой помощи», медицинского персонала, работавшего в ней на постоянной основе, в этой службе не было. Как же выходили из положения? В первой медицинской помощи дежурили врачи и фельдшеры Владимирской губернской больницы.
Очерёдность их дежурства устанавливалась отделом здравоохранения исполнительного комитета Владимирского уездно-городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, как и предлагал в проекте «Положения о “Первой помощи”» В.И. Абзианидзе. Докторов и фельдшеров письменно извещали о дате и времени очередного дежурства. Например, доктор Георгиевский получил 8 августа 1919 г. такое извещение: «Городской отдел здравоохранения доводит до Вашего сведения, что Ваше дежурство при городской “Первой помощи” приходится с 2-х часов 10-го августа до 2-х часов 11-го августа».
В связи с тем, что врачи и фельдшеры ввиду малочисленности были заняты сверхурочно на основной работе, и секретарь, ведущий дежурства в «Первой помощи» часто не был осведомлён об этом, возникало много проблем по неявке медиков на эти дежурства. Так, в сообщении отдела союза «Всемедикосантруда» за 11 июля 1919 г. говорится о том, что «с вечера вчерашнего дня и до сегодня очередной дежурный фельдшер не явился для исполнения своих обязанностей в “Скорую медицинскую помощь”, неявки наблюдались и раньше». В данном случае при разбирательстве причины неявки фельдшера выяснилось, что отсутствовал секретарь, которому поручено было вести очерёдность дежурств, а шесть фельдшеров, которые должны дежурить в «Скорой помощи», выбыли на фронт. Городской отдел здравоохранения предлагал врачам и фельдшерам при невозможности выйти на дежурство в установленные дни самим меняться по взаимному согласию, известив отдел об этом за три дня. При этом отдел признавался, что сам не в состоянии производить подобные замены.
Кроме проблем с невыходом медицинского персонала на дежурства по независящим от них причинам, в документах встречается много заявлений от врачей о невозможности дежурить по другим причинам. Так, врачи Л.Я. Белинский, Н.Н. Овчининский не вышли на дежурства по причине плохого самочувствия, врачи М.Н. Полозова-Михина, Е.И. Доброгурская-Пришлецова, Е.З. Литвинская - по беременности. В связи с эпидемией тифа во Владимире в августе 1919 г. Владимирским уездно-городским исполнительным комитетом Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов принято решение выдавать продовольственный паёк в размере, установленном для довольствия больных, персоналу горздравотдела, «обслуживающему сыпной тиф», в том числе двум кучерам из городской «Первой помощи», которые перевозили больных тифом.
В августе 1919 г. в докладе во Владимирский губернский продовольственный комитет сообщалось, что на попечении горздравотдела в числе медицинского персонала, работающего по сыпному тифу и другим заразным болезням, числятся: два кучера городской «Первой помощи», перевозящих заразных больных; по снабжению фуражом - пять лошадей городской «Первой помощи» для перевозки больных и разъездов дежурящего медицинского персонала; и городская «Первая помощь» на предмет снабжения керосином, мылом и другими продуктами.
В связи с тем, что перевозка больных и разъезды дежурного медицинского персонала осуществлялись исключительно на лошадях, основной проблемой как самой «Первой помощи», так и здравотдела являлось обеспечение службы лошадьми, фуражом, сбруей и экипажами.
В мае 1919 г. у Владимирской губернской больницы, и без того находящейся в бедственном положении, губернской комиссией по борьбе с эпидемическими заболеваниями была реквизирована лошадь и один комплект сбруи к ней - в пользу «Скорой помощи» с выплатой денежной компенсации больнице: за лошадь - 25000 рублей, за комплект сбруи - 2000 рублей.
Всего к октябрю 1919 г. при городской «Первой помощи» было пять лошадей, прокорм которых стал постоянной заботой как городского, так и уездного отделов здравоохранения. Ежемесячно горздравотдел обращался то в губпродком, то в уездный отдел здравоохранения с просьбой «отпустить заимообразно на несколько дней 5 пудов сена для лошадей городской “Первой помощи”». «Для пяти лошадей городской “Первой помощи” совершенно нет никакого корма, - писал заведующий В.И. Абзианидзе, - наши неоднократные обращения в горпродком об отпуске сена остаются безуспешными. Из-за этого приходилось даже прибегать к незаконной покупке сена по вольным ценам, чтобы не сморить с голода лошадей и не остановить ответственную работу “Первой помощи” Ввиду такого прямо-таки отчаянного положения горздравотдел вынужден обратиться к Вам с просьбой принять меры для возможности получать сено на корм лошадей “Первой помощи” и теперь же отпустить нам хоть сколько-нибудь сена».
В ноябре 1919 г. заведующий горздравотделом вновь обратился в уездный продовольственный комитет с просьбой об отпуске овса. «Лошади городской “Первой помощи” ввиду известных затруднений добывать корм получают его в недостаточном количестве и от постоянного недоедания крайне истощены. В данное время с наступлением бездорожицы они совершенно не в состоянии работать, если не будет улучшен их корм... Без подкормки лошадей овсом горздравотдел вынужден будет приостановить их работу для “Первой помощи”, так как они совершенно не идут».
Кроме фуража, остро стоял вопрос обеспечения первой помощи упряжью, санями. Документы за 1919-1920 гг. фиксируют обращения: от 2 сентября 1919 г. - в губсовнархоз об отпуске одного стана простых колёс на деревянном ходу.
10 сентября 1919 г. - в отдел снабжения об отпуске 5 фунтов лака для покрытия экипажей, 5 ноября 1919 г. - в отдел городского хозяйства дать одни городские сани. 26 января 1920 г. эпидемическим отрядом Всероссийского общества Красного Креста для нужд «Первой помощи» был выделен хомут, который уже в марте был украден.
К июню 1920 г. в распоряжении городской первой помощи осталось три лошади. Одна лошадь умерла, ещё одна лошадь была изъята в рамках мобилизации. Из оставшихся одна лошадь была занята перевозкой больных в больницы и доставкой заразной одежды и дезинфекционную камеру. Кроме того, в «Первой помощи» не было и достаточного количества экипажей. Поэтому горздравотдел обратился в автоинспекцию губсовнархоза с просьбой обеспечить дежурный персонал «Первой помощи» для разъездов по городу двумя велосипедами. Уже к концу июня был получен ответ от губавтобазы, что необходимые велосипеды будут отпущены.
Дежурство кучеров и медицинского персонала в «Первой помощи» длилось в течение суток, поэтому горздрав должен был обеспечивать их всем необходимым: спичками, керосином, чаем, солью и сахаром. Сахара для дежурных врача и фельдшера положено было по 6 золотников (золотник - примерно 3 чайных ложки) на день.
В 1919 г. медицинский персонал был «поставлен на питание»: им были положены обед, ужин и чай. Поступившая в июне 1919 г. в штат сестра милосердия Юлия Николаевна Цветкова также была «поставлена на обед» при «Первой помощи», так как будучи на службе до 4-х часов не успевала получать продукты в очередях, а покупать их по рыночным ценам не могла.
Кроме питания, кучеры обеспечивались тёплыми валяными сапогами, поскольку им приходилось длительное время находиться на улице. Смета на содержание городской «Первой помощи» в первом полугодии 1920 г. была увеличена до 863 тысяч 912 рублей.
Из отчётов о деятельности городской «Первой помощи» за 1919-1920 гг. можно понять, чем занимались сотрудники службы. Представим в виде таблицы основные показатели за июнь 1919 г и январь 1920 г.
Медицинский персонал городской «Первой помощи» выезжал по вызовам на несчастные случаи (отравления, ранения и т.п.), на заразные болезни (сыпной тиф, корь, неопределённый тиф» возвратный тиф, брюшной тиф, оспа, испанка, дизентерия) - на них приходилось более половины всех вызовов (больных перевозили в заразный барак, а их вещи - в дезкамеру), а также по другим случаям. Один факт говорит об уровне медицинской диагностики того времени - из отправленных «Первой помощью» в лечебные учреждения пациентов более трети не нуждались в скорой медицинской помощи, а имели хронические болезни.
Служба скорой медицинской помощи (городской «Первой помощи»), организованная в г. Владимире в 1918-1920-х гг., в условиях тяжелейшего кризиса, обусловленного Гражданской войной, смогла занять своё место в формирующейся системе здравоохранения города.
«Больше внимания «скорой помощи» В нашем городе при уездно-городской больнице имеется «скорая помощь», служащая исключительно для подачи скорой помощи при разных несчастных случаях. Но граждане далеко не используют ее в указанных случаях. Среди них находятся такие, которые вызывают «скорую помощь» для хронических больных. Но это еще пол зла. Горе то все в том, что вызывая «скорую помощь» гражданки не указывает свой подробный адрес. И доктору приходится блуждать по городу, разыскивая вызвавшего. Зачастую некоторые граждане злоупотребляют правом вызова «скорой помощи». Вызовут, к больной, а та уж выздоровела и встречая доктора, извиняются, что его побеспокоила. — У нас с мужем вышла ссора. Он поругался, а с мной истерика. Благодарю вас... Теперь все прошло…— говорит «больная» и еще раз извиняется. Врач уезжает обратно. Но ведь может случиться так, что во время этой бесцельной и ненужной поездки врача, может быть действительный и необходимый случай подачи «скорой помощи». Разве не может случиться пожар с человеческими жертвами и увечьями, разве на железной дороге не может потребоваться «скорая помощь», да мало ли может быть разных происшествий, где промедление подачи помощи может стоить человеческой жизни. А поэтому нужно отказаться от необдуманных вызовoв» («Призыв», 29 октября 1924).
«В большом городе, каким является Владимир, кроме больничной, амбулаторной и помощи на дому, должна быть организована еще и медицинская помощь в экстренных случаях. Отсутствие такой организации больно отражается как на населении, так и на лечебных учреждениях, куда поневоле обращаются обыватели, если над ними стрясется какая-нибудь беда. На-днях в уездно-городскую больницу поступило, например, требование немедленно выслать врача, носилки и 3 чел. санитаров к самоубийце. На следующий день — туда же звонят о высылке врача вследствие начавшихся внезапно родов. Частые требования бывают из милиции об осмотре арестованных и подаче им помощи. Эти требования случаются не только днем, но и ночью. Ясно, что ни одно лечебное учреждение не может с этими требованиями справиться. Нужна особая организация, как это и заведено уже в других городах» («Призыв», 6 января 1926). «Организацию ночной скорой медицинской помощи предполагает провести губздравотдел. Помещаться секция скорой помощи будет в нижнем этаже губсоцстрахкассы» («Призыв», 20 апреля 1926).
«С 8-го мая, во Владимире, после годичного перерыва, начала свою работу скорая помощь. Скорая помощь, как показывает уже самое название, имеет ввиду врачебную помощь только в экстренных и неотложных случаях, когда жизни больного явно угрожает опасность, или же имеется налицо тяжелые и мучительные болевые ощущения. Строго ограничивая свою работу указанными рамками, скорая помощь соответственно этому имеет легко подвижный и весьма ограниченный штат и специальное медицинское оборудование. Отсюда становится попятным, что посещения обычных лихорадящих или легко больных, а также больных хронически выполняться врачом скорой помощи не будут. Не входит в задачи скорой помощи и всякое освидетельствование больных, в целях судебно-медицинских, если только не требуется оказание немедленной врачебной помощи. Поставленные здесь вопросы имеют общественное значение. Массы рабочих и служащих должны оказать вновь открываемому учреждению свое содействие, соразмеряя свои требования скорой помощи с поставленными перед нею задачами. При выходе из намеченных правил и вызове помощи в легких случаях, мы лишим данное учреждение всей его ценности и необходимости. Скорая помощь помещается в здании губстрахкассы, в нижнем этаже и обслуживается 8-ю районными врачами города, в порядке очереди. Врач дежурит ежедневно, с 6-ти часов вечера до 9-ти часов утра, не исключая воскресных и праздничных дней, и имеет в своем распоряжении экипаж. Вызовы делаются лично и по телефону» («Призыв», 12 мая 1926).
«Беспризорная Скорая Помощь. Городская станция скорой помощи, как и кукушка, своего гнезда не свила. Недалеко от Золотых ворот, на красной вывеске белеют буквы ГУБСТРАХКАССА. Тут же и станция скорой помощи. Откройте дверь. Шесть скользких ступенек вверх. Несколько шагов по коридору. Тут посетителю рекомендуется покрепче зажать нос, ибо запах царит здесь крепкий и неподражаемый. Вот комната скорой помощи. Стол, койка дежурного врача, койка санитара—дяди Василия — и узел с постелью дяди Николая - кучера станции. Его пристанище тут-же, на полу, - головой к железной печке и ногами к бутыли с керосином. Тощий инвентарный список комнаты дополняет заместительница электростанция - лампа, самовар, да… хомутишко. Вот и все…» («Призыв», 8 января 1927).
Улица Музейная, д. 1
В 1928 году помещалась скорая помощь на Музейной улице в доме №1. «В январе городская станция скорой помощи выезжала более, чем на сто вызовов на квартиры к больным. Из всех вызовов, около 10 процентов оказались несерьезными» («Призыв», 5 февраля 1928).
«Согласно постановления горсовета при станции «Скорой помощи» организуется, на началах самоокупаемости, транспорт для перевозки рожениц» («Знамя», 10 июля 1937). «Помогать станции «Скорой помощи» Часто раздаются звонки телефона в приемной «Скорой помощи». Требуется оказать сворую помощь, и станция во многих случаях эту помощь дает. Но интересно знать, какую помощь получает станция от организаций? Прежде всего, станция испытывает большой недостаток в своем транспорте. 10 марта артели им. Луначарского сдана пролетка для того, чтобы натянуть шины, сделать задние колеси и окрасить. Прошло несколько месяцев, а «Скорая помощь» никак не может получить из ремонта пролетку. Заведующая производством артели тов. Володина только обещает. У станции есть автомобиль, но нет к нему запасных частей. Приходится делать выезды на машине, с которой каждую минуту может произойти авария. Это не учитывает директор отделения ГУТАП тов. Володин. Из ряда запасных частей для автомобиля он разрешил выдать станции 2 отстройника и 6 штук свечей, а выделенные по наряду рессоры № 5560, выписанные в счет от 14 июня, вычеркнул, сказав: — Я их передал другой организации. С камерами и покрышками для автомобиля дело обстоит еще хуже. С марта начался разговор с областными работниками здравотдела. 14 апреля конторе снабжения облздрава внесено 425 руб. — аванс на покрышки и камеры, но их до сегодня станция «Скорой помощи» не получила. Скоро станция получит новый автомобиль из Ярославля. Приходится задуматься о гараже. Гараж «Скорой помощи» находится около «Золотых ворот» во дворе диспансера № 1 и никем не охраняется; станция помещается вдалеке от гаража — на Музейной улице. Горсовету нужно позаботиться о подыскании другого гаража, или другого помещения для самой станции «Скорой помощи». В. Могуйков» («Знамя», 21 июля 1937). «Преступная волокита в «Скорой помощи» 25 октября, в 5 часов утра, по случаю заболевания члена семьи, я решил вызвать «скорую помощь», звоню по телефону. Вместо того, чтобы скорее выехать на помощь, мне по телефону стали угрожать и запугивать. Кто-то говорил: «Если человек не особо больной, то вы получите штраф в сумме 100 рублей»... Несмотря на запугивание, я настойчиво просил выехать. — Ну, выезжаем, встречайте нас на дороге. Я вышел на дорогу встретить их. Входим в квартиру, но, к сожалению, за 5 минут до нашего прихода человек скончался. Приехавший врач осмотрел бывшего больного, прощупал и сказал: — Мертвых не лечим. По случаю волокиты не пришлось оказать помощи и человек скончался. 28 сентября, после ухода меня на работу, заболела серьезно жена. Жители дома обратились в 10 часов с вызовом «скорой помощи». «Скорая помощь» выехать категорически отказалась. Обратились к врачу в поликлинику. Врач ответил: — Может быть после занятий, в 16 часов. Вызвали меня с работы. Оказалось, что действительно жена серьезно заболела, лежит в постели. Я снова обратился с вызовом «Скорой помощи», но вместо выезда мне по телефону начали зачитывать инструкцию о том, что «мы выезжаем к удавившимся, к заразившимся, утопившимся, отравившимся, но к больным не выезжаем». После отказа «скорой помощи», мне пришлось обратиться в горком партии за содействием. Только после вмешательства секретаря горкома т. Гаврилова «скорая помощь» приехала и оказала действительную помощь. Странно, почему «скорая помощь» выезжает только после долгой волокиты. Шапатин» («Знамя», 21 ноября 1937).
Улица Горького, д. 5. МУЗ «Городская клиническая больница скорой медицинской помощи».
В 1982 г. улицу Горького украсило новое здание, в котором разместился хирургический корпус на 240 мест больницы «Скорой помощи» (Горького, 5). Он вместил в себя отделения реанимации, кардиологическое, экстренное гинекологическое, кишечное, диагностическое, операционное.
«Во многом виноваты мы сами В «Скорой помощи» телефонные звонки не умолкают ни на минуту. Один... Второй... Седьмой... И каждый звонок — горе. Где-то внезапно заболел человек, где-то нужна срочная медицинская помощь. Но думается, что многих несчастий можно было бы избежать... Однажды по вызову мне пришлось выехать на улицу Электрозаводскую. Мужчина был в тяжелейшем состоянии. Бледный, покрытый холодным потом, сухими губами он еле слышно просил: «Доктор, спасите…». Инфаркт миокарда. Больной в лучшем случае на долгие дни будет прикован к постели. А виноват в этом прежде всего он сам. Чрезмерное увлечение спиртными напитками, неумеренное курение. И вот результат... Подобные случаи не редкость. Легкомысленно махнув рукой на предостережения врача, не обращая внимания на просьбы жен бросить постоянные пьянки, такие люди не только травмируют окружающих, позволяя себе в состоянии алкогольного опьянения нецензурную брань и оскорбления, но и лишают себя здоровья, а иногда и жизни. Мне хочется рассказать о трагическом случае, происшедшем с Людмилой К. Эта девушка с пятнадцати лет уже узнала вкус вина. К двадцати трем годам она выглядела сорокалетней женщиной. Поблекшая кожа, морщины на лице, тупой взгляд. Накануне трагедии Людмила была сильно пьяна. А утром мать нашла ее неподвижной... Молодой организм, отравленный алкоголем, не смог дальше бороться с этим ядом. Но бывает, когда люди неправильным своим отношением к окружающим невольно или намеренно становятся виновниками их болезни. Сколько раз приходилось приезжать на вызовы к людям, живущим в коммунальных квартирах. Ссоры, враждебное отношение друг к другу приводят к сердечным приступам, нервным заболеваниям, обострению гипертонической болезни. Запомнился мне вызов на улицу Горького. Может быть, потому, что не один раз приходилось выезжать по этому адресу. После неприятного разговора с соседями, ссоры с ними у женщины поднималось кровяное давление. Живет она одиноко. Два сына не вернулись с фронта, муж умер от ран. Казалось бы, она заслуживает самого душевного отношения. А они находят повод для раздоров... Мешает она им на общей кухне! Подобное же поведение соседей довело жительницу с улицы Северной до инфаркта. Всю жизнь она отдала детям, работая учительницей в школе. Теперь, когда ушла на пенсию, нет-нет да и заглянут к ней бывшие ученики. Расскажут о своих делах, поделятся планами на будущее или просто ободрят близкого им человека. Не раз видели они, как сокрушенно вздыхала их любимая учительница, слыша недовольное ворчание соседки. — Не любит она меня... Мешаю... Ждут не дождутся моей комнаты... Забыли, видимо, люди настоящие трудности, как в войну по нескольку семей жили в одной комнате, как мерзли в нетопленных помещениях, как угощали друг друга кипяточком с куском хлеба, кик бежали к соседу с письмом, полученным с фронта, чтобы поделиться своей радостью. Жили тогда одной большой дружной семьей. Это помогло им выстоять, выдержать все испытания. А теперь из-за мелочей «воюют» с соседями, доводя их до болезненного состояния, делая их жизнь невыносимой. К сожалению, не у всех еще на высоте культура поведения, да и воспитание некоторых оставляет желать лучшего. А ведь еще Павлов говорил, что если бы люди были более внимательны к себе, а также чутки и вежливы друг к другу, то жизнь каждого продлилась бы в среднем лет на двадцать. В. КУИМОВА, врач Владимирской станции «скорой помощи» («Призыв», 30 апреля 1970).
Здравоохранение города Владимира
