Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде в конце XIX века
Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде
(Этнографический очерк, конец XIX века)
Зимнее время В начале ноября и не далее его половины, ложится зима в описываемой местности; осень, иногда, затягивается на долго, как-то было в 1872 году, подобной — не запомнят старожилы; кое-какая санная езда едва установилась в конце декабря.
Самое начало зимы сопровождалось непостоянной погодой: то снег, то вьюга; небольшой мороз, то оттепель с дождем, портили санный путь; вопреки народным замечаниям деревенских стариков, предрекавших раннюю зиму, которую они определяют чрез шесть недель — от замерек, т.е. — первого выпавшего снега; по ожидание было обмануто: от первого снега до зимы прошло гораздо дольше времени.
Такое состояние погоды способствовало крестьянам играть свадьбы до холодов, а также с некоторым удобством справлять местные праздники и угощать на них брагою докучных посетителей; одно и другое почти непрерывным рядом следовало до Рождественского поста, с ним значительно сократились пиры и похмелье обитателей; на долю поста остались одни воскресные дни и кое-где реденькие деревенские празднества.
Крестьянки, далекие от разгула и бражничества, аккуратно к заговинам заканчивают не только прядение шерсти, собираемой с своих овец средним количеством на двор до 20-ти фунтов, по даже успевают выткать из нее, на ручных станах, простые, толстые сукна.
С фунта пряденой шерсти получается кусок сукна в 1 ½ арш. длиной и 12 вершков шириной. Для лучшей доброты и прочности сукно валяют, т. е. мнут и топчат его ногами, своей семьей, а иногда с помощью соседок — за взаимную услугу; от такой операции сукно делается короче и уже — на одну третью часть против первоначальной своей длины; из мягкой же шерсти оно еще более укорачивается и суживается, за то сукно получается несравненно плотнее и доброкачественнее. Таким образом изготовляется в одной семье домашнего сукна, средним числом до 20 аршин в год.
С первого дня поста крестьянки принимаются за новое рукоделье: начинают прясть, на деревянных гребнях, лен, заготовляемый, мочками, для чего пряхи вечерами собираются у гостеприимной вдовы — соседки, или у себя дома и, тесно усевшись во круг мерцающей лучины, коротают скучное время под веселые песни, шутки и росказни болтливых собеседниц.
Мужчины также справляют свои обычные работы. В местности обильной льном — обрабатывают его в банях, с подмогой детей — мальчиков не моложе 10-ти лет; там где существует смологонное производство — мужики на всю неделю уходят в явку — в лес копать осмол (смоленые пеньки); — в местах богатых железною рудой — рудокопы на целые дни спускаются в дудки добывать ее; — а где находится серая глина, там выкапывают ее из глубоких ям; или ломают глыбы известковых камней, обжигаемых потом в известку. Вблизи фабрик и заводов крестьяне то жгут уголь, то пилят и рубят дрова, переваживая их на места назначения и т. п. работы исполняют с лошадью, или с одним топором. При существующем в селении, или семье каком-либо ремесле или незначительном производстве, мужики занимаются идти до поздней ночи; при отсутствии же того и другого, промышляют на стороне извозом, мелочной торговлей, или еще чем-нибудь, — словом все деревенское население усердно трудится до святок (Рождественских праздников), за каким либо делом или промыслом, чтобы сколько-нибудь зашибить копейку на нужды, которых в крестьянской семье не мало.
Но вот настали святочные вечера, в которые в деревнях не работают, а проводят их в различного рода затеях и удовольствиях, исстари присужденных обычаем этому времени года.
Одно обстоятельство весьма важное для страны и тяжелое для семьи, сильно печалит и помрачает праздничное веселие — это рекрутчина. Грустно и больно семье расставаться с родным детищем, не легко и последнему отложиться от нее; труднее же всего оторваться ему от нежных ласк молодой жены, с которой, мнилось парню, прожить бы вместе век припеваючи!.. В такой семье не веселый праздник.
Главное развлечение святочного вечера заключается в ряженьи; каждый замаскировывается так, как придумает; охотнее всего рядятся медведем, козою, домовым и прочими, по выражению крестьян, харями. Маскарадными костюмами служат: вывороченная шуба, сарафан — мужчинам и мужское платье — женщинам; помело, ухват, лопата и другие принадлежности кухни, составляют необходимые атрибуты ряженого; сажа из печной трубы и толченый кирпич, дают искусную гримировку лица. Общее значение ряженого в деревне состоит в том, чтобы, придав своему лицу и костюму, как можно больше уродства и безобразия, внезапным своим появлением в чужой избе, возбудить всеобщий страх, а потом ловкими кривляньями, забавными розсказнями и прибаутками насмешит присутствующих до упаду.
В заречной стороне уезда — деревне Мотмас и окружающих селениях, у крестьянских девок существует обычай начинать святочные вечера посещением парней, к которым они приходят толпою в первый вечер Рождественских праздников, замаскировавшись в мужское платье; парни угощают ряженых девок пирогом, вином, брагою и различными сластями; в заключение девки поют величальную песню парню и за тем переходят в следующий дом к другому парню и т. д. поздней ночи.
В Васильев вечер, перед Новым годом, во многих селениях, взрослые девушки (в заречной стороне селе Шиморском с проч.), а в иных дети -девченки и парнишки (к Муромской границе - селе Урванове и друг.), ходят под окна, или на мост (сени) кричать коляду, таусень (в селе Урванове), и казюльки (в СВ: части уезда — дер. Гуське и соседних), за это подают им пресные лепешки, пироги, казюльки (ушастые — неизвестные звери) и т. п. печенья домашней стряпни, нарочно для того изготовленные.
Домовитые люди, в полночь этого вечера, кладут на гумно (овин) яровые хлеба, чтобы узнать какой из них следует больше сеять в будущее лето, и насевший на зерна иней, предвещает урожай того хлеба.
С Крещением прекращаются святочные игры и забавы молодежи и снова проворное веретено жужжит в руках заботливой крестьянки и спорится работа у трудолюбивого крестьянина.
В это время, как более порожнее (не занятое), чаще осени бывают свадьбы. — В г. Меленках вечера невесты посещаются с подругами девушками, женихом, его товарищами — парнями и молодыми женщинами; здесь поют песни, как например:
Плетень плести.
Во время песни, все участвующие в ней, постепенно — один за другим заплетаются руками вокруг шеи каждого.
Плетень, плетень заплетися!
Ты завейся труба золотая!
Серая уточка
Потопила своих деточек
Во меду, во патоке!..
Расплетаются тем же порядком; подходя под руку каждого, при следующих словах:
Плетень, плетень расплетися!
Ты развейся труба золотая!
Серая уточка
Выводила своих детушек
Из меду, из патоки!..
Или взявшись за руки парни становятся в ряд, а против них девушки; ряд к ряду медленно подходит и отходит, и поочередно поет:
Просо.
А мы просо сеяли, сеяли
Ходи млада, сеяли, сеяли (Слова этой строки повторяются после каждой новой).
А зачем же сеяли, сеяли?
А мы просо вытопчем, вытопчем;
А мы коней выпустим, выпустим;
А мы коней изловим, изловим,
Шелковоим поводом, поводом.
А мы коней выкупим, выкупим.
А чем же коней выкупим, выкупим;
Дадим мы сто рублей, сто рублей!
Не надо нам сто рублей, сто рублей;
А нам надо девицу, девицу!
При последних словах песни парень берет девушку за руку и помещает ее возле своего ряда и себя, затем хор поет:
В нашем полку прибыло, прибыло!
А в нашем полку выбыло, выбыло!..
Между крестьянами этих двух песен не поют, как и не принята игра, существующая у заводского населения села Гусь (в ЮЗ. углу уезда), которая бывает на вечеринке у невесты, а именно:
Мосток мостить.
Игра заключается в том, что играющие разбиваются на пары - парень с девушкою и взявшись за руки становятся друг против друга, возле них помещается другая пара так, чтобы рядом с девушкою помещался парень и наоборот, затем следуют в том же порядке другие пары и т. д. до последней; установившиеся пары коридором с взаимно держащими друг у друга руками представляют вид моста, который мостят следующим образом: крайняя пара наклоняется и проходит весь ряд под руками мостка — играющих, впереди пролезает девушка, а за нею парень, который, не проходя последней пары рук, останавливается и выпрямившись целует свою путницу, а также и с боку стоящих в паре — он девушку, а она — парня; после чего становятся в ряд на противоположном конце, за ними делает тоже следующая пара и т. д. до последней, или конца вечера...
При уходе парней с вечеринки, девушки получают с них выкупу за хранение верхнего их платья и фуражек, от 10 и более копеек на сласти.
В заключение зимних развлечений и удовольствий подоспевает масляная, — более других нарушающая обычную жизнь и занятия крестьян. Днем услаждают, себя блинами и катаньем с песнями на лошадях, обвешанных поддужными колокольчиками и глухарями; сначала ездят по своей деревне, а потом из селения в селение; вечером же снова ряженые переносят из дому в дом шутки, смех и гам!.. Последний день масляной заканчивают песнями и оставляют их нетронутыми на весь Великий пост, во время которого тешат себя только стихами, позаимствованными у старых дев.
В некоторых селениях Меленковского уезда, С. его части, между крестьянами соблюдается обычай встречать масляную огнем. В Воскресенье, перед масляной, девки и парни вечером собираются на околицу (прежде делалось в самой деревне) и сожигают кучу хвороста, или соломы; вокруг огня водят хороводы и поют песни. В селе Крюкове, дер. Гуське и др., несколько ниже С. части уезда, масляную провождают песнями в прощеное Воскресенье и, спевши последнюю из них, кланяются на солнечный восход; в селениях окружающих г. Меленки, а именно: селе Приклоне, сельце Венедеевке и других, масляную провожают огнем и песнями.
Весь Великий пост, называемый Великое говенье, крестьяне продолжают свои зимние занятия, в особенности женщины, с помощью детей; стараются изготовить льняную пряжу для холстов, непременно к Пасхе. Девочек с 10 лет окончательно засаживают за гребень — за — уряд с взрослыми, требуя от них в сутки прядева десять половинок (веретен), из которых чтобы вышло два мота.
В Великий четверг (на Страстной неделе) не работают, а только суеверные бабы прядут оборотные нитки, различающиеся от обыкновенных тем, что при прядении их, нитка засучивается наоборот — от себя; такие нитки берегут, как симпатическое средство от различных недугов: ими жнеи, во время жнитва, обматывают себе кисть руки, чтобы пальцы не расходились; тоже делают от судорог и других болезненных явлений; при опахивании селений от повальных болезней из этих ниток делают вожжи. Вечером этого дня крестьяне идут в соседнее село ко Всенощной, или как выражаются на стояние, во время которого, по прочтении каждого Евангелия лепят на свечке с боку, из ее же воску, небольшие катышки, затем соединяют их в один шарик и сберегают его от зубной боли; или по числу Евангелий завязывают на нитке узелки, которые также служат для лекарственных целей.
Многие из знающих стариков, имеют свои метеорологические наблюдения, начинаемые ими с декабря и продолжающиеся — до июня; таким образом годовое время делится на две половины, каждая из них подразделяется на шесть частей — по месяцам, и, на основании того, что лето узнается по зиме, располагают обе половины так как по убеждению опытных стариков они должны быть сходны между собою, а именно: декабрю, — по погоде, соответствует — июнь, январю — июль, февралю — август, марту — сентябрь, апрелю — октябрь, и маю — ноябрь; т. е. какая погода быта в декабре, точно такая предполагается быть в июне будущего года и т. д.
Относительно зимней вьюги существует замечание: если она передует зорю утреннюю, или вечернюю, то будет дуть весь день или ночь.
Урожай ржи узнается на мц. Евдокию (1-го марта), когда на снегу образуются параллельные полосы. — И много других различных примет, замечаний и наблюдений делается сведущими-людьми.Весна В марте не стало слышно морозных выстрелов из стен деревянных строений; снег перестал скрипеть под ногами и покусывать носы у прохожих и проезжих; окна в избах избавились от роговидного, толстого льда на стеклах, со всеми причудливыми зимними узорами п фантастическими фигурками оттиснутыми на ледяной коре праздными ребятишками, то пальцем, то ключом, то ножом и т. п. инструментами, попавшимися под руку маленьких озорников (шалунов).
Вообще морозы, утратив прежнюю свою свирепость, значительно сократились и гораздо легче стали пожимать бедный, деревенский люд в их ветхой одежке и такой-же невзрачной избенке. Чаще начали проглядывать светлые деньки с теплыми лучами солнца, приманившими с юга белоносо-черных грачей, как первых предвестников весны; за ними прилетели скворцы, разместившиеся в своих скворешницах, заранее приготовленных для них в деревнях домовитыми крестьянами.
Скворешница сколачивается из деревянных дощечек продолговатым ящиком, в виде домика, по средине лицевой его стороны вырезается дыра для влета пернатых жильцов. Скворешницу помещают на фасадной стене избы — выше окон, или устанавливают ее на длинной жерди возле амбара или где вздумается. Сделать и устлать гнездышко, внутри скворешницы, составляет нежную заботу скворца для самки и будущих своих птенцов.
Днем в гнездышке чаще посиживает самка, а самец помещается вне скворешницы — на крыше, или на жердочке сделанной возле и весело и угодливо распевает песенки своей подруге, на ночь же приурочиваются вместе в тесном и теплом гнездышке.
Снег, отличавшийся до сих пор ослепительной белизной, стал мало помалу темнеть и подергиваться каким-то грязным налетом; из под него показалась вода, которая начала разводить по улицам и проулкам мутно-навозные потоки, превратившиеся вскоре в быстро журчащие ручьи и огромные лужи; к ним не замедлили явиться полуодетые дети, которые, по свойственной их возрасту догадливости, принялись усердно производить свои экскурсии: то помогают воде сильнее изливаться большой рекой, то запрудив ее устраивают на ней импровизированную мельницу, или озабоченно и хлопотливо снаряжают в далекое плавание по лужам флотилию истоптанных лаптей, с поклажею на них своих богатств: черепков и разного сора, или просто шлепают по грязи и воде красно-синими от холода, босыми ноженками и, в дополнение удовольствия, бросают друг в друга чем попадя, или брызгаются навозною водой; за такие любезности нередко бывают потасовки, за которыми неминуемо следует рев и жалобы матерям, последние воспламеняются справедливым гневом и выбегают на улицу чинить суд и расправу; здесь, точно случайно мимоходом, сцепятся браниться с матерьми победителей; и чего, чего не скажется расходившимся ретивым: и правда, и сплетня, и собственное измышление, даже совершенно посторонние предметы, далекие настоящему событию, подвернувшись на память, по пословице: «что на уме, то на языке», накричать друг другу в обиду и утешение бранчивые бабы. Долго надрываются легкие и не умолкает многоречивая брань соседок, разве какая домашняя надобность отзовет их по домам но и там, хотя в меньшей силе, а все еще бурчит возбужденное негодование, срывающееся над попавшимся под горячую руку птенцом-уличным героем, которому, как и подобает, влепится внушительный подзатыльник с назидательным словцом.
Подобное происшествие, хотя, казалось бы, незначительное и весьма обыкновенное в деревенской жизни, все-таки привлекает всеобщее внимание любопытных соседей, которые незримыми свидетелями в полуотодвинутые окна, или из за-угла, безмольно прислушиваются к каждому слову и звуку разнохарактерной ругани.
Односельчане не принимают открытого участия в поднявшемся содоме, иначе произойдет междоусобная брань и свалка всего селения. — Не надолго уличные ссоры оставляют баб в враждебных: отношениях «брань на вороту не виснет!» Говорит пословица и первая их встреча, в добрый час, умиротворяет окончательно, тоже на основании: «кто старое помянет, тому глаз вон!» А о детях и говорить нечего: они снова сходятся друзьями без упрека и охотно ведут общую игру — шалят, резвятся и слегка потаскивают друг дружку за волосы, — так ради приязни и товарищества.
Вот и апрель подул своим ЮЗ. тепляком, обещая вскоре первый весенний праздник Светлую Пасху. К этому времени крестьянки старательно шьют для себя наряды и приготовляют обычные явства, в числе которых первое место занимают крашеные яйца, — окрашиваемые луковой шелухой и сандалом. Труднее всего достается бабам мытье избы, в которой сначала соскабливают они копоть с потолка и стен, накопившуюся от зимнего освещения лучины; при этом морят горячей водой по щелям тараканов и клопов, этих постоянных обитателей не опрятных деревенских жилищ; после такой операции внутренность избы принимает пестрый вид, за то чистота и опрятность, с натасканной на полу соломой, составляют своеобразный комфорт в крестьянском быту.
Встреча Светлого Праздника делается по общепринятому обычаю и порядку, установленному православною церковью; затем — хождение духовенства, исключая первого дня праздника, с иконами и крестом по доброхотным прихожанам; такое хождение из дому в дом, из селения в селение, продолжается всю Святую неделю; до посещения же духовенством жителей деревни, крестьяне не предаются ни каким общественным удовольствиям, даже молодые люди удерживаются от песен, кроме заречной стороны (села Шиморского с пр.), где позволяют себе петь в кругах (Женщины, девки и парни, взявшись за руки составляют круг, называемый хороводный, в котором при песне движутся участвующие в одну сторону — по ходу солнца.) одну только песню маки:
При горе, при зеленой,
Мои маки, маковички,
Золотые головички.
Стой мой мак,
Весь зелен сад! —
Когда духовенство обойдет в селении все дома и отошлет в церковь иконы, тогда крестьяне и крестьянки, от мала до велика, вступают совершенно в новую жизнь: кто катает по желобку яйца, кто играет на них в коне, или кучки, кто участвует в хороводном кругу, или проводных песнях (Проводную песню поют на ходу женщины и девки, которые взявшись за руки в ряд идут медленно.), или еще в каких-либо забавах и т. п., словом жители, стряхнув с себя продолжительную дремоту, как бы просыпаются от душной, замкнутой зимними холодами крестьянской избы. — В СВ. части уезда (селе Денятине, сельце Савкове с окрестными селениями) и в местности расположенной на левой стороне р. Оки (дер. Левенде, Фурсовой, Улановке и многих других), в продолжении всей Святой недели не поют песен и не производят ни каких игр, только в некоторых селениях и селениях окружающих город, как и в самом городе, устраивают качели, служащие единственным развлечением и забавою молодежи; в береговых селениях р. Оки (дер. Крутой с проч.) песни начинают петь с четверга Святой недели, так как в этот день крестьянами празднуется местный праздник и духовенство успевает посетить раньше деревню. — Повсеместно же открываются деревенские удовольствия с Фомина Воскресенья и с него наступает красная горка, на которую бывают свадьбы.
С этим периодом времени в жизни природы и деревенских обитателей совершается новый переворот: первая совершенно оживает и последние не менее того обновляются, — лица всех, от мала до велика, проясниваются и дышат непритворною веселостью, спеша наперерыв поделиться друг с другом общей радостью, и дружным, шумным гамом приветствуют первый праздник и первую светлую пору весны... Нужно видеть с каким удовольствием и наслаждением поются первые песни молодыми людьми: они как бы упиваются их звуками, словами и напевом и точно живут иной, чарующей силой... Далеко за полночь ликует молодежь и безмолвно, сонливо прислушивается старость к волшебным звукам песен, припоминая и воскрешая в памяти сердца знакомые мотивы своей далекой, пережитой весны.
С пасхи развивается уличная жизнь в деревнях и вообще жизнь на воздухе, чему способствует теплая погода и самые работы в поле, где мужики остаются по целым дням; бабы хотя посиживают в избах за станами и тканьем холстов, но в отворенные двери и окна пользуются сквозником, который прогоняет кухонную духоту. Спальное ложе переносится из избы на мост (сени), горницу, или куда-либо в уголок на дворе, только одни древние люди (старики) остаются верными и неизменными почитателями избы, в особенности не могут расстаться с дорогим для их костей теплом на печке, в какое бы это время года не было.
Отпраздновав Пасху мужики тотчас приступают к полевым работам; первым делом подымают (пашут) землю. Женщины также начинают новое рукоделье ткать холсты из льняной пряжи — зимнего досуга, которые оканчивают: в В. части уезда за неделю до Муромских чудотв. (25 июня), а в большинстве случаев к Казанской (8 июля). Таким образом, в продолжении двух месяцев, одна баба наточет — две новины (холста), в них около 50 аршин. Холсты изготовляются двух видов: белые и пестрые пестрядь (белая нитка с синей и красной), первые крестьянками продаются на базарах и в замен покупаются различные наряды, а последние преимущественно употребляются на белье семейным.
Полувзрослым детям есть свое дело — это бороньба вспаханной или засеянной земли.
На Георгиев день (23 апреля) совершается молебствование: в городе, селах и многих деревнях, при котором испрашивается покровительство Святых, в особенности Георгия — лошадям и Власия — коровам; что обыкновенно делается так: вскоре после обедни крестным ходом выходит духовенство на улицу и становится лицом к восходу (востоку), перед собою устанавливают иконы, хоругви и стол, покрытый белой скатертью, с поставленной на нем чашею для водоосвящения; по сторонам размещают лошадей и коров и открывают богослужение, по окончании которого священник кропит Св. водой лошадей и коров по одиночке и пропускает их на выгон в поле.
Чтобы коровы не хворали молятся Св. Гурию, С мону и Авиву, а при не здоровье их, ставят свечу Св. Власию.
Забота о домашнем скоте, как и самый уход за ним, лежит на обязанности и попечении женщины; мужчина же наработавшись целый день на пашне пользуется отдыхом на завтрашний день; — таким образом с последних чисел апреля до половины мая производится непрерывная и тщательная обработка полей — с солнечного восхода до заката.
Утро начинается в деревне во всякое время года одинаково. Часа в четыре утра просыпается крестьянская семья и не прежде перекрестит лоб, пока не умоет рук из рукомойника, подвешиваемого всегда возле печки и казенки (не большой помост с боку печки), под него ставится деревянная лохань, а несколько выше ее, в углу к казенке, делается не большой шкафик с полками, для хранения мыла, свечей, чайной посуды и других прихотливых мелочей домашнего скарба; здесь же неподалеку, на гвоздке висит синяя ветошь старого белья, предназначаемая до совершенного износу для утиранья лица и рук; утирок (полотенец) на этот случай не употребляется, а подаются они почетным гостям за чаем, или закуской. Умывается крестьянин так: плеснув на руки из рукомойника немного воды, и слегка потерши ладоньми рука об руку, снова левою рукой наклоняет рукомойник и намачивает правую руку водой, которой протирает глаза; до остальной же части лица чистоплотность его не простирается: ему принадлежит баня, куда крестьянин ходит почти каждую субботу, где холит себя едким щелоком и парится до изнеможения на душном полке березовым веником, распаренным в горячей воде; таким образом промытые глаза в грязном лице кажутся вылущенными. Умывшись описанным способом всегда на скорую руку, вернее сказать, размазав грязь по лицу неопрятными руками и кое-как утершись общей ветошью сомнительной чистоты, крестьянин становится на молитву, усердно отвешивает поклоны поясные и земные и в полголоса творит молитву; за тем не мешкая отправляется на работу. Женщины также поступают с собой как и мужчины и сейчас же обращаются к своим делам: убирают коров, т. е. доят их и прогоняют на пастбище, а потом принимаются хозяйничать круг печки, стряпая что-нибудь к завтраку и обеду. Часам к 7-ми утра приходят с работ мужчины завтракать, а дети только что встают, и дурно умытые, нечесаные, отчасти суровые и капризные садятся вместе с взрослыми за общий стол; позавтракав, опять расходятся по своим делам, и ребятишки поевши из мрачных делаются бодрее и веселее, и, со свойственною им поспешностью, бегут на улицу, где сообща с другими принимаются за свои игры и забавы.
У мальчиков существуют особые игры от девочек; одни и другие играют отдельно и общей между собою игры не имеют. Мальчики играют; в муху, которая состоит в том, что вколачивают посредине улицы колышек в поларшина, навешивают на него полочку сучком, вершков от четырех длиною, называемую муха, против нее, на некотором расстоянии, вырывают, в полукруге, небольшие ямочки по числу играющих, исключая одного, который должен сбитую палкой муху проворно поднимать и на скоро наложив ее на колышек, стараться занять палкой свободную ямочку, пока стоявший на ней бегает за своей палкой; затем не успевший поместиться на ямочке отправляется служить мухе и т. д. продолжается игра пока наскучит.
Игра в чижа. В очерченный на земле четырех угольник кладут не большой, вершка в четыре, деревянный брусочек, обвостренный по концам, который и есть чиж; мальчик аршинной палкой выбивает его из черты и, с места где ляжет чиж, другой мальчик старается вбросить его в четырех угольник, иначе первый мальчик снова
подбивает чижа дальше до тех пор, пока второму удается вбросить его в черту (четырех угольник); второй тоже делает третьему и т. д. — до известного счета.
Девочкам принадлежит общеизвестная игра в прятки, коряку, последняя заключается в том что выбранная по жеребью девочка становится согнувшись и между ног бросает лапоть, который подружка ее должна искать ногами защурямшись (зажмурившись), нашедши лапоть, игру продолжают в том же роде — поочередно. Подбрасывают камушки, считают черепки и многие другие не замысловатые игры занимают детей целые дни.
В полдень собирается вся семья обедать, после чего ложатся отдохнуть часа на полтора и на два, затем снова идут на работы, с которых возвращаются в сумерки, не зажигая огня ужинают и, по молясь Богу на сон грядущий, укладываются спать — где кому придется.
Будние дни у крестьян заняты работами постоянно; воскресные же и праздничные дни - дают полнейший и отрадный отдых. В праздник крестьянская семья также встает рано, как и в рабочий день, только удерживается от завтрака, а приодевшись в лучший наряд торопится идти в приходскую церковь к утрени и обедне. — У суеверных баб и тут есть свои приметы: если парень станет впереди девки, или последняя впереди парня, то предвещает им сворую свадьбу. О такой случайности бабы не проминут пошептаться с товарками, лукаво указывая на парня и девку, которые в неведении своем, может быть, и не помышляют о супружестве.
С утра до обеда ходят по селению нищие, которые довольно оригинально выпрашивают милостыню: неистово стучат палкой в стену или оконный наличник избы; по этому стуку крестьянка отрезывает от краюхи большой ломоть хлеба и набожно перекрестясь с участливым вздохом подает в окно милостыню нищему, который крестясь и, поминая родителей, кладет подачку в коробицу; вообще милостыню крестьяне творит (подают) охотно и безотказно, хотя на нее хлеба выходит не мало, но не подать ее нищему считается большим грехом, а потому самая милостыня у них называется святою.
Возвратившись от обедни, зажиточные крестьяне пьют чай и вслед за ним аппетитно обедают, а победнее — тотчас же собирают обед, лакомым куском которого являются конуры (пресняки), ватрушки и ситник. Отобедав, семья укладывается спать, на более продолжительное время нежели в будний день: парни же, девки и ребятишки отправляются на улицу составлять какие—либо общие игры или хороводы. В заречных селениях (селе Шиморском и друг.) девки и парни собираются в заранее условленное место - за селением, где разбиваются на пары, и так как у каждой девки есть свой дружок-парень, то они отправляются гулять отдельными парами по перелескам, во множестве разбросанных вокруг селений; затем снова сходятся в одно место и поют песни до вечера.
К четырем часам пополудни, просыпается в деревне все женатое население; молодые женщины тщательнее умываются свежей водой с заветным мылом, аккуратнее причесываются и кокетливее одеваются в щеголеватый наряд, состоящий, как для женщин, так и девушек, из цветного бумажного сарафана, ярко-красной рубашки с широкими рукавами того же цвета, крупно-пестрого ситцевого запона (фартука); голова у женщин покрывается кичкою или сорокою, а у девушек — набрасывается легкая фата (Платок из шелковой, и бумажной материи, цветистый — красного или ярко-желтого цвета, такие платки называются крестьянками французские, их покупают от 4-х до 6-ти руб.), скалывается булавкой под подбородком. Ноги обувают, не различая времени года, в толстые, суконные чулки, с цветными стрелками на щиколодках, на них — кожаные коты (башмаки). Будничный же наряд состоит из холщевого синего сарафана, пестрядной, синей рубашки, на половину сшитой из пестряди — верхняя часть — до пояса и белого холста — остальная часть рубашки. Весною и летом ходят босиком, а осенью и зимою в онучах и лаптях.
Мужчины, в своем праздничном туалете, также не лишены некоторого франтовства: они надевают синие или черные кафтаны, сшитые кочующим швецом из домашнего, а иногда — фабричного сукна; под растегнутым кафтаном виднеется всегда ярко-красная кумачовая рубашка, поверх нее шелковая, пестро-красная с черным, жилетка, с цветными, стеклянными пуговицами; иногда парни выходят на улицу без кафтанов в одной жилетке, или рубашке, подпоясанной золотистым пояском и плисовых, черных шароварах, запрятанных в сапоги; на голове носят поярковые черные шляпы, обмотанные разноцветными лентами с металлическими пряжками, или городские суконные картузы. Синяя пестрядная рубаха и такие же порты, без обуви и нередко с непокрытой головой, составляют будничную одежу рабочего мужика.
В селениях к СЗ. от г. Меленок, женщины носят сарафаны из грубой, синей холстины, или толстого сукна того же цвета, с нашитыми спереди двумя, одна возле другой, пестрыми, красно-желтыми тесьмами, в промежутке их насаживаются изредка медные пуговицы-старинной формы орехом.
Вообще наряд крестьян в Меленковском уезде, имеет характер русского национального костюма и, по простоте своей, более патриархален, чем у заводского населения (Гусь, Веркуцы, Дощатое, Золотково и проч.), где платье отличается уже покроем городских мод, как и самый образ их жизни.
Распестрившись, елико-возможно, наряднее и прихотливее, женщины скорой иноходью спешат на улицу, где собравшись в кружок, и, потолковав кое-о-чем, открывают, так сказать, генеральное, звучное пение народных песен; их играют (поют) молодые женщины и девушки; мужчины-же и парни составляют свой круг, в котором толкуют о делах мирских, хозяйстве и проч., или спорят о чем-либо, в заключение безмолвно прислушиваются к любимым песням, а тогда кто по моложе и по бойчее, присоединяется к ним.
Во всех селениях поют песни без всякого систематического подразделения: поют прежде ту или другую — какая раньше других подвернулась на память, в заречной же стороне уезда (с. Шиморском с дер.), соблюдается некоторый порядок: с Пасхи до Вознесенья, перед началом песен поют маки, за ними проводные песни, а потом хороводные; после Вознесенья, остается начальною песнею проводная — кузнецы:
Вдоль улицы, мимо кузницы,
Во кузнице — молодые кузнецы;
Они бьют, куют, наваривают,
Меня младу, приговаривают:
«Молодушка, молода,
Подикось ты к нам суда!
Скуем тее два замочка со ключом»...
Ты кому ларец достанется?
— Достанусь я старой баушке…
Из ружьеца, стара мужа пришибу!..
Затем следующие:
Не с той-ли сторонушки
Приятен воздух несет,
Где моя несчастная,
Душа, Полинька живет.
Гуляла же Полинька
Вдоль по зелену-саду;
Щипала, срывала
Сладко-зелен виноград;
Кисточки бросала
К милу на кровать.
«Спишь-ли, мой миленький,
Или так с горя лежишь:
Словечка не молвишь,
Ответу не дашь?»..
— Скажи-ка мне Полинька,
Верно-ли любишь меня?
Если ты меня любишь,
Возьму замуж за сея;
А если не любишь,
Убью, мальчик, сам сея!
Убью, застрелю стрелой!..
Сам во сыру землю пойду!..
Потом люди скажут,
Что я верен, мальчик, был,
Одну Полиньку любил,
Колечушком ее дарил.
Колечушко золотое,
Сердечушко ретивое!
Как под белою, под березою,
Под грушею, под зеленою,
Бел горюч камень разгорается;
Мой, сердешный друг, разнемогается.
Разнемогши он во постелю лег;
Во постелюшке, ровно три неделюшки.
Запросил-то, милой, ключевой воды,
Ключевой воды, со Дунай реки.
Я в первым-те часу за водой пошла;
Во втором-те воду черпала;
Я и в третьем-те со водой пришла...
Мой сердешный друг, в переде лежит;
В переде лежит, переставился.
Перед ним-те служат все попы, дьяки;
Над ним плачет-те красна девушка:
«Не нажить-те мне отца с матерью;
Отца с матерью, дружка милаго!..
Я гулять-те пойду, еще лучше найду!»..
Как по речке, по реке,
По быстрой воде;
Тут плывет-ли, выплывает
Зеленой садок;
Как по этому садочку,
Тут и ходит, и гуляет
Добрый молодец.
Он и чешет свои кудри
Мелким гребешком.
Он очесычки бросает
Во быстру реку.
«Поплывайте, вы мои, очески
По быстрой реке.
Чтоб вас, мои очески,
Сокол не поймал;
Чтобы сокол не поймал,
Гнездо не свивал,
Детей не выводил;
Чтоб детей не выводил».
Брат ко брату приходил
Милости просил:
«Ты родимый, ты мой братец,
Пожалуй коня.
Ты пожалуй мне коня
Съездить до села.
Съездить до села
Привезти попа:
Жена сына родила».
— Ты родимый, ты мой братец,
Бери не спрося.
Бери не спрося
Поежжай куда хош
За сто-за-семь верст.
«Промежду нас с тобою братец,
Две люты змеи
Все наши жены.
Они ссорятся, бранятся
Про между сея;
А нам с тобою, братец,
Не честь, не хвала — бесчестье одно!»..
После проводных песен, ходят в кругах и поют песни хороводные с примерами, а именно: Дунай-ли мой Дунай…, или Как по-морю, морю синему... и мн. др.
Долго не умолкают песни на улице, в воскресный или праздничный день, и далеко за-полночь веселится молодежь, забывая что завтра нужно будет вставать с рассветом и снова становиться в работу на целый день. В будние дни не слышно песен в деревнях, только в одном селе Шиморском девки и парни после ужина поют их до полуночи, исключая подпраздничных вечеров; при этом обращение молодых людей, между собою, не стесняется никакими нравственными принципами добродетели, а каждый из них поступает свободно — по личному произволу и прихоти.
К числу весенних забав и игр молодых людей, парнишек и девчонок, принадлежат крашеные яйца, которыми играют (в с. Денятине и др.) в кон мячом и в кучки. Последняя игра состоит в том, что участвующие в ней 6-ть лиц дают в игру по одному яйцу каждый, — которые засыпаются в кучках землею, песком или деревянными опилками; таких кучек делается, по числу играющих — шесть, в трех из них прячут яйца — по паре, а остальные кучки оставляют пустыми; играющие разбиваются, по жеребью, на две половины, одна из них отворачивается в сторону, когда другая прячет яйца, затем отвернувшиеся разгребают три кучки на удачу и найденные в них яйца берутся, как выигрышные; если же яйца при первом разе не были все найдены, то игра продолжается поочередно до последнего выигрыша. В селениях другой местности, ближе к р. Оке (дер. Левенде и др.) яйца выкатывают шаром (мячом); или бьют яйцо об яйцо и разбитое считается проигранным; вымахивают яйца под орел (монету); играют на них в карты и т.п. Эти игры продолжаются до Петрова поста.
Хороша и приятна деревенская жизнь в эту лучшую пору года, по крайне неприятны и досадливы комары, появляющиеся во множестве с 9-го мая, которые в течении 12-ти дней; главного периода их размножения и даже существования, переполняют все крестьянские жилища; в пойменных же и болотистых местностях комары длятся почти все лето. Лишь только начнут редеть комары, как на смену их появляются мошки, за ними — слепни, пауты, строка и мухи; последние особенно надоедают в августе. Июль также не жалуют крестьяне, как блошиный.
В Троицкий Четверг (на 7-й неделе после Пасхи), в некоторых селениях справляют семик; на него девушки ходят в поле завивать березку, а именно: в пригородних селениях, в З. стороне уезда (селе Черсеве), С. его части (селе Крюкове, дер. Гуське и др.), к границе Муромского уезда (селах Никулине, Популине, дер. Белькове с проч.); в селениях же Денятинской и Митинской волостей, лежащих на С. от г. Меленок в 20 — 35 верстах, — семик не справляют.
В Популине, Гуське и др. селениях к Муромской границе обряд семика, как забава, остался у полувзрослых девочек. — Обряд развивания березки, в тех же селениях, совершается на Троицин день.
В Никулине провожают девушек развивать березку и с нею встречают их в селении, с криком и шумом ряженые женщины, задрапированные в рогожи, дерюги и т. п. с помелами, лопатами, ухватами, вилами, палками и др. орудиями на скоро попавшимися под руку. Подобно тому в Гуське на семик полувзрослые девочки ходят завивать березку, на Троицин день — развивают и из ветвей ее сплетают венки, которыми украсив свои головы, возвращаются в деревню с песнями, где переодетые в мужское платье бабы, встречают их с бубнами (железные вёдра с колотушками) и гамом и все вместе за общими песнями идут до речки; здесь девки срывают с голов венки и бросают их в воду. — В Крукове - завивают иразвивают березу девушки и молодые женщины. В Левенде, крутой и др. семика хотя не справляют, по на Троицин и Духов день березу убранную лентами носят по деревне девки и бабы с песнями, как праздничный трофей весны.
На Троицин день рано утром, по зоре, многие благочестивые старушки, с разостланной на траве чистой холстины собирают росу, которую употребляют как священное лекарство от разных болезненных недугов.
Во время вечерни, домовитые хозяйки, сеют семена редьки, предварительно вымоченные в молоке, от чего редька родится крупная и скусная.
Проводивши Троицин день, крестьяне приступают к севу яровины (яровые хлеба). В г. Меленках с окружающей местностью и СВ. частью уезда (селе Денятине с проч.), первым хлебом сеют просо на мч. Исидора (14-го мая), одновременно с ним картофель, вторым овес на царя Конст. и Едены (21 мая); в СВ. углу уезда (с. Кольцове и др.) посевы овса производятся с 5-го по 9-е мая; в С. части — определяют для овса 19 мая; в Митинской и Денятинской волостях начинают сеять овес с 12 до 21 мая. — Вообще дружнее весна раньше сеют и хлеба, только у беднейших крестьян, от зимней бескормицы, плохие лошаденки задерживают пашню и посевы. — После овса сеют ячмень, ярицу, в последние же два числа мая и первые два июня открываются коренные посевы льняного семени; первая неделя посевов, называется хваленый сев, вторая средний и третья поздний. В береговых селениях р. Оки (д. Толстиковой с проч.) для посевов семян, ведется счет времени от Ильина дня (20 июля) назад; таким образом начинают сеять лен с 8-й недели (до Ильина дня), просевают и 7-го на 6-й же сеют последний хлеб греч. — В северной и других местностях уезда сеют гречу, большей частью, на Акулину гречушницу (13 июля). В западной трети уезда, как более песчаной (д. Обдиховой, Ново-Павликове и др.) посевы хлебов производятся раньше описанных местностей: рожь озимую сеют с первого Спаса (1 августа), тогда как ее засевают 18 августа; oвeс и ярицу за два дня до 21 мая; гречу 11 июля остальные хлеба здесь, не сеются; если же и сеют лен и картофель, то весьма в незначительном размере; за то греча является в посевах преобладающим хлебом.
Во многих селениях, преимущественно береговых (д. Левенде и др.), С. части уезда (д. Гуське с проч.), мужики, по обычаю, лакомятся яишницею, которую бабы угощают их за каждый, произведенный мужиками посев, хлеба, а потому и яишница называется посевальною.
В селениях окружающих город (д. Венедеевке и др.), северной части (с. Крюкове с проч.) и почти во всех селениях уезда, между крестьянками существует обычай провождать весну, что совершается на Петровские заговины в сумерки.
Лишь только солнышко скроется за гору и закат заалеет пурпуром и синевой на небе, как вереница девок, молодых баб и парией, взявшись за руки, медленными шагами идут по деревне с песнями, по направлению на восток, за ними по пятам следует толпа слушателей; вышед за околицу (за деревню) песенницы становятся лицом к солнечному «восходу и, спевши хором прощальную песню весне, отвешивают в ту сторону общий поклон, затем расходятся по домам.
В весеннее время заботливые бабы наблюдают следующие приметы: когда вынутая из земли, на огороде, капустная кочерышка окажется со множеством мелких корней, предвещает урожай льна; а для того, чтобы капуста родилась вилками, ставят на грядах опрокинутые горшки.
Летняя пора Перволетнему времени принадлежит вывозка сора (навоза), или назьму с крестьянских дворов на паровые поля, которая продолжается с неделю; более зажиточные крестьяне вываживают навоз одним днем, преимущественно в Воскресенье, помочью, состоящею в подмоге соседей, которых кормят за то обедом и ужином и угощают вином и брагой. На себя в Воскресный день, боясь греха, крестьянин не работает, пособить же ближнему в работе, сообща с другими, считаемся необходимым условием в общежитии. Таким образом к Муромским (25 июня) виражируют на поля весь запас навоза. К этому же времени и бабы спешат доткать свои холсты, чтобы после Муромских чудотв. ни как не далее Казанской (8 июля) поступить на общую работу с мужиками — убирать в лугах сено, для чего употребляется, смотря по погоде, от одной до двух недель. Такое определение времени относится до пойменных мест, а где их нет и сена накашивается мало, там в день, — много в два успевают убрать весь урожай его. Траву в лугах косят мужики косами, бабы только поворачивают ее с бору на бок граблями, чтобы скорее высушилось; сухое сено сгребают в копна, а последние стаскивают веревками на лощадях в определенное место, где сметывают его в стога - конической формы. В местности богатой лесом, к Касимовской границе, сено мечут (складывают) в стога, на воткнутую посередине жердь; в местности же расположенной,. по р. Оке, и др., по недостатку леса, стога складывают без жердей и гораздо в большем виде; поверх их кладут поворы (тонкие молодые с ветвями деревца, вершинки которых связывают вместе, а комлями спускают их по сторонам стога), для того, чтобы предохранить сено от ветра; от потравы же скота, который выгоняют в луга по скошении травы на отаву, оплетают стога вокруг плетнем из тальника.
В это время года зачастую в деревнях случаются роды молодых женщин, которые больно не долюбливаются в семье; а между тем родильницы, просидя дня два— три в бане, тотчас становятся на работы за уряд с другими. В первые дни родов родильницу навещают соседки с приносом на зубок денег, лепешек и т. п.; в г. Меленках с окружающими селениями крестный кладет родильнице под подушку деньги, докупает крест новорожденному, платит попу за крестины и дарит деньгами бабку, которая угощает всех вином, или брагой; крестная покупает новорожденному ризки, состоящие из материи или холста, а также обдаривает бабку деньгами. Родильница с мужем дарят чем-либо кума с кумой, которые в возврат отдаривают их; по прошествии же 6-ти недель кум и кума взаимно обдаривают друг друга какими-нибудь подарками.
Женщины—лекарки, в видах лекарственных запасов, непроминут сенокосного времени: на Ивана Купалу (24 июня), накануне и в день Муромских чудотворцев, собирают по зарям и чудодейственную росу и различные целебные травы, а также святую воду от праздничных молебнов, которая составляется иногда, от 20 и 40 молебствований и т. п.
Вскоре начинает цвести рожь. По цвету ее замечают: если он покажется сверху колоса — сулит скудный урожай и цены на хлеб высокие, с середины — средний и цены средние; снизу обещает хороший урожай и цены низкие.
Относительно роста и зрелости хлебов крестьяне различают следующее: рожь колосится 12 дней, цветет в продолжении стольких же дней, наливает и зреет тоже по, 12 дней.
С уборкой сена открывается ряд постоянных и непрерывных работ в поле, где женщина является усердной и неутомимой труженицей; да и пора подойдет такая, что никак с ней легко не совладеешь. Только успели бабы выхолить лен (выбрать сорные травы), как стала созревать рожь, а тут подоспело жнитво, за которым бабы и девки по целым дням стоят нагнувшись на полосе — в белых, длинных рубашках, нарочно для того сшитых. Темными сумерками жнеи возвращаются домой, оберегаясь не входить в избу с серпом, иначе будет ненастье завтрашний день.
В промежутке таких тяжёлых, рабочих дней, воскресенья являются у крестьян отрадным и приятным отдыхом. Иногда случаются в деревнях местные празднества, которые особенно любят крестьяне, а потому проводят их шумно, весело, словом на распашку. Такой праздник делается общим, и делится между крестьянами, у которых празднество, а также и посторонними, приходящими из соседних селений в качестве гостей, погулять, да пображничать денька два, три... Нужно сказать, что в каждом селении исстари установлено два празднества в году, с полугодовым между ними промежутком, один бывает весной или летом, а другой — осенью или зимой; к этому дню крестьяне приготовляют брагу одну или две (Здесь слово брага принимается в смысле определенной емкости, в которой единица равна одной корчаге.), которую варят из ржано муки, солода и хмеля; в весеннее и перволетнее время браги наваривается меньше, потому что в запасе у мужичка оказывается мало хлеба да и нет порожнего времени на гульбу.
В селениях находящихся ближе к Касимовскому уезду брага варится сборная в общем котле из запасов крестьян всего селения; в остальной же части описываемого уезда - печная в глиняных корчагах и в каждом доме особо.
Теперь перейдем к деревенским празднествам и посмотрим как они проводятся крестьянами. Возьмем на выдержку деревню Зимницы, находящуюся в центре уезда; Зимницы деревня довольно большая, поселенные в ней крестьяне живут безбедно — частью зажиточно, между соседями слывут за коренных льноводов, — деревенский праздник бывает у них в летнее время — деловую пору. К этому дню крестьяне готовят, средним числом в каждом доме: печной браги до 15 ведер, вина покупают полведра, ржаных пирогов с морковью и картовью (картофелем) напекают до 20 фунт., баранины зажаривают до пуда, и прочей различной стряпни до пуда.
В день праздника крестьяне рано утром уходят в приходское село к заутрене и обедне, оттуда возвращаются в селение крестным ходом с св. иконами и духовенством, которое служит молебен в часовне, устроенной посредине селения, в ней помещают в числе мирских икон и принесенные из церкви, затем священник с причтом ходит с крестом и св. водой по домам и кропит все домашние закуты, хранилища и помещения каждого домохозяина, за что, кроме обычной, копеечной платы духовенству, угощают их радушно в каждом доме снедью и питием; таким образом, обойдя все дома в деревне к полудню, духовенство остается обедать, в качестве почетных посетителей, у кого-либо из авторитетных и более зажиточных крестьян. На праздничный обед приходят к крестьянам из других деревень только родные и близкие, родственники, а после обеда странные люди окружных селений; таких гостей к вечеру набирается чуть не в трое-ли более всего населения описываемой деревни, но об них речь впереди, а теперь займемся праздничными удовольствиями.
Вскоре после обеда выходят на улицу молодые бабы и девки в лучших своих нарядах срядные (нарядные) и, взявшись за-руки в ряд, шествуют медленно взад и перед по селению и поют проводные песни, между которыми почитаются любимыми следующие (Песни принадлежат селу Шиморскому):
Полюблю молодчика
Семнадцати лет!
Пришло расставаньице —
Не мил вольный свет!
Со горя, кручинушки
Бежала б я в лес;
Во этим мне лесике
Все мне легче нет:
Все пташки, соловушки
Жалобно поют,
Знать нам с тобой, миленький,
Разлуку дают!
Разлука, разлученька,
Чужа сторона;
Чужая сторонушка —
Большой, темный лес;
Во этим во лесике
Дороженьки нет.
Погляжу под ноженьки,
Дорожка лежит,
По этой дороженьке
Коляска бежит.
Во этой колясочке
Мой, миленький, сидит.
Вот я ему поклонилася,
А он не глядит!..
Заростай моя дороженька
Травой—муравой;
Травынькой, муравынькой,
Аленьким цветком...
***
Осталась у батюшки полосынька неволочена;
Заросла эта полосынька, зеленой травой;
По той траве по зеленой гулял вороновый конннь,
Неделюшку не кормлен ходил,
Двое суток не поен стоял.
Уж ходить-то за ним было не кому…
***
Жена мужа похитила,
Вострым ножичком его зарезала,
Из него-ли сердце вынула,
Дубовой доской прихлопнула,
Правой ноженькой притопнула:
«Лежи старый жид недрожь!
Задрожишь,
Так ты родишь!»
В западной стороне уезда (селе; Черсеве и др.) в числе разных песен поют:
Чижик, чижик где ты был?
— В огороде вино пил,
Выпил рюмочку, другую,
Полюбил Шашку (Сашку) любую.
Клетка, клетка новая,
Шашка чернобровая...
При дорожке песни пой,
Неприятель голос твой.
Стыдно, стыдно – мол девчонке
Со татарином стоять;
Со плешивой головой
Лезит целоваться.
Я спрошу, спрошу татарина,
Полюблю боярина,
Я такова молодова,
Косорылого, рябова.
Косорылый сидорил
Много денежек дарил!..
Между заводским населением, в северной части уезда, распространена песня «пташечка», весьма любимая женским полом.
Запой ты мне пташечка
Песенку мою,
Песенку заветную
Сердцу моему.
Какая разлучница
В грудь мою вошла:
Единого друга
И то отняла!
Чем эта разлучница,
Чем краше меня?
Иль лицом белей,
Иль взгляд веселей?..
Помоги, родимая,
Мне в такой беде,
Буду слуга верная,
Я по гроб тебе!
Нет-ли какова снадобья
Дружка приманить?
Или сердцу бедному
Запрети любить!..
Нет, запрет, родимая,
Сердцу не клади,
Лучше, лучше вынь его
Из моей груди!..
За песенницами следует всегда толпа ребятишек обоего пола, — оставивших на это время свои игры, которые больше блюдутся ими на будний день, — они же, как истые почитатели пения, ни на шаг не отстают от песенниц, между которыми непременно есть у каждого своя покровительница: или баловница мать, тетка, а то и сестра. Вообще в деревнях любят слушать песни старый и малый, точно также как молодые люди петь их.
Любимым праздничным десертом считаются между крестьянками подсолнухи (семена подсолнечников), которые покупаются ими у местных мелочных торгашей по 8 коп. за фунт. Семя крестьянки искусно и проворно лущат, по выражению их: «больше для скуки».
К вечеру праздничные удовольствия и веселие все более и более оживляются; гости сначала ведут себя чинно и благопристойно, как говорят: «по хорошему»: входят в дом к знакомому, или приятелю, хотя по несколько человек разом, но без шума и крика; угощение и закуску принимают с обычным учтивством и благодарением; посетив, по добру, по здорову, десяток приятелей, гости начинают мало-по-малу пьянеть и пошатываться, отчасти возвышать голос и проявлять красноречие прилипающего уже языка; при таком состоянии духа и воли они нахально вваливаются безобразною толпой куда попадя — к знакомым и незнакомым. Взойдя в первую попавшуюся на пути избу, опрашивают — дома-ли хозяин и, не дожидаясь ответа, усаживаются за стол в ожидании угощения. Домохозяин, не желая гневить гостей и, в тоже время, стараясь поскорее от них избавиться, поит их брагой и дает снеди, за тем под разными предлогами выпроваживает неотвязчивых и бесцеремонных посетителей.
На место только что ушедших, является новая бурливая толпа; за ней еще несноснее и докучливее и т.д., пока все это шумливое и беспокойное царство бахуса не превратится во что-то неопределенное и кипучее: то слышится заунывная и стройная песня молодежи, то одичалый, надорванный выкрик разгулявшегося мужика, или укорительный говор нескольких лиц, а там неумолкаемая брань и ссора из пустяков подгулявших приятелей, привлекшая к себе любопытных, которые подзадоривают героев к потасовке; а вот идет горе — мужик, из стороны в сторону шатающийся и неутешно опечаленный долею: он прерывисто голосит свою задушевную муку и злую-жисть-кручину… натолкнувшись же на кого-нибудь, смело заявляет о своей отчаянной храбрости и по прежнему продолжает вытье. Таким образом до утренней зори стоит в воздухе стон и гул, пока это гамящее чудовище не свалится где-либо в закоулке и, в заключение своей отвратительной оргии, не заснет крепким и непробудным сном богатыря.
Продолжение »»» Наречие крестьян Меленковского уезда
Copyright © 2019 Любовь безусловная
|
| Категория: Меленки | Добавил: Николай (04.06.2019)
|
| Просмотров: 1131
| Рейтинг: 5.0/2 |
|
