Светлана Викторовна Тюряева — уроженка г. Петушки Владимирской области. Окончила местную школу-интернат №7, затем химико-механический техникум в Орехово-Зуево и Московский университет пищевых производств, где получила специальность инженера-технолога хлебопекарного, кондитерского и макаронного производства.
Хлебопечению она отдала 30 лет. Начинала на хлебокомбинате Петушинского РАЙПО.
ООО "СТ" (Петушинский район, город Петушки, Красноармейская ул., д. 5) зарегистрирована 27.12.2014 г. Генеральный директор - Тюряева Светлана Викторовна (с 27 декабря 2014 г.). Основным видом деятельности является «производство продуктов мукомольной и крупяной промышленности».
Светлана Викторовна занимается технологическим аудитом хлебопекарного и кондитерского производства, оказывает консалтинговые услуги и услуги по сопровождению пусконаладочных работ.
Профессия Тюряевой невероятно востребована. Инженер-технолог объехала почти всю Россию и ближнее зарубежье, ездила в Италию, Германию и Чехию. Два раза в год журнал "Хлебопродукты" публикует заметки Тюряевой в специальной рубрике.
Член Российского союза писателей. Член Владимирского регионального отделения РСП. Член международного литературно-поэтического сообщества «Рифма». Член ЛО «Радуга» г. Петушки. Член ЛО «Основа» г. Орехово–Зуево.
Дипломант областных конкурсов «Книга года». Номинант премий: "Поэт года и "Наследие" разных лет, финалист конкурса Сергея Есенина 2020 г. …
Автор сборников стихов и прозы.
Стихи Светлана Тюряева писала давно, публиковалась в газетах и сборниках. А к написанию прозы подошла в 2014 году.
В России создано «Общество хранителей русской сказки». «Сказочное общество» призвано изучать, сохранять и популяризировать традиционное сказочное наследие русского народа и других народов, проживающих в России. В «Общество хранителей русской сказки», кроме писателей, входят литературоведы, фольклористы, журналисты, издатели и художники. Среди них - Светлана Тюряева – поэт и писатель по призванию.
- «Посещение более 360 населенных пунктов, встречи и общение с коренными жителями, с особенностями их быта оставили свой след в моей памяти. Желание выложить всё на бумагу и донести до читателя привело к тому, что я решила серьёзно подойти к написанию стихов и рассказов. Накопив определённый багаж "творений", захотела получить их реальную оценку. С этим и обратилась к классику русской литературы (в моём понимании - это так) Владиславу Бахревскому и стала посещать его занятия. К написанию сказок сподвиг именно он, заметив, что в прозе я себя как автор лучше раскрою», - рассказала Светлана Тюряева.
Сказки в детстве ей читать было некому. Зато в Петушинском интернате, когда Светлана освоила чтение, она перечитала все книжки детских писателей.
- «Не помню, кто мне читал сказки в детстве - разве что в детском саду, в круглосуточной группе, но в школе-интернате, научившись читать самостоятельно, классе во 2-3, я перечитала все имеющиеся в школьной библиотеке сказки. Об этом было объявлено на весь класс самим библиотекарем. А у бабушки в доме хранилась толстая книга "Русские народные сказки" с Иван-царевичем и жар-птицей на обложке, которую я перечитывала и перечитывала».
По совету Бахревского, его ученица написала 8 мини-сказок для детей - про ландыш, грибы, ручеек, белку, елочку, зайчика, еловую шишку. Они были опубликованы отдельной книгой «Бабушкина шаль» в издательстве «Транзит-ИКС» во Владимире. Светлана Тюряева признается, что сказку может найти везде - в шуме берёз, в мурлыканье кота, в перезвоне капели - стоит только прислушаться.
- «Я пишу, чтобы сказать людям, что мир на самом деле намного лучше, чем кажется на первый взгляд. Людям бывает очень тяжело. Отсутствие веры во что-то хорошее отягощает. А доброта, которая была заложена в сказке и преподносилась детям — это большой энергетический заряд положительный. Сказка должна быть обязательно доброй, обязательно волшебной.
Со сказкой дети перенимают мудрость наших прадедов. Это как кодирование на жизнь, потаенный шифр, который откладывается в голове, и в нужной ситуации становится палочкой-выручалочкой для человека. Изначально заложенная мудрость в виде сказки может не раз пригодиться и спасти в трудной ситуации».
Однажды Владислав Бахревский предложил ей написать сказку про хлеб.
- «Мне было сказано напрямую: «Ты работаешь с хлебом, у нас нет ни одной сказки про хлеб, кто лучше тебя об этом напишет?». Я долго думала, как же это сделать, что написать. Написала две пробных сказки, которые были опубликованы в журнале «Клязьма». Это «Хлебушко» и «Каравай и булочка». «Хлебушко» у Бахревского вызвало очень хорошие отзывы. Это сподвигло меня дальше о хлебе писать».
Весной 2018 года появилась большая сказка-повесть о хлебе «Зачаток из Доброделовского». По словам Тюряевой, идея произведения пришла быстро, но за этой быстротой стояли очень долгие и не всегда радостные размышления.
- «Это было вдохновение! Не зная с чего начать, я задумалась об отношении людей к хлебу. Разъезжая по всей стране, изучая и внедряя различные технологии, заметила насколько все изменилось. Нет почитания главного продукта, какое было у предков, уважения к тяжелому труду хлебопека. Пословицы и поговорки о хлебе, которые нам в наследство оставили предки, постепенно теряют силу. Как много на прилавках брака, сколько невостребованной продукции возвращается на заводы, хлеб плесневеет, валяется возле мусорных баков. И это в стране, помнящей блокаду?! А ведь это самый трудоемкий продукт, начиная посадкой зерна, заканчивая выпечкой.
Мне, как работнику хлебопекарной промышленности, обидно понимать и принимать это! Но куда бы я ни приехала, повсюду слышу одно: «А помните, какой хлеб раньше был? Бывало возьмем каравай, отрежем ломоть...Какие буханки были». И это «помните» в голове занозой.
В этой повести, помимо основной истории с главным героем, я постаралась донести славянские традиции, связанные с таинством процесса приготовления хлеба: мельница, квашня, лопата, русская печь. И даже то, как определяли готовность каравая. Очень хочется восстановить утраченное. Дать новому поколению понимание ценности этого продукта. Ведь не зря на Руси хлебопеки были настолько уважаемыми людьми, что к ним обращались только по имени-отчеству».
Издано шесть поэтических сборников и три детских книги (стихи, рассказы, сказки).
15 января 2022 г. в центральной библиотеке по адресу ул. Строителей,12 состоялась презентация новой книги Светланы Тюряевой «Волшебные повести». Издание новой книги «Волшебные повести» - результат победы в литературном конкурсе "Алиса - 2020", в номинации "стихи для детей".
Пироги я любила со щавелем
Пироги я любила со щавелем,
С ревенём, а сестра – с капустою...
Ими бабушка угощала нас,
Затаённую радость чувствуя.
Интернатовских недокормышей
Разносолом решив побаловать,
При коленях больных, на корточках,
Лазал дед в подпол за банками...
Нам – ответно на всё головой кивать,
Помогать, если просят найти очки,
И старательней выковыривать
Старой шпилькой из вишен косточки.
Миновало полсотни вишнёвых лет.
Пара внучек – подарочек от судьбы.
Ожидаем мы с мужем от них привет:
«Приезжайте, родные! Ах, если бы...
Нам всего-то от вас – головой кивать,
Помогать, если просим найти очки,
И учиться самим выковыривать
По старинке из вишен косточки».
Кружит муха, пытаясь на пенки сесть.
Наварила варенья не мало я.
И ревень в огороде, и щавель есть –
Вдруг случиться внучат побаловать...
Своя колокольня
Здесь совсем нет перил, и просветы видны
Очень слабо. Цель – голову кружит.
А подъём винтовой. От стены до стены
Кое-где он чрезмерно заужен.
Вот – кривая ступенька... Не остереглась,
Поспешила и сильно споткнулась.
В кровь коленки... Не страшно, не вляпалась в грязь,
Слёзы прочь, поднялась, отряхнулась
И пошла, только правой держась стороны.
Слева – шатко, стена не надёжна –
Обопрёшься и брешь. Выше чётко видны
Разрушения. Как же тут сложно!
Зазеваешься чуть – налетит вороньё,
И не дай бог опять оступиться.
Раскричится и жертву крылами забьёт
Оголтелая чёрная птица.
Привелось! Но лихие нападки ворон
Стихли сами. Их как не бывало!
И бальзамом души – колокольный трезвон,
От него и окрепшею стала....
Тут не фильма сюжет и не кинозвезда –
Я опять ворошу свою память –
Выбираю усердно ступеньки-года –
Судьбоносные метки поставить.
Все паденья отмечу, и каждый виток.
Подзабытое – снова восполню,
Как старалась добраться. И вот он итог:
Поднялась на свою колокольню.
Я на звоннице и не боюсь высоты.
Мне сейчас, на таких «посиделках»,
Много тайного видится очень простым,
Часть великого кажется мелким.
И резонный вопрос, разрешился давно
(Про ворон): чья сыграла подмога?
Я нашла здесь перо, без сомненья, оно
Из крыла у посланника Бога...
Спортивный свитер. Волосы до плеч.
Из-под широких клёш - простые кеды.
Где наши повседневные беседы
О фильмах, моде, с обсужденьем встреч?
С гитарой вышел - и король двора!
Подтянутся принцессы: Светки, Алки...
А ребятня шумит - играет в салки.
Из окон крик: "Домой идти пора!"
Стемнеет. Незаметно звёздный зонт
Раскроется над старенькой беседкой.
Мы на её перилах, как наседки,
Сидим, оставив несуразный понт.
В бренчанье струн - мелодия души.
Как много лет прошло с семидесятых!
Компашка разбрелась в координатах,
Но расставаться с прошлым не спешит.
Лишь тёплый вечер - балагур, игрок
Разбросит снова выигрышно кости,
К нам с юностью заглядывает в гости
Дворовых песен не мудреный слог.
Старое фото
Щелчок затвора фотоаппарата –
Рождение семейного портрета.
Миг жизни на бумаге напечатан,
На карточке коричневого цвета...
Отсчитываю дату и... – о боже!
Изображённым лишь по тридцать лет –
Детей моих, теперешних, моложе.
А я всегда твердила: «Здесь мой дед...»
В бушлате флотском, со звездой фуражка,
Красавица жена, малышка дочь...
Задумаюсь, и по спине мурашки –
Я будущее знаю. Как помочь?
Предупредить! Нет, милые, не надо,
Не радуйтесь приезду в Ленинград!
Отнимут жизнь бомбежка и блокада…
Грядёт война, а с нею сущий ад!
Да, видно, день тот выдался прекрасным –
К фотографу отправилась чета
Запечатлеть и молодость, и праздник,
Чтоб вспоминать затем через года…
Я карточку коричневого цвета
Рассматриваю вновь, в который раз –
Вот лица тёти, бабушки и деда.
А мамочка ещё не родилась…
Мерило времени
Из колбы «будет» в колбу «всё прошло»
По узкой горловине «настоящее»
Струится дней несметное число,
За исходящим следует входящее...
Количество, размер – всё сочтено,
Особо в отношении «начинки».
Неспешно горкой сыплются на дно
Мгновений разноцветные песчинки.
Создателя работа не проста...
Он, не таясь и замыслов не пряча,
По дням усердно подобрал цвета
И чью-то жизнь вдохнул в сосуд прозрачный,
Чтоб слой за слоем светлые года
Перемежали лет унылых танец
И будней наболевших череда
Поздней приобретала яркий глянец.
Мерило времени заключено в стекло,
Творец доволен, и не скрыть восторга –
От основанья колбы «всё прошло»
Растёт неспешно красочная горка.
Но не известен никому ответ:
Когда же опустеет колба «будет»,
Как много отведённых жизни лет
Хранится в том таинственном сосуде?
Насколько мир прекрасен? Расскажите!
Три пары глаз смотрели из окна,
Разглядывая внешнюю картину, –
Был тёплый день, всем правила весна,
Капель рождала лужи, визг – машины...
«Что видно там?» – спросили в темноте
«Насколько мир прекрасен? Расскажите!»
Он утопает в талой черноте,
Вон Сидоров с женой идёт, – Простите!
Летело время с чередою дней,
Вновь у окна три пары тех же глаз.
«Что делается там, скажите мне?» –
«Что в мире нового случилось в этот раз?»
– Там, просто пекло – жуткая жара,
– А Сидоров купил себе «тойоту»
– Сияет солнце, славный день с утра,
И все в цвету, мне даже петь охота!
Три пары глаз смотрели на стекло,
Украшенное кружевом мороза,
– Какой дубак!
– «Тойоту» замело!
– Ах, как искрится инеем берёза!
А, тот, кто вопрошал из темноты,
Соединяя фразы воедино,
Мечтал промокнуть в лужах, рвать цветы,
Встречаться под берёзой, без машины.
Так пусть же сбудутся его мечты!!!
Что сорок лет...
Валун – надгробье! Нет других примет.
И надпись выбита, чтоб в памяти храниться:
«Сей жизни было суждено продлиться
От сих, до сих». Всего лишь сорок лет...
– Чего рыдать над прахом старика?
Он сорок прожил, что уже не мало, –
У камня звонко юность прокричала
И поспешила, на ногу легка.
Вновь у могилы. Сверстницей стоит,
Минуя двадцать лет. Теперь в печали:
«Здесь, жизнь оборвалась в самом начале!
Что эти сорок лет? Прискорбный вид».
Сменилась лёгкость тяжестью шагов –
Немалый груз нам – прожитые годы.
Ах, зрелость! У тебя свои подходы:
«Он умер, не познав седых висков».
С большим трудом, но всё же добрела,
На встречу с камнем сгорбленная старость:
«Да! Сколько лет кому на жизнь досталось...
Совсем дитя был. Я – хоть пожила!»
Старик, ровесник, молодой, дитя...
За кругом круг сменил поток словесный.
А валуну давным-давно известно,
Как юность, зрелось, старость поглядят...
Граница
Бродяге-псу политика не в счёт!
Он вырос здесь, в окрестностях станицы.
Ему в тени деревьев сладко спится,
Есть пропитанье, кров – чего ж ещё.
Щенком, пометил пядь родной земли,
Доселе, как казалось, не делимой.
Сейчас на ней, заборами теснимой,
Посты стоят – границу провели.
Хвостатый друг решайся с кем ты? Чей?
Москаль, иль житель Рiдной Украiны?
На взгляд собачий, всё оно – едино,
И нет различья в сущности вещей.
Определяйся! Выбор за тобой!
Живёшь на незалежной – лай на мове!
Среди кацапов – привыкай к крамоле,
Но за границу больше ни ногой!
Ну как оставить милый уголок,
Где каждый метр пестрит воспоминаньем:
О дружбе, о любви, о пёсьей маме;
Где дорог каждый куст, любой цветок.
На русской стороне – алея, тень,
Акация как в детстве шепчет сказки...
На украинской и в голодный день
Всегда найдётся шкурка от колбаски.
И у людей – похожие черты,
Одежда, речь и голос, и повадки.
И те, и те – ему совсем не гадки,
Зачем делить свой мир по полверсты?
И потому пёс мирно отдыхал,
Что с кругозором, по собачьи узким,
Различий меж украинцем и русским
Он не нашёл и Родину не сдал.
Это было
Нежилое. Подъезд. В тишине – тук, тук, тук...
Глюки? Нет. Что-то катится с крыши...
Убежавшего шарика близится звук,
И не чудится мне, чётко слышу...
Разбежался мурашками страх по спине,
Ком у горла. В груди защемило.
Бьются створки, и ветер в разбитом окне....
Это было. Со мной это было!
Скрип двери. Лёгкий топот, сбегающий вниз.
Я стою. Затаила дыханье.
Накрывает волна теплоты – выпал приз –
Это детство пришло на свиданье.
Мне б поймать беглеца и в ладошку вложить
Рыжекудрой девчушке игривой:
«Дорогая, храни этот шарик всю жизнь,
Оставаясь по-детски счастливой!»
Опустевший подъезд. В тишине – тук, тук, тук...
Навсегда я свой шар упустила...
Топот ног. Беглеца удаляется звук...
Это было. Когда ж это было?
Белый танец
Субботний вечер! ВИА «Синий дождь»
Нарушил тишину микрорайона.
На танцплощадке снова оживлённо,
А сердце – дробью: вдруг ты не придёшь?
Вдруг снова вечер пролетит зазря –
Я долгожданный образ не увижу.
И, кепку натянув на лоб пониже,
Хожу по кругу с видом бунтаря.
Всё не по мне. И музыка не та.
А в микрофон объявлен белый танец...
Замри мгновенье. Скройся щёк румянец
Вот, кажется, сбывается мечта,
И я держу твою ладонь в руке.
А мысль кружит потоком междометий...
Пускай внезапно налетевший ветер
Срывает кепку, треплет вдалеке –
Оно не важно. С каплями дождя
Аккорды потихоньку растворились.
А мы с тобой, наверное, влюбились –
Стоим и мокнем, с места не сходя.
Пустая танцплощадка. Мы вдвоём
В ночной тиши бредём по звёздным лужам.
Как хорошо! А зонт совсем не нужен,
Принявшим благодать небес с дождём.
Глубинка
Суматошных суток бег,
Сбился я с дороги,
Приглашает на ночлег
Дед на мотоблоке...
Дверь в избу открыв ногой,
Дед засуетился:
«Будешь гостем, дорогой,
Коли приблудился.
Мы сейчас устроим пир,
Выпить есть! Не мало!
Тут, конечно, не трактир,
Вот картошка, сало...
Не поверишь, рассказать:
Я здесь за султана!
Мой гарем ни дать ни взять:
Нюрка, Любка, твою мать,
Валька и Татьяна!
Бабы – что? Народ пустой!
Чем зимой топиться?!
Вот пустил всех на постой
В теплоте ютиться!
Почитай, уж третий год
И, не шутки ради,
Общий садим огород.
Я, как председатель!
Посчитали, впятером –
Выгода прямая:
Мы один лишь топим дом,
Свет зря не сжигаем.
Транспорт? Есть! Вон мотоблок –
Наша выручалка.
Ты сто грамм прими, сынок,
Для гостей не жалко...
Баб моих судьба одна –
Вдовы-одиночки.
К двум, бывали времена,
Приезжали дочки.
Так, случись что, – никого –
Сами тут врачуем...
Ну, а в общем, ничего –
Вместе не горюем».
Долго длился тот рассказ,
Под горбушку с солью –
Выпадёт ли ещё раз
Поделиться болью...
Проводить деревней всей
Вышли утром рано:
Общий дед-султан Евсей,
Бабка Люба, Валя с ней,
Нюра и Татьяна.
А за ними, глядя вслед,
Сквозь бурьян косматый,
Чернотой бесхозных лет
Провожали хаты.
АВГУСТ
Справляло солнце проводы июля,
Туман позёмный оседал росой.
Где перламутры капель травы гнули,
Бродяга шёл кудлатый и босой...
Он собирал ладонями росинки,
Пил, умывался. Крепок, златорус!
И я сошла с намеченной тропинки
Из любопытства - как роса на вкус?
Взглянул бродяга на меня лукаво
И пригоршню, отведать, протянул...
Грустинку не случившихся романов,
Сменил порыв «отправиться в разгул».
Туман в глазах... Стоит в пурпурной тоге
Мной встреченный с улыбкой говорит:
- На - медовухи, утоли тревогу
И горечь не заслуженных обид!
Смотрю, а в волосах его лавровый
Венец играет в золотом огне.
- Я - Август! Я на днях был коронован!
И яблоко протягивает мне...
МОИ МОСКВА-ПЕТУШКИ
Я прилетела. Серо-красная стрела аэроэкспресса режет сумерки столичной окраины — это вырвались из толчеи аэропорта торопливые пассажиры. Там, за сотни километров, остались мои рабочие будни с их суетой и переживаниями. Финал очередной командировки — Москва, а дальше - к дому, в маленький тихий городок Петушки.
Вот она — платформа прибытия. Стеклянные двери метро, турникеты, эскалаторы, монотонный стук чемоданных колёс — и я на Курском. Ещё пульсируют твои подземные артерии, Москва, а день уже отсчитывает последние часы, и вечерняя прохлада ползёт по притихшим улицам. Вновь я пересекла тебя мимоходом, с вокзала на вокзал, оставив несбыточной мечту об экскурсиях и памятных сувенирах. Не впервой! Очередной раз прихвачу с собой: тепло остывающего асфальта, шум метро, свет вечерней городской иллюминации, запах шаурмы из привокзальных кафе, последние рыжие мазки солнца на оконных стёклах вагона, полупустой перрон и тук-тук-тук колёс моего чемодана. Домой я прибуду за полночь. Усталость от долгой дороги и смены часовых поясов сморит ещё в пути. Очнувшись, обнаружу себя единственным пассажиром вагона. И лично для меня приятный женский голос объявит: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция Петушки». А пока...
Красные цифры вагонных часов приближают старт нашей разлуки. Минута, другая, стук, резкий толчок, и... до свидания, Москва! Встречайте, Петушки!
ПАМЯТИ А.Н. ФАТЬЯНОВА
Лежит на Ваганьковском, камнем отмечен,
Земляк Вязниковский, народный поэт.
А в Малое Петрино новая встреча -
Везут от него музыкальный привет.
Он юным торил здесь в Налескино тропы,
Им петринских яров бралась крутизна,
Бурьян был, в излучине Клязьмы, истрёпан
И удочек часто сверкала блесна.
В садах деревенских невестились вишни,
Всю ночь, до зари, распевал соловей.
Алёша здесь бегал обычным мальчишкой
И свистом задорным гонял голубей...
Твердил наизусть вдохновений уроки
Есенина, Блока. В стихах, как в хмелю!
Природы Владимирской чистые соки
Впитались мальчишкой со словом «люблю».
И рифма за рифмой слагались упрямо.
Искря, разгорался таланта огонь.
Ну, кто б мог подумать, что Лёша Фатьянов
Глубинку прославит в стихах и гармонь.
Что песней достанет до сердца любого.
И каждый: ткачиха, студент, фронтовик;
Найдут в ней своё потаённое слово -
Так близок Фатьяновских строчек родник!
А память долга. О почившем так рано
Поклонники помнят и едут сюда -
Здесь вырос любимый народом Фатьянов,
Здесь сто лет назад разгорелась звезда.
Я - РУССКАЯ!
Русской родилась я и осталась!
Кровь - купаж из нескольких сортов:
От татар осьмушечка досталась,
Часть влилась с балтийских берегов!
Сколько в ней намешано - ей-богу, -
Не расскажет ни один в родне.
То цыганки кровь зовёт в дорогу,
То казачья спесь кипит во мне.
Отгуляла юность, рыжий локон
Поседел. Теряют мысли связь...
Но в крови ещё азарта много,
Потому что русской родилась!
ВОЛЬГА
Третья весна на исходе,
Ночи раздумий длинны...
Праздник отмечен в народе -
Год с окончанья войны.
Спешно рождает деревня
Избы за избами вновь...
Боль, говорят, лечит время,
И доброта, и любовь...
Мама с братишкой в землянке
Спят.
Вольгин скарб в узелке...
Трель завели спозаранку
Птицы.
Она налегке,
Старенькой шалью прикрыта,
Прочь из деревни спешит...
Гадости вслед - это пытка
Для опалённой души.
Встала на дальнем пригорке -
Бросить на прошлое взгляд.
В памяти всплыли (как горько!)
Круг из немецких солдат,
Все деревенские скопом,
Казнь - и повешен отец...
Избы сжигают. Мрак, копоть,
Видится жуткий конец...
В доме - немецкий начальник,
Что шоколадки носил.
Матушка в полном отчаянье
Шепчет, лишённая сил:
«Всех деревенских погубишь...
Злой он! Терпения - край...
Жизнь обещал, коль уступишь.
Дочка, сходи с ним в сарай...
Скрылся под облаком пыли
Вид мотоциклов. Им вслед
Лица спасённых застыли:
Живы остались.
В ответ...
Третья весна на исходе.
С фронта вернулись уже...
Слава «подстилки» в народе -
Чёрным клеймом на душе.
ОБЪЯСНЕНИЕ
- Вы, женщины - нежнейшие созданья,
Вы - слабый пол, природой вам дано
Крутить мужчинами для блага созиданья.
Я очень часто слышу это, но...
Кручусь сама, вообще забыв про нежность,
Твержу: гнилые доски - слабый пол!
Надуманная гонит неизбежность
Решать самой. Хоть кулаком об стол!
Не выпала пока ещё возможность
«Домашней кошкой» быть, но я смогу!
Допущена какая-то оплошность
По поводу меня там наверху.
Гадалка обнаружила причину
И разъяснила тайну бытия:
В прошедшей жизни я была мужчиной!!!
Что ж там такого натворила я?
Я ЗАПИШУ...
Я запишу обиды на песке.
Пусть смоет их волна, задует ветер.
И ничего ценнее нет на свете,
Чем с чистым сердцем дальше, налегке...
Любовь за каплей каплю соберу,
В их переливах отразятся лица,
В кувшин солью - пусть таинство хранится,
Дарёное адамову ребру.
В скрижалях сердца радость от минут -
Что жизнь моя искусно начертала.
И счастье довела до пьедестала
Спасения от бесконечных смут.
И странницей продолжу жизни путь.
Забыв обиды и храня скрижали,
Тому, кого невзгоды обижали,
Я из кувшина дам любви глотнуть.
Сергей Нотик, «Ах, этот омут чёрных глаз» (стихи Светланы Тюряевой)
Источники:
Дмитрий Артюх. Сказочный хлеб писателя Тюряевой [Электронный ресурс] // ЗЕБРА тв : [сайт]. – 2018. – URL: https://zebra-tv.ru/novosti/chetvertaya-rubrika/skazochnyy-khleb-pisatelya-tyuryaevoy/
Владимирские посиделки: ежегодный литературный сборник. Вып. 18. - Владимир: Аркаим, 2020. - 434 с. Владимирское региональное отделение Союза Писателей России Владимирская энциклопедия
