Иоанн Петрович Красовский
4 декабря 1907 года скончался в г. Владимире на 59-м году своей жизни Благочинный градских церквей, Протоиерей Иоанн Петрович Красовский. В лице покойного смерть быстро и неожиданно унесла в могилу пастыря—труженика, до конца дней своих твердо стоявшего на страже долга и закона.
Из 37 лет духовно-общественной деятельности своей о. Иоанн целых 29 лет отдал г. Владимиру, где он с честью нес много почтенных и ответственных должностей, возлагаемых на него Епархиальною Властью.
По окончании в 1870 году полного курса наук во Владимирской духовной семинарии с званием студента, Иоанн в течение 5-ти лет проходил должность учителя приходского училища в г. Юрьеве, где оставил по себе добрую память усердного и полезного школьного труженика.
30 августа 1875 года он определен был во священника к Христорождественскому собору г. Коврова, где также продолжал любимый им труд по начальному образованию.
20 марта 1878 года о. Иоанн перемещен был на священническое место к Николо-Кремлевской г. Владимира церкви, где и оставался на службе до смерти своей.
С священническим служением и здесь он совмещал педагогические труды: с 1880 года до конца жизни он состоял преподавателем Закона Божия в Епархиальном женском училище. Одновременно с этим, по поручению Епархиального Начальства, исполнял много и других почтенных и ответственных должностей. Так с 1890 по 1894 гг. он нес обязанности члена Ревизионного Комитета по поверке отчетов о приходе, расходе и остатке денежных сумм Духовной Консистории, Епархиального Попечительства, Епархиальной Эмеритальной кассы и Епархиального при духовной семинарии общежития; с 1891 по 1901 гг. проходил должность члена Правления Владимирского духовного училища; с 1895 года состоял благочинным градских церквей; с 1898 по 1906 год проходил должность члена, а затем председателя Контрольного Комитета при Епархиальном церковно-свечном заводе; при капитальном ремонте и устройстве здании духовной семинарии состоял председателем строительного Комитета — и в последние годы председателем Ревизионного Комитета по Обществу вспомоществования нуждающимся воспитанникам той же семинарии.
С 13 октября 1903 года до самой смерти своей проходил должность Председателя Совета Епархиального женского училища.
Возлагая на о. Иоанна указанные разнообразные должности, Епархиальная Власть по долгу ценила ревностные служебные труды его: он награжден был набедренником, скуфьей, камилавкой, золотым наперсным крестом, саном протоиерея и орденами св. Анны 3-ей и 2-ой степени.
Из приведенного краткого формулярного перечня уже видно, какой разносторонней была служебная деятельность о. Протоиерея. Жизнь его, особенно в последние годы, была действительно полна труда и работ. Изо дня в день, с утра до позднего вечера, он отдавался труду, посвящая ему все время и все свои силы. Честный и добросовестный, неустанный труд был поистине украшением его жизни. Для служебного труда не щадил своих сил: он не прерывал работы даже и тогда, когда им уже неотразимо чувствовались несомненные признаки опасного нездоровья. Неудивительно, что такой труд незаметно подточил его физические силы. В последние годы нередко жаловался на слабую болезненную деятельность своего сердца. Трудно было на такой почве врачевать вызванный у него простудою острый воспалительный процесс легких: обессиленный этим процессом, о. Иоанн 1-го декабря безнадежно слег в постель, 4-го декабря утром в последний раз с благоговением исполнил христианский долг исповеди и св. причастия и в тот же день, в 8 часов вечера, мирно скончался.
Отпевание тела покойного совершено было 7 декабря Архиерейским служением в родном почившему Николо-Кремлевском храме. Заупокойная литургия совершена была Преосвященнейшим Александром, Епископом Юрьевским, отпевание—Высокопреосвященнейшим Николаем, Архиепископом Владимирским и Суздальским, в сослужении градского духовенства, при громадном стечении прихожан и почитателей покойного. При отпевании произнесены были надгробное слово и речи сослуживцами покойного — о. инспектором классов Епархиального женского училища прот. М.А. Веселовским, членом совета того же училища священником Д.Ф. Гиляревским и преподавателем семинарии А.И. Преображенским, исполнявшим при покойном должность делопроизводителя в том же училище. Как в слове, так и в речах покойный охарактеризован как добрый христианский пастырь и мирный неустанный труженик, до конца дней своих твердо стоявший на страже долга, закона и справедливости.
РЕЧЬ, при погребении о. Протоиерея Иоанна Петровича Красовского
Вот и еще пред нами новая жертва смерти, еще угасла жизнь, еще не стало человека на земле. Несколько тысячелетий прошло уже с тех пор, как Праведный Судия в наказание за грех изрек нашим прародителям: „Земля еси и в землю отыдеши", бесчисленное множество жертв приняла уже в себя могила, а человечество все еще не может привыкнуть к смерти, не может сродниться с ней: весть о кончине близкого человека поражает нас, погружает в уныние, отзывается болью в нашем сердце. В особенности же трогает нас смерть неожиданная, смерть безвременная по нашим человеч. понятиям, какова была кончина почившего собрата нашего о. прот. Иоанна Петровича. К нему вполне приложимо изречение св. псалмопевца: „человек яко трава, дние его—яко цвет селный".Действительно, давно ли мы видели его здоровым, бодрым, деятельным? Еще в пяток и субботу прошлой седмицы, хотя и чувствовал недомогание, он однако же исполнял обязанности своего служения. Потом слышим,— он опасно занемог, почти безнадежно, исповедался и приобщился Св. Таин, предал Богу свою душу. Жизнь прервалась... Оставил он свое любимое и полезное дело, покончил заботы, покинул неутешную вдову, неустроенных и нуждающихся в его отцовском руководстве и поддержке горячо любимых им детей. Пройдет еще малое время,— и закроется гробовая крышка, и сырая земля примет прах его в свои холодные объятия и на веки скроет от наших глаз.
Невольно крепнет в душе скорбное чувство, невольно приходит на мысль: зачем нужна, почему необходима эта рановременная смерть почившего? Живут же ведь и до глубокой старости, иногда счастливо доживают люди не хорошие, не добрые: живет сластолюбец, ни о ком и ни о чем кроме удовлетворения своих страстей и прихотей не помысляющий, живет самолюбец, славолюбец, ленивец, хищник, предатели, грабитель и т. п.; а собрат наш, полезный и скромный работник на ниве Божией, преждевременно уходит из жизни, оставляя все чем жил, что было ему дорого, прекращает свое доброе делание, не утратив еще сил и полный житейского опыта.
Но... роптать свойственно не верующим,— нравственная обязанность истинного христианина все отдавать на волю Божию, в слове Божием и в учении св. церкви искать разъяснения нравственных недоумений, утешения, облегчения скорбей и душевных страданий. Обратимся же и в данный момент за утешением к руководству слова Божия.
„Не хощу вас, братие, говорит св. ап. Павел, неведети о умерших, да не скорбите, яко же и прочий, неимущий упования" (Солун., 4,13). В этих словах запрещается скорбь безутешная, скорбь, сопровождающаяся отчаянием, ропотом; скорбь христианина по умершем должна соединяться с христианской надеждой на вечное и лучшее наше существование за гробом. Мы христиане — не язычники, не имеющие упования на будущую блаженную жизнь,— мы должны веровать, что здешняя земная жизнь есть временная, исполненная забот, скорбей и печалей, что есть другая, загробная жизнь, будущая, вечная и блаженная для праведников.
На наследие этой жизни мы христиане можем надеяться по слову Христа, Спасителя нашего, сказавшего незадолго до своих страданий ученикам своим, а в лице их и всем верующим в Него: „иду уготовати место вам... Даидеже есмь Аз и вы будете" (Иоан. 14,2—3). „Аще бо веруем, говорит св. ап. Павел, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершия во Христе приведет с Ним (1 Сол. 4,14) и далее: придет время, когда „сам Господь в повелении во гласе архангелове, и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии во Христе воскреснут первее. Потом же мы живущий оставшии, купно с ними восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господом будем" (1 Сол. 4, 16—17). Такие обетования дают основание упованию на лучшую, светлую будущность в загробной жизни и для усопшего во Христе сослужителя нашего. Конечно, что будет с тем или другим из нас в грядущей жизни, знает один Бог. Но, судя по-человечески, и жизнь покойного указывает основания для светлых надежд. Усопший был искренний, твердоубежденный христианин, принимавший без малейших колебаний и сомнений все, что свято содержит и хранит св. церковь. Он был пастырь добрый, любящий своих пасомых, всегда внимательный и благожелательный к ним, не щадивший для них своих сил, всегда неопустительно и усердно несший обязанности священнического служения. Господь сподобил его доброй христианской кончины: он приготовил себя предсмертной исповедью и приобщением Св. Таин к переходу в загробный мир, умер с твердой верой в Господа Спасителя Нашего и надеждой на бесконечное к нам грешникам милосердие Божие.
Покойный был терпеливый, точный, исполнительный, скромный и неустанный работник. Он всегда помнил изречения: „в поте лица твоего снеси хлеб твой" и „трудящийся да яст“, и всю свою жизнь, вплоть до гробовой доски трудился, не покладая рук. Один простой перечень исполненных им работ и различных поручений занял бы немало места. И кто из нас исправнее являлся на крестные ходы, в разные комиссии, заседания и т. п.?— О. прот. И.П. Кто менее пользовался отпусками, отлучками для отдыха — он же. Только серьезная болезнь и, вследствие ее, нужда посоветоваться с лучшими медицинскими силами, только деловые и лишь очень важные семейные дела заставляли его выезжать из города,— в остальное время его всегда можно было застать дома за обычными занятиями. Кто первым являлся на дело и последним уходил от него? Опять он же. В последнее время здоровье о. протоиерея сильно пошатнулось. Врачи советовали ему облегчить себя, оставить некоторые занятия, жить покойнее. Но привычка к труду взяла свое. Как отдаленная мечта проносилась в сознании покойного мысль об отдыхе, о более спокойной жизни. «Вот откажусь от благочиния, оставлю место председателя училища», слышали мы от него не раз; но так и остался он при деле и почти что за работой окончил свои дни. Присущие ему аккуратность и исполнительность — весьма возможно — и были причиной его смерти. Не далее как неделю тому назад на заседании Совета училища он жаловался на нездоровье, вид его был действительно не хорош; однако же он высидел 3 часа, до конца собрания; дорогой домой по горе много раз останавливался отдыхать, с трудом переводя дух, а была тогда метель и сильный холод. Однако же на утро он опять выходил из дома, был на Студеной горе в училище и давал урок Зак. Б.; всем бросилось в глаза его болезненное состояние, его слабость; но и опять он высидел до конца, дал урок, а вечером слег, чтобы не вставать уже более с одра болезни. Даже и на смертном одре его озабочивали дела,— в понед. назначено было заседание Сов. уч.,— он присылал ко мне сказать: „не могу придти в собрание—болен; но нельзя ли устроить так, чтобы собрание не откладывалось, дело не стояло". Покойный был человек терпеливый, миролюбивый, с вида он был как-будто несколько суров, не общителен, не разговорчив, излишне деловит, как будто суховат, холоден. Но кто подходил к нему близко и лучше узнавал его, тому за такой внешностью ясно виделась его добрая душа, благорасположенное сердце. В течение слишком 25-летнего периода времени по служебным и иным отношениям мне приходилось близко стоять к нему, я имел полную возможность всесторонне присматриваться к нему и изучить его,— и я всегда считал и считаю указанные черты неотъемлемой принадлежностью его личности. Как живой стоит покойный пред моими глазами и сейчас, хотя это было давно,— в ту пору, когда он был еще человек молодой, не заслуженный, не выдвинувшийся из массы. Давал он несколько недельных уроков Зак. Б. в училище и был делопроизводителем Совета училища. Просидит, бывало, чуть не всю ночь за составлением и перепиской спешной бумаги. Приносит ее, кому следует. Бракуют — иногда из-за незначительных мелочей, случалось, что и из-за личных счетов и недружелюбия, отсылают от одного члена к другому,— и он идет, не ропщет, не возмущается, не выходит из себя, а терпеливо садится за исправление, за переделку и переписку вновь нередко сложного и большого журнала или доклада. Таких и подобных картин много в моей памяти... Прошли года... покойный занял сравнительно видное положение: стал благочинным градских церквей, протоиереем, Председателем Сов. училища, председателем или членом не одного из местных учреждений и пр. Но возгордился ли он, принимал ли на себя несоответствующие положению роли, забывался ли, возвышал ли голос, хотя и представлялись к этому поводы, оскорбил ли кого? Нет, нет и нет! — всегда он был несколько официален, но неизменно корректен, ровен, спокоен и деликатен в обращении с другими. Усопший был человек безупречно честный и прямой,— всякая недобросовестность, двуличие, неискренность, фальшивость и лживость его глубоко возмущали.
Дорогой собрат наш! Настало время проститься с тобой. Иди же в твой новый, далекий, неведомый путь! Иди, отдыхай от работ, трудов и печалей житейских! В дому Отца Небесного обителей много. Молитвенно уповаем, что по неизреченному Божию милосердию в одну из сих святых, райских обителей вселишься и ты! Аминь.
Протоиерей Михаил Веселовский.
Речь, произнесенная при погребении Протоиерея Николо-Кремлевской г. Владимира церкви И.П. Красовского Преподавателем семинарии А.И. Преображенским
Среди обычных житейских дел, забот и треволнений застигла нас печальная весть о кончине твоей, добрый христианский пастырь и старейший соработник наш на школьной ниве. Эта печальная весть, в момент получения ее, отрешила нас от узких и себялюбивых, изменчивых и неустойчивых житейских мыслей; пред тайной смерти твоей смолкли житейские струны, и пред нами обнажился духовный образ твоей доброй личности. Мысленно оглянулись мы на пройденный тобою путь труда на наших глазах, и увидели в этом образе много светлого и поучительного.
Многие годы продолжавшаяся совместная служба наша с тобою указала нам в лице твоем образ неустанного труженика, твердо стоявшего на страже долга, закона и справедливости. Мы видели, что закон и труд были правилом твоей жизни. Ты работал, когда трудились и другие; ты трудился и тогда, когда другие пользовались законным правом отдыха, одинаково принадлежавшим и тебе. Ты неустанно работал, когда организм твой здрав был; ты не оставлял работы и тогда, когда уже чувствовались тобою несомненные признаки опасного нездоровья.
Ты любил труд и трудящихся. Я никогда не забуду тех теплых слов, которыми ты наградил меня при последней делопроизводительской работе моей — за посильный труд мой в помощь тебе. В этих простых, по задушевных словах во всей красе обнажилось предо мною твое доброе сердце, так любившее труд.
Любя труд и высоко ценя его, в то жe время ты располагал нас к себе и своею неуклонной справедливостью. Справедливость во всем — было девизом твоей жизни, и деятельности. И самый строгий судья при жизни твоей мог бы упрекнуть тебя разве только за то, что ты бдительно следил за проведением справедливости даже и в вещах самых маловажных.
Наконец, украшением твоего духовного образа и венцом его было никогда не покидавшее тебя мирное настроение души твоей. Разлада и несогласия, казалось, боялся ты, как вредоносного яда. В вопросах, подлежащих общему обсуждению, ты ценил мысли и мнения твоих соработников, и на твердый голос собрата, ради мира, нередко отвечал мягкою уступчивостью! Этому я был неоднократно свидетелем.
С добрыми чертами общественной деятельности твоей в духовном образе твоем гармонически соединялись светлые черты и твоих семейных добродетелей. Совместная служба моя с тобою давала мне возможность наблюдать тебя и в недрах твоей семейной жизни, и, наблюдая, назидался я твоими добродетелями. В твоем лице живо предносится предо мною образ любвеобильного семьянина. Видел я, что мир и любовь христианская были руководящими началами твоей семейной жизни, а что может быть выше, чище и плодотворнее для семьи этих принципов...
Такой духовный образ ты оставляешь нам в назидание.
Уста твои смолкли, скоро могила закроет от нас и бренные останки твои. Но духовный образ твой останется с нами. Памятуя добродетели, украшавшие тебя при жизни, и поучаяси ими, будем молить милосердного Судию Небесного, любвеобильно призывающего к себе всех труждающихся, да упокоит Он тебя от земных трудов твоих в небесной своей обители, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания, по жизнь бесконечная...
Вечная память тебе, усопший добрый пастырь и старейший соработник наш!..
Речь, при погребении о. Благочинного церквей г. Владимира, Протоиерея И.П. Красовского, произнесенная свящ. Дим. Гиляревским
Дорогой наш почивший!
Позволь мне сказать несколько слов при гробе твоем, не столько в похвалу тебе, ибо похвала твоя у Бога, сколько для нашего назидания и утешения при разлуке с тобой.
Да не смущается твой кроткий и смиренный дух, если я немного коснусь сокровищницы твоей души, ее добрых и прекрасных качеств. Я сравнительно недавно знаю тебя и не вся твоя жизнь,— богатая мудростью и опытом,— известна мне, но и того немногого, что знаю я, вполне было достаточно, чтобы составить о твоей душе самое светлое и отрадное представление. Мне, как и всем другим, ведома твоя искренняя и глубокая религиозность, твоя нелицемерная преданность правилам и уставам Св. Церкви. Как член общества, ты являлся человеком честным, строго воздержным, доброжелательным, обходительным, деятельным и неутомимо трудолюбивым до конца дней твоих. Нам всем бросались в глаза твоя любовь, твои заботы о своей семье, твоя необыкновенная домовитость. В отношении к своим пасомым ты всегда был добрым пастырем и наставником, умевшим наставить, вразумить, подать совет, отрезвить человека, не только своим словом и наставлением, но и примером жизни, потому что жизнь твоя, как жизнь человека серьезного, строго относящегося к своим обязанностям, всегда верного самому себе, сообщала надлежащий авторитет твоим речам и наставлениям.
В течение 10 лет ты проходил должность благочинного градского духовенства. Нелегко положение духовного администратора. Он должен быть не только начальником, но, главным образом, наставником, руководителем, старшим братом Своих подчиненных, должен заботиться не только о том, чтобы другие блюли закон, но и примером своим показывать, как следует блюсти его, что весьма трудно для многих и многих, затем, что еще труднее, он должен уметь правду, растворять милостью. Незабвенный о. Благочинный! все эти трудности поборол ты. Ты не был начальником в тесном смысле этого слова, ты был скорее нашим другом, советником и помощником, всегда доброжелательным и снисходительным к нашим немощам и недостаткам. Вся жизнь твоя и служебная деятельность являлись для нас образцом верности и непоколебимой преданности долгу.
Вот о чем мне хотелось сказать пред твоим уходом туда, откуда уже нет возврата. Чувствую слабость своего слова — не до конца и не совсем ясно обрисовывает оно твой душевный облик,— но прими и это малое приношение и не как, повторяю, достойную похвалу тебе, а как скромный дар любви и всегдашнего памятования о тебе.
Нас всех сильно поразила и огорчила твоя нежданная кончина. Мы не можем освоиться с тем, что тебя нет с нами, что никогда уже не увидим, не услышим тебя. Одно лишь может помирить нас с тяжелой потерей, это сознание, что ты недаром прожил жизнь, что до конца исполнил долг, завещанный тебе. Ты был верен до смерти и Господь даст ти венец живота (Апок. 2, 10). Воспомянет Господь болезни и труды твоя, ими же трудился еси на ниве Его, а оскудевающее восполнит своим безмерным благоутробием и 'всеобемлющей любовию.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 3-й. 1908).
Благочинным церквей г. Владимира вместо умершего протоиерея И.П. Красовского назначен протоиерей Мироносицкой церкви И.А. Вознесенский.
Председателем Совета Епархиального женского училища, вместо умершего прот. И.П. Красовского, назначен о. Законоучитель гимназии, священник А.А. Васильев.
В Епархиальном женском училище 13-го января 1908 г. после поздней литургии, в присутствии всех учениц была отслужена большая панихида по скончавшемся о. председателе совета училища, протоиерее И.П. Красовском, сороковой день которого случился накануне в учебное время.
Святители, священство, служители Владимирской Епархии
Владимиро-Суздальская епархия.
|
