Свято-Успенский мужской монастырь Флорищева пустынь 
Свято-Успенская Флорищева пустынь - мужской монастырь в посёлке Фролищи Володарского района Нижегородской области, на холме, именуемом Флорищевой красной горой.
Сюда «по некоторому откровению» в 1651 г. пришел один схимонах «знаменоносец», именем Мефодий, который поселился здесь недалеко от реки Луха, построив себе в «зело густой чаще», под сосною, келью «там, где ныне монастырское поле у кирпичных сараев», говорит летописец. Неизвестно откуда пришел этот подвижник благочестия, какого монастыря он был пострижник, когда облечен в схиму, но, по сказанию монастырской летописи, это был муж «свят житием, прозорлив и пророческого дара исполнен».
Подвижник скоро полюбил избранное им место: оно казалось ему благословенным самим Богом, и успехи его подвижнической жизни наполняли сердце его отрадною надеждою на то, что место это будет впоследствии прославлено, что здесь скоро воздвигнется великая и славная обитель; ему же нередко слышался звон колоколов и он своими внутренними «мудрыми» очами видел неземной свет, нередко освещавший Флорищеву гору, в знак будущей славы, имеющей быть воздвигнутой здесь, обители. Его пустынное уединение скоро было нарушено двумя иноками, отцом и сыном, Варлаамом и Макарием из ближайшего к той местности Макарьевского монастыря, что в Пурихе (Монастырь в Пурихе упразднен в 1764 г. Пурих был вотчиной известного героя смутного времени князя Д.М. Пожарского, и отсюда князь выступил в поход на поляков для освобождения Руси.), Белгородской волости, в Нижегородских пределах, которые также искали пустынного уединения и анахоретских подвигов и случайно пришли на Флорищеву гору. Они жили раньше в этих же дебрях около реки Дорху, но были кем-то (вероятно бортниками, ревниво оберегавшими свои бортьи угодья от посторонних) изгнаны из того места и должны были переселиться в более пустынное место, каковым и были Флорищевы горы. Найдя здесь праведного старца схимонаха Мефодия, они испросили у него позволения поселиться с ним в этом месте, построили келью рядом с Мефодиевской и начали там проводить подвижническую жизнь, по словам летописца «яко три светильницы во образ св. Троицы в молитве же и посте неослабно Господу Богу работати».
Старец Мефодий поведал пришельцам о своих видениях, предрекавших будущую славу избранного ими места, а его слова скоро подтверждены были и иноками Варлаамом и Макарием, которые также удостоились слышать таинственный звон, исходящий как бы из горы от невидимого колокола.
Старец Мефодий решил построить на Флорищевой горе деревянную церковь. Когда он явился в городе Гороховце и других селениях, находившихся в соседстве с этими обширными Гороховецкими лесами, и стал просить у местных жителей помощи на построение храма на Флорищевых горах, все знавшие отдаленность этого места от селений, глушь и дикость дебрей Флорищевых, говорили старцу, что он предпринимает безрассудное дело: «ну к чему тебе церковь, когда священника у вас нет, место у вас глухое, пустынное, да никто и не пойдет к вам, когда и вам самим питаться нечем». Но старец Мефодий таким отвечал в пророческом духе: «Творец всея видимой и невидимой твари – Бог хощет сие место прославить, многую братию собрать и во иноческом чину спасти. Со временем вспомните то, что я вам говорю, и если не вы, так потомки ваши прославят здесь дивнаго во святых Своих Бога Израилева. А о священнике я не забочусь, я верю, что Господь пошлет нам такого священника, какого нет ни в селах, ни во градех».
Иоанн, пробыв несколько дней в Флорищах в отрадной душе его пустыннической обстановке, отправился в Кириково, спеша исполнить поручения брата, чтобы поскорее разрешить себя от всех этих мирских попечений.
См. Митрополит Суздальский Иларион.
Старец Мефодий с иноками Варлаамом и Макарием, при помощи доброхотных дателей, скоро воздвиг деревянную церковь с приделом и отправился в Москву к патриарху Иосифу с намерением испросить благословение на освящение вновь выстроенной церкви в честь Успения Пресвятой Богородицы и с приделом в честь преподобного Ефрема Сирина в новой Луховской пустыни. Патриарх благословил доброе начинание старца Мефодия и грамотой 1651 г. повелел освятить новопостроенный храм; старец Мефодий заехал в Вязниковский Благовещенский монастырь и упросил игумена Моисея освятить новый храм.
Здесь в Москве Мефодий случайно встретил и юного пострижника, иеродиакона Илариона. Увидев его уже облаченным в иноческий чин, благочестивый старец был чрезвычайно обрадован, напомнил ему его первое обещание поселиться во Флорищевой пустыни, и спросив его, почему он так медлит, возвестил ему, что там уже готова церковь и всё потребное для богослужения. Иларион сказал, что он всегда носит в сердце желание поселиться во Флорищевских дебрях, и обещал скоро прибыть туда на постоянно жительство.
Эта встреча со старцем Мефодием заставила Илариона проситься у епископа Павла отпустить его в пустынь, но Павлу жаль было расставаться с любимым родственником и он удерживал его у себя, говоря, что он еще успеет поселиться там, что он должен еще навыкнуть здесь иноческим подвигам.
Игумен Моисей освятил в пустыне храм во имя Успения Пресвятой Богородицы с приделом в честь св. Ефрема Сирина. Иероманах Иероним в сочинении своем «Жизнь Илариона» сообщает о том, что Моисей освятил только придел Ефрема Сирина, тогда как в грамоте патриарха Иосифа предписано освятить храм и придел.
Храм был готов, но богослужений в нем совершать было некому: схимонах Мефодий и его сожители, Варлаам и Макарий, были просто монахи, неизвестно откуда был Мефодий, а его сожители Варлаам и Макарий, были по происхождению крестьяне деревни Крутцова Белогородской волости, Нижегородской губернии, и вероятно все малограмотные, что так было обычно в тот век; но схимонах Мефодий и ранее твердо уповавший, что господь пошлет им священника, терпеливо ожидал исполнения своего пророческого предвидения.
В грамоте царя Алексея Михайловича 1651 г., разрешающей построение церкви, упоминается еще «вдовый поп Ондрей», но он, вероятно, скоро умер или ушел куда-нибудь.
Патриарх Никон в это время издал указ о поклонах и начал исправлять богослужебные книги. Эти меры его вызвали недовольство во многих ревнителях старины, особенно в епископе Павле Коломенском, который резко высказался против нововведений патриарха и даже на соборе не подписался под соборным постановлением. Никон решительно поступил с противниками – он разослал их в ссылку по разным местам, епископ Павел был сослан в Палеостровский монастырь, в Новгородские пределы. Павел, отправляясь в изгнание, стал звать с собой и родного иеродиакона, но Иларион не согласился ехать с ослушником воли патриарха. После чего Иларион решил отправиться в столь долгожданную для него Флорищеву пустынь.
Инок уже оканчивал путь в этих диких дебрях Флорищевых и почти достиг убогих келий иноков, как его восторженное состояние достигло высших пределов,- вдруг слух его наполнился дивным и необычайным звоном, густою волною льющимся из лесной чащи, могучая дубрава во мгновение ока раздвинулась на обе стороны и дивная обитель с прекрасными каменными храмами и зданиями представилась внутренним очам очарованного инока. Иларион, пораженный видением, невольно остановился и мгновенно постиг таинственный смысл его. И неземной восторг снова разрешился обильными слезами, которых юный инок не успел и скрыть, как из-за леса показались маленькие убогие хижины подвижников – Мефодия с братией и такая же малая бедная бревенчатая церковь, и сам Мефодий, забыв свою старческую немощь, прибежал к нему навстречу и обнимал его, как самого дорогого гостя.
Схимонах Мефодий и сам исполнился духа Божия и тут же изрек пророческое слово, что Господь хочет ради этого пришельца прославить это место и собрать множество иноков. Так юный инок поселился в пустыни. Это было 3 сентября 1653 г.
Сильнее они чувствовали недостаток в том хлебе насущном, который необходим для внутреннего человека и который преподается в божественном таинстве Евхаристии, так как у них некому было совершать этих таинств.
Братия и особенно схимонах Мефодий начали усиленно просить иеродиакона Илариона, как достойнейшего, принять на себя священный сан иеромонаха.
Узнав из расспросов, что этот юный инок – сын нижегородского священника Анании, которого Никон знал очень хорошо, как человека благочестивого и сведущего в божественном писании, и неоднократно даже бывал у него дома, Никон охотно изъявил согласие на посвящение его в священный сан, сказав всем окружающим, что сей инок есть «отрасль от благаго корене и ветвь от благоплоднаго древа». Иларион был посвящен в сан иеромонаха 22 мая 1654 г.
Приняв на себя священный сан, «Иларион усилил свой иноческий подвиг. Он ежедневно совершал литургию с таким благоговением, что слезы лились из его очей, полагал по 1000 поклонов, вкушая один хлеб лишь через день, через два, а иногда и раз в целую неделю, изнуряя в то же время себя тяжелым трудом с братиею на общую пользу, а в короткое время отдыха занимался чтением священнаго писания и душеполезных книг».
После долгой и упорной борьбы с самим собой Иларион решил, что он не нарушит своего обета старцу Мефодию, если на время моровой язвы переселится из Флорищ куда-нибудь поближе к человеческим жилищам с тем, чтобы немедленно возвратиться, как только прекратится моровое поветрие. И вот, забрав с собой богослужебные книги, как самое главное сокровище свое, пустынник переселился за реку Оку в нижегородские пределы и здесь близ села Афанасьева в пустынном месте устроил себе из хвороста кущу и стал в ней жить, не смотря на лютые и нестерпимые морозы. Поселяне скоро обрели его кущу и, увидев здесь человека Божия, начали посещать его, прося его молитв, наставлений и благословения и, сжалившись над его страданиями от лютых морозов, принесли соломы и обложили ею весь шалаш. Но тут случилось несчастье. Однажды посетители остались ночевать в куще у подвижника, развели огонь, чтобы хотя немного согреться, и скоро заснули,- как вдруг шалаш загорелся и Иларион едва успел выбежать с гостями из шалаша и вынести свои книги, а онучи поселян так и сгорели в куще. Инок разорвал свою рясу на онучи и отдал ее гостям своим, а сам остался в одном кафтане в такой холод. Поселяне срубили ему бревенчатую келью, но так как келья была срублена из сырых и мерзлых деревьев, то от страшного угара и сырости много пришлось пострадать Илариону в эту зиму.
Наконец язва прекратилась и инок немедленно решил отправиться в свою пустынь. Зайдя по пути во Флорищи в гор. Гороховец, Иларион случайно встретил там собрата своего монаха Иону, который ушел из пустыни еще до морового поветрия, был сильно обрадован этой встречей, и вдвоем они возвратились в свою обитель.
Подвижник теперь как бы сожалел о своей временной слабости и начал вести еще более строгую жизнь, «труды к трудам прилагая». «Колико же слез и поклонов пред Богом в молитве своей и всяких трудов и различных добродетелей подъял!» «Воистину яко от древних великих отец един есть и высокаго жития сей человек!»
Недолго в неизвестности было пребывание их, ибо любители благочестивой жизни вскоре узнали, что Флорищевское место вновь имеет подвижников. Потому, стекались со всех сторон слушать учение преподобного Илариона. Кто-то, подражая его жизни, оставался при нем. Преподобный же, принимая их, давал каждому усердное послушание, а некоторых постригал в иноческий чин. В пустыни уже было 15 человек братии. В то время пришел в обитель клирик Василий, поведавший когда-то преподобному про Флорищеву пустынь. Его преподобный принял любезно и, спустя некоторое время, облек в иноческий образ, переименовав вместо Василия Вениамином, и был тот инок искусен и в добродетели совершен.
Несмотря на то, что Флорищева пустынь находится далеко от мирских селений, и путь лесами самый трудный и сбивчивый, богомольцы отовсюду собирались и приходили в обитель. Потому, преподобный Иларион, чтобы богомольцы не блуждали, вместе с братией прочищал прямые дороги к селению, на реках и топких местах мостил мосты, которых сделал в разные стороны (до Гороховца 24 вер., до Мугреева 20 вер., в Якушево 25 вер. и до Раменья 40 вер.).
Не успели иноки окончить этой трудной работы, как сгорела Успенская церковь, и нужно было строить новую церковь. И обитель нуждалась в ограде для защиты от хищных зверей, да от злых людей.
Иларион с братией уже приготовили бревна для ограды и храма над воротами, как рабочие из соседних селений отказались идти на работы, зная крайнюю скудность пустыни… Неутомимый строитель был весьма опечален этим отказом и начал со слезами просить у Бога помощи. Во сне явился ему Иисус Христос и сказал: «Не скорби, Иларион, всё задуманное тобою скоро исполнится». Скоро в обитель пришли какие-то люди, которые отслужили молебен и сделали значительный вклад, достаточный для построения ограды и церкви. Вслед за этим пришли и отказавшиеся работать мастера и взялись построить Успенский храм, значительно больший прежнего, ограду кругом пустыни и церковь деревянную на воротах во имя свв. Зосимы и Савватия.
Обширные леса Флорищевские были удобным местом для укрывательства разбойников и воров. Пользуясь полной беззащитностью иноков и предполагая найти у них не малые деньги, собираемые ими на устроение обители, разбойники неоднократно делали нападения на бедную пустынь. Так однажды разбойники пришедшие в пустынь в то время, как Иларион служил вечерню, потребовали его к себе непременно. К счастью его братия догадалась спустить его из окна алтаря и он убежал в Гороховец. Но разбойники снова через некоторое время пришли в пустынь и Илариону не удалось скрыться. Они схватили его, мучили и жгли огнем, выпытывая у него деньги, и сами устроили везде обыск, но нигде ничего не найдя, забрали у братии скудную их утварь, котлы, топоры и некоторую одежду. Эта безнаказанность сделала разбойников более дерзкими. Они снова явились в обитель под вечер, когда вся братия была на богослужении, в масках вошли в церковь и стали поджидать, когда закончится служба. Иеродиакон, совершая обычное каждение в церкви, увидев их, начал кадить и перед ними, разбойники стали отступать перед кадилом; иеродиакон, приняв их за демонов, не переставая кадить, шел следом за ними до самой паперти: тут разбойники внезапно бросились на несчастного и чуть не убили его кулаками до смерти. Затем вбежали в церковь и закричали на Илариона:
«Долго ли ты будешь служить, сбрось ризы!»
- «Делайте, что хотите, братия,- отвечал он,- но я риз не сниму. Тогда разбойники зверски напали на него, связали ему руки и ноги и продевши бревно между руками и ногами, хотели зажечь его, атаман же начал дерзко требовать денег. Иларион отвечал, что все издержано на монастырское строение; они не поверили и приступили к пытке. Тогда Иларион, видя себя в крайней опасности, обратив взоры свои к иконе Пресвятой Богородицы, взмолился громогласно со слезами: «Заступница усердная, спаси меня недостойнаго раба твоего!» Лишь только он произнес это, как вдруг разбойники побежали опрометью из церкви и из монастыря, толкая друг друга, как будто кто их гнал. Впоследствии они сознались, что тогда на них со всех сторон закричали какие-то люди: «Хватайте их, хватайте!»
В другой раз Иларион был на молитве и разбойники, шедшие убить его, если он не даст им денег, ничего не могли ему сделать: они увидели, что инока окружает как бы огонь, это их привело в ужас и они убежали.
Скоро малая бревенчатая церковь, построенная Иларионом в 1657 г. только для братии, не вмещала стекавшихся сюда богомольцев. Нужно было построить новую большую церковь. Иларион в 1660 г. бил челом царю Алексею Михайловичу и просил дозволения старую церковь разобрать, а на место её воздвигнуть новую церковь во имя Успения Божией Матери с приделом во имя св. Живоначальной Троицы. По этому челобитию прислана была грамота митрополита Питирима Сарского и Подонского, в ней он благословил Илариона с братией «ронить лес» и строить новую церковь и к ней прирубить особый придел с особой папертью, а бревна старой церкви «вывезть и в чистем месте огнем спалить».
Иларион с монахами принимали самое активное участие в строительстве новой церкви, выполняя самую трудную работу. Когда они с мастеровыми людьми начали поднимать канатом бревна наверх, под их безмерной тяжестью новый пеньковый канат порвался. Мастеровые начали роптать на преподобного и уже хотели оставить строительство. Преподобный же, созвав всю братию и мастеровых, сотворил вместе с ними прилежное к Богу и к Пречистой Богородице молебное пение. После чего послал в город Вязники монаха для приобретения нового каната, где посыльный получил в дар от некоего боголюбивого человека пусть не новый, но крепкий канат из лыка. И оказался тот подержанный канат крепче нового.
Храм был освящен в 1661 г. во имя Успения Божией Матери с приделом во имя св. Троицы. Преподобный храм украсил святыми иконами и богослужебной утварью. То была церковь и светла, и велика, и высока, и с папертью, чтобы всем входящим в нее радоваться. Во время созидания храма явилась преподобному сама Владычица, и предрекла: «аз вся потребная обители твоей устрою, и к тому же оная не оскудеет».
Через два года обитель снова пострадала от пожара. Загорелся теплый придел во имя св. Троицы и сгорел весь дотла. Тогда Иларион решил теплую церковь построить отдельную, а к Успенской церкви пристроить придел во имя св. Ефрема Сирина. В 1663 г. получил от царя дозволение воздвигнуть теплую Троицкую церковь и придел к Успенскому храму. В тот же год Иларион от митрополита Питирима получил разрешение, и храм и придел были скоро воздвигнуты.   
Настолько известной сделалась Флорищева пустынь, благодаря добродетельной и строгой жизни преподобного Илариона и его братии, повсюду прославлявших Отца Небесного, что не только простой народ, но и вельможи, и воеводы начали посещать ее, прося у подвижников молитв и благословения. Из таковых сановных мужей, бывший воеводой в городе Вязниках Иван Михайлович Языков часто посещал обитель вместе Гороховецким воеводой Петром Авраамовичем Лопухиным. Видя соблюдаемый в монастыре чин и дела, подвизавшихся в нем, возлюбили воеводы преподобного и его учеников так, что когда Языков прибыл в Москву, то немедля рассказал благочестивому Царю Федору Алексеевичу, благочестия ревнителю, об этой богоугодной жизни иноков и их наставника.
Благочестивый же Царь, услышав это, радуясь, что в его царствование обрелся столь богоугодный муж, пожелал видеть его лично, чтобы получить душевную пользу, для чего скоро призвал его к себе, с честью приняв Илариона в своих царских палатах. Преподобный же со смирением и страхом воздал Царю подобающую честь, как помазаннику Господню. По Царскому прошению благословил Его и поучил довольно о спасении душевном.
Когда же Царица Агафья Симоновна разрешилась Царевичем Ильей Федоровичем, Царь учинил преподобного Илариона быть восприемником от купели крещения сына своего Царевича. Избрал его себе духовным отцом и кумом. Обитель же его одарил многими царскими милостями, как-то: около пустыни и в других Царских местах лесом, рыбными ловлями, сенными покосами, хлебопашной землей, мельницами и солеварнями, утвердив это на вечное владение Царскими своими грамотами. Помимо всего прочего отправил Государь в обитель колокол в 120 пудов весом и много другого имущества. 
Его иноческие подвиги, увенчанные Богом чудными благодатными дарами, начали привлекать к нему сердца многих людей. В обитель к подвижнику текли тысячи богомольцев, нуждающихся в благодатном утешении: видя здесь высокие образы иноческой жизни и нередко получая по усердным молитвам иноков просимое, все эти паломники, расходясь по домам, берегли в душе, как самую драгоценную святыню, благодатное воспоминание об обители Флорищевской и о настоятеле её, подвижнике Иларионе. Передавая из уст в уста тысячекратно всем знакомым своим «об ангело-подобном житии» Флорищевской братии и их наставника и учителя Илариона, богомольцы разнесли далеко славу смиренно укрывшейся от мира в глубине дебрей Гороховецких. Подышать благоговейной атмосферой монастыря, послушать дивных и трогательных поучений Илариона, произносимых им за каждой литургией, помолиться со слезами вместе с подвижниками в обители, теперь шли не только из ближних селений «простцы» из крестьян и посадских людей, но и знатные бояре. Среди последних особенно часто начали посещать пустынь – Гороховецкий воевода Петр Абрамов Лопухин и из Вязников – вельможа, ближайший к царю, Иван Павлович Языков. Узнав о подвижнической жизни Илариона и неоднократно получая от него благословение и душеполезные наставления, они стали глубоко уважать пустынника, а Языков полюбил его, как родного отца в особенности за эти душевне беседы, которые нередко трогали его до слез и «он не раз плакал неутешно» в убогой келье Илариона, после этих поучений.
И вот слух о подвижнике Иларионе дошел и до царя Феодора Алексеевича. Воевода вязниковский Языков, приехав в Москву, доносит царю, через своего ближайшего родственника любимого царем Ивана Максимова Языкова, что в его державе, в глухих и мало проходимых дебрях Флорищевских, есть такая пустынь, где иноки вполне осуществляют в своей жизни идеалы подвижнические и где настоятелем муж истинный и строгий подвижник, «свят житием, сияющий добродетелями, яко един от древних св. отец». Яркими красками описал любимец царский внешнюю убогость пустыни, пустынные труды иноков, их воздержание, терпение, кротость, послушание, их церковное благочиние, продолжительное богослужение, при многочисленности земных поклонов, умилительное пение, а в особенности подвиги и добродетели самого Илариона, его высокий дар пламенной молитвы, его трогающие до слез поучения. Царь пожелал сейчас же видеть этого святого мужа, слышать его поучения и принимать его благословение. Он уже заранее благоговел перед ним и его печалило теперь одно: как повидать скорее этого подвижника, но так, чтобы не оскорбить его святыни. Юный царь давно был тяжко болен, у него была цинга, от которой ноги постоянно были опухшими, и он в душе надеялся получить чудесное исцеление, благодаря молитвам благочестивого подвижника. По заботам Языкова игумен Иларион был в это время в Москве, «некиих монастырских потреб ради», и Языков возвестил об этом царю. Царь повелел немедленно отыскать пустынника и проставить к себе в царские палаты. Пустынник скоро явился к Языкову, недоумевая, зачем тот пригласил его. Языков с радостью и с любовью встретил пустынника и сказал: «отче, настало время мне и тебе от силы в силу приходити… сотвори молитву для меня и себя в путное шествие»… «Бога ради, немедленно сотвори молитву,- повторил Языков,- сам увидишь, куда нам придется идти»…
После молитвы оба отправились в путь. Когда же они приехали ко дворцу, Иларион тут только понял, что он должен сейчас предстать пред царем. Языков взял инока за руку и, введя его в царские палаты, представил Государю Феодору Алексеевичу говоря: «благочестивый царю, вот тот иеромонах, котораго твоя светлая держава повелела отыскать и представить».
Инок Иларион в глубоком смирении считал себя недостойным такой высокой чести. «Я. Грешник,- говорил он царю,- земля и пепел, как осмелюсь дерзнуть возвысить свою худую руку над помазанником Божиим,- это дело преосвященных митрополитов, архиепископов, епископов и архимандритов, а не меня худого инока». Царь же, побеждая его смирение, сказал: «не отказывай никому из просящих у тебя духовнаго дара даяти, но туне приявши, туне и независтно и подавай; и будь мне добрым пастырем».
Тогда Иларион с трепетом и смирением возложил руку свою на царя и торжественно благословил его, говоря: «да благословит тя, Всероссийский царь, Господь наш Иисус Христос, Царь царей, наитием и действом Святаго Духа, неотъемлемым своим благословением со Отцем купно и Пресвятым Духом ныне и присно и в безконечные веки», и снова поклонился ему до земли. Умиленный царь поднял подвижника и повелел ему сесть с собою и побеседовать о пользе душевной.
«Я слышал, говорил царь, о том, как ты богоугодно живешь со своими учениками в пустыни, а потому прошу тебя не оставлять нас в святых твоих молитвах и почаще посещать нас: я здесь никого не могу найти, с кем бы мог искренно побеседовать о спасении души своей. Все окружающие меня придворные ищут только своей пользы: один добивается быть боярином, другой – окольничим, третий иной какой-либо почести просить, а о пользе душевной и поговорить не с кем, да и времени нет; Бога ради, отче святый, не оставляй нас, чтобы я мог иметь тебя всегда пастырем добрым и собеседником о спасении нашем».
«Да будет воля Господня и воля царская», со смирением отвечал инок и приступил к беседе. С обычным ему воодушевлением, со слезами на глазах Иларион начал преподавать наставление царственному юноше. «… а посему подобает тебе, благочестивый царю, быти благу, кротку, милостиву, долготерпеливу и непамятозлобну, паче же всех праведну, всегда поминающу, что слово царево никогда же премеино бывает и всем образ собою в добродетелях и во благочинии даяти и яко солнцу на благия и злыя светити, паче же всех милостиву быти»…
Царь был тронут до глубины души, из глаз его лились сладостные слезы умиления; никто еще до сих пор не говорил с ним так задушевно, и царственный юноша сразу полюбил подвижника и отныне инок Иларион сделался духовником и самым близким другом и собеседником царя до самой его смерти. По примеру царя и все при дворе царском начали с великим уважением относиться к Илариону, часто его приглашали во дворец, сажали на почетное место и с благоговением слушали его беседы. Благоволение царя к Илариону выразилось в особенности после рождения первого сына у царя, царевича Илии. Царь избрал Илариона к новорожденному восприемником при крещении и пожаловал по этому случаю обители большой колокол в 220 пудов.
Вскоре царь выразил желание посетить обитель Флорищевскую. Иларион с радостью одобрил это желание царя, но предупредил его, чтобы он не разочаровался, когда увидит их скудность во всем и бедные кельи обители. Он отправился в пустынь за несколько дней до прибытия туда царя и приготовил ему торжественную встречу. Царь прибыл в обитель вместе со всем своим синклитом по особой проложенной для него дороге прямо лесом из Вязников. Дорога эта стала называться царской. Иларион торжественно встретил высокого паломника, вместе со всей братией, крестным ходом с иконами при колокольном звоне, и царю чрезвычайно понравилась убогая пустынь Флорищевская. Она нисколько не походила на те монастыри, которые знал до сих пор и которые посещал царь Феодор Алексеевич, и показалась ему, по словам спасителя жития Илариона, «яко рай едемский на востоце насажденный». Царь, видев в обители крайнюю скудность во всем, «всякое пустынное озлобление от комаров, мушиц и слепней», прослезился и сказал: «О, окаянный аз! В каком я довольстве пребываю! Сии же рабы Господни какую скорбь ради славы имени Твоего терпят». Когда же юный царь ознакомился со строгими порядками жизни монашеской, с чином церковным, он вполне убедился в строгости жизни Флорищевских иноков и еще более стал уважать настоятеля пустыни, инока Илариона.
Прощаясь с царем, Иларион подарил ему на память от обители весьма искусно сплетенные личные башмаки, которые царь принял, как многоценный дар, и отдарил за него обитель истинно по царски. Царь наградил обитель, пожаловав ей все окрестные владения – лес и земли, и реку Лух окружной межой почти на 40 верст, а так как около пустыни земля песчаная и неплодородная, то царь повелел отвести обители в Белгородской волости около 900 десятин земли, в том числе пахотной земли до 300 десятин; рыбной ловли по рр. Пьяне и Суре и озерам, мельницу в г. Лухе, две соляные варницы – Любим да Любаву, в г. Балахне, сенные покосы в Быстрицких лугах по реке Клязьме, близ Гороховца, 287 десятин, подворье в Москве в Ваганьковском проулке, и кроме того повелел отпускать из Приказа Большого дворца ежегодно в обитель Флорищевскую, на помин своих родителей, по три ведра вина церковного, да по три пуда воску и по пуду ладана и по 15 пудов меду на кутии. Не довольствуясь этим, царь хотел подарить обители свою вотчину, целую Красносельскую волость, близ Гороховца, со всеми крестьянами и землями, но инок Иларион сам отклонил это желание царя, указав, что владение вотчинами несовместимо с иноческими обетами нестяжательности, смирения и трудолюбия.
Царское расположение и обильные дары превратили небольшую обитель, затерявшуюся в глухих Гороховецких лесах, в крупный монастырь, владевший богатым хозяйством и обширными угодьями в разных губерниях.
Основное каменное строительство, развернувшееся после приезда в пустынь Царя Федора Алексеевича в 1677 г., проводилось под непосредственным руководством настоятеля монастыря Илариона, который к этому времени стал духовным наставником Царя.
Благочестивый Царь Федор Алексеевич изволил посетить обитель преподобного во Флорищевой пустыни. Высочайшее Его шествие с Царицей и Царевнами и светлым Синклитом проходило из города Москвы через Вязники, далее прямой дорогой, проложенной через лес. Эта дорога до сих пор видна и называется Царской. Преподобный, когда узнал, что Царь приближается к пустыни, приказал производить благовест в один колокол, а сам с братией, облачившись в святые ризы, вышел навстречу Царю с честным крестом и с чудотворной иконой успения Пресвятой Богородицы. Когда же Царь подошел к Святым вратам обители, его встретили перезвоном всех колоколов. Какой же радостью все исполнились тогда!
Благочестивому Царю пустынь пришлась по душе, как богонасажденный рай земной. Войдя на территорию обители, Царь рассматривал местоположение пустыни, удаленность ее от селений мирских, нищету и во всем крайнюю скудость. Когда же Царя одолели полчища комаров и мошек, что свойственно тем краям, тогда прослезился Царь и сказал: «О окаянный Аз! В коликой прохладе и веселии пребываю; сии же рабы Господа моего каковую нужду и скорбь ради любве Христовы претерпевают». Лицезрея соблюдаемый преподобным в церкви и на монастыре порядок, еще больше возлюбил того. Иларион же подарил Благочестивому Царю пустынный свой гостинец, льняные башмаки, искусно сплетенные, которые Царь принял, как величайший дар. И за этот подарок Благочестивый Государь повелел преподобному у себя в пустыни создать Церковь каменную, какую тот сам пожелает. На ее сооружение было выделено необходимое количество денег. Государь царским своим повелением указал, чтобы немедленно со всей округи предоставлено было потребное количество камней (на это имеется царская грамота), кирпича, извести, а также мастеровых людей, что и было исполнено. По завершении строительства храма Государь повелел возвестить себя, с чем и отбыл в царствующий град Москву.
В это же время, при первом Царском посещении, задумался преподобный о пахотной земле, чтобы выращивать на ней хлеб для пропитания братии. Узнав, что в дворцовой волости имеются неиспользуемые земли, спросил о них у Царя Федора Алексеевича, тогда Царь выделил ему всю Белогородскую волость с принадлежащими ей жителями (более двух тысяч дворов). Преподобный сказал, что вся волость - это слишком много, поэтому Царь даровал обители столько, сколько было необходимо, подтвердив это своей Царской грамотой.Собор Успения Божией Матери 
Собор Успения Божией Матери
В начале строительства каменной церкви, когда начали копать рвы для фундамента, были найдены два гроба с нетленными мощами схимонаха Мефодия и еще одного монаха, скончавшихся 28 лет назад во время эпидемии. Эти мощи были вновь погребены в строящейся церкви близ западных дверей, но где именно, достоверных свидетельств не имеется.
К концу зимы 1681 г. строительство церкви было завершено. Она была украшена великолепным иконным писанием, в том числе четырьмя иконами, созданным царским иконописцем Симоном Ушаковым:
1) Христа Спасителя у царских врат в позолоченной ризе;
2) Успения Божьей Матери подле Спасителя в позолоченной ризе, от которой приходящие с верою получали исцеление;
3) По левую сторону царских врат Кипрской Пресвятой Богородицы, унизанная по бархату жемчугом, а по сторонам обложенная серебром, с позолоченным венцом;
4) Владимирская Божья Матерь в святом алтаре за жертвенником с позолоченным венцом.
Собор представляет собой традиционный кубический объем с тремя низкими аспидами, завершенный пятиглавием.
Выразительность мощного, лаконичного объема с тремя крыльцами достигнута гладкими плоскостями стен, расчлененных лопатками на три части и завершенных полуциркульными закомарами. Монументальность здания подчеркивают ряды глубоких, вытянутых ниш, начинающихся почти от земли и объединяющих два яруса крупных окон, отсутствие традиционного карниза, отделяющего поле закомар от плоскости стен, и сложных по рисунку декоративных деталей, в частности наличников. Ориентация архитектурно-художественного образа Успенского собора на храмы Новгорода и Пскова подтверждается, в частности, наличием характерного для этой школы орнаментального пояса, который проходит по аспидам алтаря и центральной главе. В данном случае этот пояс получил дальнейшее пластическое развитие и был преобразован в так называемый «жучковый» орнамент, обнаруженный в постройках Гороховца, Вязников и Соликамска. Этот орнамент впервые был использован во Флорищевом монастыре.Колокольня  
Колокольня
Главной архитектурной доминантой ансамбля является колокольня, построенная в 1678-1681 гг. Она создает запоминающийся образ, в котором важную роль играет высокий шатер. Первые четыре яруса имеют квадратный план (9,5х9,5 м) и соединяются внутристенными лестницами. На мощном четверике стоит более легкий трехъярусный восьмерик, завершенный полуциркульными проемами яруса звона. Плоскости стен колокольни расчленены угловыми лопатками и прорезаны глубокими оконными проемами, составляющими основную часть ее декоративного убранства. Только ярус звона насыщен более богатыми по профилю арками, имеет изразцовый фриз и отдельные керамические вставки. Кроме того, в 1766 г. на шестом ярусе были установлены часы. Скромное внешнее убранство колокольни Флорищева монастыря соответствует общему художественному единству ансамбля и является интерпретацией архитектурного образа главных монастырских зданий. Необходимо отметить, что колокольня по высоте (49,5 м.) принадлежит к числу крупнейших столпообразных сооружений 17 века (высота самой значительной колокольни Ярославля - около 40 м., Ростовского кремля - 38 м., и только ярусные колокольни московских монастырей имели высоту около 70 м.).
После переезда Илариона из Флорищ в Суздаль, где он развернул активную строительную деятельность, строительство монастыря с 1682 г. продолжил ученик Илариона Иринарх. «Муж строго-подвижнической жизни, не уступавшаго в подвигах самому учителю, и заповедал строго блюсти все правила монастырския, заведенныя им в монастыре. Для того, чтобы эти правила не были нарушены кем-либо в последующее время, он просил, чтобы отнюдь не выбирался строителем инок из другой обители, не знакомый с порядками Флорищевской пустыни, но чтобы строителями были иноки, ранее неисходно жительствовавшие в этой же обители».
Иларион, удалившись из обители в Суздаль, внимательно следил за всем, что происходило во Флорищевой пустыни. Строитель Иринарх не начинал ни одного важного дела без совета и благословения митрополита Суздальского Илариона, иноки постоянно ездили в Суздаль и доносили святителю обо всем, что происходило во Флорищах.
Сам Иларион довольно часто, в особенности в монастырские праздники, приезжал в пустынь, совершал здесь богослужение, поучал братию и водворял порядок: усердных поощрял, ленивых исправлял и всех достойных посвящал в духовный сан иеродиакона и иеромонаха.Троицкая церковь 
Палатка при входе в Троицкую церковь
Церковь во имя Пресвятой Троицы. 1684 г.
Вслед за соборным храмом Успения в 1684 г. была начата постройка каменной теплой церкви, вместо прежней деревянной во имя Св. Троицы. На эту постройку значительные средства были дарованы преосвященнейшим Иларионом. К теплой церкви пристроена была каменная трапеза.
Троицкая церковь с трапезной, поставлена на высоком подклете и составляет южную сторону главной площади. Церковь относится к распространенному в XVII в. типу одноглавого бесстолпного храма. Плоскости стен церкви и трапезной объединены единым ритмом глубоких полуциркульных ниш, подобных нишам стоящего напротив Успенского собора, и, по-видимому, она была построена теми же мастерами, которые строили храм.
Троицкая церковь аналогична по архитектуре Успенскому собору. Так, игра гладких плоскостей стен, ритм окон и закомар, изысканный орнамент на аспидах объединяют эти постройки и способствуют созданию единого ансамбля.
31 мая 2007 г. архиепископ Нижегородский и Арзамасский Георгий освятил восстановленный храм во имя Пресвятой Троицы.
За 20 лет Иларион сумел полностью отстроить монастырь и осуществить свой первоначальный замысел.
Основные культовые постройки отнесены от главного входа в монастырь и поставлены ближе к краю бровки откоса, являясь крупными ориентирами при движении по реке Лух. Успенский собор (1681 г.) занимает северо-западную, наиболее высокую часть монастыря; Троицкая церковь (1684 г.) стоит параллельно южной стороне, и между ними возвышается колокольня (1681 г.). Восточную сторону монастырского ансамбля составляют надвратная церковь Петра и Павла, два протяженных корпуса и кладовые. В юго-восточном углу располалагалась церковь Зосимы и Савватия (1692 г., рухнула в 1950-х гг.), входившая в сплошную фасадную застройку главной панорамы.
В XVII в. были возведены корпус келий южной стороны и два небольших корпуса: служебный, построенный на средства гороховецкого купца С. Ершова (разрушен в 1978 г.), и настоятельский, стоящий около колокольни. В юго-западном углу монастыря был построен деревянный дворец (разобран в 1808 г.) для Царя Федора Алексеевича, неоднократно приезжавшего в пустынь. Каких-либо графических изображений дворца не сохранилось, но царский дворец в подмосковной усадьбе Коломенское, по-видимому, может показать характер его архитектуры.
В архитектуре зданий этого монастыря наблюдается обращение к суровой, мужественной и монументальной архитектуре XVI в. Кроме того, здесь совершенно очевидно возрождение традиций древнерусского зодчества, в частности новгородско-псковской школы. Все это значительно выделяет здания Флорищева монастыря на фоне построек основного направления в русской архитектуре, для которого были характерны усложненность обемных композиций, узорчатость и декоративность, приводившая подчас к измельченности архитектурных форм зданий.Церковь Зосимы и Савватия 
Церковь Зосимы и Савватия
В 1692 г. Была выстроена каменная церковь во имя св. Зосимы и Савватия, с приделом св. Ефрема Сирина, взамен деревянной, сгоревшей.
Церковь Зосимы и Савватия обрушилась в 1950-е гг.
Церковь Зосимы и Савватия, не сохранившаяся до настоящего времени, также была необходимым элементом ансамбля. Она фиксировала наиболее значимый для восприятия монастыря юго-восточный угол и являлась ориентиром в направлении главного входа по отношению ко второму входу в монастырь с южной стороны.
Эти церкви, как и церковь Троицы, принадлежат к типу одноглавых бесстолпных храмов и повторяют ее основное обемно-планировочное построение и архитектурные детали.Надвратная церковь Петра и Павла 
Надвратная церковь Петра и Павла
В управление иеромонаха Иринарха в 1692 г. была выстроена каменная церковь св. Петра и Павла на святых воротах,
Надвратная церковь играет значительную композиционную роль, поскольку фиксирует главную планировочную ось ансамбля монастыря. Кроме того, она является важным вертикальным акцентом, дополняющим общий силуэт монастыря.
В августе 2009 г. художниками мастерской «Традиция» при нижегородском соборе в честь святого благоверного князя Александра Невского была завершена роспись алтаря храма в честь святых апостолов Петра и Павла.
В качестве иконографических образцов художниками были выбраны работы византийских мастеров XII в.
 
«А ныне нам, преосвященному митрополиту, ведомо учинилось,- писал он в обитель,- что у вас в монастыре между братии несогласие и на тебя строителя роптание и непокорство, и нестяжательное жительство, по преданию святых апостолов и святых отец общежителей, стало у вас изгублятися, многие от братий стали особное имение держать и предпочитаеми стали быть, тщетная советующии тебе и хотящии развратити прежнее общежительство. Братия моя возлюбленная, потщитеся и вы прежних общежительство содержати… Как телу без главы, сице и вам без настоятеля, перваго строителя Иринарха и прочих по нем, также и без казначея, яко же телу без очей и без рук невозможно быть… А в церковь приносимое, самому Богу и Пречистой Его Матери, и сицевое все Богу довлеет; а в человеческия потребы не подобает истощати, да ни от вас кто речет: «служащии алтарю со алтарем сделяются», вам дано от Великих Государей, на пищу и на одежду, варницы и мельницы, и земли, и рыбныя ловли, и вам бы ныне учинить в церкве кружки, и запечатать двема печатьми, строительскою и казенною, и ту кружку приковать к киоту Пречистыя Богородицы, что стоит подле царских дверей в соборной церкви, и чтоб всяк, приносяй Господеви Богу, сам в нее клал, и сицевым вы делом многия сердца привлечете на многое даяние. Такожде кто вам будет приносить сорокоусты, или в синодик, и те бы денги приимать строителю с казначеем или с иным иеромонахом, и в ту же кружку полагать при нем же принесшем; а что вам приносят в келарскую, и на конюшенной двор, и на взезжей двор, и там бы вам учинить по единому вернейшему монаху, которому где приимать, а у них приимать строителю с казначеем, или с иным иеромонахом и в ту же кружку класть, потому что те денги приносят Господеви Богу; а что приносят с мельниц, и с варниц, и с пустошей, и то приимать строителю же с казначеем, и учинить тому книги приходныя, и те денги держать на одежду братскую и на прочия потребы монастырския; а что денги приходят к вам с вод, и те денги держать на братскую пищу. А что у вас будет в церкве собрано в кружку, и того бы всего одному строителю и казначею не вынимать, но купно строителю и казначею при четырех вернейших вынимать и записывать в приходныя книги, и держать их особо на церковное строение, и на ограду, покамест недоделана, а на иныя монастырския потребы ни на какия не держать. А что вы будете посылать в дальния службы, к варницам и к мельницам и на пустоши, и там бы приходныя и расходныя книги держать же, а кто с тех служб седет и их по приходным и расходным книгам считать, при четырех вернейших монахах, кому прикажешь ты, строитель. А кто куда послан будет за монастырским делом, или за покупками, и что ему дано будет монастырских денег, и то казначею записывать в расходныя книги подлинно, и как они в монастырь с покупкою будут, и их считать казначею, и остаточныя денги записывать в книги имянно; а одежда на всю братию самому казначею покупать с иными верными, и что кому дано будет, и то записывать в книги, чтоб иной дважды и трижды не взял излишняго. А которыя монастырския большия дела, и о тех делах сбирать на собор братью, коих пристойно, старейших, и с ними спрашиваться и о всем чинить по братскому совету, чтобы было мирно и немятежно. А церковная б служба и келейное правило никогда бы было неизменно, якоже и при мне было. А впредь, при бытии моем, нынешняго строителя Иринарха, без нашего архиерейскаго благословения, не выбирать и не переменять, и из иных обителей не призывать; а егда и по преселении нам от жизни сея, и из иных обителей началников вам не избирать же, но в своей обители вам избирать старейшую братию. А казначея считать, тебе строителю, с братьею погодно и книги приходныя и расходныя закреплять своею рукой; а казначею тебя, строителя, во всем слушать и почитать, и о всяких делах спрашиваться, и без твоей воли ничего не творить… и аще сицево управление в обители вашей будет, якоже выше писахом вам, благословение Божие и Пречистыя Богородицы, и наше грешное благословение, ныне и впредь хотящие быти лета, буди с вами. А сию нашу грамоту ныне прочтите при всей братии и при мирских трудниках тоя обители, да и впредь велите прочитать по часту, да не забвения ради преступаемо будет, аще же кто от вас мнением некоторым одержим будет и, высокоумием побеждаем, не восхощет последовати преданию Господа нашего и святых Его апостол и святых отец общежителей житию подражати, достоит ему боятися Ананиины и Сапфирины скораго сечения смерти и Гиезиевы проказы. А сродников бы вам монастырьского, Господеви возложеннаго, ничего не отдавать, да не таяжде постраждете, якоже Анания и Сапфира и Гиезия. А кто будет в вас явится какой мятежник во обители. И вам бы его смирять довольно с собору братскаго; а буде кого смирить не сможете, и вам бы на него нам извещать, а буде нам явится силен, и мы на него будем милости просить у Великих Государей и у святейшаго патриарха. А пьянственного б пития ни в монастыре у вас, ни по службам бы, ни где не было, а кто пьяница, того и в службы в отлучныя не посылать»… (Наказная грамота, данная Иларионом Флорищевой пустыни 1694 г. декабря 14-го).
При таких порядках инокам Флорищевой пустыни, которых было до 150, приходилось трудно. Строитель Иерофей, преемник Иринарха, хороший хозяин и энергичный настоятель, изыскивая средства к содержанию обители, завел при пустыни скотный двор, пашню, как при самой Флорищевой пустыни, так и в селе Калушках, Нижегородской губернии, где земля была плодороднее. Здесь им были устроены кольи для братии и трудников и храм во имя святого Иоанна Предтечи, в 1710 г.
Средством к содержанию пустыни служили деньги за служение молебнов и вклады за вписывание в синодик, которых получалось в год до 100 руб., и от домашнего хозяйства – всего до 500 руб. На эти деньги пустынь и существовала, хотя, конечно, не так безбедно, как ранее. На эти же деньги при строителе Иерофее устроен новый резной иконостас и вызолочен по гольфабре.
В 1713 г. обитель была обрадована поступлением в нее в число иноков сподвижника Петра I Бориса Алексеевича Голицына, который принял постриг под именем Боголеп. Он сделал богатые вклады в пустынь.
Он устроил здесь на свои средства для себя целый каменный корпус, который стал называться Голицынским. В том же 1713 г. он скончался и был похоронен около соборного храма.
За дальностью рсстояния пустыни от Москвы грозные указы, присылаемые преобразователем, сначала не особенно влияли на количество братии Флорищевой пустыни, но с присоединением её к Нижегородской епархии, надзор за ней усилен тем более, что строитель Иерофей имел неосторожность бить челом о небытии Флорищевой пустыни в ведении Нижегородского архиерея Питирима, чем навлек на себя архипастырское неудовольствие. В 1713 г. епархиальному начальству донесено было, что строитель Иерофей постриг 16 человек бельцов в противность императорским указам – и за это преосвященный Нижегородский Питирим повелел было лишить его настоятельства, но, к счастью Иерофея, Флорищева пустынь снова была временно причислена к Московской епархии и указ Питирима не был приведен в исполнение.
Строитель Иерофей под конец своей жизни сделался жертвой строгости тогдашнего режима. Избегнув наказания за принятие в пустынь и пострижение 16 «бельцов» в 1623 г., строитель Иерофей попал в 1733 г. еще в большую беду. На него был сделан важный, по тому времени, донос, что он, во 1-х, не служил литургии и молебна в 1732 г. 28 апреля, в день коронации Ее Императорского Величества, отложив эту службу до воскресного дня, во 2-х, что он похитил монастырскую казну и воск, и в 3-х, принял в пустынь в 1731 и 1732 гг. пришлых 4-х монахов да 8 бельцов без указов и паспортов, из которых одного постриг моложе 20 лет; причем ему припомнили и первую вину – неправильное принятие, в 1723 г., в пустынь 16 человек.
Нижегородская архиерейская консистория произвела дознание по делу и учинила обыск в келье у настоятеля. Дознание подтвердило правильность доноса, а при обыске в келье под полом найден был зарытым сундук, а в нем 552 рубля денег, «да воск в холсте и в рогожах обверчено 7 пудов 29 фунтов».
Дело «о проявившихся вновь Владимирской епархии во Флорищевой пустыне мощах и чудесах» (1757 г.)
16 декабря 1873 г. «Читано отношение Гороховецкой уездной земской управы об отнесении на счет губернского земского сбора устройства или найма помещения при Фролищевой пустыни, для ночлега пересылаемых из гор. Гороховца во 2-й стан арестантов.
Постановлено: за отнесением всех натуральных повинностей к уездным, устройство упомянутого помещения на счет губернского земского сбора не принимать».
«К святыням обители принадлежат особо чтимые иконы Божией Матери: Владимирская, написанная знаменитым иконописцем Иваном Чириным в 1464 г., Успения - копия Киево-Печерской, Цареградская - времен Илариона, Одигитрии, Троеручицы - дар патриарха Никона, копия Киккской. Находящиеся в соборе иконы: Успения, Вседержителя, Кипрская и другие, написаны знаменитым царским иконописцем XVII века, Симоном Ушаковым. Ризница богата вкладами царя Федора Алексеевича и его бояр. В библиотеке хранятся ценные рукописи, старопечатные книги, грамоты и акты XVII и XVIII вв. Крестные ходы вокруг пустыни бывают 29 июня и 15 августа. Пустынь имеет больницу для братии, странноприимный дом.
К ней приписан Знаменский Красногривский монастырь, в городе Гороховце, основанный в 1670 г.; здесь замечательны царские ворота XVII в. и клиросы, украшенные стихами из «Листвицы» с изображениями».
Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году».
Продолжение »»» К событиям во Флорищевой пустыни весной 1918 года
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
