Владимир Козьмич родился 17 [29] июля 1888 года в Муроме в семье купца первой гильдии Козьмы Алексеевича Зворыкина, который торговал хлебом, владел пароходами и был председателем Муромского общественного банка.
В воспоминаниях В.К. Зворыкина сохранились описания того, что ему приходилось выполнять, помогая отцу вести дела:
"Отец рано понял, что мой брат не станет продолжателем семейного дела (к торговле Николай не проявлял ни малейшего интереса), поэтому я, выражаясь высоким слогом, стал последней надеждой отца. С ранних лет он пытался приобщить меня к своим занятиям: брал с собой в поездки, объяснял принципы ведения дел. Нередко мне доводилось бывать в его кабинете, где он принимал заезжих купцов. Конечно, о чём они говорили, я не понимал, но наблюдать за происходящим мне нравилось. Обычно, должным образом отрекомендовавшись, купец усаживался в кресло, и отец предлагал ему сигару. Сигарных коробок было две: одну, размером побольше, отец оставлял на столе, и, как правило, угощал из неё. Другую, маленькую, держал под замком в верхнем ящичке стола и извлекал её только для особенно важных посетителей. Дальше происходило вот что: получив сигару из большой коробки, купец первым делом смотрел на ярлык, затем подносил к носу, потом раскуривал и, глубоко затянувшись, отпускал комплимент табаку. Купец, получавший сигару из маленькой коробки, делал всё то же самое, но табак не хвалил. Я не понимал – почему? И однажды поставил эксперимент. Дождавшись, когда отец оставит ящик стола открытым, я переложил часть сигар из большой коробки в маленькую, а из маленькой – в большую. Что будет? Заметит ли кто-нибудь из купцов подмену? Но нет: никакой реакции. Тогда я решил попробовать обе сигары сам, но уже после первой затяжки закашлялся и стал задыхаться. Вызвали врача, который быстро установил причину. Конечно же, я был наказан. И думаю, именно та неудачная попытка навсегда отбила у меня охоту курить.
Пассажирские пароходы отца регулярно курсировали между Муромом и Нижним, и уже в младших классах отец поручил мне фиксировать время прибытия и отправления этих судов в Муромском речном порту. Летом он часто отправлял меня в Нижний с разными мелкими поручениями. Это занимало обычно три-четыре дня – когда я «представлял хозяина». При этом я подвергался разным соблазнам, включая выпивку, но, слава Богу, не приобрёл дурных привычек. Во многом благодаря нашему старому корабельному стюарду, который меня опекал.
Когда я подрос, отец стал давать мне более серьёзные поручения, связанные с делами компании. Два из них мне особенно хорошо запомнились.
Первое относится приблизительно к 1898 или 1899 году. Зима тогда выдалась ранняя, внезапно наступившие холода сковали Оку, и одно из наших судов застряло во льдах верстах в пятидесяти от Мурома. Поскольку зимой суда обычно готовили к новому навигационному сезону (их подкрашивали и ремонтировали в специальных доках), отцу ничего не оставалось, как проводить ремонт непосредственно на месте зимовки судна. Он расселил рабочих по избам в соседней деревне и незадолго до Рождества поручил мне поехать и посмотреть, как продвигаются работы. Меня снарядили в дорогу: в сани, запряжённые парой гнедых, уложили ворох тёплой одежды, провианта на несколько дней и наказали старому вознице за мной приглядывать. Выехав на заре, мы рассчитывали добраться до судна засветло. Поначалу дорога была ровная, разъезженная, в основном, по руслу замёрзшей реки, и сани шли быстро. Но потом начались наметы, колея пропала, и мы то и дело увязали в сугробах. Когда стемнело, до судна, по моим подсчётам, оставалось ещё не менее пяти вёрст. Ночь выдалась безлунная, и вскоре дорога совсем пропала из виду. Мы продолжали ехать в кромешной тьме, полагаясь на лошадей, но вознице казалось, что они увозят нас в сторону от дороги. Чтобы отвлечься и скоротать время, он принялся рассказывать страшные истории про убийства в нашей округе и, порядком застращав меня, кажется, и сам испугался. Вдруг мы услышали лошадиное фырканье и скрип снега под полозьями саней, катящих позади нас. Вот когда душа ушла в пятки! Возница подстегнул лошадей, погнал, но потом резко натянул повод. Мы замерли, прислушиваясь к скрипу приближающихся саней. Тут мой возница совсем потерял голову, пустил лошадей в галоп, и вскоре чудесным образом они вынесли нас к деревне.
На ночь мы остановились в крестьянской семье, которая, по обыкновению, приняла нас очень радушно. Утром я отправился к судну и впервые увидел, как производится ремонт днища в отсутствии сухого дока. Первым делом во льду под повреждённой частью прокладывали траншею. Эта работа занимала обычно несколько недель, ибо лёд снимали послойно («вгрызались», – по выражению рабочих). Сначала делали прорубь, за ночь вода в ней промерзала на несколько сантиметров вглубь, а утром верхний слой свежеобразовавшегося льда вновь кропотливо соскабливали. Когда траншея достигала нужного размера, переходили непосредственно к ремонту. В нашем случае рабочим предстояло заменить стальной лист обшивки размером приблизительно полтора на два метра. Убедившись, что дело движется споро, я вернулся домой и подробно рассказал отцу о ходе этой непростой операции.
В другой раз отец отправил меня в Ярославль, где у него был мукомольный завод. Мне надлежало выяснить, почему перестали приходить донесения от нашего управляющего. Я поехал на поезде, предварительно послав управляющему телеграмму с просьбой встретить меня. Однако на вокзале он не появился, и мне пришлось провести ночь на постоялом дворе, где клопы свирепствовали нещадно. Поутру я нанял сани, запряжённые парой лошадей, и велел ямщику отвезти меня к дому управляющего, который жил верстах в тридцати от города. По дороге мы попали в метель и до места добрались только глубокой ночью. Дом управляющего был занесён снегом по самые ставни, дорожки в палисаднике не расчищены. На наши окрики никто не отозвался, поэтому пришлось пробираться через сугробы к двери и взламывать замок. Войдя в нетопленый дом, я попросил ямщика разжечь керосиновую лампу, и в её тусклом свете мы различили постель, и на ней управляющего. Он был мёртв. В ужасе мы выбежали на двор, сели в сани и помчались на поиски ближайшей деревни, где разбудили пристава. Пристав отправился за врачом, и все вчетвером мы вновь вернулись к страшному дому. Осмотрев тело, врач сообщил, что управляющий, скорее всего, скончался больше недели назад. Я отправил телеграмму отцу, и он велел мне оставаться в Ярославле до приезда одного из его муромских служащих. Ту поездку я ещё долго вспоминал с ужасом".
Дом Зворыкиных. ул. Первомайская, д. 4 В. К. Зворыкин. Муром, 1906 год
Окончив Муромское реальное училище, в 1906 году он поступил в Санкт-Петербургский технологический институт и с отличием окончил его в 1912 году с дипломом инженера-технолога.
В период обучения в Технологическом институте Зворыкин участвовал в проведении первых опытов в области «дальновидения» и электроники под руководством профессора Б. Л. Розинга.
В 1912—1914 годах продолжал образование в Париже в Коллеж де Франс под руководством Поля Ланжевена.
Во время Первой мировой войны служил в войсках связи в Гродно, затем работал в офицерской радиошколе в Петрограде.
Бежал от гражданской войны через Екатеринбург в Омск, столицу белого движения в Сибири, где занимался оборудованием радиостанций, работал с зарубежными поставщиками, ездил в командировки. В Екатеринбурге по жалобе одного из «нижних чинов», его вызвали в суд. Солдат жаловался, что тот над ним «издевается»: заставляет подолгу повторять в «дырочку» цифры, а сам в это время копается в каком-то аппарате. Зворыкина чуть не расстреляли за то, что он собирался искать радиодетали на территории, занятой красноармейцами, но прибытие войск Колчака помогло ему остаться в живых. В 1919 году, во время второй командировки Зворыкина в Нью-Йорк, правительство Колчака пало, то есть возвращаться уже было некуда, и Владимир стал сотрудником компании «Вестингауз», где занялся любимой темой — передачей изображения на расстояние, однако не нашёл понимания у начальства (отчасти из-за языкового барьера), и продолжил разработки самостоятельно. В 1923 году Зворыкин подал патентную заявку (US2141059 (A) ― 1938-12-20) на телевидение, осуществляемое полностью на электронном принципе.
В 1928 году встретился с эмигрантом из России Давидом Сарновым, вице-президентом фирмы «Рэдио корпорейшн оф Америка» (англ. Radio Corporation of America, RCA). Сарнов, ставший в 1930 году президентом компании RCA, назначил Зворыкина руководителем лаборатории электроники RCA.
В 1929 году Зворыкин разработал высоковакуумную телевизионную приёмную трубку — кинескоп, к 1931 году завершил создание конструкции передающей трубки - иконоскопа. Это был электрический прибор, который, пропуская изображение через стеклянную линзу, фокусировал объект и преобразовывал его в набор радиоимпульсов для последующего восстановления его на экране катодно-лучевой трубки. Особенностью его изобретений было то, что он впервые использовал только электронные компоненты, без движущихся механических частей.
В. К. Зворыкин
В июне 1933 года Зворыкин выступил на годичной конференции Американского общества радиоинженеров, где ознакомил присутствующих с вновь созданной электронной телевизионной системой. Патент был выдан в США лишь 20 декабря 1938 года. Свое изобретение он назвал «электронным глазом».
В 1940-е годы он разбил световой луч на синий, красный и зелёный цвета и таким образом получил цветное телевидение. По зворыкинскому принципу работают и современные телевизоры.
В 1933 году и последующие годы Зворыкин неоднократно бывал в Европе, в том числе посещал СССР. Его консультации сыграли большую роль в создании систем телевещания в Европе. В результате реализации заключенного с RCA договора, СССР ввёл в действие в 1938 году первую передающую станцию электронного ТВ в Москве, было освоено производство телевизоров «ТК-1» с кинескопом Зворыкина.
В 1940-х годах Владимир Козьмич осуществил вместе с Дж. Хиллиером (англ. James Hillier) разработку сканирующего электронного микроскопа. В годы второй мировой войны занимался разработкой приборов ночного видения и авиабомб с телевизионной наводкой.
В 1950-х — 1960-х годах Зворыкин сконцентрировал внимание на области медицинской электроники, где успешно применил свой опыт разработки телевизионного оборудования и других приборов.
В. К. Зворыкину принадлежат более 120 патентов на различные изобретения. Он получил большое число различных наград. В частности, в 1967 году президентом США Линдоном Джонсоном ему была вручена Национальная научная медаль США за научные заслуги за 1966 год В 1977 году избран в Национальную галерею славы изобретателей (англ. National Inventors Hall of Fame).
Умер 29 июля 1982 года; похоронен на кладбище Принстона. Согласно документальному фильму Л. Парфёнова «Зворыкин-муромец», прах «отца телевидения» развеян над озером Тонтон (англ. Taunton lake) рядом с его дачей.
Память:
- «Зворыкин-Муромец», документальный фильм, 2010.
- Памятник Зворыкину в Москве на берегу Останкинского пруда открыт 29 июля 2013.
- В 1952—1986 годах в США вручалась премия имени Зворыкина.
- В июле 2013 года Национальной ассоциацией телерадиовещателей при поддержке Роспечати была учреждена Премия имени Зворыкина за достижения в области развития телевидения.
- Именем Владимира Козьмича Зворыкина названа одна из улиц города Гусева, в Калининградской области. На этой улице находится завод «Цифровые телевизионные системы».
- Памятная доска Зворыкину в Муроме на здании реального училища (ныне средняя школа № 16) открыта 31 июля 2013 года.
Памятник В.К. Зворыкину в Муроме
Памятник В.К. Зворыкину в Муроме был установлен 31 июля 2013 г. Монумент установлен у стен дома выдающегося муромского изобретателя телевидения на улице Первомайская, 4 (здание муромского музея).
Друг и биограф В.К. Зворыкина Фредерик ОЛЕССИ так сказал о Зворыкине: «Несомненно, Владимир Зворыкин является одним из величайших людей, которые когда-либо ходили по этой планете. И мы совершенно правильно делаем, что чтим его память здесь, в стране, где он родился, потому что несмотря на то, что как учёный он принадлежит миру, он всегда останется примером уникальной русской души»
Зворыкин Николай Алексеевич (1854 - 1884) - ученый. Родился в городе Муроме.
Константин Алексеевич Зворыкин (6 апреля 1861, Муром, Владимирская губерния — 7 июля 1928, Киев) — инженер-технолог в области технологии металлов.
Иван Дмитриевич Зворыкин (1870 — 1932) — инженер, изобретатель быстроходной льнопрядильной машины для мокрого прядения льна, Герой Труда.
Уроженцы и деятели Владимирской губернии Владимирская губерния.
