Праздники в городе Муроме
Пасха в Муроме
Н.П. Вощинина-Киселева оставила описание празднования Пасхи в Муроме.
После революции праздник уже не отмечался широко, но многие традиции сохранялись: например, катание яиц, что подтверждается фотографиями из семейных альбомов.
Из воспоминаний:
«Седьмая «страстная» неделя была так полна разнообразными делами по подготовке к празднику и церковным службам, что каждый день требует особого описания.
Первые дни недели заняты были традиционной уборкой и дошиванием новых платьев. С четверга начиналась стряпня специальных и очень сложных кушаний. Прежде всего готовились пасхи в количестве таком, чтобы хватило на всю пасхальную неделю и на свою семью, и на гостей. Для приготовления пасх было несколько форм: и деревянных разборных и глиняных, в которые укладывался творог, смешанный по определенным рецептам с яйцами, сливочным маслом, сметаной и т.д.
Все это протирали сквозь сито, желтки яичные стирали с сахаром, белки сбивали – полученную нежнейшую массу укладывали в формы, устланные тонкими тряпочками и ставили под гнет. Лишняя жидкость стекала в подставленные плошки, использовали для теста. За время Великого поста творогу накапливали много. Хранили его в кадушечках в погребе. Одну кадушечку заполняли красным творогом, приготовленным из топленого молока. Из него делали красную пасху – самую вкусную! Делали и шоколадные пасхи в богатых домах. Белые же пасхи готовили в каждой семье. Дело это было весьма трудоемкое; помогали и дети с большим удовольствием.
Пятница посвящалась выпечке куличей. Куличи могли быть и большими – с ведерко, и маленькими – для каждого из детей.
Большие куличи пекли в специальных разборных формах. После выемки из печи отдыхали – остывали на подушках, на боку, чтоб не «осели».
В субботу красили яйца во всевозможные цвета и приготавливали обед для следующего дня и на «Святую ночь» для «разговения».
В приготовлении всего этого участвовали мама, бабушка-Кока, кухарка горничная. Старшие дети – я и Леня при сем присутствовали и тоже чем-то помогали, поэтому так запомнился каждый день той необыкновенной недели. Все это занимало весь день, а вечером взрослые шли в церковь, где служба была тоже особенная.
Еще в четверг, во время всенощной, было чтение текстов из Евангелия называлось это «12 евангелий». Исполнялась особая молитва, где один из разбойников, распятых с Иисусом Христом, обращается к нему как к Богу, поверив в него со словами: «Помяни меня, Господи, во царствии Твоем…». В Москве в этот день в самых больших церквях, помимо хоров, пели оперные артисты из Большого театра, в провинциях – лучшие певцы – горожане.
Пятничная церковная служба посвящалась плащанице. Посредине церкви устанавливали стол под покрывалом с изображением Иисуса Христа во гробе. Верующие приходили «прикладываться» к покрывалу. Шел крестный ход вокруг церкви и молитвы были самые грустные, соответствующие похоронам Христа.
В субботу «святили» куличи, пасху и яйца. Выбирали самую красивую пасху, кулич и несколько крашеных яиц – все это увязывали вместе с тарелками в накрахмаленные салфетки и несли в церковь. Освященные кулич и пасху ели в «Святую ночь» после заутрени. Процедура эта происходила, да и сейчас происходит следующим образом: с утра в субботу в церкви ставят рядами столы и целый день, кто когда может, приносят люди «святить» куличи и пасхи. Ставят принесенное на столы, салфетки раскрывают, и красивые, как торты, куличи и белые пирамидальные пасхи, разные по величине и украшенные по вкусу хозяек, являют зрелище очень живописное и радостное. Священник с дьяконом и дьячком обходит столы с пением молитв и кропит святой водой принесенные явства. Около каждого кулича люди кладут немного денег (кто сколько может). Дьячок собирает деньги на специальную тарелочку и передает их старосте на украшение храма.
На освящение куличей и пасх всегда берут с собой детей, и детям любопытно и радостно смотреть на пестрое и вкусное разнообразие.
Верхушку куличей и пасх принято было украшать цветами, сахарными барашками, буквами «Х» и «В», выведенными сбитым белком – все это мы рассматривали, расхаживая вокруг столов.
И вот, 12 часов ночи на Святое воскресение. Нас, старших детей, раньше укладывали спать, обещая разбудить в 11 часов, чтобы успеть одеться и не опоздать в церковь к заутрени. Всегда немного страшно – вдруг не разбудят?! И такая радость выходить ночью вместе со взрослыми на улицу и спешить к освещенной церкви, где уже собиралось много народу!
Церковная служба особенно торжественная, радостная, какая-то жизнеутверждающая, начинается крестным ходом вокруг церкви под звон колоколов, разливающийся по всему городу, и с пением молитвы: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»
Повторяется эта молитва много раз вместе с другими посвященными этому великому и торжественному празднику. После заутрени, которая была довольно короткой, люди «христосовались» – целовались со словами «Христос Воскрес!» – в ответ нужно было говорить – «Воистину Воскрес!». Этим с удовольствием пользовались молодые люди. Юноши подходили к знакомым барышням, и те не могли отказаться поцеловаться, когда слышали слова, обращенные к ним: «Христос Воскрес!».
После заутрени шла недлинная обедня, но мало кто оставался в церкви – все спешили домой, веселые и нарядные, к накрытым по-праздничному столам со «скоромными» кушаньями. Пост кончался ночью и можно было «разговляться».
Утром все долго спали, а потом шли в гости или у себя принимали гостей. На улицах людно и празднично, целый день всю неделю звонят колокола. На колокольни забираются все кто хочет: молодежь, дети, подростки – звонят, как умеют.
В первый день Пасхи, мы, внуки, обязательно ходили «христосоваться» к бабушке Гладковой, а к нашей бабушке Коке приходили ее внучки, жившие отдельно. Затем мы были предоставлены самим себе или нянькам, смотря по возрасту».
Источник:
Пасха в Муроме 1890 – 1960. Горская Анна: [Электронный ресурс] // Сентиментальное путешествие Муромский музей: [сайт]. – 2018. – URL: http://citymemories.ru/stories/738/
«Масленица в с. Чаадаеве. На всех улицах нашего села толпы пьяных, драки, крик, площадная ругань. Одного парня, гонявшегося с кинжалом в руках за ребятишками, насилу обезоружили. Урядник произвел у последнего обыск и нашел «пушку своего изобретения». Обезоруженный не унимается и грозит отомстить тому, кто указал уряднику на существование «пушки». Так прошла у вас масленица!» (Газета «Муромский край» 19-го февраля 1914 г.).
«Село Карачарово. После масленицы. Boт и кончилась веселая, пьяная и буйная масленица.
Подсчитываются жертвы. Полный итог неизвестен, но некоторые случаи можно указать. В начале масленицы, в селе Урванове обнаружили труп молодого человека Кузина, 17 лет. 15-го феврале в муромскую земскую больницу доставлен был босяк Иван А. Кукин, карачаровский. Пострадавшие в сильно пьяном виде причинил себе ожоги спины, плеча и обеих рук, на кирпичном заводе, в поле. Раньше он где-то фельдшерствовал, но благодаря пьянству пошел по наклонной плоскости и окончательно пал.
16-го были привезены в ту-же больницу из села Карачарова Бауровы, отец, мать и сын. Последние избиты разнузданной пьяной толпой кольями. Причины избиения неизвестны. Темнота и невежество нашей деревни... Вечером того-же дня из «богохранимаго» Карачарова привезен своей женой крестьянин Михаил Барышев, с повреждением переносицы и бровей. Барышев возил по селу сельскую молодежь, ради масленицы, и погоняя лошадь, по просьбе катальщиков, пострадал от своего собственного коня. Жертвы, жертвы масленичного paзгулa. Всем пострадавшим в больнице были сделаны перевязки» (Газета «Муромский край» 21-го февраля 1914 г.).
Рождество в Муроме
В мемуарах горожан сохранились воспоминания о Рождестве в Муроме в конце XIX – начале ХХ века. О традициях празднования рассказывают Н.Г. Добрынкин, Б.В. Жадин, В.К. Зворыкин, Н.П. Вощинина-Киселева.
Муромский краевед Николай Гаврилович Добрынкин писал в письме к редактору «Владимирских губернских ведомостей», секретарю Владимирского губернского статистического комитета, исследователю Владимирской губернии и своему другу Константину Никитьевичу Тихонравову 28 декабря 1878 года:
"Скажу Вам несколько слов о Муромской жизни. С Рождественскими праздниками начались в наших собраниях – Дворянско-купеческом и Общесословным танцевальные вечера и маскарады; очень оживленные новым приливом молодежи, значительно поредевшей в последнее время; теперь же с постройкою муромской железной дороги, поселились у нас железнодорожные служащие и инженеры; в запасном батальоне появились последнего выпуска офицеры, а также возвратились с поля брани Забалканские герои минувшей войны; все вместе взятое представляет достаточный персонал для скучающей публики и ежевечерним удовольствиям нет конца".
Борис Владимирович Жадин в рассказе "В затоне на зимовье" так описал рождественское настроение героя повествования Владимира Ивановича:
"Когда он пришел домой, то там уже заканчивались предпраздничные приготовление: – натирался воском пол, с мебели снимались чехлы, расстилались парадные скатерти, закрывался закусочный стол, а на полы были посланы бархатные ковры и дорожки.
Чтобы не мешать всем этим хозяйственным хлопотам Владимир Иванович пошел побродить по городу.
В городе во всем чувствовалось наступления большого праздника. Магазины были наполнены праздничными товарами, среди которых выделялись и ласкали взор жизнерадостные, разнообразные ёлочные украшения, игрушки, маски и полумаски.
На улице и в магазинах было людно и чувствовалось весёлое оживление.
... Когда кончилась обедня и густая толпа молящихся, выйдя из церкви, разлилась по разным улицам, было ещё темно и мелкий снежок носился в воздухе.
В окнах домов мерцал слабый свет, преимущественно от лампад, зажженных по случаю праздника перед комнатными иконами.
Когда Владимир Иванович с отцом вернулись от обедни, в столовой был уже приготовлен праздничный утренний чай, на столе приветливо шумел ярко начищенный самовар, а вкусно пахнущая кулебяка манила к столу.
В комнате царил предрассветный полумрак и только перед образами приветливо мерцала лампада, от этого полумрака и света лампады было как-то особенно тепло и уютно.
После утреннего завтрака и чая, когда уже совсем рассветало яркое утро и солнце заиграло на морозном узоре, украсившем стёкла окон, Владимир Иванович и его отец стали приготовляться к визитам, одеваясь в праздничные костюмы.
Покончив с визитами по родственникам и знакомым, часа в четыре пообедали и все легли отдыхать.
Вечером отец Владимира Ивановича пошёл ко всенощной, а Владимир Иванович отправился погулять по городу.
Был морозный вечер; ярко светила высоко поднявшаяся луна; на улицах было пустынно и только одиночные встречались прохожие.
Следующий день Владимир Иванович до обеда был дома, а после обеда пошёл на «Касимовскую» улицу, на установившиеся по традиции гуляния.
Здесь по тротуару, широко очищенному от снега, гуляла молодёжь города: приехавшие на Рождественский каникулы студенты, юнкера, вольноопределяющиеся, реалисты и гимназистки, а также барышни и молодые люди местного населения. Пожилые люди, покуривая папироски или сигары, сидели, облокотилась на палочки на лавочках у ворот и вели мирные разговоры.
Владимир Иванович встретил ряд своих знакомых, бывших товарищей по реальному училищу и с ними, весело болтая, провёл время до наступления сумерек, когда гуляющей начали расходиться по домам.
Вечером Владимир Иванович пошёл в реальном училище, где сегодня была традиционная ежегодная «Лотерея-аллегри в пользу детского приюта».
В течение всего вечера – с восьми часов и до двух часов ночи происходили танцы. Как всегда было людно и оживлённо.
В середине рекреационного зала на возвышении находилось лотерейное колесо, окруженное нарядно одетыми дамами-патронессами.
В актовом зале в алькове за колоннами были устроены обтянутые красной материей, стеллажи, на которых размещались в очень большом количестве всевозможные разыгрываемые предметы, в числе которых были: ежегодная разыгрываемая «ваза – подарок вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны», разные сервизы посуды, самовары, кастрюли, рукодельные изделия и всякие другие крупные и мелкие вещи.
Дамы-патронессы, увидя Владимира Ивановича, с чарующими улыбками подхватили его под руки и увлекли к лотерейном колесу – «купить счастливые билеты».
Владимир Иванович купил 10 «счастливых» билетов, из которых на два достались выигрыши: – комплект вышитых неизвестной рукодельницей салфеточек для чайного сервиза и коробочка цветных карандашей для рисования.
В этом же актовом зале в противоположном алькове гремел духовой оркестр, исполняя очередные танцы.
Нарядные пары молодёжи, студентов и учащихся кружились в вальсе или стройно и ритмично двигались в других танцах.
Владимир Иванович также принял участие в танцах, которые он до сих пор любил.
Весело и незаметно прошло время и бал кончился.
Владимир Иванович в приятном настроении от проведённого времени на балу, от встречи со своими знакомыми около трех часов ночи вернулся домой и, уничтожив приготовленный ему с вечера матерью холодный ужин, предался сладкому сну".
Владимир Кузьмич Зворыкин тоже оставил воспоминания о празднике Рождества:
"На Рождество непременно украшали ёлку, обменивались подарками, стол ломился от угощений, и гостей бывало так много, что трапезовали в очередь. Дети ждали рождественских праздников и ещё по одной причине: можно было с утра до ночи кататься на коньках, санках и лыжах, хотя это нередко заканчивалось отмороженными ушами и пальцами".
Надежда Петровна Вощинина-Киселева в книге воспоминаний описала праздничные дни так:
"За неделю начинается уборка дома. Все вытрясается, чистится столовое серебро, иконы, лампады. Всем детям, а может быть и взрослым шьют новое платье. Дети клеят, как умеют, игрушки для елки, готовят подарки маме, папе, бабушке. Мне запомнилось, как я делала бархатную туфельку для маминых часов. Елку приносят и украшают взрослые в сочельник, иначе говоря, в ночь под Рождество. Так было до пожара, когда мы жили на верху, на втором этаже дома. «Внизу» и я, и Леня всегда участвовали в украшении елки, а остальные дети, маленькие, спали.
В сочельник начиналась праздничная стряпня, а есть не полагалось до звезды, т. е. до 4-5 вечера. Я и Леня один только раз в жизни вытерпели. Есть очень хотелось и мы, помню, все выбегали на крыльцо и смотрели, когда покажется на небе первая звезда?
Кушанья были особенно вкусные и готовили их всю неделю. И всю неделю мы ходили в гости к своим многочисленным братьям и сестрам. Один день на этой неделе гости были у нас. Ужасно объедались вкуснейшими пирогами (это, конечно, до революции и, пожалуй, первые 1-2 года после революции). Вокруг елки устраивались хороводы. Руководили всем взрослые. Было весело и интересно.
Помню, один раз тетя Таня (Татьяна Гладкова – мать писателя-драматурга Александра Гладкова – в те времена – Шурика) устроила силами старших наших братьев и сестер оперетку-спектакль под названием «Иванов Павел». Все были в восторге. Артисты выполнили свои роли прекрасно. Павла играл Сергей Шемякин, «шпаргалку» – Леля Шемякина.
Папы и мамы ходили в гости вместе с нами. Елки были необыкновенно красивые. Дети нарядные, как дорогие куклы, которые они получали в подарок. Я помню одно свое нарядное платье. Скомбинированное из тонкой розовой шерсти и розового атласа; лиф был слегка удлиненный – оно мне очень нравилось; было мне видимо, лет 6-7 и огорчало меня, правда не надолго, только то, что нас всех в то время стригли под машинку и голову покрывал двухсантиметровый «ежик», колючий на ощупь.
После революции все было в уменьшенных масштабах, но все-таки соблюдалось еще несколько лет, пока елки и праздники такого рода не стали считать «буржуазными предрассудками», а вскоре и просто контрреволюцией. Неделя рождественских праздников называлась еще «святками» и сопровождалась гаданием".
Источник:
Рождество в Муроме 1910 – 1917. Горская Анна: [Электронный ресурс] // Сентиментальное путешествие Муромский музей: [сайт]. – 2018. – URL: http://citymemories.ru/stories/725/
Застолья в Муроме (1900 – 1908)
Муромский калач
Крестьянская свадьба в Муромском уезде
Город Муром
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
